***
Тэхён просыпается от раннего звонка Чимина. На часах всего половина шестого утра, голос друга кажется взволнованным и нервным. Он извиняется, говорит о каких-то проблемах Чонгука, из-за которых не может оставить альфу одного и к родителям пока не поедет. Тэ спросонья едва понимает сбивчивую речь лучшего друга, но согласно угукает. Поездку всё равно отменить не получится, потому что Тэхён позвонил домой и предупредил папу, что он приедет. Но не говорил, что будет не один. Решение Юнги познакомиться с ними оказалось спонтанным и неожиданным для омеги. Альфа выглядел нервным и переживающим, но его слова сразу же натолкнули на мысль, что он в своих намерениях в отношении Тэхёна крайне серьёзен. Так, что омега даже испугался. Почему сейчас? Они ведь только начали встречаться. На что Юнги ему ответил только: «Я и без того ждал и тянул слишком долго». И Тэ не то чтобы против, он… взволнован. Никогда прежде он не приводил парней знакомиться, только Донхуна, который родителям не очень пришёлся по душе, словно те ощущали исходяшую от альфы опасность и нечестность. Жаль, что глаза Тэ не увидели этого. Они лежат рядом, тёплая рука Юнги покоится на талии омеги, и так не хочется шевелиться и беспокоить его. Тэхён лежит неподвижно, но ощущает, что подняться снова придётся. Его тошнит уже четвёртый день. Сперва омега подумал, что отравился едой из доставки, пил лекарства и промывал желудок, однако неприятный симптом не прекращался. Он даже, грешным делом, подумал о худшем исходе, однако пил ведь экстренную контрацепцию, ничего не должно было произойти! Однако тошнота подкатывает к горлу снова, и Тэхён, не выдерживая головокружения и противного, кислого комка у горла, осторожно убирает руку Юнги с пояса. Старается быть тихим, однако у самой ванной поджимает, и омега врывается туда, уже не думая о конспирации. Уже после, когда неприятность проходит, Тэхён с крайне бледным лицом умывается и полощет от пасты рот. Бросает на себя в зеркало взгляд. Не может это быть отравление. И проблемами с желудком Тэ никогда не страдал. Старается вспомнить, когда была последняя течка, но он — расхлябанный в отличие от Чимина, который бдит за своим циклом. Даже не может припомнить. И его беспокоит. Снова глядит на себя в зеркало, примечая синяки под глазами, а после тихонько выходит из ванной. Он лучше убедится сам, исключит вероятность… Хватит тянуть кота за хвост. Юнги по-прежнему спит, обхватив подушку, где прежде покоилась голова Тэ, посапывает и выглядит расслабленно. Омега же быстро и тихо натягивает на себя треники и футболку, хватает маленький персиковый кошелёк и на цыпочках старается бесшумно приблизиться к выходу из студии. Не хочется будить Юнги, а тем более пугать, потому действует, как мышка. В подъезде уже может расслабиться и шагать нормально, однако от нервов и паники почти не соображает. У них на районе нет круглосуточной аптеки, так что Ким плетётся до соседнего квартала и прилично устаёт по дороге. Зевает, толкая яркую светящуюся витринами дверь аптеки, пока небо медленно сереет, а на востоке заливается заревом, обещая солнечный и жаркий летний день. Тэхён оглядывает торговый зал и сонного фармацевта за прилавком, а потом, ссутулив плечи, плетётся к нужному отделу. Долго рассматривает коробки и пакетики, прикусывает губы, пока не слышит голос позади себя: — Вам помочь? — спрашивает взрослый альфа-фармацевт, вынуждая Тэхёна сильнее вжать голову в плечи. — Вот эти работают хорошо, с первой же недели задержки, — показывает он на розовый коробок с тестом на беременность. — Я не знаю, сколько у меня задержка, — стыдливо проговаривает Тэ, опуская глаза. — Просто тошнит уже несколько дней. Фармацевт напряжённо постукивает себя пальцем по щетинистому подбородку и берёт несколько тестов. — Лучше взять не один. Так точнее определит. Тэхён кивает, и они оба идут на кассу. Омега взволнован, он расплачивается и рассовывает пять тестов по карманам треников, а после выскакивает из аптеки. Пять штук… Он надеется, что ни один из них не окажется ненужно положительным. Почти бегом в ярком свете зачинающегося дня преодолевает квартал до дома, задыхается у лифта и едва может вставить ключ в замочную скважину. Всё ещё старается быть тихим. Карманы спортивных брюк топорщатся от коробочек с тестами. Юнги, расположившись спиной к двери, всё ещё спит, так что Тэхён поспешно шмыгает в ванную, только скинув обувь. Его руки трясутся от накатывающего страха и ожидания, пока омега выкладывает купленное и кошелёк на стиральную машинку, в глазах двоится, и сердце заходится в бешеном ритме, почти ломая рёбра. Тэхён старается не шелестеть упаковкой, словно спящий альфа в комнате может услышать этот звук из-за закрытой двери в санузел. Раскрывает сразу пять тестов и дрожаще выдыхает, оглядывая белые палочки тест-полосок. Внимательно читает инструкцию, а после плюхается на унитаз. Через две минуты складывает все пять штук на стиралку снова, уже с закрытыми колпачками и индикатором вниз, а сам вымывает руки и начинает собирать упаковки. Так легче скоротать время ожидания, пока результат проявится. Но делает это слишком быстро, таймер, установленный на телефоне, показывает, что ещё три минуты. Тэхён ещё раз чистит зубы, умывается, смазывает лицо любимым лосьоном, хотя кончики пальцев продолжают ужасно трястись. Даже думает наложить патчи, но отказывается, понимая, что осталась минута. Все нервы оголены до предела, омега прокручивает в голове образ, посылает его вселенной. О том, как переворачивает тесты и выдыхает, увидев отрицательный результат. Только зря понервничает, и всё обойдётся. Он ведь пил эти чёртовы таблетки. Таймер тихо пищит, и Тэ его поспешно выключает. Застывает над пятью тестами, которые сделал, но рука так и не поднимается перевернуть хоть один. И всё же ждать он устаёт, зажмуривается до белых кругов перед глазами и хватает ближайший к нему тест. Медленно переворачивает нужной к себе стороной, а после раскрывает опасливо один глаз. Не верит сперва. Широко распахивает оба и судорожно задерживает дыхание. Белая палочка показывает чёткий красный плюс. — Нет, — выдыхает омега и отшвыривает тест себе под ноги. Берёт следующий, а в горле уже стоит комок. Он, кажется, знает, каким будет результат. И этот тест показывает жирный розовый плюс. — Нет. Тэхён чуть ли не плачет, бросает пластик на плитку, сразу же берясь за тонкие картонки недорогих тестов. Две полоски. На каждом из двух. — Не-ет! — стонет уже отчаянно в голос Тэхён и роняет полосочки бумаги возле стиральной машинки. Остаётся последний тест. Тэ, уже чувствуя подкатывающие слёзы, хватается за синий колпачок, тянет на себя, хотя уже знает, что там увидит. Столько тестов не могут ошибаться. Нижняя губа дрожит, когда омега резким движением поворачивает его к себе, разглядывая ещё две полоски. Беременность. Тэхён… Он оседает на пол, продолжая держать пластик между пальцами, громко всхлипывает и закрывает голову руками. Что ему с этим делать? Аборт — однозначно нет. Рожать? Но Тэ не доучился, ещё не побыл с Юнги, ещё не уверен в нём на все сто процентов. Мин — молодой альфа. Он, скорее всего, не готов к подобному… он не готов стать отцом. Никто из них не готов. Тэхён начинает плакать, сжимая проклятый последний тест, зажмуривается и слышит, как распахивается дверь в ванную, пропуская взлохмаченную голову Юнги. Тот, похожий на растрёпанного кота, глядит обеспокоенно на омегу, а Тэ только утыкается в свои колени лицом, продолжая всхлипывать. — Прелесть? Что стряслось? — альфа торопливо шлёпает босыми ногами по плитке, присаживается на корточки. Тэхён слышит, как он подбирает с пола один из тестов, а потом шумно выдыхает. Поднимает на альфу голову, глядит заплаканными глазами на его вмиг посерьёзневшее лицо и боится. Бросит? Откажется? Уйдёт? Тэхён будет сам воспитывать? Последняя мысль подтверждает — аборту не быть. Тэ не сумеет на это пойти. Он не сможет. Потому снова всхлипывает и прячет голову за руками. Он ждёт ребёнка. Таблетки подвели, Тэхён забеременел от Юнги.***
Чимин терпеливо ждёт, пока по приезду полиции Чонгук разберётся со всей документацией. Он нервничает, хочет кофе и курить, и всё же не выдерживает: спускается к автомату с противным на вкус напитком, а после выходит и прячется за углом, чтобы выкурить сигарету. Его руки снова гудят от стресса, но Чимин делает так, как его учил врач. Контролирует ситуацию, говорит с собой мысленно, твердит, что всё можно решить, не прибегая к путям облегчения. Он позволяет высвободиться эмоциям, нервно сёрбает кофе и сразу же обжигает язык. И чтобы не было мыслей о зуде, чтобы не вредить себе, как сказал ему врач, Чимин дотрагивается до резинки на руке. Оттягивает её пальцами, тугой материал плохо поддаётся, а после, когда Пак резинку отпускает, то та безболезненно щёлкает его по запястью. Это немного отвлекает. Оставив стаканчик на земле, прикуривает сигарету и затягивается. Желудок, не знающий еды уже много часов, урчит и поёт дифирамбы умирающих китов, а Чимин его стоически игнорирует. Скоро Чон разберётся со всем, и они смогут поехать пообедать, ибо время уже переваливает за полдень. Телефон вибрирует в кармане, и Чимин сперва достаёт свой, а после вспоминает, что смартфон Чонгука остался у него — тот доверил омеге сотовый, позабывшись, не забрал. Тело увезли из клиники, и теперь остаются лишь проволочки с документацией. Чимин опасливо берёт гаджет, не принадлежащий ему, в руку и смотрит на дисплей. Там высвечивается «папа», и омега не знает, что ему делать. Он не видел, в какой снова кабинет ушёл альфа, вертит головой, а телефон продолжает вибрировать. Нельзя же игнорировать звонок папы Чонгука, он ведь, скорее всего, волнуется… Омега прикусывает сигаретный фильтр, затягивается ещё раз и всё же принимает вызов. — Алло, — произносит он, чувствуя себя до ужаса неловко. — Кто это? — вдруг ошарашенно спрашивают на том конце. — Это Чимин… я… — и как Пак должен назваться-то? — Чимин-и! — вопит в ухо Ыюн, он, кажется, плачет. — Это мой Чимин-и, деда! — Вы няня Ыюна? — осторожно спрашивает с долей подозрения тот самый «деда». — Он не няня! Он Чимин-и! — ревёт печенька на фоне, и слышится ещё один голос, более низкий, а после завывания ребёнка прекращаются. Словно Ыюн всё ощущает даже на расстоянии. — Чимин-щи, где мой сын? — как-то строго спрашивает папа Чонгука, и желудок омеги взволнованно сворачивается. Должен ли он сказать правду? — Тут кое-что серьёзное случилось, — мнётся Пак, затягивается дымом снова и выдыхает в небо. — Он, наверное, лучше сам вам всё расскажет, когда освободится. — Чимин-щи, он должен был забрать сына четыре часа назад. Ни звонка, ни сообщения, пожалуйста, скажите, с Чонгуком всё хорошо? — Как бы сказать, — выдыхает омега. Он поступит плохо, если скажет родителям альфы всю правду? Или заставит слишком сильно волноваться? — В общем, мы сейчас в психиатрической клинике. Дело в том, что муж хёна, — Пак снова запинается и сглатывает мизерное количество слюны. — Он умер. Повисает звенящая тишина, а после раздаётся тяжёлый вздох на линии. — Вот, значит, как, — устало проговаривает родитель альфы. — Давно вы там? — Прилично, — выбросив и затоптав окурок, отвечает Пак. — Я не знаю точно, сколько ещё это продлится. Попрошу вам его перезвонить, как только освободится. — Хорошо, спасибо, Чимин-щи, — голос омеги на том конце звучит чуть мягче, но всё равно Пак ощущает ужасную неловкость. Вернувшись в здание клиники, Чимин находит уставшего и какого-то посеревшего Чонгука у стойки ресепшена. Альфа тихо говорит с врачом, подписывая очередные бумаги, а после оборачивается к подходящему Паку, глядя на него уже более расслабленно. — Уже едем, — вздыхает Чон, а омега кивает. — Там твой папа звонил, — смущённо выдаёт он, сразу привлекая внимание Чонгука. — Прости, хён, я ответил на звонок. Он волновался очень. Взгляд альфы становится обеспокоенным, но сразу же смягчается, и Чон кивает. Заканчивает с бумагами, принимает свои экземпляры и прощается с врачом. Чимин сразу же чувствует, как Чонгук касается его ладони, и крепко сжимает руку в ответ. — Нам нужно в полицию. Они скажут сроки вскрытия, а после… надо бы в ритуальное агентство, заняться организацией похорон, — перечисляет Чонгук, он опасливо глядит на омегу, словно боится, что тот сбежит от усталости. — Если хочешь… Мои родители живут совсем недалеко, можем к ним заглянуть. Да и Ыюн наверняка уже рыдает там… — Да, конечно. Я есть сильно хочу, — прикусывает губу Чимин, глядя на Чонгука, а тот, выйдя из клиники, снимает сигнализацию с автомобиля. — Хорошо, заедем тогда, — кивает Чонгук и садится за руль. Чимину страшно. Не так он, наверное, хотел познакомиться с четой Чон. И вообще их знакомства с родителями крайне странные и сумбурные, ужасно неловкие и холодные. Чимин внутренне вздрагивает: вдруг родители Чонгука так же примут его, как и собственные отреагировали на альфу? Вдруг обдадут холодным взглядом, вдруг будут подозревать во всех грехах. Чонгук сосредоточенно ведёт авто, он почти и не спал, выглядит ужасно уставшим, а Чимин чувствует, как веки тяжелеют. Ему нельзя спать, надо охранять альфу от того, чтобы не уснул за рулём. Но организм играет против него, и вот, кажется, что он моргает, а на деле вздрагивает и просыпается, когда Чон касается его плеча. — Долго я? — сипит омега. — Всего минут десять, — качает отрицательно головой альфа. — Прибыли. Чимин вжимает голову в плечи, оглядывая частный сектор. Они притормозили перед аккуратным небольшим домиком с зелёной крышей, выложенным из жёлтого кирпича. Чонгук выходит из авто и открывает Паку дверь, а омега переминается с ноги на ногу, глядя на кованую калитку. Альфа же, замечая волнение, обхватывает его рукой за пояс, притягивая к себе. — Не бойся. Не съедят, — выдыхает он, стараясь выдавить из себя подобие улыбки, но получается плохо: он слишком взвинчен и устал. Чимин кивает и, вцепившись в руку Чонгука, позволяет вести себя к калитке, за которой скрывается вымощенная плиткой дорожка. Он почти дрожит, когда они оказываются на крыльце, задерживает дыхание, стоит альфе дёрнуть ручку выкрашенной белой краски двери, а после их накрывает вихрем по имени Ыюн. — Печенька, — выдыхает Чонгук, подхватывая сына, вцепляющегося в него со всех своих детских сил. — Где вы-ы были-и, — воет переволновавшийся ребёнок, а потом отвлекается от отца и перебирается на руки к Чимину, моляще тянет руки. Омега его сразу же подхватывает и позволяет уже знакомым движением уткнуться в шею носом. Ыюн распереживался, ему надо восстановиться. Пак поглаживает его по спинке, взмокшей от летней жары, и слышит, как медленно прекращаются всхлипывания. Он не сразу замечает взрослого, почти пожилого омегу, который с прищуром наблюдает за развернувшейся картиной. Чонгук прочищает горло, переводя взгляд с родителя на Пака, в руках которого успокаивается Ыюн. — Пап, это Чимин, — проговаривает он. — Я уже успел узнать, как его зовут. Кто Чимин такой? Только не говори, что просто няня, — ещё сильнее сощуривается тот. У него длинные волнистые волосы и глаза — глубокие, как у Чонугка. — Он мой омега, — выдыхает альфа. Его родитель сразу же вздёргивает подбородок и расслабляет лицо. — Так звучит лучше, — хмыкает он. — Чон Соль Ин. — Приятно познакомиться, Соль Ин-щи, — резко склоняется как можно ниже, насколько это возможно с четырёхлетним ребёнком на руках. — Я рад переступить порог вашего дома, простите, что по такой причине. — Ничего, Чимин-щи, — кивает омега, а из-за его спины, прихрамывая, появляется альфа. Он выглядит расслабленным и флегматичным, в тёмных волосах уже появилась седина. — Это мой муж, отец Чонгука — Чон До Со. Чимин ещё ниже склоняется, удерживая уже расслабленного Ыюна. — Выпрямитесь и пойдёмте пить чай. — Мы есть хотим, — вмиг расслабляется Чонгук и уже смело скидывает обувь, видя, что реакция на появление — такое резкое — Чимина в родительском доме, нормальная. — Тогда я приготовлю что-то по-быстрому, — кивает Соль Ин. — Я… могу помочь, — предлагает Чимин. — Нет нужды, Чимин-щи. Вы — гость в нашем доме. Тем более, — дедушка Ыюна бросает на мальчишку взгляд, — вам пока не стоит отпускать моего внука. Чимин кивает и смущённо топает следом за Чонгуком, который, удивляя всех присутствующих, перед этим опускается на одно колено и помогает Паку разуться. И всё это сопровождается внимательным взглядом его родителей. Чимину смущающе и приятно от его заботы. Неловко, но он тихо благодарит альфу, тут же шагая в сторону, предположительно, кухни. Весело, однако, у них проходят знакомства.***
Ыюн закатывает настоящую истерику, как только выясняется, что им с Чонгуком нужно уехать. Альфа с надеждой смотрит на Чимина, и тот, конечно же, соглашается остаться в доме родителей Чона с маленьким омегой, пока тот съездит по всем нужным местам. Ыюн же, стоит оказаться отцу за порогом, приклеивается к Паку. Даже когда Соль Ин отправляет Чимина после клиники в душ, мальчик стоит и ждёт его под дверью, потому тот старается закончить с купанием как можно скорее. А после его встречает, одетого в старые вещи Чонгука, не только Ыюн, а ещё и его дедушка. — Выпьем чаю, Чимин-щи? — склоняет омега голову вбок, и Чимину не остаётся ничего, кроме как сглотнуть и согласиться. Он усаживается с Ыюном на руках за стол, пока господин Чон наливает в чашки заварку и доливает кипяток. Травяной сбор, судя по запаху. Они оба молчат, пока Соль Ин не присаживается напротив омеги. — Вы давно знакомы с моим сыном? Раз он вас посвятил в такие жизненные тонкости, связанные с Чиёном, могу предположить, что доверяет. Чимин волнуется, но врать папе Чонугка не хочет. Ыюн грызёт леденец и чувствует себя умиротворённо на коленках Пака, лишь по-прежнему выглядит чуть взъерошено. Чимин же прочищает горло. — Чонгук-хён мой преподаватель, — тихо произносит он и сразу пытается понять реакцию Соль Ина — удивление, шок, отвращение, неприятие? Из всего только удивление. И это позволяет выдохнуть. — Чуть больше полугода назад я помог хёну и согласился сидеть с Ыюном. Но отношения, более близкие, начали зарождаться не так давно. Мы ещё не встречаемся официально, — опасливо поднимает глаза на старшего Чимин. Соль Ин глядит беззлобно, с неким интересом. — И нестрашно такому юному омеге быть рядом с мужчиной, у которого на руках маленький ребёнок и за спиной куча трудностей? — спрашивает Соль Ин. Чимин уже давно знает ответ на этот вопрос. С тех пор, как признался себе, что действительно альфу любит. — Нет, нестрашно, — мотает он головой в подкрепление своих слов. Соль Ин прожигает его глазами, но Чимин не собирается уступать: глядит в ответ уверенно. — С недавних пор, — начинает говорить омега, — мой сын перестал выглядеть так холодно и устало. На его лице стала появляться улыбка, он всё чаще привозил Ыюна. Подозреваю, причина его изменений — вы. Чимин смущённо потупляет взгляд, направляя его в стол. Это смущает и льстит одновременно. — Для меня неважен ваш возраст и социальное положение, — чеканит довольно строго омега. — Я надеюсь лишь на ваше благоразумие и силу духа. Потому что Ыюн и Чонгук в вас души не чают — видно невооружённым взглядом. — Я буду стараться изо всех сил, чтобы они чувствовали комфорт и дальше, господин Чон, — взволнованно отвечает Пак, даже забывая вдыхать. — Знаю, — щурит глаза тот, усмехаясь. — Вижу. По вам тоже можно заметить всё, не вглядываясь. Чимин чувствует, как пунцовеют его щёки, но в то же время ощущает гордость. Несмотря на то, что он младше Чонгука на девять лет, его папа всё же принимает омегу. И доверяет самое дорогое, что у него есть: сына и внука. В носу щиплет от нежданных слёз, и, стараясь их скрыть, омега отпивает глоток приятного травяного чая.***
Юнги нервно постукивает пальцами о руль, пока они стоят на закрытом железнодорожном переезде и ждут, когда поднимется шлагбаум. Альфа то и дело бросает взгляд на нервного и прижавшегося к окну Тэхёна, а тот в свою очередь не желает смотреть в ответ. Нет, он не злится на Юнги. Просто так сложились обстоятельства. Однако разбираться придётся ему. — Тэхён, нам всё равно придётся об этом поговорить, — терпеливо выдыхает альфа, глядя на мигающий красный сигнал, который оповещает о приближении поезда. — Знаю, — чуть гнусаво отвечает омега. Они выехали всего час назад, ещё около двух необходимо, чтобы добраться до родного провинциального городка Тэ. Он планировал познакомить альфу с родителями, а теперь предстоит ещё и сообщать им… новость. — Тогда чего молчишь? — тихо выговаривает Юнги, снова поворачиваясь. Оба слышат грохот рельсов и приближающихся вагонов. — Я не знаю, что сказать, Юнги, — шмыгает носом омега. — Я понимаю, что не готов. Что ты тоже не готов. Слишком мало времени прошло. Мы совсем молодые и зелёные. — Но, — утверждает, даже не спрашивает Мин. — Я не пойду на аборт. — Я и не просил, — как-то нервно выдаёт альфа, сжимая руль. — Я не просто так спрашивал твою позицию в этом отношении, — Юнги пристально оглядывает Кима, а тот лишь слабо глядит в ответ покрасневшими после слёз глазами. — Не из-за собственного страха. Тэхён устало вздыхает. Он пока в шоке и не совсем понимает, куда двигаться в дальнейшем. И как воспримут новость родители с обеих сторон, а ведь рассказать рано или поздно придётся. Ребёнок равно конец образованию обоих. Вряд ли родители Юнги примут Тэхёна, они ненавидят его, маловероятно, что будут помогать. Тэ кажется, что гордый альфа откажется от них в худшем случае. Ему придётся бросить учёбу и пойти на работу. Ким — человек, который предполагает худшие варианты. Он уже рассчитывает на то, что им вдвоём придётся работать на износ, Тэ по крайней мере до допустимого срока. А потом пелёнки, возможно, ссоры, измены, скандалы, развод, если свадьба вообще будет. Омега сам себя загоняет в тупик ужасными мыслями. Быть может, просто истерит из-за стресса. Быть может, Юнги такого между ними не допустит. — Прелесть, посмотри на меня, — просит ласково альфа, стараясь держать чувства в узде и поддержать партнёра, которому и без того дурно. Тэ медленно переводит взгляд, отрываясь от медленно проезжающих мимо вагонов. — Мы справимся. Веришь мне? — А как же твои родители? Они меня ненавидят, — шепчет омега, стискивая бёдра. — Не им решать, с кем мне быть, — отрезает Мин, протягивая Тэхёну руку. — Я сам решаю, что для меня важно и нужно. И сейчас принимаю решение, что важно и нужно — это ты, — Юнги вдруг опускает взгляд на сокрытый под футболкой живот омеги, — и он. У Тэхёна дыхание вышибает от слов. Словно ударили прямо под дых, слёзы опять наворачиваются, и он вцепляется в протянутые пальцы, крепко их сжимая вспотевшей ладонью. Он благодарен за то, что Юнги — это Юнги. Что он выбирает важным его — Тэхёна, — и сердце разрывается от чувств. Стресса слишком много. — Но сначала надо, чтобы врач подтвердил беременность, — выдыхает Мин. Им приходится расцепить руки, потому что переезд снова открыт, и машина может двинуться дальше. — Что там ещё омеги делают? — не поворачиваясь, спрашивает у Тэ. — Анализы сдать, на учёт встать, — теребит Ким край своей футболки. — Ну, вот. Придётся тебе повозиться с этим. Зато мы будем во всём уверены, будешь наблюдаться и за состоянием ребёнка следить. Тэ поднимает голову на альфу, который размеренно ведёт машину, изредка поглядывая на установленный на подставке смартфон с навигатором. — Я тебя люблю, — сипит Тэхён, вынуждая Юнги отвлечься от трассы и перевести на него внимание. — Я тебя тоже люблю, Прелесть, — альфа выглядит таким спокойным, что и на душе омеги начинает выравниваться состояние. Если Юнги не боится — Тэхёну тоже нечего. Его альфа сможет поддержать и помочь. Он искренне начинает в это верить и даже немного расслабляется. — Давай пока не будем никому говорить? — жалобно просит Тэхён. Ему нужно подготовиться морально, уточнить срок и всё тому подобное, прежде чем шокировать семью или Чимина. Чимин. Лучший друг даже не знает, что они с Мином вместе, что говорить о положении, в котором оказался Тэ. И даже немного стыдно. Они собирались с Юнги рассказать ему, наконец, всё по дороге к родителям в гости, но снова судьба вставляет палки в колёса. Тэхён грустно вздыхает. Они обязательно поговорят. Обязательно. И всё будет хорошо, ведь кто-кто, а Чимин от него не отвернётся в любом случае. — Как скажешь, Прелесть, — улыбается Юнги. Тэхёну становится гораздо спокойнее. Хочется почему-то верить, что Мин — крепкая опора, могучее плечо, на которое он может опереться. И нет необходимости досконально всё совершать самому. Не нужно думать, будто Тэ брошен на произвол судьбы. Он теперь совсем не одинок. Вздохнув, омега уставляется в окно, разглядывая однообразный пейзаж на обочине трассы. И когда жизнь так основательно завертелась? Почему именно в этом направлении? Тэхён, оглянувшись на альфу, чтобы не заметил, прикасается к плоскому животу. Там — внутри — уже есть жизнь. Ещё крохотная, слабая и беспомощная, нуждающаяся в Тэ и Юнги. Они постараются его не подвести. А пока разбираться с проблемами, накопившимися из-за молчания.