от хён:
Обернись.
Чимин начинает вертеть головой в разные стороны. На его лоб и нос резко опускаются холодные капли, и омега морщится. Он замечает альфу, укрывшегося под козырьком кофейни, где можно взять напитки на вынос, тот стоит и глядит на Чимина. Ему отчего-то вдруг становится неловко. Подозрения относительно симпатии Чонгука, направленной в его сторону, мешают спокойно общаться со старшим, однако тот, словно не замечая ступора и растерянности омеги, машет ему рукой. Дождь набирает силу, и Пак бегом направляется к нему, не желая промокать. — В деканат? — спокойно спрашивает Чон, оглядывая его с головы до ног. Сегодня почему-то захотелось одеться довольно броско: светлые обтягивающие ноги джинсы с пятнами краски по всем бёдрам, тёмно-синяя куртка с множеством нашивок, под тканью которой кроется блузка чёрного цвета с прозрачными рукавами. Чимин сам себя словил на мысли, что бунтует, будто подросток, собираясь выказывать недовольство одним своим видом. — Ага, — кивает он и ждёт, пока хён приблизится к стойке, чтобы заказать кофе. — Декан смилостивился, чтобы со мной поговорить. — Как и со мной, — усмехается альфа, когда молодой бариста с ним звонко здоровается. — Латте с ореховым и… — он оборачивается к Чимину, ждёт, пока тот поймёт: альфа просит выбрать вид кофе, чтобы заказать и ему тоже. — Американо без ничего, — улыбается он, а Чон только кивает. Он ненавидит пить по утрам что-то сладкое, потому предпочитает горький крепкий кофе без любых добавок. Но так только утром, в любое другое время Пак Чимин — пылесос для сладкого. Стоит перед ним поставить что-то, содержащее в себе хоть грамм сахара, и омега это с удовольствием сметёт. Бариста принимает заказ и выдаёт им номерок, который назовёт, как только напитки будут готовы. Чонгук отводит его от стойки, чтобы следующие в очереди назвали позиции того, что хотят выпить. Чимин вздрагивает, когда пальцы альфы прикасаются к нему даже через плотный материал куртки. — Старайся сегодня не ругаться с ними, если декан первый не начнёт переходить черту, — с прищуром проговаривает хён, вынуждая Чимина почему-то залипнуть на его длинных ресницах. Он так странно выглядит сегодня, что хочется судорожно сглотнуть под его настойчивым взглядом. Но Чимин только понятливо кивает. — Думаешь, они будут разговаривать с нами по отдельности? — спрашивает Пак, пока буравит стойку с розовым утёнком во всю площадь — символ кофейни. — Думаю, что вместе, но предупредить-то тебя надо, — усмехается Чонгук, стоя к Паку, кажется, слишком близко. — Как Ыюн? — пытается отвести его внимание омега, нервно прячет руки в карманах. Ему страшно. И страшно оттого, что либо его одолевает паранойя, либо взгляд Чона ему действительно кажется другим. Более глубоким, ведь хён застывает на его лице на несколько лишних секунд. Испытывающим, оттого у омеги по коже спешат пробежаться колкие мурашки. Это… неправильно. Чимин не должен молчать, ведь тогда разве он поступит лучше Тэхёна, год умалчивающего о своей осведомлённости в плане чувств Пака? Только вот смелости пока не хватает на то, чтобы поинтересоваться об этом у Чонгука, потому омеге только остаётся, что прикусить губу да словить снова взгляд альфы, направленный на его рот. Но в этот миг он словно сам себя одёргивает от таких разглядываний, и им на руку играет то, как бариста называет номер их заказа. Чонгук отходит от него, и только тогда омега понимает, что задержал дыхание. Раньше с Чонгуком рядом было комфортно, а что сейчас? Пак всё время испытывает неловкость и смущение. Вот что он будет делать, если то, что он начинает подмечать, действительно симпатия? Чимин встряхивает светлой чёлкой, отгоняя такие мысли. Чон не спрашивает его, просто настойчиво подталкивает к своей машине. Не будет ли странно, если они приедут в универ на его авто? Хотя, думается Чимину, куда уже страннее. По крайней мере процентов восемьдесят студентов и преподавателей считает, будто они состоят в отношениях. Почему-то от этой фразы про отношения, внутри Чимина всё вздрагивает, вынуждая посмотреть на располагающегося за рулём альфу. Он взрослый, красивый. Притягательный. Чимин ни раз замечал взгляды омег его потока на сонсен-нима, когда тот надевал рубашки, подчёркивающие его фигуру, или обнажал татуировки. Омеге всегда хотелось спросить, насколько давно тот их сделал. Витиеватые рисунки и символы привлекают внимание, стоит Чонгуку хоть немного оголить руки. Сейчас, когда из-под рукава его лёгкого тренча выглядывает кусочек изображения, то сразу же оказывается замечен Чимином. И Чонгук примечает то, как омега снова начинает его рассматривать. — Это странно, когда ты так пялишься, — спокойно произносит он, сдавая назад, чтобы выехать на разгонную полосу. — М? — непонимающе хлопает глазами Пак, переведя взгляд с линии чёрной тату на лицо Чонгука. Тот смотрит только вперёд — на дорогу и едущие рядом машины. — Я говорю, у меня мурашки уже от твоего пристального взгляда, — повторяет альфа, вынуждая щёки Чимина потеплеть от смущения. — Тату, — пищит он, стараясь хоть как-то оправдать беззастенчивое разглядывание старшего. — Они красивые, а я всё не решался спросить о значении или истории. — Ты имеешь в виду то, почему и когда я их набил? — чуть поворачивает голову Чонгук, когда они останавливаются на красный сигнал светофора. Чимин часто кивает и присасывается к стакану с крепким кофе, чтобы скрыть неловкость на лице. — Как-нибудь расскажу, — изгибает уголок губ Чон, вынуждая омегу насупиться. Он-то ожидал, что альфа станет посвящать его прямо сейчас. — К примеру, за ужином, который ты мне должен. Пак вздрагивает, снова уставившись на хёна. Нет, он не забыл об ужине, просто складывающаяся ситуация в понимании Чимина не благоволит к посиделкам. К тому же он чувствует себя неловко рядом с Чонгуком, особенно, если все мысли занимает чёртово предположение Юнги. Чимин точно наваляет другу, как только увидит. — Я помню, хён, — скованно прокашливается, отпивая ещё глоток кофе. — Надо будет… просто договориться о времени и месте. — Хорошо, — кивает Чонгук, крутя руль. Чимин старается прогнать назойливые слова Мина из разума, просто смотрит на улицу, где уже совсем разразился ливень, через стекло автомобиля. Они доезжают до университета без проблем, вот только приходится до нужного корпуса бежать из-за усилившегося дождя. Чонгук услужливо прикрывает голову омеги своим портфелем, а Чимин не понимает, сколько ещё будет смущаться из-за каждого действия старшего. Светлая ткань джинсов усеяна каплями влаги, срывающейся с неба. Чимин отряхивается и сбрасывает с плеч куртку, снова ощущая, как на него смотрят. И в этот раз не Чон, а студенты, проходящие мимо или стоящие группкой возле стены. Пак взгляды игнорирует, стоя близко к сонсен-ниму, пока тот передаёт их куртки в гардероб. Высокие ботинки омеги, на которые сегодня тот сменил любимые мягкие кроссовки, звонко клацают по плитке на полу, а цепочка у шнуровки позвякивает от каждого шага. Они с Чонгуком быстро добираются по тихому во время занятий коридору до кабинета декана. Альфа выходит чуть вперёд и настойчиво стучит в дверь. Из-за неё раздаётся голос, позволяющий им войти. Чимин шмыгает за Чоном, сразу же воинственно нахмуривая брови. Он глядит на декана напряжённо, а тот отвечает омеге тем же. — Присядьте, пожалуйста, — указывает мужчина на кресла перед столом. Чон и Пак усаживаются в них, как в самый первый раз. — Нам нужно как-то прояснить сложившуюся ситуацию, пока она не раздулась до размеров дирижабля. — Это вы к тому, что вам страшно из-за петиции Тэхёна? — хмыкает ядовито Чимин, закинув ногу на ногу и покачивая ступнёй в ботинке на высокой платформе. Декан весь напрягается, а Чонгук чешет нос, вдруг толкая его пальцами в бедро, мол, я же просил. Да, сонсен-ним просил не ругаться. Но разве Чимин ссорится с деканом? Нет. Просто задал вопрос. Так что с чистой совестью игнорирует немного взволнованный взгляд старшего. — Это нормально — дорожить своей работой, — отвечает сдержанно декан, сцепляя пальцы перед собой в замок. — Да, — кивает омега, на что Чон уже почёсывает нос, словно сдерживает раздражение. — Наверное, точно так же, как и лезть в чужую жизнь, убеждая себя и окружающих в том, что правдой на самом деле не является, — фыркает он напоследок особенно раздражённо. — Пак, — потихоньку начинает свирепеть декан, а нечто кровожадное и самодовольное внутри Чимина гордо распрямляет спину. — Я позвал вас поговорить о том, что будет в дальнейшем, а не для склок. — Знаю, — выпаливает омега, но Чонгук вдруг выпрямляется и настойчиво хватает его за колено. Так, что тот опешивает и резко замолкает. Чонгук злится. Снова. Потому что Чимин перегибает палку в отношении вышестоящего, совершенно не сдерживается, хотя сонсен-ним его просил не далее, чем полчаса назад. Пальцы у альфы сильные, они требовательно сжимают колено, обтянутое плотной джинсовой тканью, и от силы его сжатия плечи Чимина под блузкой покрываются мелкими мурашками. Чон отпускает его, как только омега смущённо расслабляется в кресле. Он складывает руки на подлокотнике, не замечая взгляда, который на него бросает Чимин. У омеги всё ещё горит место, куда дотронулся Чон, и это раздражает. — Мы готовы пойти навстречу деканату, чтобы загладить этот случай и исправить всё, — спокойно произносит Чон, глядя на пожилого альфу. — Если, конечно, сам деканат пойдёт нам навстречу тоже, — с нажимом дополняет он, прищуриваясь. Чимина прошибает разрядами тока. Чонгук не зол, не раздражён (что, к примеру, вызвало такую реакцию в прошлый раз), но тем не менее от него веет силой. Он сильный, поистине стойкий мужчина, от которого дух захватывает у всех. Чимину странно сидеть рядом с ним: таким уверенным и настойчивым. В животе свербит, и Пак отгораживается от этого чувства. Ему хочется подчиниться, точнее, если говорить правдиво: только пожелай Чонгук и сможет многим втолкнуть свою точку зрения, заставить опустить глаза и замолкнуть. Декана, конечно, альфа не затыкает, однако тот ощутимо подбирается и выпрямляет спину. Чонгук всегда казался омеге довольно спокойным и мягким человеком, наверное, это потому, что он не видел хёна в подобных ситуациях, встречаясь с его домашним умиротворённым обликом или же серьёзностью на парах. От этого дух захватывает ещё больше. — Вам придётся скрывать свои отношения все равно, — тихо просит декан, вынуждая Чимина показательно закатить глаза. — И мы замнём всё. Тогда я действительно подтвержу слова о том, что все проделки — наглая ложь, вас опорочившая. — Да не встречаемся мы! — раздражённо выдаёт Пак, снова выпрямившись в кресле. Однако опасливо бросает взгляд на расслабленно покоящуюся ладонь Чонгука в опасной близости от своего колена. — Не верю. Декан кажется омеге тупым ослом. Он уже хочет рвать и метать от его слепоты, из-за которой старый идиот не видит: они с Чонгуком говорят правду. — Хорошо, — неожиданно говорит альфа. — Считайте, ничего и не было, — он устало потирает переносицу, словно для Чонгука это — сложное, но необходимое решение. Чимин смотрит на хёна возмущённо, потому что какого фига подыгрывать декану в его домыслах? Тот буравит их обоих взглядами, словно ждёт того-же от омеги. — Ладно! — бессильно взмахивает руками Пак, раздражённым ёжиком ёрзая в кресле. — Отлично, — расцепляет ладони декан и поднимается с места. — Мы хотели просмотреть камеры в холле, чтобы понять, кто устроил первую выходку, однако запись оказалась стёртой. Восстановить её пытаются, но пока безуспешно. Я надеюсь, что на этом закончатся мои и ваши метания по поводу всего происходящего. И, ради бога, Пак, попросите своего друга остановиться. Он уже скоро митинги возле университета будет устраивать. Чимин усмехается, представив Тэ в каком-нибудь боевом раскрасе с плакатом и кричащим лозунги. Это было бы даже интересно. — Возвращайтесь к своей обычной деятельности, а я постараюсь уладить все волнения в университете. — Отмените правило, — вдруг выдыхает Чимин. Декан удивлённо вздёргивает брови. — Отмените правило, что встречаться нельзя. Тогда я попрошу Тэхёна остановиться. Мужчина странно смотрит на омегу, после переводит взгляд на Чонгука. Всё это выглядит настолько абсурдным, насколько может. Просьба скрывать несуществующие отношения, отмена правила, однако тот вздыхает и согласно кивает, словно обещает выполнить данное слово. На этом беседа с деканом заканчивается, и они покидают его кабинет. Мобильный вибрирует в кармане, на его панели высвечивается имя Юнги, и, отойдя от хёна, омега принимает трубку. — Я видел, что ты приехал в универ, — на выдохе произносит альфа. Судя по гомону на заднем плане, он сейчас в курилке, потому что с утра пребывание там — его любимое занятие. — Да, я только вышел от декана, — мычит Чимин, а Юнги шумно снова выдыхает. — Подходи к первому корпусу, сходим перекусим, — выдаёт он. — Сейчас буду. Когда оборачивается к Чонгуку, то снова замечает, как тот пристально его разглядывает. Альфа не сводит взгляда с лица, словно ждёт, пока тот что-нибудь скажет. — Я пойду пообедаю с Юнги, — не знает, для чего говорит это Чону, однако почему-то считает нужным предупредить его. Тот кивает. — У меня есть дела сегодня, а так как я в отгуле, уеду из кампуса, — неловко произносит альфа, тоже незнамо зачем отчитываясь перед Паком. Омега нервно мнёт в руках телефон, словно разговор между ними всё ещё не закончен. Чонгук решает проблему сам: тихо простившись, обходит Чимина и направляется к лестнице, а Пак для чего-то выжидает и выбирает всё же лифт. Почему с хёном становится так трудно контактировать? Голос совести вопит у него в висках, вынуждая всё же сонсен-нима вывести на разговор, а вот трусливая составляющая Пака забилась в угол и оттуда скулит, не желая вообще предпринимать никаких действий. То ли Чимин раньше не замечал, то ли Чонгук действительно в последние недели изменяет своё к нему отношение. Не то чтобы это его слишком сильно напрягает, однако доля непонимания, а оттого и напряжения, всё же присутствует. Выйдя из лифта, словно в тумане омега берёт свою куртку и выходит из здания. За размышлениями игнорирует пристальные взгляды студентов. Те словно становятся его привычными спутниками за последние дни, так к чему вообще обращать на них внимание. Дождь прекращается, и Чимин, обходя лужи, движется к первому корпусу. Он замечает Юнги издалека: белые волосы растрёпаны, старший нахохлился, словно воробей, в своей тонкой джинсовой куртке, прячет кисти в её широких карманах и выжидающе смотрит на приближающегося Пака. Чимин замечает, что к нему с другой стороны спешит Тэхён. Уровень неловкости в крови зашкаливает — они ведь с лучшим другом так и не окончили разговор. Между прочим, довольно важный, имеющий вес в их дружбе. — Привет, — выдыхает Чимин и получает в ответ такие же приветствия. Его уже начинает раздражать концентрирующееся в воздухе смущение, потому что сначала хён со своими взглядами с самого утра, теперь Юнги, косо на них с Тэ поглядывающий, Ким с его закушенной нижней губой и опущенными глазами. Венчает всё это безобразие сам Чимин, чувствующий себя так, словно его сейчас инфаркт хватит. — Я предлагаю забить на пары и поехать в «Риарду», — вздыхает Мин, чуть смежив веки. — Я голодный как волк, а вы ещё и бесите меня. — Чего это мы тебя бесим? — изгибает бровь Пак, пока Тэхён хлопает глазами. — Сам же позвал! — Бесите одним своим видом! — причитает Мин, уже двинувшись в сторону выхода с территории университета к парковке, тянущейся довольно далеко. — Никак не можете подписать мировую и уже поговорить как следует. — Напомнить тебе, что именно нам помешало закончить разговор? — раздражённо выдыхает Пак, шагая рядом с ним. Тэ идёт по другую сторону от альфы. — Кстати, об этом, — указывает Юнги на Чимина двумя пальцами, обернувшись. Ветер ерошит выбеленные волосы, бросая прядки прямо на глаза, отчего он всё время пытается их убрать. — Я кое с кем созвонился вчера, после того, как вы с сосен-нимом сбежали с этого бала безумия. Есть у меня один знакомый, который может помочь. Ну, по крайней мере он попытается. Поедим и рванём к нему. — У меня слишком много прогулов в последнее время, — вздыхает Чимин, смотря на то, как с неба снова начинают срываться капли. — Я думаю, тебе простительно, — хмыкает Мин, пока Тэхён понуро плетётся за ними. Чимин, заметив, как себя чувствует друг, всё же останавливается и дёргает его за рукав куртки. — Юнги, иди в машину, мы сейчас догоним, — спокойно говорит Пак, а Тэ словно сжимается и становится меньше, что удивительно при его высоком росте. — Что с тобой? — Мы так ничего и не решили, — тихо произносит друг, несмело поднимая глаза. — Я думаю, тут нечего решать, Тэ, — вздыхает омега, всё ещё держа рукав куртки в пальцах. — Это было и нужно ситуацию отпустить. Я злюсь, я обижен, но это смогу пережить. Ты обидел меня, но пришёл поговорить, пусть и запоздало. Самый важный для себя ответ я услышал. — Какой? — подавленно выдыхает Ким. — Я не нравлюсь тебе, — жмёт плечами Пак, а в груди ощущает болезненный укол, несмотря на всю внешнюю невозмутимость. — Я твой друг, на этом границы отношений между нами заканчиваются. Тэхён смотрит на Чимина побитой собакой. Ему стыдно, ему больно, он не знает, как себя вести в данной ситуации. Омеги переглядываются, пока им позволяет время. — Мне… — Не надо, Тэ. Не извиняйся за то, над чем ты не властен, — качает отрицательно головой Чимин, вынуждая друга сильнее поджать губы. — Что уже случилось, не вернёшь. Давай попробуем двигаться дальше, ладно? Тэхён молчит какое-то время, а после вдруг подаётся вперёд и обхватывает его руками, прижимая к себе. Чимин скучал по его прикосновениям. Отголоски боли от того, что его чувства (как и знал без всяких разговоров Пак) не взаимны, колют между рёбрами. Но уже не так агрессивно, как до этого. Потому Чимин может выдохнуть. Они это переживут. Раздаётся сигнал, как только Чимин сжимает Тэ в ответ: Юнги недовольно тычет в клаксон, сидя в машине и наблюдая за ними. Чимин показывает ему средний палец за спиной Тэхёна, а потом всё же разрывает объятия. Они синхронно шагают к авто, и Ким замирает, не зная, куда ему сесть. Чимин делает выбор за друга: подталкивает к любимому переднему пассажирскому, а сам прыгает назад, тут же выдыхая от тепла прогретого салона.***
— В общем, декан всё ещё уверен, что вы в отношениях, — машет палочками для еды Юнги, указывая на брезгливо растянувшего губы Чимина, пока тот ковыряется в своём рисе с креветками. — Да. И переубедить его не выходит никак, — кивает Пак. Они с лёгкостью добрались до ресторанчика родителей Юнги с прекрасной традиционной кухней и теперь настойчиво жуют каждый свою порцию. Тэхён с набитым ртом слушает разговор друзей, не желая отказываться от еды. После того, как Чимин прочертил грань и попросил попробовать просто продолжать общаться, даже если будет тяжело перебороть смущение и неловкость, омега словно приободрился. Чимин бросает на него осторожный взгляд, отправляя в рот жареную в соусе большую креветку, а сам раздумывает над тем, что будет дальше. — Он ещё сказал, что они смотрели по камерам, но видеозаписи того периода нет и она не подлежит восстановлению, — добавляет, проглотив, Пак, пока Юнги задумчиво грызёт деревянные кончики палочек. — Да, я думаю, что мой знакомый справится с этим, — кивает он, снова принимаясь за еду. — Как вообще получилось, что именно сонсен-ним тебя забирал в тот вечер? Ты не хотел ни о чём рассказывать Юнги? — спрашивает осторожно Тэ. Чимин задумывается. Он ведь действительно мог попросить помощи у Мина, мог выплакаться хорошему другу, как сделал это несколько дней назад. Так что же его остановило в таком случае? Чимин не совсем может понять. То ли это из-за их общей дружбы, то ли из-за чувства предательства, перенёсшегося в пространство подобно удушающему куполу. Точной причины омега назвать не может, однако ощущает (пусть и давит в себе это), что в тот момент нуждался в поддержке кого-то гораздо более сильного, нежели он сам или даже Юнги. Мин, бесспорно, прекрасный человек. Да, грубый в общении, ярко и несдержанно выражающий эмоции, однако это не говорит о том, что он плохо относится к своим близким. Со стороны может показаться, что это именно так, однако Чимин-то знает, насколько Юнги умеет сопереживать, как он трепетно относится к своим связям. Этого не заметишь невооружённым взглядом, однако за такое количество времени, проведённого вместе, Пак успел понять то, как ведёт себя альфа. Он привязывается очень быстро, но по природе своей довольно груб. Даже в кругу семьи, кардинально отличающейся от своего ребёнка, Юнги может бросить довольно колкое слово. Это не так, что ему просто нравится кого-то обижать, он лишь такой, какой есть. Однако вопреки этому, альфа готов сделать всё, что угодно, ради своих близких. Он ощущает грань и смиряет гордыню и грубость, чтобы поддержать дорогого человека. Точно так же произошло, когда Чимин рассказал ему правду. Юнги понял его, принял его поведение, разделил с ним боль. Потому что дорожит им. И Пак ему за это безгранично благодарен. А в момент, когда Чимин был уязвлён, то не смог позвать Юнги. Ему хотелось сильного плеча, поддержки, чтобы кто-то заслонил его от ужасов обиды и боли, испытанной в тот вечер. Юнги, пусть и сильный человек, в тот миг, казалось, был на стороне Тэхёна. Но это только казалось. Сейчас же Чимин убеждается в том, что Юнги рвался на части между ними двумя. И наконец расслабился только тогда, когда отношения между омегами стали чуть лучше, и они нашли путь, ведущий их к примирению. Чонгук — серьёзный, сильный и взрослый мужчина. Наставник, хён, учитель. Человек, рядом с которым чувствуешь себя словно под крылом. В этом Чимин убеждается, просто постояв рядом с ним, а теперь может и понять, почему позвонил именно ему. Он искал защиты в его лице. Но друзьям об этом знать необязательно, потому что Паку достаточно одной неосторожной фразы Мина, брошенной не так давно и из-за которой омега теперь не может нормально себя чувствовать рядом с хёном. Больше предположений он не хочет. — Не знаю, — жмёт потому омега плечами, ковыряя белый рис. — Я был не в себе, так что на этот вопрос ответить не смогу. Тэхён буравит его взглядом, но молча продолжает есть. Их ждёт по стакану кофе и дорога до таинственного друга Юнги, способного помочь им с делом в поиске ублюдка, решившего Чимину и Чонгуку подпортить жизнь. В машине становится не так душно после обеда-завтрака. Тэхён выглядит более расслабленным, Юнги подпевает попсовой песне по радио, а Чимину просто приятно за ними наблюдать. Словно они вернулись почти на месяц назад, когда между ними не существовало недомолвок, проблем и трещин во взаимоотношениях. Это успокаивает. Конечно, пересекаться с Тэ глазами безумно трудно, потому что ненужные воспоминания тут же дают о себе знать, однако это — лучше, чем напряжёнка, существующая между ними последние дни до примирения. Если бы ещё можно было избавиться от неловкости рядом с хёном… Чимин вздыхает, глядя на мелькающие за пределами автомобиля здания. Он хочет, чтобы с Чоном снова было так же комфортно, как и раньше, потому что нынешнее положение вещей его ой как не устраивает. Однако прямо подойти и спросить пока не хватает смелости. Он не готов услышать ни один из возможных вариантов. Если Чонгук ответит положительно, то Чимин не сможет общаться с ним как прежде. Если окажется, что Чимин просто себя накрутил, то неловкости станет ещё больше. Пока он не понимает, как должен поступить, да и совета у друзей спрашивать не решается, потому что смутится ещё больше. Юнги тормозит возле пятиэтажного жилого здания на парковке, глушит мотор и кивает ребятам, чтобы покидали машину. Омега выходят и ёжатся от довольно холодного ветра, а Мин так вообще стучит зубами в своей джинсовке. — Ты не мог потеплее одеться, что ли? — бубнит на него Тэхён, снимая с горла тонкий шарф и набрасывая на альфу. — Прости, папочка, я ведь катаюсь на машине, — фыркает тот. — Не думал, что придётся куда-то ходить сегодня. — Можно было и в машине бросить куртку, — отфыркивается от «папочки» Тэхён и закатывает глаза. Между этими двумя напряжения нет, и это вызывает теплоту в душе Чимина. Скорее всего, Юнги и Тэ ещё не говорили между собой о случившемся, хотя все и без того понимают, что в курсе происходящих и уже произошедших событий. Чимин наблюдает за ними, и ему крайне не хочется, чтобы между друзьями пробежала чёрная кошка из-за этого. Юнги бывает резок, а Тэ ещё не готов воспринимать адекватно критику и недовольство из-за их ссоры. И тут играет на руку проницательности Мина: тот не торопится поговорить обо всём с Кимом, терпит и выжидает, когда тот окажется готов. С Чимином проще: он не так мягок, как лучший друг, ему можно выдать в лоб, именно поэтому Мин так и поступил. Просто прижал омегу к стенке, вынудив разговаривать и делиться с ним, даже если хочется запереться в свою ракушку. Они поднимаются на третий этаж. Подъезд немного грязный, пахнет застоявшимися сигаретами, а Чимин замечает стеклянную банку на подоконнике: вот он и источник неприятного запаха. На стенах облупившаяся краска, а некоторые двери выглядят ветхими. Чимин не морщится, но покинуть это место хочется как можно скорее. А вот Тэ выражает своё отвращение сморщенным носом и сжатыми губами, обходя вязку субстанцию на бетонном полу, похожую на чей-то плевок. — Что за место? — тихо возмущается Тэхён, глядя недовольно на Юнги. — Подъезд, — жмёт плечами Мин, не смотря в ответ. Он приближается к светло-голубой двери и коротко в неё стучит. — Кто? — глухо раздаётся из-за неё, и Юнги, прочистив горло, отвечает: — Джин, это Шуга. Я звонил тебе с утра, — Чимин удивлённо вытягивается, как и Тэ, потому что кто такой этот «Шуга»? Они оба слышат подобное впервые. Альфа, заметив их недоумение, цокает. — Я играю в одну игрушку в компании знакомых из интернета. В ней у меня ник «Шуга», — поясняет он, а омеги понимающе кивают, пока прислушиваются к грохоту за дверью. — И этот самый знакомый из игры — Джин. Створка распахивается. Из коридора не льётся свет, только где-то вдалеке заметна пурпурная подсветка. На пороге стоит растрёпанный омега в чёрной бесформенной футболке с каким-то аниме персонажем, держащим у рта два пальца, словно изображающем букву «V», и высунувшим язык. Всё тело персонажа испещрено черными линиями татуировок, а под нормальными глазами есть ещё парочка ярко-красных. Чимин смотрел когда-то давно с Юнги несколько аниме-сериалов и фильмов, однако никогда особо в культуру не вдавался. Человек, названный Джином, поправляет задравшиеся шорты и оглядывает их, особенно задерживаясь на невысоком Чимине. Между ними не меньше полутора голов разница в росте, потому он глядит сверху, вынуждая омегу напрячься. — Я думал, что ты приедешь один, — бубнит Джин, оглядывая исподлобья альфу. Чимин только сейчас замечает, что за щекой у того конфета, а палочка Чупа-Чупса торчит из уголка рта. — Эти двое прилипал вечно со мной, — смеётся Юнги, за что получает пинок от Тэхёна. Джин отходит, впуская парней в тёмный коридор квартиры. Чимин осторожно проходит. Прихожая очень узкая и тёмная, а вот хозяин жилища ловко ориентируется в темноте, проходя дальше в комнату. Чимин неловко скидывает тяжёлые ботинки, пихая задом Юнги, на что альфа возмущённо бубнит. Тэхёна прижали возле двери, пока на ощупь вешали верхнюю одежду, и довольно помятый друг семенит за ним следом, когда парни опасливо передвигаются в тусклом свете пурпурной подсветки. Несмотря на грязь в подъезде, единственная в квартире комната кажется уютной, будто из другого мира. Подсветка находится именно здесь, расположенная по периметру потолка она освещает заправленную белым покрывалом кровать, большой стол с двумя мониторами и рейл с одеждой. Сокджин флегматично наблюдает за тем, как они топчутся возле стола, не зная, куда приткнуться. Белое покрывало кажется лиловым в необычном свете, а окна плотно зашторены. Джин хмыкает и кивает омегам на кровать, а сам исчезает из спальни в сторону другого помещения. Возвращается он уже с банками холодного кофе, каждому вручая по одной. Чимин не особо любит напитки в жестянках, однако из вежливости всё же щёлкает крышкой и отпивает. Оказывается не так плохо, как он предполагал. Сокджин падает в большое и на вид безумно удобное игровое кресло с фиолетовой каймой, пока Пак рассматривает множество плакатов, которыми увешаны стены комнаты, на кровати помимо кучи мягких подушек ещё и большая дакимакура с изображением персонажа в плаще и с эльфийскими ушами. — Рассказывайте, — вытащив изо рта леденец на палочке, произносит Джин. — В нашем универе завелась крыса, которая портит моему другу жизнь, — начинает Юнги, развалившись на кровати и облокотившись на подушки. — Он сначала повесил его фотку рядом со снимком сонсен-нима, намекая на то, что тот с ним спит, а после разместил одну компрометирующую фотографию прямо на сайте универа. — Они по камерам что ли не могли посмотреть? — изгибает бровь Джин, снова присасываясь к конфете. — Смотрели, — подаёт голос Чимин, разглядывая знакомого Мина. Тёмные волосы собраны резинкой в причёску, похожу на ананас: чёлка убрана, а остальная часть волос падает свободно. Лицо у этого омеги красивое, но безразличное. — Записи нет. Её либо стёрли, либо отредактировали. Джин задумчиво грызёт конфету, а взгляд его застывает в пространстве, словно тот входит в транс. — Я попробую восстановить, но мне нужен будет доступ к системе университетской охраны, — выдаёт он, причмокнув пухлыми губами. — И ты будешь мне должен, Шуга. Он указывает Чупа-Чупсом прямо на опешившего альфу, сощурив глаза. — Ладно, любой каприз, достань нам информацию! — примирительно поднимает тот руки, словно сдаётся. Джин довольно растягивает губы в улыбке, а после крутится в кресле к столу и роется в ящике. — Всё не так просто, как вы думаете. Чтобы у меня был доступ к системе, нужна ваша помощь, — фыркает он. — Если сможете войти в систему из преподавательской учётной записи или хотя бы из компьютера университета, хотя лучше, конечно, первый вариант, я заполучу доступ к многим плюшкам, — выдыхает омега и, обернувшись, протягивает Юнги тонкую металлическую флешку. — Я подробную инструкцию тебе вышлю, что нужно будет сделать. Как только провернёте, позвоните, и я сделаю, что нужно. — А фотки декана в плавках сможешь залить на сайт универа? — округляет смешно глаза Юнги, на что Тэхён хрюкает от смеха, а Чимин толкает его локтем в бок. Джин усмехается, снова расслабившись в кресле. — У тебя есть фотки декана в плавках? — посмеиваясь, спрашивает Тэхён. — Нет, но Джин умеет пользоваться фотошопом, — довольный собой Мин указывает большим оттопыренным пальцем в сторону омеги в кресле. — Короче, — заканчивает разговор тот, поднимаясь. — Как только сделаете необходимое, тогда и продолжим. Чимин взволнованно выдыхает. И как им получить доступ к университетскому компьютеру?..