За гранью

«Какое счастье, — думает Кэрол, — какое счастье, — думает она, глядя на приближающегося Сида, — что я решила влезть таки обратно в собственную одежду, а не кутаться в полотенце». Возможно, это не самые, скажем так, «правильные» мысли, когда к тебе приближается вестник, но все остальные пропадают у помощника в одночасье. Усилием воли она подавляет в себе малодушное, вспыхнувшее на секунды желание развернуться и скрыться за хлипкой дверью ванной. Стоически отметает его и смотрит на Джейкоба, чувствуя, как прохладные капельки воды с мокрых волос попадают ей за воротник, стекают по спине и плечам. Ей хотелось бы обнять себя руками за плечи, спрятаться от той странной нервной дрожи, которая внезапно холодом охватывает её тело, но, опять же, она стоически отметает и это желание. Вестник останавливается так близко, что его фигура перекрывает вид на комнату. Помощнику приходится задрать голову, отчего-то ей кажется, что очень важно видеть его лицо. Почти не дыша Кэрол вглядывается в тёмную сейчас лесную зелень его хищных глаз, отмечая маленькие коричневые крапинки ближе к ободку радужки и расширившийся зрачок. — Отойди, — твёрдо произносит девушка, не в силах и дальше выносить грохота сердца у себя в ушах. Его это комната и дом или нет, права нависать над ней с этими своими мускулистыми плечами и терпким запахом можжевеловых ягод и хвои у него нет. Ну да, конечно, есть только право шею тебе свернуть. Очнись, Кэрол, твои права этот округ на хую вертел. — А не то что? — ровно осведомляется Сид. И поясняет, когда Кэрол непонимающе смотрит на него: — Отойди, а не то что ты сделаешь? Кэролин в тупике. Хотя бы потому, что она совсем не понимает, почему она здесь, а не в той самой гипотетической лаборатории, где из нее делают психованного сектанта-убийцу или не на полигоне, где старший Сид проверяет на прочность своих солдат. Ну и не говоря уже о том, что, конечно, нет ни единой мысли, что ответить вестнику. Поэтому она молчит и ощущает мурашки, сбегающие по её телу. Ощущает его энергию, которая может размазать её по стене ничуть не хуже, чем его руки. Ощущает и явственно вздрагивает. Джейкоб просто смотрит, и когда девушке кажется, что сейчас эта неловкая пауза прервётся и он скажет что-то, что вернёт всему происходящему подобие смысла, горячие пальцы вестника касаются Кэролин у ямки у ключиц с бешено бьющимся пульсом. Скользят по влажной коже, встречаются с верхней пуговкой на рубашке, расстёгивают и идут ниже. Кэрол практически парализована и подобной близостью старшего Сида, но, наверное, всё-таки, больше его вольным обхождением с её одеждой. Абсолютно точно не пристало служителю закона так реагировать на прикосновения сектанта, но сейчас Кэрол скорее ощущает себя растерянной героиней тёмного фэнтэзи перед каким-то очередным абьюзером ещё более тёмным властелином. Не трогай меня. Просто не трогай. Все пуговицы расстегнуты и ладони Сида по-хозяйски разводят края рубашки, приспуская её с плеч. Прохладный воздух касается кожи Кэролин, её щёки пылают, когда она понимает, что взгляд вестника касается её груди, напряжённых сосков, линии живота. Джейкоб смотрит на неё, по-настоящему разглядывает, и этот взгляд ощутимее иных касаний, что были в жизни у девушки. Помощник словно слегка приходит в себя, сгибает поспешно руки в локтях, не давая рубашке полностью упасть вниз, предплечьми пытается укрыть грудь от рысьих глаз вестника. Этот жест для неё выглядит отвратительно беспомощным, но это первое, что приходит на ум. Реально слабачка. Курица тупая. Джейкоб легко отводит руки девушки в стороны, и не то чтобы она совсем не пытается сопротивляться, но то странное парализующее онемение, что охватывает её при виде вестника в комнате, кажется, продолжает только усиливаться, и потому попытка закрыться выглядит максимально неубедительной и слабой. Ладони Сида скользят по её талии вверх, она зачарованно смотрит, как руки в переплетении шрамов накрывают её рёбра, большие пальцы касаются сосков, оглаживая их. Кэролин очень хочется вновь облизнуть постоянно пересыхающие сейчас губы, но она припоминает, как ржала над впечатлительными героинями всяческих опусов, которые то и дело облизывали губы и роняли карандаши при виде источающих власть и секс главных героев, и сдерживается. — Поцелуй меня, — сквозь вату в ушах доносится до помощника. «Ещё чего», — думает зло она и плотнее сжимает губы, с вызовом глядя в лицо Сиду. Конечно, к этому моменту она догадывается, что если она и окажется в лаборатории или в зубах у судей, то, вероятно, перед этим вестник её оттрахает всё-таки, как когда-то намекал. Джейкоб ухмыляется, похоже он ничуть не удивлён, и даже как будто находит это жалкое сопротивление забавным. Он не выглядит рассерженным или что-то в этом духе. И Кэрол думает, что для неё есть ещё какие-то варианты развития событий, кроме того, что она таки окажется в той роли, на которую намекали эти тупые слухи. Помощнику следовало бы помнить, что в принципе, вестник выглядел вполне себе довольным жизнью и когда вдавливал ботинком её пальцы в землю, отобрав перед этим шкатулку. Да и потом, она должна бы была уже понять, что есть одно развитие сценария. Всегда. И это то, которое нужно в настоящий момент старшему Сиду. — Что, Кэ-рол, сейчас я уже тебе не нравлюсь? — лицо вестника безмятежно, помощник даже может поклясться, что видит тень улыбки, скользнувшей по его губам. — Или эта жалкая шайка дилетантов сочла, что идея подложить тебя под меня всё же провальная? — Да ты псих ёбнутый, — оживает девушка, её настолько странно неприятно задевает его предположение, высказанное повторно, что она как будто даже забывает, в какой ситуации находится, — иди ты нахуй со своими теориями заговора в башке. Она осекается, видя, как что-то неуловимо меняется в лице вестника, чувствует его хватку у себя на затылке, он резко тянет её за волосы к себе, свободная рука чувствительно стискивает грудь. Кэролин выдыхает сквозь стиснутые зубы от боли и думает, что вот сейчас-то он ей и свернёт шею. Потому что никакому психу не понравится, что его называют психом. И потому что в этом чудесном округе получали пулю в голову и за ме́ньшее, она в этом уверена. Но пока её шея цела, зато вестник притягивает Кэролин ещё ближе к себе, так что ей хочется упереться ему в грудь ладонями и оттолкнуть. Но ей самой совсем не хочется его касаться, кажется, сделай она это сейчас, и сразу же переступит какую-то невидимую гранью, из-за которой нет пути назад. — Открой рот, Кэ-рол, или я открою шкатулку, и мы все знаем, чем это закончится для тебя, — почти ласково шепчет Сид, его язык проходится в быстром движении по губам девушки, по скуле. Его жёсткая хватка не даёт помощнику ни единого шанса отстраниться, он прижимает её к себе так сильно, что она чувствует его эрекцию. Каждый миллиметр кожи Кэрол вспыхивает жаром, конечности наливаются тяжестью. Она слегка отстранённо думает, что те волшебные чудо-таблетки в рыжих баночках убирают в большинстве случаев либидо под ноль. Но то ли Джейкоб в том меньшинстве, которое не испытывает побочки, то ли таблетки он не принимает. — А на что ты рассчитывала, Кэ-рол, — хрипловато усмехается Сид. Она точно не может понять, к чему относится этот вопрос, только знает, что рассчитывает не оказаться со спёкшимися мозгами после прослушивания очередного слащавого куплета «Only you». Кэролин слегка приоткрывает губы и в следующее мгновение чувствует жёсткие губы вестника, его язык проникает ей в рот, касается её языка, заполняет её своим вкусом. Сид напорист, но это не напор от отсутствия опыта, это напор доминирования и власти. Помощник почти задыхается от уверенных движений языка и губ Сида. Во рту влажно, низ живота девушки обжигает горячая вспышка зарождающегося возбуждения, которое на удивление лишь усиливается, когда вестник сперва мягко тянет губами её нижнюю губу, а затем резко прикусывает. Он ещё сильнее тянет Кэролин за волосы, заставляя ту откинуть голову назад. Проходится языком по шее от ключиц до подбородка, его борода приятно щекочет нежную кожу; смыкает губы над бешеным пульсом, словно пытаясь ощутить его в себе, прикусывает кожу на шее сбоку. Кэрол прикрывает глаза, но так становится ещё хуже. Со всей ясностью на неё обрушивается понимание того, что старший Сид каким-то ненормальным образом зацепил её ещё тогда, в церкви. И уж кто знает под влиянием каких факторов — непрекращающегося стресса, неправильной работы нейромедиаторов или выстроившихся в какую-то затейливую комбинацию планет — Джейкоб продолжает её привлекать абсолютно противоестественным образом всё это время. А ведь шизанутые сектанты не должны нравиться ни при каких обстоятельствах и ни в каких условиях. «Я больше никогда не буду читать эти книжонки про героинь, тающих в руках тёмных властелинов и психов-сталкеров, угрожающих им пистолетом. Никогда», — мелькает мысль в голове помощника. Джейкоб подхватывает девушку под ягодицы, отрывая её от пола, и Кэролин разводит бёдра, чтобы обхватить его ногами. Тело мужчины ощущается раскалённым камнем, ладони помощника обхватывают широкие плечи вестника, она сама бесстыдно прижимается промежностью к нему. И тут же цепенеет от мысли, что ей это нравится. Когда Сид опускает её на кровать, тяжесть его тела словно выбивает весь воздух у неё из лёгких. Кэрол пытливо вглядывается в непроницаемое лицо вестника. «Что он сделает со мной после? Бросит в клетку? Отдаст судьям? Своему младшему брату? Заставит вновь и вновь бегать по галлюциногенным коридорам пока я не сдохну?» — девушка ощущает резкий укол страха, но это лишь странным образом подстёгивает её возбуждение. Если это последний секс в моей жизни, то пусть он хотя бы мне понравится. Шершавые ладони Сида вновь накрывают её грудь, горячие пальцы обхватывают и перекатывают сосок. Девушка выгибается и дёргается, когда чувствует его зубы на груди. Вестник слегка отстраняется, чтобы стянуть с себя футболку. Кэрол помнит, у него красивое мышечное тело с буквой v нижнего пресса, уходящего за пояс штанов. Такие мышцы лепят не в зале, тягая штангу и закидываясь протеином, такие мышцы — это результат тех тренировок, которые однажды могут спасти жизнь, и того образа жизни, когда она, жизнь, всегда на кону. Его не портят шрамы, розоватой вязью охватывающие его кожу, а, наоборот, даже как будто подчёркивают то, что с обладателем такого тела шутки заканчиваются очень быстро. Это тело зрелого мужчины, и сейчас Кэролин нравится это так сильно, что ей отчаянно хочется вновь ощутить тяжесть Сида на себе. Она, не отрывая взгляда от мужчины, расстёгивает на себе джинсы, приспуская с бёдер. Сид сдёргивает их вместе с трусиками, и в первую секунду помощнику хочется свести колени от острого нахлынувшего ощущения, что всё происходящее реально. И не ясно, готова ли к этой реальности она. А затем пальцы вестника проникают в девушку. Она вздрагивает, рвано выдыхает. Слышит неровное и тяжёлое дыхание Джейкоба, звяканье пряжки на его ремне, чувствует ускоряющееся движение его пальцев внутри себя. Всё происходящее настолько неправильно и возмутительно-ненормально, что Кэрол считает, ей абсолютно нечего терять. Она тянется к лицу Джейкоба рукой, проводит осторожно пальцами по шрамам, задевает губы вестника, проводит ладонями по плечам мужчины, спускается к запястьям, чувствуя выпуклость вен и неровность шрамов. Сид медленно вынимает влажные пальцы из Кэрол, словно дразнит, помощник нетерпеливо ёрзает, она так и не успела кончить, и это напряжение между ног становится едва выносимым, сметающим все остатки здравого смысла, если даже он и был в какой-то момент. Она всё-таки облизывает губы и сипло произносит: — Джейкоб, пожалуйста, — помощник не может вспомнить, называла ли она вестника по имени раньше, но сейчас это чувствуется каким-то новым уровнем интимности. И тянется к поясу на его штанах. Она не знает, как такое возможно, но глаза Сида словно ещё темнеют, лоб покрыт мелкими бисеринками пота, дыхание хрипловатое, в движениях, когда он стягивает оставшуюся одежду, скользит нетерпение. Когда девушка видит абсолютную наготу Джейкоба, её сердце стучит, кажется, с утроенной силой и ныряет куда-то в желудок. Она не может оторвать взгляда от руки Сида, сжимающей член и проходящейся вверх-вниз от основания к головке. На секунду ей видится, как это её рука обхватывает его, скользит по напряжённой длине. И от нового витка возбуждения низ живота сводит до мерцающих искр перед глазами. — Хочешь помочь? — перехватывает вестник взгляд девушки, та не успевает даже отреагировать, как оказывается придавленной тяжестью твердого тела Джейкоба. — В другой раз, помощник, — хрипло выдыхает он ей в рот, подхватывает под бедра, разводя их шире и входит сильным толчком. Кэролин вскрикивает, для неё Сид пожалуй слишком большой, это распирающее чувство внутри неё слишком острое, на грани с болью, всё это слишком. Толчки слишком мощные, и с каждым новым он словно ещё ускоряется. — Пожалуйста, — девушка ненавидит себя за это, но всё равно произносит, — пожалуйста дай мне время, больно. Она тут же жалеет, что не смогла сдержаться, в конце концов, вряд ли спятившему сектанту есть дело до её ощущений. Но, к её удивлению, он снижает темп, движения становятся более медленными, но и более глубокими. Ладони Сида вновь обхватывают её под ягодицы, заставляют скрестить ноги у него за спиной. Его пальцы впиваются в бёдра, борода слегка покалывает щёку и губы, когда он проходится языком по скуле, прихватывает кожу зубами и накрывает губы поцелуем. Кэрол чувствует движения его языка, чувствует его член внутри себя, чувствует вновь нарастающий темп толчков, обхватывает его ладонями за спину, ощущая перекатывающиеся под горячей влажной кожой мышцы. Она сперва слабо, а затем, сильнее проводит ногтями вдоль линии позвоночника и задних ребёр. Слышит как сбивается его дыхание, и впивается ногтями сильнее. — Нравится? — хрипло шепчет ей в рот Джейкоб, смотрит своей ненормальной зеленью глаз, и когда девушка пытается отвернуться, дёргает за волосы и давит на шею своей ручищей: — Хочу видеть, как ты кончишь подо мной. Кэролин думает, что вообще-то в оргазме нет ничего красивого, ну как ей всегда казалось, и что уж там смотреть. Но почему-то от этих его слов напряжение внизу живота и между ног как будто сворачивается в пружину, а затем лопается и разлетается бурлящей волной по всему телу. Она чувствует, как давление на шею усиливается, между ног всё пульсирует, тело Джейкоба на мгновение замирает и он кончает. Сид успевает вытащить член и выплёскивает часть спермы ей на живот и грудь. Это всё ужасно пошло. Ужасно грязно. Ужасно. Всё это так ужасно хорошо. На узкой кровати особо некуда деваться, и помощник вновь ощущает Джейкоба на себе. Того, похоже, совсем не смущает, что он перемажется в собственной сперме. Его дыхание выравнивается, и помощник всерьёз опасается, что он так и заснёт на ней. — Мне так тяжело, — произносит, в итоге, Кэрол. — Привыкнешь, — приглушённо констатирует голос Сида, — привыкнешь, Кэ-ро-лин.