Гадюка

      Роскошной яхты, вернее вообще никакой, в собственности Мазози не имелось, в его лесах они ему ни к чему, еще и дорого в обслуживании. Таксары по лесам тоже не проберутся, за его кланом числилось пять-шесть машин, в большинстве своем грузовых, только один не использовался для перевозки товаров в город, на нем Мазози явился к деспоту. Таксары поднимались от земли буквально на десять сантиметров, модели поновее на тридцать, поэтому попасть на нем на взлётную площадку дворца невозможно. Пришлось долго спускаться на лифте и идти по техническим полуподвальным помещениям, пока не оказались снаружи. Мазози привык постоянно попадать за парадную сцену основных комнат роскошных дворцов, поместий и квартир. В какой-то мере гарем тоже задник жизни, где ничего значительного не происходит, жить там значит лишь готовиться встретиться с господами. Так или иначе, в служебных помещениях Лиан не бывал и с любопытством осматривался вокруг, сколько самых разных рабов, как слаженно работают.       Самолюбие Лиана болезненно кольнула передача его в собственность желтому. Строго говоря, он вполне мог рассчитывать хотя бы на лилового, ведь из ведения черной касты не выходил. Продай Стах его с аукциона, он бы возможно вообще не сменил касту. Но черные, как дорогие лотерейные билеты с повышенным шансом на победу, выигрыш совсем не гарантирован, скорее наоборот. И разве в больнице он не решил потрудиться и отыскать себе тихую гавань. Желтый ниже любого из черных господ, но участь принадлежать ему несоизмеримо лучше уличной жизни. Несчастья учат мудрости. Неужели он настолько глуп, что не извлек для себя урока? Как бы Лиан не отнесся в итоге к передаче прав на него Мазози, пусть рыдал бы в душе, показать свои слезы господину ему и в голову не пришло. Он не ребенок, неспособный сдержать собственные эмоции скрытыми и в узде, ничем себя не выдавая.       Парень вел себя тихо и послушно. Семенил следом, подчиняясь слишком жадной хватке раксаша. В таксаре Мазози ему не предоставил шанса выбрать как расположиться, сразу на сиденье запихнул. Откуда-то из глубин дворца прямо к дверце транспорта вынырнул домашний раб внутренних дворцовых покоев и сунул им в салон в довесок сумку с пожитками новообретенного мальчишки. Раксаши вступая в собственность, обычно лишали омегу всех вещей, включая одежду, чтобы дать ей новое от себя. Исключение составляли ювелирные украшения, но передавали лала вместе с ними достаточно редко, и разумный лал от них по-быстрому избавлялся, продавал через сеть, не раздражая хозяина сторонними знаками внимания. Желтые относились к омегам иначе, позволяли таскать за собой мелочи, стараясь избежать ненужного стресса. Тем более кто знает, что у них там нужно в обиходе, быстро не соберешь. Практичный подход к имуществу не самый худший.       Мазози беспокоило, что парнишка такой словно пристукнутый. Не задал ни одного вопроса, страхом от него не разило, не вырывался и не забивался от него в уголок. Снова подумалось, что он травмирован. Стоило таксару тронуться с места, совсем не так неощутимо, как получалось на яхте, Мазози немедленно попробовал установить контакт с нежданным и очень приятным приобретением.       - Не бойся меня, хороший, - стараясь двигаться медленно и очевидно, чтобы лал мог проследить движение от начала до конца, протянул к парню руку.       Значит держать его и тащить по мнению раксаша было нестрашно, а теперь самое время побояться? Уговаривает его, как глупого паникующего зверька. Нужно испугаться? Хорошо, Лиан справится. Парень вытянул из вороха эмоций, которые сейчас испытывал, опаску слабую и вполне разумную в обществе незнакомого раксаша. Раскрутил ее, сосредоточился на ней, усилил как мог, чтобы вполне походила на страх. Желтые читали ментальные образы, но намного хуже сородичей из других каст, однако само наличие способности давало им преимущество перед другими разумными. Дыхание Лиана участилось, сердце забилось чаще. Он не играл, вернее не в полном смысле этого понятия, основа его эмоции всегда настоящая, только он мог притушить ее до минимума или, наоборот, раздуть в полноценное пламя. У него был очень хороший питомник, пожалуй, лучший на Обетованной, по специализации точно на голову превосходящий остальные.       Мазози поверил ему, строго говоря, Лиан и не врал, он не настолько жалок и глуп, чтобы опуститься до лжи перед господином. Предотвращая возможный побег, не догадываясь, что его вообще не могло случиться, желтый раксаш завалил парня на тесное для них двоих сиденье. Зажал ему руки над головой, обхватив запястья пальцами и заодно используя их, как дополнительную опору.       Ах, Лиану приятно почувствовать контролируемую тяжесть раксаша поверх себя, тем более в довесок он так сладко и надежно зафиксирован. Постельному танцору нравился секс, в школе казалось, что всякая практика гарантировано доставит удовольствие. Черные господа доказали ему обратное, но полностью вкус к постельным утехам отбить не успели. Он соскучился. Не то, чтобы Мазози вожделенный партнер, поразивший его с первого взгляда. Но он сильный, крупный и вполне привлекательный мужчина. Его законный хозяин. Лиан совсем не возражает выяснить некоторые скрытые до поры моменты. В конце концов, не лишне посмотреть, с чем придется работать, хотя члены господ не разочаровывали парня никогда, другой вопрос, что пользоваться щедрым подарком природы из них умел далеко не каждый.       Желтый сосредоточенно стягивал с него одежду, внимательно рассматривая его со всех сторон. Лиана ощупали спереди с головы до ног и перевернули на живот, фиксируя теперь крепко прихватив шею сзади. На коже парня нет отметин и шрамов, было несколько на верхней части спины, в больнице их свели от нечего делать, столько лет прошло. Он совершенно гладкий, не слишком обильную растительность удалили с его тела еще в школе, бесконечно повторяющимися процедурами лазерной депиляции. Не таков постоянно меняющий стандарт красоты раксашев, но таков стандарт школы.       Наложник не вздёргивает бедра вверх, навстречу шарящим по нему пальцам, не скулит и не просит, слишком грубо. Зато он течет и у него встает. По мнению большинства, в таких проявлениях себя невозможно контролировать. Большинство ошибается, Лиан чувствует себя вполне способным приглушить свое возбуждение, не так, как в присутствии Стаха, когда он стирал знак с его плеча. Он вполне сознательно делает комплимент Мазози, пусть в полной мере раксаш его не способен оценить.       Чувствуя усилившийся феромон, особо концентрированный в тесной коробке таксара, абсолютно чистой омеги, не раскрашенной запахами других раксашев, Мазози вдыхает глубже. Лиан пахнет хорошо, понятный, ровный аромат, легко раскрывающийся на отдельные ноты, свежий и запоминающийся. Желтый патриарх уступает вполне естественному желанию, проводит пальцами между ягодиц лала, нажимает одним пальцем на поджимающееся мышечное колечко, проникает внутрь неожиданно легко, сразу чувствуя, как палец обволакивает теплая и душистая природная смазка. Мальчик потек, расположенный к нему раксаш, весьма чуток к его уязвимому положению, готов проявить участие. Никаких физических травм на теле наложника он не обнаружил. Красивый, холеный, тонкокостный, сложный в обращении, предмет роскоши, выращенный специально для постели аристократа. Мазози не столько не хотел обойтись с ним грубо, как тревожился сразу же испортить. Зря переживал, Лиан кажется цветком, но лепестки его выкованы из металла.       - Ты растянут, драгоценный, - сказал и заурчал Мазози, переворачивая лала обратно и прижимая к груди.       Мурлычет с первых минут знакомства, потрясающая милость, жутко вспоминать чем ему приходилось выслуживать подарок у прежних господ. Урчали ему лениво и кратко, а не так в голос, безостановочно, сильный разносящийся по телу и сознанию звук.       - Меня готовили для вас, господин, - едва слышно произносит Лиан и умело краснеет, краска затрагивает щеки и кончики ушей.       Сказанное им чистая правда, только на утверждение раксаша он прямо не отзывается, поймать его и принудить к откровенности практически невозможно. Прямота зачастую вредит отношениям с хозяином. Зачем раксашу знать, что он самостоятельно растягивался перед встречей? Лалу не сказали заранее кому достанется, то есть нельзя сослаться, что трудился именно для желтого. Еще примет за слишком доступного.        Лиан не зря провел время в больнице, не выпуская наладонника из рук часами, он многое выяснил. Четыре касты не равны во многом, в частности они ущемлены в сведениях о питомниках. Никаких каталогов с видеозаписями и запаховым слепком. Только открытые аукционы и рынки. Зеленые и желтые не различают клейма школ, они крохотные и зачастую отличаются друг от друга лишь добавленными точками и еле заметными линиями. Может быть, Стах выдал его, указал в документах, но Лиан сильно сомневался. Желтому патриарху целого клана совершенно ни к чему информация о том, что он постельный танцор. Лиану сначала нужно осмотреться, прежде чем демонстрировать способности. Поэтому он вел себя повадливо, но сковано, как неумелый, поощряя раксаша маленькими презентами, вроде румянца, вздохов, смазки, эрекции и частого сердцебиения. Решил, наконец, побудить раксаша действовать поживее и бросил на него взгляд из-под полуопущенных ресниц, рассмотрел радужки недостаточно напористого хищника. Цвета очень крепкого вина, коньяка, налитого в гладкий хрустальный стакан, если смотреть через его стенки на свету, красиво.       Раксаш заурчал еще громче, широкой частью языка облизал ему шею, позволяя микроскопическим крючкам проступить и зацепить его кожу. Лиан в восторге от этой их способности, многие жаловались, что им саднит, но не он, тем более раксаш не усердствовал и до крови не раздирал. Парень дождался, когда ему раздвинут ноги. С момента скрупулёзного осмотра его одежка валяется где-то на полу. И позволил себе слегка выгнуться в руках самца, прижимаясь к нему бедрами плотнее. Хозяин продолжает его удивлять, вместо того чтобы вставить, растягивает его на пальцах. Заботливый и осторожный. Вот бы всегда так. Заканчивая с растяжкой, расстегивает себе штаны и наваливается на него уже неостановимой, напористой плотью. Протискивается внутрь медленно, приостанавливаясь, урчит в ухо, доводя его до одурения. Лучше бы двигался вперед-назад по малой амплитуде, проникая с каждым толчком глубже. Но и так хорошо. Очень хорошо. Член отличного размера, давит куда надо. Берут Лиана медленно, двигается раксаш осторожно, соизмеряя свою силу и его слабое тело.       У Лиана не было по-настоящему с криками, целую вечность, он не сдерживается и кончает быстро, подтвердив легенду про неопытность. Мазози не огорчен, что от него сложно ожидать, гораздо необычней, он не продолжает, игнорируя спавшее возбуждение наложника, как поступило бы на его месте абсолютное большинство. Он остается внутри, продолжает урчать и наглаживает его везде, где дотягивается, пережидает посторгазменное состояние нижнего, дожидаясь новой волны и только тогда начинает двигаться. Лиан почти смущен сделанными поблажками, благо хозяина он ждать не заставил, слишком долгим оказался период воздержания. Он соскучился по ласке верхнего, пусть порой она была слишком жестокой и не по силам. Второй раз он соединил с пиком господина, слив их удовольствие в одно целое. Слишком часто повторять нельзя, иначе его тайну раскроют. В конце подумалось, что для полноты картины нелишним будет пролить несколько слезинок. Поздно спохватился, влаги из слезных проток выдавить удалось совсем немного, пришлось сильнее смежить веки, чтобы она вымочила ресницы и заблестела в уголках глаз.       - Сладкий мальчик, - говорил ему сверху Мазози, урчание его не перемещалось на речь. Он так не мог, мурлыкать и говорить одновременно, как Стах, например. Способности черных в различного рода ментальных трюках, к которым без сомнения относилось урчание, намного превосходили самых способных желтых. – Как тебя зовут, мой маленький?       - Лиан, господин, - всхлипнул парень, робко поднимая на него глаза, чего уж теперь, владение закреплено, можно и посмотреть.       К огромному сожалению, патриарх желтых оставался в одежде, только штаны расстегнул и приспустил, поэтому масштаб любования сильно сокращен. Мазози мощный раксаш, намного тяжелее черного, и, если их сравнивать чисто в формате физической силы, конечно, намного сильнее представителей высших каст. Все раксаши на Кашаре охотились, в детстве охота составляла их жизнь, потом цели, интересы и задачи менялись. Охота становилась полезным и увлекательным развлечением. Мазози не развлекался, он добывал и заготавливал мясо для клана и на продажу, редкую неделю по два раза не возглавляя облавы. На Кашаре нет легкой дичи, если не откровенно агрессивная, то хитрая и увертливая. Особенно доставалось добытчикам пушнины, мелкие хищные зверьки с ценной шкуркой проявляли чудеса смекалки, чтобы уцелеть. И еще приходилось учитывать сезоны, поголовье, периоды размножения и выкармливания детенышей.       Не самая простая жизнь сформировала Мазози должным образом. Он способен борату, на которого принято охотиться с копьем, череп кулаком проломить и проделывал не раз наяву. Лал, выбранный и выращенный в угоду черным, казался в его руках стеклянной фигуркой, самой тонкой выдувки, неловко шевельнешься и непременно что-нибудь обломишь, пальчик или косточку. Поэтому Мазози держал лала бережно, вообще не сжимая руки, тоже рассматривал.       Мысленно они обменялись мнениями. Огромный и осторожный, подумал лал, самый крупный хищник из кошачьих может красться так, что травинку не потревожит, значит и брать без боли вполне сумеет. Выдвинутую теорию ему прямо сейчас наглядно доказали, так бы не поверил. Красивый, заключил про себя Мазози, тоненький такой, гладкий, сладкий, Дарьян увидит с ума сойдет. Сбылась мечта его меченого фаворита заполучить в руки нежную куколку черных. Только вряд ли приспособлен к их суровым реалиям, жить в клане это не на подушках в стерильной атмосфере гарема прохлаждаться целыми днями. Мальчику придется работать, ничего сложного и непосильного, но и такое балованной и капризной белоручке дастся не без труда.       - Обращайся ко мне лэр, я патриарх клана Харш, первого из первой сотни, мое имя Мазози, называй меня так, пока мы во внутренних комнатах, - начал устанавливать правила желтый. Тем более его случайное приобретение показывало разумный характер. Лить слезы и забиваться от него в угол лал отказывался, что не могло не радовать.       Раксаш пошарил вокруг раздобыл початую пачку сухих бумажных салфеток. Не стоило, наверное, с ходу заваливать парня, могло пройти совсем не гладко и с обоюдным удовольствием. Повезло. Мазози отпустил мальчишку, положив салфетки ему на живот. Лал удивил его еще раз, вытащил первый платок и вместо того, чтобы вытираться самому от подсохшего семени и смазки, потянулся к его опавшему члену, до сих пор торчащему из штанов. Затаив дыхание, раксаш наблюдал, как нижний ухаживает за ним, заботливо обтирает его конец и заправляет член ему в трусы, поправляя белье, не забыв застегнуть ему ширинку. Мазози нашел, что тонкие светлые пальцы, справляющиеся с застёжками прямо у него в паху, небезынтересное зрелище. У него снова привстало. Верхний почувствовал странную необходимость ответить на добровольный жест, поднял с пола и сложил более-менее ровной стопкой на край сиденья одежду мальчишки. Не отрываясь, следил как лал проходится бумагой у себя по животу и между ягодиц. Пришлось взять себя в руки, иначе завалил бы снова.       - Спасибо, лэр, - вежливо поблагодарил лал, опуская однозначно красивые по самым строгим меркам глаза, несмело прикоснулся к своей одежде. – Мне позволено?       - Одевайся, замерзнешь, на улице не лето, - немного грубовато рубанул раксаш, изящные манеры юноши его немного сбивали с толку, смущали.       Дождался пока натянет, завяжет и застегнет каждую вещицу до единой, потом сграбастал и прижал к своему боку. Лал сильно нравился. Поистине черные не знают ни в чем нужды, если без сожалений отдают из дома такого. У одних все, у других ничего, самый минимум. Мазози не находил в этом никакой несправедливости, право сильного никто не отменял.       Ехали они долго, поселение разросшегося клана желтых располагалось среди лесов и больше всего напоминало большую деревню. Более мелкие постройки окружают большой господский дом Мазози. Огромная часть взрослых желтых одиночек живут прямо в лесу в деревянных срубах, обходясь малыми удобствами. Приходя из леса и принося с собой добытые шкурки, ценнные коренья и травы, они останавливаются у Мазози. Редкий желтый достигает настолько высокого положения в клане, что мог обзавестись собственным омегой. Лалы и немногочисленные лали живут с патриархом, хотя фактически числятся за кланом. Они под охраной старшего раксаша и одновременно принадлежат общине. Сможешь принести клану пользу, заслужишь несколько ночей с одним из них. Будешь долго и упорно работать, накопишь кредитов, повезет выкупить приглянувшегося в единоличную собственность. Общинные лалы не рожали, на это существовал строгий запрет. Нет никакого резона плодить слабых, права на размножение нужно добиться упорным трудом, настойчивостью и другими немаловажными качествами.       Дарьян патриарха не встречал, церемониал между ними сильно хромал. Фаворит крутился по домашним делам, хозяйство у него большое, нижние желтых живут на натуральном, готовят, заготавливают впрок, помогают с уборкой. Клан владеет рабами, но до особей черных им далеко, они медлительные, неуклюжие и однозадачные. Клановым омегам не приходилось мыть полы, однако какой-нибудь неудачливый непременно получал наряд и был вынужден целый день напролет ходить за полотерами и не позволяя им утыкаться в углы, постоянно шпыняя и направляя окриками. Есть и такое, что здешним рабам вообще поручать нельзя.       Лиан украдкой осматривался. Впрочем, едва спустились с таксара, Мазози отвел его в личные комнаты и выходить запретил. Впечатлившись нижним, патриарх даже напомнил парню про сумку, присматривать за своими вещами лал должен лично, или лишится их за несколько дней. Красть не станут, но в таком огромном жилище с почти двумя сотнями постоянных жильцов концов не найдешь. Лиан учился быстро, ему повторять не придется. Личные комнаты Мазози занимали всего три помещения. Спальня, что-то вроде личной гостиной и кабинет. Не густо. Лиан ничего из вещей не трогал и не перемещал, но обошел комнаты вдоль и поперек. Обнаружил небольшой совмещенный санузел, никакой ванны, скромный душ, под ним неглубокий каменный поддон. Знал бы он, что водяной установили совсем недавно и считался он откровенной роскошью. Окажись Лиан в воле желтого непосредственно из дома Тафара, не удержался бы, поплакал. После улицы и больницы запросы его перетерпели сильные изменения. Он прекрасно устроится, лишь бы обстоятельства позволяли.       Обстоятельства заявились вечером вместе с раксашем во главе. Не могло так случиться, что при патриархе клана не прижился лал. Лиан преклонился перед Мазози и после того, как его милостиво подняли, посмотрел на омегу довольно открытым взглядом. В таксаре Мазози назвался ему, но его имя соединилось в одно целое с образом легендарного ювелира-артефактора, девайсы которого стоили запредельных денег, ценились, как произведения искусства и за ними еще нужно было постоять в очереди, только когда он увидел ошейник на шее его фаворита.       При виде него Дарьян широко раскрыл глаза и разулыбался. Ему доложили, что появился новенький, стоило дверце таксара открыться и ему показаться наружу. Он привык и не побежал с ходу смотреть, дело обычное, пусть они не обсуждали с Мазози приобретение еще одного нижнего. Сначала новый лал частенько оставался в постели патриарха и делил ложе с ними двумя, переходя затем на общую половину или в подарок выслужившемуся приближенному. Парням на пользу, есть время осмотреться, заручиться поддержкой Дарьяна, с некоторыми его связывала многолетняя нежная дружба. Но мог ли он предположить, что в комнатах патриарха ждет и скучает такой хорошенький малыш.       - Прелесть какая! – не скрывая чувств выкрикнул он и кинулся щупать мальчишку.       Лиан полоумному не сопротивлялся, невозможно устроить прямо на глазах у верхнего ссору и драку, но отнёсся к бесцеремонным домогательствам с ощутимым холодком.       - Мой меченый фаворит, Дарьян, - представил наглеца Мазози, садясь в кресло, вытягивая ноги и наливая себе вина из графина.       Меченый значит.       Жаль.       А так хорошо начиналось…