Там, где я тебя нашёл

             За быстро прошедшую неделю в доме мисс Бергер братья начинают чувствовать себя куда лучше, чем раньше. Раны Дина потихоньку заживают, хотя и не так быстро, как хотелось бы ему самому. Рассечённый лоб Сэма затянулся уже в первые три дня, однако голова всё ещё кружится при слишком резких движениях. Селена каждый день готовит им разные, неповторяющиеся блюда, каждое шикарнее предыдущего. Ларри показал братьям обустроенный в подвале дома спортзал и библиотеку на втором этаже и сказал, что пользоваться ими они могут в любое время. Мистер Гофман — муж Селены и по совместительству садовник мисс Бергер — относится к Винчестерам как к своим сыновьям, старательно отнекиваясь от их попыток хоть в чём-то ему помочь. Чтобы братья совсем не закисли от скуки, Ларри каждый вечер вытаскивает их на морскую прогулку, и там дружная троица вдоволь плещется в море или играет в пляжный волейбол. Но даже несмотря на такое беззаботное времяпрепровождение, кое-что Сэма всё же беспокоит, а именно — сама хозяйка дома.       То в гостиной, то в библиотеке, то в саду он чувствует аромат сладкой ваты, и каждый раз его сердце начинает учащённо биться, стремясь выпрыгнуть из груди. Пару раз он видит её чёрно-белую макушку из окна комнаты, отведённой ему. В первый раз Арлетт одиноко качается в гамаке, повешенном между двух яблонь; во второй — беседует с тем же пухлым господином, сторонящемся её. Каждую ночь Сэм лежит в кровати, боясь пошевелиться, в надежде услышать её невесомые шаги в коридоре или в её спальне. Но тщетно. Только один раз он задерживается в библиотеке допоздна и слышит, как хлопает входная дверь. Тихая поступь по ковру мимо библиотеки заставляет его на мгновение задержать дыхание: сегодня Арлетт вернулась очень поздно.       Несколько раз Сэм находит в библиотеке забытую книгу «Унесённые ветром». Закладка лежит на моменте последнего и окончательного расставания Скарлетт О’Хары с её возлюбленным Реттом Батлером. Винчестер несколько раз внимательно перечитывает уже заезженный отрывок и соотносит его с личным опытом. Каждый раз, когда они с Арлетт встречались, он целовал её, показывал свою любовь, а потом, даже не спросив девушку, сваливал в закат. И ни разу не попрощался. Теперь понятно, почему она хочет огородиться от Сэма: не желает повторять прошлых ошибок — своих и его.       Никаких средств связи с Арлетт у Винчестера-младшего нет, но он решает действовать по старинке. В надежде на вновь забытую в библиотеке книгу, Сэм пишет письмо на небольшом блокнотном листике. Вначале он старательно обдумывает каждое предложение, но после слова начинают стремительно перетекать на бумагу. Вскоре парень хватает второй лист, а потом третий. В конце последнего он пишет то, ради чего всё замышлялось: «Давай поговорим. Пожалуйста».       Письмо идеально ложится между страницами книги прямо под прощальные слова возлюбленного главной героини. Сэм ещё минуту смотрит на белеющие листки, а потом стремительно выходит вон из библиотеки, спускаясь в столовую. Селена хлопочет у плиты, что-то напевая, и поэтому не сразу обращает внимание на задумчивого парня, в одиночестве сидящего за дубовым столом. Дин с Ларри уехали в клуб, мистер Гофман в очередной раз добродушно отмахнулся от предложения помочь, Арлетт молчит и игнорирует его — Сэм чувствует себя никому ненужным лопнувшим шариком, валяющимся на земле после прошедшего дня рождения. В горле появляется ком, движущийся медленно вверх, а в глазах всё плывёт от осознания собственной бесполезности. Вдруг на плечо парня ложится морщинистая рука с золотым кольцом на безымянном пальце. — Расскажи, что случилось, милый, — голос Селены, мягкий и успокаивающий, тёплым пледом обволакивает Сэма со всех сторон. Он глубоко вздыхает, но никак не решается сказать. — Проблема с девушкой?       Младший Винчестер ошеломлённо смотрит на сочувственно улыбающуюся старушку. — Как вы поняли? — Да уж заметно.       Сэм складывает руки на коленях и откидывает голову назад. Желание высказаться растёт с каждой секундой, и наконец он не выдерживает. — Да, есть одна девушка, перед которой я сильно провинился, — Селена присаживается напротив него и кладёт голову на локти. — И теперь, когда я хочу всё исправить и попробовать заново, она не обращает на меня внимания и даже на глаза мне не показывается. В общем, всячески избегает меня. — А как же ты провинился? — Ну, я… уезжал каждый раз, когда мы с ней встречались, — Сэм значительно сглаживает острые углы действительности.       Селена в задумчивости наклоняет голову, роняя на стол кудряшки. — Ты сильно облажался. Женщины не прощают исчезновений. А ты не пробовал пойти и просто поговорить с ней? Или она какая-то особенная?       Охотник забывает выдохнуть после очередного вдоха. Слишком близко к его тайне подбирается эта безобидная старушка. Он старательно соображает, что же можно сказать. Но как на зло, в голову ничего сносного не приходит, и поэтому Сэм просто пожимает плечами и бормочет что-то типа: — Да нет… Я просто…       На лестнице раздаются торопливые шаги, и в гостиную влетает Арлетт, активно печатая что-то в телефоне. Она практически не обращает внимания на сидящих в столовой Сэма и Селену. Девушка задумчиво прикусывает щёку изнутри и медленно проводит языком по нижней обкусанной губе, заставив все внутренности Винчестера вспыхнуть огнём. Она уже направляется потихоньку ко входной двери, когда Селена строго окликает её: — Мисс Бергер, на часах восемь вечера. Куда вы собрались на ночь глядя?       Арлетт замирает на месте буквально в метре от двери и, медленно убрав телефон в задний карман своих голубых облегающих джинсов, поворачивается к сердито смотрящей на неё Селене и тихонько сидящему Сэму, в голове которого крутится одна только фраза: «Не уходи, побудь со мной ещё немного».       Девушка виновато опускает взгляд в пол и покачивается на носочках. Её нижняя губа в очередной раз попадает под атаку зубов, теряя всё больше и больше нежной кожицы. — Селена, я хотела пойти прогуляться перед сном. Ну, знаешь… Свежий воздух, море, пляж. Может, наконец, расслаблюсь… — Никуда вы не пойдёте, моя милая, — старушка резво торопится к двери и успевает добежать прежде, чем Арлетт выскочит на улицу. — Никогда не ходили гулять, а тут вдруг что-то у вас загорелось. Ну-ка дайте… — и она ловко раскрывает полы белой ветровки девушки, вырывая у неё спрятанную под одеждой папку с какими-то документами. Часть из них вылетает на пол и, затейливо кружась, падает на мягкий ковёр в прихожей. Селена осуждающе смотрит на покрасневшую Арлетт, обиженно искривившую уголки губ. — И не стыдно вам, мисс Бергер. Ведь договаривались же: никакой работы после шести. Тем более дома. Тем более в выходные, — миссис Гофман грозно потрясает папкой. — Сами же просили следить за вами, чтобы никакие установленные правила не нарушали. А тут вот такой сюрприз. Идите лучше покушайте, я ужин приготовила. А это что?       Все подобранные с пола документы собраны в аккуратную стопочку и запиханы обратно в папку, но внимание Селены привлекают несколько маленьких, сложенных пару раз листочков, выпавших друг из друга и лежащих под одним из кресел в гостиной. Старушка наклоняется, чтобы поднять их, но тут же вздрагивает и отшатывается назад, напуганная резким вскриком Арлетт: — Нет! Не надо… это… это моё. Не надо.       Девушка резко подбирает листики с пола и запихивает в карман куртки дрожащими руками. Потом огибает Селену, быстро проходит в столовую и садится напротив застывшего Сэма, неотрывно следящего за ней. Миссис Гофман довольно улыбается и спешит на кухню разогревать недавно приготовленные чудеса кулинарии. Пока она напевает весёлую песенку на немецком или датском, охотник наклоняется через стол и тихо шепчет теребящей свои пальцы Арлетт, пытающейся скрыть румянец на щеках: — Это то, что я тебе писал, верно?       Девушка не отвечает и не поднимает глаз на парня, старательно пытающегося добиться её внимания. Но Сэма её молчание только заводит. — Ты прочитала? — Нет.       Резкий ответ Арлетт не останавливает Винчестера, а только подстёгивает. Он прекрасно знает, что она врёт, все признаки на лицо: красные щёки, бегающие глаза, нервные движения пальцами, дрожь по всему телу. Сэм резко выкидывает руку вперёд и крепко хватает девушку за запястье, не позволяя избежать диалога. — Ты прочитала? — Да.       Голубые опалы вновь смотрят в зелёные, по щенячьи милые глаза Сэма, заставляя тонуть в бесконечной галактике эмоций и чувств. Он отпускает запястье девушки и медленно подтягивает руку обратно к себе. Селена уже ставит перед ними горячие тарелки с блюдами, но ни парень, ни Арлетт не смотрят на еду. Минуту они оба сидят неподвижно, думая каждый о своём, а потом девушка неторопливо берёт в руки вилку и приступает к ужину. Впрочем, совсем скоро она отодвигает от себя тарелку и поднимается со стула: — Спасибо, Селена, было вкусно. Я пойду подышу, — заметив подозрительный взгляд старушки, девушка раздражённо разводит руки в стороны, — Можешь обыскать меня, если так тебе будет спокойнее.       Видя, что миссис Гофман уже направляется в сторону Арлетт, явно собираясь поступить по совету хозяйки, Сэм вскакивает с места и слишком громким от волнения голосом восклицает: — А может я тоже схожу прогуляюсь?       Лицо Селены озаряется радостной улыбкой. — Это было бы прекрасно, мой дорогой!       Только, кажется, Арлетт так не считает. Её нахмуренный лоб, крепко сжатые губы и злобный взгляд — всё выдаёт истинное настроение девушки. В её глазах читается явное «Только попробуй пойти за мной, и ты испытаешь на себе все запрещённые приёмы кунг-фу», но Сэма это нисколько не волнует. Он стремительно натягивает свою лёгкую куртку и распахивает дверь перед Арлетт, не сводя с неё глаз. Ему приходится сильно поспешить, чтобы догнать быстро удаляющуюся по мостовой девушку. Однако её «широкие» шаги ни в какое сравнение не идут с громадными прыжками Сэма, и вскоре парень уже равняется с виновницей своей постоянной тревоги. — Теперь мы можем спокойно поговорить. Ты ведь этого добивалась, верно? — сейчас ему нравится злить девушку, выводить её на эмоции, заставлять белеть от возмущения. Они доходят до набережной за пять минут, и здесь Арлетт конкретно сбавляет шаг. Её тяжёлое дыхание затрудняет быструю ходьбу, поэтому вскоре девушка совсем останавливается и облокачивается на каменный парапет, перевешиваясь через край. Винчестер на всякий случай придерживает двумя пальцами капюшон её куртки, чтобы в нужный момент успеть среагировать, если Арлетт сиганёт в воду. До реки лететь далековато, при неудовлетворительном исходе травмы будут велики. Но девушка и не думает топится: она распрямляется и, высоко подняв голову, идёт к ближайшей скамейке. Откинувшись на спинку, она закрывает глаза и пару раз глубоко вдыхает, задерживая солёный воздух в лёгких. Сэм присаживается рядом, окидывая взглядом шумную реку, в который раз ставшую местом проведения вечеринок. Но всё же время развлечений ещё не настало: большинство яхт и катеров стоят в несколько рядов у берега, и Сэм задумывается, а есть ли среди них яхта Арлетт. Только он хочет продолжить разговор, задав этот вопрос, как вдруг замечает, что девушки уже нет рядом с ним. Парень беспокойно оглядывается и замечает чёрно-белую макушку дальше по набережной, неспешно удаляющуюся от него. Он быстро догоняет Арлетт, старательно не обращающую на него никакого внимания, и спрашивает: — Ты так и не ответила на мой вопрос: мы можем наконец поговорить? — Да о чём, Винчестер? О том, что ты свалил и в первый, и во второй раз нашей встречи, предварительно поцеловав? Или о том, что твой слабоумный папаша чуть не убил меня? А может о том, как ты бросил меня в огромном заброшенном тёмном здании, оставив на растерзание копам? Выбирай, не стесняйся.       Но из всей этой фразы, произнесённой обвиняющим тоном, Сэм слышит только одно. — Ты что, запомнила мою фамилию? — Какой внимательный, заметил. Да, добрый волшебник, я запомнила твою дурацкую фамилию. — И ты запомнила прозвище, которое ты мне дала?       Девушка, постаравшаяся открутиться от первой неловкой ошибки, проскочившей случайно, сразу же вляпывается заново, причём посильнее предыдущей оплошности. Она старательно пытается найти оправдание, что очень хорошо видно по её глазам. Сэм терпеливо даёт ей шанс придумать что-нибудь, но после пяти минут беспросветного молчания он с хитрой улыбкой аккуратно произносит: — Ты же не меньше меня хочешь помириться. Только вот ты почему-то решила, что я принципиально кидаю тебя почти сразу после нашего поцелуя. И теперь ты упрямо делаешь вид, что мы с тобой не знакомы, лишь бы не повторять этого всего. Ты думаешь, что мы сейчас помиримся, а завтра я вместе с Дином снова уеду, оставив тебя с разбитым сердцем. Но это не так. Ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю я не уеду, а если и уеду, то скоро вернусь. — Ага, — обиженный голос Арлетт доносится до Сэма чуть приглушённо из-под ворота её куртки, куда девушка спряталась от прохладного морского ветра. — Ты не уедешь только потому, что раны твоего брата ещё не зажили до конца и всё ещё подвержены опасности воспаления. Но потом ведь ты сразу свалишь и не вспомнишь обо мне… — Нет, нет, нет! Прекрати! — парень хватает Арлетт за плечи и заставляет посмотреть ему в глаза. — Я больше никогда не забуду о тебе, чем хочешь поклянусь. После того, как мы уехали из того заброшенного здания, я постоянно думал о тебе. Каждый день, каждый час, каждую минуту, — голубые глаза девушки с дрожащими в них слезами поднимаются на его лицо. — Ты мне даже снилась. Каждый раз я думал, что больше никогда не увижу тебя. И ты полагаешь, что после всех этих мыслей я снова тебя брошу?       Арлетт не моргая смотрит на Сэма, всё ещё обнимающего её за плечи. Слёзы, накопившиеся за время его короткой речи, соскальзывают по щекам и скатываются до подбородка, капая на куртку. Руки Винчестера перемещаются на лицо девушки и осторожно стирают шершавыми подушечками пальцев мокрые дорожки. Сэм наклоняется и покрывает короткими и нежными поцелуями щёки тянущейся к нему Арлетт, окончательно убирая следы недавних слёз. Он чувствует, как дрожащие ладошки девушки цепляются за его куртку, и ещё ближе прижимает её к себе. Шёпот заставляет его немного отстраниться. — Если ты ещё раз так уедешь, я точно с собой что-нибудь сделаю. Сэм тихо произносит прямо в губы Арлетт: — Я никуда больше не денусь.       Её руки обвивают шею парня, его — талию девушки. Для удобства Винчестер ставит Арлетт на скамейку, зарываясь пятернёй в её густые распущенные волосы, отмечая для себя мягкость поседевшей половины причёски. Их лица оказываются почти на одном уровне, но, даже несмотря на скамейку под ногами, девушка всё же ниже Сэма. Её учащённое дыхание опаляет лицо парня, и он не может больше сдерживать себя. Трепетно коснувшись таких желанных губ Арлетт своими, Винчестер закрывает глаза, чувствуя сильное, но безумно приятное головокружение. Тихий робкий стон удовольствия девушки совсем сносит ему крышу, и он чувствует, как его сердце заходится в сумасшедшем ритме. Одной рукой сильнее прижимая Арлетт к себе, другой рукой Сэм отводит с её лица лёгкие пряди волос, не отрываясь от губ девушки. Он ощущает несмелые пальцы у себя на затылке, зарывающиеся в шевелюру и с лёгким нажатием пробегающие по голове сверху вниз. Любовь наркотиком протекает по всем венам организма парня, и он, уже не контролируя себя, прижимается губами к бешено бьющейся сонной артерии на шее девушки. Она откидывает голову назад, открывая доступ к самым чувствительным местам, и ещё сильнее цепляется за плечи Сэма. Тут до него словно из-под толщи воды долетает громкий смех и грубая речь подходящих подростков. В то же мгновение Арлетт слабо нажимает на его плечи и шепчет до ужаса возбуждённым голосом: — Не здесь, Сэм, и не сейчас.       Винчестер поднимает на неё тяжёлый не фокусирующийся взгляд и медленно выдыхает. — Ты права. Сначала цветы и конфеты. Потом всё остальное.       Он снимает девушку со скамейки и обнимает за талию, целуя в макушку. Только сейчас он замечает, насколько мокрый и пронизывающий до костей ветер на набережной. Сэм сморит на прижавшуюся к нему Арлетт и заботливо спрашивает: — Может, пойдём в сторону дома? А то ещё простудишься.       Девушка согласно кивает и прячет лицо на груди парня. Впервые за несколько длинных и тяжёлых недель внутри Сэма наступает умиротворение и покой. Чувство счастья заполняют его полностью и даже льёт через край, из-за чего Винчестеру хочется радостно смеяться и плакать одновременно, настолько долго он ждал покоя.