***
– Эй, полегче, тебе может и двигаться не стоит, я сейчас помощь позову! Джисон придержал сделавшего попытку встать Лино за плечи, но тот непослушно поднялся. Осторожно, насколько смог, поднял лёгкого, словно пушинка, Хенджина на руки. Хан собрался разразиться целой тирадой возражений, но Лино мягко ему улыбнулся и проговорил успокаивающим тоном: – Я сам, Хан. Сам справлюсь. Показывай дорогу. Джисон с подозрением взглянул на Хенджина. Внешних повреждений на первый взгляд не было, только излишняя бледность вызывала беспокойство. И то, что он, даже будучи поднятым Лино, не пришёл в себя. – Насколько Хенджин в порядке? – спросил Джисон. – Вынесем наружу, и ему должно полегчать, – отозвался Лино и двинулся в направлении, откуда чуть ранее прибежал Хан. Веса Хенджина в своих руках он почти не чувствовал – тот, стал ещё легче из-за нескольких дней, что они провели под землёй без еды и воды. И это Лино очень беспокоило. – Хан, ты куда рванул, отзовись! – тем временем раздался голос Чанбина из-за ближайшего поворота, а следом за ним и луч фонарика. – Мамочки, Лино! Фонарик едва не выпал из рук при виде нарисовавшейся картины. Но Бин быстро собрался и в два шага оказался рядом: – С ума чуть не сошли, пока вас искали! Руки-ноги целы? Хенджин, он... Лино активно помотал головой. – Живой, – уклонился от очередных попыток отобрать у него его ношу. И поспешил в начало процессии. Хенджин завёл их в эту ловушку. Будет справедливо, если именно Лино станет тем, кто его отсюда вытащит. Пусть, конечно, не без посторонней помощи. Но свой вклад он внёс. Иначе бы сидеть им в подвале до конца дней своих. Которых оставалось не так уж и много. Помимо вбежавшего в подвал Джисона и последовавшего за ним Чанбина, подоспела команда спасателей. Снова предлагали помощь. И снова Лино лишь отмахнулся. На фоне ещё и Джисон получил от Чанбина подзатыльник за свою импульсивность – не известно было, насколько безопасно пролезать в подвал до проверки спасателями. Однако несильный. Потому что и Джисона можно было понять. Когда он наконец осознал, что пропавшие нашлись, у него будто гора с плеч упала. А вслед за ней накатила смертельная усталость. Глаза мгновенно стали слипаться, прося о долгожданном отдыхе. Тут ещё не понятно, кто выглядел хуже – пострадавшие или те, кто с ног сбился в их поисках. Остальные люди Снежной Стаи столпились у края разрытой у стены ямы. И когда их взглядам предстали не кто-нибудь, а Лино и Хенджин, повисло сначала гробовое молчание, а затем ликующие возгласы. Да такие, что Лино показалось, будто служивший подземному городу небом пласт земной коры не выдержит криков и обрушится прямо им на головы. Но... Улыбка сама собой появилась на губах. Немного растерянная. Понимающая – в основном радуются возвращению Хенджина. О нём самом искренне беспокоиться мог разве что Джисон. Но вместе с тем и радостная. Он радовался вместе с ними. Хенджин – их сокровище. И его тоже. Потому Лино было не так важно, насколько сильно ждали именно его. Однако стоило Лино пересадить Хенджина на спину и сделать всего несколько шагов вверх по шаткой лестнице, его мгновенно вытянули наружу руки. Их было много. Они хлопали по плечам и спине. Их владельцы радостно вскрикивали, наперебой спрашивая его, насколько он в порядке. А Лино не понимал, что происходит. В какой момент его устоявшаяся картинка мира дала трещину? Лино никого не любит. И Лино никто не любит. Но стоило ему полюбить, и к нему тоже отнеслись с лаской. Находясь в окружении множества людей, Лино не выпускал Хенджина из рук. Правда, словно драгоценность. Незаметно собирающую осколки его жизни по кусочкам.***
Хенджин... Кто ты такой? Тебя будто специально послали, чтобы изменить мою жизнь. *** Машина Лино отъехала от места происшествия первой. Промерзший салон постепенно отогрело льющееся из печки тепло. За окном всё чаще стали появляться электрические огни фонарей. Они с Хенджином возвращались в штаб, будто ничего и не было. Но Лино знал, что после случившегося уже ничего не будет как прежде. Он никогда не сможет забыть выражение лица Джисона – будто он сначала потерял, а потом вновь обрёл нечто очень ценное. Бледное лицо Чонина в толпе кричащих от радости состайников. То, как он пробирался вперёд через толпу, чтобы поближе взглянуть на своего хëна. Убедиться, что он жив. И в итоге расплакаться. То, как он осторожно положил ладонь Чонину на голову и неловко погладил, пытаясь его успокоить. И свои же слова: – Всё в порядке. Не переживай. Сегодня они возвращались не в Снежную Стаю, организацию злейших преступников. А домой. Так подумалось Лино впервые за всё время. В зеркало заднего вида он видел, что следом за ним едет Чан. То, как он стряхивает через окно пепел с сигареты. Лино и не думал, что Чан курит. Видимо, они с Хенджином довели местного отца до порядочных нервяков. Извиниться бы. Лино следил за дорогой, но глаза то и дело цеплялись за сидящего рядом Хенджина. И ему было тепло. Хорошо, несмотря на ломоту в теле от множества синяков и ссадин. Хотелось улыбаться. И Лино улыбался. И чувствовал себя самым счастливым.***
Когда Хенджину удалось разлепить веки, они уже подъезжали к Фризу. Его пёстрый свет ударил в глаза, заставив сразу же прогнать настырные видения. Этот город, конечно, сойдёт за ужастик, но он Хенджину никогда не снился, а значит был реален. И они каким-то чудом выбрались. Сидящий рядом с ним Лино осторожно вел машину в ставшем более плотным к утренним часам потоке. Ссадина была на месте, как и остатки крови. Вокруг расплылся синяк. Но несмотря на это Лино всё ещё выглядел хорошо. Красавчики и с побитыми мордами выглядят прекрасно. Этот парень явно тому подтверждение. Несмотря на то, что Хенджин внутренне подшучивал, вместе с этим ему было совестно. Это ведь из-за него Лино пострадал. Благо, его геройствами не убило. Из-за своей ненависти Хенджин и сам много раз едва его не прикончил. На шее у Лино наверняка останется шрам. Под воротом куртки не было видно, на месте ли ещё бинты. Затянулся ли порез? Хенджину хотелось бы знать. Ему всё ещё не хотелось ненавидеть Лино. Пусть ненависть всё так же пыталась твердить ему обратное. Рука Лино опускается к холодильнику. Вытаскивает банку "Спрайта", лёд вновь струится по горлу, промораживая насквозь и его, и Хенджина. Но Хенджин в этот раз удивляется уже не так сильно. Скорее привычно задаётся вопросом, как можно пить что-то настолько холодное посреди зимы и не болеть. Хенджин бы, наверное, хотел бы знать ответ. Может быть, стоило даже спросить. Но он только наблюдает. За тем, как Лино сосредоточен. Как он слегка щурится, словно кот, глядя на дорогу. И отчего-то легонько улыбается. Улыбка отражается искорками в глазах. И Хенджин считает, что они, эти искорки, очень Лино идут. Сердце ударяется о грудную клетку неправильно. Хенджин чувствует эти лишние эмоции и, слегка смущённый, отводит взгляд. Пялиться всё же неприлично. А он – не Дьявол Лино. В нём человеческого больше. Он умеет соблюдать этикет. Вместо Лино взгляд падает в зеркало заднего вида. В него видно так и оставшийся на заднем сидении букет лилий. Конечно же, цветы погибли. Когда-то прекрасные нежные лепестки потускнели и поникли. Остались только воспоминания о блестящем на них инее. Правда ли Лино купил их просто для отвода глаз? Или слова, которые Лино так ему и не сказал в лаборатории, всё же не результат его разыгравшегося воображения? В любом случае, спасибо ему за них. – Так жаль их. Красивые были цветы, – тихо проговорил Хенджин. Лино отвлёкся от дороги на пару секунд – взглянуть на Хенджина, а затем на отражение чахлых лилий. Потом вернулся к бесконечному потоку машин и беззаботно пожал плечами. – Я просто куплю тебе новые. Было бы из-за чего расстраиваться.