i used to float (now i just fall down) | раньше я парила (теперь я просто падаю)

— Болят? Тиссая, мягко массировавшая свои запястья, замерла. Она подняла голову и встретила взгляд Йеннифер, сидевшую в другом конце комнаты. Вопрос разрушил комфортную тишину, в которую они погрузились после возвращения в её покои. Она пожала плечами. — Я с этим справлюсь. — Я помню, что чувствовала боль ещё пару недель, – вспомнила Йеннифер. — Хотя душевная боль была намного сильнее физической. Тиссая не знала, что на это ответить. Йеннифер никогда не рассказывала много о своей попытке суицида, и женщина никогда об этом не спрашивала. Некоторые вещи должны оставаться сугубо личными, Тиссая была в этом убеждена. И Йеннифер это прекрасно понимала, но ей отчаянно хотелось узнать, в каком эмоциональном состоянии сейчас находится Тиссая. Женщина слишком хорошо пряталась за маской безразличия, но кому, как не Йеннифер, знать об этом. Она знала, потому что испытала это на себе. Боль, стыд, сожаление, злость после провальной попытки расстаться с жизнью, когда Тиссая спасла её. Она задавалась вопросом, испытывает ли Тиссая ненависть к своей спасительнице так же, как испытывала его Йеннифер тогда. Размеренными шагами девушка подошла к кровати Тиссаи и села на край. Тиссая с любопытством наблюдала за ней, но ничего не сказала, когда Йеннифер взяла её запястья и положила их к себе на колени. — Ежедневный массаж поможет, чтобы кожа, когда она покрывается корками, не была слишком жесткой. Ты должна продолжать разминать её, чтобы она не потеряла своей эластичности из-за шрамов. Тебе больно, когда я так делаю? – спросила она, очерчивая большими пальцами маленькие круги вокруг красных отметины на нежной бледной коже. — Нет, – ответила Тиссая едва различимым голосом. Её глаза изучали лицо Йеннифер, пока брюнетка была сосредоточена на своём занятии. В молчании прошли долгие минуты, пока Йеннифер не осталась удовлетворена проделанной работой и не остановилась. Она позволила Тиссае убрать руки на колени и вместо этого положила свои пальцы на её бедро. — Как бы то ни было, я рада, что ты всё еще здесь, с нами. Со мной. Даже если ты злишься, даже если думаешь, что не заслуживаешь или не должна быть здесь, или по любой другой причине. Ты всегда говорила, что моя боль - это твоя боль. Что ж, ты должна знать, что твоя боль - это моя боль. Это работает в обе стороны. Этими словами Йеннифер пыталась донести то, как много Тиссая значит для неё. Она могла только надеяться на то, что её слова были услышаны. Глаза Тиссаи наполнились слезами, и Йеннифер подумала, что, может быть, в конце концов ей удастся достучаться до женщины. Она могла справиться с меланхолией Тиссаи, могла найти способы заставить её снова захотеть жить. Нужно было лишь дать ей шанс. От ответа Тиссаю избавил стук в дверь. Их внимание привлёк шум, и Тиссая пригласила человека войти. Это была Кейра, несущая поднос с едой и кувшин с, как надеялся Йеннифер, вином. — Я поставлю его здесь, – сказала она, опустив поднос на кровать по другую сторону от Тиссаи. — И, Йеннифер, может, ты сегодня отдохнёшь, а я останусь с Тиссаей? — А кому-нибудь из вас обязательно быть здесь? – сухо спросила Тиссая. Постоянное пребывание под присмотром, скорее всего, весьма тяготило обычно очень замкнутую в себе женщину. Кейра и Йеннифер не потрудились ответить. В конце концов, это был риторический вопрос. — Я справлюсь, – сказал Йеннифер Кейре. — Увидимся утром. Спасибо за еду. Глаза ее подруги метались туда-сюда между двумя женщинами на кровати, замечая, что рука Йеннифер лежала на бедре Тиссаи. — Ну, хорошо. Тогда спокойной ночи, – наконец выдохнула Кира, прежде чем выйти из комнаты.

______

— Знаешь, – начала Йеннифер после того, как проглотила сухофрукты и сделала большой глоток вина. — Я бы хотела, чтобы ты не винила себя за то, что случилось. На недоуменный взгляд Тиссаи она пояснила: — В конце концов, проведение конклава было моей идеей. Все собрались в Аретузе, потому что я настояла на проведении конклава здесь. Ведь в ином случае не было бы этого нападения. Тиссая цокнула и хлопнула Йеннифер по руке, когда та попыталась схватить кувшин, чтобы налить ещё вина. — Тебе хватит, если ты несёшь такую чушь. — О, то есть когда я беру на себя ответственность - это чушь, а когда ты винишь себя во всём - не чушь? — Давай не будем говорить об этом вновь, – предупредила её Тиссая. Она осторожно, чтобы не опрокинуть поднос, выпуталась из простыней и встала с кровати, на которой всё ещё сидела Йеннифер. Младшая чародейка настороженно наблюдала за ней, когда Тиссая пересекла комнату и села перед окном. Снаружи было слишком темно, чтобы увидеть что-нибудь, кроме света луны. — Если чувство вины подталкивает тебя к таким радикальным, необратимым поступкам, я думаю, нам стоит поговорить об этом, – настаивала Йеннифер на своём. — Если ты хочешь привлечь себя к ответственности за то, что доверилась Вильгефорцу, то ты должна привлечь к ответственности и остальных, потому что одурачил он всех нас. Послушницы, которых он увел из Аретузы, были доверены не только тебе, но и Рите. И Трисс. И опять же, ничего бы из этого не произошло, если бы я не настояла на проведении конклава. Йеннифер тоже поднялась, чувствуя, как в ней разгорается раздражение. — Ты сама говорила. Доверие - это то, что у тебя есть, до тех пор, пока его нет. На твоём месте мог оказаться любой... — Но это был не любой, – резко перебила Тиссая, поворачиваясь на каблуках и сокращая расстояние между ними, — Это была я. Это меня одурачили. Это я доверилась чудовищу. Это я открыла ему своё сердце, отдалась душой и телом эт-этому... Не в силах закончить фразу, Тиссая разрыдалась, и Йеннифер инстинктивно заключила её в крепкие объятия. Она шептала успокаивающие слова в волосы Тиссаи, пытаясь утешить её, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Тиссая все ещё что-то говорила, хотя это походило скорее на жалобное бормотание сквозь слёзы. — Где ты была, – причитала она, уткнувшись в ключицу Йеннифер. — Где же ты была? Не понимая, о чём именно она говорила и почему, Йеннифер лишь крепче прижала её к себе. За неделю она слишком много видела Тиссаю сломленной и, эта боль отзывалась в ней. Йеннифер желала, чтобы это прекратилось, чтобы оставило их в покое. Тиссая всё ещё бормотала что-то неразборчивое, но рыдания прекратились. — Теперь я здесь, – Йеннифер мягко говорила на ухо Тиссаи. — Я здесь, всё в порядке, ты в порядке. Тиссая, несмотря на все свои прежние попытки прогнать Йеннифер, теперь цеплялась за нее, как за якорь. Может быть, так оно и было. Единственная осязаемая вещь в жизни Тиссаи, перевернутая с ног на голову так быстро и необратимо. Йеннифер переживёт любую бурю, лишь бы удержать Тиссаю в этом мире. Йеннифер медленно подвела её к кровати, когда решила, что та успокоилась. Видимо, всплеск эмоций отнял у Тиссаи все силы, и она рухнула на матрас, когда почувствовала, что он упёрся ей в ноги. — Прости меня, – пробормотала она, стыд захватил её. — Тебе не за что извиняться, – незамедлительно ответила Йеннифер, присев перед Тиссаей, чтобы заставить ту посмотреть в ей в глаза. — Я здесь ради тебя, – напомнила она, нежно стирая рукой слёзы с щеки Тиссаи. В голубых глазах Тиссаи отразился незнакомый взгляд, но он тут же исчез, и маска вернулась на своё место. Женщины шмыгнула носом, кивнула и прочистила горло. Йеннифер поняла, что момент слабости истёк, и неохотно встала, отходя. — Тебе следует привести себя в порядок и ложиться спать, посоветовала она, — Уже поздно.

______

Йеннифер ждала, когда её одолеет сон, на своей импровизированной кровати, в которой она лежала, пока Тиссая готовилась ко сну. Комната была погружена во тьму и тишину, но ветер за окном завывал, и она слышала, как волны океана разбиваются о скалы Танедда. Чтобы успокоить свой разум, она попыталась сосредоточиться на дыхании Тиссаи, ровном и спокойном. Однако заснуть, казалось, было невозможно. Слишком уж много мыслей смешалось, когда она прокручивала события последних дней в своей голове, а в ушах звенели слова Тиссаи. В отсутствие Йеннифер Тиссая нашла утешение в Вильгефорце. Она впустила его в своё сердце, когда думала, что потеряла Йеннифер навсегда. Она призналась, что видит сходство между ними двумя, и сегодня же вечером обвинила себя в том, что отдалась ему из-за того, что Йеннифер не было рядом. Где ты была – спросила она, и Йеннифер могла интерпретировать этот вопрос только так... Тиссая спрашивала, где была Йеннифер, пока Вильгефорц обхаживал её и заставил в него влюбиться. Теперь она не могла отделаться от мысли о том, что, может быть, вернись она раньше, после Содденского холма, может быть, оставшись и убив Кахира, чтобы доказать верность Братству...может быть, останься она тогда, Тиссая не искала бы пристанища в коварных объятиях Вильгефорца. Раздосадованная, Йеннифер повернулась в своей кровати лицом к Тиссае, хотя она едва могла различать её очертания в темноте. Уже не в первый раз она жалела, что не может читать мысли женщины. Несомненно, там бы нашлись ответы на её многочисленные вопросы. Йеннифер вздохнула. Прошёл ещё час, прежде чем её веки наконец отяжелели, и она с готовностью погрузилась в глубокий сон.