Где твои крылья?

Сальери сидел в ложе и подперев голову рукой смотрел на сцену. Не было ничего интересного. Номера сменялись один за другим, приходили и уходили составы оркестров, играла музыка, но неживая, не трогающая за душу, не правильная. А он, Сальери, уж точно разбирался в "правильной" музыке. Именно по этому Антонио скучал, смотря на выступающих. Поодаль Сальери сидел Розенберг. Он скрестил руки на груди и стиснул зубы. Он, хоть и был директором театра, ненавидел музыку во всех её воплощениях. В прошлом он был неустоявшимся композитором и с тех пор смотреть на музыку было противно. Франц окинул взглядом всех присутствующих. Все были чем-то заняты. Кто-то перешёптывался, шутил и разливал по бокалам тайно протащенное дорогое итальянское шампанское. Кто-то был поглощён музыкой с эстрады. Скучал один только Антонио. Орсини решился подойти к нему. -Здравствуй, Антонио. - сухо поздоровался он. Сальери хмуро кивнул и даже не посмотрел на Розенберга. Франц решил не тянуть с вопросом и говорить прямо. Несмотря на свой изворотливый язык, в нужный момент он не работал. Наверное, в связи с последними днями, которые выдались довольно тяжёлыми. -Тебе нравится Моцарт? - выпалил он. -Конечно, ведь я "кувыркаюсь с ним в постели". - шутнул Антонио, но без тени улыбки. -Нет, серьёзно. - настаивал Орсини. -А в каком смысле, позволь спросить? -Ну, как.. Композитор. - замялся директор. -Он прекрасный композитор. - отрезал Сальери. -А что насчёт оперы на немецком? Антонио не успел ответить. Сзади подошёл надоедливый Анфосси с бокалом шампанского. -Опера на немецком? Кто вам сказал такую чушь, Орсини? - удивлённо протянул он и поучительным тоном продолжил: - Я, конечно, понимаю, что вы вовсе не разбираетесь в музыке, но вы же директор театра. Должны понимать, что лучшие оперы – на итальянском. -Драгоценный Анфосси, вашего мнения никто не спрашивал. Если вы не увидели, я разговариваю с маэстро Сальери. - огрызнулся Франц приторно-добродушным тоном и улыбнулся кривой улыбкой, которая тут же спала. -Я не хотел вам мешать. - буркнул Паскуале. - Я просто хотел предложить немного шампанского. -Благодарю, нам не надо. -А я бы не отказался. - вмешался в перепалку Антонио. - Но чуть позже. Я сам подойду. А сейчас, прошу, не мешайте. -Вот, так бы сразу. - нахмурился Анфосси и наконец ушёл. -Чёрт бы его побрал. - сквозь зубы выговорил Франц испепеляя взглядом спину Паскуале - Вечно там, где не надо. -Не горячись. - успокоил его Сальери и вновь уставился на сцену. Минуту они молча смотрели на эстраду. Не находя там ничего интересного Сальери вновь заскучал, а Франц решил продолжить прерванный разговор. -Так что насчёт Моцарта? -Франц, ты что, влюблён в этого юнца? Почему тебя так тянет на разговоры о нём? - опять пошутил Антонио и на этот раз слегка улыбнулся своей шутке. -Что за бред?! - возмутился Розенберг, покраснел и вжался в трость до побеления кончиков пальцев. Сальери ответил лишь спустя время. -Вольфганг просто молодой венский композитор и мой знакомый. Сальери уже хотел уйти, но в последний момент обернулся и сказал: -И я хотел бы, чтобы мы меньше разговаривали о Моцарте. То, что в молодости тебе чем-то насолил его отец совершенно не означает, что Вольфганг тоже провинился. Антонио отвернулся, подошёл к Паскуале за шампанским, затем покинул ложе. "Не означает" , "провинился" - в мыслях передразнивал Антонио Розенберг - "Да у них уже семейная традиция портить мне жизнь". Франц тоже направился к выходу, как дорогу ему опять перегородил Анфосси. -Вы точно не хотите немного алкоголя? -Не лезь ко мне Паскуале, я тебя предупреждаю! - взмахнул рукой Розенберг. Да так, что выбил бокал из руки бедного музыканта. Тот разбился и разлетелся по полу. Розенберг покинул ложе, до того, как в его спину, словно острые стрелы, полетели оскорбления.