Поклонение

Донрëн имел шрам, которым был очень горд, всегда демонстрируя его на публике и своим подчинëнным — длинная белëсая полоска на шее. При виде него юные девы пугались, вздыхая и падая в обморок, а его подчинëнные считали, что таким образом их Еписком показывает ненависть к врагу и желание отомстить. Иногда сливовые глаза рассматривали этот шрам с задумчивостью или проступающим недовольством; возможно, злился, потому что не смог убить сразу? Но Донрëн всегда касался своей шеи наедине, вспоминая его, их первую встречу, когда он впервые почувствовал страх перед смертью, страх, который был сильнее, чем его вера в Бога. И не только этот, он ценил каждый дарованный ему шрам. Он чувствовал, как Мэва наполнял его, смотря тëмными розовыми глазами сверху-вниз, сгибая лежащую на плече ногу сильнее, входя ещë больше — заставляя беспомощно дрожать от удовольствия. Его рука очертила контур на вздымающейся груди, слегка, будто случайно касаясь затвердевших сосков и выбивая приглушëнный стон. Пальцы проскользили к руке, проведя про выпуклым мышцам, когда на кончиках зажëгся слабый синий огонëк ци, а после него на бледной коже появилась розовая полоска и потекла кровь. Склонившись, его член скользнул глубже, заставляя мужчину под ним извиваться, а губы коснулись пореза, слизывая текущую кровь шершавым языком, оставляя слюну и проглатывая красную жидкость с видимым наслаждением. Сердце Донрëна пропустило удар при виде этой картины вместе с появившимся желанием отдать всю имеющуюся у него кровь этому человеку. — Ха? — Чхонмëн почувствовал, как стенки сжали его член, а на чужой живот выстрелила сперма. — Неужели тебе так понравилось?.. — Простите… Ему было трудно сдержать своë желание служить, даже в том момент, когда ему наносят увечья. Смущëнно закрыв лицо рукой, он снова пробормотал извинения, думая о том, как бы потрогать новый шрам, который оставил ему Мэва, пока они были соединены.