Гадюка

      Стах не считал поступки и решения других раксашев мерилом для себя. Нижний провинился и проступок его серьезен, но наказание слишком жестокое. Он бы так никогда с лалом не поступил. Бросить на произвол вообще не в его характере, словно снимаешь с себя часть ответственности за дальнейшее. И все же измена есть измена. Нужно здесь заканчивать. Худой, невероятно грязный и жутко смердящий форниром бывший чужой фаворит не вызывал в нем жалости, но не вызывал и агрессии. Бить его, пусть удар будет только один, не хотелось. Тянуть дольше тоже жестоко.       - Нельзя изменять хозяину, отдаваться другим без его ведома и позволения, - постарался разжечь посильнее свою уверенность в справедливости принятого решения Стах.       - Но он никогда не позволял, - заговорил вдруг лал, хотя жмурился и втягивал голову в плечи. – Смотрел только. Игра такая, будто силой берут, но не на самом деле.       Черный лэрт застыл на месте, не успев занести руку. Ничего себе забавы, сбил нижнего с толку нормально не установив правила, заставил самого разбираться, не удивительно, что запутался. Игра такая. Интересно, остановились бы другие игроки, начни лал всерьез сопротивляться. Конечно, нет.       - Еще раз, подробней, за что ты получил вольную? – недовольно потребовал повторить Стах.       Лал судорожно сглотнул, открыл глаза, но взгляд не поднимал, смотрел на свои руки.       - Мой господин предлагал меня друзьям за ужином. Он не давал мне распоряжений, смотрел, что они делают. Однажды я не заметил его отсутствия и позволил прикоснуться к себе, без его ведома, - Лиан прояснил ситуацию как мог, говорил уныло и монотонно, у него нет сил на оправдания.       - Что бы ты смог сделать? – хмыкнув, поинтересовался темный.       - Не знаю, - поджал плечами лал и глубоко вздохнув добавил. – Но я не сделал ничего.       - Нет тебе оправдания, - насмешливо поддержал его покаяние Стах. – Вставай и иди за мной.       Раксашу пришлось придержать шаг, парень за ним едва ковылял и помочь ему значит измазаться в запахе, а его от себя не сразу отскребешь. По дороге Стах ругал предыдущего владельца лала по-всякому, исключительно про себя. Усвоенная с детства солидарность запрещала ему вслух при нижнем осуждать поступки других раксашев. Ничего, кроме вреда от этого не будет. В его яхте, выполненной по всем стандартам, кроме основного салона, имелся отсек для рабов и раксов. Он достоверно знал, что многие перевозят в нем и нижних, забирая с собой в салон лишь фаворитов. Поколебавшись немного, он все же велел новому приобретению забираться в салон. Парень сел на пол, по стечению обстоятельств, ровно на то же самое место, что выбрал Шелли, когда они только познакомились.       Стах – полководец, он многажды участвовал в битвах, пусть не на переднем плане, впрочем, легко сам вступал в личные схватки. Он бывал на уже остывающих полях сражений, где почва перекопана в пылу борьбы, трупы валяются повсюду не прибранные, куски плоти смешались с землей, и сама она пропиталась свернувшейся, старой кровью. Он чувствителен к запахам, различает их, разбирает по нотам, у него есть целый отдел мозга, ответственный за запоминание запаховых отпечатков. Он поистине способен наслаждаться запаховой чистотой, в его домах целые группы рабов отвечают лишь за нее. Только его острое обоняние вовсе не означает, что он не сможет не дрогнув перенести самую отвратительную вонь. Пожалуй, кроме форнира и еще считанных ароматов. Оказаться с живым источником смрада в замкнутом пространстве салона, далеко выходило за пределы его прошлого опыта. Причем он достоверно знал, стоит лалу умереть и ему тут же полегчает.       Стах старательно держал лицо, ничто не заставит его утратить достоинство. Он развернул ментальные щиты, нарочно причиняя себе боль, действующую отрезвляюще в подобных ситуациях. Придется полностью поменять внутреннюю обшивку яхты, в металл и пластик запах не просачивается, зато отлично проникает в кожу и текстильные ткани. Самое отвратительное, неявные оттенки форнира будут ему чудиться некоторое время после. Ничего, может наука пойдет впрок, и он перестанет нарушать известные с самого детства правила. Стах покривил душой, и, в силу своей способности, ясно осознавал самообман. Когда он отказывал нижним в покровительстве? Особенно если кидались ему под ноги и умоляли о защите. Чужих можно не услышать, от ничьих отвернуться он не в силах. Благо, мало кому из них приходило в голову просить неприступного черного, таких как он принято бояться и держаться подальше. Стах прав, Лиан и близко бы к нему не подошел, голод и лишения ослабили чувство самосохранения, только поэтому он оказался на стоянке перед рестораном. И они бы разошлись, но вмешался Шелли, навсегда изменив судьбу брошенного лала.       Чтобы ослабить давление форнира на психику, раксаш решил переключиться на другое. Ему нужно уладить формальности, чистые документы избавят от ненужных проблем в будущем. Трогать лала или заставлять его открыть местечко под яичками, куда накладывалось клеймо питомника, он не спешил. Поднимется новая волна запахов. Возможно, по-другому никак, но следовало попробовать иначе.       - Как тебя зовут? – не смягчая резкий, почти грубоватый тон голоса, сказал Стах.       - Лиан, - тотчас признался лал, сосредоточенное молчание раксаша, в безраздельной власти которого он нечаянно оказался, начинало пугать, диалог намного лучше.       Парень совершенно осознанно старался занимать как можно меньше места, подобрал ноги под себя, сложил руки на коленях. Не отрывал взгляда от собственных костяшек пальцев, не смея даже так невзрачно заигрывать, как касаясь взглядом туфлей или ног темного. Он жался совсем как Шелли на его месте не так уж давно, сам не зная, невольно смягчая Стаха к себе, потому что у того на сердце теплело, стоило вспомнить белокурого мальчика.       - Ты знаешь номер школы и год выпуска? – продолжал темный лэрт расспросы.       То и другое лалы могли слышать, но запоминали редко, название школы и летоисчисление Обетованной ничего не значили для раксаша. У них отсчет лет велся совсем от другой точки, питомники числились по номерам. Умный, осторожный Лиан внимательно прислушивался к окружающим и знал ответ.       - Постельный танцор? – от удивления брови Стаха поползли вверх. – Что только не выкидывают на улицу мои сородичи, настоящая диковинка и не поскупились.       - Да, господин, - послушно подтвердил бездомный, слова Стаха его задели, но он не подал вида. Он бы и сам посмеялся над участью такого же, над его глупостью и неумением воспользоваться данным природой талантом. Оказаться на месте брошенного не так весело.       Следующие десять минут Стах занимался переоформлением лала на себя, обладая вводной информацией, сделать ничего сложного. Темный лэрт забил данные в планшет, с недавних пор его управитель Елена поместил планшеты с избытком во всех точках, где они могли понадобиться хозяину. Достаточно было получить наказание, когда темному пришлось ждать игрушку, ведь он желал побеседовать со своим наложником и не нашел средство. Информационная сеть отличалась от ментальной и ему требовался инструмент, хотя договоры между сородичами и многие другие внутренние раксашские документы он читал при помощи миниатюрного ментального проектора. Лал числился без вести пропавшим и бесхозным, документы перечеркнуты красной линией по диагонали, означавшей, что само его существование ставится под сомнение. Регистрационные палаты старались пресечь любые мошеннические действия и перепродажу порченного или утраченного имущества. Бывший владелец лала – Тафар, поспешил исключить его из своего реестра. Царская семья взимала с раксашев налог на нижних, и лишнее платить никто не горел желанием. Тафар даже не узнает, что его брошенный лал обрел нового собственника. Оформление бездомного на себя встало Стаху в копеечку, он обычно прижимистый, необоснованные траты не терпел. Однако нижних эта черта его характера не касалась, они единственные стоили любых денег. Молодым не понять. Они не жили в ледяном мире вовсе без младшего пола. Любой из них стоит трудов, расходов и внимания.       - Теперь ты принадлежишь мне, Лиан, - полностью завершив регистрацию и дождавшись подтверждения, сообщил лалу Стах. – В свой дом я тебя не возьму, ты дурная компания моему наложнику, пока не сможешь доказать примерным поведением обратного.       - Спасибо, хозяин, - лал уткнулся лбом в пол, не осмелившись приблизиться ближе даже на миллиметр, в голосе его слышалась влага, словно близко подступили слезы.       - Обращайся ко мне по титулу, - поморщился Стах, лал вел себя совершенно правильно и приятно, но его поступки полностью перекрывал смрад проклятой коры.       - Ваша воля, как прикажете, лэрт, - мгновенно поправился нижний, не меняя позы.       - Можешь подняться, мы прибыли, - Стах не позволил себе поторопиться, однако вздохнул воздух снаружи с видимым облегчением, испытание почти закончилось, осталось уладить еще несколько вопросов.       О необходимости потратиться пришлось напомнить себе еще один раз, уже в больнице. Каждый раксаш обязан нести ответственность за взятых под свой контроль. Перед Стахом распростёрся ниц врач той же породы, что его домашний Локуст. Больницу держали предприимчивые зеленые, причем у каждого из них в отдельности средств бы не хватило завести врача единолично, но корпорация, заменяющая зеленым семьи, вполне справлялась. Заведение приносило огромный доход, сравнимый с развлекательным центром и все же уступающий лунному дому.       - Отравленный форниром практически неизлечим, темнейший господин, - бормотал раб, стараясь оставаться спокойным и выдержанным профессионалом и мелко трясся от страха. – Потребуются годы гормонального воздействия, и никто не поручится за результат, надежда на успех не больше тридцати семи процентов. Мы можем усыпить, безболезненно и быстро, одна незначительная инъекция, лал просто уснет…       Исчерпать терпение раксаша, пусть обладающего достаточно стабильной психикой и выдержкой по сравнению с другими, совсем не трудно. Стах сдавил разум несчастного врача, пользуясь своим неоспоримым даром, сдвинул зацепы на его алгоритме, погружая их глубже, заставляя раба корчиться и извиваться от боли, мучил, пока у врача не начались судороги и на губах не выступила пена.       - Ты будешь обращаться с моим лалом должным образом и применишь все свои умения. Он не умрет по твоему недосмотру, любой вред ему я буду рассматривать, как ошибку здешнего персонала. Не дело портить имущество младшей касты, поэтому вас я не трону, разорю ваши гнезда до последнего детеныша. Ты меня услышал? – раксаш говорил размеренно, рычащие интонации прослеживались лишь на некоторых звуках, и он был очень убедителен.       Без всякого участия его воли, но при усилии его мышц и мускулов, врача поставило на ноги, лэрт не видел никакого смысла в коленопреклоненных рабах.       - Теперь расскажи мне план лечения, подробно, - безжалостно велел он, полностью игнорируя его состояние и волны животного ужаса, исходящие от ментального образа несчастного. И наконец отпустил его, поправил заводской алгоритм, оставил в покое.       Недаром раса Локуста пользуется такой популярностью и дороговизной, врач сумел собраться с мыслями и изложить проект. Он не лгал и не хитрил, не свойственно его народу и ментальная привязка ему сильно бы помешала соврать качественно. Теперь Стах сам видел, насколько мал шанс Лиана, поразмыслив еще, решил не отказываться от него. Парень заслужил за свои мытарства маленький кусочек удачи. Темный продолжал искренне считать его виноватым. Но изгнание? Нет, лал достаточно наказан. Если разобраться, он ведь действительно получил сполна, ровно то, что ему назначил хозяин, насколько бы жестоким и необдуманным оно ни было.       Безумец Тафар. Раздавать нижнего и какого нижнего, постельного танцора, другим, подавать его вроде редкого лакомства. Разобидеться на него же за свою глупость, не выдержать, что к мальчишке прикасаются и выгнать. Лучше бы убил. В итоге, наказал его или себя? Впрочем, черный сородич Стаху вполне безразличен. По мнению лэрта, их интересы не пересеклись. Один выкинул, а он, получается, подобрал. Жалеть о своем поступке Стах тоже отказывался, пошли они все, великие вершители и почитатели неведомо как наросших на основу в корне неверных правил. Лучше следовать Книге, в ней одной написано, как надо. Кстати, парень бы на пять минут на улице не остался, не будь на нем форнира. Месяц спустя, проверяя счета, он наткнулся глазами на первую на очереди сумму из больницы, ему не понравилось. С другой стороны, до недавнего времени он совершенно бесполезно тратил астрономическое количество кредитов на родную семью. Сняв с себя непомерную ношу, не грешно уступить малую ее часть в пользу маленького Лиана.       Впечатления Лиана отличались. Они приземлились на крышу большого, но не самого высокого небоскреба. Лиана сразу отделили от нового хозяина. Лал оглядывал и притормаживал, не соглашался идти, но лэрт ему приказал и пришлось повиноваться. Его проводили в большую палату. Медсестра настойчиво рекомендовала ему принять душ, сама проводила его в санузел прямо при палате, показала, как пользоваться. Ее, в отличие от Стаха, беспокоила именно обычная грязь, наросшая на него за последние месяцы. Лиан сплошная антисанитария. Стоило ему снять с себя лоскуты ткани, выполняющие роль одежды, медсестра подхватывала их двумя пальцами и засовывала в мешок. Явно он их больше не увидит. Служительница пошла к двери, он опомнился и побежал следом, сунул руку в пакет, долго шарил и вынул наладонник.       Когда она ушла, парень вернулся в санузел и включил душ над головой. Настоящий, водяной, очень дорогая больница. Он сел под струями воды, постаравшись чтобы на него попадал самый мощный пучок струй и смотрел на воду, образующую маленький слой в поддоне, прежде чем стечь в слив. Соприкоснувшись с его телом, вода мутнела, бурела, чернела, от него во все стороны расползалось пятно и отдельные ленты растворившейся грязи. Лал издал горлом гортанный звук, сильно похожий на сухой всхлип и потянулся к воде на полу ртом. Немалых душевных сил стоило остановиться, выпрямиться и запрокинуть голову. Ловить струи губами, а не лакать уже грязную из поддона. Спустя минут пять он догадался подставить под бьющие его худое тело капли свернутые ладони, набрать немного и попить. Казалось, он никогда не сможет остановиться, утешить жажду.       Отходы на Кашаре строго контролировали, раксаши не намерены загрязнять родную планету, где многое зависело от сохранности природы. На Кашаре нет производств, здесь не ведется сельское хозяйство. Маленькие сады, огороды и парки в поместьях черных не в счет. Пища в ресторане, где он нашел себе подкормку, в основном белковая. Раксаши хищники и заказывали мясо. Его остатки помещали в дегидратор и в металлический ящик на заднем дворе ресторана под кодовым замком попадали обезвоженные брикеты. Трудно добыть, еще труднее усвоить. Лиану подолгу приходилось работать челюстями, чтобы отделить себе маленький кусочек, потом он рассасывал его часами. Источника воды не было совсем. Ночами лал выбирался к площади за три квартала от ресторана и пил из фонтана, он бы набирал впрок, но никакой значительной емкостью ему обзавестись не удавалось. Все отнимали беглые или брошенные рабы. Ходить так далеко тяжело, настоящим счастьем был дождь. Лиан смутно помнил пережитую на улице зиму и с ужасом ждал наступление новой, ее он бы вряд ли перенес.       Как нежданно вернулась к нему удача. Там, сидя на полу в больничном санузле, он впервые четко выстроил логическую цепочку и постарался затвердить ее накрепко, никогда не забывать. Его нынешнее положение, без ложных слов, спасение, дело рук длинноволосого лала, пожалевшего его просто так, без всякого основания, и не побоявшегося попросить за него своего господина. Сам Лиан во времена фавора и не думал поступать так же. Трудно вспомнить представлялась ли ему возможность. Трезвомыслящий и безжалостный в оценках собственного поведения Лиан, что бывает только на пользу, прекрасно осознавал, как бы поступил. Он бы гордо вскинул голову, презрительно скривил губы и прошел мимо.       В отличие от многих других гаремных обитателей, Лиан не творил необоснованного зла понапрасну, не интриговал ради интриги, не подставлял без выгоды. Пусть он змея, но кидаться на всех встречных-поперечных, язвить и вонзать зубы только от того, что они у него имелись, занятие для слабоумных. Лиан оставался легким и приятным собеседником, не отказывался поделиться сладостями, если они у него были, дарил мелкие подарки евнухам, обладал ненавязчивым юмором. Не ныл, не плакал, не канючил. На его губах часто появлялась улыбка. Он избегал конфликтов. Никогда не дрался, втянуть его в открытое противостояние задача вовсе непосильная. Когда свара не касалась его, он уходил, при любой физической угрозе самому себе сразу жаловался гаремной обслуге.       Он отличный ученик. Его забрали из семьи в четыре года и теплых воспоминаний о них он не сохранил. Семья была огромная и не слишком благополучная. Трудно припомнить, сколько у него было братьев и сестер, во всяком случае матери на всех не хватало. После Лиана, прежде чем его забрали в питомник, она успела родить еще двоих и в год он потерял статус самого младшего, обеспечивающий ему хоть минимум ее внимания. Она его отбытия не заметила, Лиан не первый ее покойный ребенок. Случилось так, что болезнь после инъекции вытяжки из черного корня, погасила в разуме и душе Лиана всякую тень привязанности к кровным родственникам.       Отдельный наставник показался мальчику невероятным сокровищем, он был готов на все, чтобы ему угодить и сохранить его присутствие. Лиан учился старательно, направил на это весь резерв растущего организма. Его хвалили, и похвала доставляла удовольствие. Наставник гордился им, чтобы позволить ему выжить, хитрый и спокойный названный дядька научил Лиана многому, что остальным приходилось добирать, следуя интуиции и наверстывая уже на месте. Их отношения никогда не пересекали строгого круга, предписанного правилами питомника, но внутри него оставались предельно теплыми и доверительными. Наставнику от мальчишки была сплошная польза, он стабильно получал бонусы в денежном эквиваленте за его успехи. Лиан знал про деньги, и с подросткового возраста понимал, что значительная часть приязни его постоянного сопровождающего обеспечивается именно ими, но не видел в этом ничего плохого. Отрабатывать полученное тоже нужно уметь, не каждый справляется, достаточно посмотреть на многих из наставников его соучеников.       Потом в гаремах он еще раз смог убедиться в сделанных выводах на примере евнухов. Некоторых не имело смысла подкупать, они охотно принимали дары, продолжая подличать и кусать подопечных, едва представлялся случай. Рабы словно не понимали, насколько их ценность незначительна по сравнению с омегами. Так вышло, что в скором времени после того, как они напакостили Лиану, двое из них попались под горячую руку властвующему в доме раксашу и погибли. Лиана быстро учились обходить стороной. Змею лучше не беспокоить в облюбованном ею теплом местечке.       Лиан не слишком эмоционален. У него скорее практический, рациональный склад ума, довольно холодный темперамент. Тем не менее, он однозначно сабмиссивен, как абсолютное большинство омег, где редкие исключения лишь подтверждают правило. Без власти целой системы, как было в питомнике, или, в качестве полноценной замены - одного раксаша над собой, в его жизни образовывалось слишком много переменных, он начинал тревожиться, нервничать из-за любой мелочи. Ему нужен постоянный жизненный ориентир, только тогда существование становилось размеренным и правильным.       Юный омега преуспевал в обучении и, попав на Кашару, с успехом применял полученные знания, постоянно стремясь к вершине, в качестве которой выбрал принадлежать черному из первой правящей семьи. Цель его была над облаками, он добрался до самостоятельного раксаша из двенадцатой, погрузившись с головой в облачный туман, но сорвался с социальной лестницы вниз, чудом не разбившись насмерть. Судьба посмеялась над ним, теперь он принадлежит раксашу из первой, как мечтал, без всякой надежды заслужить его расположение.       Впрочем, тогда, сидя на полу в душевой, Лиан этого еще не знал. Он не мог себя заставить расстаться с душем, вымылся с мылом трижды, оттирая кожу найденной на полке мочалкой до раздражения, постоянно полоскал и тер мылом наладонник. Наверняка на нем тоже форнир, лал собирался брать его с собой в душ каждый раз, чтобы очистить и оставить при себе в качестве талисмана, вода электронному устройству не повредит. Раксаши предпочитали надежные, служащие подолгу вещи. Впервые в жизни, не такой уж длинной по кашарским меркам, у лала нашлось время хорошенько подумать о раксашах и их вещах.