*****
когда чонгук подходит к танцевальному классу хосока, то понимает, что тот уже пуст и закрыт. вероятно, омега снова настолько сильно ушел глубоко в свои мысли, что снова переодевался и принимал душ дольше всех, что даже хосок не дождался его и уехал домой. последняя надежда рушится, когда он выходит из здания, не забыв поздороваться с малышками из младшей труппы начинающих артистов балета и замечает, что машины альфы на парковке нет, так же, как и его самого по близости, и он было уже достал излюбленные наушники из кармана легкой белой ветровки, как перед ним неожиданно вырастает фигура, а в нос вбивается такой до дрожи приятный и уже знакомый запах свежей хвои с примесью сладкой мяты. — привет, ангелочек, — альфа перед ним ярко улыбается, пока его черные волосы треплет теплый вечерний ветер, приводя их в полный беспорядок. чонгук выглядит растерянным, он точно не ожидал увидеть тэхена здесь. они переписывались до его тренировки и он был уверен, что спишутся они теперь только ближе к ночи, потому что потом уже сам тэхен уходил на тренировку, а значит у них было бы еще как минимум два часа без связи. ему было немного тоскливо и грустно от этого факта, с альфой было приятно и интересно общаться, и будь воля чонгука, он бы не вылезал из телефона днями напролет, просто общаясь с альфой бесконечно долго на всякие разные темы. хотелось больше. — ты чего тут? — тихо спрашивает он и пару раз оглядывается, — хосок уже уехал, насколько я понял… тэхен приглушенно смеется, что приводит чонгука в еще большее замешательство, и совсем слабо касается выбившейся из хвостика блондинистой пряди, зачесывая ее обратно за краснеющее ухо. очевидно, омега подумал, что тэхен мог прийти к хосоку, несмотря на тренировку, но у него и мысли не появилось, что он мог прийти к нему, и это, по скромному мнению альфы, нужно исправлять. — причем здесь он? — безучастно пожимает плечами и тянется к своей спортивной сумке, чтобы в следующую секунду протянуть омеге что-то совсем небольшое в белой подарочной упаковке, — я здесь, чтобы проводить тебя до дома, — тянет уголки губ вверх и протягивает чонгуку сверток, — а это тебе. омега краснеет, как не краснел никогда в своей жизни, и мнется пару секунд, топчась с носка на пятку, и закусывает нижнюю губу до боли, боясь, что он сейчас проснется и все это окажется сном. за ним ухаживали раньше, много раз пытались добиться его внимания всякими разными способами, но отчего-то именно от этого альфы получать даже крупицу внимания и принимать эти ухаживания, ощущать эту обходительность и аккуратность с его стороны — неимоверно приятно, до слабо колющегося трепета где-то в груди. — это лишнее, — смущенно сипит, не зная что и сказать, и поднимает взгляд на альфу, который выглядит немного удивленным. — я ухаживаю за омегой, который мне безумно нравится, ангелочек, разве эти элементарные вещи могут быть лишними? — задает вопрос, но без какого-либо упрека, а наоборот, с бесконечной нежностью в голосе, — только, если это не взаимно, возможно. чонгук молчит, вылупив сверкающие глаза на альфу. речи о невзаимности и быть не может, а вот о нерешительности и смущении омеги — очень даже, но никто не посмеет обвинить его в этом. в какой-то степени для тэхена это кажется очаровательной чертой характера в омеге. — но, по секрету, — театрально загадочно начинает он и оглядывается вокруг пустой территории школы, чтобы никто наверняка не услышал, наклоняется к уху омеги и со всей существующей таинственностью в голосе шепчет: — вряд ли бы меня это остановило. омега ойкает от такого признания и вмиг выпрямляется, заставляя альфу приглушенно засмеяться. — извини, я не хотел сильно смущать тебя… возможно, — подмигивает он и снова протягивает сверток, который омега на этот раз принимает и начинает неторопливо разворачивать, присев на лавочку возле школы. альфа садится вслед за ним и с интересом наблюдает за реакцией омеги на этот небольшой подарочек. не то, чтобы это что-то безумно дорогое, большое или брендовое, но он искренне надеется, что чонгуку понравится и он оценит, поняв сходство, которое увидел альфа еще при первой их встрече. когда омега достает мягкий брелочек, размером с его ладошку, то сначала удивленно вскидывает брови, а потом звучно смеется, запрокидывая голову и тэхен откровенно залипает на его аккуратном профиле, влюбленным взглядом подмечая каждую черточку красивого лица омеги. — мелоди? — успокоившись, спрашивает чонгук и улыбается, оглаживая приятную плюшевую ткань пальцами, — смотришь японские мультики для девочек? — поворачивается лицом к альфе. тэхен пожимает плечами. — она напомнила мне тебя, — он забирает из рук омеги брелочек и цепляет его за заклепку на сумку омеги, — и этот брелок подходит к твоей розово-белой сумке. — это очень мило, спасибо, — тихо шепчет чонгук, глядя на кролика с розовыми ушками, который теперь красуется на его сумке, такой маленький и незначительной презент, но для чонгука это определенно точно в миллион раз значительней и ценней, чем что-либо другое. — тогда, — он вновь поднимает взгляд на альфу и хитро щурится, — ты куроми, да? тэхен наигранно закатывает глаза и встает с лавочки, пока чонгук со смешинками в глазах продолжает смотреть на него. альфа берет его сумку и закидывает себе на плечо, и омеге бы привыкнуть к этому жесту, который становится обыденным: тэхен заботится и не позволяет ему самостоятельно нести не такую уж и тяжелую сумку после утомительной тренировки, но алый румянец все равно продолжает растекаться по щекам. он протягивает чонгуку руку, тот встает с лавочки, и они медленно выходят с территории школы, направляясь в сторону дома чонгука. — хочешь сказать, что я сорванец, который любит вредничать и шалить, создавая проблемы всем вокруг, а ты, как малышка мелоди, честный, добрый и милый? — игриво спрашивает альфа, скашивая взгляд на омегу, что кутается в белую ветровку и прячет руки в карманах, не зная, куда их деть. — так ты все-таки смотришь этот мультик! — выкрикивает чонгук, слабо толкая его плечом, но альфа даже не шелохнулся. — ты не смеешь осуждать меня за это. чонгук поднимает руки в примирительном жесте. — ни в коем случае, но только если расскажешь про свою любимую серию. — это безумие, — смеется альфа.*****
если чонгука спросят про любимое время года, то он без раздумий ответит — весна. май, если быть точнее. когда еще не слишком жарко, но и не холодно. когда лицо и оголенные участки кожи оглаживает вечерний теплый ветер. его настроение и состояние напрямую зависит от погоды, поэтому, когда дни становятся заметно длиннее, а количество пасмурных дней уменьшается — он будто бы расцветает вместе с этим временем года, становясь все более светлым и солнечным. в это время года он всегда предпочитает транспорту пешие прогулки, наслаждаясь уединением с самим собой, расцветающей природой и кропотливо собранным плейлистом в телефоне, но сейчас, идя плечом к плечу с тэхеном, он ловит себя на мысли, что прогулка с альфой ему нравится намного больше, чем в одиночку. сейчас и без того теплый май ощущается в разы теплее. — мне показалось, что ты весьма негативно настроен к такому виду спорта, как бокс, — заводит волнующую тему тэхен, пока они стоят в очереди за фруктовым смузи. чонгук пожимает плечами и слегка движется ближе к тэхену, когда в очереди люди начинаю толкаться. альфа опускает руку на талию омеги и невесомо приобнимает, ограждая от людей, чтобы младший не чувствовал дискомфорта в этой толкучке. — я бы не сказал, что негативно, — омега хмурит брови, мимолетно опускает взгляд туда, где теперь покоится рука альфы, и слабо улыбается от приятного ощущения теплой ладони сквозь ветровку, — просто, это страшно. — страшно? — мой слишком чувствительный и сентиментальный папа начал седеть в девятнадцать лет, потому что начал встречаться с моим отцом, который в то время метил на кмс по боксу, — спускает нервный смешок и усмехается, бегая глазами по очереди перед ними, — окончательно он поседел в двадцать пять, когда отец получил сотрясение мозга третьей степени на плевовом спарринге. казалось бы ничего необычного для боксера, у вас эти сотрясения — рутина, — он складывает руки на груди и поворачивается к альфе, чуть запрокидывая шею, чтобы заглянуть ему в глаза и увидеть утвердительный кивок, но альфа лишь хмурится и, держа руку на пояснице, двигает его вперед по очереди, — травма была не слишком серьезной для боксера, но на фоне усталости из-за подготовки к чемпионату отец восстанавливался около трех месяцев, и все это время его выхаживал папа и причитал, что как только поставит его на ноги, то сразу же подаст на развод, хотя у них тогда уже был трехлетний я. тэхен нервно сглатывает и скашивает вопросительный взгляд в сторону омеги, который увлекся рассказом. не могут же омеги в семействе чон быть настолько категоричны к такому направлению спорта, как бокс? хотя если ставить на чаши весов бокс и балет, и сравнивать их по вероятности получить опасную травму — весы даже не шелохнутся. альфа до сих пор не может поверить в то, какое количество стойкости, храбрости и мужественности в себе скрывает этот на первый взгляд хрупкий омега, потому что все прекрасно осведомлены о последствиях этого танцевального направления и не каждый выдержит, а чонгук даже спустя тринадцать лет любит свое дело и горит им, как никто другой, несмотря на все не особо приятные вытекающие последствия — по-настоящему наслаждается этим. невероятно. тэхен понимает его и его чувства, и это вызывает в нем бурю восхищения и гордости за омегу. — отец ушел из спорта ради семьи, — продолжает чонгук и тэхен слабо кивает, почему-то он так и думал, — но размеренная и спокойная жизнь папы закончилась, когда я изъявил желание заниматься балетом, — омега вновь усмехается. чонгук с благодарностью улыбается тэхену, когда он придерживает ему дверь на выходе из кафе и они выходят на небольшую тропинку в направлении парка, что находится недалеко от его дома. — папа был против? — тэхен искренне удивлен. — он не был против и не запрещал, но до сих пор этому не рад. хотя, думаю, в последнее время он стал более-менее спокойно к этому относиться, и для маленькой дозы спокойствия понадобилось тринадцать лет жизни, можешь себе представить? — чонгук хихикает в ладошку, действительно находя это забавным, — думаю, мы начнем обсуждать балет и мои тренировки, когда мои правнуки пойдут в школу, но думаю, что его спокойствие обуславливается тем, что если он будет переживать за двух людей одновременно, то элементарно не выдержит. тэхен хмурится, пытаясь понять, что омега имеет ввиду, а тот криво улыбается и подталкивает его в глубь парка, отхлебывая из стаканчика арбузный смузи. — три года назад мой младший брат наслушался рассказов отца и решил связать свою жизнь с боксом. альфа не выдерживает и прыскает в кулак, после чего по небольшому парку разносится звонкий смех. — боже, мне искренне жаль твоего папу. чонгук кивает, соглашаясь. — его размеренная и спокойная жизнь длилась от силы четыре года, — немного грустно улыбается он, — но, несмотря на все это, он не запрещает нам заниматься тем, что мы любим и продолжает поддерживать нас — это главное. чонгук по-настоящему наслаждается этим вечером. разглядывает цветущие деревья и медленно расцветающие цветы, прислушивается к редкий всплескам воды из пруда и подмечает каждую живописную деталь. просто ему это нравится. он дышит полной грудью, наполняя легкие не только свежим воздухом, но и приятным ароматом исходящего от альфы рядом с ним. солнца, слабо палящего весь день, уже совсем не видно и длинные тени деревьев создают на земле причудливые узоры, заставляя омегу улыбнуться на такую незначительную мелочь. после дневного зноя, весенний вечер приносит долгожданную свежесть, но прогретый днем воздух не хочет быстро остывать, продолжая греть своим теплом. они проходят мимо небольшого пруда прямо посередине парка, и чонгук поднимает руку, чтобы показать альфе, куда им идти дальше, как тот неожиданно перехватывает ее, скрепляя их пальцы в замок. — нам… туда, — смущенно шепчет он, указывая их скрепленными руками на приближающийся выход из парка. омега задерживает взгляд на их руках и моргает пару раз, когда тэхен большим пальцем нежно оглаживает тыльную сторону его руки. он поднимает взгляд на альфу и замечает, что тот все время с улыбкой смотрел на него, и это заставляет чонгука вновь покрыться краской. — у тебя большая ладонь, — выдает первое, что успел сгенерировать его мозг, глядя на такую разницу в размерах. по скромному мнению чонгука — мозг справился неуспешно, но тэхен приглушенно смеется и качает головой. этот омега никогда не перестанет очаровывать его все больше и больше, настоящее безумие. — создана для твоей, правда? — не остается в долгу альфа и наблюдает за тем, как чонгук снова прячет улыбку уже за пустым стаканчиком и оставляет его без ответа. оставшуюся дорогу до дома омеги они идут молча, осознавая, что идти вот так — держась за руки и просто молчать, им точно так же комфортно, как и за бесконечными разговорами обо всем и ни о чем одновременно. пока они шли, у чонгука было много времени обдумать все, что произошло за последние две недели, начиная с неожиданного знакомства и заканчивая сегодняшней, такой же неожиданной, но приятной прогулкой, а эти размышления подогревает теплая ладонь, крепко сжимающая его руку и нежно играющаяся с его пальцами, будто вовсе не хочет и не планирует отпускать. омега ловит себя на мысли, что чувствует себя настолько хорошо сейчас, что просто не хочет, чтобы этот вечер заканчивался, не хочет терять тепло, исходящее от тэхена, и не хочет прощаться с ним на неопределенный срок. хочется продлить этот момент на целую вечность. — и что страшнее? — спрашивает тэхен, когда они подходят к подъезду омеги, и он разворачивает младшего к себе лицом, продолжая держать за руку. чонгук непонимающе хмурится, чтобы в следующую секунду густо покраснеть, потому что: — одобрение твоего выбора от отца и брата, или пинки под задницу из вашей семьи от твоего папы, когда они узнают, что я боксер? альфа говорит смущающие вещи. слишком. — когда папа рассказал мне про отца — маленький я дал себе слово никогда в жизни не связываться с боксерами, — пожимает плечами чонгук, прекрасно понимая, что это полный бред, но так легко сдаться альфе не позволяет годами выработанная в себе гордость, даже если ситуация того не требует. брови тэхена ползут вверх, но не то чтобы он сильно удивлен такому заявлению. он кивает, немо принимая правила игры омеги. — ты это несерьезно, — насмешливо фыркает, и чонгук усмехается, забирая у альфы свою сумку. он мимолетно бросает взгляд на брелок, который теперь украшает его сумку, и по лицу расползается улыбка. — хочешь проверить? — вскидывает брови и вешает сумку себе на плечо. альфа тянет уголок губ вверх и подходит ближе, все больше и больше сокращает расстояние между ними, оставляя ничтожные миллиметры между их лицами. глаза чонгука бегают по грубым чертам лица альфы, который находится настолько близко, что ему удается разглядеть каждую родинку, редкие морщинки и заживающие синяки на красивом лице. он сглатывает, когда запах хвои становится насыщенней, окутывает его, словно одеяло, и непроизвольно втягивает его, наполняя легкие. тэхен поднимает руку, чтобы заправить кудрявую прядь за ухо с множеством колечек, и опускает ладонь на нежную щеку, слабо оглаживая, пока чонгук, словно зачарованный, продолжает беспрерывно смотреть в выразительные карие глаза альфы. тэхен наклоняется ниже, равняясь с омегой в росте, чтобы в следующую секунду прошептать в розовые губы, обдавая их жаром: — я ведь воин, ангелочек, — совсем тихо, — докажу, что достоин тебя.