Ведьмин цветок

Наверняка, они могли быть вместе без лжи. Могли купаться в первых лучах солнца заботливо укутывая друг друга в ласковых объятиях. Могли встречать и луну зарываясь ладонями в шелковые, чужие волосы. Но всё было чуточку сложнее в этой истории о ведьмином цветке. Они были сложными и непонятными. И они не хотели менять свои сущности, ведь так было намного интересней. Наверняка, тем вечером, в котором царствовал лишь хаос и обман, они радовались изнутри тем трудностям, что поджидали их на следующем повороте. Их общая идиллия должна была рухнуть в конце концов и развалить всё выстроенное и обретенное с таким усердием. Они сами этого добивались, возможно не понимая и не осознавая такого своеобразного желания. Жить в собственном, сладком мирке казалось так скучно и обыденно, что они подсознательно двигались к громкому и неожиданному крушению. Наверняка, тогда когда они скрывались в лесу, в тени высоких деревьев и тянули друг друга за руки в поддержке, они обе чувствовали хрупкость того момента, что сейчас метался между ними. Обе чувствовали как их коварность и расчётливость уже пускала свои корни где-то глубоко внутри и пробиралась гадким послевкусием к глотке. Которая давно была готова уличить и обвинить близкую, общую душу в клевете. И Мими Мортем — ведьма, что вела чистую, израненную девчонку на смерть, пускала дрянную, приторную улыбку во тьму. Слуха её касались нервные и лихорадочные толчки светлого сердца. А непроизвольная, дикая и двуличная натура её бытия откликалась на них. Конечно осознание всей подлости ситуации настигало её совсем скоро. Тогда, когда на губах появлялся неприятный, колющий поцелуй от пышных уст. Тогда, когда запах елея завладевал всем смуглым телом, заставляя рвотные позывы застревать в горле. Тогда, когда тихий шепот мыслей о прощении касался её, бережно пеленал со всех сторон. И тогда, когда собственный план всплывал в воспаленном сознании. Колдунья хотела проучит несносную Вики Уокер, что сейчас с диким страхом и неуверенностью следовала по её пятам. Хотела наконец показать всю свою истинную сущность, открыть последнюю тайну своего предназначения и может быть даже напугать. Напугать до седых волос и морщин, до громких слёз и рыданий. Брюнетка вновь хотела показать дорогой для неё девушке, что случается когда её предаёшь. — Ты точно хочешь этого, дорогая? Чёрные брови изгибались в милой улыбке, серые глаза наоборот говорили безмолвно о том, что их обладательница всё знает. Знает о чужом плане, в который так бесстыдно и бессовестно затянули прелестную шатенку. Тем самым, давали последний шанс на признание. Но другая не могла этого сделать, не могла отступить. Ведь она боялась больше всего на свете своей разъяренной матери и того, что та может отказаться от неё. Оставить собственное дитя в гнилом и страшном мире в одиночестве. — Хочу… Грустная улыбка ложилась на нежные губы. Загорелые кисти чувствовали как их поглаживают, будто успокаивают. А внутри что-то болело, горело ужасным пламенем от собственного предательства. Теперь, Вики Уокер — дочери селения, которой было подвластно обуздать саму природу, приходилось нести этот мерзкий груз на своих плечах и надеяться на то, что всё образуется, разрешится само собой. А так же, приходилось понимать и то, что это глупая мечта, которой не суждено было сбыться. Маленькие песчинки времени вытекали сквозь пальцы, смеясь и заговаривая об их общем поражении. Но одна из них, из влюбленных и глупых девчонок, всегда помнила о том, что никогда не поздно вернуть всë назад и раскаяться. Никогда не поздно дать второй шанс и верить в то, что что-нибудь да точно изменится. И никогда не поздно собственноручно отнять жизнь, что была лишь преградой и стеной между балансом и еë желаниями. И вот, наконец, яркое озеро, искрившееся от мерцающих звезд, нежно поглощало два силуэта не позволяя им утонуть. Щиколотки, как и некогда, чуть провались под воду и каждый их шаг отливал солнечным светом. Мими шла скоро и без опаски, Вики же совсем напротив двигалась медленно и тянула другую как балласт назад. На это пепельный, хитрый взгляд со смешком цеплялся за родной, напуганный профиль. — Вики, душа моя, с тобой всё в порядке? — брови её издевательски выгибались, а ладони крепче обхватывали дрожащие кисти. Разочарованный, разбитый взгляд выдавал все чувства и переживания шатенки, что ласково потирала чужие руки, шла за чарующими губами и чувствовала мелкие, предательские слёзы. Всё внутри прыгало и подскакивало от ощущения безысходности, девушка будто осознавала, будто слышала смерть дышащую ей на самое ухо. — Да. — тихий кивок и шлепок волос о щеки раздался посреди пустующего острова. — Да, всё хорошо, любимая. Любимая… Так нежно её ещё не называли, чародейку, что сносила головы одну за другой. И Мортем поджимала губы опуская брови к переносице. Ей не хотелось делать больно душе к которой она была привязана намертво. Но это было необходимо, вновь необходимо причинить боль что бы та больше не смогла лгать и скрывать. Что бы наконец осознала кто же на самом то деле печётся о ней, кто всегда стоит сзади не позволяя оступиться и упасть. — Ладно… Бордовые уста выпускали тихо и обиженно. А в ту секунду в голове было лишь одно. Когда Уокер поймёт свою ошибку, тогда же она и отдаст всё, только чтобы её простили, чтобы вновь прижимали к себе и колдовали для неё прекрасные вещи. Всё внутри ведьмы бурлило и опадало, ей заранее было жалко свою любовь. Ей было совестно уже тогда от того, что она задумала сотворить. Что задумала утаить важную вещь, что могла быть смертельной для последней. Её человечность, её неумелые, прекрасные чувства никогда не уходили на второй план когда дело касалось привороженной. Когда она сама чувствовала чужую боль, разделяя её и делая совсем незаметной. Но не сейчас, сегодня Мими должна была уступить гневу и ярости, что воцарялись с каждым шагом в ней. Сегодня Вики должна была познать истинный нрав и характер чужой жизни. Сегодня та боялась ступить на остров, от этого и останавливалась на воде, останавливая и возлюбленную тогда, когда уже её бледных ступней касалась высокая и мягкая трава. — Мне нужно тебе кое-что сказать, Мими. Они заглядывали в глазницы друг друга, копошились там пытаясь отыскать правду. Но она была скрыта за семью замками и печатями. — Что же? Мими вновь надеялась, что в этот момент, от этих слов всё изменится. И она останавливала себя тут же, ведь осознание того, что несвойственная ей надежда ранее теперь занимала особое место в её разуме, накрывало колдунью с головой. — Что я люблю тебя, — бледная кисть нежно и заботливо ласкала горячую и влажную от тайных слёз щеку, — Я так сильно люблю тебя!.. Эти слова грели всё чрево, эти слова казались такими честными какими и были в тот момент. И темно-красные губы тянулись мило в улыбке от детской, наивной радости. — Я тоже, Вики, я тоже люблю тебя. — ледяные уста надолго припечатывали себя ко лбу юной Уокер, оставляя на нем бережный поцелуй. — Пойдем? Тебя уже все заждались, дорогая… И Вики грустно кивала, схватившись за близкое предплечье делала шаг к неизбежному, что окутывало её со всех сторон на этом острове. Который вновь встречал девушек с особой покорностью. Ведьмы, одна за другой, оборачивались и заглядывались на связанных между собой, одной нитью судьбы, существ. Звери, тихо мурча, уже вились у ног, а вся природа будто ликовала и кланялась пред бледным ликом, что с задором тянул дочь селения в самую глубь этого берега. — Что я буду чувствовать? — переживание, сомнение тянуло нареченную наравне с мягкими руками. — Я не могу тебе сказать. — Мортем пожимала плечами кидая свой взор за спину, на обеспокоенный силуэт. — Но надеюсь, что ты готова ко всему. — Готова. — большой и теплый глоток воздуха отрезвлял шатенку, но вопросы всё никак не заканчивались. — А Верховная? Я же не могу переродиться без её позволения. Тёмная чародейка хмыкала. Колкость так и наровила сорваться с острого язка, но та останавливала себя. Вики должна была узнать всю правду чуть позже, тогда, когда её обман всплывет. — Верховная всегда знает всё и обо всём. — она говорила правду, ведь главенствующая, что сейчас и вела избранную цветами девушку под руку, ведала о каждой тайне этого мироздания. — Ты же знаешь, что не смогла бы ступить на эту сторону без её разрешения. — Значит, всё так и должно быть. — коротко заключала восхитительная дочурка председателя. — Должно быть. — повторяла другая, понимая, что она может остановится, ведь только её прихоть вела их сейчас к маленькому шатру. — Помогите ей подготовиться к купанию. Покорные колдуньи шабаша наскоро забирали из заботливых рук молодую деву. Расчесывали её волосы вплетая в них яркие жемчужины и лучшие соцветия. Подбирали самую достойную, полу-прозрачную рубаху. И готовили шатенку так, как никогда и никого, ведь они прекрасно понимали кем она приходилась Верховной Жрице. Так же прекрасно понимали и то, что эта дева лгала последней, что её сегодня ожидала не самая лучшая участь. Уготованная самой природой, той, кто сдерживала на своих хрупких плечах мировой баланс и гармонию. И всë же, чужое, могущественное покровительство не мешало им пускать тихие смешки и льстивый шепот за вытянутой как струна спиной. Возможно когда-то, они бы позавидовали золотой девчонке из поселения от того, что сама Мортем видела в ней что-то настолько особенное и прекрасное из-за чего и выбирала еë. Когда-то, но не сейчас. Ведь через каких-то пару мгновений эту девушку возможно ждала смерть. Страшная и грязная смерть от руки преданной Верховной. Возможно когда-нибудь, они бы начали задаваться вопросом о том, почему чужое сердце так влекло брюнетку. Почему последняя везде и всюду имела назойливый хвостик в виде лучезарной шатенки. Но сейчас не об этом. Ведь эта часть истории о неслыханной и неземной любви поведает вам о другом. О том, как тяжёлую ткань, что служила своеобразной дверью, отодвигали пред голубы глазами. Которые в другой бы день сверкали и светились от радости, от красоты и очарования. Бледная, холодная кисть встречала ту у самого начала пути, который освещало множество факелов и мерцание разных бутонов. Та же кисть обвивала нежно тонкое запястье и вела его вперёд. И Вики делала первый, боязливый шаг. Уши еë краснели от тихого, горячего лепота. — Ты прекрасна словно луна, душа моя. — ведьма игриво толкала юную девушку бедрами, на что та нервно хихикала и ближе прижималась к стройному силуэту. — Ничего не бойся. Хорошо? Мими предупреждала свою милую и ненаглядную девчонку. Пыталась еë предостеречь и подготовить, кидая непроглядные намёки о своей игре. Но та не понимала их, думала, что ей удалось обмануть и обхитрить. Думала, что ей сойдет всë с умелых рук. Зря, зря она надеялась на то, что окажется безнаказанной. — Хорошо. Сердце колотилось как бешеное, когда их очи схватились за тот самый мостик и край воды. Сегодня всë озеро было усыпано прелестными, восхитительными соцветия лишь для одной Вики Уокер. Сегодня все взгляды разноцветных глазниц были исключительно для неë. Все песни, что начали звучать в одно мгновение, заставляли воздух забиться в лёгких. А лёгкий ветерок будто бы подталкивал обманщицу к озеру, заставляя ступать смелее и быстрее. И вот, наконец, ноги вновь почувствовали как приятная влага окутывала их. Как поглощала всë тело, к груди которого бережно припечатывали ведьмин цветок. Вики заморгала чаще чувствуя неприятное жжение, что разливалось по всему организму. На секунду веки еë прикрылись, а когда ресницы вновь открыли прозрачный взор вокруг была лишь густая, непроглядная тьма. И она поняла, что-то идет не так. Воздух начал отчаянно и скоро вырываться из еë гортани. Страх заполонил всë нутро и она начала барахтаться в воде, пытаться схватиться и выбраться, потому-что кислорода больше не осталось в теле. Безумие разлилось по венам когда холодная смерть хватала еë за пятки пытаясь утащить на самое дно. И тут, вдруг, будто из неоткуда появились бледные руки, что тянулись к ней. Мортем знала на что идет. Знала, что намеревается отдать чужую жизнь утопленникам ненадолго, что бы проучить и выбить всю дурь из загорелого тела. От этого, с горькими слезами, на ощупь, находила в озере горящее тело и толкала его ещё глубже. Толкала с убийственной силой закусив до крови губы, от ощущения чужой боли и страха. — Извини... — коротко сорвалось с чужих, бордовых уст. Вики продолжала кричать на дне, продолжала махать руками что бы выплыть, но чужая, чёрная магия водорослями сдерживала еë в воде. Сдерживала до того момента, пока глупая девчушка не осознала. Мими Мортем знала всë, знала с самого начала, с того лживого поцелуя в объятиях. И ей не оставалось ничего как принять свою смерть, как пускать слезы, что смешивались с грязным озером. Не оставалось... И на последнем глотке пресной воды слуха еë касалось тихое, горестное и тяжёлое извинение. Брови еë опускались, а глаза мутнели, застывая в первом воспоминании, что связывало их судьбы навечно. Верховная пошатывалась на мосту, на кончике языка отчётливо чудился неприятный привкус. А руки хватались за ноющее сердце, которого не было в еë груди уже очень и очень давно. Первый, самый тяжёлый шаг в гремящей тишине казался настоящим громом. Пепельный взгляд больно полоснул весь застывший в ужасе шабаш. Который с тихими вздохами смотрел на свою главенствующую, что утопила свои чувства вместе с прелестным созданием рожденным человеком от человека. — Как всплывёт, отнесите ко мне в шатёр и устройте празднования. Баланс восстановлен! — Молния, вместе со словами, ударила в землю, разжигая огромное огнище из ничего. Бледные, худые щиколотки вновь ласкала трава, а еë всепоглощающий гнев разлетался над зачарованным островом. — Наглые людишки хотели отнять у нас одну из стихий. Так, что бы после мы не смогли перерождаться в ней. За это, Вики Уокер поплатилась жизнью, которую я верну ей в знак доброй воли. Так что бы на той стороне все наконец осознали наше могущество. Нашу силу и то, что мы вольны делать всë, что захотим! Громкие, довольные возгласы и такие же порывы вихрей зазвучали на всей земле. Каждая ведьма ликовала в тот день от будоражащей их тела энергии, что источало исцеленное смертью девы озеро. И лишь одна Мими Мортем громко плакала, пуская дождь по обеим берегам. Плакала тогда, когда несколько чародеек помогали ей сменить одежды. Когда растирали тело богини маслами и увешивали его белым золотом с яркими камнями. Такой она была в старые времена. Одетая в чёрные шёлка что расходились до самого начала бёдер, что с издёвкой показывали краешек груди и голую талию. Укрытая мехами от холода одиночества и бездушия. Увенчанная солнцем и луной, что нарекли еë Верховным хранителем мира, отняв в том озере, много лет назад, сердце и душу. Обрекая на вечные скитания и поиски создания, что могло полюбить и обуздать безжалостное творение звёзд. И вот как она обходилась с тем самым созданием, что сейчас покоилось на мягких тканях в свете племенных фитилей. — Пошли вон! — она могла быть такой со всеми, могла приказывать всем, кроме бездыханной девчонки укрытой тёплой шкурой. — Пошли прочь, все! Девушки послушно склоняли головы и растворялись в воздухе. А главенствующая ведьма падала на колени подле прелестного тела, расчесывала спутавшиеся волосы зарываясь в них длинными пальцами. И начинала напевать мелодию их первого танца на волшебном поле. В ожидании чужого пробуждения. Минуты шли, музыка и женский лепет раздавался за пределами шатра, она ждала. Долго, терпеливо и послушно ждала. И это окупалось, смуглые веки задрожали, губы кривились, а брови спускались к переносице. Вики, не понимающая что происходит, наскоро переворачивалась набок и сплевывала воду, что некогда умертвила еë. Тело еë начинало дрожать, а глазницы в страхе открывались. Взгляд цеплялся за богатую комнату и обеспокоенные, чувственные глазницы. Ненависть покалывала кончики пальцев и заставляла отскочить назад, подальше от теперь монстра. — Наконец-то! — Мими со спокойствием выдыхала, на что Уокер яростно кидалась фразами. — Что прости? — вместе с еë телом умерла и чистая невинность, вместе с еë телом ожила и ненависть. — Наконец-то?! Ты убила меня! Слëзы застревали в уголках голубых глаз. И другой хотелось сейчас быть намного ближе к последней. Но она не делала этого, знала, что в этот момент, им нужно рассказать друг другу обо всём. — Убила и что? — гадкий и мерзкий смешок вызывался из пышной груди. Ноги поднимали ведьму и уводили в сторону, на безопасное расстояние для них. — Ты же жива сейчас?. Привороженная заходилась в истеричном смехе, хватала руками заботливо оставленную вещь и натягивала еë на сухое тело. — То есть вот какая ты на самом деле? Ей было больно и до ужаса обидно от чужих действий, но также, она не понимала, что больно было не только ей. — Какая же? — чёрные брови изгибались, а нутро отпускало все чувства, сейчас ей нужна была непоколебимость. — Лживая сука, убившая человека, которому клялась в любви! — всë шло гладко, нареченная подскакивала с криками приближаясь к статной и стальной колдунье. — Вот какая ты, Мими! — Лживая сука значит? — тёмно-красные, прекрасные губы тянули мерзкую ухмылку, а руки были сложены за спиной. Она вытерпит всë, любое слово и касание, но ни за что не оставит чудесную и великолепную девушку, что владела ей полностью. — А сама то, Вики?! — бледные бедра делали шаг вперед, подходя практически вплотную к другой с опаской нависая над ней. — Что же ты злишься на меня, дорогая? Если всë это твоих рук дело и твоих подлых родителей. — ласковое касание ледяных пальцев о чужую щеку обжигало, а нутро той обрывалось и сворачивалось. Сейчас еë отругают и может быть убьют во второй раз. — Ты же пришла сюда втайне крещеная с дурными помыслами. Так ещë и так нагло лгала мне в лицо, отвечала на все мои вопросы и попытки дать тебе шанс на признание очередной ложью. Так ведь? И та молчала, понимала всë раскрыв глаза на свой собственный обман. И от стыда ей хотелось убежать отсюда, спрятаться и свернуться калачиком. Взаправду, вся вина лежит только на глупой и маленькой Вики Уокер. Чужие, всë ещë ласковые касания усугубляли всë. Дарили надежду на продолжение, но как можно простить друг другу такие поступки? — Я хочу домой. — нос краснел и колол от постыдных слез, что норовили сорваться в любой момент. Шатенка пыталась уйти, но еë зло толкали обратно в постель заставляя остаться на острове. — Я хочу домой, Мими! Пожалуйста... Жалобно вырвалось из пышной груди. И на это к ней подходили с особой лёгкостью. Брались аккуратно пальцами за подбородок поглаживая его успокаивающе, смотря сверху вниз. — Почему? Теперь я тебе неприятна? — слова с долей досады срывались с губ, а брови расстроенно опускались к переносице. — Если ваша Верховная узнает обо мне... — по шатру разносился смешок над чужой неосознанностью. И Вики обрывала себя сопоставляя все факты. — Ты... — страх заседал комом в горле. - Ты и есть главенствующая. Образ складывался по кусочкам. Мими Мортем единственная ведьма не танцующая в ночь плодородия, ведь те танцы были для неë, в еë честь. Мими Мортем, что колдовала без слов и слышала всë, что говорят за тысячи вёрст. Мими Мортем, что ведала о чужом будущем и имела нескончаемую власть над луной. Мими Мортем, что могла переплюнуть могущество ведьмака, принимавшая купания новых дочерей природы. Особенная чародейка облитая золотом и шелками, умевшая воскрешать и убивать. Верховная жрица шабаша ведьм... — Я. — гласная тянула так сладко и радостно от того, что Вики Уокер всë таки не была такой глупой, какой могла показаться. — И если ты думаешь, что я стану злиться то можешь успокоиться. Ты уже получила своё наказание, почувствовала собственную смерть, что захватила тебя и твою плоть. Это льстило. Вики, сама того не понимая, смогла обрести чувства к бездушному созданию, смогла пробудить их в нём. И сейчас она отводила взгляд. Который вновь обращали на себя. — И что теперь? — так грустно вырвалось из привороженной. — Мне стоит убить твоих родителей, душа моя. Ведь они понимали на что обрекают тебя. Ведь именно они толкали тебя ближе к смерти от того, что узнали слишком много и это тоже будет твоей виной. — Нет! — шатенка быстро качала головой и тянула чужую руку на себя так, что брюнетка опускалась перед ней на колени. — Пожалуйста, пусть всë идет своим чередом. Ведь в этом и есть смысл, не так ли? — Их глазницы выдавали блеск, что шёл изнутри когда они были рядом друг с другом, были вместе. Загорелые ладони нежно гладили холодную кисть и укладывали еë по верх общего сердца. — Пожалуйста. — В этом есть смысл. — серые очи бережно обтачивали каждый сантиметр идеального лица, что успокаивалось в момент. — И всë же, теперь мы знаем друг о друге всë. Каждую ложь и предательство, будем знать и узнавать это дальше. — язык пробегался по сухим губам, что боялись задавать вопрос. — Как ты думаешь, Вики, сможем ли быть после всего друг у друга? Непонятные порыв, что приносил за собой прохладный ветер втягивал их в мир горячих фантазий и бушующий звуков. Привороженная любовалась ненасытно, будто лакомилась чужим образом на котором танцевали тени маленьких фитильков. А главенствующая всë двигалась и двигалась ближе, навстречу желанным губам, что тихо шептали. — Я буду лгать тебе и дальше. Ещё много и много раз. — хитрые улыбки воцарялись на некогда не спокойных лицах. — Я буду убивать за каждую твою ложь много, много людей. И теперь это не казалась чем-то отвратным. Теперь это выглядело как клятва двух безумных людей опьяненных друг другом. — Пусть так... Заведенные глаза сливались, так же как и уста, что целовали, что дурманили и возбуждали. Ладони Уокер хватались за чужие щеки, ноги призывно раздвигались предлагая лучшее место другой. И та этим пользовалась, подползала ближе выгибаясь, повторяя каждый изгиб идеального тела, которое она вожделела. Руки еë поднимались от изгиба бёдер вверх по напряжённому животу, всë выше и выше к краюшку налитой груди. Приятно проходились по ней ногтями щекоча и выбивая тихое мычание. Вики же наскоро сталкивала с напряжённых плечей мех, быстро, сгорая от дикого желания, цеплялась за ненужные вещи в неудачных попытках их стянуть. Мокрые уста скатывались по белесой шее, цеплялись зубами за мочку уха на что другая, тихо вскрикивала и больно сжимала ладони, под которыми громко пульсировали соски. Они сглатывали слюни когда ненадолго отрывались друг от друга, а после, так же громко вновь сливались в жадном поцелуе. Их языки сплетались лаская друг друга мокро и вязко. Всë внутри скручивалось в приятных и нестерпимых конвульсиях. Уокер тянула Мортем на себя, заставляла заползать еë за собой на перину. Но прежде поднималась и снимала с себя ненужную вещь откидывая еë куда-то наземь. Нетерпеливо хваталась ладонями за чёрный шёлк и под тихий, горячий смешок на красное ухо стягивала противную одежду и с ведьмы. — Знала бы, что ты так отреагируешь, убила бы тебя раньше. — Закройся! Всевластная и ненасытная сущность открывалась в Вики в такие моменты их близости. Мими с задором хмыкала и красовалась перед той стоя на коленях, толкая еë спиной в ткани. Призывала водить по своему телу горячими пальцами, призывала смотреть вот так из-под ресниц, вожделея каждый момент. И привороженная облизывалась хищно, поднималась резко припадая устами к завораживающей груди словно ребенок. Чувствовала в своих волосах довольные пальцы, что слегка оттягивали локоны у корней. Слышала и довольные стоны. Мими нравилось всë это, нравилась их страсть несмотря не на что. Поэтому еë ладонь крепко хваталась за чужую глотку, сдавливала и наседала так, что бы они обе повалились в кровати. Так, что бы и близкие уста испускали тихий скулеж. И целовала где-то под ухом, где-то на самой артерии, чувствуя как скоро бьется в ней пульс. — Хватит играться со мной, дорогая... Хрипло вырвалось из бледной груди, что впечатывалась в другую. Это было сказано на насмешливые касания и поглаживания белесых бедер. — Да что ты. Задорно звучало от юной девушки, что так же как и другая чувствовала холодные пальцы где-то слишком близко. И они затыкались на секунду, когда касались друг друга там где нужно. Когда ощущали как тела напрягаются всë сильнее и отчаяннее, как они же наливаются приятными покалываниями, а по кистям скользят мокрые дорожки. Сегодня они вновь не сдерживали друг друга, позволяли кричать настолько громко, насколько захочется. Позволяли выгибаться и качаться так, как нужно именно каждой из них, подстраиваясь под каждое желание. В какой-то момент, всë напрягалось настолько сильно, что ноги сводило. В какой-то момент, всë звучало в тысячу раз громче и развратнее, от чего голоса срывались. И в какой-то момент, приходило сладостное опьянение в виде удовлетворения. Обе дрожали в мягких ладонях, замирали в такой позе наслаждаясь до последнего вздоха и последней секунды. После, с выдохом откидывались на подушки посмеиваясь и обнимаясь. В приятной неге прикрывая глаза. — Я полагаю, что это и было ответом на мой вопрос, душа моя. — хитро и звонко разносилось по шатру, так же как и лёгкий шлепок по худому плечу. — Ты так думаешь? — Мими быстро переворачивалась на живот, со страхом заглядывалась на возлюбленную и кривила брови. — Не шути со мной так, Вики, или... — Или что? — ведьму обрывали, — Снова убьешь меня? Нареченной казалось всë это смешным, но чародейке, кажется, что обидным. И последняя отворачивалась от милого лица обнимая себя руками в попытках утешить. И юная Уокер быстро осознавала свою ошибку, закидывала руку на чужую талию прижимаясь грудью к костлявой спине и печатала губы к косточке, что выпирала на шее. — Мне не смешно. Теплые пальцы гладили холодный живот, а губы всë продолжали обцеловывать кожу на которой мигом появлялись мурашки. И между поцелуями звучала так тихо и ласково. — Я же сказала тебе, что люблю тебя. И мои чувства не изменились, поэтому твоя обида бессмысленна. — рядом с дочерью селения расцветала даже сама Верховная. — А теперь скажи мне тоже в ответ, милая. И задорный, довольный смешок разносил по округе теплые слова. — Я тоже, тоже люблю тебя. Очень и очень сильно.