По кругу

Горячий пар до пределов наполнил ванную комнату. Зеркало запотело, а по помещению уже осел конденсат. Чжоу Цзышу потянулся всем телом и лишь потом вылез из-под горячих струй. Щелкнул выключателем душа и дернул со стойки полотенце. По плитке, чудом оставшейся холодной, он прошел к зеркалу, ладонью провел по гладкой поверхности, образовавшаяся снова, пытающаяся затянуться белым полоса отразила его. В ванной было слишком напарено, отражение быстро заволокло дымкой. В мутном зеркале его силуэт теперь едва различался, но с каждым мгновением вырисовывался четче. Вокруг становилось холоднее, а его образ — четче. Чжоу Цзышу придирчиво разглядывал себя. Шрамы, большие и мелкие, остались с ним навечно. И те, что должны были подарить ему смерть — тоже. Семь круглых уродливых рубцов побелели за сотни лет, но не перестали выделяться. Ничего не изменилось. Он тяжело оперся руками о раковину, что стояла прямо перед ним, склонил голову и прикрыл глаза. Волосы плотной волной прилипли к еще мокрой спине. Вода стекала к полотенцу, обмотанному вокруг бедер, впитывалась в белую махру. Чжоу Цзышу усмехнулся. — Лао Вэнь, ты бы посмеялся надо мной, — не открывая глаз и не поднимая головы, сказал он и тут же пресек минутную слабость. Обернувшись, Чжоу Цзышу протянул руку к тонкому мечу, по-домашнему прислоненному в углу. Это не верный друг его жизни. Байи он похоронил вместе с телом Вэнь Кэсина, как знак, что хоронит там и Чжоу Цзышу. Но позже выяснилось, что без меча все же никак, и этот был хоть и хуже, но также верен. Они вместе не одно и не два столетия. Вернувшись к уже распотевшему зеркалу, он отделил маленькую прядку и, выдохнув, приставил к ней лезвие. Посмотрел на себя в отражении, заглянул себе в глаза, улыбнулся и подвинул меч ниже, после чего резанул. Черный локон упал на медового цвета кафель. А за ним ещё, и ещё, и ещё… Получилось неровно, но вполне терпимо. В любом случае, Чжоу Цзышу просто не представлял, что позволит кому-то прикоснуться к своим волосам, кроме Вэнь Кэсина. Он снова придирчиво на себя посмотрел. Волосы теперь мазали по плечам, легко касаясь их, спускаясь до ключиц, обрамляли лицо, делая тонкие строгие черты мягче. Лежали… пушистей. Ему не нравилось. Вот уж верно тогда сказал Вэнь Кэсин про Е Байи — он лишь оживший мертвец. Чжоу Цзышу тоже. За много сотен лет, что он топтал землю, так и не поменял вкусов и мнений. Волосы ему нравились длинные, одежды — старинные, а вино — на расстоянии. Он ни разу не нарушил правил вечной жизни. Лишь вода и лёд, лёд и вода, и сырая еда без огня. Поэтому его внешность осталась такой же, как была в тот день, когда Вэнь Кэсин закрыл глаза. Внимания привлекать к себе он не желал, поэтому одевался всегда как все вокруг, но вот волосы, их он пожалел. Ни разу не отрезал и только сегодня, впервые… Но так раньше он и не чувствовал своей родственной души в этом мире. Раньше его не посещали сомнения, как он будет сходиться с человеком, выросшим в другом веке. Чжоу Цзышу вышел из ванной, его тело обдало холодом, на голове было неприятно легко, а плечи щекотали кончики волос. С них все еще капали капельки давно остывшей воды, очерчивая литые мускулы и выпуклые шрамы. Через открытые окна ночная прохлада пробиралась в квартиру, которую Чжоу Цзышу купил несколько недель назад. На окраине темного квартала многоэтажка взрезала своими огнями ночное небо, а днем смотрелась уродливой палкой в дешевой облицовке. Но её внешний вид был не главным достоинством. Главным было расположение — новостройка на краю только что сданного в эксплуатацию микрорайона для самых непритязательных слоев населения. Опасно, грязно, люди мельтешат странные, а иногда очень странные — Чжоу Цзышу совсем не выделялся, и это его устраивало. Выходя ночью и возвращаясь рано утром не того же дня, он никого из соседей не волновал. Их больше волновало, кто припарковал мопед на площадке двадцать второго этажа. На его длинные волосы, собранные на затылке в хвост, никто не смотрел косо. На него вообще никто не смотрел. По ночам люди чаще спали. А он ходил по городу. Не только по ночам, конечно. Сколько хватало сил — столько и бродил, вглядывался в лица. Иногда сидел на автобусных остановках, смотрел на людей и думал, что зря поверил в вещий сон, который увидел всего пару месяцев назад. Зря побежал искать место из своего сна. Но в то же время он ощущал связь, которую поддерживал и пестовал годами после смерти Вэнь Кэсина. Изучил тысячи практик, каждый свиток в арсенале. Он был уверен, что когда его Вэнь Кэсин появится в этом мире, то он сразу это почувствует. Правда, только в тот момент, когда связь была создана, а это значило, что не раньше достижения его переродившейся душой того же возраста, когда их разлучила смерть. Руками Чжоу Цзышу взъерошил свои волосы и потянулся, очищая мысли. Ему предстояло хаотичное бескрайнее путешествие, а настрой сегодня был слишком меланхоличным. Хотелось драки. Выпустить все много лет накапливаемые силы и встретить сопротивление. Пускай не равносильное, но открытое, яростное. О как он теперь понимал Е Байи. Чжоу Цзышу зажмурился и усмехнулся. Глаза просто щипало. Сейчас пронестись бы цингуном над спящими домами… Ни о каком цингуне и речи не шло, наступил век камер в каждой дикой утке, а он не настолько отстал от времени, как сам о себе порой думал. Конечно, он понимал, что быстро окажется препарирован, если вдруг кто-то поверит в увиденное. Спасало лишь то, что никто давно не верил ни во что. И эту людскую черту Чжоу Цзышу полностью разделял. А еще смерти не боялся давно. Сам её больше не звал только потому, что за его жизнь заплатили самую высокую цену. Он просто не мог отвергнуть последний подарок. Босой, он прошел на кухню, достал из холодильника бутылку воды, отвернул крышку и с отвращением хлебнул. Холодная. — Если бы ты остался со мной, смог бы это пить веками? А, Лао Вэнь? Он встал напротив окна, вгляделся в темное небо за стеклом, упорно отражающим его самого. Конечно, он не ждал ответа, но не мог отказать себе и продолжал говорить. Не часто… Простояв у окна бесконечно долгое время, Чжоу Цзышу поставил бутылку на кухонный стол, а сам пошел одеваться, оставив в воздухе вопрос, которому не суждено достигнуть ушей того, кому был адресован. Выбрав простые черные джинсы, черную же рубашку с длинным рукавом, он привел себя в порядок довольно быстро. Волосы были уже почти сухими, по всей видимости смотрел в никуда он гораздо дольше, чем успел ощутить. Не став даже собирать их в хвост, он накинул густо-синее пальто, условно смотрящееся зимним, и пошел к дверям. Лифт на двадцать пятый этаж ехал бесконечно долго. Чжоу Цзышу успел заскучать и задуматься над теоретической возможностью выпрыгнуть в окно. Не головой вниз, конечно, этого он себе позволить не мог. С тех пор, как мир отстроился вверх, его очень интересовала возможность использования цингуна. Хотя позволить себе его он просто не мог. Сколько лет прошло с прошлого раза? Тридцать? Сорок? Около того. Если считать тот раз, когда он немного размялся в горах Тибета, то тридцать. А с тех пор техника шагнула настолько далеко, что риск не стоил удовольствия. К тому же он битое столетие кряду ждал одну единственную душу, какая волновала его. Того, с кем последний раз хотел жить. Вообще хотел жить. Лифт пиликнул и со скрежетом распахнул свои двери. Внутри стоял человек, кепка заслоняла лицо, мешковатая куртка скрывала телосложение, а обувь, даже на вид, казалась чуждой всему остальному образу. Как Чжоу Цзышу не подходил сам по себе миру вокруг него. Лицо Чжоу Цзышу и в его смертной жизни не многое выражало, а за столетия одиночества стало вовсе каменным. Поэтому нежданный сосед — сосед же? — не заметил бы и тени неудовольствия, если бы поднял взгляд на него. А недоволен Чжоу Цзышу был сильно. После того, как он зашел, плохо отрегулированный лифт поехал наверх, хотя он нажимал кнопку вниз, и лифт вообще не должен был останавливаться, пока не доставил бы своего предыдущего припозднившегося пассажира. Чжоу Цзышу глянул на кнопки лифта. Пока не доставил бы его на тридцатый этаж. Самый верхний. Мысленно прокляв строителей, лифтеров и их дедушек, Чжоу Цзышу скользнул взглядом по лицу соседа, сбоку кепка не могла его скрыть. Хотя тот и старался, неестественно наклонял голову, но шею ж не свернешь. Да и к чему. Красивый профиль, сочные губы, еще бы голову чуть приподнял. Лифт пиликнул на тридцатом и парень в кепке инстинктивно посмотрел вперед, а Чжоу Цзышу смотрел на него. Двери лифта не успели открыться. Мощный, никак не контролируемый поток ци вырубил свет и всю электрику. Он вырвался широким неприцельным потоком. Кабину лифта тряхнуло. Чжоу Цзышу трясло не меньше. Этот облик он узнал бы из миллиарда похожих друг на друга людей. Удивляло лишь, что залюбовавшись губами, отметив приятные черты, он сразу не понял, пока не увидел в тени кепки узнаваемый нос, густые ресницы и темные глаза. Вэнь Кэсин мог не смотреть на Чжоу Цзышу, но было время, когда Чжоу Цзышу в такие моменты смотрел на Вэнь Кэсина. Он знал его. Он столетиями укреплял воспоминания, перебирая их как драгоценности. Несколько дней после Ритуала он смотрел на это лицо неотрывно. И ведь из книг Арсенала, из своего вещего сна он знал, что душа, перерождаясь целиком, может нести отпечаток внешности прошлой жизни, либо даже повторять её. И все равно не был готов. Искал, высматривал на улицах хотя бы бледное сходство, а, наткнувшись в лифте, закоротил спасибо если не всё здание. Все мысли пронеслись в его голове едва ли за секунду. Чжоу Цзышу попытался мягко выдохнуть, чтобы успокоить вздыбившуюся в нем немалую энергию. И следом глубоко вдохнуть. Свет в лифте моргнул, врубая аварийный не с первой попытки. За те секунды, что в кабине царил мрак, перед тем, как запустилось аварийное освещение, Чжоу Цзышу словно вернулся в прошлое. В кромешной тьме он вдыхал запах крови. Густой, свежий и никому в этом лифте явно не принадлежащий. А судя по тому, как Вэнь Кэсин, или как его теперь звали в его новой жизни, в страхе замер — это не кровь какого-то невинно спасенного человека. Стук его сердца был так неровен, так быстр и сбивчив, что можно было утверждать — где-то на улицах, или в машине, на остановке, в подвале — не важно где — лежит труп. Скорее всего только начинающий остывать. Именно его кровь впиталась в черные спортивные штаны, она поблескивала темными разводами на обуви, ею пахли красивые руки, сейчас нервно убранные в карманы. Только в планах Чжоу Цзышу такого не было. Ни в одном продумываемом им плане он не рассматривал варианта, в котором Вэнь Кэсин посмотрит на него новыми глазами. Посмотрит, а Чжоу Цзышу, глядя в ответ, прочитает в них виноватое намерение убить. Да и пускай, что не получится, ни у кого уже не получится отнять жизнь у него, если он сам того не пожелает. Уж точно не в такой ситуации. — Это просто ужасно, — из "ужасного" была только наигранность, с которой Чжоу Цзышу заговорил, и неловкость, с которой вцепился в руку Вэнь Кэсина. — Если в ближайшие минуты двери не откроются, я обблюю весь лифт и упаду в это всё в обморок. Как он и ожидал, кем бы Вэнь Кэсин ни был в этой жизни, но опытным убийцей он не был точно. Его рука, которую Чжоу Цзышу одновременно и фиксировал, и ощупывал, была достаточно мускулистой, чтобы делать выводы. Телосложение под всем этим окровавленным тряпьем позволяло предположить достаточную физическую силу в тонком теле, а взгляд — духовную. В кармане он явно что-то сжимал, но на слова Чжоу Цзышу вздрогнул и растерянно моргнул. Конечно, его сбило поведение незнакомца в блеклом свете аварийной красной лампы. Сбило и дало возможность предположить, что если бы следы крови были замечены, то в него бы не вцепились как в спасительный плот. И тогда в глазах Вэнь Кэсина медленно истлела жестокая решимость, сменяясь сочувствием и любопытством. — Клаустрофобия? — Вэнь Кэсин говорил как будто шепотом или просто не знал, как громко стоит говорить, и потому тембр был неровный. — Как обычно справляетесь? Никак, Чжоу Цзышу даже приблизительно не знал, как функционирует клаустрофобия и как с ней справляются. Поэтому врал самозабвенно. — Все нормально, если лифт движется, — на всякий случай Чжоу Цзышу изобразил тяжелое дыхание. — Простите, не могу сейчас отпустить. Простите, простите… Чжоу Цзышу низко опустил голову, чтобы Вэнь Кэсин не смог увидеть его лица. Он сам не верил тому, что нес. Правдой было только то, что отпустить не мог. Положив пальцы на запястье Вэнь Кэсина, проникнув ему под кожу потоками ци, Чжоу Цзышу почувствовал тот самый отклик, ощутил утраченную давным-давно близость. И был крайне близок к решению просто вырубить Вэнь Кэсина, унести к себе в квартиру и уже потом разбираться, чьей кровью пропиталась его одежда. Впрочем, а почему вообще нет? — Успокойтесь, это новый дом. Простые неполадки, — Вэнь Кэсин достал другую руку из кармана и положил на руки Чжоу Цзышу, которыми тот за него цеплялся. — Дышите глубже. Смог удивить. Чжоу Цзышу поднял взгляд, хотя до этого усиленно прятал лицо, и встретился с теплыми улыбающимися глазами. В их уголках незаметна была боль, в них Чжоу Цзышу не мог ничего прочесть, в них забывался и готов был утонуть. Если бы еще оставались сомнения, что перед ним Вэнь Кэсин, то сейчас они бы развеялись. Потому что улыбаясь только этот человек мог скрыть от Чжоу Цзышу абсолютно всё, только он лгал с такой счастливой, настоящей улыбкой. Всё-таки вырубить — не вариант. Чжоу Цзышу сделал вид, что на него накатывает приступ тошноты, его ожидаемо подхватили за плечо, когда он резко согнулся. Не ножом по горлу или в печень — а ведь он так откровенно подставлялся — а именно попытались подхватить, как если бы он падал. Сердце сотворило невообразимый кульбит, и Чжоу Цзышу временно запретил себе чувствовать. Пока Вэнь Кэсин не начал вызывать диспетчера, Чжоу Цзышу сосредоточился и быстро запустил свет в обесточенном лифте, сам же его зафиксировал, заставив ловители жесткого торможения сработать. Лифт снова ощутимо тряхнуло, они с Вэнь Кэсином пошатнулись. В этот момент Чжоу Цзышу заставил двери распахнуться и толкнул Вэнь Кэсина наружу. — Господи… — шипяще прошептал Вэнь Кэсин, едва сохранив равновесие. — Блядь… я сейчас… — продолжил свою игру Чжоу Цзышу и тут же услышал звон связки ключей. — Погодите, сейчас! Под мучительный скулеж изображающего дурноту Чжоу Цзышу клацнул замок одной из пяти дверей в длинном коридоре. И стоило им миновать входную дверь, а фразе “ванна с туалетом налево” прозвучать, как Чжоу Цзышу туда метнулся, словно ему правда было нужно. В совмещенном санузле он применил все свои актерские способности и изобразил звуки, будто его выворачивает. Благословенные секунды на перерыв. Возможность обдумать происходящее. Оглядевшись, Чжоу Цзышу отметил скучность обстановки. Темно-серое полотенце, такой же как у него ремонт от застройщика. Бритвенные принадлежности на полке под зеркалом, ничего примечательного в ящиках. Просто ванная комната и все необходимые вещи. Даже мыло было без запаха. Чжоу Цзышу выключил воду на пару секунд, потом снова включил и еще раз изобразил истошную рвоту. Смыл воду в унитазе. Времени на переодевание Вэнь Кэсину должно было хватить, даже если он постоит перед шкафом, выбирая, в чем будет выгодней смотреться. Чжоу Цзышу даже порадуется, если тот так сделает — что угодно, лишь бы увидеть, что века не растворили душу Вэнь Кэсина. Увидеть больше знакомых черт. Чжоу Цзышу еще раз огляделся. Прислушался к себе и подумал, что мог бы сейчас расколотить унитаз, и тем гарантировать себе возможность вернуться в эту квартиру. А, может, даже заманить к себе. Маловероятно, конечно, учитывая, что Вэнь Кэсин кого-то там убил. Вот только исчерпывающе для внутреннего понимания — он уже коснулся души Вэнь Кэсина. Уже её узнал. Нет ничего, что заставило бы его развернуться и уйти, оставив того жить свою человеческую жизнь по своим правилам. В конце концов, Вэнь Кэсин тоже однажды не позволил Чжоу Цзышу жить — и умереть — как он хотел. Это давало ему полное право. Еще раз оглядевшись и решив, что унитаз — это будет как-то слишком жестоко, щелкнул пальцем по раковине и ту покрыли трещины. Он тут же закрыл воду, громко выругался, на всякий случай плеснул себе на пальто водой, замочил рукава и медленно открыл дверь, чтобы как раз встретиться нос к носу с очень озадаченным Вэнь Кэсином. На плече у того висело очередное темно-серое полотенце, одет он был в домашний, но тоже черный костюм и в руках держал стакан воды. Он приподнялся на цыпочки и через загораживающего вид Чжоу Цзышу заглянул в ванну. — Бля… — прозвучало тихо и как-то совсем не впечатленно. — Простите, я заплачу. Нет, я сам сейчас же схожу, куплю раковину и установлю ее вам, — в этот раз Чжоу Цзышу даже не врал, за века жизни он научился делать многое, тем более такие бытовые вещи как ремонт. Брови Вэнь Кэсина сошлись на переносице и он порывисто вручил Чжоу Цзышу стакан. После этого прикрыл глаза, почти сложил руки в замок на груди, но поднял одну и растер надбровные дуги, одновременно протяжно, но коротко простонав. Чжоу Цзышу огромным усилием воли остался недвижим и даже сохранил стакан целым. Не отводя взгляда от Вэнь Кэсина, отпил воды, едва способный ту проглотить: — Вы просто катастрофа какая-то, — проговорил Вэнь Кэсин и, наконец, снова посмотрел на него. Пришлось держать лицо с нервной улыбкой и очень виноватым видом. — Мне ужасно стыдно! — Чжоу Цзышу слегка подался вперед, опустил нос в стакан, который у него никто не забирал, и продолжил ломать комедию. — И неловко! Мы только познакомились, а я показал себя с отвратительной стороны. Даже не представляю, что вы… эм… как я могу к вам обращаться? Вэнь Кэсин моргнул, с пару секунд порассматривал его и все же сложил руки в замок, зато плечи расправил и всем телом немного расслабился. Видимо, поверил, что состояние его одежды осталось незамеченным. И вдруг мелодично тихо рассмеялся. Чжоу Цзышу почти невыносимо захотел поцеловать растянутые улыбкой пухлые губы. Он не знал их вкуса. Не знал и в прошлой жизни. Оцепенение разбил веселый голос, теперь не сдерживаемый, по тембру он был хрипловат, глубок и соблазнителен. По крайней мере, Чжоу Цзышу едва держал руки при себе, так откровенно он попался на крючок. — Кто же спрашивает имя, не представившись самостоятельно, дорогой сосед? — слегка наклонив голову, играя голосом в притворном возмущении, не ответил на вопрос Вэнь Кэсин. Улыбнувшись в ответ, Чжоу Цзышу лишь на миг задумался, что мог бы и позволить этому Вэнь Кэсину себя убить, если тот назовет его хотя бы раз а-Сюем. Вот только а-Сюй покоился со своим лао Вэнем высоко в горах. За Чжоу Цзышу в могиле лежал Байи, а имя для этого человека могло быть названо только настоящее. Пусть и произнести его оказалось странно. Но странных вещей он сотворил не мало: — Чжоу Цзышу. Можете звать меня как угодно, думаю, мы одного возраста. А как я могу звать вас? Учтиво поклонившись, представившись, Чжоу Цзышу не разрывал визуального контакта. Смотрел в глаза неотрывно, хотя хотел оглядеть с ног до головы подробнее. Но если бы он себе это позволил, то не заметил бы, как лукаво умеет смотреть и этот Вэнь Кэсин. Как знакомо он загораживается улыбкой. Не успел бы во всей красе оценить изменения в лице, стирающие различия между воспоминаниями и тем, кто сейчас стоял здесь, дышал, изворачивался, чтобы не говорить и не лгать. — Как я могу на рассвете назвать своё имя? А вдруг вы злой дух, а никакой не сосед? — Вы верите в злых духов? — Чжоу Цзышу не удержался и сразу стал фамильярнее, но Вэнь Кэсин на это лишь дернул одной бровью. — Вы уже лишили меня раковины. — Если бы лифт не открылся так быстро, то я бы лишил вас и обуви. Ну или чего другого, на что меня вывернуло бы. Но духов не мутит. Они улыбались друг другу, стояли так близко, Чжоу Цзышу казалось, что он, того и гляди, немного помешается от счастья. Даже учитывая, что прямо сейчас он испытывал то, что должно быть испытывал Вэнь Кэсин при их первой встрече. Оказалось, очень сложно познакомиться с человеком, который не желает знакомиться. — Если не дух, то грабитель? — Коварный вор, желающий украсть ваше имя? — А если так? — Вэнь Кэсин сделал забавные большие глаза, его челка выбилась из-за уха, и он на автомате провел рукой по волосам, чуть взлохмачивая их и отводя назад. Наверное, это движение сбило и без того с трудом соображающего Чжоу Цзышу, и он выдал то, что целиком и полностью читалось в его глазах: — Когда посещают такие желания, зачем красть имя, если можно украсть человека? Наступила тишина. И только спустя осознание неловкости, но еще до того, как в голову пришло бы что-то, что могло её развеять, Вэнь Кэсин сказал: — Зовите меня как вам будет угодно, господин Чжоу. Ничего не добавляя, он очень показательно открыл входную дверь и с легким учтивым поклоном добавил: — Прошу прощения, но мне очень хочется спать после смены. Не смею вас больше задерживать, вы же тоже куда-то шли. Решив, что сейчас способен только ухудшить ситуацию, Чжоу Цзышу еще раз извинился, низко поклонился и покинул помещение, ощущая себя не то чтобы идиотом. Скорее он ощущал себя Вэнь Кэсином, которому никакие слова не могли помочь остаться рядом… Тогда, в почти прошлой жизни. Где с первого взгляда все для себя решивший Вэнь Кэсин отчаянно флиртовал, откровенно приставал и преследовал. Однако, судьба была жестока. Решив не испытывать её и поддерживать легенду, Чжоу Цзышу отправился к лестнице. К тому же новое время открыло тысячи новых возможностей для преследования. Он не стал нажимать на кнопку лифта и бодрым шагом начал спускаться по лестнице вниз. Ему вообще никуда теперь не было нужно, так что он мог позволить себе поиграть в свою же легенду. Главное было не забыть придуманный страх. И поменьше врать. В конце концов, ему хотелось, чтобы Вэнь Кэсин любил его, а не сочиненный для него образ. *** Остаток ночи Чжоу Цзышу провел в медитации. Неправильной медитации. Вместо того, чтобы погружаться в самого себя, он сторожем ощупывал каждого человека, спускающегося по лестнице или на лифте. Уже давно не применявший особых техник, Чжоу Цзышу переборщил и вместо того, чтобы сосредоточиться лишь на одном потоке ци, дыхании и биении сердца — отслеживал всех. К вечеру, когда Вэнь Кэсин соизволил проснуться и на лифте спуститься вниз, Чжоу Цзышу уже познакомился поближе со всеми этажами выше своего. Он узнал, что его сосед бегает по утрам по лестнице. Вверх и вниз, вниз и вверх. Узнал, что к его жене после его ухода на работу приходит любовник. Проникся умиротворением квартирки на двадцать восьмом этаже — пожилая супружеская пара буквально источала ровные волны единения душ и жизней. Но за день были еще и школьники, курьеры, уставшие от всего рабочие и даже трахавшиеся на лестничном пролете подростки. Посреди дня. Их бурное расточительство страсти особенно раздразнило и без того с трудом сдерживающегося Чжоу Цзышу. Поэтому, стоило Вэнь Кэсину спуститься куда-то вниз, Чжоу Цзышу решил, что он позволит судьбе указать, дает ли она им второй шанс и отпустил его одного в неведомый мир. А сам поднялся в его квартиру. Пешком по лестнице с двадцать пятого этажа на тридцатый идти было хорошо. Каждый шаг, как достижение цели. А еще подготовка к тому, что увидит. Он же собирался не просто установить камеры наблюдения, которые завалялись у него с недавней работы, где он коротал свои бессмертные дни. Он собирался сунуть нос в одну единственную значимую для него жизнь. И по знакомству понял, что душа, живущая эту жизнь, неизменна. Не то чтобы Чжоу Цзышу не думал о душе Вэнь Кэсина раньше. Думал, конечно, сотни лет напролет он думал о его душе. Когда ничего не смог сделать в Арсенале и спустя несколько дней смирился — думал, что душа Вэнь Кэсина если и ждет его у моста, то будет в гневе, встретив. Думал, что убил бы сам, будь тот жив, раскалывая льды точными ударами меча — тогда он разговаривал со своим чжицзи, как с живым — прощался и оплакивал. Злился пустым гневом. Уложил в ледяное крошево вечного покоя давно остывшее тело и больше не осмелился сорвать поцелуя с безучастных губ. Тогда он думал, что зря он не повел свою родственную душу с собой за скорпионами. Стояли бы они уже на мосту… вместе. Пять этажей закончились слишком быстро, а Чжоу Цзышу слишком глубоко нырнул в свои мысли. Слишком детально вспомнил, как выглядел яркий и безумно красивый даже в посмертии Вэнь Кэсин. Вспомнил, как ходил к его ледяной могиле так часто, как мог себе позволить, чтобы не попытаться пойти к Мосту вслед за ним. В один из таких визитов он и решил, что даст их судьбе еще один шанс. Она либо вознаградит страждущие друг по другу души, либо Чжоу Цзышу сам вручит себе достойную награду. И Вэнь Кэсин уже не посмеет ничего возразить, ведь не дождется его на Мосту. Логика Чжоу Цзышу была проста. Он боялся отказаться от бесценного дара Вэнь Кэсина, потому что сколько ни думал, не мог даже приблизительно решить, чем его считать. Шли года, десятилетия, Чжоу Цзышу изучал ритуал, арсенал, мир вокруг. Осторожно познавал новое и жил прошлым. В моменты особой тоски, когда на место захоронения сошла лавина, он хотел отправиться на мост Найхэ. Представлял себе встречу с Вэнь Кэсином и каждый раз отступал. Не только из-за страха разочаровать того, кто так много отдал ради одного человека. Нет, еще Чжоу Цзышу хотел прожить жизнь с Вэнь Кэсином. Но прожить жизнь он хотел с той самой душой, которую он ощущал как свою. С человеком, который будет тем же самым, кто когда-то закрыл глаза. И где-то посередине своего ожидания, он решил, что если преодолевшая мост душа изменится… Если он не узнает своего Вэнь Кэсина в нем перерожденном. Тогда… тогда он уже больше ничего и никому не будет должен и сможет спокойно уйти. Именно так Чжоу Цзышу принял решение ждать среди людей свою родственную душу. И прямо сейчас ему казалось, что ожидание стоило того. Чжоу Цзышу, не сильно сомневаясь в том, что творит, установил одну камеру на выходе из лифта. Так, что она охватывала всю площадку этажа, вторую — во внутренний коридор, так, что только одна, явно пустая квартира, оказывалась в мертвой зоне. Внутрь квартиры, чей замок он повернул так же легко, как остальные, только лишь приложив ладонь и безупречно послушными потоками ци заставив рычаги в личинке двигаться без ключа, камеры ставить не стал. Побоялся быть обнаруженным — дома у него были только довольно крупные экземпляры шпионской техники. Такие если и ставить, то только в общие помещения, где никто обычно никакого внимания ни на что не обращает. Конечно, если это не мопед на площадке далеко не первого этажа. Войдя и затворив за собой дверь, Чжоу Цзышу неслышно ступил в пределы дома, в который его никто не приглашал. Огляделся в уже знакомой прихожей и как собака — принюхался. Кровью не пахло, но отовсюду смердело антисептиком и прочей химией. Такой в простом доме не водится. Логической цепочкой вспомнились детали их знакомства и один не очень важный для Чжоу Цзышу, но довольно значимый в современности элемент: — Кого же ты убил, лао Вэнь? — едва слышно прошептал Чжоу Цзышу. Ему как всегда никто не ответил, но сказанное словно было не в пустоту. В теплом жилище, пахнущем не только химией, но и человеком, слова не оседали прахом на пол. Казалось, что они могут достигнуть ушей и… Как новый Вэнь Кэсин ответил бы на них? Уж точно не чистосердечным признанием. В этом Чжоу Цзышу был уверен. Вэнь Кэсин никогда не был готов чистосердечно признаваться. Вряд ли что-то изменилось в этом нечестном ублюдке, обманувшим даже на пороге смерти. Не став включать свет, пользуясь своим острым, не вполне человеческим зрением, Чжоу Цзышу прошел на кухню. Вот она порадовала больше, чем увиденное ранее. В шкафах стояли малопонятные баночки, в морозильнике хранилось мясо — слава всем богам — не человеческое. В холодильнике тоже было что-то съедобное и закрытая бутылка вина. Рот моментально наполнился слюной. Чжоу Цзышу не пробовал спиртных напитков с тех пор, как стал бессмертным. Пока он ждал Вэнь Кэсина, он не позволил себе ни одного необдуманного поступка. Но и сейчас знал, что пока рано начинать. Вот когда они будут вместе, когда они смогут разделить эту бутылку на двоих… На секунду прикрыв глаза, Чжоу Цзышу представил, как почти еще не знакомый ему ни образом, ни содержанием новый Вэнь Кэсин улыбаясь наливает светлой жидкости в бокал. Открыл и поморщился — в холодильнике стояло красное вино. Противный писк разорвал тишину, и Чжоу Цзышу поспешил закрыть дверцу. Он продолжил обследование жилища. Вслед за кухней, ванной и туалетом, где не было ничего интересного, кроме огромного количества чистящих средств, антисептиков и пары пачек перчаток, Чжоу Цзышу прошел в единственную комнату. Он чувствовал себя преступником, преследователем, убийцей. Он чувствовал себя тем, кем был, но сейчас это ощущалось новее. Странно и неправильно, не то чтобы это когда-либо и для кого-либо могло быть правильно. Но, ступая в жизнь Вэнь Кэсина без спроса, Чжоу Цзышу эту неправильность ощущал особенно остро. Он хотел быть приглашен в эту комнату, в эту постель. Он кинул взгляд на кованную кушетку, стоящую неплотно к окну. Простой силуэт, без изысков, раздвижная, но судя по всему на ней был только один тонкий односпальный матрас. Раздвигать её не предполагалось. Из-под черного покрывала выглядывало изумрудного цвета постельное белье. Чжоу Цзышу сделал шаг и приподнял покрывало. Да, зрение его не подвело. Если включить свет, то наверняка можно будет четче понять, насколько ярок цвет, но он ему нравился и так. Обернувшись к шкафам, Чжоу Цзышу думал, что найдет и во всех остальных местах спрятанные мелкие детали, которые помогут ему сложить любимый образ в знакомую картину. Но нет. Шкаф был полон в лучшем случае темно-серых вещей, основная же масса оказалась черной. А еще этой массы было мало, даже меньше, чем в шкафу самого Чжоу Цзышу. Осмотрев полупустую тумбочку, где обнаружились только счета за квартиру, да документы на неё же, можно было сделать вывод, что Вэнь Кэсин только переехал. Но этот вывод можно было делать и не листая документов, не лазая по его вещам. Это же новостройка, сюда все только переехали. Но откуда можно было переехать без вещей? Без вещей и с мини-маркетом бытовой, а также специальной химии? Чжоу Цзышу тяжело вздохнул и возвел глаза к потолку. Это обещало быть сложным… Взгляд автоматически цеплялся за геометрические декоративные элементы люстры. Ну, если понимание, чем живет Вэнь Кэсин, обещало быть сложным, то хотя бы установка камеры в его комнате будет делом попроще. Чжоу Цзышу прикинул, что он сможет её там даже запитать, а на кухню и в коридор поставит на аккумуляторах. Тогда будет как минимум одна всегда работающая камера, если не получится регулярно менять. Не став больше задерживаться, Чжоу Цзышу вынырнул из квартиры, прислушиваясь ко всем шорохам и скрипам, к дыханию и стуку сердца. Никто не мог и не заметил его визит. Проскакав резвым козлом пять этажей обратно к своей квартире, он нарыл запасной сотовый, в котором стояла симка на совсем левое имя, и набрал номер, который держал про запас. — Эй, привет, это Цзинь Цзы, — Чжоу Цзышу резво напомнил свое подставное имя и, услышав на том конце разговора узнавание, продолжил: — Я забегу за парой крошек… да-да, совсем крошек. Тех, которые обычно чреваты большими проблемами. На ходу скинув с себя одежду и достав из дальнего угла шкафа объемную желтую толстовку и зеленую куртку, Чжоу Цзышу быстро надел их и вернул телефон на место, между ухом и плечом. — Ага. Надо… Очень. Работу не надо. М-м-м… Плачу деньгами. Нет, никаких услуг, только деньгами. Я сейчас уже занят делом, — он быстро скрутил волосы на затылке и напялил на голову кепку, с огромным козырьком, заслоняющим лицо и прячущим волосы. Перехватив телефон в руку, он шарил другой на верхней полке шкафа, где у него валялись деньги в разной валюте, и поддакивал в трубку. Найдя наконец пачку стодолларовых купюр, быстро сунул их в карман. — Буду к закрытию, — в конце концов бодро ответил на последний вопрос Чжоу Цзышу, вырубил телефон и влез в кроссовки, которые тоже достал из небытия уже прихожей. Он даже смотреть на себя в зеркало не стал, только схватил с полки очки с частичным затемнением, нацепил и выскочил за дверь. Времени у него было в обрез. Нужное ему место располагалось хотя бы в этом же городе, но вот добираться до него всё равно не меньше двух часов, потому что метро не поможет. На ходу вызывая такси, Чжоу Цзышу быстро проверил подключение к камерам, которые поставил на этаже и в тамбуре тридцатого этажа. Предсказуемо поздно возвращались с работы трудяги, преимущественно заселившие этот дом. Соседи Вэнь Кэсина теперь обрели для Чжоу Цзышу не только характерную ауру и ритм сердца, но и внешность. В ближайшей ко входу квартире жила милая семейная пара. Они явно работали не вместе, слишком по-разному были одеты, но в двери входили плотно прижимаясь друг к другу. В следующей квартире обитал одинокий грузный мужик, по виду строитель. Он явился чуть позже, Чжоу Цзышу уже сидел в такси, такси уже стояло в пробке. Последних соседей Вэнь Кэсина он увидел успев заскучать. По виду это были обычные живуще работой девицы. Чрезвычайно похожие внешне, они произвели впечатление сестер, а позже переругиваясь вытаскивали мусор, стояли лицом к камере и позволяли рассмотреть свои лица в деталях. Не просто сестры — близняшки. Наверное, целых двадцать минут Чжоу Цзышу наблюдал, как две склочные девицы в тонких очках и полосатых майках, отличающихся, наверное, разве что в другой вселенной, планомерно выбрасывают мусор. Они ходили туда-сюда и успокоились только тогда, когда Чжоу Цзышу доехал до подпольного магазинчика своего бывшего работодателя. Там он трижды отказался от работы, втридорога заплатил за камеры и вернулся уже в другое такси, чтобы смотреть на пустые коридор и площадку перед лифтами. Не меньше часа скучнейшего видео, после чего освобождение своей территории от мусора казалось увлекательным зрелищем. Что ж, зря он не учился работе с компьютерами, предпочитая механику, всегда предпочитая механику. Да и, положа руку на сердце, он все равно не сможет следить за Вэнь Кэсином на расстоянии. Ему прямо сейчас было почти невыносимо осознавать, что он не знает, где сейчас находится, дышит, существует Вэнь Кэсин. Чжоу Цзышу и так наступал на горло лютому желанию сунуть нос в базы, отрыть про Вэнь Кэсина совершенно всё, но… когда-то давно он был возмущен тем, что тот задал вопрос. И вот, спустя сотни лет он не мог просто взять и выкачать все данные. На данном этапе. Такси довезло его до дома чуть после полуночи. В сложных чувствах и во все нарастающем беспокойстве, Чжоу Цзышу снова тихонько влез в квартиру Вэнь Кэсина и установил камеры везде, кроме ванной и туалета. Пытался даже договориться с собой и не направлять камеры на кровать, но оказался хуже, чем привык в последнее время считать. Но ему было, конечно же, наплевать. Не наплевать оказалось только на то, что в пятом часу утра, когда камера, которая писала сразу на ноутбук, спалила ввалившегося в квартиру Вэнь Кэсина в весьма нетрезвом состоянии. Если бы Чжоу Цзышу и мог бы заснуть этой ночью, то все равно проснулся бы — для этого он напрягал всю ночь мозги, списывался с разными бывшими коллегами и выклянчивал софт. Кое-как он настроил ноутбук на полуавтоматическое отслеживание с записей камер. И тут на, наслаждайся сразу. Вэнь Кэсин вошел в квартиру слегка покачиваясь, зашел в ванну, выматерился на разбитую раковину и сунул голову под струи из лейки в душевой кабине. Прямо одетым. А Чжоу Цзышу поставивший камеру у входной двери так только потому что этот угол обзора захватывал большую часть коридора, а место установки было незаметно, молча прилип к монитору. Камера смотрела почти прямо в незакрытую дверь ванной комнаты. Там, Вэнь Кэсин в куртке и сапогах лил себе на голову воду. Не отрываясь от странного зрелища, Чжоу Цзышу достал телефон и быстро нашел подходящую раковину и заказал её со срочной доставкой. Сегодня он последний раз отпускал Вэнь Кэсина одного. Злясь на неведомо что, Чжоу Цзышу таскался по квартире с ноутбуком, а там шесть камер травили его душу разными способами. Домокнувший в душе Вэнь Кэсин сбросил с себя прямо там куртку, сапоги, свитер, джинсы, и в одних трусах побрел в комнату. Его бы видом наслаждаться, но он тер полотенцем волосы с видом бесчувственной куклы, а потом осел на кровать, бросил полотенце на пол, вцепился себе в волосы и просто сидел. Минут двадцать. Недвижим и наверняка замерзнув, он только иногда потирал пальцами виски. Да, Чжоу Цзышу в последний раз давал судьбе право действия. Какие бы у неё ни были счеты к утонувшему в крови ещё в прошлой жизни Вэнь Кэсину, а у Чжоу Цзышу уже всяко прав больше. *** Вэнь Кэсин спал. В одних трусах, но под одеялом. Вертелся немного. Камеры чудесно транслировали через мобильное приложение и на телефон всё то, что писали на компьютер. Постоянно поглядывая в монитор, Чжоу Цзышу получил раковину, провел кучу времени у зеркала, сходил в магазин за вином. Снова вернулся к зеркалу и придирчиво себя осмотрел. Его давно не волновало, как он выглядел. Он следил за тем, чтобы не выделяться, а теперь его интересовало еще и как понравиться Вэнь Кэсину, которому он не понравился. Понравиться по-настоящему, а не как он привык — для дела или банального удобства. Зеркало отражало его бледное лицо, белую рубашку под темно-синий костюм. Чжоу Цзышу быстро распустил небрежный хвост, волосы очень неприлично рассыпались по плечам не снятого пальто. В принципе, вид он из себя представлял достаточно привлекательный. Решив, что ничего лучше он не сочинит к легенде менеджера по продажам бытовой техники, Чжоу Цзышу подхватил коробку с раковиной. Заранее приготовленный и тоже только что купленный чемоданчик с инструментами и вино сунул в пакет, а ключи — в карман. Пока ехал в лифте, он проверял телефон и досадливо наблюдал, как Вэнь Кэсин ежась натянул на себя сначала свободные домашние штаны, а потом и безразмерную футболку. Смотрел и на реакцию, когда позвонил в дверь. Вэнь Кэсина буквально подбросило, он на мгновение замер, заполошно осмотрелся, но открывать пошел. Телефон пришлось прятать. Не прозвучало ожидаемого вопроса из-за закрытой двери. Чжоу Цзышу в этот момент активно делал вид смиренно ждущего под дверью клерка. Даже на часы глянул, словно сомневался, а дома ли в шестом часу вечера хозяин квартиры. Дверь открылась без предупреждения, в проеме стоял Вэнь Кэсин. Расслабленный, лениво безучастный, одна его рука упиралась в поясницу, выделяя талию, отмечая изгиб. Возможно, только для Чжоу Цзышу это выглядело так, а для другого эта поза отражала бы только недовольство. Или заинтересованность? Потому что медленно, с глубоким вздохом, Вэнь Кэсин поднял другую руку, согнул в локте и предплечьем уперся в дверной косяк. Он слегка склонил голову и прикусил свой указательный палец, обнажая зубы, улыбнулся. Пускай нервно… — Снова вы? Пришли сломать что-нибудь еще? — Вэнь Кэсин спрашивал совсем без недовольства. А Чжоу Цзышу пытался разлепить вмиг пересохшие губы, сглатывал сухим ртом. Очень старался не выглядеть маньяком, поэтому поспешил отвести взгляд от губ Вэнь Кэсина и резко протянул ему пакет. — Мы с вами так и не знакомы, а вы уже такого плохого обо мне мнения, — стараясь казаться как можно проще, посетовал Чжоу Цзышу. — Это вам! Вэнь Кэсин заглянул в пакет: — Инструменты? — бровь, созданная природой идеальной, изогнулась в сомнении. — Вино. Инструменты для меня. Медленно и внимательно задерживаясь сначала на лице, потом на одежде, Вэнь Кэсин перевел взгляд на руку Чжоу Цзышу. А следом и на коробку со сделанной скотчем удобной ручкой. — Серьезно? Раковина? — Более чем, — довольно подтвердил Чжоу Цзышу, улыбаясь широко, приветливо, поддельно. — Она хорошая! Такого невинного вида у него не было никогда. Но сейчас он изображал вину и непосредственность, надеясь, что в нем сквозит заинтересованность. Но не такая, какую он испытывал по-настоящему, иначе его на порог не пустят. Он тоже в свое время не желал подпускать к своему телу Вэнь Кэсина, читая в его глазах животный голод. Сейчас же он голодал сам. Но, конечно, они не равны. Чжоу Цзышу не честен в своем чувстве, скрывает его, Вэнь Кэсин же тогда легко выдал всё и даже больше. Не скрывал ни того, как сильно желает возлечь с Чжоу Цзышу, ни того, что скрывает что-то. Чжоу Цзышу скрывал всё. Улыбался застенчиво и прятал глаза, опасаясь, что темный тяжелый взгляд его родственной души вытащит наружу каждое порочное желание. — Ладно, — простое и незамысловатое слово разрезало тишину. Вэнь Кэсин отступил в сторону, приглашая войти. Немного банального, обычного, домашнего. Вэнь Кэсин извинился, что у него нет тапочек, а потом — за встретивший Чжоу Цзышу в ванной натюрморт из мокрой одежды и ботинок. Убрал всё, но не мельтешил. Был в нем какой-то лениво расчетливый, умелый ритм. Он даже извинился за бардак, хотя вмиг его устранил. Показалось, что Вэнь Кэсин привык жить один. Давно привык. За каждым движением Вэнь Кэсина Чжоу Цзышу внимательно следил. Даже слишком внимательно, поэтому вопрос его обескуражил: — Прямо в пальто? А он все стоял у входной двери с раковиной в руке и не сразу понял, о чем его спрашивают. Чжоу Цзышу смутился, поставил коробку и закопошился, снимая верхнюю одежду, но почти сразу порадовался своей нерасторопности — Вэнь Кэсин подошел и помог снять. Сама галантность. Мысль оглушить и просто украсть его снова посетила голову Чжоу Цзышу. Такая простая, такая исполнимая. — Перекроете воду? — Чжоу Цзышу повернулся к Вэнь Кэсину, они стояли в ванной комнате, и он картинно выправил рубашку из брюк. Нисколько не задерживаясь, чтобы действия ни в коем случае не напомнили стриптиз, начал резкими и обычными движениями расстегивать пуговицы. Он смотрел, как реагировал Вэнь Кэсин, а он реагировал неплохо. Ненадолго залип на руках, глаза у него явно расширились, когда Чжоу Цзышу рубашку только выправил. А на последней пуговице он нервно сглотнул и не сразу нашел в собственной ванной скрытый в плитке шкафчик со всеми вентилями. И сразу сбежал под предлогом "не мешать". Правда, Вэнь Кэсин восстановил самообладание и вернулся уже не таким растерянным, хотя скользил по рукам Чжоу Цзышу взглядом, но больше не позволял себе и тени интереса. А ведь под рубашку майку для него надевали. Чжоу Цзышу даже выбирал — чтобы шрамы закрывало почти полностью и те не мешали оценить предложение. Но Вэнь Кэсин спросил, нужно ли что-то еще, и, получив отрицательный ответ, удалился на кухню. А Чжоу Цзышу сидел и менял несчастную раковину. Развинчивал, отвинчивал, с досады отломил от старой добрый такой кусок и был награжден приходом взволнованного хозяина. — Я принесу мешок для строительного мусора, — прикладывая ладонь к лицу, закрывая ею глаза и потирая надбровную дугу средним пальцем, Вэнь Кэсин сдержал в себе все остальные эмоции. Чжоу Цзышу принял с благодарностью пакет, уселся задницей на прохладный кафель и, отламывая по кусочку от до этого тщательно покрытой трещинами раковины, думал о том, зачем Вэнь Кэсину такие большие черные непрозрачные пакеты в квартире с ремонтом под ключ. Варианты в свете окровавленной одежды в их прошлую встречу были один лучше другого. В принципе, ни один из них сильно Чжоу Цзышу не волновал. От Вэнь Кэсина не разило безумием, он был вполне душевно устойчив. Явно что-то скрывал, но Чжоу Цзышу и не пытался еще ничего узнать. А Вэнь Кэсин который бы ничего не скрывал — не был бы Вэнь Кэсином. Это Чжоу Цзышу принял уже давно. Отболел этим принятием и теперь просто осознавал как факт. Он налаживал слежку, заказывал раковину и справлялся с собственным желанием поиграть в маньяка. И точно знал, что будет пробивать в базах информацию, поднимет все сводки, трупы поднимет, если понадобится, и не оставит Вэнь Кэсину ни одного секрета. Если подумать, система ценностей Чжоу Цзышу даже позволяла ему это. Без Вэнь Кэсина он был в большей степени тем человеком, что умудрился основать Тянчуан. Каким-то образом, похоронив последнего, кто был ему важен, и не имея возможности закончить жизнь так, как считал, что заслужил, Чжоу Цзышу высох. Все чувства, все слёзы, все намерения. И оказалось, что в такие моменты, когда есть одна цель, он может быть только тем расчетливым и циничным гадом, каким был практически всю свою сознательную жизнь до встречи с Вэнь Кэсином. А уж потеряв его… Конечно, и у него были просветы, конечно — он совершал не только низкие поступки. Он жил или пытался. Даже было дело, что имел любовников. Наверное, чтобы понять, что без душевной близости его не сильно-то и волнует секс. Водрузив наконец на место раковину, изолировав все сочленения, аккуратно сложив останки предыдущей в полиэтиленовый пакет, он попросил Вэнь Кэсина включить воду и постраховать, пока проверяет, все ли нормально подсоединил. Тот включил, а от вида не протекающей новой раковины расплылся в такой широкой, такой знакомой улыбке, что Чжоу Цзышу снова прикинул, может ли просто его похитить. — Не верится, вы действительно… — Вэнь Кэсин сделал шаг назад и явно внутренне себя одернул. — Я очень благодарен, но стоимость раковины, думаю, должен возместить. Слишком дорогая вышла случайность. Натурой. Чжоу Цзышу взял бы натурой, он стоял в одной майке, испачканных брюках, смотрел на улыбающегося Вэнь Кэсина и хотел бы толкнуть его в грудь, аккуратно уложить на пол и взять прямо так, на холодной плитке ванной. Видимо, секс его интересовал только с Вэнь Кэсином. — Это же я разбил раковину, какое возмещение? — Но… — Вы же не хотите, чтобы я чувствовал себя последним мерзавцем? — Чжоу Цзышу поспешил перебить нахмурившегося Вэнь Кэсина. — Это новые квартиры, вряд ли ваша раковина уже послужила. — Да, — улыбнулся Вэнь Кэсин без тени улыбки в глазах. — Тем не менее, я… могу хотя бы разделить с вами принесенное вино? О да… Разделить вино Чжоу Цзышу мечтал. Много столетий к ряду. — Конечно! — с преувеличенным, хотя на самом деле преуменьшенным, энтузиазмом, Чжоу Цзышу согласился. — Минутку, только отмою руки. Вэнь Кэсин кивнул и через секунд десять вернулся с полотенцем. Настороженность в нем не исчезла, он словно сомневался. Может, даже сомневался, стоило ли приглашать странного знакомого из лифта на бокальчик вина не самым поздним вечером. А, может, сомневался в том, сложить ли труп целиком в мешок или по частям. Но, конечно же, Чжоу Цзышу предпочел бы, чтобы Вэнь Кэсин боролся с желанием к нему поприставать, споить, завалить. Ему бы подошел любой вариант, лишь бы его не мечтали всем сердцем выставить за дверь. Даже вариант с черным мешком предполагал, что было с чем работать. Отмыв руки, умыв лицо и тщательно вытеревшись, Чжоу Цзышу накинул рубашку, но застегивать не стал. Тонкая майка сидела на теле в облипочку, подчеркивая литые мускулы, пресс, с высоким воротом она открывала только ключицы и ничего лишнего. Он смог бы объяснить шрамы, в конце концов, он делал это тысячу раз, но именно Вэнь Кэсину не хотелось врать, так что до поры он бы в принципе обошелся без необходимости что-то объяснять. — Только у меня нечего предложить к вину, — послышался голос Вэнь Кэсина с кухни, а через миг он сам вернулся к ванной. Как маятник, он все время, пока Чжоу Цзышу был у него, ходил то туда, то сюда. Разве что время переустановки раковины пропустил, но он похоже по началу и не верил, что это мероприятие закончится успехом, и смотреть на крах сантехники не желал. А вот после… снова притянулся. Чжоу Цзышу глянул на него прямо и заложил кокетливым жестом прядь за ухо. Вэнь Кэсин рассмотрел все движение и глаз после не отвел. — К вину прилагается вечер? — Чжоу Цзышу сделал шаг вперед и вот досада, Вэнь Кэсина обратной силой маятника увело. Он, словно так его попросили, отступил, рукой приглашая Чжоу Цзышу пройти в нужном направлении. То ли не понял намека, то ли отверг. Впрочем, такие мелочи Чжоу Цзышу не волновали, Вэнь Кэсин мог играть в любые игры, когда был рядом. С бокалом вина, разглядывая кухню уже по праву гостя, Чжоу Цзышу смотрел на нарезанный на тарелке какой-то, кажется, дорогой сыр, тонкие и красиво разложенные ломтики чего-то мясного. — Это нечего? — Для такого вина это даже немного стыдно предлагать, — Вэнь Кэсин сидел за простым квадратным столом на раскладном стуле, комплектом коих была меблирована кухня. — Если вам было так стыдно за наше знакомство, могли бы обойтись и раковиной. Это уже лишнее. Заглядевшись на то, как Вэнь Кэсин слегка покачивал в руке бокал, Чжоу Цзышу даже не представлял куда ему деть свой. Тоже разбить? Но тогда Вэнь Кэсин точно больше не пустит его на порог. — Мне было очень стыдно, — решил чистосердечно солгать Чжоу Цзышу и встал со своего места, решив, что так будет легче решить проблему вина, которое манило, и которое выпить было нельзя… — Приблизительно… я даже не представляю на сколько тысяч юаней, — довольно урчащим голосом предположил Вэнь Кэсин и, наконец, пригубил вино. — Каждый юань вложен с пользой, если теперь мы сможем нормально познакомиться, — Чжоу Цзышу поднес ароматный бокал, втянул божественный букет и отставил на стойку кухни. — Я починил вам раковину, но до сих пор не знаю вашего имени! Оперевшись задом о ту же кухонную стойку, куда поставил бокал, Чжоу Цзышу сложил руки в замок и вперился взглядом в Вэнь Кэсина. Тот допил вино и хитро улыбнувшись, сказал: — Что плохого в этом? — Это нечестно! — картинно возмутился Чжоу Цзышу, а про себя очень низко выругался. Про себя и на себя. Это судьба его так пинает? За поддельное имя, за сопротивление. — Зато весело. Чжоу Цзышу оторвался от кухонной стойки и подошел к столу, чтобы налить Вэнь Кэсину ещё. Тот кинул быстрый взгляд на недопитое вино Чжоу Цзышу. Внимательный, это грело сердце. И то, что довольная улыбка при этом не сходила с его губ. Волосы бы чуть длиннее и… И Чжоу Цзышу бы, наверное, переклинило. У него и так во рту пересыхало, когда он смотрел Вэнь Кэсину в глаза. А когда тот растягивал губы в своей притворной улыбке — хотелось толкнуть его на пол и… — Очень вкусное вино. Теперь в долгу уже я, — вырвал из томных мыслей Вэнь Кэсин. — Не люблю быть должен. — Я хочу только имя, — заупрямился Чжоу Цзышу. Правда, что Вэнь Кэсину мешало солгать? Но что-то явно мешало, он только что так игрался, был почти весел, может, даже на самом деле. Но тут во взгляд снова набежала тьма, и новый глоток он делал, не глядя на Чжоу Цзышу. Заговорил также: — Так придумайте, — медленно повернувшись, Вэнь Кэсин смотрел хищно. Чжоу Цзышу никогда не ощущал этого взгляда, никогда не был его объектом. Зато призраки Долины наверняка знали все оттенки тьмы в глазах такого своего Хозяина. Неожиданно, и для Чжоу Цзышу оказалось возбуждающе. Не подозревал он в себе таких извращений… это здоровое тело с ним творило? Или столетия, когда в его распоряжении были только бесплотные мечты? — И мне не будет страшно, что злой дух, так жаждущий лишь имени, его получит, — добавил Вэнь Кэсин, уже стараясь смягчить и взгляд, и вид улыбкой. А Чжоу Цзышу решил, что он — достаточно злой дух, чтобы получить это имя без спросу, но вслух сказал то, что тоже жаждал. — Наша встреча со всех сторон была теплой… Может, — Чжоу Цзышу потянул, сделал вид, что задумался, а сам клял себя, но не мог остановиться, хотел произнести это имя не в пустоту. — Вэнь? И почему-то этот Вэнь напрягся. А Чжоу Цзышу проклял свое стремление быть с Вэнь Кэсином честным. К черту, не будет. Не будет честным, свободы не даст, и даже не скажет об этом. Про себя Чжоу Цзышу давал себе обещания в звенящей тишине. — А вы совершенно не терпите границ, да? — слабая улыбка таки тронула губы. — Даже не господин Вэнь? — После того, как я блевал в вашей ванной? — После того, как я вас явно выручил. — Очень, — Чжоу Цзышу улыбнулся, взял несчастный бокал с вином и не размыкая губ, сделал вид, что отпил, сразу маскируя это словами: — Такого можно было бы ждать разве что от близкого друга. Может, Лао-Вэнь. Голос вроде не дрожал, когда Чжоу Цзышу произносил священное для себя имя. Если подумать, оно тоже не было настоящим… — Мне нравится, — неожиданно резко и однозначно одобрил Вэнь Кэсин. — Самое то для зимы. Он одним махом осушил свой бокал и меньше чем за десять минут повод быть на этой кухне закончился. Только в бокале Чжоу Цзышу оставалась красная жидкость, которая беспокоила периодически Вэнь Кэсина. Они говорили немного о самом доме, об управляющей компании, Вэнь Кэсин выспросил откуда раковина, съел заготовленную историю про менеджера, потерял к ней интерес и задавал вопросы снова. Прощупывал, кто такой Чжоу Цзышу, но недостаточно профессионально. Зато на вопросы сам не отвечал как мастер этого дела. Не то чтобы Чжоу Цзышу сомневался. Тем не менее, узнать что-то кроме того, что Вэнь Кэсин переехал всего неделю назад, ему не удалось. — Вы не пьете? — "на дне" бутылки неожиданно спросил Вэнь Кэсин и встал. — Только раз пригубили. — Я… у меня некоторые проблемы… с вином, — так, чтобы не солгать, ответил Чжоу Цзышу, следя за каждым движением Вэнь Кэсина. Но тот лишь переставил свой бокал в раковину. — А я уж подумал, что вы меня спаиваете, господин Чжоу. — Как можно? — Также нагло, как и всё остальное, — Вэнь Кэсин сделал один шаг, и вдруг они оказались рядом. — За кого вы меня принимаете. Все остальное я себе позволяю только с теми, с кем хотя бы на свидание сходил. Вэнь Кэсин так вкусно чуть возвышался над ним, что Чжоу Цзышу хотелось схватить его за шею и притянуть в поцелуй. У них идеально подходящий рост для этого, но ситуация была не та. Зато все заигрывания, кажется, до адресата дошли… Волнуясь, что делать, как ответить, Чжоу Цзышу не отводил взгляда от Вэнь Кэсина, разве что на губы его всё время соскальзывал. Ладно, если за шею не хватать, то? Можно было поцеловать или нет? Чжоу Цзышу судорожно думал, можно ли рискнуть и решить, что это намек, ведь Вэнь Кэсин прямо здесь и сейчас его нагло разглядывал с нечитаемым выражением на лице. — Впрочем, простите, если я ваши действия истолковал неверно, господин Чжоу, но я считаю, будет честным сказать, что я не по этой части. — Что? — Вэнь Кэсин говорил это и смотрел на его шею, так что Чжоу Цзышу, конечно же, не понял, что тот нёс. — Всё же не верно? Мне казалось, вы со мной откровенно флиртовали, — Вэнь Кэсин округлил глаза и сделал шаг назад. — Эти слова про свидание… Говнюк, вот же скотина. Чжоу Цзышу не находил слов, чтобы описать то, что испытывал, даже чувств не находил. Какой-то ступор. Его что, только что отшили? Вэнь Кэсин изображал конфуз, но Чжоу Цзышу же видел, как того мотало. Как он пялился и оглаживал взглядом. Как горячо смотрел. Если бы он играл за другую команду, то вообще бы не смотрел! А теперь что? Толкал на то, чтобы Чжоу Цзышу сказал, что ему показалось? Ага. Как же. — Вам не показалось, господин Вэнь, — Чжоу Цзышу не мог, как ни хотел, ни улыбку изобразить, ни назвать сокровенное имя так, как привык. Зато мог игру Вэнь Кэсина сломать. Тот правда растерялся, опустил голову и уже без кривляния, абсолютно спокойный и немного грустный, одурительно красивый, отошел еще на шаг, прежде чем открыть рот: — Я ничуть не осуждаю, но как объект симпатии не подойду, — он хмыкнул и поднял взгляд, не поднимая головы, получилось очень трогательно и виновато. Чжоу Цзышу на такое не купился бы, не после всего того, что Вэнь Кэсин уже с ним проворачивал. — Очень… мило с вашей стороны, — Чжоу Цзышу постарался держать себя в руках, расстройство даже изображать не пришлось, можно было его просто не сдерживать. — Я… — Вам пора, — перебил Вэнь Кэсин. И двух минут не прошло, как Вэнь Кэсин выпроводил его из квартиры. Он выглядел и решительным, и напуганным. И Чжоу Цзышу вообще не понимал, какого хера произошло. *** Следующие несколько часов Чжоу Цзышу провел в зале. Недалеко от дома круглосуточный дешевый и обшарпанный, а потому не особенно популярный, спортивный зал принял всё. Чжоу Цзышу даже порвал одну боксерскую грушу и погнул перила — за первую заплатил, вторые незаметно поправил. И это при жесточайшем контроле ци. Не смотреть постоянно в экран телефона ему помогало только то, что программа, в которую шло видео с камер, могла фиксировать открытие входной двери и переводить это в сообщение. Сообщений не было. Зато был гнев. Нехреновый такой, и выместить его надо было обязательно, пока он не сделал что-нибудь неправильное. Поэтому Чжоу Цзышу колотил по груше и представлял… Вэнь Кэсина. Только не подставляющимся под его кулаки, а в его руках. Думал о том, что пошло не так в визите, который, казалось, хорошо шел. Может, ему стоило просто толкнуть Вэнь Кэсина на пол? Он представил, как это было бы, если б тогда, в ванной, когда он снимал с себя рубашку, он на этом не остановился. Заметив заинтересованный взгляд Вэнь Кэсина, просто взял бы за ткань домашней кофты и потянул на себя. В воображении очень четко сформировалась эта картина. Расширившиеся глаза, приоткрывшийся рот, может, даже шипение и глупые вопросы типа “что ты делаешь”. Попытки вырваться и осознание, что хватка Чжоу Цзышу такая, что он даже сдвинуть его не может. Что этот Вэнь Кэсин сделал бы? Без оружия, в мягких домашних штанах один наедине с настоящим убийцей. Чжоу Цзышу ухмыльнулся бы иронии, но вместо этого истошно колотил “грушу”. Его кровь кипела негодованием и… что кривить душой — желанием. Образы, представшие перед внутренним взором, будоражили. Ему вдруг показалось, что так и надо было. Показать свою силу, позволить испугаться до такой степени, когда ноги становятся ватными. Вэнь Кэсин осел бы перед ним на пол, а он к нему опустился. Смотрел бы в большие испуганные глаза, потянул за лодыжку к себе, не слушая произносимые одними губами “не надо” и “прошу”. Между ними все было бы медленно. Смотря в лицо существу, которое нарушает картину мира, люди всегда пугались. И Вэнь Кэсин тоже… или нет? Его душа была необычайна, всегда. Он попытался бы сопротивляться? Ударить Чжоу Цзышу? О да, конечно, он попытался бы, и когда был бы подмят, когда Чжоу Цзышу задрал бы его кофту, он все еще отчаянно сопротивлялся бы. На миг руки словно ощутили тепло кожи. Что он сделал бы, окажись такой расхристанный Вэнь Кэсин прямо под ним? Нежно гладил бы бока, проходясь пальцами по ребрам как по струнам циня? Или надавил бы ладонью на живот, чтобы потом рвануть вниз штаны и дать себе полную свободу? Выбор поистине сложный, Чжоу Цзышу хотел бы всего. Он представлял, как разводит в стороны ноги Вэнь Кэсина, как мнет руками внутреннюю сторону бедер, оставляя следы от пальцев на таких интимных местах. Он хотел бы трогать эту бледную кожу везде, хотел бы пальцами коснуться судорожно сжавшегося отверстия, ртом припасть ко рту. Чжоу Цзышу сгорал от желания и не мог определиться, как и в каком порядке хотел. Но Вэнь Кэсин в воображении Чжоу Цзышу страстью не горел. Смотрел с ненавистью, принимая то, что с ним сделают, выжидая момент, чтобы убить… Чжоу Цзышу затошнило, перед глазами повело, вторую боксерскую грушу он пробил насквозь, все же не удержав ци. Это стало сигналом, что с залом пора было завязывать. Он не успокаивался, он не мог выпустить лишние эмоции. Ему это и не нужно было, а нужен только Вэнь Кэсин. Заплатив за очередной порченый снаряд, Чжоу Цзышу покинул зал, пожаловавшись, что оборудование надо вообще-то обновлять. Зато его не провожали любопытным взглядом, тощий мальчик администратор извинялся и, наверняка, в душе считал его очередным занудным качком. Правильное впечатление. А вот думать о том, что можно позволить кому-то увидеть его истинную суть — это он зря. Даже Вэнь Кэсину он не собирался ничего показывать, ничего говорить. Он хотел лишь прожить вместе жизнь и умереть рядом. Проблем сразу на первом этапе, который даже особо не рассматривал, Чжоу Цзышу не ожидал. Он даже в кошмарах не видел такого — Вэнь Кэсин, который знать его не хочет. Вернувшись домой и приняв душ, Чжоу Цзышу включил ноутбук, проверил, что Вэнь Кэсин сидел на кровати и рылся в телефоне, оставил в одном углу экрана это видео и решил посмотреть записи. Немного помучив себя видео, где они с Вэнь Кэсином были вместе, Чжоу Цзышу перемотал к моменту своего выдворения из квартиры. Это выглядело также странно, как ощущалось, но пересмотреть стоило. Сразу же, как закрыл за Чжоу Цзышу дверь, Вэнь Кэсин прислонился к ней спиной и стукнулся затылком. Раз, другой. Ракурс камер не позволял разглядеть лицо. Чжоу Цзышу без ускорения отсмотрел все два часа видео. Как Вэнь Кэсин убирался на кухне, как осматривал раковину и чрезмерно долго стоял в ванной комнате. Всё, даже бесцельное брожение по квартире, закончившееся на кровати с мобильником в руке. В это время изображение в реальном времени не сильно менялось. С телефоном, как и положено нормальному человеку этого времени, Вэнь Кэсин переместился на кухню, взял свое ничего из холодильника и сварганил ужин где-то за полчаса. К включению плиты Чжоу Цзышу уже открыл поисковик, обшарил все базы, к каким имел доступ, и выудил цепочку подставных владельцев квартиры. Для такого свежего дома смена трех собственников была уже поразительна. А еще довольно запутана. Продал купил, купил продал. Пробив каждого по базе паспортов, за которую наверняка сел один бывший заказчик Чжоу Цзышу, он узнал имя, сверив лицо. Лэн Яньсин. Чжоу Цзышу откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, помассировал их пальцами. Значит теперь Лэн… действительно холодный, жесточайшая пытка... И понятно, почему напрягся, когда Чжоу Цзышу назвал его самым желанным для себя именем. Что ж, это вообще ничего не меняло в планах Чжоу Цзышу. Разве что он собирался уважать тайны Вэнь Кэсина и дождаться, когда он сам о них поведает, но страх, что история может повториться, не позволил поступить как хотелось. И если накопать имя он еще мог, то досье, конечно, лучше было бы заказать у своих сомнительных знакомых. Можно было бы еще порыться в интернете, почитать СМИ, попытаться найти его вэйбо, но досье будет надежней и достоверней. В углу экрана Вэнь Кэсин что-то увлеченно рыл в телефоне, ужинал и запивал еще одной бутылкой вина. Из этого Чжоу Цзышу сделал вывод, что сегодня Вэнь Кэсин никуда в ночь не пойдет, и о работе он, скорее всего, узнает уже из досье. Методично снимая данные и оформляя заказ и проплату своим мутным знакомцам, Чжоу Цзышу нервно реагировал на каждого возвращавшегося поздней пятницей домой. Соседи Вэнь Кэсина хлопали дверью, заставляя динамик шипеть, а люди с других этажей просто бесили своим существованием. Четыре этажа со всеми ними разделяли Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсина. И прямо сейчас он обошелся бы без всей их техники, включенной разом, которая заставляла камеры чуть фонить, а Чжоу Цзышу — неслабо нервничать. Он как раз полез в интернет, чтобы поискать что-то про Лэн Яньсина, как в углу монитора мигнуло, в очередной раз испытывая его нервную систему. Восстановившись, изображение не пожалело его. Вэнь Кэсин, немного нетрезвый, споро собирался куда-то. Ходил по квартире, чистил зубы, натягивал носки, смотрелся угловатым и убегающим. Чжоу Цзышу глазам не поверил. Не могло же получиться так, что Вэнь Кэсин прямо сейчас куда-то свалит? Но какие бы мысли его не посещали, а собираться ему надо было ровно также быстро, чтобы оказаться внизу, у подъезда, еще до Вэнь Кэсина и спокойно сесть ему на хвост. Вот так, когда есть дело, Чжоу Цзышу даже существовалось легче. Когда он мог отсечь эмоции. А учитывая, как быстро и неряшливо собирался Вэнь Кэсин и как много времени потерял Чжоу Цзышу, он накинул на себя пальто и даже рубашку на майке не застегнул. Привычный холод, который никак не мог навредить Чжоу Цзышу, ничуть не трогал, когда он, пялясь в телефон на камеры в квартире Вэнь Кэсина, ждал его же в темной нише у подъездов. Нельзя было сказать, что Вэнь Кэсин с выпитого сильно опьянел, видимо, переносимость у него была на достойном уровне. Он шел сначала прямо, а потом внезапно стал изображать пьяного. Сел на автобус, в который Чжоу Цзышу, конечно же, незаметным сесть не мог бы. Хотя бы потому, что Вэнь Кэсин его знал в лицо. Этот ход Чжоу Цзышу оценил, но не очень высоко. Загруженность дорог была такой высокой, что автобус плелся, и даже если бы человек был просто тренирован, он посмотрел бы маршрут автобуса и отметил для себя точки остановок. Ну и, конечно же, пункт назначения и пересечения с досье. У Чжоу Цзышу досье пока не было, зато он не был человеком. И телефон имелся. Глянув маршрут автобуса, Чжоу Цзышу иногда переходил на бег и срезал по темным переулкам. Чувство погони будоражило. Вэнь Кэсин интересно петлял, не дилетантски, но и не настолько профессионально, как в среде обитания Чжоу Цзышу. Хотя каких-нибудь дуболомов или обычных бандитов он с хвоста бы скинул. Не серьезнее. Ныряя в метро и спокойно теряясь в толпе, но не теряя из виду высокого, хотя и горбящегося Вэнь Кэсина, он еще и кровь вспомнил. Между делом Чжоу Цзышу просматривал полицейские сводки и подходящих трупов в тот день не было. Получалось, глубоко ночью они столкнулись потому, что Вэнь Кэсин тоже петлял? А где убил? Конечно, интереснее всего — кого. И почему. Увлекательная слежка, потому что преследовать Вэнь Кэсина ему нравилось, окончилась снова проклятущим автобусом. В этот раз дорога была полупустой, так что заныривать в автобус пришлось. До этого, пока они пересаживались на линиях метро, Чжоу Цзышу украл салатовую шапку и клетчатый шарф, надел это на себя, и, чуть обогнав Вэнь Кэсина, который оглядываясь нырнул в последнюю дверь, сам зашел в передние и сразу сел спиной. У него была фора скорости и грех было ею не пользоваться. К концу этих кошек-мышек у Чжоу Цзышу был только один вопрос — зачем всё это и насколько срочно надо пробивать, не заказали ли Вэнь Кэсина. Уже настал следующий день, улицы были почти пустыми, они шли почти по центру, несмотря на все эти длительные пересадки. На открытой местности у Чжоу Цзышу были все возможные преимущества, шарф и примечательная шапка остались на лавочке остановки, а сливаться с тенями ему по статусу было положено. Он даже расслабился. Вэнь Кэсин хотя и проворачивал все эти дежурные штучки по сбрасыванию хвоста, но не в транспорте был в проигрышной позиции. Ровно до тех пор, пока он не довел Вэнь Кэсина до дома. Огромного, не слишком нового, но до сих пор очень понтового дома, на территорию которого Чжоу Цзышу без подготовки пройти за ним не смог бы. И дело не в консьерже и электронных ключах даже на забор, не то что на подъезд — это все было в комплекте. Камеры, пульт охраны, несколько будок с явными бывшими силовиками. Что это вообще был за дом? И почему туда шел Вэнь Кэсин? Один вопрос краше другого. Чжоу Цзышу решил не метаться. Проверил на карте, что за дом, потом обошел по периметру, отмечая отлично размещенные камеры. Реально высокий уровень безопасности, реально огромного домины. Чжоу Цзышу вернулся ко входу, выбрал нишу и привалился спиной к дереву, расслабился и стал ждать. Не доставая телефон, практически не двигаясь, он стоял каменным изваянием, в темноте его можно было бы заметить, разве что зная, куда смотреть. Единственное, что он себе позволил — оглядеться. Отметил, что охрана патрулировала словно не за зарплату, а по долгу чести, также интересным показалась оживленность жилого комплекса. Постоянно кто-то подъезжал, уезжал. Дорогущие автомобили ныряли в подвальную парковку, интересные дамочки — в такси. Пятничный активный вечер жилья класса люкс на тридцать пять этажей. Хорошо еще это было не в новомодных крутых жилых районах, иначе периметр огороженной территории был бы слишком огромен и пришлось бы либо проникать на него, либо волком круги наматывать вокруг. И всё это не снимало вопроса, что здесь делал Вэнь Кэсин. Ну а ещё глодало Чжоу Цзышу — и почему он не запросил досье раньше. Какое к черту уважение к приватности, когда он встретил своего Вэнь Кэсина в одежде, пропитанной чужой кровью. Прочел опасный блеск в глазах. Да что там, ломая его раковину, мог бы додуматься, что кровь на Вэнь Кэсине — это всегда равно огромным проблемам. Не успел Чжоу Цзышу особенно глубоко погрузиться в тревогу, как из ворот стремительно вынырнул Вэнь Кэсин. У него с собой был рюкзак, выглядел он очень встревоженным и сначала даже сторону, в которую хотел идти, либо перепутал, либо передумал. Постояв ровно столько, сколько нужно, Чжоу Цзышу снова пустился вслед. Спустя пару часов и поистине великолепную прогулку по пустому ночному парку, где Чжоу Цзышу смог вспомнить все старые приемы слежки, они оказались у другой не примечательной новостройки. Для самого среднего класса, она была чуть ли не двойником той, в которой они оба с Вэнь Кэсином жили. Открыть магнитную дверь подъезда не было проблемой вообще, равно как и беззвучно взлететь по лестнице на нужный этаж и по шагам, по щелчку определить, в какую квартиру в три часа ночи ввалился Вэнь Кэсин. Решив некоторое время посидеть на лестничных пролетах, почти всегда пустующих на такой высоте в новых домах, Чжоу Цзышу обдумывал их не информативную прогулку. Без досье сложно было сделать какой-то определенный вывод, но по перемещениям можно было судить о других вещах. Вэнь Кэсин определенно был самым дотошным и занудным сбрасывателем хвостов. Если за ним и следили, чего Чжоу Цзышу не заметил, то его преследователи как минимум бы задолбались. Одни и те же маршруты, туда сюда, сюда туда, а потом отклонение и назад. Бессистемно, крайне изматывающе — Чжоу Цзышу понравилось, но скорее всего он такой был один во всем мире. По крайней мере, если у Вэнь Кэсина нет настоящего сталкера… А если есть, то Чжоу Цзышу в скором времени все равно останется один. Хотя бы потому, что ему уже хотелось свернуть шею тому, кто заставил Вэнь Кэсина научиться скрываться. *** В свою квартиру Чжоу Цзышу ввалился чуть не снося дверь, захлопнул ее за собой, прислонился и сполз спиной, всем собой, вниз. Зажмурившись он, конечно, увидел Вэнь Кэсина. Кого ещё мог. Закрывая глаза, он всегда видел одного только Вэнь Кэсина. Чжоу Цзышу больше не преследовали призраки прошлого, его жертвы покоились с миром. Всё он смог отпустить и один только Вэнь Кэсин костью в горле, клинком у шеи, пистолетом к виску — он был тем, о ком невозможно не думать. Много веков Чжоу Цзышу закрывал глаза и видел его. В зеленом ярком, в красном, в котором тот боялся явиться, в сиреневом, в котором хотел уйти. Несколько дней как его ассортимент видений наяву пополнил Вэнь Кэсин с короткими волосами, закрывающими лишь уши, едва доходящими до подбородка. В черном свитере и с бледным лицом. Действительно холодный весь — Лэн Яньсин. — Лао Вэнь, Вэнь Кэсин, А-Син… какого же хера… Облики этого засранца расширились сегодня еще на один, когда Чжоу Цзышу караулил у его третьей квартиры. В красном пуховике, под стать прохладной погоде ноября в этом году, Вэнь Кэсин вышел и направился не куда-нибудь, а в тюрьму. Петляя за ним странными кругами, Чжоу Цзышу расслабился и стал просто получать удовольствие. Даже особо не задумывался, куда они едут, почему так далеко. Просто радовался, что на скоростном поезде, где не сложно было попасть в один вагон и следить. Неотрывно, везде, где это можно было позволить, он пялился на прямую спину, на не улыбающиеся губы. Отмечал, как загривком тот чуял взгляд и пытался проверить, не следят ли за ним. Все это Чжоу Цзышу в полной палитре вкушал в их маленьком идиотском путешествии. Он проделал всю дорогу следом за Вэнь Кэсином. Ждал его как последний сталкер и сопровождал обратно до той квартиры, из которой Вэнь Кэсин вынырнул в красном. Там он чудесный свой пуховик и оставил, переодевшись в уже почти привычно черный. Надо сказать, Чжоу Цзышу и в ад бы за ним сходил, если бы однажды ему эту дорогу не отрубили подарком, которого он не желал. И вот, наконец-то, вернувшись в собственную квартиру уже воскресным утром, он всецело ощущал на себе груз совершенного. С ужасом осознавал, что за жизнь, которую очень недолго делил с Вэнь Кэсином, так и не узнал степень тяжести его грехов. Оставалось только предполагать, но учитывая, что тот был ему родственной душой и в его глазах Чжоу Цзышу читал всё, что сделал сам… Учитывая всё это, получался весьма плохой расклад. Впрочем, если бы они были покорны судьбе, то никогда бы не стали теми, кем стали. И даже в этой новой жизни, где не было места тому количеству крови, что может пролить человек, не потеряв в ней частичку себя, Вэнь Кэсин стал собой. Чжоу Цзышу без чувства ударил кулаком по полу рядом с собой, зажмурился посильнее и решил, что ему надо прикупить побольше маячков и срочно узнать, кого убил Вэнь Кэсин. Ну или хотя бы быть спокойным, что тело он спрятал надежно. Время ползло. Чжоу Цзышу нервничал, что досье готовят долго, нервничал, что Вэнь Кэсин влипнет в неприятности. О многом нервничал. Эти нервы перекинулись на следующий день, когда он пробивал базы, собрал данные по всем трупам с того дня и до текущего. Нырнул в успокаивающее изучение данных. Прикинул достойных на роль жертвы кандидатов, через свои каналы поинтересовался течением около десятка дел и всё равно не успокоился. Даже получив желанное подтверждение, что не очень-то и расследуют там. Не успокоился, даже поставив на поток мониторинг всей текущей мокрухи. Следил. Естественно, он следил за Вэнь Кэсином. Иногда форменно не понимал хаотичности его существования, но успокаивало то, что после тюрьмы тот вернулся каким-то довольным и умиротворенным. Красный пуховик он оставил в той, другой квартире, в логово богатеев больше не ездил и работал, по всей видимости, на сменной работе. График его напоминал хаос, который часто напоминал и сам Вэнь Кэсин, но составить приблизительный порядок Чжоу Цзышу смог к концу недели. Этот порядок, естественно, тут же разрушили, отправившись на работу субботним утром. Но, по крайней мере, ночами Вэнь Кэсин больше не бухал и в одежде душ не принимал. Мысль самому все выяснить опытным путем уже практически победила здравый смысл. Чжоу Цзышу прекрасно осознавал, что быстрее и надежнее будут данные от профессионалов, но сдался бы своему безотчетному волнению. Обязательно сдался бы прямо субботним утром. Может, даже пристроился бы на хвост Вэнь Кэсину, если бы в тот же момент, как тот хлопнул своей входной дверью, на почту не пришел бы увесистый файл и номер счета, куда “профессионал” очень вежливо просил перевести премию за старание и сложность, так как досье было расширено в виду необходимости. Чжоу Цзышу, естественно, перевел запрошенную сумму. Он доверял этому источнику и у него все свело ожиданием, что же такое должно быть в жизни Вэнь Кэсина, чтобы на него расширенное досье делали. Сразу, как только файл открылся, Лэн Яньсин предстал перед Чжоу Цзышу совершенно в другом свете. По мере чтения, страница за страницей, Чжоу Цзышу не узнавал того мужчину с темным взглядом, которого встретил в лифте. Не узнавал метущегося, врущего и такого завораживающего — того, кто пил с ним на кухне. Зато, складывая буквы и то, что видел сам, он узнавал Вэнь Кэсина. Во всей красе его идиотских саморазрушающих планов. Конечно, эти планы в досье никто не внес и внести не мог, но всё ими дышало. В этих обстоятельствах эта душа могла только послать к черту и все поставить на кон. Впрочем, заполошно восторженное узнавание не помешало ему четко отлавливать цифры и факты. Начало досье поразило, конечно, неслабо. Банковская справка и та была бы менее детальной, наверное. Собственности у Лэн Яньсина оказалось больше, чем три квартиры. Кстати, удивительным образом, та квартира, в которой он сейчас жил и в которой ломал его раковину Чжоу Цзышу, значилась под вопросом. Видимо, не так уж плохо путались следы в бумагах. Кроме нее была квартира в Шанхае и целая сеть клиник. Чжоу Цзышу долго пялился на незнакомое название и впечатляющие нолики рядом. Если в акциях, то это был контрольный пакет с ограничением. Получалось, что юридически Лэн Яньсин был практически владельцем сети, но фактически акционером, который только получал дивиденды и никак не влиял на решения. Справка по состоянию дел клиники была настолько же интересной, насколько очевидно мутной. По всему получалось, что совет директоров оттяпал управление клиникой и по всем возможным поводам уже десять лет не включал в этот самый совет Лэн Яньсина. А тот, как будто бы, и не стремился. Именно, как будто бы. Закончил Медицинский университет Хэнань — Чжоу Цзышу даже присвистнул. Второе высшее по менеджменту и управлению в какой-то дальней провинции. По датам совпадало с кутежом после диплома медицинского. Сам экономический диплом тоже шел со знаком вопроса. На страницах с биографией значилось, что он уехал в кругосветное путешествие, а получалось, что из кругосветки свалил по-тихому в Китай поучиться. В итоге всплыл в ЮАР и всё же вернулся домой. В родной город, где устроился простым патологоанатомом в крупную государственную клинику. Видимо, в ней служба безопасности зря зарплату получает. Или им просто совершенно фиолетово, если миллионер работает у них по ночной ставке. Ну или им заплатили за закрытие глаз, что казалось самым вероятным из вариантов. У Вэнь Кэсина даже документы в клинике были заполнены неправильно. Если бы для Чжоу Цзышу рыли информацию каким-то иным образом, если бы это не была внутренняя очень закрытая организация наемников — та, в которую обратился Чжоу Цзышу, потому что сам недолго состоял в ней — они бы не нашли этих данных. В общем, он считал, что эта работа патологоанатомом, эта квартира, и эта жизнь в черно-сером цвете была для Вэнь Кэсина тайной ото всех. Ее было не так легко накопать. А если учесть, что копаясь в делах Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу заметил, что тот использует двойников, чтобы кутить в клубах и сорить его деньгами — вопрос о двойной жизни отпал. Впрочем, финансы Лэн Яньсина тоже сложно поддавались анализу. На его имя были открыты трастовые фонды с разными условиями. Судя по всему, владение некоторыми активами еще не наступило. Но он точно был богат. А даты открытия явно резервных фондов идеально ложились на биографию. Получалось, их открыли буквально за пару недель до убийства отца Лэн Яньсина. Туда перекочевали почти все свободные капиталы семьи, и это на сто процентов гарантировало, что об опасности там все были в курсе. Чжоу Цзышу ощутил весомый дискомфорт в желудке. Конечно, вероятнее всего он снова забыл, что хотя бы раз в неделю ему надо есть что-то, но еще ощущение напоминало сожаление. Боль, страх, волнение — он всё это чувствовал. Читал об уже прожитой жизни Лэн Яньсина и хотел провести черту. Отсечь то, что было в его прошлой жизни, и забрать своего Вэнь Кэсина себе. К тому же, жестокая судьба снова выковала того, кто к своему имени принадлежности иметь не хотел. Сверяя цифры, строя предположения, Чжоу Цзышу цеплялся снова и снова за строки, которые уже прочел. Сухо изложенные факты кровоточили, сложенные со знаниями об этом человеке. Даже складывая их только с его взглядом, с его странным поведением — можно было судить, что всё может закончиться кроваво. С Вэнь Кэсином что угодно могло закончиться кроваво… Невольно Чжоу Цзышу сравнивал прошлую жизнь Вэнь Кэсина и эту. В этот раз он почти успел вырасти в любви. Аж до четырнадцати лет жил с родителями и не видел смерть одного из них. По крайней мере, была надежда, что не видел. Следствие вот тоже считало, что не видел. По сушеным выдержкам отчета выходило, что юный Яньсин спал в своей комнате, когда его мать убивала его отца и отрезала ему голову. Ей дали пожизненное… Значит, к ней ездил Вэнь Кэсин. От неё вернулся в неком стабильном состоянии духа. Чжоу Цзышу клясться был готов, что и кровь, которую он чуял на нем, тоже брала истоки в этой истории. Но посвящена была точно какому-нибудь самоубийственному плану. Хотя… наверняка, в этом плане самому себе Вэнь Кэсин отвел роль хотя и ключевую, но скорее всего выживающую. Даже интересно стало, как именно он там всё закрутил. Наверняка же, любая сместившаяся переменная все пустит под откос… Листая биографию, Чжоу Цзышу почти уверился в своем предположении. После ареста матери, даже на суде упрямо утверждавшей, что она спала в спальне, пока в гостиной кто-то всё это сделал, Лэн Яньсин оказался под опекой. Можно было бы подробно заинтересоваться опекуном, может, даже съездить к нему и из первых рук послушать историю, но это было бы крайне неумно. К тому же опекун не имел никакого доступа к деньгам семьи Лэн. До совершеннолетия Лэн Яньсина никто не имел к ним доступа, а право управления клиникой отошло совету, который под шумок быстро принял очень интересные изменения в устав. Именно так и получилось, что с тридцатью пятью процентами акций, унаследованными от отца, Вэнь Кэсин не мог вступить в совет и принимать управленческие решения. А ведь будь у него такая возможность, он бы автоматически обладал контрольным пакетом. Но совет вовремя пошуршал, и оказалось, что вступление в него возможно только с сорока процентами голосов действующих членов или держателей акций. Только вот двадцать пять, принадлежащих матери, по-прежнему принадлежали ей. Суд не увидел в преступлении имущественной выгоды, единоличным наследником внезапно оказался Лэн Яньсин, хотя буквально за месяц до убийства его отец зарегистрировал завещание, где делил все пополам между женой и сыном, родителями и даже парочкой сводных братьев. А потом всплыло второе завещание. Специалист Чжоу Цзышу даже пометил эти данные, как крайне подозрительные. Как будто это не было очевидно. А еще очевидно было, что родители Лэн Яньсина боялись, что их убьют. Или думали, что хорошо себя обезопасили такими расплывчатыми завещаниями с растеканием контрольного пакета акций по куче не имеющих отношения к медицине родственников. Но вот во вторых завещаниях, которые для Чжоу Цзышу раскопали текстом, отчетливо читался страх. За сына. В завещании родителей Лэн Яньсина была финальная строка, что все имущество завещают сыну, а в случае, если с ним что-то случится, то распоряжались всё продать и средства передать государству. Чжоу Цзышу читал и прямо-таки ощущал, каким ударом под дых это было для потенциальных выгодоприобретателей. Он бы даже поднял кувшин вина на могиле отца Вэнь Кэсина. Или, быть может, пить стоит с его матерью? В её-то завещании был еще один прекрасный пункт. В самом конце были перечислены условия завещания государству. Получалось, что если бы она умерла насильственной смертью или совершила самоубийство не одновременно с мужем, то все акции уходили государству без предварительной конвертации в денежные средства. Блестяще запутанно. В любом случае, поведение Вэнь Кэсина после смерти родителей было хаотичным. Его мать точно знала больше и ничего не сказала ему. Что явно не помешало не глупому мальчику до парочки вещей додуматься самому. И построить наверняка такой же хитроумный план. И также включить себя в набор ставок. Чжоу Цзышу скрипнул зубами, а его желудок громко выругался. Такое случалось и правда только спустя неделю полного его игнорирования. Оторвавшись от детального сканирования каждой цифры в отчете, а ведь Чжоу Цзышу еще даже не досконально изучил полусплетни о работе в городской клинике, он встал. Потянувшись и ощущая действительно острый голод, вполовину с удовлетворением почти телесного толка — ему всегда нравилось знать больше других — он прошел к холодильнику. Очевидным образом тот оказался пуст. На полках в шкафах тоже ничего не было, на столе не завалялось и вообще все было крайне логично для квартиры человека, который может есть только что-то сырое и пить воду, которая не проходила термической обработки. Вот бутылей по всей квартире у Чжоу Цзышу было полно. Любой размерности. Он сам набирал у подземного ключа, арендовал фургончик и доставлял. К сохранению бессмертия он относился очень ответственно, ему же надо было дожить до встречи. А вот еда в этой формуле занимала не самое первое место. Хорошо еще Е Байи более-менее поделился с ним практическим руководством по умиранию бессмертного и не нужно было экспериментировать… И всё же, так сильно забивать не стоило. Чжоу Цзышу нашарил кошелек, запихнул телефон в карман и накинул пальто. До ближайшего магазина было всего десять минут, так что успеет метнуться, и еще подробно изучить досье Лэн Яньсина до возвращения того со смены. Внутри неприятно корябнуло. Не Лэн, и не Яньсина. Вэнь Кэсина. Он же видел, что тот не хотел свое имя и вовсе не потому, что скрывался. Он знал достаточно много о слежке, чтобы скрывать имя от того, кто уже проник в твой дом. Так что можно было делать этот вывод — перед Чжоу Цзышу тот самый Вэнь Кэсин. Живот свело болезненным спазмом, подгоняя к лифту, возвращая на бренную землю. Заставляя думать, что доводить запасы до полного нуля неосмотрительно. Конечно, у него было небольшое оправдание — он был очень занят. С тех пор, как увидел Вэнь Кэсина снова, и думать забыл, что в мире есть какие-то другие потребности, кроме как смотреть на него. Оказавшись в магазине, Чжоу Цзышу в принципе тоже думал все о том же. Его голову занимали строки отчета и размышления о том, как глубоко стоит принимать их. Понятно, что без этого знания многие части поведения Вэнь Кэсина казались странными, непонятными. Чжоу Цзышу ставили в тупик даже долбаные черные шмотки. Сейчас же, если поразмыслить, получалось, что благодаря расцветке можно было четко разграничивать Лэн Яньсина и Вэнь Кэсина. При этом даже сам Лэн Яньсин уже состоял из двух совершенно разных личностей. Чжоу Цзышу думал, что это было бы перебором для простого смертного, но, судя по всему, психика Вэнь Кэсина выдерживала. Его душа была сильна. Впрочем, и не могло быть иначе. Чжоу Цзышу улыбнулся большой эко-упаковке фундука и кинул ее в корзину с продуктами, в компанию к пекинской капусте и клубнике. — Если вы так питаетесь, то не удивительно, почему у вас проблемы с алкоголем, — над ухом прозвучал знакомый голос. — Есть надо нормально. Чжоу Цзышу обернулся. И правда — не галлюцинация. Вэнь Кэсин стоял прямо и расслаблено, в его корзинке были накиданы коробки типа “разогрей и съешь”, а на губах гуляла легкая улыбка. — Удивительный совет от вас, — Чжоу Цзышу указал взглядом на корзину Вэнь Кэсина, но тот и бровью не повел. — У “нормально” множество трактовок. — Вы сами это сказали, — Чжоу Цзышу показательно, но не глядя, взял еще одну упаковку орехов с полки и бросил себе в корзину. Поздно заметил, что грецкие, любовался на то, как расширяется улыбка Вэнь Кэсина, становясь игривой, завлекающей. Его глаза тоже улыбались, сузились, а из-за пушистых ресниц стрелки мимических морщин в уголках глаз делали взгляд ну очень соблазнительным. Или Чжоу Цзышу помешался даже больше, чем сам думал. — И все же вам хотя бы готовый обед взять… — Вэнь Кэсин и сам тоже взял орешки, но, в отличие от Чжоу Цзышу, жареные. Звучало интересно. Чжоу Цзышу никак не перебивал Вэнь Кэсина, тот сам задумчиво замолк. Они пилили друг друга глазами, и в эти гляделки выиграл бы, конечно, Чжоу Цзышу. Но выиграть он хотел не в них. Прикинув варианты и решив, что после последней встречи они разошлись ну очень уж интригующе, а обо всем остальном Вэнь Кэсин, как ни погляди, знать не должен, Чжоу Цзышу решил идти ва-банк. — Господин Вэнь, мне показалось, в прошлый раз вы торопились выставить меня с кухни, теперь же выдаете кулинарные рекомендации. — Купить готовый обед? — Бровь Вэнь Кэсина изогнулась, придавая его лицу очень сомневающийся вид. — Для меня это уже кулинария, — даже не соврал Чжоу Цзышу. — Тогда вам точно стоит пересмотреть свой рацион. Кусочек мяса и… — Я на диете, — брякнул Чжоу Цзышу и сложил бы руки на груди в замок, да корзинка с едой мешала. Ситуация начинала злить. Изворотливой змеей Вэнь Кэсин не отвечал на вопросы, не делал вообще ничего того, что не делал раньше. В голову даже закралась мысль, а не спросить ли напрямую. Например, пустить сейчас вперед, а потом — на углу недалеко от магазина — затащить в узкий переулок, созданный для темных делишек и гнусных разборок. Прижать там к стене, предплечьем поперек груди и спросить. Ну это при условии, конечно, что Чжоу Цзышу будет по-прежнему соображать и вспомнит, что собирался спрашивать. Потому что прямо сейчас он думал, что в такой ситуации надо целовать. Потом сползать на колени и брать в рот. — Вы ужасно вредный, господин Чжоу. Мне казалось, что лучшим способом разрешить напряжение между нами, которое не заметить было сложно, будет честность. Вэнь Кэсин отвел глаза в сторону, а его брови сложились в домик. Легкий угол, но выражение лица моментально стало очаровательно обиженным. Он никуда не уходил, его не обижали довольно глупые выпады Чжоу Цзышу, а значить это могло лишь одно — все в этой жизни возвратно. Чжоу Цзышу тоже когда-то давно гнал от себя Вэнь Кэсина, казалось бы очень эффективно, но на самом деле, почти с первой встречи готов был надеяться, что его не послушают. У него тогда были гвозди, разум говорил, что покойнику, отхаживающему по земле своё, негоже привязывать к себе молодого говорливого господина. А Вэнь Кэсин сейчас? О, Чжоу Цзышу так много уже знал о Лэн Яньсине, что с уверенностью мог сказать — живя тремя жизнями не живешь ни одной. — Да, я ужасно вредный, — Чжоу Цзышу кивнул и решил, что от него не убудет сказать правду. — Но я оценил… честность. Чжоу Цзышу выделил интонацией последнее слово, то самое слово, которому никогда не находилось места в их действиях касательно друг друга. Немного растерянно, но, видимо, все же не поняв этого выделения, Вэнь Кэсин кивнул: — Хорошо. Я не хотел бы недопонимания. — Не сомневаюсь, — Чжоу Цзышу понизил голос. Вэнь Кэсин замялся, поджал губы и будто бы спохватился, что весь разулыбался человеку, которого отшил. Он неловко попрощался и буквально сбежал к кассам. И вот что Чжоу Цзышу должен был делать с этим невозможным человеком? Конечно, кроме того, чтобы пристально следить за ним. *** Раздумья о том, что делать, давались тяжело. Хотелось подловить в предрассветный час, слегка передавить сонную артерию, закинуть на плечо, потом в комфортабельный багажник из тех, что прямо в машине, и рвануть, куда глаза глядят. Слушать первое время возмущенное мычание сзади, а потом… А потом фантазия Чжоу Цзышу была с ним отвратительно жестока. В ней взгляд Вэнь Кэсина менялся с растерянно-затравленного, раскаивающегося на ненавидящий. Таких кульбитов психика Чжоу Цзышу не выносила и тут же сворачивала такие мечтания. Постоянная слежка стала чем-то обыденным и пока совершенно не плодотворным. Разрывая все известные факты вглубь, Чжоу Цзышу выяснил, что Вэнь Кэсин вел двойную , но совершенно неприметную жизнь. Немедийный, не слишком скандальный, недостаточно богатый впрямую — он никому не был особенно интересен. Этому противоречила его острая очевидная паранойя. И наличие, такое ощущение, что двойников. В его богатенькой квартире жили какие-то его друзья — никому неизвестные молодые люди, очень похожие на него внешне. Они регулярно встречались с другими молодыми людьми, регулярно же тусовались и никак особенно не выделялись. Внешне Вэнь Кэсин, точнее Лэн Яньсин, был среднестатистическим прожигателем родительского наследства. Чжоу Цзышу преследовал своего Вэнь Кэсина, работающего в клинике патологоанатомом. Его Вэнь Кэсин, его лао Вэнь, был хорошим работником и мрачным человеком, не знающим слова "нет" и спящим со всеми подряд. Это Чжоу Цзышу выяснил лично. Окончательно соскучившись смотреть, как Вэнь Кэсин механически живет день за днем, он решил проникнуть в клинику и окунуться с головой в сплетни. Смотря на то, с какой явной нервозностью читает вообще все новости Вэнь Кэсин, он решил, что будет не лишним оказаться рядом. Все же, кого убил его бедовый чжицзи, Чжоу Цзышу так и не выяснил. Наверное, это было даже хорошо. Это говорило о случайности убийства и отсутствии связей жертвы с Вэнь Кэсином. В любом случае, продолжать четко выверено “иногда” сталкиваться с Вэнь Кэсином ночью в лифте и в гробовой тишине доезжать с ним до своего этажа, Чжоу Цзышу не перестал. Иногда тоска его так захлестывала, что он позволял себе сталкиваться и по дороге вниз. Заходил в лифт и ехал с ним на первый этаж, к сожалению, нередко с другими соседями. Они здоровались друг с другом, улыбались. Чжоу Цзышу стоило нечеловеческих усилий выходить на своем этаже или сворачивать в другую сторону на улице, а не идти следом. Это было вопросом времени, когда он сорвется. Прошло каких-то две недели. За это время Вэнь Кэсин не совершал странных вылазок в тюрьму и вообще не давал на себя полюбоваться нигде, кроме как через скрытые камеры. Чжоу Цзышу даже чуть-чуть не было стыдно за то, что он вел себя как самый настоящий сталкер, устраиваясь в больницу Вэнь Кэсина в техническую поддержку. Конечно, он не собирался с ним пересекаться, но на всякий случай придал своей внешности нюансов. Надел очки в большой темной роговой оправе, волосы убрал в хвост, а сверху еще и кепку напялил. Клетчатая застиранная рубашка и футболка с типично задротским принтом хорошо отвлекали от разглядывания его собственной внешности. Но в качестве вишенки приклеил себе усы. В таком виде всегда с картриджами для принтера среди теток далеко “за” Чжоу Цзышу терся сначала по всей больнице, а потом сконцентрировался исключительно в крыле, где сплетницы были побезбашенней. Чего он только не узнал, угощая тетушек конфетками. И о любовной связи двух хирургов мужчин, и о классических любовных треугольниках, и даже номерок стилиста главной медсестры. Она тоже оказалась той еще сплетницей, но в отличие от товарок — глазастой. Прицепилась к Чжоу Цзышу с целью открыть его “прекрасное личико” миру. В больнице пришлось проработать целых три недели прежде, чем он узнал хоть что-нибудь о Вэнь Кэсине. Сплетничали о нем мало и без огонька. Доктор Лэн, их штатный патологоанатом, вызывал легкие смешки из-за своей фамилии. Нравился всем девушкам от восемнадцати до семидесяти, но никто из них не хотел бы с ним встречаться. Чуть подсобрав информацию, Чжоу Цзышу заключил — потому что доктор Лэн не хотел встречаться ни с кем. А вот спал со многими, поговаривали даже с мужчинами. Такие сплетни очень обнадеживали Чжоу Цзышу. А потом в лифте Вэнь Кэсин не смотрел на него, и становилось чудовищно больно. К концу декабря Чжоу Цзышу серьезно рассматривал два варианта: вывалить все свои чувства на Вэнь Кэсина или кинуть все свои чувства на землю вместе с головой. Он, конечно, отдавал себе отчет, что просто злится, но где-то в нем уже отчетливо проскальзывало отчаяние. А не рвется ли он в жизнь, которой он не нужен? В один прекрасный будний день, когда Вэнь Кэсин не работал ночью и вечером просто зашел в магазин за продуктами, Чжоу Цзышу подстроил очередную случайную встречу. Не то чтобы он что-то хотел, просто постоять рядом, подышать одним воздухом. Чуть дольше, чем в лифте. Они встретились взглядами и немного поболтали. Вэнь Кэсин осудил содержание корзины Чжоу Цзышу и сбежал даже не так же быстро, как в прошлый раз. Чжоу Цзышу уже не так пристально следил за каждым вздохом Вэнь Кэсина, но этим вечером спать ему не хотелось еще сильнее, чем обычно. Взяв бутылку воды и включив трансляцию с той камеры, которую установил в спальне Вэнь Кэсина, он сел за стол и тупо уставился в стену. Чжоу Цзышу несколько часов слушал, как сонно сопит Вэнь Кэсин, специально звук так вывел, чувствительность на максимум выкрутил. Он закинул ноги на стол, откинулся на стуле и прикрыл глаза. Сон все равно не шел. Из динамиков шуршало дыхание. Вдох и чуть свистящий выдох. Простыни скрипели от движений, беспружинный матрас украдкой подпевал шипением полиуретана, а доски кровати были так тихи, как будто этим кричали о своей цене. Среди ночной тиши спальни, в которой некому было услышать шепот, тот хрипло срывался с губ спящего: — А-Сюй… А-Сюююй… Настоящий и все еще живой а-Сюй так вздрогнул, что упал со стула. Да еще и сломал его. Динамики продолжали захлебываться всеми звучаниями этого имени. *** Утром Чжоу Цзышу напоминал призрака. Ночью он не сомкнул глаз, а учитывая, что и предыдущие ночи он не то чтобы спал, то утром неприметной среды он выглядел не очень. Бледный выше всякой меры, с темными кругами под глазами он был все еще красив, но болезненно. Смотреть на себя в зеркало вынудили какие-то слишком внезапные сборы Вэнь Кэсина. Проснувшись, тот вел себя как обычно, Чжоу Цзышу точно знал его расписание и меланхолично грыз орехи перед монитором. Организм требовал пищи, а душа — пойти на тридцатый этаж. Она вообще парила в неопределенном ступоре, потому что Чжоу Цзышу где-то триста раз переслушал запись с тем, как Вэнь Кэсин снова произносит его имя. И пускай, что не его. Лао Вэнь тоже не от рождения носил это имя. И пока Чжоу Цзышу витал в облаках, в квартире Вэнь Кэсина изменилась обстановка. Тот очень быстро собрался, повис на телефоне на какое-то время, бегал с ним у уха, угукал и через считанные минуты направился на выход. Чжоу Цзышу понятия не имел, что изменилось в расписании Вэнь Кэсина, только видел его спешку, поэтому и хотел столкнуться в лифте, чтобы лучше прощупать настроение. Может, снова поиграть в самого верного сталкера на свете. Вся проблема состояла в том, что в момент, когда Вэнь Кэсин засобирался срочно и быстро, уже одетый и по сути практически готовый к выходу, Чжоу Цзышу валялся в одних домашних штанах на кровати с ноутбуком. Весь в ореховой кожуре. Только благодаря вековой выправке и нечеловеческой скорости он вделся в одежду, но все же как попало. Джинсы, синяя футболка — потому что была ближе всех — синее же пальто. Он взглянул на себя в зеркало только, чтобы визуально быстро отметить какие-то фатальные недочеты для встречи с человеком, которого пытаешься соблазнить. Ничего критического. Лифт прожужжал и остановился на его этаже, он тут же сделал шаг внутрь, как только двери открылись. Глаза Вэнь Кэсина расширились. Кажется, всё же что-то Чжоу Цзышу упустил… — Доброе утро, — хрипло поздоровался Вэнь Кэсин и взгляда не отвел, хотя обычно сразу же прятал глаза за кепкой, которую почти не снимал. Он и сейчас был в ней и капюшоне сверху. — Доброе, — не то чтобы против воли, скорее давая её себе, Чжоу Цзышу расплылся в довольной счастливой улыбке и встал рядом. Куда бы Вэнь Кэсин ни спешил, от него не фонило страхом, не пахло адреналином. Пока они ехали до первого этажа, снова трелькнул телефон, конечно же, Чжоу Цзышу подслушал. Грех было не пользоваться своим острым слухом, когда надо и хочется. Оказалось, что Вэнь Кэсина срочно ждали в клинике. Смена началась, а патологоанатом не вышел и позвонил уже из своего запоя. Бытовое, совершенно не интересное Чжоу Цзышу дело. Он просто решил пройтись с Вэнь Кэсином до выхода из двора. Им было однозначно по пути, тот не делал вид, что к нему лучше бы на расстояние выстрела не подходить. Вот Чжоу Цзышу и решил, что имеет право на поблажку, награду, глоток воздуха. Смотря чем считать. Доехав до первого этажа под пристальным взглядом Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу так разнервничался, что даже волосы за ухо убирал. Растрепанные. Ну конечно, растрепанные. Он же лежал в своей постели и никуда не собирался, потому что Вэнь Кэсин должен был пойти на работу только вечером. Естественно, он уже давно не преследовал его в каждой вылазке из дома. Для этого дела Чжоу Цзышу обвешал маячками одежду Вэнь Кэсина. Просто это было внезапно. Он не подумал. Да и после сегодняшней ночи вообще думал со скрипом. Все больше о том, как успокоить бешено стучащее сердце от одних воспоминаний о том, как этот человек произносил его имя… — Забыли мусор? — сразу, только ступив за пределы лифта, спросил Вэнь Кэсин и вопреки своему обыкновению не пошел на скорости вон из подъезда и зоны навязчивого внимания Чжоу Цзышу. — Ммм? — Чжоу Цзышу даже сделать вид, что идет по своим делам, не успел. Поэтому не стал тормозить, только приветливо, еще приветливей, улыбнулся и сам пошел вперед, вынуждая Вэнь Кэсина двигаться за собой. Все же липнуть с такой откровенностью, с какой когда-то давно это делал Вэнь Кэсин, мог только он сам. Неподражаемая наглость, которая в его исполнении словно родилась вместе с ним и текла по венам. Чжоу Цзышу еще тогда стыдно нравилось, как его домогаются, но он не видел смысла отвечать на притязания. А потом как-то слишком быстро стал хотеть много большего. Они вышли на улицу и вдруг Вэнь Кэсин в два больших шага догнал его, идя вровень: — В магазин? — снова сумел удивить Вэнь Кэсин. — Нет, по делам, — абсолютно походя соврал Чжоу Цзышу и вдруг понял. Он даже пальто не застегнул, на нем была тонкая футболка с вырезом, оголяющим шею до ключиц. Не очень большим, конечно, но не для… Вокруг всё было завалено снегом, зима явно была настоящая, а люди вокруг них были усиленно утеплены. Судя по их виду, не теплее минус десяти… даже холоднее. Вероятно, вдвое. Как он забыл, до сих пор же работал в больнице Вэнь Кэсина и там уже были люди с обморожением… Чжоу Цзышу продолжал улыбаться и не делал ничего. Просто не мог придумать, как это все логично вписать в свою легенду менеджера. Судорожно перебирал в голове варианты и вдруг его обогнали. Вэнь Кэсин преградил дорогу, сам в явно теплом накинутом на кепку капюшоне, пуховике, в пушистом шарфе он был таким милым, что хотелось прижаться к нему. Впрочем, глаза его были темными, сам он высоким, а цветовая гамма мрачной. Это все не могло никак изменить желаний Чжоу Цзышу. — Как врач я просто не могу этого видеть, простите, — Вэнь Кэсин выпалил это, тяжело вздохнул и вдруг снял с себя шарф и накинул на голую шею Чжоу Цзышу. — Вы не едите нормально, так еще и не одеваетесь! Господин Чжоу, как вы до сих пор живы? Вэнь Кэсин накинул второй оборот шарфа и смотрел на него, а не в глаза Чжоу Цзышу. Неужели так же ясно, как тот сам когда-то, видел в его глазах, читал нестерпимое желание? Впрочем, избежать соблазна и не сказать правду, в которой её не услышать уже никому из живых, Чжоу Цзышу не смог: — Чудом, — ответил Чжоу Цзышу абсолютную истину, лишь сокрыл вторую часть. Не сказал, что чудом, сотворенным руками Вэнь Кэсина. Тем не менее, тот поднял взгляд, теперь они смотрели друг на друга. Долго, молчаливо, испытующе. Чжоу Цзышу отчетливо видел в глубине глаз Вэнь Кэсина интерес. Видел, как его душа тянется и как ее усилием воли осаживают, причиняя необъяснимые страдания. Все это читалось в поведении Вэнь Кэсина. В его взгляде. В том, как сердился он и явно на самого себя. — Лао Вэнь, вы сразу понравились мне своей чуткостью, но не перегибаете ли вы палку? Вдруг я неправильно вас пойму? — Чжоу Цзышу состроил невинный вид, и Вэнь Кэсин тут же отдернул руки. — Я же уже сказал, что врач, — Вэнь Кэсин отступил, а на его лице неожиданно расцвела хитрая ухмылка. — Просто не упомянул, что патологоанатом. Наша больница здесь единственная, попадете к нам, умрете, а мне вас вскрывать. Может, я просто так сильно не хочу видеть вас голым? Чжоу Цзышу чуть не подавился воздухом. Вот же зараза… Вэнь Кэсин рассмеялся, на морозе у него был слегка красноватый нос, яркие губы, все так же отделенный шагом от Чжоу Цзышу, он не дал отойти от шока. Хамское высказывание висело в воздухе, а Вэнь Кэсин наклонился и со всё той же отвратительно довольной усмешкой сказал: — Или я просто не хочу, чтобы вы были мертвым, господин Чжоу, если мне представится увидеть вас голым? Чжоу Цзышу не выдержал и слегка ударил Вэнь Кэсина кулаком в плечо. — Ауч! — У вас отвратительное чувство юмора, лао Вэнь. Просто ужасное. Вэнь Кэсин засмеялся, а в этот момент у него в кармане запиликал телефон. Взяв трубку, тот кинул “застегнитесь, пока не отморозили себе чего интересного” и принял вызов, прощался он уже жестом. Неожиданно в нем мелькнула вся та лукавость, что была знакома Чжоу Цзышу по прошлой жизни. Вэнь Кэсин уже скрылся из виду, заспешив сразу же, как только начал разговор с кем-то скорее всего с работы. Ну а Чжоу Цзышу потерял причины куда-либо идти. У него на шее висел шарф, на душе наступила омерзительно сладкая весна, а сердце билось, словно не было укрощено столетия назад. *** На всякий случай Чжоу Цзышу не увольнялся из больницы, но для него это стал скорее второй опорный пункт. Ничто не мешало ему следить за Вэнь Кэсином, увольнения он не боялся, так что сократил свои смены максимально. На тех, с кем в этой больнице успел переспать Вэн Кэсин — посмотрел. Немного позлился, посчитав их немалое количество, и путем наблюдений вычислив, что сплетни о связи с некоторыми парнями не такие уж и сплетни. Слишком томными были их взоры, а визиты в морг необоснованными. Злился, правда, Чжоу Цзышу в основном на то, что сам никак не продвинулся в попытке забраться к Вэнь Кэсину в постель. Вообще, глупость получалась несусветная. Вся эта мышиная возня. Жизнь с ее проблемами. Она казалась ему глупой и чуждой. Он считал, что все можно решить легко, ведь в жизни существует не так уж много важных вещей. Чжоу Цзышу усмирял себя. Встряхивался и напоминал самому себе, что это он тут покрытый вековой пылью чуть ли не динозавр. Это он уже давно все для себя решил и выбрал. Это его не волнуют мелочи. Для современного человечества он — монстр. Наверное. Вот и нечего свою чудовищную сущность проявлять. То, что ему казалось мышиной возней для других было жизнью. Он и сам её жил. Просто без лишних чувств. Раньше. Сейчас же он ходил в спорт-зал, смотрел свои сталкерские видюшки и был рядом с лао Вэнем. Со своим, несомненно своим лао Вэнем. Рядом с ним то, что он именовал мышиной возней, становилось интересным и важным. Рядом с ним Чжоу Цзышу неожиданно волновала взаимность желаний. Рядом с ним вода становилась вкусной. Вот и нечего было спешить. Это все вечером тщательнейшим образом обдумал Чжоу Цзышу, встал у двери на тридцатом этаже и позвонил в звонок. Он точно знал, что Вэнь Кэсин дома — если кто-то вообще и знал, то он — и пришел с формальным поводом. Таким же формальным как в прошлый раз, но в этот — Вэнь Кэсин сам его дал. Мягкий шарф, пахнущий то ли шампунем, то ли средствами после бритья, манил вздрочнуть на него. Но весь день Чжоу Цзышу просто держал его в руках, пару раз падал в него носом, втягивал запах и стонал от непередаваемого удовольствия. Он обдумывал, почему Вэнь Кэсин так противоречиво себя вел? Однозначно оттолкнул, дал понять, что лезть к нему в штаны не имеет смысла, но при этом сам заговаривал. Беспокоился? От этого предположения Чжоу Цзышу готов был выть в голос и нарушать закон. Изучая дела Лэн Яньсина, он прикидывал, можно ли просто всех убить? Исполнит ли это мечты и чаяния того единственного, чьи мечты хотел исполнять Чжоу Цзышу. Эта единственная душа, конечно же, попав в капкан кармы, не могла в чем-то не повторять ошибки прошлой жизни. Рассматривая ту ситуацию, в которой оказался Вэнь Кэсин в этой жизни, получалось, что, как и в прошлой, он не знал доподлинно кому мстить. Или знал? Все еще оставалось тайной, почему именно этот забытый полицейскими район? Впрочем, Чжоу Цзышу хотя это все и обдумывал, но пока делал только точные, крупные умозаключения. Во-первых, если убивать, то весь совет директоров. Максимально подозрительным это будет сразу, так что идея плоха тоже сразу. Во-вторых, приветлив Вэнь Кэсин только с Чжоу Цзышу. А еще он общается только с Чжоу Цзышу. В этой жизни у него нет малышки Гу Сян и человечнее его сделало… неужели появление Чжоу Цзышу. Карма могла выйти и таким боком. В-третьих, у Вэнь Кэсина была живая мать. В тюрьме. Его планы однозначно будут связаны с нею. А это значило, что он ввяжется в самостоятельное расследование с поиском убийцы… И вот все эти думы, хотя и тревожили разум Чжоу Цзышу, были невероятно важны, им надо было придать окончательные черты, а лучше даровать ответы. Но когда в двери щелкнул замок и в проеме предстал очевидно уставший Вэнь Кэсин, в голове сделалось пусто. Какой же Чжоу Цзышу дурак становится, когда влюблен… Он сам себя этим корил. Поднял руку с зажатым шарфом и помахал: — Пришел вернуть имущество. — Оно спасло вас от неминуемой простуды? — Вэнь Кэсин скрестил руки на груди, а не протянул одну из них. Это показалось вполне хорошим признаком. Чжоу Цзышу в подобии жестикуляции, которая ему не была особо свойственна, так как Тянчуан и дворец смогли вытравить ее настолько, что даже века свободной жизни не восстановили, махнул рукой. Жесты Чжоу Цзышу были скупы, но и Вэнь Кэсин не отводил взгляда от лица, лишь пару раз покосившись вниз, на ключицы. — Только благодаря вашему шарфу я остался жив, — ответил Чжоу Цзышу и думал добавить что-то завлекающее в разговор. Но оказалась, что Вэнь Кэсин и сам хотел продлить их общение. — Остались живы и решили предпринять вторую попытку? За окном минус двадцать пять, а вы в футболке. — Так мы и не на улице… — Судя по вырезу и цвету, это та же футболка, что была на вас под пальто… — Вэнь Кэсин на миг приложил раскрытую ладонь к лицу, заслоняя глаза. — Не верю, что говорю это взрослому человеку, но одеваться надо по сезону! Чжоу Цзышу думал сдержаться, но не смог, и его лицо отразило то, что не должно было. Он явно не сдержал побуждения хохотнуть, потому что Вэнь Кэсин моментально подобрался, протянул руку и выхватил шарф. Но враждебным не стал, скорее очаровательно надулся. — Я правда не мерзну, — с улыбкой и примирительно сказал Чжоу Цзышу, готовый прощаться прямо здесь на пороге. И тут Вэнь Кэсин удивил — он открыл дверь шире: — Запомнил-запомнил. Не едите, не мерзнете, западаете на мужчин с первого взгляда, — всё это он говорил с такой чарующей улыбкой, что у Чжоу Цзышу, кажется, рот открылся. — Заходите. Угощу вас орехами и вином. Без продолжения. — Орехами и водой, — прохрипел Чжоу Цзышу, которому отказало горло и воображение. Но он послушно зашел. Даже если бы Вэнь Кэсин планировал его убить сейчас, не факт, что Чжоу Цзышу отказался бы. Быть убитым своей родственной душой это, конечно, обидно. Но в их с Вэнь Кэсином случае почти до безумия романтично. А еще заслуженно, если поднапрячь память и вспомнить, кто они такие были. Позже, часа два спустя. Наевшись орехов и даже угостившись салатом из листьев салата, Чжоу Цзышу в своей квартире сполз по двери, только-только ее за собой закрыв. У него ослабли колени, а в животе горел клубок желания. Кончики ушей все еще пощипывало, а глаза хотелось закрыть и представлять, что было бы дальше, не отправь Вэнь Кэсин его домой. Они просто беседовали. В основном о соседях. Долго молчали, пока ели. Вэнь Кэсин готовил при Чжоу Цзышу и всячески говорил о соблазнах пищи. Врать ему про диету было и глупо, и правдиво, поэтому легко. В каком-то смысле это правда была диета. А их совместный вечер — нотация, что никакой организм такого варварского отношения не выдержит. Чжоу Цзышу пялился на задницу Вэнь Кэсина, когда тот отворачивался к кухонной столешнице, чтобы что-то порезать, и со всем соглашался. Когда он все-таки смог подняться с пола и вползти в комнату, он тут же приник к прямой трансляции, которая на ноутбуке не прекращалась никогда, включил во второе окно запись. В прямой трансляции Вэнь Кэсин шумел водой из ванной комнаты, а в записи — он закрыл за Чжоу Цзышу дверь, прислонился к ней спиной, закрыл глаза и протяжно выдохнул: — Бля-я-я, — совсем не информативно. И уже более разъясняюще его рука двинулась вниз, Вэнь Кэсин сжал себя через штаны. Его брови слегка изогнулись в неотличимости удовольствия и страдания. У Чжоу Цзышу пересохло в горле. Он не хотел нарушать личных границ и даже собирался отвернуться. Вглядывался в монитор, ненавидел всем существом не слишком хорошее качество картинки, точнее — недостаточное. Он правда хотел отвернуться… И не мог. Вэнь Кэсин на записи сам решил моральную дилемму и, оттолкнувшись от двери, резко скрылся в ванной комнате. Там зашумела вода, а в прямой трансляции вода всё ещё шумела. Чжоу Цзышу тяжело сглотнул. Ноутбук отставил на прикроватную невысокую тумбочку, откинулся на постель и повторил то, что видел на записи. Закрыв глаза и мысленно прокручивая эту короткую сцену, где Вэнь Кэсин сквернословит, а потом явно и недвусмысленно выражает свои желания, Чжоу Цзышу расстегнул ширинку. От своих действий не было даже чуточку стыдно. Чжоу Цзышу обхватил свой уже стоящий член ладонью, сильно сжал и двинул вверх и вниз. Это не было изощренно или очень приятно. В целом, физически оно все было приблизительно одинаково — это движение к кульминации. Отличали только чувства. Сейчас он безыскусно дрочил на увиденное, хотя мог отмотать, закольцевать, смотреть и двигать рукой. Но это казалось каким-то нечестным, поэтому Чжоу Цзышу ограничился своей фантазией. Сжимал себя сильно, кончил быстро, дышал рвано. Прекрасно понимал, что сейчас просто дал себе разрядку, немного сбросил взвинченность, которая могла толкнуть его на необдуманные поступки. Лежал со всё еще закрытыми глазами и думал, что если бы он дрочил перед Вэнь Кэсином, то всё чувствовалось бы иначе. Кожа горела бы под взглядом, и он сам бы сдерживал свою кульминацию, чтобы дольше водить кулаком по члену. Чтобы Вэнь Кэсин дольше смотрел на него… Чжоу Цзышу громче и расстроенней простонал. Его рука была еще в его сперме, а у него уже снова стоял. Долбаная регенерация ритуала имела интересные побочные эффекты. Сейчас было не до размышлений о них, он просто снова нырнул рукой вниз, снова обхватил себя, но в этот раз уже по скользкому и после представленной картины хотелось не просто разрядки. Хотелось удовольствия. Чжоу Цзышу повернул голову на бок, уперся взглядом в монитор, где камера, направленная в дверь ванной комнаты, транслировала звук всё еще льющейся воды. Это буквально подмывало представить, чем там Вэнь Кэсин занимался. Логическая сторона личности Чжоу Цзышу подсказывала, что Вэнь Кэсин быстро передернул и полез мыться после внезапного рабочего дня. Но как можно прислушаться к логическим раскладкам, когда у тебя в руке член, второй рукой ты гладишь себя по животу, а яйца поджимаются, уже готовые снова извергнуть подтверждение желания. Конечно же, воображение по воле или против нее рисовало Вэнь Кэсина под струями воды. Как он подставлял лицо под воду, как медленно водил по своему длинному слегка потемневшему от прилившей крови члену. Приоткрывал рот на выдохах. Сам Чжоу Цзышу, представляя эту картину, запачкал спермой себе живот во второй раз. И уже в более разумном состоянии подумал, что будь там, за закрытой дверью, всё так, то слышался бы кашель. Вытворяя такое, невозможно водой не подавиться. Развеяв — смотря правде в глаза, еще и немного удовлетворив — сексуальное напряжение, Чжоу Цзышу встал с кровати и сам пошел мыться. Он допускал, что там еще пару раз повторит то, что уже позволил себе. Его возбуждали даже фантазии об откашливающемся и фыркающем Вэнь Кэсине. Это точно надо было успокоить, а лучше и приятнее способов пока не придумали. *** На горизонте маячил Новый год. Улицы начали наряжаться в красный, а Чжоу Цзышу продолжал тихо изучать биографию Лэн Яньсина. Списываясь с исполнителем, он задавал всякие уточняющие вопросы. Понятно было только одно — досье, уже собранное, это Эверест того, как можно было бы систематизировать данные об этом человеке. Имидж гуляки у него был так себе, но в то же время был. Много информации задваивалось и образовался слабо распутываемый клубок данных. Составитель досье сложил все в более-менее гладкую историю чисто по опыту, и требовать от него большего было просто свинством. Это было не самое оскорбительное, что говорили в жизни Чжоу Цзышу, поэтому большего он требовал. Был послан в итоге и полностью удовлетворен. Если та мутная среда, к которой он имел отношение частью своей личности, не знала и не могла доподлинно что-то утверждать, то и никто не мог. Кроме непосредственных участников событий, конечно же. Оставив личность Лэн Яньсина, Чжоу Цзышу в итоге заказал досье на всех девятерых членов совета директоров сети клиник, разросшихся даже за пределы этого города. Подумал и вдогонку оплатил досье на саму чету Лэн и на деятельность их клиники в год убийства отца Лэн Яньсина. Развел так много деятельности, что исполнитель весьма истерично заявил, что либо тот ждет окончания нового года, либо идет нахер искать другого раба себе на галеры. Конечно же, Чжоу Цзышу согласился подождать. К тому же ожидание совсем перестало быть тяжким. Хотя Вэнь Кэсин и бегал в свою больницу теперь в две смены, заменяя своего товарища в запое, зато с того вечера, как они поужинали вместе, вот уже четыре дня, встречаясь в лифте, здоровались друг с другом много теплее. Чжоу Цзышу не знал, что предположить. Вглядывался в скрытые камеры и не мог сделать определенных выводов. Разве что чтение новостей стало не таким паническим. Чжоу Цзышу тоже новости эти читал, да и в полицейские сводки залез по своим каналам. Пришел к выводу, что жертва Вэнь Кэсина — это найденный уже практически разложившимся некий Ву Баожэй. Его опознали-то только по документам, которые были у него с собой. Неоднократно судимый, он уже участвовал в поножовщине, обвинялся в трех убийствах и сидел за грабеж. Отбитый на всю голову, может поэтому его дело почти и не расследовали. Наверняка же все решили, что он подхватил ножик печенью в какой-то разборке. Вчитываясь в отчет патологоанатома, в описание, во все дело, добытое конечно же незаконным путем, Чжоу Цзышу удивительно, но тоже пришел к выводу, что убийство было случайным. Вот только Вэнь Кэсин в тот день выглядел человеком, готовившимся убивать. В тот день он и Чжоу Цзышу хотел зачистить, а потом не выглядел таким уж маньяком. Неужели правда убил случайно? К сожалению, выяснить это было не у кого, кроме него самого. Но не хотелось спрашивать, сталкиваясь в магазине с Вэнь Кэсином, один раз и правда случайно — Чжоу Цзышу зашел просто за домашней фигней, которая имеет тенденцию кончаться неожиданно. И во все эти встречи в магазине они с Вэнь Кэсином мирно беседовали. Даже не так, Вэнь Кэсин говорил сам, без понукания и наводящих вопросов. Первым подходил и первым заговаривал. У Чжоу Цзышу от возбуждения трепетали ноздри, он как собака на охоте — боялся спугнуть. В пятницу Вэнь Кэсин по телефону очень очаровательно нашипел на своего коллегу в запое, пока одевался утром на работу. Учитывая, что он и пару ночных отпахал, то у Чжоу Цзышу стоял только один вопрос — когда это его родственная душа стала такой доброй и понимающей? Но с утра, сидя у себя на кухне и попивая воду под свое любимое зрелище, Чжоу Цзышу прослушал весьма завуалированные угрозы, которые дали ответы на многие вопросы. Судя по всему, Вэнь Кэсин просто готовил почву из вечного должника у себя на работе. Каким-то совершенно мистическим образом он своей работой еще и дорожил. На это смотреть было приятно. Но вот мешки под глазами и бледность лица, в обрамлении еще сильнее отросших и уже почти касающихся подбородка волос, напрягали. В рамках той не совсем понятной жизни, которую вел Вэнь Кэсин, ему вряд ли стоило в таком состоянии ходить по улицам. Потеряет бдительность и… и хрен знает, что случится. Чжоу Цзышу всё ещё не видел никаких оснований для Вэнь Кэсина жить с такой сильнейшей паранойей. К чему было путать следы? Неужели всё из прошлого? Но где мотивация? Все документы так составлены, что в принципе Вэнь Кэсину успокоиться и жить. Получать дивиденды, ждать, что там с его фондами случится при достижении тридцатилетия. Все равно ничего не сделать… Или в этом дело? Вэнь Кэсин с самых своих четырнадцати лет ни на миг не собирался все оставить так, как оно есть? Не то чтобы Чжоу Цзышу не понимал его. Скорее ему нужно было быть готовым к тому, что там выдумает его чжицзи. Опыт их недолгой жизни рядом показал, что идеи Вэнь Кэсина могут разрушать во все стороны. Повторять его Чжоу Цзышу не желал. Пялился в досье, в имеющиеся полицейские сводки, сам по себе насиловал интернет и приходил к выводу, что точно узнать, к чему готовиться, можно только у самого Вэнь Кэсина. Вечером пятницы он не собирался попадаться Вэнь Кэсину на глаза. В магазин за ним пошел больше для того, чтобы просто почувствовать себя в одном пространстве рядом с ним. Хотел пройти мимо с другой стороны стенда с продуктами и долго тупил, глядя на помидоры. Слушал звуки шагов и шум людской толпы, которая все больше спадала поздним вечером-то. — Ну это уже огромный прогресс. Добрый вечер, — раздалось за ухом. Чжоу Цзышу почувствовал, как его глаза расширились в удивлении. Он умудрился прослушать приближение к себе за спиной и проморгать перемещения Вэнь Кэсина. Конечно, он прекрасно понимал, что дело было в том, что воспринимал его как самого себя. Чтобы не пропустить такое, надо было сосредотачиваться, ведь инстинкт самосохранения от Вэнь Кэсина не защищал. — Добрый, — Чжоу Цзышу обернулся и наткнулся взглядом на влекущую хитрую улыбку. Как было себе отказать: — Вы меня преследуете? Всегда находите в такой массе людей… Улыбка Вэнь Кэсина в миг стала шире и довольней: — И правда. Как я нахожу такого высокого и выделяющегося из толпы парня? Вы же не станете кокетничать и утверждать, что таких же красивых людей по улицам толпы ходят? — Лао Вэнь, вы долго думали, прежде чем решили вешающемуся на вас парню говорить, что он красивый? — Чжоу Цзышу закатил глаза и повернулся к нему. — А у вас плохое зрение, вы сами не замечали? — Вэнь Кэсин потянулся рукой за спину Чжоу Цзышу, смотрел тоже туда, но так получилось, что наклонился к нему. От него пахло едкой химией, немного теплом тела, от волос цветочным шампунем. Чжоу Цзышу прикрыл глаза, чтобы не застонать от того, как сильно приходилось себя контролировать, чтобы отклониться вместо того, чтобы податься вперед. — Лао Вэнь, вы что творите? — совершенно честно спросил Чжоу Цзышу. Он не очень понимал, чего тот хотел добиться. — Беру помидоры, огурцы, зелень. Если я из этого сделаю салат, вы же будете его есть? — Что? — Господин Чжоу, — Вэнь Кэсин все также мягко улыбался. — Могу я пригласить вас на ужин? Не могу смотреть на ваши пищевые привычки. Это ужасно. Сегодня я вскрывал девочку, заморившую себя голодом. Конечно, умерла она не от этого, не выдержало сердце, но я же видел состояние дел изнутри, так что… Считайте, что сегодня я просто занимаюсь благотворительностью. Нервно улыбнувшись в ответ, Чжоу Цзышу прочистил горло и, все равно хрипя, сказал: — Благодетель Вэнь? Подбираете раненых собак, кормите бездомных? — Животные — это ответственность, которой я не могу себе позволить, а бездомных я тут не заметил. Мы вроде как соседи. — Лао Вэнь, вы точно врач? Плетете слова как мошенник. Вэнь Кэсин рассмеялся и закинул в корзинку помидоры, зелень, фрукты. Уже не так картинно, скорее просто выбирая упаковки получше. — Если я мошенник, то вы все же злой дух. Отойдя и заметив, что Вэнь Кэсин следил за его передвижением, Чжоу Цзышу кинул в свою корзинку, в которой было до этого одно лишь мыло, грецкие орехи. Ненавистная пища сейчас особенно тянула. А уж когда рядом встал Вэнь Кэсин и положил себе их тоже, Чжоу Цзышу почти испытал к ним любовь. — А мне нравится. Буду злым духом. Буду преследовать и навсегда останусь рядом, раз уж соблазнить не смог. — Зато смог заинтересовать, — Вэнь Кэсин хохотнул еще веселее, казалось, что все сказанное его ни капли не смущает и даже не напрягает. — Это же так льстит, когда поразительной красоты мужчина так открыто говорит о своей симпатии. — Знаете, лао Вэнь, обычно мужчин такое напрягает. — Правда? Не понимаю их, — Вэнь Кэсин повертел в руках пачку кешью и взял и их. Он двинулся дальше, а Чжоу Цзышу как на цепи двинулся за ним. Впрочем, а не без разницы ли? Черт его знает, что творится в голове его чжицзи. Там всегда это творилось. Когда-то ему было все равно, что предмет его притязаний прямо заявлял о незаинтересованности, да еще и в самом деле являлся любителем женских прелестей. Вэнь Кэсину было все равно, он рядом оставался самым близким другом. Больше — родственной душой. Он декламировал дрянные стихи, а Чжоу Цзышу еле терпел, но слушал. Сейчас он был бисексуален, Чжоу Цзышу уже это знал, но в интимной близости с ним не заинтересован? Вот это вряд ли. Это Чжоу Цзышу тоже уже знал. Единственной неизвестной переменной оставалась причина. Почему нет, коли Чжоу Цзышу готов был лечь и раздвинуть ноги или ебать всю ночь напролет — в зависимости от того, что попросит Вэнь Кэсин. Обдумывание его поведения по-прежнему приводило Чжоу Цзышу к выводам, которые не давали ответов. Решив, что ему все равно, он выдохнул и, проходя мимо рыбного отдела, взял готовые сашими. Так приготовленную рыбу ему тоже было можно. Выразительный взгляд Вэнь Кэсина показался возмущенным: — Это входит в мою диету, — не солгал Чжоу Цзышу, а потом до выхода из магазина слушал возмущения Вэнь Кэсина на тему, почему он не ест это регулярно. А всё было просто, Чжоу Цзышу вообще ничего, что касалось удовольствия, даже удовольствия от еды, не делал регулярно. Он лишь поддерживал жизнь, ему не хотелось делать её приятной. А рядом с Вэнь Кэсином захотелось. Он даже не заметил, как лишился полностью ума. Гуляя с Вэнь Кэсином по магазину, Чжоу Цзышу не думал ровным счетом ни о чем. Он был немотивированно счастлив обычным приглашением на ужин и брожением рядом между полок. Единственное более-менее важное, что смог худо-бедно обдумать Чжоу Цзышу, это удивительное преображение Вэнь Кэсина. Рядом с ним он становился… человечней. Много лет назад малышка а-Сян тоже говорила подобное про Вэнь Кэсина. И сейчас это открытие грело ледяную бессмертную жизнь Чжоу Цзышу огнем, которому не потухнуть. Из магазина они вышли тихо. Чжоу Цзышу держал оба пакета, настояв понести их. Он все еще не очень понимал, как так Вэнь Кэсин уболтал его и уговорил оплатить в том числе и покупки Чжоу Цзышу. Казалось бы, к чему сопротивляться. Чжоу Цзышу прекрасно знал, что у громких и болтливых людей это своего рода обычная вежливость. Вот только в этой жизни Вэнь Кэсин не производил впечатления ни громкого, ни болтливого. Преображаясь наедине с Чжоу Цзышу. От этого сердце заходилось. Так и сейчас, стоило дверям лифта закрыться, как Вэнь Кэсин зазудел: — Вы снова без шарфа? — Забыл, — соврал Чжоу Цзышу, пока кабина несла их вверх. — А шапка? — Потерял. — А пальто выглядит теплее, чем кажется? — Вот видите, лао Вэнь, вы все сами знаете. — Если бы я был терапевтом, то подавился бы возмущением. — Но вы патологоанатом и им не давитесь? — Чжоу Цзышу до этого старался смотреть на кнопочки, все ж близость Вэнь Кэсина его пьянила. В таком узком помещении неровен час был потерять самообладание. — Несомненно. Мои пациенты всегда очень терпеливо меня выслушивают. Можно сказать — не смея и слова сказать. Чжоу Цзышу чуть опоздал сдержать смешок, Вэнь Кэсин на это самодовольно ухмыльнулся, а лифт приехал на тридцатый этаж. В квартиру они вошли чуть ли не привычно, Чжоу Цзышу повесил пальто на крючок у входа, соседний от того, куда повесил свою одежду Вэнь Кэсин. Руки помыл в раковине, которую сам же и установил. На кухне сел на стул, где сидел до этого. Внутри разливалось странное удовлетворение. Вэнь Кэсин разбирал покупки, тишина кухни наполнялась только шуршанием пакетов, дыханием и его шагами. Чжоу Цзышу ходил бесшумно, потому что этой привычке было из его костей не уйти. Казалось бы, в воздухе должно было стоять напряжение, но было так хорошо и спокойно… Вэнь Кэсин залез в холодильник и поставил на стол вино: — Для меня. Тяжелая рабочая неделя. — Звучит пугающе для человека вашей профессии. — Не так уж. Просто подменял одного коллегу, смены получились задвоенными. — И вы упрекаете меня в недостаточной заботе о своем здоровье? — Чжоу Цзышу проследил за тем, как на стол встали два бокала. В его тут же была налита вода, а в бокал рядом — вино. Не прерывая разговора, Вэнь Кэсин отвернулся к кухне, выкладывая покупки на тарелки, нарезая салат и в целом выглядя заправской кухарочкой. — Все врачи в чем-то сапожники без сапог. Что же мешает менеджеру магазина следовать элементарным правилам долгой безболезненной жизни? — Безалаберность? Сложно было поверить, что они вели такой разговор. В нем была и ложь в каждом слове, и откровенность, которую стоило еще попытаться опознать. Чжоу Цзышу старался не врать, просто не говорил того, что лучше пока не произносить. Он с удовольствием подвинул к себе простой салат из овощей и отметил, как просто и хорошо все порезано. Чувствовалась рука человека, давно готовящего себе. Впрочем, это и так было известно, несмотря на свое богатство, финансы Лэн Яньсина были распределены так, что очень равномерно выделялись. И почти все их он спускал на подставные кутежи своих друзей, двойников? Кого-то там, к кому Чжоу Цзышу потерял интерес, выяснив, что лично Вэнь Кэсин с ними не встречался уже более года. Подхватив палочками сашими, Чжоу Цзышу положил кусочек тунца в рот и вдруг понял, что это безумно вкусно. Просто до умопомрачения. Напротив сидел Вэнь Кэсин, заправив волосы с одной стороны за ухо, он ел лапшу с курицей быстрого приготовления. Ее он погрел в сковороде и уплетал сейчас с огромным аппетитом. До того, как занять свои рты едой, они таки обсудили смертность от простуды. Статистика Вэнь Кэсина была больничной, Чжоу Цзышу напирал на жизненный опыт, даже разозлился, когда ему заявили, что такие незначительные цифры нельзя брать в расчет. Чжоу Цзышу еле успел запихать обратно свое возмущение, потому что так и подмывало сказать, что такого опыта, как у него, нет ни у кого в мире. Как будто его не вполне человеком делало уже то, что он не мерз и мог есть раз в неделю. Что он часто и делал, если не пытал себя орехами, чтобы горечь во рту была от них, а не по всему телу и от одиночества. — Господин Чжоу, а может мне вас с кем-нибудь познакомить? Чжоу Цзышу подавился ломтиком помидора и закашлялся. Он поднял взгляд на доевшего Вэнь Кэсина, строящего из себя саму невинность и попивающего вино из своего бокала. — Простите, что? — Есть у меня знакомые очень даже нежно-голубой ориентации. Я мог бы познакомить вас, это вполне респектабельные врачи и… — Не нуждаюсь, — обрубил Чжоу Цзышу, смотря на Вэнь Кэсина настолько жестко, насколько он умел. Под его взглядом в свое время раскалывались на кусочки властители человеческих судеб, дрожали настоящие воины, плакали убийцы. Вэнь Кэсин напротив вспыхнул взглядом, его щеки слегка окрасились румянцем, таким незаметным, что он вряд ли был от смущения. Его яркие губы манили полуулыбкой. Он не был напуган, но был… возбужден? Чжоу Цзышу в миг опомнился. Он позволил себе выплеск чистой злости, опалившей его внезапно и целиком. Только Вэнь Кэсин играл на его нервах, как музыкант играл бы на цине. Только Вэнь Кэсин был достаточно сумасшедшим, чтобы влюбиться в лопатки… Видимо в этой своей жизни с головой он так же ладил с перерывами. Они зацепились взглядами, поздно было прятаться, всё, что можно было сделать, это приоткрыться, извернуться и не лгать: — Я и сам могу найти себе партнера. Не думайте, что у меня с этим проблемы, — Чжоу Цзышу улыбнулся чуть с перебором хищно и опустил глаза. — Не сомневаюсь, что их нет… — гладко и ладно протянул Вэнь Кэсин, налил себе еще, отхлебнул глоток и сразу же за первым осушил весь бокал. — Тем удивительнее, почему вы так навязчиво интересуетесь мной? Ого. Прямой вопрос. Да еще какой… Чжоу Цзышу тоже умел быть вредным, а в данном случае ему еще и казалось уместным снизить опасения ожиданий. В это время люди уже относились к сексу легче, чем века до того, но в то же время, во времена молодости Цзышу были совсем другие нравы. Он даже по праву мог считать себя монахом своего времени, и то это было больше связано с его работой, а вовсе не с кротким нравом или стыдливостью. Сейчас же настало время, когда люди придавали сексу слишком мало значения, а отношениям — слишком много. И второго боялись как огня, порой совершенно неверно обращаясь с первым. Чуть наклонившись над столом, Чжоу Цзышу поднял руку, поставил на стол локоть и оперся на свою ладонь подбородком. Он принял совершенно благостный вид, расплылся в снисходительной улыбке и заговорил мягко и тихо: — Потому что вы интересный, лао Вэнь. Красивый. На вас приятно смотреть, с вами приятно общаться. И с чего вы взяли, что мой первоначальный интерес всё такой же? Разве я не сказал, что оценил честность? А вот с губ Вэнь Кэсина настоящая улыбка спала. Он держал ту, что можно держать, но глаза выдавали, что ушла причина улыбаться. Чжоу Цзышу не был доволен, но считал полезным дать Вэнь Кэсину обмануться. Слишком уж насторожен он был, слишком подозрителен. Атмосфера между ними неумолимо поменялась, стала другой. Вэнь Кэсин спрятал взгляд, налил себе еще и скрыл разочарование? Расстройство? Но при этом был доволен, и чувствовалось, что ощутил облегчение. — При ближайшем рассмотрении не кажусь таким горячим? — пытаясь показаться смущенным, спросил Вэнь Кэсин. Но он снова смотрел Чжоу Цзышу в глаза. Над бокалом белого вина, закрывая алкогольной почти прозрачностью нижнюю часть лица. Чжоу Цзышу хотел взять этот бокал из рук Вэнь Кэсина, встать, обогнуть стол, а потом самому напоить того вином. Возможно, проливая ароматную жидкость ему на подбородок, горло, ключицы… — Рассматривать вас ближе интересней с каждой нашей встречей. Если найти, с кем пообщаться телами, не составляет проблемы, то собеседника, с которым приятно в одной комнате даже молчать, — удача. — Думаете, вам повезло столкнуться со мной в лифте? — Конечно. — А я думаю, что повезло мне, господин Чжоу, — Вэнь Кэсин договорил и снова залпом осушил свой бокал. — Поспорим, кому повезло сильнее? Я вот рисковал предстать перед лифтерами в самом отвратительном виде. — Разве это не по-детски? — По-детски. Ну и что? — Кто бы подумал, а-Шу. Ты выглядишь как ходячее вожделение, а предлагаешь мне мериться… — Просто признай, что я выиграл, лао Вэнь. Где-то на дне души Чжоу Цзышу плескалось чистое незамутненное счастье. Вэнь Кэсин строил из себя оскорбленную невинность, фыркал и не менялся в лице, играл в эту маленькую игру. Где их неудачи, устраненные встречей в лифте — мелкие стыдные происшествия. Игнорируя вариант, который был, конечно же, в тысячу раз мрачнее. Тот, где фигурировала вероятность, что встреча с Чжоу Цзышу спасла Вэнь Кэсина от встречи с кем-то другим, кого он убил бы в том состоянии, в котором находился. Так и Чжоу Цзышу, говоря чистую правду, не уточнял, что такого отвратительного в нем самом. Они это как-то отбросили и забыли, и препирались как пьяные дураки. Чжоу Цзышу, хоть и не мог выпить ни глотка, сегодня точно был пьян…