***
Наблюдать за распахнутыми глазами студентов было одно удовольствие. Они, будто наивные дети разглядывались вокруг, прикрыв ладонью рот, и наслаждались подаренной возможностью. Для них не столько был важен прекрасный наряд, как эмоции полученные во время прогулки. Они семенили следом за комендантом по узким улочкам Тулузы, осматривались и старались запомнить всё вокруг. Омеги благодарили старших и ждали когда зайдут в тот самый магазинчик, в котором смогут преобрести наряд. — Мы такими же были в первую нашу вылазку? — полушёпотом поинтересовался Чонгук, наблюдая за ребятами впереди. Ему казалось, что вели себя более спокойно, ведь то, что они впервые в городе, было так очевидно. — Думаю что да, — подтвердил Хосок. — Нам тоже было всё новым и мы восхищённо осматривались, пусть и не замечали этого. Но со стороны куда очевиднее. — Ты прав. Но всё же, я рад за них. Давайте постараемся и найдём тот прекрасный наряд, — Чимин вытянул ладонь вперёд, также как они делали всегда и переплёл её с пальцами друзей. — Пусть удача будет на нашей стороне! — выкрикнули они вместе после чего начали смеяться. — Ребята, живее! Потеряетесь, — выкрикнул мистер Гу, оборачиваясь и чуть ли не каждых пару метров пересчитывал всех. — Уже идём. Небольшой магазинчик с красочной витриной и манекенами встречал посетителей. На пороге лежал небольшой резиновый коврик, о который все дружно вытирали ноги, а над дверью колокольчик, оповещающий о прибывших посетителях. Дверца скрипнула, и толпа юных, прекрасных омег юркнули внутрь одни за другими. — Божечки, какие все славные. Господин Моро, мальчики словно с обложки, — разлепетался продавец осматривая каждого. — Да, они у нас лучшие. Мистер Дюбуа, вы же поможете подыскать для них наряды? — Обижаете, ваша светлость. Вы привели их в нужные ручки, — продавец разглядывал каждого поочерёдно и, обхватив ладонью подбородок, что-то прикидывал в уме. — Тогда оставлю их на вас, у меня ещё дела неподалёку. Мистер Гу, присмотрите за ними. — Да, господин Моро, — он почтительно приклонился и комендант покинул помещение. — И с кого начнём? Пока продавец занимался посетителями магазинчика, порхал возле них как бабочка, Чонгук с ребятами осматривали одежду, висящую на вешалках. Были вполне себе красивые наряды, от который дух захватывало, но глянув на ценник, глаза заворачивались. Несомненно ребята могли в два счёта приобрести что подороже, но просто-на-просто не видели смысла так тратиться, да и товар явно не был достоин такой цены. Однако были и такие наряды, от которых хотелось смеяться и плакать. Совсем уж некудышные и заставляло кривиться лица омег. — Чимина, как тебе это? — Хосок достал перистый серый набор с непонятными длинными ленточками. — Издеваешься? Я в нём буду как гусь которого собака хорошо отмутузила. Спасибо, но давайте найдём что-то получше. Они продолжали перебирать вещи, обдумывали образы и с горем по полам нашли то, что показалось им подходящим.Чимин остановился на комплекте обожаемого карамельного цвета, примерив который, был полностью доволен. Сону выбрал похожий, но только на два тона темнее и тоже обрадовался. Хосок остановил выбор на чудесном сочетании серого и белого. Оба цвета никому не подходили, а на нём одежда будто обрела иную жизнь. Один Чонгук всё никак не мог найти то, что бы коснулось его души. Он было уже думал, что уйдёт с пустыми руками, пока продавец не вынес из коморки что-то особенное. — Ваша светлость, примерьте-ка это. Мне кажется, что оно дождалось своего хозяина, — произнёс Дюбуа, укладывая чёрный как смоль комплект в руки омеги. — Благодарю, — Чонгук покорно принял его и посеменил за ширму. Он стоял напротив зеркала и смотрел на отражение. Ему понравился наряд, то как сел по фигуре, однако не полностью. Омегу никогда не привлекали камушки на одежде, хотелось чего-то простенького, нежного и утончённого, а пиджак был украшен именно ими. — Гуки, ты где пропал, — вбежал Чимин, смотря на друга. — Господи! Ты просто чудесный, — он прикрыл ладонью рот, восхищаясь идеальной фигурой Чона. — Нравится? — Омега повернулся, задумчиво глядя на Пака. — К чему тут я? Главное, чтобы тебе нравилось. — Мне, — омега задумался, прикусив губу, — и да и нет, — Чонгук стиснул плечами, продолжая вертеться в зеркале. — Это как? — Чимин хлопал ресничками не понимая. — То как выглядит и как лежит несомненно мне нравится, в нём я выгляжу выше и утончённее, но эти стразы, — Чонгук водил пальцами по камушкам и недовольно смотрел на них. — Так их же можно убрать. Я уверен, что ты сделаешь из этого наряда то, что покорит не только твоё сердце. Добавь ему чуток души и оно изменится, уж поверь. Иногда, проблема не такая уж большая, как нам кажется, — Пак приобнял друга, смотря вместе с ним в зеркало. — Ладно, может ты и прав. Пусть будет, я что нибуть придумаю. — Переодевайся, господин Моро уже вернулся.***
— Господин Эрик, я не пойму, вы какой хлеб продаёте? — возмущался один омега, размахивая руками. — Простите, но что не так с моим товаром? — альфа в недоумении смотрел на старшего и хлопал ресницами. — Он с плесенью! — фыркнул тот и бросил батон на пол. — Ваша светлость, так нельзя обращаться с хлебом. Возможно не углядел, но это не повод разбрасываться святым! У Эрика от такого неуважения, сердце защемило. Он не отрицал вины, ведь и сам не заметил, как пропустил одно издение, но это не повод так поступать. Ещё когда жил дедушка, он всегда говорил, что хлеб — это святое и каждый кто не ценит его, однажды будет голод, затем те же слова повторял отец. Альфа был с ними полностью согласен, ведь были времена, когда и корочки не было в доме, а так сильно хотелось. — Уму разуму решил меня учить? Да кто ты такой чтобы указывать? Печёшь? Вот и смотри в оба, чтобы никто не травился твоей гадостью, — неунимался омега, пыхтя от злости. — Прошу вас, возьмите любое другое изделие и покиньте мою лавочку, — уже не сдержался Эрик, зло смотря на старшего. Не зря же говорили: чем богаче человек, тем паршивее его душа. В этом вельможе альфа прекрасно разглядет такую же гнилую сущность, которая скрывалась за опрятной, чистой внешностью. Он рад и дальше всю жизнь марать руки и одежду в муку, однако не пятнать душу в таком мире как этот омега. — Да, что разорались тут? Не стоит кричать на него, — перебил их дедушка из соседней лавочки. — Эрик никогда никому зла не причинил, ваши проблемы если покупаете и не смотрите что. Каждому свойственно ошибиться. — Ай! — фыркнул омега. — Вижу здесь весь райончик такой, — он, ничего не взяв, развернулся и горделивой походкой, поднимая нос к самому небу, последовал к повозке, спотыкаясь по пути о камень. — Небеса тебя наказали то, хам невежественный! — хихикнул дедушка, глядя на молодого альфу, который поднял хлеб с пола и поцеловал его. — Не бери в голову, знаешь же, как наша семья, а особенно внучёнок, любят твои булочки. Эрик на это всего лишь улыбнулся и принялся дальше возиться с изделиями. Он уже множество раз видел подобных покупателей и привык за годы работы. Что уж поделать, когда мир поделён на хороших и не очень. — Дядюшка Эрик, — бежал маленький омега, чуть было не спотыкаясь по пути. — Что такое, Крис? Осторожнее, споткнёшься и нос разобьёшь, — альфа присел на корточки, ловя мальчика в обьятия. — Вам письмо передали, — наивно произнёс тот, усаживаясь на коленко. — Мне? Письмо? — Эрик округлил глаза, держа в руках небольшой свёрток бумаги. — Кто это? Омега? Ты же не забыл, что когда я вырасту, ты должен на мне жениться? — Крис, не донимай Эрика, помоги мне фасоль чистить, — кричал дедушка, улыбаясь наивности внука. — Опять фасоль? У меня все пальцы уже болят, — фыркнул недовольно малыш, но всё же покорно посеменил к старшему выполнять поручение. А Эрик в свою очередь присел на стул и долго смотрел на скрученную бумагу в трубочку, перевязанную шнурочком. Он долго предполагал от кого оно, но так и не находил ответа до тех пор, пока не развернул его и не прочитал. Содержимое очень сильно умилило его и альфа множество раз перечитывал послание.Моему дорогому Эрику.
Привет, любимый. Сегодня мы отправились с комендантом и ребятами в город, но у меня не было
возможности убежать к тебе. Знаешь, так нестерпимо находиться в паре метров и не навестить тебя.
Я безумно скучаю.
Скоро у нас в пансионате день открытых дверей, я хотел бы, чтобы и ты пришёл, хотя не знаю найдётся-ли время.
Мне было бы в радость видеть тебя, мой родной. Не знаю, получишь ли его, но знай: я тебя люблю и буду ждать, несмотря ни на что.
Твой Пак Сону.
Он наслаждался витиеватым почерком омеги, тёплыми словами и возможностью увидеться, которую для них создали небеса. Можно будет прийти к нему и навестить, однако эта новость как и радовала, так и угнетала одновременно. Альфа понимал, что в этот день в пансионате будет достаточно знатных лиц и все в шикарных нарядах. А у него из лучшей одежды был только недельный комплект, который тоже изрядно износился и рядом с другими будет выглядеть очень плохо. Эрик не знал что придумать и где найти деньги, чтобы хоть приблизительно слиться внешним видом с аристократами. Но его же пригласил Сону. А ради него альфа горы свернёт.***
— Сегодня мы окунёмся в мир классики, эллегантности и вечной любви. Ознакомимся с печальной повестью «Ромео и Джульетта» от невероятного писателя Уильяма Шекспира… На фоне лепетал преподаватель литературы, а Чонгук смотрел на него и ему свет был не мил. Внутри всё скручивало, ныло и сильно болело. Он не понимал, что с ним происходит, он желал лезть на стены и выть волком от странных ощущений, которые не давали ему покоя ещё с утра. — Гуки, всё хорошо? Ты странно выглядишь, — взволнованно поинтересовался Чимин, смотря на бледного друга. — Не знаю, может завтрак был не свеж, мне не по себе как-то, — признался Чон, оперевшись лбом об учёбный столик. — Не пугай меня, может в лазарет сходишь? — пытался достучаться Пак, но казалось, что тот слышал через слово. — Полежу чуток и может пройдёт, — Чонгук выдавил подобие улыбки и глянул на висящие часы. До окончания занятия так ещё было долго, а хотелось убежать в сию же минуту. — Чон Чонгук, почему вы спите на уроке? Вам всё известно о данном произведении? Если да, то рад буду послушать! — разозлился учитель литературы, смотрел на омегу и улавливал густой шлейф аромата. — Простите пожалуйста, — Чон поднимался чувствуя как под ногами мир плыл и смотрел на старшего яростным взглядом. Он дни на пролёт распинался бы о любимой повести, будь в хорошем самочувствии. Уж какую книгу, а «Ромео и Джульетту» знал чуть-ли наизусть, каждую сцену помнил и ключевые моменты, множество пометок оставил в книге и рад был бы поделиться своими мыслями относительно творения. Но в этот раз, хотелось побыть в полном покое. — В следующий раз расскажу о ней что угодно. — Давай сейчас! Способен так безалаберно относиться к уроку, так выйди вперёд к доске и расскажи, — учитель указал пальцем на место возле себя. — Хорошо, — Чонгук прикусил губу и, сжав кулаки, как по терновнику, ступал между рядами придерживаясь за столики. Каждый следующий шаг ноющей болью отдавался внизу живота и казалось, что пути нет конца. Он собрал все разбежавшиеся мысли в кулак и, вздохнув, начал рассказывать всё по порядку. Минуты шли, а Чонгук не собирался заканчивать, он цитировал один кусочек за другим, размышлял и делился теми знаниями, которые получил за всё время, изучая повесть. Внутри было так обидно, ведь никогда омега не позволял себе подобное под самыми худшими ощущениями, но в этот раз было невыносимо сидеть с каменным лицом, будто ничего не произошло. Но он смог донести, учителю и другим ребятам то, что знает материал и в конечном итоге его похвалили и поставили высший балл. Но Чонгуку уже не было до этого никакого дела. Омега медленно возращался обратно за парту и чувствовал, как мир уходил из-под ног, тело дрожало, ныло от боли, а в глазах залягала тьма. Он слышал отдалённые звуки, но те будто смешались в кучу, а затем тишина и странное сновидение в котором он стоит над обрывом, кричит и зовёт кого-то. Снится как к его виску прикладывают револьвер и всё срывается в пропасть.***
— Очнулся? — Чимин радостно подскочил, схватил друга за руку и волновался. — Где я? — омега осмотрел вокруг помещение с белыми шторками и тусклым светом от ламп. Ощущался запах хлорки, спирта и разных вонючих настоек. — Ты потерял сознание и мы с Хосоком принесли тебя в лазарет, — пояснял Пак, всё так же не отпуская руку друга. — О, Чон Чонгук, вы пришли в себя, это славно, — подошел старший омега в белом халате и приятно улыбнулся пациенту. — Доктор Ли, что со мной не так? — спросил Чонгук, чувствуя тоже самое что и весь прошедший день. — Полагаю у вас это впервые, — Ли что-то записывал в большой тетрадке, прикусив нижнюю губу. Он посмотрел на непонимающего пациента с большими как монеты глазами, чьи реснички трепыхали словно бабочки и улыбнулся, пытаясь успокоить. — Неволнуйтесь, ничего страшного. У вас началась течка, это вполне нормальное явление и бывает в каждого омеги. — Т-течка? — огорошился новостью Чонгук. — Да, у каждого омеги в своё время она начнётся и это природно. Я дам вам препараты, чтобы смягчить боль, и спустя несколько дней она пройдёт, — спокойно пояснял доктор. — Несколько? Это сколько же мне корёжиться так? — Чон смотрел на Ли напуганно и боялся услышать вердикт о длительных мучениях. — У каждого по разному бывает. В среднем от пяти до семи дней. Держите зелья, его надо залить кипятком и парить пятнадцать минут, затем употребить. Оно поможет вам справиться с болью, а также прикроет шлейф тягучего аромата. Омеге с течкой рекомендованный полный покой и тишина. Скорее поправляйтесь, Чон Чонгук. — Благодарю, — Чон вежливо поклонился и шагнул на выход, где его поджидали друзья. Он всё ещё находился в шоке от услышанной информации, но понимал, что деваться некуда, такая уж его судьба.***
Дни сменялись ночами, а волнующий весь пансионат день, приближался неумолимо. Все суетились, украшали територию и приводили её в невероятный вид, даже сады расцветали, даря ещё больше обаяния и благоухания. Везде пахло розами, вкусными десертами и радостью. Единственный, кто был недоволен всё это время — Чонгук. Он тоже отчаянно хотел всем помогать, прочувствовать эту идилию, однако всю неделю провалялся в кровати с надоедливой течкой, мучился и проклинал мир что есть на свете. Состояние выжимало все возможные силы и порой казалось, что душа уже оставила тело и улетела в небытье. Вопреки всему, омеге получилось доработать одежду, сделать её такой, какой хотелось видеть. Он аккуратно развесил всё на вешалку, любуясь нежнейшей вышивкой в виде белых лепестков цветущей вишни. — Это невероятно, — восторженно произнёс Хосок, подойдя ближе к творению друга. — Спасибо, Хось, — Чонгук искренне улыбнулся. — Почему один? Где Чимин и Сону? — поинтересовался он, складывая нити и другую атрибутику в коробку. — Они помогают в саду, скоро должны прийти, — пояснил Чон, приседая рядышком. — Как себя чувствуешь? Ещё болит? — Уже куда лучше в сравнении с первыми днями, да и отвар чудесно помогает. Думаю к празднику уже пройдёт. — Это хорошо, — Хосок постучал друга по плечу и поднялся. — На ужин пойдёшь или снова принести в комнату? — Несколько прошедших дней, друзья с вниманием заботились о Чонгуке и делали всё возможное, чтобы ему было комфортно. Они с радостью приносили ему с столовой вкусняшки и пытались поднять настроение. Также делились услышанными на уроках материалами и поясняли всё, чтобы после, другу было легче адаптоваться к новым темам и заданиям. Чонгук, в свою очередь, в который раз убедился в том, что его друзья лучшие из лучших. Ребята были для него самым дорогим в мире, его поддержкой, радостью и грустью. С ними можно было поговорить на самые разные темы и ничего запретного никогда не слетит с из их губ. — Думаю, сегодня уже сам пойду. Не будете же нянчиться со мной всю жизнь, — заверял Чонгук, чувствуя себя достаточно хорошо. — С радостью будем ждать. Я побежал Паков искать, а то, небось, сцепятся ещё оба где-то, как вчера, когда цвет ленты выбирали для лестницы в холле, — хихикнул Чон и ретировался к выходу, а Чонгук, вспомнив рассказ друга, в очередной раз рассмеялся, прекрасно зная близнецов. Чимин и Сону были лучшими братьями в мире, теми кто ступал друг за друга и постоянно защищали от наглых омег. Но так же эти двое были самыми упёртыми в мире. Уж если бывало, что их мнения расходились, то спорили до последних сил и каждый всячески доказывал свою правоту. — Надеюсь не поубивают друг друга, — проводя взглядом Хосока, Чонгук взял с тумбочки книгу со схемами для плетения и спицы, желая начать вязать что-то перед ужином.***
Утром, как и в любой обыкновенный день, комендант шагал вдоль коридоров с колокольчиком в руках и будил омег. Чонгук распахнул глаза и прищурился, когда лучи солнца пробирали сквозь незакрытую занавеску. Он глянул в окно, где яркий светлый день обещал быть прекрасным и улыбнулся, ведь наконец-то наступил праздник. — Ребята, просыпайтесь, — Чон начал каждого поднимать и слушать бубнёж. — Ещё пять минут, господин Моро, — причмокнув, Сону попытался подтянуть уголок тёплого одеяла на себя и укутаться, однако, ему не дали этого сделать и лёгкий холодок пробрался под ткань пижамы, заставляя поёжиться. — Не спи, Эрик сегодня прийдёт к тебе, — шептал на ухо Чимин, хитро улыбаясь. Услышав имя драгоценного альфы, Пак вскочил с кровати и оживился. Он все дни, после поездки в город представлял себе, как это пройдёт, понимал, что, увидя его, будет самым счастливым в мире омегой. Однако его также мучали и сомнения. Он не знал, донёс-ли ребёнок послание или же потерял где-то по пути, а может и вовсе решил поиграться. Он же был совсем малым. Но всё же Сону верил в лучшее и надеялся, что Эрик навестит его в такой важный день. На лицах Чонгука и его друзей сверкала улыбка и они, собравшись, спустились в столовую на завтрак. Раньше ребята наблюдали за таким торжеством из стороны, однако не таким особенным оно было. Ведь тогда будучи детьми понимали, что ещё не скоро выпустятся. Однако в этот раз всё по другому, это праздник как подготовка к тому, что в следующем году выпустятся и они. Намёк на то, что уже не будет коменданта, ключника, уроков и прочего. Что наступит очередной этап их жизни: с новыми заданиями; с новым смыслом; с новыми проблемами. В столовой за столиками уже сидело много ребят и Чонгук с друзьями, получив завтрак, заняли местечно в привычном конце ряда. Им всегда было там уютно и до ужаса вкусно, может потому, что никто в рот не смотрел? Что спокойно наслаждались едой и меньше уделяли время сплетням? Директор Джон пожелал всем приятного аппетита и поздравил с началом прекрасного дня. Все в тишине приступили к трапезе, только Чонгук невольно улыбнулся, наслаждаясь довольным лицом Хосока, который снова наслаждался круассанами. — Возьми хоть запей, — Чимин протянул стакан виноградного сока другу. — Спасибо, — А Чон даже внимание не обращал, он с удовольствием уплетал за обе щёки любимые вкусняшки. — Я вам отвечаю, ну нигде эти круассаны не такие вкусные, как здесь. Выпустимся и я буду очень по ним тосковать, — пробормотал Чон, надувая губы. — Вот забавно, — хихикнул Пак. — Чонгук с детства тоскует по Виёну, Сону будет тосковать по Эрику, а ты по круассанам. Один я одинокий одиночка, — демонстративно нахмурив лицо, Чимин задумался. — Почему же? А ночные горшки? Ты с такой страстью их тогда вымывал, — хихикнул Хосок, вспоминая их наказание. — Да иди-ка ты к чёрту, — фыркнул Пак, осушив бокал.***
— Какие же мы красавчики, не так ли? — спросил Хосок, прижимаясь ко всем и они вместе смотрели в зеркало. После вкусного завтрака, по наставлению коменданта всем было выделенно полчаса на то, чтобы переодеться в наряды, а после спуститься в холл пансионата. В окна было видно, как кареты уже вьезжали на територию и множество прекрасных альф и омег выходили оттуда. Гостей было всё больше, а сердца трепетали с каждым мгновением сильнее. — Да Хось, особенно Чонгук, — Чимин повернулся к Чону, заправляя выбившуюся прядку волос ему за ухо. — Согласен, он у нас король балла, — подтвердил Сону. — Ребята, каждый из нас самый красивый в мире и вы тоже. Во мне нет ничего особенного, я простой омега, — возмущался Чонгук, оглядывая друзей. — Гляньте-ка, Чимин и Сону, как два нежнейших цветка, аккуратные, выразительные и соблазнительные. Ты Хось как солнце, освещающее этот мир, такой весёлый и добрый. А я… Я Чонгук, потерявший любовь давным давно и в этой тёмной пелене, белыми лепестками надежды, пытаюсь её отыскать. Мы лучшие в мире друзья и я не представляю, как складывалось бы моё сушествование в этом пансионате, попади я в комнату, к кому-то другому. — И мы не знаем что бы делали, если бы нашего Чонгука не было с нами, — пробормотали в ответ друзья и крепко обнялись. — Достаточно соплей, пора выходить, — Чимин посмотрел на настенные часы, выделенное время уже закончилось. Собравшись с духом ребята оставили стены сто тринадцатой комнаты и схватившись за руки направились в холл. Чем ближе подходили, тем отчётливее слышались голоса прибывших гостей и от нервов у Чонгука руки потели, а сердце грозилось выскочить. Он переживал и надеялся, что всё пройдёт хорошо. Все обратили внимание на пришедшую четвёрку омег и долго разглядывали прекрасных, элегантных юнцов, сверкавших невероятной красотой и выразительной изысканностью. — Чьи они? — шептал любопытный омега другому, который стоял рядом. — Ты не знаешь? Пак Чимин и Пак Сону, — он указал взглядом на близнецов, — сыновья лорда Пак Чисина и Сынхо. Чон Хосок, тот, что полевую сторону от омеги в чёрном, сын герцога Чон Уёна, который после родов потерял омегу и больше не вступал в брачные узы. А Чон Чонгук, тот с тёмными волосами, так он сын герцого Чон Джерона и Дживона. Все четверо из Бирмингема прибыли. — Погоди, Джерон тот же, который, поговаривают, замешанный в смерти семьи Кортни? — омега прикрыл ладонью рот. — Тише ты, никто не знает, насколько правдивые сплетни, однако взгляд у этого альфы и правда устрашающий, — собеседник кивнул взглядом на семью Чон, которые стояли возле лестницы и с обожанием смотрели на сына. — Ты прав. Его супруг выглядит самой добротой, в кого наверное и сын пошёл, но этого не скажешь о альфе. Чонгук проходил мимо, улавливая краем уха сплетни, но не пытался вслушиваться. Он множество раз слышал подобные разговоры, но не хотел верить, что отец и правда был замешан. Да он был пугающим и суровым, но, казалось, не до такой степени, чтобы отобрать жизнь. — Я кажется снова влюбился, — довольно промычал Сону, глядя на пришедшего Эрика с букетом красивых цветов. Он был в красивом бордовом костюме с сюртуком, манжеты и воротник которого были расшиты золотистыми полосками, с аккуратно уложенными волосами и сияющей улыбкой. Никто бы и не сказал, что этот прекрасный вельможа — обыкновенный пекарь. — Вот это да, — ахнули друзья, смотря то на Эрика то на Сону. — Прям принц, даже красивее Чонгукового Кима, — хихикнул Чимин, прикрывая ладонью рот. — Он не мой! — шыкнул Чонгук, но тут же выровнялся, чтобы не показывать недовольствие и натянул легкую улыбку. — Иди к ненаглядному, — Чимин подтолкнул брата вперёд, оставил Чонгука с родителями, а сам с Хосоком прошли дальше. — Отец, папа, — Чон вежливо приклонился перед старшими и прильнул к родным людям в обьятия. Сколько же времени они не виделись и вот она, встреча. Чонгук утопал в тёплых руках родителей, не отстранялся и плакал. Как же он соскучился. Отец с улыбкой видел, как манеры сына изменились и он стал элегантнее и роскошнее. Дживон вертел омегу по кругу, рассматривал и подмечал, что он вырос, больше не ребёнок, а напротив прекрасный молодой юноша. — Какой же мой сын чудесный, — восторженно произносил старший омега, не выпуская из обьятий ребёнка. — Ведите себя сдержанее, другие смотрят, — фыркнул альфа, заставляя супруга отойти от сына.***
— Ну Тэхён, давай живее, — возмущался Джин, вытаскивая брата из кареты. — Тебя будто на казнь веду. — Так оно и есть. Что я здесь забыл? — негодовал альфа, неходя выходя на територию пансионата. — Ну я выпустился три года назад, приятно вспомнить былые времена, тем более мы ещё в Тулузе. Так тяжело с братом время провести? — вопил Сокджин, тянув брата. — Да пошли уже, не дуй свои пухленькие губки, знаешь же, как из альф верёвки вить, — Тэхён покачал головой из стороны в сторону, ведь невозможно было устоять перед тем милым личиком. Он направился ко входу, украшенному яркими ленточками, бантиками и шарами. Джин разбудил брата в шесть часов утра и поставил перед фактом о том, что нравится ему или нет, тот обязан поехать с ним в пансионат на день открытых дверей. Всё утро пролепетал о торжестве, да так, что отказаться невозможно было. Тэхён упирался до последнего, но в конце-концов не выдержал и сдался. Однако прежде чем отправиться в учёбное заведение, альфа прождал несколько часов брата в бутике и парихмахерской, где и разнервничался больше всего. Он не понимал, что можно было так долго там делать. Тэхён поднимался в холл, вошёл в дверь и замер на месте, глядя вперёд на личность возле лестницы. Сердце непризвольно сжалось, да так, что невозможно было двинуться, накатывались слёзы и душу разрывало на части. Возле Чонгука стоял он, тот чьи глаза преследуют в самых страшных кошмарах, чьи будут помниться не смотря ни на что в мире. Взгляд негодяя невозможно забыть никогда в жизни. Возле омеги стоял Чон Джерон.