FREEZE

***

– Если вернусь и почувствую в салоне запах сигарет, снова отхватишь, – бросает Хенджин, выбираясь наружу. – Я, по-твоему, совсем глупый? – щурится Йени и получает в ответ очередную ироничную улыбку. Это Хенджин перебирает в голове все собранные на него доказательства принадлежности к правительству, которые Чан коллекционировал в папке. Красивой такой, зелёной. На ней ещё Чанбин чёрным маркером лису нарисовал – корявую, но уж как смог. Их Бин не художник. Создание, которое получилось, ну очень было похоже на внутреннее состояние Чонина. Ему ведь приходилось притворяться мафиози каждый день, находясь среди опаснейших преступников города. В общем, Хенджин не считал Йени совсем уж глупым. Ему скорее было его жалко. Если бы он сам притворялся так долго, наверное, крышей бы поехал. "Ты просто ещё маленький и не дорос тягаться с Чаном", – отвечает Хенджин про себя. И хлопает дверью. С осторожностью преодолеваются обледеневшие ступеньки, и его проглатывает здание. Чонин ждёт. Ждёт довольно долго. Просыпается старая привычка барабанить пальцами по рулю. Солнце поднимается всё выше, серого марева становится меньше. Район начинает оживать. Подошёл автобус, выпустил спешащих недовольных пассажиров. Хенджин всё не шёл. Тянул время, как и всегда. Очень он это любил. Честное слово, Чонин чаще всего ощущал себя не его правой рукой, а просто личным водителем. Прислугой, которая всегда рядом. Будь у Тёмного Господина Хенджина действительно его черное поместье, Йени бы, наверное, работал дворецким. Но Хенджин жил в штабе, на восьмом этаже. Их комнаты были соседними и мало чем отличались. Если честно, кроме общих черт характера, Йени мало что знал о Хенджине. Его прошлом, откуда он вообще взялся. Почему захотел вступить в Снежную Стаю и какие цели преследует. Хван был одним из самых преданных Чану людей, но почему именно он к нему так проникся – этого Чонин тоже не знал. Примерно на этапе закручивания Чонина в лисий рогалик, Хенджин всё же появляется в дверях. Но не один, а с целой группой собратьев-мафиози. Они болтают. Кто-то курит, Кто-то смеётся. Хенджина тоже рассмешили, он демонстрирует красивую улыбку. Всё ещё не спешит. Чонин успевает наиграться в телефоне в "змейку", проверить социальные сети, посмотреть новый клип любимой группы. Хенджин не идет. Чонин физически ощущает превращение в каменное изваяние. В одну из достопримечательностей Фриза, к которой будут приводить туристов. Статую с табличкой "Он всё ещё ждёт". Йени хотелось посигналить, чтобы его донельзя общительный хëн потарапливался. Но так он привлечёт внимание прохожих, а для мафии это нежелательно. Потому он выбирается на холод, морщится от липучего мороза и спешит к Стае. Как вдруг... – Сун Хи, мальчик мой, ты что здесь делаешь? Чонин так и замирает с поднятой ногой, не успевшей коснуться ступеньки. Но ненадолго. Следом вытягивается по струнке, а вместо холода его обдает жаром. – Здравствуйте, господин Миура! – чуть ли не отдаёт он честь. И надеется, что наплечную кобуру с пистолетом видно не очень хорошо. Потому что прикрыться он уже не может. Господин Миура – преподаватель в институте искусств. Институте, про который Чонин то и дело забывал, а когда вспоминал, чаще всего забивал. Каждый день у него было слишком много забот, чтобы думать об обычной студенческой жизни, которую навязал ему Чан. Это его условие вступления в Стаю – пришёл к нам без образования, получи его в подарок бесплатно. Хочешь ты того или нет. Чонин, конечно, сказал запихнуть его куда угодно, но по сей день не знал, почему именно факультет архитектуры и дизайна и какой изверг всё же постарался с конечным выбором. В любом случае о появлении в институте каждый день речи не шло. И он, видимо, слишком уж часто "забивал" и пропустил нечто важное. Своё официальное превращение в прогульщика, к примеру. А ещё, судя по лицу с уже поседевшими висками и очками на носу, которые господин Миура в замешательстве поправил, пистолет все же было видно. – Я... Чонин пытался подобрать объяснение своему внешнему виду, нахождению у не работающего торгового центра, к которому он собирался идти на глазах преподавателя. Лис довольно неплохо умел угадывать эмоции людей. И если брать в неутешительный расчёт то, что видел, пропустил он действительно что-то важное, так что врать нужно было убедительно. Иначе его отчислят, а Чан за потраченные впустую деньги на обучение явно по головке не погладит. Образование в Фризе очень дорогое. И не придумал ничего лучше, кроме... – Мы здесь клип снимаем! – выпалил он. В глазах господина Миуры недоверие. Чонин нервно сглатывает. – И как же называется ваша группа? – Начинается допрос. – Мафия, – Абсолютно честно отвечает Чонин. – А песня? – Kill you, – на этот раз ответ не такой быстрый. Но наполнен искренними чувствами пытаемого грешника (студента). – Как-как? Я не расслышал, – прищуривается мужчина. – Love You!– отзывается Чонин, натягивая улыбку раскаяния. "Госпади, спасите, кто-нибудь..." Преподаватель еще долго пытает его взглядом. Задумчиво перекладывает портмоне из руки в руку. Снова поправляет очки. – Что ж, я проверю, что у вас за группа такая. Сказал бы, что у тебя такие обстоятельства, потому и отсутствуешь. Даю три дня на курсовую, иначе придётся тебя отчислить. Для обычных студентов и звёзд у нас условия равные, а для всех исключений и так уже сроки прошли. И, продолжая бурчать себе под нос про молодёжь, которая стремится в космос, грозязь обломать крылья, удаляется прочь. От абсолютно бледного Чонина. И Хенджина, который всё же соизволяет спуститься к нему. Чонин понимает, что очень крупно влип. Ноги перестают держать, и он буквально падает Хенджину в руки – умоляюще цепляется за рукава его пальто, вдруг ставшими для него единственной опорой и поддержкой – крыльями мамы-птицы. – Йени, малыш, что произошло? – Хенджин всерьёз забеспокоился об его здоровье. Хотя бы потому что Чонин в здравом уме никогда не любил обнимашки. – Хëн! – проговорил малыш-Лис, чуть ли не плача. – Скажи, ты умеешь танцевать? А петь?