Поклонение

      У Чхон Мёна было плохое предчувствие.       Солнечный Хуаинь, прекрасная погода. Он с учениками вышел, чтобы посетить гильдию Ынхва по делам и, конечно же, получить денюшки. Он даже успел зайти в постоялый двор и поесть мяса. Так что же было не так? Неужели гильдия Ынхва хочет обделить его по процентам?!       В момент, когда он на крутил себя, чужая голова приземлились ему на плечо, а тихий голос промямлил:       — Мэва…       Вздрог!       Только не это…       Увидев, что Чхон Мён отстал, Чо Голь обернулся, с недоумением смотря на саджэ и… кто этот мужчина? Почему он пристаёт к их Чхон Мёну?! Но тот быстро поспешил объясниться:       — Это мой… знакомый. Сахёны, идите, — он махнул рукой, но когда те не ушли, замахал усерднее. — тц! Идите сопляки. Мне нужно решить важные вопросы!       — Хорошо…       Возможно им показалось, но Чхон Мён выглядел взволнованным. Точно ли всё будет хорошо? Когда остался один на один с «головной болью», Чхон Мён подумал:       «Что здесь делает Донрён?»       Обыкновенно Донрён никогда не оказывался рядом с Чхон Мёном на улице и не попадался на глаза ученикам Горы Хуа. Было бы немыслимо, узнай кто, что Божественный Дракон и Епископ магё состоят в каких-либо отношениях — особенно таких. Но лёгкий алкогольный запах, исходящий от мужчины, заставил Чхон Мёна вымученно закатить глаза. Айго, помимо целой секты сопляков, ему ещё и за этим ублюдком из магё следить…       — Донрён, — позвал он лежащего на его плече мужчину. — Донрё-о-он.       — Мэ-эва.       Будто это было нормально, руки коснулись ног, поднимаясь выше, к заднице, пытаясь сжать её в ладонях.       «Чёртов ублюдок».       Подчинив этого извращенца с помощью его собственной белой лобной ленты, Чхон Мён повёл его по улице к близлежащему постоялом двору. Чёрт, Хуаинь такой людный. Всё ли будет в порядке?       Сняв комнату, Чхон Мён завёл Донрёна со связанными лентой руками внутрь, уложив на кровать. Строгим голос он приказал:       — Лежи здесь. Я принесу таз с водой, — его пальцы ощупали горячее лицо. — Айго, Донрён, зачем же так пить…       «Он же знает, что легко пьянеет с пары чаш».       Вздохнув, Чхон Мён отправился к двери. Ему ещё нужно привести в чувства этого неумеющего пить идиота и наказать за беззаботность. Но стоило отойти, как он услышал звук падения.       — Нет, он серьёзно…       Упав с кровати, Донрён что-то недовольно бурчал под нос, пытаясь перекатиться к Чхон Мёну. Он определённо запретит ему пить.       Вновь уложив на кровать этого беспокойного мужчину, Чхон Мён с удручённым выражением лица откинул в сторону его длинные рукава, обнажая мускулистую руку. На самом деле смешение демонической ци и его, чистой, было бы нежелательным, так можно и навредить. Но они с Донрёном так часто занимались парным совершенствованием, что в этом уже не было ничего особенного.       Опустив два пальца на руку, Чхон Мён влил свою ци, чтобы вывести токсины из организма, а потом выбить всё дерьмо из Донрёна.       Вот только…       — Мн… М-мён-а, постой…       Он же просто выводит токсины, да?..       Выглядит так, будто он занялся парным совершенствованием с Донрёном.       И, открыв глаза, Чхон Мён только больше в это поверил. По покрасневшему лица скатилась капля пота, а грудь тяжело вздымалась. Из приоткрытого рта доносились тихие вздохи. Нет-нет, Донрён, как ты можешь быть таким красивым и соблазнительным даже сейчас?       «Нет, это слишком…»       Чхон Мён облизнулся, не позволяя Донрёну убрать его руку.       Словно поток холодной реки, охлаждающий горячую магму, Донрён чувствовал щекочущее ощущение в своих каналах ци. Оно нахлынивало всё с большей и большей силой, заставляя извиваться на кровати и низко скулить; Чхон Мён не понимал как Епископ, контролирующий магё, может быть настолько чувствителен к чужой ци — к его ци.       — Я-а в-всё, — Донрён схватился за чужой рукав. Это было слишком. Казалось, что возбуждение растёт всё больше, а разрядки не было; этот человек определённо знает толк в пытках. — М-мэва…       — Прости, Донрён-а, — Чхон Мён склонился к мужчине, захватывая его губы своими и касаясь члена. — Просто ты такой соблазнительный.

***

      Когда Донрён проснулся, чувствуя, что Чхон Мён как следует поиздевался над ним, пользуясь возможностью, в комнате никого не было. После того как затуманивающий разум алкоголь был выведен, осталось только гнетущее чувство и желание увидеть его Мэва, не покидающее его последние несколько дней.       Рука коснулась шрама на шее, подтверждающего, что призрачное присутствие другого человека не было галлюцинацией, он ещё не сошёл с ума.       — Ой-йа, ты уже проснулся?       Дверь в комнату распахнулась, и Донрён подскочил на кровати, выкрикивая:       — Мэва!       — Да-да, я. Не кричи так, — пройдя к кровати, он поставил поднос на колени, подавая миски с едой Донрёну. — Уверен, ты не ел несколько дней.       От миски в руках исходило тепло, нет, она даже была горячей, но Донрён улыбнулся, отхлёбывая и тут же высовывая язык.       — Горячо.       — Дай сюда, — недовольно буркнул Чхон Мён, отбирая миску назад и выхватывая ложку. Он подул на похлёбку, чтобы поднести вновь ко рту Донрёна. — Это первый и последний раз.       Будто проверяя лояльность Чхон Мёна, Донрён растягивал трапезу так долго, насколько мог. Но когда ей подошёл конец, он понял, что этого недостаточно. Он был слишком жаден; ему хотелось ещё больше этого тепла.       Стоило об этом подумать, как голова опустилась на подушку, лежащую на чужих коленях. Чхон Мён не отрывался от отчётов из Союза Нищих, вздыхая:       — Ты проспал всего полчаса. Отдохни.       «Не понимаю».       Джин Донрён не обманывался. Чхон Мёну нужно было только контролировать передвижения магё и иметь на своей стороне Епископа, раз выдался такой хороший шанс. И Донрён был не против. Он был бы не против просто служить своему Богу, без всех этих встреч, без заботы, но...       — Недавно миссия на западе провалилась, — он уткнулся в чужой живот, обнимая его двумя руками. — И мне пришлось всех наказать.       Рука коснулась спутанных волос Донрёна, медленно гладя. От него всё ещё исходил запах крови. Даже в алкогольном опьянении он его чувствовал, даже после того как посетил источники, этот запах преследовал его. И только рядом с Чхон Мёном он мог расслабиться; потому что этот человек тоже пах кровью.       Только Донрён мог ощутить тепло, исходящее от его божества; только он мог высказаться ему, будучи услышанным; только он мог получить ласку и любовь от него.       Он единственный и самый верный последовательно его божества, его Мэва.