По кругу

Непонятно, что стало толчком. Которая из их встреч. Просто на следующее субботнее утро, после их посиделок, Вэнь Кэсин снова изображал маятник в своей квартире. Долго сидел в телефоне, а потом еще дольше обнимал подушку, вздыхал и снова сидел в телефоне. А незадолго до обычного времени их “случайных” встреч погрустил в шкаф, обозвал себя идиотом, оделся и вымелся из квартиры. Чжоу Цзышу с любопытством за всем этим проследил, заодно внимательно уставился на перемещение маяка на карте и был вознагражден. Вэнь Кэсин всамделишно отправился в магазин. Несмелое предположение, что тот искал встречи, еще больше окрепло, когда Вэнь Кэсин вернулся оттуда с бутылкой вина и не открыл её, а засунул в холодильник. Повода зайти у Чжоу Цзышу формально не было. Можно было пересечься в магазине. Очень хотелось пересечься в магазине, но два последующих дня Вэнь Кэсин начал менять свои привычки и время захода в магазин. Такие встречи точно за случайность не сошли бы. И, так как Чжоу Цзышу был вполне себе состоявшимся сталкером, то позволить себя заподозрить в преследовании он не мог. Ни при каком раскладе, конечно, лучше, чтобы объект страсти не подозревал в таких штучках. Но в особенности — если ты следишь с помощью шпионского оборудования. На третий день того, что не получалось столкнуться в нормальной случайности с Вэнь Кэсином, потому что тот явно избегал его, Чжоу Цзышу очень пожалел, что в прошлый раз просто наблюдал. Что там встало набекрень в бедовой головушке Вэнь Кэсина — было непонятно. И ждать дольше было просто нельзя. Иначе та близость, что между ними возникла, просто истает. Чжоу Цзышу сидел на кухне и вертел в руке нож. Идея как-то себя покалечить и обратиться к знакомому врачу возникла первой. Если травму сделать достаточно серьезной, например, можно проткнуть себе ногу арматурой, то подозрений в неслучайности вообще не возникнет. Вот только возникнут, когда он слишком быстро восстановится. Да и пугающе все это для современных людей. Эффект будет совсем не тот. Ножом полоснуть по руке вообще не вариант, его любовь — долбаный патологоанатом. Такие, если хороши в своей профессии, видят самостоятельно нанесенные раны даже без новейших решений в медицине. В том, что лао Вэнь в своей профессии был хорош, Чжоу Цзышу не сомневался. Так что нож в руке он вертел больше в медитативных целях. Пока он придумывал и тут же отметал варианты, наступил второй час ночи, желудок напомнил ему, что о нем забыли. Получается, если Чжоу Цзышу не виделся с Вэнь Кэсином три дня, то на три дня он о еде и забыл. С тоской глянул в монитор, где в инфракрасном свете было достаточно четко видно комнату, но в ней нечего было смотреть. Вэнь Кэсин спал. Чжоу Цзышу ещё недолго поигнорировал желудок, но в итоге все же встал, влез в свое любимое пальто и пошел за продуктами. Благословлены будут богами круглосуточные магазины. Взяв овощи, не требующие готовки, такие же яблоки и проклятущие орехи, Чжоу Цзышу оплатил все и вышел из раздвижных дверей на улицу. Сделав пару шагов, он поднял взгляд к небу. Темное и мутное, беззвездное в световом загрязнении города и наплывших облаках. Оно не обещало скорой весны, как и цапучий нетипично сильный и долгий мороз. Чжоу Цзышу прикрыл глаза и глубоко вдохнул влажный холод. А по нервам резануло. В былые времена он бы мгновенно отреагировал на такой всплеск негативных помыслов. Сейчас Чжоу Цзышу лениво открыл глаза и огляделся. Никого и ничего в радиусе взгляда, но ощущение опасных намерений не оставляло. Еще каких-то лет сто назад такая концентрация злости почти всегда означала намерение напасть, немедленный выстрел или выпад хотя бы с голыми кулаками. Сейчас люди вынуждены были держать такие свои желания внутри. Особенно обычные, коими стали почти все. Да и злости стало больше. В этом океане решительно дерьмовых эмоций Чжоу Цзышу не стал бы пытаться отличить обозленность на собственную никчемную жизнь от намерения зарезать сварливую жену. Он просто не отличил бы. Но ночью на улицах шумели только автомобили на проходящей мимо оживленной трассе. Неоткуда было взяться эмоциям, но он все равно их чуял. Как волк по кровавому следу, Чжоу Цзышу последовал за кислым ароматом страха и злобы. Взгляд упал на глухой переулок за магазином, мимо него Чжоу Цзышу все равно собирался пройти. По мере приближения аура опасности росла, стало даже любопытно. Оказавшись прямо напротив пролета, Чжоу Цзышу остановился и внимательно вгляделся в темноту, а там все было очень обыкновенно и при этом занимательно. Какой-то парень прижимал к стене плачущую девчонку, а вторая уже лежала на земле. Чжоу Цзышу довольно легко узнал в них соседок Вэнь Кэсина. Впрочем, разбираться в том, что и почему здесь происходит, он не стал — он увидел в этом всем возможность для себя. Бросаясь в переулок с глупым банальным "ты что творишь", Чжоу Цзышу интересовался только тем, что в переулке пока не пахло кровью, но нож парень в руке сжимал. Так что дело было за малым, постараться получить слабое ранение, с которым нормальный человек все равно мог бы справиться сам. Но главное, получить его до того, как вырубит так удачно подвернувшегося грабителя. Или насильника. Все равно. Чжоу Цзышу было совершенно все равно даже в тот момент, когда этот придурок при виде него чуть ли не обезумел и попытался зарезать девушку. Пришлось действовать быстрее и грубее. Труп его не устраивал категорически. Так что еще не успевший героически толком вмешаться, Чжоу Цзышу был вынужден действовать на инстинктах. Закрыть девушку собой бы не вышло - слишком близко стоял к ней парень, так что Чжоу Цзышу рванул его на себя и получил вскользь порез на плече. А вот нападавший получил стеной по хребту. Переулок же. Очень узкий. Парень закашлялся и ломанулся не с ножом на Чжоу Цзышу, хотя тот именно этого и ждал. Нет, этот ущербный ломанулся к единственному выходу из переулка. Чжоу Цзышу решил было преследовать, но передумал. Все ж ранение у него было, а девчонки — соседки Вэнь Кэсина. На его удачу, та, что была на земле, просто ненадолго потеряла сознание и очухалась уже тогда, когда Чжоу Цзышу вмешался. Девчонка прикрывала голову руками, держалась за ухо, но приняла руку Чжоу Цзышу, когда тот помог ей подняться. Она в целом ожила первее той, что тихо рыдала у стены. Взгляд стал яснее, заозиралась по сторонам, остановилась на руке, что приняла для поддержки. Испугалась, но не слишком. Кровь напитывала рукав пальто Чжоу Цзышу, две одинаковые девочки в очках сгибались перед ним пополам и умоляли не вызывать полицию. Нападавшим был их сумасшедший родственник, его обязательно найдут родные, от него обезопасят… бла-бла, Чжоу Цзышу не слушал. Он картинно схватился за плечо и уверил, что не станет лезть в дела семьи, да и рана не сильная. Лицом он, конечно, изображал страдание, но сразу дал девочкам вектор — сказал, что его знакомый живет в этом же доме и он врач. Девочки засуетились тут же. Одна подобрала упавший пакет с продуктами, другая попыталась поддержать под локоть, но Чжоу Цзышу не жаждал лишних прикосновений, в итоге та открывала двери, вызывала лифт. Девочки все еще дрожали от страха, но держали лицо и, оказавшись в их собственном тамбуре, растерялись окончательно. Чжоу Цзышу, скрывая довольство, позвонил в дверь. В ту самую дверь, в которую хотел бы названивать всегда. — Вы не знакомы со своими соседями? — Чжоу Цзышу звучал покровительственно. В этот момент он не думал, что выглядит едва ли их старше и этот тон ему вряд ли идет. В этот момент он буквально со стыда сгорал от того, как низко он пал в желании быть рядом. Впрочем, не мешало ему это чувство, у него даже уши не алели от этого. В конце концов, кем он был? Такие люди до самой смерти могут что угодно сделать просто потому что надо. Или даже просто так… — Удобно ли… — тихонько зашептала одна из девушек. — Ночь, наверняка наш сосед спит… Чжоу Цзышу чуть отпустил руку, которой прижимал рану, чтобы потемневший от кровь синий рукав стал девушкам виднее. Они обе побледнели, переглянулись. От них так фонило страхом, что было даже любопытно. Казалось, их история про родственника — полное вранье. Казалось, что нормальнее всего было бы предложить вызвать ему скорую, вместо этого они позвали к себе. Хорошо, что в планы Чжоу Цзышу никаким образом не входило следование нормальному человеческому поведению. Да и за дверью уже послышались шаги. Дверь открылась резко и обе девушки вздрогнули. Вэнь Кэсин сделал шаг из квартиры и взглянул на ночных гостей, там плечом к плечу стояли две его испуганные соседки, одна из них судорожно сжимала в руках пакет с продуктами. Сам Чжоу Цзышу виновато улыбался, должно быть, сказочная картинка. И тут сонный взгляд Вэнь Кэсина упал на рукав и вся дрема с него мгновенно слетела. Глаза расширились, даже зрачки. Чжоу Цзышу с упоением отмечал каждую мельчайшую реакцию на свое ранение, все кричало о не безразличности. Впрочем, ему большего и не надо было. — Прости за столь поздний визит… — Чжоу Цзышу решил отталкиваться от того, что они перешли на “ты” в прошлый раз. Он же не мог знать, что его избегали. А еще, зная Вэнь Кэсина, вспоминая, как тот предпочел умереть от рук Е Байи, лишь бы не раскрывать перед ним и Чжан Чэнлином свою тайну… — Быстро на кухню, — отрезал Вэнь Кэсин, открывая дорогу Чжоу Цзышу, он внимательней посмотрел на девушек. — На нас напали… — Если бы не мистер Чжоу… — Это была случайность… — Нам так жаль… Вэнь Кэсин перебил их тусклое щебетание: — С вами все в порядке? — Да, — хором ответили девушки. Чжоу Цзышу слушал их уже из ванной Вэнь Кэсина. Он немного самоуправствовал, но учитывая, что он осознанно тормозил собственную регенерацию и это активно портило его любимое пальто, считал себя не самым виноватым. Быстро сняв с себя верхнюю одежду, Чжоу Цзышу глянул на широченный порез на рукаве и только сейчас увидел, что в плечевом шве тоже нитки разошлись. Это когда его успели так дернуть? Или просто пальто было слишком старым? Как раз за рассматриванием повреждений рукава его и застал Вэнь Кэсин. Он сначала замер на пороге, Чжоу Цзышу подумал, что улыбнуться смущенно будет не лишним, но отчего-то Вэнь Кэсин только нахмурился. — Пальто на футболку? Серьезно? — Так потеплело… — Ладно, давай снимай, смоем кровь и я зашью рану. — Мне кажется, там нечего зашивать, но обработать будет не лишним. Еще раз прошу прощения, что так поздно… — Чжоу Цзышу, ты — сплошная беда! — Вэнь Кэсин всё также хмурился, но сделал шаг в тесной ванной и ткнул Чжоу Цзышу пальцем в грудь. — Зачем ты полез к человеку с ножом! Неужели нельзя было просто припугнуть полицией? — Он не выглядел вменяемым и все произошло так быстро… — На моем столе нередко бывают такие вот жертвы “всё произошло слишком быстро”. Думать надо… — гневная речь Вэнь Кэсина оборвалась возмущенным вздохом. — Так, это надо зашивать. У меня наверняка есть какое-то обезболивающее. Глянув на свою руку, Чжоу Цзышу подумал, что надо было дать чуть свободы регенерации. Рана оказалась глубокая, до мышц, поэтому все внутри так зудело и приходилось усилием воли прекращать процесс. Кровь противными темными кляксами уродовала его кожу, поэтому Чжоу Цзышу открыл кран и сунул руку под воду — смыть. Вэнь Кэсин воду закрыл и полез вниз, под раковину. Оттуда он извлек огромную бутыль с, судя по дальнейшим событиям, перекисью водорода. — Не дергайся, я аккуратно, — Вэнь Кэсин лишь на мгновение поднял взгляд на лицо, наверное, оценить состояние пациента. Держал руку очень крепко, а лил перекись на рану аккуратно. Жидкость вспенивалась, руку покалывало, а Вэнь Кэсин не отвлекался. Чжоу Цзышу мог всласть за ним наблюдать. И он себе не отказывал. Стоя по уши в собственной крови перед Вэнь Кэсином, с иссеченной рукой, он мог думать только о том, какие же у Вэнь Кэсина сильные руки. Даже просто пальцы. Его хватка была смертельной и в прошлой жизни, наверняка и в этой при соответствующем обучении он был бы смертоносен. Но именно сейчас он держал почти нежно. Заметив в какой-то момент, что Чжоу Цзышу не шевелится, он снова кинул быстрый взгляд на его лицо, и они встретились глазами. От этого взгляда словно исподлобья Чжоу Цзышу терял всякое самообладание еще тогда, когда делал вид, что на такое не купится. — Терпимо? — почти шепотом спросил Вэнь Кэсин. — Да, — в тон ответил Чжоу Цзышу. Разве существовали вообще вещи, которые бы Чжоу Цзышу не принял от Вэнь Кэсина? Потерпеть такую мелочь было легче простого. Единственное, что Чжоу Цзышу себе позволил — это ослабил кровотечение. Они с Вэнь Кэсином прошли на кухню, где Чжоу Цзышу усадили на стул, на стол лег странный набор для патологоанатома — инструментарий и шовный материал для живых пациентов. Действуя очень быстро и очень аккуратно, Вэнь Кэсин все подготовил, еще раз обработал чем-то рану и протянул Чжоу Цзышу стакан чего-то явно очень крепкого. — Я потерплю, — тут же отказался Чжоу Цзышу. — Не упирайся… — Правда, лао Вэнь. Я не слабак, поверь мне, — Чжоу Цзышу вложил в улыбку всё. И заискивание, и искреннюю просьбу, и каплю возмущения с обидой. Вэнь Кэсин просто обязан был купиться. Пусть он подумает, что Чжоу Цзышу просто хочет казаться мужественнее. Пусть позволит это. — Ладно, но если терпеть не сможешь, говори сразу. Я постараюсь быстро. И Вэнь Кэсин правда старался. Он не практиковался на живых, но был поразительно умел, словно его руки от природы были созданы для того, чтобы лечить. Если не руки, то душа точно, Чжоу Цзышу это точно знал. Его чжицзи был восхитительно разрушителен и столь же упоителен в моменты созидания. — Улыбаешься? Ты точно ненормальный, — Вэнь Кэсин снова вскользь подсматривал за реакциями Чжоу Цзышу. Он пока накладывал только второй стежок, впереди было, наверное, семь, надо было что-то делать с лицом. — Это нервное, — буркнул Чжоу Цзышу и отвернулся, закусывая губу. Он видел, что Вэнь Кэсин смотрел в этот момент. Его руки были на руке Чжоу Цзышу, он почувствовал, как ускорился его пульс. Наверное, это было самое прекрасное, что он вообще мог почувствовать. Руки Вэнь Кэсина были бережными, движения быстрыми. Он больше не тратил время на разговоры, только еще раз предложил выпить хотя бы обезболивающего. Чжоу Цзышу уверил, что все терпимо. А всё и правда было более, чем терпимо. Такая слабая, незначительная боль была для него чем-то совершенно неважным на фоне близости с Вэнь Кэсином. По сравнению с возможностью ощутить на себе его заботу. — Ну вот, — завязывая последний шов, удовлетворенно сказал Вэнь Кэсин. — Теперь я готов выслушать историю о твоем поразительном невезении. Они были друг напротив друга, Чжоу Цзышу с большим бы удовольствием поговорил о том, как красив Вэнь Кэсин, даже поднятый среди ночи с кровати. Тем более, эта тема была безопасной, в отличие от сомнительной истории появления Чжоу Цзышу на его пороге. Как же он сейчас понимал своего чжицзи! Читать стихи и смущать — отличное решение при нежелании лгать. — Почему невезении? Я снова здесь, уже не знал, что делать, салаты не из-под твоей руки есть невозможно… — Я просто нарезаю помидоры и огурцы. — Они у тебя такие сочные и вкусные… — Нарезаю и солю, — Вэнь Кэсин опустил ресницы и улыбнулся, а потом стал серьезен. — А-Шу, не лез бы ты к людям с ножами. — А то что? — Чжоу Цзышу не знал, показалась ему в словах Вэнь Кэсина скрытая угроза. Ему плевать было. — А то порезом не отделаешься однажды! — Вэнь Кэсин резко встал и стал собирать разложенные по столу медицинские принадлежности. — Так что там произошло? — На твоих, как оказалось, соседок напал мутный тип. Я не знаю его, да и не думал, что он с ножом. Мне казалось, что я его так спугну. — Девушки не пострадали же? Или просто испугались мрачного соседа? — Не пострадали. И, уверен, немного в тебя влюбились бы, если бы мы не разбудили тебя в третьем часу ночи. — В четвертом, — на столе лежал сотовый телефон и светил тридцать восьмой минутой после трёх. Вэнь Кэсин долгим взглядом всматривался в цифры, но когда Чжоу Цзышу полез отвернуть рукав футболки, дал ему по рукам. — Сиди спокойно. Возмутиться должен был бы Чжоу Цзышу, но так вышло, что громче это сделал его желудок. Громкая рулада перековала сердитое выражение лица Вэнь Кэсина, вот он только что хмурился, а спустя секунду уже пытался удержать улыбку. — Сейчас наложу повязку и сделаю салат. Чжоу Цзышу не выдержал и попытался спрятать лицо в ладонях. Вэнь Кэсин снова не дал со своей этой повязкой. Видно было, что он не привык людям накладывать такое. А вот по Чжоу Цзышу видно было, что он безобразно влюбленный дурак. Ну невозможно было это не увидеть. И как же Вэнь Кэсин поверил его словам о изменившемся отношении? Или не поверил, и они — два болвана, пляшущих друг вокруг друга, скованные внутренними своими границами? Чжоу Цзышу отвернулся от Вэнь Кэсина, лыбящегося и проглаживающего указательным пальцем края самоклеющейся повязки. Он клясться был готов, что они снова танцуют в этом ритме. Пока Чжоу Цзышу пытался пробудить смущение и внутренне вопрошал себя, где тот роковой глава Тяньчуан, которым он был, Вэнь Кэсин настрогал салат, выложил в миску орехи. И вообще обращался с покупками Чжоу Цзышу как со своими, не спрашивая, только брюзжа на тему диеты. Конечно же, это не помогало Чжоу Цзышу заставить свои щеки приобрести нормальный цвет, учитывая, что большая часть самоконтроля уходила на то, чтобы не дать ране на плече немедленно затянуться. Вечер, точнее утро прошли довольно спокойно. Внешне — точно. А вот внутренне Чжоу Цзышу ликовал. Вэнь Кэсин сам настоял, чтобы помочь менять Чжоу Цзышу повязки и дал ему свой номер, чтобы они могли нормально состыковаться по времени, потому что перед новым годом снова чехарда в расписании. Они обменялись контактами, потом смайлами, ну а следом пожеланиями доброго утра. На следующий день Чжоу Цзышу снова сидел на кухне Вэнь Кэсина, тот своими бесподобно длинными пальцами менял повязку и проверял рану. Сам говорил, что вообще вот так сразу можно было этого и не делать, но все же кое-кто не поехал в больницу, так что… Вэнь Кэсин не договаривал, Чжоу Цзышу не переспрашивал. Уже нарезанный салат стоял на столешнице, рядом был налит свежевыжатый сок. Вэнь Кэсин по чуть-чуть выспрашивал у Чжоу Цзышу, что входит в его диету, и ничего из узнанного не забывал. Это кружило голову. Встреча была короткой, потому что в этот день у Вэнь Кэсина была ночная смена. Они поели вместе, вместе же вышли из квартиры, вместе вошли в лифт. На двадцать пятом этаже двери открылись, и Чжоу Цзышу против воли вышел. Это прочистило мысли. В конце концов, у него были планы, которые он наметил себе сразу в тот момент, как заметил, насколько снова тревожно стал листать новости Вэнь Кэсин. Как он пару раз замирал у входной двери, прислушиваясь к звукам за ней. Еще бы, если бы Чжоу Цзышу кого-то убил, то тоже боялся бы любого волнения рядом с собой. То, что девушки не захотели вызывать полицию, было, конечно, хорошим успокоительным. Всегда приятно, когда у тебя с соседями одинаковый взгляд на приватность твоих проблем. Немного потоптавшись на своем этаже, выждав достаточно, чтобы Вэнь Кэсин точно уехал. Чжоу Цзышу зашел к себе, взял куртку, вызвал лифт и залез в свой телефон. Быстро порывшись на сайтах с объявлениями о продаже квартир, он увидел среди свежих квартиру сестричек. Чжоу Цзышу чертыхнулся и вывалился из подъезда. Вот ему еще не хватало всякой левой мути рядом с и без того мутным Вэнь Кэсином. Стукнуло всего восемь вечера, на улице было многолюдно, и это хорошо скрывало любого человека в толпе. Слившись с потоком спешащих по своим делам людей, Чжоу Цзышу дошел до супермаркета, где обычно встречался с Вэнь Кэсином. Зашел, купил пачку сигарет, зажигалку и вышел, как многие. Сразу сорвал пленку с пачки, выкинул её в урну, достал сигарету и зажал губами. Волосы немного мешались, Чжоу Цзышу заправил их за уши и направился в наиболее уединенное место. Им был только тот самый переулок. В переулке, где Чжоу Цзышу доблестно защищал невинных девушек от нападавшего, было темно и также безлюдно, как и до этого. Даже если по улице поперек ему плотной массой двигались люди, здесь было уединенно. Вздохнув, Чжоу Цзышу засунул руки в карманы и закрыл глаза. След сильной растраты ци нащупался не сразу. Люди этого времени практически не умели контролировать ее, не умели сохранять и источали порой совершенно бездарно и беспричинно. В мареве энергий, оседающих к земле, тонкий, но шипастый поток выплесков вел по дороге вниз. Мимо новостроек к скверу, посаженному с тщательным подходом. Взрослые кустарники, капитально подрощенные деревья и молодые саженцы. Отличная густая заградительная полоса, если смотреть на нее взглядом злоумышленника. Идя по одному ему видимым меткам, Чжоу Цзышу всегда был среди других людей, но уже чувствовал, что он близко. В сквер он свернул значительно позже, чем туда свернул след. Как настоящий охотник на человеческую добычу, Чжоу Цзышу решил обойти и зайти со спины. Впрочем, такая тактика вообще была любима не им одним, грех было бы не пользоваться. Иногда прикрывая глаза, чтобы четче ощутить направление, которое нужно было ему, Чжоу Цзышу сошел с освещенных аллей. Он ступал так неслышно, как в целом мире, наверное, мог только он. Его добыча была совсем рядом. И тогда Чжоу Цзышу затаился. На несколько часов встал истуканом в тень фонарного столба. Спиной к железному ободу, достаточно далеко от того места, где должен был быть тот, по чьему следу он шел. Лишь когда звуки с улиц вокруг стихли и гул машин стал единственным доносящимся звуком, а ночь сгустилась всеми своими красками, Чжоу Цзышу позволил себе “найти” сумасшедшего родственника. Он приближался к его логову медленно и ожидал увидеть неприглядную картину обосновавшегося в кустах бездомного. Парень действительно сидел на лавке среди лысых по зиме кустов, украшенных только изморозью, да пушистым снегом. Его выбор пал на укромное местечко на возвышенности. Отсюда открывался отличный вид на новый квартал, а бинокль, отнюдь не дилетантский, открывал вид на его намерения. Чжоу Цзышу не нужен был бинокль, чтобы видеть дальше, чем обычные люди. И окна квартиры соседок Вэнь Кэсина выходили на эту сторону, и тридцатый этаж не спасал. Чжоу Цзышу невольно кинул взгляд на окна Вэнь Кэсина. Как всегда жалюзи были опущены, даже толику гордости вызывало. Это было хорошее место для обзора, достаточно сокрытое и в полной мере неожиданное. Как раз для слежки, когда она — образ мысли. Накинув на голову капюшон, Чжоу Цзышу подошел своими неслышными шагами и сел рядом, за спиной парня, ушедшего всем существом в наблюдение. Конечно, Чжоу Цзышу сразу заблокировал часть акупунктурных точек, что ему это стоило с его-то скоростью. Тот даже бинокль опустить не успел, только испытал животный страх. — Эй, парень, тебе не кажется, что ты слишком настойчив? — тихим уставшим голосом спросил Чжоу Цзышу. У парня снова был нож, он лежал на скамейке рядом, между ними теперь. Только не перочинный, а огромный кухонный нож для разделки мяса. У Чжоу Цзышу даже от души отлегло. Он же сюда пришел, а это никогда не значило ничего хорошего для того, за кем он пришел. Ему всегда, абсолютно всегда было приятней делать то, что должен, если цель заслуживала его явления по её душу. — Подглядываешь за девочками, нападаешь… Ай-яй-яй, — прошептал Чжоу Цзышу и откинулся спиной на спинку скамейки. Одну руку он положил на плечо парня, слегка встряхнул того, и он как болванчик принял нужную позу. Сел ровно, руки упали по бокам, бинокль из них выпал на плитку, грохнул так, словно проломил её своими навороченными углами. В его спокойной позе только глаза выражали обуявший его ужас. — Ну что молчишь, как будто говорить не можешь. Можешь же, пока еще. — Кто ты? — дрожащим голосом последовал бессмысленный вопрос. — Ну что же вы все всегда начинаете с этого. Какая разница? Хочешь пригласить меня на свидание? — Чжоу Цзышу не смотрел на свою жертву. Он смотрел вперед, на дом, где жил Вэнь Кэсин, где жила его человечность. Много столетий назад на него так смотрел Вэнь Кэсин. Только сейчас Чжоу Цзышу понял, что это очень удобно. Не надо себя менять, не надо вылезать из своей шкуры чудовища. Можно им быть, бродя среди людей, создавать баланс, не давать рождаться новым чудовищам, пугать и убивать. Делать все то, что должно быть сделано. А потом возвращаться к своей человечности, в объятия. До объятий они пока не дошли в этой жизни, да и на работе сейчас была человечность Чжоу Цзышу. У него не было ни единого повода не быть тем, кем он и так был. Постукивая пальцами по плечу паренька, Чжоу Цзышу улыбался россыпи светящихся окон и светящих лично ему проблем, которые принесет ему человечность. — Ну раз ты не хочешь спрашивать важные лично тебе вещи, то спрошу я. Зачем ты пришел сюда? — Я просто… — Только без лжи. Губы парня задрожали, что отразилось в голосе: — Я просто её люблю… Она обещала, что мы будем вместе. Чжоу Цзышу возвел глаза к небу. Не то чтобы вариантов преследований было много. Он мог бы так и не удивляться, но все же. Кивнув на большой тесак между ними, Чжоу Цзышу спросил: — Ты этим её любить собрался? — Это не то… это просто, чтобы она меня послушала. — А-а-а… Легко поднявшись, отлипнув от скамейки, от парня, от этой банальной истории, буквально исчезая из поля зрения этого идиота на мгновение совершаемых действий, Чжоу Цзышу оказался вновь перед ним и с силой вдавил ему раскрытую ладонь в грудную клетку. В мгновение ока он нарушил потоки энергии в здоровом теле, повредил не только духовное, но и физическое. Своей жертве Чжоу Цзышу оставил не много, от двух до пяти дней. Девушки, что выставили свою квартиру на продажу, могут спастись, а могут и нет. Это было уже не делом Чжоу Цзышу. Он просто устранял лишние переменные. Им с Вэнь Кэсином точно не нужна была полиция в их подъезде, а тут пахло убийством. И даже успей девушки сбежать, этот псих мог додуматься следить за Чжоу Цзышу, а вот этого праздника несчастному сумасшедшему точно было не пережить. Так не легче ли сразу. Слишком быстрые для обычного человека действия скрылись в сознании парня. Он глупо моргал, не понимал, почему снова может двигаться, почему кашляет. Перед ним стоял Чжоу Цзышу, но ни одна эмоция не вздымалась в будущем трупе. — Ну ладно. Развлекайся, — с улыбкой сказал ему Чжоу Цзышу. Ему не нужно было произносить никаких угроз. Парню этому тоже не нужно было ничего слышать, чтобы в его короткой жизни ему больше ни разу не пришла идея пересечься с Чжоу Цзышу. Скрываясь в темноте парковой дорожки, Чжоу Цзышу думал уже больше о том, что хотел бы он так просто решить проблемы Вэнь Кэсина. *** После смены Вэнь Кэсин пришел дерганый, но быстро завалился спать. Чжоу Цзышу уже полностью довольный собой валялся в постели вместе с ноутбуком и смотрел свое любимое “кино”. Ему самому сегодня довольно сильно хотелось спать, все же были некоторые человеческие ограничения у бессмертного тела. Ему тоже нужен был сон. Не так много, не регулярно, но Чжоу Цзышу даже эти “не” самозабвенно нарушал. Поэтому сегодня он лежал на подушке, очень медленно моргал, а на мониторе Вэнь Кэсин выходил из душа в трусах и футболке, маячил по своей квартире, а потом все же улегся. Зарылся в одеяло чуть ли не с головой и с телефоном. Через пару секунд в мессенджер пришло сообщение: “У меня снова ночная, так что жду на ужин и перевязку. Апельсины кончились, если хочешь сок, то купи их.” Апельсиновый сок значительно сильнее нравился самому Вэнь Кэсину, и этот каприз грел сердце. На камерах квартира Вэнь Кэсина замерла в своих серых красках, и Чжоу Цзышу позволил и себе заснуть. Проснувшись уже вечером, он, конечно же, поспешил в магазин. Несколько кило апельсинов, другие фрукты для себя и для Вэнь Кэсина, бутылка его любимого вина. С тяжеленными пакетами, он прибыл раньше вчерашнего. Вэнь Кэсин открыл ему с зубной щеткой в зубах и просто пропустил внутрь. К сожалению, он был в штанах. Мягкий трикотаж прилегал к его бедрам, это в достаточной степени волновало взгляд, но не давало разгуляться воображению. — Не пялься на мою задницу так откровенно, — не поворачиваясь, бросил Вэнь Кэсин и завернул в ванную дочищать зубы. Чжоу Цзышу с набитыми пакетами проскользнул на кухню и оттуда уже спросил: — Может, я разберу продукты? — Давай. Распихав апельсины буквально везде, куда только можно, Чжоу Цзышу несколько сразу бросил в раковину и помыл. Остальное вывалил на стол, и в таком виде все это застал Вэнь Кэсин: — Смотрю, в домашнем хозяйстве тебя применять почти опасно. Неужели ты совсем ничего не умеешь готовить? — Ну почему же… — Чжоу Цзышу не смутился, он стоял с мытым апельсином и точно знал, что это его потолок в кулинарии. А если ты знаешь и принимаешь правду, то слышать её не обидно. Но Вэнь Кэсин сиял самодовольством прямо сейчас, не ответить ему в тон было бы просто невозможно. — Так что, например? Что последнее ты готовил? Вэнь Кэсин подошел и отобрал апельсин, и вообще оттеснил от кухни. Жестом предложил сесть и быстро все на самом деле разложил, через миг уже поставив на стол все необходимое для перевязки. Чжоу Цзышу делал вид, что думал, а сам не видел особого смысла врать. С его рационом и ограничениями ответ был один: — Рыбу жарил. — Да ладно. С требухой вместе? Чуть раньше или чуть позже и это было бы совсем не то. Чжоу Цзышу в этот момент поворачивался, чтобы сесть, и опустился на стул резко. Плюхнулся практически. Наверное и его вид был таким же растерянным и несчастным, как его голос: — Да… Сердце будто тисками сжало, понимания происходящего это не прибавляло. Он просто не мог сказать что-то еще, а вот Вэнь Кэсин неожиданно нахмурился. — Так нельзя, Чжоу Цзышу. Однажды ты умрешь от голода, если не научишься делать хотя бы самые простые вещи. Думаю, что попаду в цель, предположив, что твоя диета берет корни в твоей лени. Эта отповедь дала время восстановить душевное равновесие, которое изрядно шаталось от таких проблесков знания. Чжоу Цзышу понимал, что это не память, не может быть памяти в мозгу, который родился, вырос и никогда ничего из прошлого не знал. Но вот душа — другое дело. Она формирует в этом мозгу правильные образы, подсказывает правильные ответы. Вэнь Кэсин больно напомнил то время, когда Чжоу Цзышу не думал, что веками будет смотреть на водную гладь в жажде услышать пошлые стихи и наигранный смех. Томиться от желания, чтобы один самый нужный человек захотел сесть рядом. Но прямо здесь и прямо сейчас Чжоу Цзышу думал, что молчит уже слишком долго, поэтому он заставил себя улыбнуться и будто бы легкомысленно заметить: — Может, я не такой ленивый, как придирчивый? — К еде? — К себе. Если буду много есть, то быстро растолстею. — Растолстеешь? — Вэнь Кэсин выгнул одну бровь. — Пара набранных килограмм еще никого не испортила. — Уверен? — Чжоу Цзышу с трудом держал лицо в этом чудовищно глупом разговоре. — А если именно меня испортит? — Допустим это фантастическое развитие событий. В твоей голове. И? — Как я найду себе мужчину, если не буду выглядеть привлекательно? — Ты выглядишь слишком привлекательно. Тебе не помешает немного человеческого в облике. По крайней мере, потенциальные партнеры не будут первое время проверять зрение. Они оба прыснули со смеху и все же прекратили обоюдно нелепое препирательство. Прекрасно осознавая, что его фразу можно воспринимать как угодно, Вэнь Кэсин, непрестанно улыбаясь, приступил к обработке раны. А вот Чжоу Цзышу все же накрыло задумчивостью. Конечно, он не уходил в себя, он следил за каждым движением, не только чувствовал, как ловкие пальцы снимают повязку, но и смотрел на них. На них, на костистые кисти рук, на ключицы, мелькающие в вороте домашней футболки, на острые локти и сильные жилистые предплечья. На то, как Вэнь Кэсин держал пинцет, как напрягались его пальцы… — Ты прожжешь во мне дырку. — Ничего не могу поделать, доктор, ваше мастерство притягивает взгляд. На этот комментарий Вэнь Кэсин только хохотнул, прилепил и снова прогладил края новой повязки. И, к расстройству Чжоу Цзышу, отошел. А было так приятно улавливать легкий запах его тела после сна. Почти неощутимый, но кружащий голову. — Рана очень хорошо затягивается, если бы у меня было больше опыта по живым, чем по трупам, то предположил бы, что швы можно завтра снять. — Я никуда не спешу, — честно признался Чжоу Цзышу, поправляя рукав. — Просто признайся, что тебе нравится, как я готовлю. — Признаюсь. Никогда не пробовал ничего вкуснее, — Чжоу Цзышу встал и сделал шаг к Вэнь Кэсину. — Помочь? Ему же не чудятся все эти игры, да и он знает, что Вэнь Кэсин на него дрочил. Пускай больше не было таких откровенных прецедентов, но и Чжоу Цзышу старался без дела не нарушать личных границ. Хотя бы не слишком часто это делать. Ну и душ, где Вэнь Кэсин предпочитал этим заниматься, по прежнему был его приватной территорией. А судя по тому, что на приближение к своей персоне Вэнь Кэсин в этот раз отреагировал потяжелевшим взглядом, Чжоу Цзышу делал выводы, что уже достаточно бередит воображение. Но Вэнь Кэсин оставался самим собой. Умерев, родившись вновь, храня свои тайны, он мог нести какой угодно бред, сыпать двусмысленностями и комплиментами, но стоило Чжоу Цзышу сделать к нему шаг… Вот только таверны не хватало здесь и сейчас. И вина в их руках. — Лао Вэнь? — А? — Тебе помочь? — Порежь апельсины, — Вэнь Кэсин улыбнулся и отвел взгляд. Интересно, он вообще осознавал, как много улыбался рядом с Чжоу Цзышу? Он осознавал, что улыбался только рядом с ним? Отступив, Чжоу Цзышу дал возможность Вэнь Кэсину сбежать в коридор, убирать куда-то там всё для перевязок. Сделал, что было сказано, и, дождавшись Вэнь Кэсина, уже улыбался сам, чистил апельсин и пошло клал его дольки на язык каждый раз, как Вэнь Кэсин оборачивался к нему в разговоре. А говорили они о соседках Вэнь Кэсина. Тот, хоть и жил на работе в последние недели, а каким-то образом узнал, что те выставили квартиру на продажу. Сказал, что видел приходившего риелтора. Вот только Чжоу Цзышу не получал никаких отчетов камеры с площадки перед лифтами. Программа по распознаванию лиц обязательно прислала бы отчет о новом человеке. Так что вывод был простой — Вэнь Кэсину тоже вся история с нападением и поведением девиц показалась мутной. Ну он и пробил самое очевидное, что можно было предположить — побег. Кстати, сами девушки действительно с небольшими сумками утром вышли из квартиры и больше не возвращались. Скорее всего, не стали ждать своего преследователя. Этими мыслями Чжоу Цзышу поделился с Вэнь Кэсином, и они немного обсудили это. Оказалось, что Вэнь Кэсин очень даже одобрял побег. Если не врал, то это был качественный вывод. Жаль, что такое поведение он одобрял для других, а не для себя. Время пролетело катастрофически быстро, а в итоге Вэнь Кэсин еще и сказал, что завтра не сможет, потому что весь день будет отсутствовать и поедет сразу на работу. Выдал Чжоу Цзышу все необходимое для перевязки, собрался при нем на работу, переодеваясь в комнате, когда Чжоу Цзышу допивал свой сок на кухне. На следующий день, не то чтобы это было сложно угадать, Вэнь Кэсин поехал в тюрьму. Чжоу Цзышу вел его аккуратно и не плотно. Все ж дорогу он уже знал и мог предположить точки. В какой-то момент даже потерял, но маячок спалил хаотичные метания Вэнь Кэсина. В этот раз это оказалось даже не сбрасывание хвоста, а посещение каких-то магазинов. Закончилось путешествие темного Вэнь Кэсина все у того же пафосного дома. Оттуда он вышел Лэн Яньсином. В дорогой, броской, но изящной и модной одежде. До тюрьмы Чжоу Цзышу вести его не стал. Перевязку себе тоже делать не стал. Как и есть. Он просто пришел домой и сел медитировать. Потом во второй, пустующей комнате, попытался вспомнить некоторые приемы. В комнате, где он скорее складировал разную одежду, технику, случайные вещи, которые захватил из сменяющих друг друга жизней, которые иногда себе позволял, пока ждал Вэнь Кэсина, он устроился прямо посередине на голом полу. Чуть размявшись, Чжоу Цзышу понял, что этого мало, и пошел в спортзал. Там его давно не видели и были, наверное, рады. В этот свой приход он сломал грушу. Опять. Причины были другие. Из-за того, что приходилось нещадно контролировать регенерацию, он не рассчитал, задумавшись, силу. *** — Ты вообще обрабатывал рану? Эту повязку тебе я наклеил… — Что-то не так? — Чжоу Цзышу облокотился локтем о стол, на ладонь сложил подбородок и в целом был очень умиротворенно настроен. Он несколько часов медитировал перед приходом, и это образовало в нем неожиданно ленивое спокойствие. Чжоу Цзышу не предполагал сегодня ни подкатывать к Вэнь Кэсину, ни освобождать его от своего присутствия. Сегодня ему просто хотелось здесь быть. Рядом. За последние дни он привык проводить время с Вэнь Кэсином, но уже допустил оплошность, и его рана зажила. Поэтому и пришлось медитировать, чтобы не разгромить свою квартиру. На его вопрос Вэнь Кэсин гневно фыркнул и технично оторвал самоклеющуюся повязку. — О… — Что? — будто не знал, что вызвало растерянность, переспросил Чжоу Цзышу и глянул на свое плечо. Как он и предполагал, остался только хорошо зарубцевавшийся шрам. Еще немного и он исчезнет, так что тянуть с перевязками больше просто было нельзя. По этому поводу Чжоу Цзышу сегодня здесь последний раз. — Всё… зажило. Надо убрать швы, подожди. Вэнь Кэсин звучал странно, и Чжоу Цзышу внимательно за ним проследил. Был также внимателен всё то время, что тот разрезал нитки и аккуратно удалял их. — Впервые такое вижу. У меня, конечно, не богатая практика, но все же… пятый день, а у тебя все зажило. При твоем питании у тебя завидное здоровье, — с приятной улыбкой заметил Вэнь Кэсин, убирая со стола лишнее. — Не жалуюсь, — с невольным самодовольством подтвердил Чжоу Цзышу. — Наверное, в нем и берет корни твое безответственное отношение к питанию, одеванию и бог еще знает к чему, — пробурчал Вэнь Кэсин, выглядя ужасно милым. Словами было не описать, как сильно Чжоу Цзышу не хотелось уходить. Он снова поставил локоть на стол и не собирался проявлять никакой вежливости и освобождать квартиру от своего присутствия. Разве что говорить с Вэнь Кэсином ему хотелось: — Не правда, я очень ответственно отношусь к питанию… — Это как? — Внимательно слежу за тем, что ем, — Чжоу Цзышу даже не врал. В этом он был сама ответственность. Но Вэнь Кэсин смотрел на него укоряюще, невозможно было не улыбаться в ответ. — Ладно, ответственный, помой овощи, будет тебе твой салат. А себе я пожарю мясо, сможешь под запахи посидеть? У Чжоу Цзышу все внутри подпрыгнуло от радости, он понятия не имел, с чего вдруг ему не смочь нюхать жарящееся мясо. Это же даже не его собственное мясо. — Конечно, почему нет. — Надеюсь, запахи вызовут у тебя все возможные порочные желания и ты попробуешь хотя бы кусочек. — Когда ты повернешься его резать и жарить, у меня обязательно появится с десяток порочных желаний. Мне точно захочется, но точно не кусочек мяса. Щеки Вэнь Кэсина от этого комментария слегка порозовели, он напомнил, что Чжоу Цзышу вроде как говорил, что его интерес к Вэнь Кэсину изменился. Чжоу Цзышу решил не врать и просто признал, что да, изменился — стал обширнее. Но не забыл сгладить впечатление от откровенности и добавил, что Вэнь Кэсин и красив, и интересен, и готовит вкусно — он мог бы любоваться им вечно. Легкий румянец на щеках Вэнь Кэсина стал ярче. Наверное, сгладить не удалось. Тем не менее, Вэнь Кэсин готовил, Чжоу Цзышу сидел и мерно грыз орехи из зеленой пиалы, которой он не видел в этой квартире при первом и единственном обыске, который устраивал. Однотонная, полупрозрачная пиала сочного темно-зеленого цвета дополняла собой тепло общей обставленности кухни. Появились какие-то специи, соли. Соковыжималка. В простой железной вазе всегда были фрукты. Химией в квартире не пахло, а на ноутбуке Чжоу Цзышу даже в записях не было доказательств чего-то противозаконного. Вэнь Кэсин даже выбросил на днях нож. Замочил его в растворе из своей тысячи и одной бутылочки и выкинул где-то в процессе путанья следов. За ужином он включил телевизор, и они ели под попсовые песенки неизвестных им обоим исполнителей. Передавали предупреждение о сильнейшем снегопаде и очередных небывалых заморозках. Вэнь Кэсин жаловался, что опять будут замороженные бомжи в количестве, жевал приготовленный собой же шницель и отбивал ногой очередной незамысловатый ритм. Перед Чжоу Цзышу стоял салат из пекинской капусты, редиски и чего-то еще. Безумно вкусный то ли из-за капли уксуса, то ли из-за того, кто его приготовил. На тарелочках лежали разные овощи и даже засоленные на скорую руку в холодильнике огурцы. Чжоу Цзышу хотел бы до конца дней каждый вечер проводить именно так. Вэнь Кэсин ловил периодически голодный совсем другим голодом взгляд Чжоу Цзышу, заправлял прядь волос за ухо или пинал под столом по ноге. Он не выглядел недовольным, он даже вид делать уже забывал. Но провожая вечером к двери, когда они замерли на миг после "пока и тебе пока" глаза в глаза, Вэнь Кэсин отвел взгляд. Уже у себя в квартире Чжоу Цзышу упал в кровать и проклял свое решение быть осторожным. Такой момент. Надо было просто сделать шаг, перехватить запястье Вэнь Кэсина, другую руку положить ему на шею и… И узнать уже наконец вкус этих губ. А теперь придется выдумывать повод зайти. *** Утром, приблизительно в десять, Вэнь Кэсин написал, что заканчивает в восемь. Следующим сообщением прилетел список продуктов. Следующим он уточнил, что напишет, когда реально выйдет с работы, поэтому ужин быстрого разогрева тоже надо взять. Чжоу Цзышу по-идиотски пять минут пялился в сообщения, раздумывая, что ответить, а потом написал "ок". Вэнь Кэсин правда написал. Но в девять. Сказал, что с работы сбегает. На следующий день продукты к ужину тоже покупал Чжоу Цзышу. Украшенный к новому году супермаркет пестрил новогодней продукцией. Чжоу Цзышу уже много сотен лет не праздновал. Даже можно было сказать, что с того последнего нового года в Поместье четырех сезонов. Бывало, что присутствовал там, где люди праздновали, но сам не желал и не выделял этот день. Но покупая помидоры и огурцы по списку, он каким-то образом положил в корзину и красные наклейки на окна. Завтра был новый год, завтра люди будут праздновать его с самыми дорогими и близкими и на десять дней жизнь в городе немного замрёт в праздничном трепете. Чжоу Цзышу не решился притащить украшение в квартиру Вэнь Кэсина. Они поужинали как обычно и как обычно попрощались с повисшим между ними напряжением. А утром Вэнь Кэсин блуждал под прицелами камер, тяжело вздыхал, а через пару минут Чжоу Цзышу пришло сообщение, чтобы ужинал без него, сегодня работа. Написал и поехал в эту свою чертову квартиру, откуда выходил так похожим внешне на то, каким должен был бы быть Вэнь Кэсин. Вот только выходил весь холодный и надменный Лэн Яньсин. Чжоу Цзышу думал, что он поедет в тюрьму, но ошибся. В итоге стоял на своем обзорном пункте и наблюдал, как к его Вэнь Кэсину подъехала дорогущая машина с теми ущербными, что вели разгульный образ жизни на деньги Вэнь Кэсина. Тот со всеми обнимался, а под конец на его шее повисла красотка в алой шубе на босу задницу. Ну или платье там было слишком коротко, чтобы его можно было заметить. Вся эта разбитная компания загрузилась в машину и была бы такова, будь Чжоу Цзышу обычным человеком. Хотя маячки Лэн Яньсин и скинул в своей квартире, но его расписание, биографию и подноготную Чжоу Цзышу изучил. Совсем другой дорогой, просто на метро и такси, Чжоу Цзышу отправился к клинике семьи Лэн. Центральной, где располагался офис правления, где он и разузнал, что новогодний корпоратив директоров и акционеров с главными спонсорами уже начался в крутейшем ресторане неподалеку. Чжоу Цзышу этого ресторана не знал, но интернет ему помог. Прямо как до этого медсестрички, с удовольствием разговорившиеся с симпатичным курьером. Они смотрели на него с тяжелыми вздохами, явно не флиртуя лишь потому, что кому в такой крутой клинике нужен курьер, даже если он красавчик. Но не могли отказать себе в приятном общении со словоохотливым парнем, а Чжоу Цзышу прекрасно понимал, что его длинные распущенные волосы под широкую улыбку забирают с его лица прожитые годы его человеческой жизни. Если не смотреть в глаза, то можно подумать, что вчерашний студент. Они и не смотрели, они выкладывали нужную Чжоу Цзышу информацию. А потом было дело техники посмотреть, припарковался ли Вэнь Кэсин у ресторана. Оказалось, что даже оставил в машине ждать своих тех самых друзей. Не было только девицы. Первым порывом было, конечно, ломануться внутрь. Прикинуться официантом, да хоть просто по углам зашкериться. Чжоу Цзышу действовал на автопилоте уже какое-то время, иначе бы раньше задумался — зачем? Еще около той квартиры. Но нет же, в нем взыграла ревность, а по сути дела, что он мог, как собака стеречь Вэнь Кэсина всегда? Разгадывать его ложь? Да, тысячу раз да. Чжоу Цзышу выбрал пункт для наблюдения, поссорившись сам с собой. Он хотел угнать мотоцикл, он хотел быстро арендовать машину, он не хотел никуда уходить. Но больше всего он хотел бы, чтобы здравомыслие не покидало его всякий раз, когда он сталкивался с непонятными действиями Вэнь Кэсина. А эта херня с переодеванием была непонятной. Пункт наблюдения был около стоянки, Чжоу Цзышу как последний гопник в тени сел на корточки. Он не отрывал взгляда от машины, где весело гоготали юные идиоты. Косился на здание ресторана и давил свои порывы. В конце концов, он не невидимка и недостаточно знает о совете директоров этой клиники. Можно было войти, но если он случайно столкнется с Вэнь Кэсином, то последствия будут разрушительными. В конце концов, во всей этой истории был еще и непонятный труп конченого маргинала, которого упокоил Вэнь Кэсин. Была его квартира маньяка, которую только-только начали подчищать. Нельзя было рисковать. Поэтому Чжоу Цзышу сидел и смотрел на машину, в которой сидели непонятные мудаки, которых тоже надо было не забыть пробить поподробнее. Вот может даже сейчас оторвать свою жопу от слежки, смириться с тем, что Вэнь Кэсин как акционер празднует Новый год на этом корпоративе, и поехать домой пробивать этих. И девицу. Но девица скорее всего эскортница. Или подруга с замашками эскортницы. Или бывшая, что не меняло окончания определения. В одних брюках, свитере и довольно тонкой куртке, да еще и без движения, Чжоу Цзышу быстро почувствовал необходимость заставить ци циркулировать быстрее. Парни на стоянке тоже не глушили двигатель. Через пятнадцать минут пошел снег. Редкие и мелкие пушистые снежинки ложились ему на волосы, на нос, а Чжоу Цзышу все сидел и не двигался, даже не зная о нем. Не двинулся он и тогда, когда слишком уж скоро на стоянку вернулся Вэнь Кэсин. Довольный, держащий свою девицу за талию — он не был ни тих, ни насторожен. Вообще не походил на себя, каким его сейчас знал Чжоу Цзышу. Девица куталась в свою шубу и громко хихикала. А Вэнь Кэсин заявил, что она просто обязана съездить с ним в еще одно место. Конечно же та мгновенно согласилась, и они все загрузились в машину. Вэнь Кэсин сел за руль и выехал со стоянки, чтобы скрыться от своего преследователя. Его преследователь матерился и жалел, что не угнал мотоцикл, но часть мозгов еще работала, и он помнил, что не отсвечивать — это все же самое важное в нынешнее время. Случайных вещей, не собираясь сниматься с места, лучше было не делать. Как бы сильно ни хотелось. Поэтому Чжоу Цзышу встал, чуть размялся и поехал домой. Он старался не думать о Вэнь Кэсине. Хотя бы не думать о Лэн Яньсине, который то ли жил яркой жизнью, пока его второе “я” вобрало всю тьму, какая им встречалась в жизни. То ли Вэнь Кэсин, какое бы имя ни носил, а был двойственен в самой основе своей души, и так разделяться для него было нормой. Как и чудовищные по масштабам и жертвам планы. Чжоу Цзышу спешил домой с шумных улиц и не верил в первый вариант совершенно. Он видел, как на него смотрел Вэнь Кэсин. Между их губами все последние вечера повисало тяжелое дыхание и невысказанные желания. Не мог Вэнь Кэсин на следующий день без причины уйти веселиться с девчонкой. Да и не в такое место… Обнаружив, о чем думает, Чжоу Цзышу одернул себя. Ему нельзя было ревновать, слишком разрушительными могло быть проявление такого гнилого чувства от такого монстра, как он. Зажмурившись, он встряхнул головой и выбросил из головы лишние мысли. Посмотрел вокруг. Город пестрел красным, Новый год сиял праздничным настроением в глазах всех встречных прохожих. Доехать до дома сквозь все это счастливое предвкушение оказалось на редкость сложно. Он отравился весь. Красным, счастьем, улыбками. Как будто сам он такого же не хотел… Зайдя в свою квартиру, Чжоу Цзышу сбросил грязную одежду на пол, тонкую куртку кинул в шкаф и прямым ходом отправился в ванну. Меч уже не подпирал угол там, стирка буквально торчала из корзины, а вода, когда под нее залез Чжоу Цзышу, показалась ледяной, что явственно говорило о том, что Чжоу Цзышу разогнал ци в теле бесконтрольно и хаотично. Он отогревался с полчаса, но все же не телом. Не думал и не строил планов, запретил себе сегодня пробивать кого-либо вообще. А как вылез из-под горячих струй, то вытерся наспех, нацепил синюю водолазку, надел черные домашние штаны и босиком поперся по квартире. Было холодно. Его сердцу давно уже было очень холодно. В комнате, где хранились самые разные вещи, на одной из полок в шкафу он держал не только кинжалы, гуани и прочие драгоценности прожитых лет вперемешку с плеером из позапрошлого столетия, первым сотовым телефоном и россыпью журналов. У стенки, за грудой хлама разной степени ценности, Чжоу Цзышу сразу по переезду поставил небольшой деревянный сундучок. Даже маленький. Он был очень изящно украшен медными пластинами и, не выделяясь материалами, при этом смотрелся произведением искусства. А внутри лежал красный браслет, ниточка судьбы, которую он не имел права вручать. Которую вручать было уже некому. Необработанные рубины как капельки крови были инкрустированы в витые повороты звеньев. Они не выдавали своей исключительной драгоценности, но знающий человек мог понять его бесценность. Этот подарок Чжоу Цзышу купил посередине своей одинокой вечности. Видимо, чтобы сделать себе больнее. Вот и сейчас он стоял и пялился на браслет — даже золото его потускнело так сильно, что казалось сплавом то ли латуни, то ли бронзы. Ладонь жгла драгоценная вещица испытываемыми к ней чувствами, в ушах зазвенело. Чжоу Цзышу даже не поверил сначала, неужели у него что-то уже с головой, а он и не заметил. С головой у него, конечно, было не в порядке, но не так, как он подумал — звонил мобильник. Не второй основной. Его личный, совсем личный мобильный, в котором был только один разрешенный номер, с которым он обменивался сообщениями. Этот номер ни разу не звонил, а до этого и мобильник ни разу не звонил, Чжоу Цзышу даже не знал, какая там была предустановлена мелодия. — Да? — сумел он прохрипеть, принимая звонок. — Ты дома? — Половина одиннадцатого вечера. — Это не ответ, — где-то там Вэнь Кэсин явно улыбался. А Чжоу Цзышу резануло по нервам. Он слишком задумался, ушел в себя так глубоко, как только мог. Ничего не заметил, а сейчас у него резко заштормило в голове, потому что он слышал. Что уж говорить об обостренных чувствах мастера ци. Вэнь Кэсин улыбался не где-то там, а на этаже, за дверью Чжоу Цзышу. — Дома, — еле смог выдавить из себя Чжоу Цзышу, быстро сунул браслет в сундук и захлопнул его. — Откроешь? Я все еще не знаю, в какой квартире ты живешь. — Ты не спрашивал… — на ватных ногах Чжоу Цзышу подошел к двери, повернул ручку, отщелкнул замок и… Он оторвал бы к чертям дверь, но ему нужно было немного времени, чтобы чуточку прийти в себя. В этот день, когда он уже смирился, что не увидит своего чжицзи, тот снова удивил. И сильно. Такое неплохо бы переварить. Вот он и давал себе хотя бы секунд десять. И когда открыл, и когда увидел, и когда вырубал вызов, клал телефон в карман — каждую секунду он давал себе время. Дышать. Не действовать. Вэнь Кэсин стоял в том виде, в котором был на корпоративе. Красный дорогой и стильный пуховик, черные ботинки, тоже не отдающие масмаркетом. Вэнь Кэсин был расстегнут и напряжен. Под пуховиком на нем был черный костюм с очень светлыми зелеными акцентами, а рубашка в том же оттенке зеленого, но много темнее. В руках он держал букет синих и белых цветов. Искусственно окрашенные они все равно были великолепны. Но Чжоу Цзышу не мог оторвать глаз от цветовой гаммы, которая заставляла его сердце биться сильнее. — Пригласишь? — А? Ага… — Чжоу Цзышу не сразу понял, что просто открыл рот и молча смотрел на Вэнь Кэсина. Как будто не видел. Но одно дело мельком и в застегнутом пуховике, другое — вот так перед собой и с букетом. С букетом… Чжоу Цзышу посторонился, а Вэнь Кэсин замялся, но его настроение ничуть не изменилось. Как стоял с наглой улыбкой, так и шагнул в квартиру, помедлив лишь пару секунд. Смотрел неотрывно глаза в глаза своим гипнотическим взглядом, в котором Чжоу Цзышу и сейчас видел бездну. Даже не утонув в крови, Вэнь Кэсин не сохранил чистоты души. Пачкаясь в намерениях и поступках, он улыбался так пленительно, как в реальности приковывал к себе его взгляд. Вырываться не хотелось. Как завороженный, Чжоу Цзышу принял букет, который ему на пороге протянули. — Ого, двушка. Круто, я так ни разу и не спросил, ты один живешь? — разуваясь, раздеваясь и сразу проходя внутрь, спросил Вэнь Кэсин. — Один, — не очень доверяя своим глазам и ушам, ответил Чжоу Цзышу, кидая одновременно взгляд на кожаный рюкзак, который приземлился на пол. — Значит, я не помешаю, — убежденно сказал Вэнь Кэсин. — Не помешаешь, — подтвердил Чжоу Цзышу и прикрыл глаза, чтобы выдохнуть. Он держал в руках букет и пытался заставить себя повернуться к Вэнь Кэсину спиной. А потом сделать несколько шагов на кухню, взять вазу… у него же нет вазы. Чжоу Цзышу мысленно выругался. Он отчетливо видел, как Вэнь Кэсин нагло осматривается, маскируя своей фальшивой улыбкой то самое — настоящее. Он был на взводе, и Чжоу Цзышу видел это также отчетливо, как видел в конце коридора не закрытую комнату, где прятал кучу своих секретов. Понимая, что надо дать возможность осторожному, явно параноидально, Вэнь Кэсину оглядеться, увидеть, что это настоящее жилище. Что Чжоу Цзышу не имеет отношения к его истории или что там травило мысли Вэнь Кэсина. Но вместо этого Чжоу Цзышу сделал шаг вперед и, уронив букет, прижал Вэнь Кэсина к стене. Короткое четкое и рассчитанное действие. Ему даже думать не нужно было, чтобы выбрать идеальное время для этого шага, движения Вэнь Кэсина Чжоу Цзышу считывал. Странно было бы, если б не мог — в конце концов, он последний из подобных ему хищников. Нет на земле того, кто мог бы ему не позволить. И как же легко это было сделать физически. Вэнь Кэсин слабо охнул, когда впечатался спиной в стену, его глаза широко распахнулись, а зрачки расширились. Он мельком глянул на руки Чжоу Цзышу, которыми тот держал его за отвороты пиджака, и тут его губы снова расплылись в этой проклятущей улыбке. Такой красивой, такой лживой… совсем не отражающейся в глазах. Может, чудовище, которым был Чжоу Цзышу, и могло голыми руками убить не один десяток людей, может, оно могло и себе руку отгрызть. Да что там — голову. Но терпеть эту улыбку он не мог. Она ранила, как не могло ранить даже время. Чжоу Цзышу заговорил, потому что просто не мог позволить этому желанному рту открыться словами, когда их горечь уже чувствовалась в неглубоком дыхании. — Лао Вэнь, кем ты меня считаешь? — А кем должен? — сбитый неожиданным вопросом, заданным тихим голосом с опасной интонацией, Вэнь Кэсин слегка вздрогнул. Взгляда не отвел. Между их лицами было сантиметров двадцать, дорогой парфюм смешивался с запахом алкоголя. Наверняка, элитного. Все это было не от Лао Вэня в черных одеждах с привычкой петлять в пути. Нет, это был тот, за кем Вэнь Кэсин ходил рваными кругами в дом своего разрушенного детства. Лэн Яньсин явил свою личину Чжоу Цзышу раньше, чем набрался для этого смелости, иначе не пришел бы как снег на голову. Хотя бы так. В прошлый раз он готов был умереть, лишь бы Чжоу Цзышу не узнал о Хозяине долины. Впрочем, и имя Чжэнь Яня пришлось угадывать… — Совсем не собираешься отвечать на мои вопросы? Так боишься, что я что-то узнаю? — Чжоу Цзышу тоже не стал отвечать на то, о чем спрашивали. Руками он держал крепко, на даже не в десятую часть силы и был чуток к порывам. В конце концов, притворяться человеком он умел. Как только Вэнь Кэсин рванулся, Чжоу Цзышу позволил ему. Позволил и сделать подсечку, и запястья с груди подбить несильным ударом, и впечатать в стену рядом с тем местом, которое секунду назад грел спиной Вэнь Кэсин. Мелочь какая. Чжоу Цзышу все бы позволил. Что вообще можно было говорить о с силой вдавливаемых в стену запястьях. К тому же Вэнь Кэсин сжимал их своими совершенными пальцами и теперь грозно возвышался благодаря их позе. Глаза его пылали, а губы ничто не искажало, кроме слов: — А ты? Ты сам не боишься узнать? — Не боюсь, — Чжоу Цзышу не стал сдерживать усмешку. — Не боишься, — тон Вэнь Кэсина был странным, он звучал понимающе и в то же время как раскат грома. — Не узнал имени и придумал его. Не получил взаимности, решил, что она тебе не нужна… Есть ли что-то, что тебя остановит? — Честно? — А ты можешь? — Вэнь Кэсин изогнул бровь. Они уже какое-то время говорили не просто с двойным дном — с тройным. Чжоу Цзышу буквально жизненно было необходимо ответить честно. Он видел, как в глазах Вэнь Кэсина плещется что-то непонятное, что он не мог расшифровать. Поэтому все же попробовал: — Ничто не остановит. Зачем мне останавливаться? — Всегда добиваешься своего? — Вэнь Кэсин смотрел тяжело, испытующе. А Чжоу Цзышу еле держал себя в руках. Добивался своего… всегда, всегда так было, даже терпя поражение, он возвращал своим врагам стократ. А в самом конце он хотел только умереть человеком, совершив деяние, которое расценивал как благое. Оставив в безопасности вновь обретенный смысл жизни. Но куда там. Его “смысл” не желал этого и не позволил. Единственный человек, который полностью забрал у Чжоу Цзышу возможность добиться своего. И вот она — вторая попытка. Как можно было ее упустить? Не в силах и уже давно без желания прятаться за маской, Чжоу Цзышу оскалился: — Лао Вэнь… А ты честно ответишь? Вэнь Кэсин слегка прикрыл глаза, словно наслаждался голосом Чжоу Цзышу. Возможно, он правда наслаждался. В конце концов, он был самым необычным человеком, какого только встречал в своей жизни Чжоу Цзышу. Если не использовать слово "странный". — Отвечу, если смогу, — тихо шепнул Вэнь Кэсин. Это звучало ужасно горько. Он ничего не ждал. Они отталкивали друг друга при том, что их очевидно тянуло. Даже расстояние между их лицами непонятно в какой момент сократилось. Податься вперед, и будут тереться носами. Чжоу Цзышу было так больно задавать единственно важный для себя вопрос. Он знал ответ, он уже был уверен в нем. И ничего прямо сейчас он так не боялся, как того, что Вэнь Кэсин солжет. Ведь если он снова солжет, то что останется от самоконтроля Чжоу Цзышу? — Ты хочешь, чтобы я остановился? — слова упали в тишину вокруг них. Вэнь Кэсин испытующе смотрел на все еще скалящегося подобием улыбки Чжоу Цзышу и вдруг выдохнул. Его внутренний маятник затих, словно обрушился на землю. В глазах мелькнуло что-то такое… живое. Вэнь Кэсин перевел взгляд ниже по лицу Чжоу Цзышу, отчетливо уставившись на губы: — Не хочу. И ты точно пожалеешь об этом… Чжоу Цзышу уже открыл рот, чтобы протестовать. Резко выбросить что-то вроде банального “не пожалею”. Его губы накрыло жгучим теплом, мягкостью, требовательностью. Язык сразу и без спроса проник в рот. Их второй первый поцелуй был упоителен. Мягкие губы надавливали на его собственные, глаза Вэнь Кэсин закрыл, а Чжоу Цзышу не мог. Его сердце билось с бешеной скоростью, стучало вечностью ожидания. По его языку скользнул язык, увлекая за собой, и Чжоу Цзышу позволил себе. Сплелся в скользком танце сбитого дыхания, широко открывая рот, встречая проникновение. Это даже близко не было похоже на холодный поцелуй, который Чжоу Цзышу украл у своей грядущей одинокой вечности. Вэнь Кэсин на миг отодвинулся и открыл свои большие притягательные глаза. Их выражение было совершенно другим, он смотрел, наклонив голову, отчего взгляд прямо приобретал трогательность и невинность. Неужели сомневался, можно ли? — Дурак, — шепнул Чжоу Цзышу и легко сбросил руки Вэнь Кэсина со своих запястий. — Ты пришел ко мне с цветами в Новый год… Короткий поцелуй одними ставшими влажными губами, которые Чжоу Цзышу встретил, сразу потянувшись навстречу, перебил его. И все же Вэнь Кэсин не ворвался снова в рот, а отстранился и обиженно буркнул: — А с чем мне было идти? Ни торта, ни курочки ты не оценил бы! — Я не об этом… — Чжоу Цзышу положил руки на шею Вэнь Кэсина и притянул к себе. — Я знаю… Наконец-то, в полном праве встречая всем телом вожделенное тепло, Чжоу Цзышу млел всем собой. Они вжимались друг в друга совершенно не интимно. Вэнь Кэсин наверняка не понимал, откуда это облегчение на душе, но чувствовал. Он снова закрыл глаза и снова приник с поцелуем, его ресницы трепетали. Когда Чжоу Цзышу сплел руки у него на шее и сам отдался тому, о чем мечтал веками, он ощущал не облегчение. Ему казалось, что все совершенно. Две половинки наконец-то вместе. Он правда мог умереть. И совсем этого не хотел. Видимо, только рядом с этим человеком. Губы мягко разводил язык Вэнь Кэсина, ласкал их и проникал глубже. Чжоу Цзышу отвечал со все более нарастающим напором. Он не понимал, почему не может сдержаться. Он не позволил Вэнь Кэсину отстраниться и впечатал его в себя, не мог и не хотел отпускать из поцелуя. Толкался языком и в какой-то момент понял, что Вэнь Кэсин такой же. Они у этой стены были как два разгоряченных юнца, не знавших плотских утех. Терлись друг о друга, толкались и все еще не смели вжаться друг в друга бедрами. Но Вэнь Кэсин был наглым и… Вэнь Кэсином. Скользнув руками по бокам Чжоу Цзышу, он глубоко толкнулся языком в язык, а руками прошелся ниже, сминая задницу сильно и жадно. Следующим движением он своими бедрами притерся к бедрам Чжоу Цзышу. Стояком к стояку, грудью к груди, они целовались, задыхаясь, волосы Чжоу Цзышу разлохматились и растрепались. А в волосы Вэнь Кэсина он вплел свои пальцы. Было так хорошо… он застонал в рот Вэнь Кэсину, и тот стал вдавливать его в стену сильнее. А языком трахать рот. В голове Чжоу Цзышу шумело, колени еле держали, а член тек смазкой. И этого было так много… так мало. Чжоу Цзышу снова застонал, а Вэнь Кэсин оторвался от его рта, процеловал цепочку поцелуев к уху и прикусил ушную раковину. — А-Шу… — зашептал он на ухо, заставляя колени Чжоу Цзышу дрожать. — Повернись… Отказываться добровольно от возможности целовать губы, которыми так грезил, было тяжело. Чжоу Цзышу сердито глянул на Вэнь Кэсина, но тот снова посмотрел просяще и ткнулся губами в шею, посылая мурашки по телу. Сильные руки Вэнь Кэсина подтолкнули, а Чжоу Цзышу пошел на поводу, хотя и мог проигнорировать обычную человеческую силу. Повернувшись лицом к стене, он хотел было сказать что-то едкое, но его мысль прервал протяжный низкий стон, изданный Вэнь Кэсином. А через секунду сзади сквозь тончайшую ткань треников между ягодицам прижался сам закованный в штаны член. — Ты просто нереальный… — снова зашептал Вэнь Кэсин, его руки быстро прошлись от плеч по спине к талии, а изо рта полились комплименты. — Невыносимо красив, твои мышцы как произведение искусства. Каждый изгиб совершенен. Нос Вэнь Кэсина тыкался в затылок, он вдыхал запах Чжоу Цзышу. Его член все так же был плотно вжат между ягодицами, мелко толкаясь. С талии эти наглые руки перетекли на живот, наглейшим образом ощупывая, даже не лапая! Точнее, не только. Вэнь Кэсин через водолазку гладил живот, а Чжоу Цзышу молился, чтобы его руки поползли ниже, а не выше. Но пока они бродили по животу, прощупывая каждый кубик пресса. — Нечто. Это же сколько труда ты вложил в то, чтобы превратить свое тело в такое совершенство. Мышцы как металл, идеально и гармонично развитые. С твоим лицом и долбанутой диетой ты вполне мог бы просто лежать, и у твоей кровати все равно была бы очередь… — Заткнись, — уши Чжоу Цзышу пылали, его собственный член тек одобрением каждому слову Вэнь Кэсина. А тот лишь хихикнул. Так счастливо, что думавший уже закончить эту игру в поддавки Чжоу Цзышу только зажмурился. Одна рука с его живота медленно сползла вниз, тонкие пальцы сильно сжали член через ткань и плавно огладили по всей длине. — А-Шу, поверить не могу, ты смущаешься комплиментам? Разве тебя ими не заваливают все, кто видит? — Лао Вэнь, только ты позволяешь себе такую пошлость! — Это правда! Теперь, когда я могу прикоснуться, я говорю тебе как медик, ты сложен просто восхитительно… а уж каков на ощупь, как шикарен вид на… — Вэнь Кэсин чуть сбился и в конце выдохнул: — На твои лопатки. Чжоу Цзышу мысленно выматерился. А Вэнь Кэсин прикусил кончик его уха, слегка. Снова зализал укус и толкнулся бедрами в зад. Какие там лопатки он рассматривал, было предельно ясно, но от этого сама фраза не резала безболезненно. Нет, чем ближе они становились, тем больше в Вэнь Кэсине искрила его душа своими знаниями. Они причиняли сладкую боль, которую Чжоу Цзышу не мог позволить Вэнь Кэсину заметить. — Штаны снять или будешь мои лопатки прямо так… рассматривать? — он спрятался за пошлостью. Очередной красивый низкий стон и ощутимый толчок между ягодиц отдались прямо в член Чжоу Цзышу. А Вэнь Кэсин чутко поддержал градус возбуждения дразнящими движениями руки. Он тянул штаны вниз, медленно и специально прохаживаясь по чувствительной головке. — А что еще ты разрешишь мне на первом свидании? — голос Вэнь Кэсина дразнил ощущением улыбки на ухо. — Все, что захочешь, — Чжоу Цзышу никогда, наверное, не было так легко говорить правду. — Черт, — еле слышно выдохнул Вэнь Кэсин. — Я правда не собирался… Что он там не собирался, Чжоу Цзышу хотел услышать, но у него сбоили тормоза. Из-за этого он не смог утихомирить свои желания и, вывернувшись в руках Вэнь Кэсина, снова оказался к нему лицом. В-первую очередь на миг припал к его губам. Во-вторую — сорвал еще поцелуй. В-третью — наслаждаясь мягкой теплотой сухого короткого поцелуя, полез в штаны Вэнь Кэсина. И если он что-то там не собирался, то либо передумал, либо говорил о другом, потому что, когда Чжоу Цзышу потянул пояс, его тут же начали трахать языком в рот. А тонкие деликатные пальцы просто скользнули в трусы и там были точны и беспощадны. Вэнь Кэсин крепко обхватил член Чжоу Цзышу, водил по нему жестко и чуть ли не мешал расстегивать собственные штаны. Их губы не размыкались, спина Чжоу Цзышу во всех смыслах сблизилась со стеной. Расправившись с пуговицей, он вжикнул молнией, позволяя брюкам свободно сползти, и дернул трусы Вэнь Кэсина вниз. С каким неистовым удовольствием он обхватил длинный, толстый ствол, сразу надрачивая — Чжоу Цзышу не смог бы описать. Ему не хватило бы красноречия. Ему чувств-то не хватало. Он задыхался вздохами, мычал и скулил в губы Вэнь Кэсина, который стал молчаливее, хотя сердце и застучало быстрее. Казалось бы, собственное удовольствие должно было заставить его звучать громче, ведь ему явно нравилось, но оказалось, оно заглушало все звуки. Чжоу Цзышу своими шершавыми пальцами старательно тер по вене вниз, а потом плотным кольцом обхватывал и, чуть сдавливая, возвращался к головке. Язык Вэнь Кэсина в этот момент пытался проникнуть в горло, а его пальцы все ныряли Чжоу Цзышу под яйца, гладили за ними. Они ублажали друг друга рвано. Прижимались грубо и сильно, лапали беззастенчиво. Их губы почти не размыкались. Короткие сухие поцелуи перемежались глубокими и влажными. Чжоу Цзышу так сильно хотел заставить Вэнь Кэсина кончить, что сам не понял, как его довели до пика. Быстро и грубо. У него просто перехватило дыхание, а Вэнь Кэсин притянул к себе за талию, прижимаясь своим членом к его и тоже кончая. На водолазку, на дорогущий костюм. Целуя в процессе все медленнее и ленивей. — Так что ты не собирался? — едва их дыхания разъединились, спросил Чжоу Цзышу. У него шумело в голове, он подпирал стену, его ноги были разведены и между них, пусть и без особых намеков, вклинивался Вэнь Кэсин. Кончивший и расслабленный, с закрытыми глазами он только глубже вздохнул, слушая вопрос, и ответил без тени стеснения: — Не собирался трахаться у стены. — А я уже подумал, что ты хотел поиметь меня мордой в стенку… — Хотел, — послушно и невинно согласился Вэнь Кэсин, наконец открывая глаза. — Но собирался только облапать твою задницу. И подрочить тебе. Слушать эти откровения от того, кто совсем недавно делал вид, что ничего не хочет от Чжоу Цзышу, было так приятно, что даже не смущающе. Скорее возбуждающе. Поэтому Чжоу Цзышу чуть толкнул Вэнь Кэсина в грудь, и тот тут же чутко отстранился. — План подрочить выполнен. Мне надо переодеться, — со смущенной улыбкой сказал Чжоу Цзышу и чмокнул Вэнь Кэсина. — Я на минуту. Поставь пока цветы. И… воспользуйся ванной. На этой фразе смущение изображать ему уже не пришлось. Вэнь Кэсин хоть и заправил член в штаны, а все равно стоял расхлябанный и очень соблазнительный. Большая часть их спермы, видимо, оказалась на водолазке Чжоу Цзышу, но и рубашка Вэнь Кэсина пострадала. Быстро, пока не захотелось большего, Чжоу Цзышу обогнул по касательной объект всех своих волнений и скрылся в своей комнате. Привычно не размениваясь на лишние движения, он скинул водолазку на пол, за ней же последовали и штаны с трусами. Спермой оказалось заляпано всё. Взяв из тумбочки влажные салфетки, которые он здесь использовал по тому же назначению, Чжоу Цзышу быстро вытерся и влез в новые трусы, в брюки, в рубашку. Простую, белую, плотную рубашку. Мельком глянув на свое отражение в окне, за которым уже давно стемнело, Чжоу Цзышу поспешил к Вэнь Кэсину. Теоретически, тот не должен был ни на что наткнуться. Вся техника слежения, которую использовал Чжоу Цзышу — это его телефон и ноутбук. Первый был запаролен и лежал где-то там, а второй был здесь, в комнате на тумбе. Вся темная сторона Чжоу Цзышу находилась внутри этих двух бездушных кусков железа и пластика. Он открыл дверь и сразу же понял, что кое в чем ошибся. В спешке волновался только о том, в чем виноват перед Вэнь Кэсином — и это была слежка. Но в его квартире было много всего другого, что описывало личность Чжоу Цзышу полнее, чем он сейчас был готов открыть. Что он, возможно, вообще не собирался открывать. Все же — он не решил еще. В миг всколыхнувшееся волнение тут же улеглось, судя по спокойствию Вэнь Кэсина, он на полках у Чжоу Цзышу не рылся. Зря, очень зря. Это Чжоу Цзышу отмечал на автомате. Все же он был подозрителен во всем. Таких людей надо было прощупывать, рыться в их шкафах, в их личных делах. А Вэнь Кэсин стоял на кухне и декорировал упаковочной бумагой фильтр для воды. Букет был разобран, вставлен в этот самый фильтр, а ультрамариновая бумага вперемешку с черной, в которую тот был упакован, привязана вокруг белой лентой. С того же букета. Чжоу Цзышу как-то и не подумал, что на его кухне надо еще умудриться что-то найти. Вазы там отродясь не было, да и всего остального… — Я… еще не успел купить вазу, — поспешил оправдаться Чжоу Цзышу, входя в кухню. — И продукты. И кастрюли со сковородками. У тебя даже ни одной чашки нет… Мда, Чжоу Цзышу немного подзабыл, что он правда странный. Это, конечно, если опускать тот факт, что он почти тысячелетнее чудовище, питающееся только сырой пищей и пьющее одну лишь воду. Хотя, что уж, одно вытекало из другого. А подготовиться к визиту Вэнь Кэсина стоило, но было уже поздно. — У меня есть стаканы. И бокалы… — И литров сто бутилированной воды. Фильтр вот… в этом фильтре правда нет кассеты, — Вэнь Кэсин развернулся к столу спиной и вперился в глаза Чжоу Цзышу. Он ждал оправданий? А какие смотрелись бы верибельно? Сам Чжоу Цзышу сделал бы вывод, что это не настоящее жилье, что здесь человек только базируется. Но если судить о нормальных людях, которые едят каждый день, даже будь это базой, здесь была бы какая никакая еда. Ковшик для лапши быстрого приготовления. Тарелка… Мусор. Чжоу Цзышу ел из одноразовой посуды. И это же была правда… интересная, странная, но главное — правда. Это делало его человеком в глазах Вэнь Кэсина? Поэтому он не излучал волнения или страха? — Предпочитаю бутилированную, фильтр на всякий случай купил. Ем, как ты мог заметить, не совсем как все. — Я заметил, — вкрадчиво подтвердил Вэнь Кэсин и медленно обвел кухню взглядом. — И пару кило орехов заметил… — Лао Вэнь. Говори то, что хочешь сказать. Чжоу Цзышу невольно нахмурился. Он стоял как непрошенный гость на пороге своей же кухни, а у его кухонного стола стоял задумчивый Вэнь Кэсин. Между ними только что была и откровенность, и близость. Неужели он ошибся, и граница отчуждения Вэнь Кэсина в этой его жизни для него непробиваема? Что влечение не настолько сильное, или обстоятельства тогда их сблизили и без них души так не тянулись бы… — Твоя квартира зарегистрирована на какого-то Лю Чанцы, нет никакого договора аренды. А еще фотка твоя… Ты странный, как на тебя ни смотри, — перебил мыслительный процесс Вэнь Кэсин. От его слов у Чжоу Цзышу внутри все заледенело, но мягкая улыбка не давала ухнуть сердцу вниз. — И, когда хмуришься, ты становишься божественно красив. В остальные моменты ты красив на все остальные синонимы. А-Шу, почему меня к тебе так влечет? Едва не переходя на быстрые шаги, хотя кому они нужны, когда идти три шага, Чжоу Цзышу в мгновение ока оказался рядом с Вэнь Кэсином. И пускай тот был чуть выше, но это “чуть” не заметно, когда к тебе сами тянутся. А Вэнь Кэсин тянулся, он встретил всем собой. Они впечатались друг в друга, Чжоу Цзышу подсадил Вэнь Кэсина задницей на стол, тот развел ноги, и между ними оказалось очень удобно устроиться. Положив ладони на бедра Вэнь Кэсина, он с удовольствием почувствовал, что его плечи обвили жилистые сильные руки. Если подумать — все такие же опасные. Для любого другого человека. — Потому что ты — моя родственная душа, — произнес Чжоу Цзышу то, что значило для него наверняка в сотни раз больше, чем теперь для Вэнь Кэсина. Между ними не было расстояния, как в глазах Вэнь Кэсина переплавляется растерянное удивление в веселье, Чжоу Цзышу видел вблизи. — Ты же специально разбил мою раковину? — Судьбе требуется помощь, а я все равно купил тебе нов… Чжоу Цзышу заткнули поцелуем. Неглубоким, нежным поцелуем. Пушистые ресницы Вэнь Кэсина скрыли все, что можно было бы прочесть в глазах, губы были такими мягкими и теплыми. Чжоу Цзышу слегка повернул голову и почувствовал, как ему в волосы на затылке вплетаются длинные сильные пальцы. Он забыл, кто он есть, и закрыл глаза. Коротко, но вдоволь нацеловавшись, они отстранились друг от друга. И снова потянулись друг к другу. Чжоу Цзышу никогда в жизни так не сходил с ума по поцелуям. Когда его губы разлучались с губами Вэнь Кэсина, он словно терял способность дышать. Порывы навстречу заставляли душу трепетать. А низменное тело — желать большего. Вэнь Кэсин отстранился и взглянул в глаза, а взгляд Чжоу Цзышу сполз на его зацелованные яркие губы. — Сколько тебе лет, а-Шу? Кто учил тебя так подкатывать? — веселясь, уже полностью сидя на столе, спросил Вэнь Кэсин. А Чжоу Цзышу ответил совершенно честно, не страшась, что ему поверят: — Восемьсот семьдесят три. Мои методы устарели, но они работают. — Да такой способ сработал бы один раз из миллиона! — Я знал, что он сработает, — уверенно сказал Чжоу Цзышу и снова потянулся к губам Вэнь Кэсина. Они сходили с ума еще долго. В какой-то момент Вэнь Кэсин засмеялся, заартачился и не позволил уложить себя лопатками на стол. Чжоу Цзышу сбавил напор, и в этот момент они поменялись местами. Удивительно ловкий для простого медика Вэнь Кэсин в несколько движений уложил Чжоу Цзышу на стол, вклинился между ног и снова томно зашептал на ухо: — Магазин закроется через час, и мы вряд ли успеем закупиться необходимым, я планирую провести в твоей постели все праздники и хотел бы не сдохнуть с голоду. Как вариант предлагаю опробовать твою постель, а потом переместиться в мою. Как тебе коррективы? У Чжоу Цзышу стоял, у него живот сводило возбуждением от представленной картинки: — Принято. — Где у тебя презервативы и смазка, — играя языком с мочкой уха, спросил Вэнь Кэсин. — Смазка в спальне, презервативов нет, — млея от ощущений, Чжоу Цзышу ответил четко по существу. И вдруг все пропало, Вэнь Кэсин поднялся над ним на вытянутых руках и выглядел возмущенным. — А-Шу, я заметил, что ты относишься к себе наплевательски, но всему должны быть границы! Нельзя заниматься анальным сексом без резинок. Это не только защита от неприятных болезней, но и профилактика расстройства кишечника… Сдержать смех было очень сложно, поэтому Чжоу Цзышу чуток себе позволил. Хохотнул, разулыбался и схватил Вэнь Кэсина за лацканы его крутого пиджака: — Не волнуйся о моем кишечнике, лао Вэнь. Ты первым покусишься на его здоровье, а так-то я про резинки помню обычно, просто давно ни с кем… Но почему-то вместо того, чтобы опуститься назад и продолжить то, на чем остановились, Вэнь Кэсин окончательно с него слез. — Так… так. Нам надо в магазин. Я тоже эту важную часть жизни в последнее время игнорировал. Чжоу Цзышу сел на многострадальном своем столе и с неверящим весельем смотрел, как мельтешил Вэнь Кэсин. А потом его за руку со стола сдернули и потащили к входной двери. Очароваться сильнее было в принципе невозможно. Запястье сжимали крепко, и Чжоу Цзышу нервно передернуло. Пальцы Вэнь Кэсина лежали там, где хранились многие ответы. Раньше, на миг лишь прикоснувшись, Вэнь Кэсин смог бы понять очень многое из биения пульса. Сейчас он улыбался как дурак, чувствуя как быстро стучит под пальцами, и у входной двери полез целоваться, а потом сам же шептал, что им надо поспешить. Он влез в свой пуховик, а Чжоу Цзышу накинул куртку, в которой ходил после того, как его любимое пальто ранили и запятнали. — Ты в этом ходишь? — с обреченным осуждением спросил Вэнь Кэсин. — Мне не холодно, — уже почти привычно парировал Чжоу Цзышу и потянулся к ключам, которые всегда кидал на полку рядом. Он отвернулся от Вэнь Кэсина всего на миг, а тот нырнул вниз, в свой рюкзак, что-то быстро достал, и когда Чжоу Цзышу снова посмотрел на него — ему на голову напялили шапку. А следом Вэнь Кэсин накинул на его шею шарф, отобрал ключи и потащил за собой. Уже в лифте оторопевшему и откровенно тормозящему Чжоу Цзышу в руки вручили перчатки. Ярко-синие, по их манжетам со вкусом было пущено тиснение. Простой листовой узор, палочка и тонкие лепестки на манер папоротника или колоска, только шире. Чжоу Цзышу давно не помнил, как был одет на свадьбе Гу Сян, но, смотря на эти листки, он чувствовал резь в районе сердца. — Тиснение на заказ, я сам выбирал узор, так что носи. Если не для тепла, то для меня. Чтобы найти слова, Чжоу Цзышу пришлось бы многое выболтать. Потому что хотелось кинуть обвинение — что значит носи? Он нес бремя жизни. Для Вэнь Кэсина. Ради него одного снова решил жить. Ничего из этого Чжоу Цзышу сказать не мог, да и не очень-то хотел, но только эти слова подбирались просто, их он проговаривал столетия к ряду. В тесном лифте, пройдясь пальцем по тиснению, когда уже половина этажей осталась позади, Чжоу Цзышу надел перчатки. Они идеально подошли по размеру, а когда он поднял руки и положил их на щеки радостного Вэнь Кэсина, еще и показались красивыми. Чжоу Цзышу мягко чмокнул свою “беду” в губы и сказал простенькое “спасибо”. Оно зажгло щеки Вэнь Кэсина румянцем. В магазине же тот взял пару больших пачек презервативов, какую-то еще смазку, несмотря на уверения Чжоу Цзышу, что он дрочит на него уже пару месяцев и смазка точно есть. Набрал продуктов, кучу полуфабрикатов, фрукты, вино и даже две кружки купил. Они довольно резво перемещались между полками и стендами, Вэнь Кэсин нес невообразимую чушь про дольки апельсина на языке Чжоу Цзышу, про свои фантазии с его задницей в главной роли, про то, как он не верит, что все это говорит. Чжоу Цзышу пекло уши и даже шею. Обратно в квартиру они ввалились молча. Вэнь Кэсин пихнул пакет в холодильник прямо так — не разбирая. Только кружки вынул и на стол поставил. Было что-то еще наверняка. Но их верхняя одежда висела на крючках прихожей только потому, что ее сняли сразу. Потом Чжоу Цзышу думал значительно хуже. Вэнь Кэсин его во всем поддерживал. Дорогущий пиджак мялся на полу, запонка с рубашки отлетела в угол, а ремень звякнул об пол. Никогда прежде Чжоу Цзышу не чувствовал себя таким жаждущим зверем. А потом Вэнь Кэсин шепнул ему на ухо: — Хочу тебе вставить. Позволь тебе вставить, — эти ноющие интонации сломали бы ту стену, которой когда-то отгораживался Чжоу Цзышу. Но Вэнь Кэсин никогда не просил, но смотрел жалостливо, завуалированно намекал, сыпал пошлостями и скабрезными предположениями об интимной жизни Чжоу Цзышу. И все равно никогда не просил прямо. — Да, — легко выдохнул Чжоу Цзышу. Ответ ему ничего не стоил, а вот сдержанность пришлось держать изо всех сил. Он толкнул Вэнь Кэсина на кровать, они уже переместились в спальню к тому моменту, и сел сверху. Одно движение и пуговицы с рубашки под стать костюму полетели кто куда, отрываясь с мясом. Он не хотел, он просто потянул… Чжоу Цзышу закрыл глаза и выдохнул снова: — Да… Вэнь Кэсин лишь мелодично засмеялся и положил руку ему на затылок, притягивая в глубокий влажный поцелуй. Пальцы Чжоу Цзышу смяли дорогую ткань рубашки. Не потому, что её было приятно трогать, а потому что она все равно уже была почти тряпкой, он позволил себе сжать ее до треска. На деле же он хотел сорвать с Вэнь Кэсина всю одежду. А Вэнь Кэсин хотел выебать его рот своим языком и успешно это делал. Таких развратных мокрых поцелуев Чжоу Цзышу себе в жизни не позволял. А то, что сейчас творил его чжицзи, иначе чем имитацией грядущего было сложно обозвать. Он толкал язык Чжоу Цзышу так ритмично, словно собирался заставить кончить от этого. Удивляло только одно — он был на верном пути. Штаны давили на член, Чжоу Цзышу испытывал истинно болезненное возбуждение. Пальцы Вэнь Кэсина, поглаживающие ухо, ничуть не улучшали положение. Другая его рука, спустившаяся сначала на талию, а потом и на ягодицу, вконец обнаглела и нырнула за пояс брюк. Этого всего было слишком, Чжоу Цзышу спеша расстегнул ширинку и позволил руке большее, а себе облегчение. Временное. Рука в его штанах через трусы нагло поглаживала прямо между ягодиц, надавливая сильно и прицельно. Губы Вэнь Кэсина в этот момент оставили истерзанный рот Чжоу Цзышу стонать. Поцелуями, маленькими едва чувствительными укусами, горячим дыханием по коже Вэнь Кэсин перешел сначала к шее, а потом и к ключицам. Чжоу Цзышу даже не заметил, что его все это время наглыми ласками заставляли подниматься. Уже обе руки Вэнь Кэсина лежали на его заду. Поддерживали под ягодицы, пальцами врезаясь между них. Чжоу Цзышу млел, дышал через открытый рот и сквозь ресницы смотрел, как красив Вэнь Кэсин, жаждущий получить желаемое. Его волосы растрепались, с этого ракурса можно было представить, что они значительно длиннее. Но Чжоу Цзышу не делал этого. Он закрыл глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Они того стоили. Впадину между ключицами Вэнь Кэсин вылизывал старательно. Вел языком по шее вверх и возвращался. С каждым возвратом всё становилось интенсивнее. Чжоу Цзышу скулил. Он не увидел, он почувствовал, как ворот рубашки потянуло, а с шеи исчез язык. Приоткрыв глаза, он встретился с хитрым взглядом Вэнь Кэсина, тот тянул зубами воротник, ослабляя верхнюю из застегнутых пуговиц. Заставляя ее выскользнуть из петли. Чжоу Цзышу мигом вскинул руки. Он не боялся, но не был готов. Его тело застыло в том моменте много веков назад, и именно торс говорил о жизни слишком много. — Оставь рубашку, так интереснее, — в чем-то Чжоу Цзышу даже не соврал. Так определенно будет интереснее. Вэнь Кэсин продолжит хотеть ему вставить, а не начнет задаваться вопросом, как все эти шрамы могли остаться на теле, а тело остаться жить. Наверняка же заметит… впрочем, не поймет тоже наверняка. Поэтому показать было все же не страшно, тем не менее, совсем не хотелось. Во взгляде Вэнь Кэсина пробежала тень, а его улыбка стала острее. Он только сделал вид, что поверил. И даже вид этот не стал корчить сколько-нибудь убедительно. — Как скажешь, — протянул Вэнь Кэсин и носом провел по белому хлопку, чтобы потом несильно, но чувствительно цапнуть за сосок. — Ай, — воскликнул Чжоу Цзышу и очень аккуратно шлепнул Вэнь Кэсина по плечам. У него, наверное, и не получилось бы сильно. Внутри работали какие-то ограничители на физическом уровне, Чжоу Цзышу просто не представлял, как можно причинить Вэнь Кэсину боль. Его тело же душевными терзаниями не интересовалось, оно было не способно и причины не важны. — Ты прав, так правда интереснее, — осклабившись, Вэнь Кэсин с силой сжал зад Чжоу Цзышу, заставляя еще сильнее подняться на коленях. Зубы почти сразу сомкнулись на соске, через ткань больше чувствовалась не их твердость, а мягкий и влажный язык, лизнувший следом. Ожидая укуса, Чжоу Цзышу не был готов к нежной ласке. К тому же его зад мяли практически немилосердно, и в контраст к этому Вэнь Кэсин мягко покусывал через рубашку вмиг затвердевшую плоть. Чжоу Цзышу все еще смотрел на Вэнь Кэсина, и тот поднял глаза. Он высунул язык и совершенно картинно надавил им на ареолу снизу, приподнимая её, заставляя дрожать от удовольствия. У Чжоу Цзышу такое было впервые, он зажмурился и притянул голову Вэнь Кэсина к своей груди. Это чудовище только хмыкнуло, и они тут же поменялись местами. Бухаясь лопатками в пружинящую упругость матраса, Чжоу Цзышу не сразу понял, что хихикал и улыбался. Засмеялся бы, если бы дыхание не перехватывало вздохами и стонами — Вэнь Кэсин, стягивая с него штаны, прошелся вниманием и по члену, приласкал головку, лизнул вдоль ствола. Подразнил и не дал большего. Большего, которого Чжоу Цзышу на себе не знал, но очень хотел. Как и вообще всего с Вэнь Кэсином. Его сердце грелось в масляном взгляде, которым тот смотрел. Горело под медленными плавными движениями, которыми Вэнь Кэсин дразнил, ведь трусы с Чжоу Цзышу явно можно было стянуть так же, если не быстрее штанов. Но он лениво улыбался, не подгоняя ничуть, ведь и ему не мешало это время. Чуть подышать полнее грудью, чуть перевести дыхание. Чтобы не кончить только от вида того, как Вэнь Кэсин высыпает из картонной пачки презервативы, как открывает тюбик смазки. Конечно, все это было ничто перед ощущениями его ладоней на коленях. Разводя их в стороны, Вэнь Кэсин смотрел в глаза Чжоу Цзышу, а тот думал, что даже если ему сильно не понравятся ощущения от члена в заднице, то и не страшно. Додрочить себе не проблема, а процесс ему нравился уже очень и очень сильно. Особенно голодно сбитое дыхание Вэнь Кэсина, приставившего смазанные пальцы ко входу в тело Чжоу Цзышу. От сосредоточенного вида Вэнь Кэсина в груди тянуло тяжелым возбуждением, член твердо лежал на животе, пачкая его соком вожделения. Чжоу Цзышу тревожно ждал и одновременно жаждал вторжения. — Поверить не могу, — зашептал Вэнь Кэсин и ввел палец сначала на фалангу, а потом и медленно до конца. — Что я первый… — Хм-м-м-м… — Чжоу Цзышу хотел выразить свое мнение по поводу неуместности времени начала диалога, но Вэнь Кэсин стал активно двигать единственным засунутым пальцем и слишком скоро прибавил второй. — Ах! Это не было ни приятно, ни неприятно, но Вэнь Кэсину бы помолчать, конечно. Ощущения были настолько странными, что слова просто не получились у Чжоу Цзышу, а возмущение уже народилось. — Такая красивая форма, такие идеальные бедра. Тебе должны были хотеть вставить буквально все твои партнеры, — говоря про бедра, Вэнь Кэсин погладил свободной рукой внутреннюю сторону одного из них и стал чуть резче долбить двумя пальцами на три фаланги. Казалось бы, уже давно должно было стать хотя бы чуть больно, но… Но Вэнь Кэсин знал, что делал. При всей резкости и быстроте движений, те были точными и опытными. Возбуждение и не думало спадать. Чжоу Цзышу был рад, это уже было больше, чем он ожидал от своего тела. Все же века одиночества давали ему неутешительные примеры. Страсть в нем не разжигалась без надобности, а чужие прикосновения больше раздражали, чем дарили наслаждение. Когда он пытался что-то себе доказывать, то ублажал своих партнеров ртом или трахал. Ноги он не разводил при дворе Цзин Вана и не видел причин отдаться кому-то кроме своего чжицзи. Редкие любовники расписывали, как вознесут его на вершины блаженства, а он над ними смеялся и сам предлагал вознести на вершины, уверяя, что может заниматься сексом сколь угодно долго. Те, как правило, готовы были довольствоваться и этим. Этим и ртом Чжоу Цзышу. А вот Вэнь Кэсин явно умел всё… Не потому, что Чжоу Цзышу читал это в ввинчивающихся движениях его пальцев в своем заду. Нет. Потому что он знал, что карма неумолима. Она точно не оставила бы душу Вэнь Кэсина хоть в чем-то невинной. Его слова подтверждали, а их безразличный тон ясно давал понять — тот не видел ценности в своем теле. Были вещи, которые такой тип перерождения, когда душа привязана к миру живых, не способен был изменить. Не менял. А быть может — так и задумывалось, это все было специально для грешных душ, не способных отпустить земные страсти. Вот и Вэнь Кэсину, порождению порока, не своего так чужого, не суждено было понимать невинность. А тот, кто чего-то не понимает, быстро это теряет. Сначала он всячески замарал свое тело, потом окропил руки кровью. Оттого это заполошное трепетание перед тем, чтобы стать первым мужчиной, который возьмет Чжоу Цзышу, так умиляло. Что в прошлой, что в этой жизни, Вэнь Кэсин хотел его. Хотел своего чжицзи и душой, и телом. А тот хотел знать, насколько он будет первым. И в то же время, не ответить Чжоу Цзышу просто не мог. И не повредничать — тоже… — Все они хотели вставить, но были готовы довольствоваться и другим отверстием… — наконец ответил Чжоу Цзышу, дождался, когда Вэнь Кэсин переведет взгляд от кольца мышц, которое старательно растягивал, на его лицо, и тогда облизнулся. В достаточной мере развязно, чтобы Вэнь Кэсин заметил. — А-Шу, ты же обманываешь меня, — заканючил Вэнь Кэсин, и это было слишком. — Ты должен обманывать, иначе как ты можешь так возбуждать одним лишь движением! — Специально? — Чжоу Цзышу вскинул бровь. — Настолько ли тайное знание о том, как создать соответствующий образ в воображении? Кто бы знал, что этот человек ярче всего раскрывается в постели? По первому взгляду и не казалось. Скорее страшило, что душа переменилась, исковеркана до неузнаваемости. Смурной, закрытый… Вэнь Кэсин поначалу ничем не напоминал себя. Чжоу Цзышу лежал под мужчиной, которому было всего двадцать восемь, его память была невосстановима, только душа могла дать подсказки. Но ощущалось, словно он вернулся с того света, ожив таким, как был. Потому что только Вэнь Кэсин мог так складывать брови, только его взгляд сбивал сердечный ритм Чжоу Цзышу. И только он мог превратить секс в балаган. С полного согласия Чжоу Цзышу. А ведь они даже не пробовали… Пальцы с силой прошлись по простате Чжоу Цзышу, где-то на грани боли, вырывая вздох. Возвращая туда, где они наконец-то были почти откровенны друг с другом. Вэнь Кэсин так картинно возмущался, не дразнить его было невозможно. — Ты не можешь быть невинен с такими заявлениями… — Вэнь Кэсин опустился сверху и припал к шее Чжоу Цзышу, доставляя какие-то нереально странные ощущения. — Черт, в твоих глазах нет и капли невинности, но как так может быть, чтобы это у тебя было впервые? Неожиданно, Вэнь Кэсин перестал звучать возмущенным щенком. Его голос наполнился сердитым, но очень жадным любопытством. Он шарил взглядом по телу Чжоу Цзышу и был просто удивлен. Было очень, очень странно ощущать все эти мурашки под кожей. Не мочь свести ноги и болезненно желать усилить ласку на своей шее. Последнее Чжоу Цзышу себе позволил. Он за затылок прижал Вэнь Кэсина к себе плотнее — щекотка ушла, и появились силы ответить. — Чтобы чего-то никогда в жизни не делать, не обязательно быть невинным, — правду говорить было приятно. Еще приятнее было почувствовать урчащий стон на своей шее. — Тем не менее, пусть и формально, ты перестанешь им быть со мной, — чуть не одним дыханием шептал Вэнь Кэсин. — С ума сойти… — Любишь девственников? — вторил ему Чжоу Цзышу. — Не сказал бы… — Так… — Не обязательно любить всех девственников, чтобы один конкретный бередил воображение, — прозвучала зеркальная фраза. Вэнь Кэсин вставил еще один палец, и этого было слишком много, чтобы остаться спокойным. Чжоу Цзышу попытался уйти от проникновения, которое каким-то нереальным образом не ощущалось неприятным, но в купе с языком на шее всего этого для него было много. Тщательно контролируя силу, он хотел было оттолкнуть Вэнь Кэсина, а тот в шею же зашелестел, а пальцами вошел по костяшки и продолжил давить, расширяя горизонты понятия “слишком”: — Тшш… ты зажимаешься. Расслабься. Тебе надо привыкнуть сначала… Черт, любого другого я уже взял бы… — Но? — еле разлепив губы, спросил Чжоу Цзышу, лишь бы хоть как-то отвлечься от того, что с ним делали. — Но я хочу, чтобы тебя трясло от удовольствия. Чтобы ты кончил на мне… чтобы просил еще. Чжоу Цзышу хохотнул, но смех быстро переплавился в стоны, пусть и пальцами, но Вэнь Кэсин не переставал его трахать. Так еще и за ключицу прикусил. — Все в твоих руках, — мстительно шепнул Чжоу Цзышу и притянул Вэнь Кэсина в поцелуй. Так все стало интенсивнее в разы. Он мычал в губы, а хотел в них кричать. Его член стоял, просил о ласке, а она вся доставалась заднице. Не слишком понимая, от чего именно по телу разливаются волны непередаваемого удовольствия, Чжоу Цзышу то пытался развести шире бедра, то терся передом о Вэнь Кэсина. А тот тяжело дышал, видимо, все же растеряв свое красноречие. Его ласки были далеки от изысканности, и Чжоу Цзышу с мстительной радостью осознавал — Вэнь Кэсин не был искусен. Пусть у него были женщины, пусть были мужчины. Вероятно, в его жизни даже был не один мужчина, который брал его, но любви в этом не было и капли. По крайней мере, Вэнь Кэсин точно не любил. Это тоже читалось в его движениях. Это и знающее старание. Он правда сдерживался, правда умело растягивал, правда знал тело достаточно хорошо, чтобы на нем играть. Но создавалось впечатление, будто Вэнь Кэсин впервые пытался доставить удовольствие. И Чжоу Цзышу никогда не было нужно быть первым в постели Вэнь Кэсина, доставало того, что, встретившись, они становились в ней друг для друга единственными. Вэнь Кэсин оставил в покое зад Чжоу Цзышу и поднялся над ним на вытянутых руках. У них обоих губы были алые даже в полутьме спальни — наверняка. Также с глазами — глядя в темные омуты с лихорадочным дыханием, Чжоу Цзышу мог клясться, что сам взирал на подобие бездны. И как раз ему нужно было молиться, чтобы возбужденный Вэнь Кэсин, глядя ему в глаза, не разглядел бы весь тот ужас, что те видели и не могли не отражать до конца дарованной вечности. Но либо Вэнь Кэсин не боялся чудовищ, либо у него на них стояло. Он опустился на Чжоу Цзышу и деликатно одними губами раскрыл губы. Поцелуй без языка был так же удивителен, как остальные до него. И даже то, что он был очень короток, не доставило неудовольствия, ведь Вэнь Кэсин после сел между его разведенных бедер и картинно надорвал зубами пакетик с презервативом. Не меньше красуясь, он раскатывал своими длинными пальцами прозрачный латекс по своему не менее длинному члену. А Чжоу Цзышу смотрел… Это была месть за облизывание губ? — Нравится? — Вэнь Кэсин сказал это таким самодовольным тоном, что тут же захотелось выплюнуть гадость. Чжоу Цзышу сглотнул, поднял взгляд и приподнялся на локтях, собираясь открыть рот. Вэнь Кэсина потянуло к нему как магнитом, он лег сверху, накрыл собой, подмял под себя. Вклинился между бедер, одной рукой под коленку поднимая ногу Чжоу Цзышу. Он знал ответ, ему не нужно было даже подтверждение. Он проник своим языком в рот Чжоу Цзышу, а внизу членом — в его тело. Гладко, неумолимо, ошеломив внезапностью поцелуя и быстротой движений, которые были в сотни раз стремительней предыдущих, Вэнь Кэсин продвинулся сразу наполовину. Он остановился за миг до того, как Чжоу Цзышу сжался. Позволил им обоим пару секунд бездействия и двинулся назад. Чжоу Цзышу все еще не понимал, как ему происходящее. Ему хорошо? Или никак? Ну конечно ему не “никак”. Он скрестил ноги на талии Вэнь Кэсина, почти не думая. Беспокоясь лишь о том, что точно не желает ничего прекращать. — Мнх, а-Шу, не спеши… — прямо в губы, едва их освободив, сказал Вэнь Кэсин. — Если сразу до конца, то может быть чуть больно. Возмутительно смешно! Чжоу Цзышу даже хохотнул и на растерянное лицо Вэнь Кэсина зачастил с оправданиями: — Не чувствую ничего неприятного. Разве что нетерпение. С лукавой улыбкой, в которой была и честность в известной доле, он подкинул свои бедра навстречу. Насколько вообще мог. Не привык он ими так двигать, положение было неудобным, спины своей он так точно не гнул раньше. Брови сами чуть нахмурились от странных ощущений. Не от боли, конечно, но эта странная наполненность там, где ей быть не положено... А после сам собой открылся рот выпустить звучный выдох. Вэнь Кэсин смотрел на его лицо и полностью потакал тому движению, которое позволил себе Чжоу Цзышу. Встретил его с волнительной бережностью. Вошел до конца мелкими толчками, которых могло бы быть больше, чтобы они были не так чувствительны. Но Чжоу Цзышу каждое движение в себя почему-то встречал тихим "ах", а Вэнь Кэсин жадно смотрел, как его губы эти звуки исторгали. И даже слившись до конца, проткнув Чжоу Цзышу на всю свою немалую длину, Вэнь Кэсин не перестал давить там, внизу. — Н-н-н, — заскулил Чжоу Цзышу и вцепился в плечи Вэнь Кэсина. — Лао Вэнь! После позволенного вскрика, который был на пределе давления, Вэнь Кэсин стал улыбаться широко, сексуально… Прямо в лицо Чжоу Цзышу смотрел. И двигался. Первый толчок был аккуратный, а следующий уже чувствительней. Сильный, как и последующие. Он не покидал тело Чжоу Цзышу, но выходил достаточно, чтобы обратное движение внутрь чувствовалось как можно детальнее. От каждого из них у Чжоу Цзышу член ныл, а в животе скручивался тугой узел нетерпения. Он ширился и смещался вниз, заставляя хотеть, чтобы движения были еще резче. Да просто — еще. Еще и еще, больше, дольше… Чжоу Цзышу всхлипнул и зажмурился. Наверняка Вэнь Кэсин продолжал смотреть на него с этой его шальной улыбкой. Он уже оперся удобнее — локтями по обеим сторонам от тела Чжоу Цзышу. Подкидывал бедра и долбил его зад в совершенно животном ритме. Но тяжело было переносить только его взгляд. — Прекрати… Не смотри! — Чжоу Цзышу сам не знал, почему это просил. Сквозь ресницы он смотрел на Вэнь Кэсина, а тот смотрел на него. Жадно, цепко, ничуть не стесняясь. И трахал вроде бы без изысков. В конце концов, Чжоу Цзышу был из времен, когда сексуальным практикам придавалось огромное значение и познания чуть ли не входили в обязательный элемент обучения каждого человека. Он мог судить. Куда там Вэнь Кэсину с его беспорядочными связями в этом времени. Но он улыбался в лицо Чжоу Цзышу, трахал его с настоящей страстью и был любим так сильно… И на просьбу не смотреть только шире улыбнулся, глянул исподлобья тем взглядом, который ломал всю решимость Чжоу Цзышу, и срывающимся страстью голосом сказал: — Если я не буду смотреть, то пропущу единственное, что в жизни, может, и стоило видеть. Ты прекрасен, а-Шу. Я хочу видеть, как ты кончаешь… Как это выдержать, Чжоу Цзышу не знал. Он, может, и был из веков порока, вот только конкретно он все это пропустил… думал, если и учиться, то только у Вэнь Кэсина. И вот он был под Вэнь Кэсином, тот своим членом заставлял его всхлипывать и постанывать. Сам не много-то умел, но того, что он умел, было достаточно, чтобы Чжоу Цзышу, как только его заставили отпустить плечи, вцепился в подушку у себя над головой. Ему просто необходимо было за что-то держаться. А Вэнь Кэсин приподнялся, потом пощекотал Чжоу Цзышу под коленкой и, освободившись от давления сильных ног, которыми его сжимали, вышел. Он был так картинно прекрасен. Пряди его темных, не отливающих обычной медью во тьме спальни, волос сбились на лицо. Самые длинные почти доходили до подбородка, придавая образу дополнительной распущенности. Голый, прекрасный, весь в испарине погони за удовольствием, Вэнь Кэсин поглаживал пальцами бедра Чжоу Цзышу, улыбался ему шало и менял позу. Сначала одну руку вернул под коленку, а потом и второй рукой подхватил под вторую. Надавил вперед и в стороны и совершенно пошлейшим образом раскрыл Чжоу Цзышу. Выставил напоказ. — Знаешь, а твоя рубашка не так уж и портит вид, — Вэнь Кэсин аккуратно направил себя в растраханное отверстие Чжоу Цзышу и плавно вошел, не пришлось даже помогать себе рукой. — Не сверкай на меня таким сердитым взглядом. Тебе понравится. Сказать Чжоу Цзышу было что, но он не успел, потому что Вэнь Кэсин почти сразу повел бедрами, вызывая перед глазами полет мушек, а в животе маленький взрыв удовольствия. Может, угол оказался еще удачнее предыдущего, а может виной такой реакции оказалось то, что Вэнь Кэсин просто дотронулся до члена. Отпустил, наконец, ноги и обхватил с силой у самой головки сразу начиная водить кулаком. В любом случае, Чжоу Цзышу выгнуло дугой, а ему на рубашку полетели белые брызги. Хорошо, что его ноги Вэнь Кэсин уже отпустил. Они были расслабленно раздвинуты и перекинуты через бедра Вэнь Кэсина. Тот только принял удобную позу, согнул свои бесконечно длинные ноги в коленях, уселся на пятки и мог бы двигаться интенсивнее. Но прямо сейчас он был почти недвижим. Одной рукой он сильно держал Чжоу Цзышу за бедро, а второй додрачивал его член. — Черт… подожди… прости… — Вэнь Кэсин тяжело дышал и явно одним усилием воли заставлял себя не двигаться. — Сейчас… сейчас достану. Он попытался подтолкнуть Чжоу Цзышу, чтобы тот снялся со все еще каменно твердого члена. Его мотивы были понятны, стимуляция была чрезмерна, это было даже больно. Но никакая ничтожная боль не шла в сравнение с тем ощущением, которое разливалось сейчас внутри Чжоу Цзышу. Он наконец-то был един со своим чжицзи, он даже удовольствие от этого получил. Причем намного более сильное, чем рассчитывал. И если Вэнь Кэсин еще не хотел останавливаться, то Чжоу Цзышу не хотел этого тем более: — Зачем? — разлепив пересохшие от тяжелого дыхания губы, спросил Чжоу Цзышу. — Ты еще не кончил. — А-Шу, не соблазняй меня, ты не представляешь, как тяжело… когда ты такой… м-м-м… — Вэнь Кэсин сладко застонал, забывая, что говорил, потому что Чжоу Цзышу сам двинулся навстречу. — Мне нравится, — просто заявил он и с некоторым ужасом понял, что ему правда нравится. Его не самое нормальное тело успело за доли секунд восстановиться, а член снова налился желанием. Это заставило покраснеть, а Вэнь Кэсина, очень неверяще улыбаясь, уставиться вниз. — О… Надо же. Не думал, что встречу мужчину с таким же неиссякаемо жаждущим секса телом, — Вэнь Кэсин звучал не слишком уверенно. А потом стало понятно, что он хотел сказать совсем другое. — Ты же понимаешь, что не надо терпеть, если больно? На эту неловкость Чжоу Цзышу было плевать. Равно как и на страхи Вэнь Кэсина. Он был в своем маленьком аду, где ему надо было признаваться и в своих желаниях, и чувства описывать, а так хотелось ударить Вэнь Кэсина изо всех сил, уходя так от всех вопросов. И быть выебанным со всем пониманием, как сильно это надо Чжоу Цзышу. — Мне не больно. Совсем… Он повернул голову набок и, краснея щеками, ушами, грудью где-то под рубашкой, покачивался слегка от редких, но сильных толчков Вэнь Кэсина. Тот сменил темп на тягучий, телу Чжоу Цзышу все сразу понравилось. — Хорошо, если так… — Вэнь Кэсин звучал поразительно нежно, Чжоу Цзышу пусть и пытался скрыться и закрыться, но не удержался и снова взглянул. Вэнь Кэсин, еще не кончивший, выглядел обворожительно завороженным. Он жадно смотрел вниз, туда, где их тела соединялись в самом мирском из смыслов. Не скрываясь, внимательно вглядываясь в то, как покрасневшие края плотно обхватывают его налитой член, он становился только тверже. И вталкиваясь с силой обратно, выйдя до этого чуть ли не полностью, Вэнь Кэсин приоткрывал рот и тихо выстанывал что-то неразборчивое. Может, в этих звуках и не содержалось ничего, но Чжоу Цзышу чудилось его имя. Он, уже давно пунцовый от откровенности их соития, от простоты и пошлости происходящего, метался и выгибался. Зад странно горел, с собственного члена сочилась смазка, по ощущениям это было близко к оргазму и вроде бы им не было. Чжоу Цзышу очень хотел подрочить… — Коснись себя… — горячо выдохнул Вэнь Кэсин, в очередной раз вставляя до самого предела. — Хочу это видеть. Застонав на низкой ноте еще до того, как собственные пальцы обхватили ноющий от избытка стимуляции ствол, Чжоу Цзышу сжал сразу крепко и по липкой сперме, которой он сейчас был заляпан, провел вверх и вниз. Совсем не в ритм тому, как его трахал Вэнь Кэсин. Эта рассинхронизация показалась телу невероятно зажигательной и тут же подпалила все ограничители. Чжоу Цзышу в голос застонал и стал двигать кулаком быстрее. А Вэнь Кэсин поддержал этот бешеный ритм в нем. Толкался и толкался, Чжоу Цзышу уже слабо понимал, что они делают, у него сбилось все, что могло сбиться. Он чувствовал свой бешеный ритм сердца, ощущал быструю дробь пульса Вэнь Кэсина, мягкость простыней, болезненное наслаждение в заднице… много чего ощущал, но не мог уже разделять. Все одновременно навалилось на него, и в последнюю очередь обрушился оргазм Вэнь Кэсина. До дрожи в костях, до исступленного дыхания Чжоу Цзышу ощущал, как его чжицзи получал удовольствие. Смотрел на его приоткрытые губы, с которых рвались сильные, чуть не болезненные выдохи, на прикрытые глаза, в которых чудилось ночное беззвездное небо. Чжоу Цзышу выплескивался себе на живот, на многострадальную рубашку и ощущал, что внутри него то же делает Вэнь Кэсин. Чжоу Цзышу сам потянул его на себя, сам поймал в объятия, в поцелуи. Не мог остановиться, испытав все это удовольствие, познав тепло и нежность этих губ. Чжоу Цзышу казалось, что он умрет, если потеряет это. Он точно знал, что умрет, если снова потеряет Вэнь Кэсина. В конце концов, что ему помешает помочь себе последовать за чжицзи в этот раз… — Аппетит приходит во время еды? — отстраняясь, выпутываясь из объятий, чтобы упасть на спину, Вэнь Кэсин смеялся. — Я добился своего? Ты хочешь меня еще и еще? Весь тон Вэнь Кэсина был такой смешливый, тешащийся, он лежал, прижимаясь к плечу Чжоу Цзышу своим голым плечом, всё ещё тяжело дыша. Но уже весело подшучивая. И, тем не менее, в его голосе слышались неуверенные нотки. Чжоу Цзышу не посмел дразнить в такой момент. — Я уже хотел тебя еще и еще. Даже не знаю, можно ли хотеть сильнее. Вэнь Кэсин рассмеялся, привстал на локте, обозвал врединой и вымелся из постели заниматься не нужной уборкой. Чжоу Цзышу не нужной, сам же Вэнь Кэсин посчитал, что презерватив надо сразу выкинуть, душ — принять, а еду приготовить. Чжоу Цзышу указал направление в сторону чистых полотенец, а Вэнь Кэсин предложил ему принять душ, когда сможет встать. И утопал, поднимая на ходу свои вещи. Наклонялся за ними пусть и не в самом любопытном ракурсе, но все же в достаточной степени откровенно. Чжоу Цзышу внимательно следил за удаляющейся тощей задницей, но рукой скользнул вниз только, когда зашумела вода. Зажмурившись, Чжоу Цзышу представлял себе детали только что произошедшего и быстро вел себя единственной дорогой. Все же регенерация могла бы и не затрагивать этой интригующей части жизни, думал Чжоу Цзышу, глядя на свою ладонь в собственной сперме. Или Е Байи мог бы хоть что-то об этом сказать… Хотя, знал ли он сам? Была ли у него когда-либо хотя бы призрачная надежда на встречу? Ну или Чжоу Цзышу о себе вообще нихрена не знал. Он же и сам был удивлен, что на нем работали дешевые пошлые подкаты Вэнь Кэсина. Не меньше его удивило то, что, почувствовав влечение, он решил все позволить казавшемуся олицетворением порока Вэнь Кэсину. Если бы Вэнь Кэсин тогда не стушевался, они бы тоже из постели не вылезли? От пространных мыслей отвлекла выключившаяся вода. Через некоторое время в дверном проеме возник Вэнь Кэсин. Он был только в брюках и своей зеленой рубашке, закатал рукава до локтя и сообщил, что идет готовить. Попросил хотя бы накрыться, если не хочет заболеть. Только в этот момент Чжоу Цзышу вспомнил, что в его квартире вообще довольно холодно. Схватив другую рубашку, сочно синюю, и даже присмотрев, чтобы брюки к ней подходили, желая пленять взгляд Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу все же оторвался от постели. Моясь в душе, он с облегчением заключил, что у него в этот раз не так, как в прошлый, когда он, перевозбудившись, дрочил на Вэнь Кэсина и пришлось насильно себя успокаивать. Но немного проанализировав процессы течения ци в своем организме, Чжоу Цзышу пришел к выводу, что это она реагирует на Вэнь Кэсина. Поэтому никогда раньше он и не замечал в себе такой вульгарной особенности, когда желание не гаснет, а разгорается пожаром, которому оргазм вместо масла. Просто ци не узнавала своего источника и не участвовала в процессах. Интригующие выводы заставили вспыхнуть интерес в Чжоу Цзышу, и, переодевшись, он вышел на кухню не только для того, чтобы украсть у Вэнь Кэсина долгий глубокий поцелуй, но и чтобы пропустить через его тело тонкую нить ци. По неразвитым меридианам, к тому же насильно запущенная, она должна была просто утечь в сухую почву. Вместо этого нить прошла весь путь, вернувшись окрепшей, исполнившейся силой… а Вэнь Кэсин оттолкнул Чжоу Цзышу, сказав, что еще пара секунд, и трахнет его на столе. Угрозой он, конечно же, никого не впечатлил. Чжоу Цзышу облокотился задницей на край, положил руки на стол по обе стороны от своих бедер, наклонил набок голову и… получил от Вэнь Кэсина угрозу кухонным полотенцем. Этот замах рукой так напоминал зиму в Поместье времен года, что игривость с Чжоу Цзышу должна была вроде бы слететь. Его сердце болело каждым драгоценным воспоминанием. Но отчего-то он улыбнулся совершенно честно. *** Новый год уже встретили те, кто его ждал за столом. Ночь давно вступила в свое право, а температура за окном снизилась еще сильнее. Вэнь Кэсин в своей рубашке без пуговиц сидел на кухне Чжоу Цзышу и пил вино. Гундел о том, что в квартире нет телевизора, и шерстил телефон в поиске новогоднего концерта. В итоге врубил какой-то крупный музыкальный сабантуй, и они слушали песенки знаменитостей, которых явно оба не знали. Вэнь Кэсин выглядел настолько счастливым, будто ему было десять лет. Чжоу Цзышу был счастлив уже только поэтому. Абсолютно прямая зависимость. По той же прямой зависимости от небывало холодных температур в таком расхристаном виде Вэнь Кэсину быстро стало холодно и слово за слово они стали греться. Поцелуи согревают отлично. Если жаться друг к другу прямо рядом с варочной панелью, пусть и электрической, и выключенной, то быстро станет не то что тепло — жарко. Чжоу Цзышу таки нагнули над столом. Вот это было совсем не по-детски, да еще и просто смешно — оправдывать свое желание соединяться снова и снова с нравящимся так сильно человеком всякими глупостями. Смешно, но очень удобно. Хотя бы потому, что так легче было оправдываться, почему хотелось скорее-скорее-скорее. Чтобы не замерзнуть, очевидно же. Чжоу Цзышу трахали сильно и уже не так бережно, как до этого. Но все с тем же деликатным пониманием, как вообще работает тело. Ничем не навредив, Вэнь Кэсин довольно жестко выебал его. Это было так дико приятно в процессе, что в некоторой грубости произошедшего акта точно была вина Чжоу Цзышу. Стоило Вэнь Кэсину спохватываться и тормозить себя, как тот подмахивал и стократ грубее насаживался, чем это же движение сделал бы Вэнь Кэсин со своей позиции. Совершенно безумно… совершенно. Чжоу Цзышу под финальные толчки с рыком выплеснулся на пол, почувствовав, что этим утянул в оргазм и Вэнь Кэсина. А потом они сидели на полу, облокотившись на никому в этой квартире не сдавшийся кухонный гарнитур. Из динамика телефона раздавалось бессмысленное вещание ведущих между песнями. Вэнь Кэсин переплел свои пальцы с пальцами Чжоу Цзышу и молчал. Довольно долго для него. А потом вместо предложения еще раз или пойти уже спать выдал абсолютно патетическую фразу: — Чжоу Цзышу, ты — самый красивый мужчина, какого я видел в жизни. Ты правда мог бы выбрать любого… — в голосе Вэнь Кэсина не было чего-то страдательного. Не открывая глаз, он рассуждал, а его губы чуть заметно озаряла улыбка. А вот Чжоу Цзышу не только повернул голову, но и оттолкнулся спиной от дверцы кухни, обнял свои колени, уложив на них щеку, и смотрел. Не выжигал взглядом, а расслабленно, но неотрывно разглядывал любимые черты, пока мог это делать, не будучи пойманным. — Не рад, что я выбрал тебя? — в этом вопросе не было подвоха, Чжоу Цзышу лишь хотел помочь Вэнь Кэсину сказать то, что тот хотел сказать. Их вечная проблема не могла рассосаться лишь потому, что они перепихнулись. Вряд ли Вэнь Кэсин, испачкавший руки кровью, ведущий двойную жизнь, носящий чужое имя, мог легко и беззаботно упасть в любовные отношения. Он в них упал, но лишь потому, что душа самой себе сопротивляться не могла. И Чжоу Цзышу прекрасно видел, как нелегко это было. — Скорее не могу поверить, — после недолгих раздумий ответил Вэнь Кэсин и приоткрыл один глаз. Как будто до этого он не выглядел хитрой лисицей, сошедшей в мир из звучания легенд и преданий. Он хотел сказать больше? Хотел спросить? Что бы он там ни хотел, но вместо этого он просто открыл второй глаз, и теперь они с Чжоу Цзышу играли в гляделки. Не дождавшись того, чтобы Вэнь Кэсин все же решился то ли спрашивать, то ли откровенничать, Чжоу Цзышу позволил себе последнее. — А в любовь с первого взгляда веришь? — немногие люди, действительно знавшие его хотя бы каплю, поверили бы, что Чжоу Цзышу способен задать такой вопрос. — Когда я впервые встретился с тобой взглядом, то понял, что от тебя надо держаться подальше. Даже те, кто знал Чжоу Цзышу неважно, не смогли бы додуматься до того, что последовало за глупым вопросом. Вэнь Кэсин этого времени не обладал ни тем, ни другим знанием. Его душа же знала больше любой другой. Он смотрел внимательно, сначала в глаза, потом лениво оглядел все лицо, спустился к шее, вороту, ниже. Нечего там было разглядывать, пусть верхняя пуговица рубашки Чжоу Цзышу и была расстегнута, но все остальное было приведено в порядок сразу. Но Вэнь Кэсин смотрел, а взгляд его обжигал: — По тебе не похоже было… — наконец заключил он. Не напрягшись ни единым мускулом, Вэнь Кэсин все такой же расслабленный беседовал с Чжоу Цзышу о любви с первого взгляда. Улыбался уже вполне широко. И очень соблазнительно. Чжоу Цзышу решил не покупаться. Ему очень хотелось рассказать Вэнь Кэсину о своих чувствах во время их первой встречи. Настоящих, а не той наносной грубости, какую он извергал из себя в те дни. И не важно было, что Вэнь Кэсин сейчас не сможет осознать и половины смысла. — Я это понял, но не сделал. Вот ты смог бы отказаться от счастья, если бы неожиданно узнал, что оно на свете есть? — как будто бы смущенно проговорил Чжоу Цзышу. Он задавал абсолютно риторический вопрос и ответа не ждал, но тот последовал незамедлительно. — Я пытался. — И как? — Я даже сейчас думаю, что стоит… — улыбка Вэнь Кэсина на этой фразе чуть дрогнула, выдавая полное отсутствие игры. Жестокая чистая правда не ранила сердца Чжоу Цзышу потому, что он готов был быть честным. Даже если Вэнь Кэсин готов еще не был. — Я не позволю, — с легкостью ответил Чжоу Цзышу и рассмеялся. — Да ты чудовище, а-Шу! — Ты даже не представляешь какое… — Просветишь? — шутливым тоном без тени смеха спросил Вэнь Кэсин и подался вперед. Весь. И руку протянул к верхней застегнутой пуговице. Тронул ее пальцем и скользнул по шее выше. Положил свою ладонь на глотку Чжоу Цзышу в угрожающем жесте. Он был бы угрожающим, если бы рука держала крепко, а она вместо этого поглаживала, смазывая воспоминания, которых у Чжоу Цзышу и не было. Он никогда не чувствовал этих рук на себе. — А если нет, ты выпытаешь из меня признание? — Конечно. Поставлю тебя на колени и буду выдалбливать из тебя все твои секреты, — удивительным образом сохраняя и серьезный тон, и серьезное выражение лица, вот только смеясь глазами, ответил Вэнь Кэсин и чуть потянул Чжоу Цзышу к себе. Тот застонал, прикрывая глаза: — Член сотрешь. — Обижаешь… Неужели ты думаешь, я не додумаюсь приобрести дополнительные инструменты пыток? — Так пытки откладываются на неделю? Не думаю, что такие магазины открыты в праздники, — Чжоу Цзышу сам не заметил, как послушно следовал за ладонью Вэнь Кэсина, не давая той покинуть своей лаской шею. Он сменил позу, теперь перекинул ногу через бедра Вэнь Кэсина и почти сидел на нем верхом. Учитывая, куда свернул их серьезный разговор, можно было расстегнуть ширинку и… — Вот завтра и проверим. Заодно купим тебе зимнюю куртку, пальто — что угодно. Мне смотреть на тебя холодно. Чжоу Цзышу засмеялся, и его тут же притянули в поцелуй. Стоило распробовать то, о чем столько веков мечтал, как Чжоу Цзышу тут же пристрастился. Даже если он собирался тем или иным способом отказаться, то не смог бы под давлением наслаждения, которое ему несли поцелуи, да и просто довольный Вэнь Кэсин. Они целовались, целовались и целовались… Чжоу Цзышу было так хорошо, что он даже соображал не очень. Иначе почему он больше всего на свете хотел все рассказать Вэнь Кэсину? Конечно, не о том, что тот когда-то был человеком, в которого Чжоу Цзышу влюбился на исходе собственной жизни. Нет, реакции Вэнь Кэсина на возможную свою непервозначность он боялся настолько, что даже самому себе в страхе признаваться было не стыдно. Но хотелось раскрыться во всем остальном. Жаль, что оно всё тоже было из страшных сказок для современных людей. В то же время, уж кто, а Вэнь Кэсин не должен был бы их бояться. Самую страшную он как раз лапал за задницу, а учитывая их позу, еще и подставлялся под пылкие попытки Чжоу Цзышу удовлетворить свое желание трахнуть его одними поцелуями. Вэнь Кэсин в эти поцелуи посмеивался только, постанывал, а его руки с задницы переместились на бока. Белые, бледные, они сжимали яркую синюю ткань, мяли и нежно обходили пуговицы. Спустя неопределенное время их ласкания, когда из телефона Вэнь Кэсина полились звуки вообще непонятно какой передачи, прямо в губы прозвучало то, что неминуемо должно было: — В постель пойдешь в пижаме? У тебя вообще есть пижама? — спросил Вэнь Кэсин, играючи и мелкими поцелуями прошелся по линии челюсти, заставляя откинуть голову, подставить шею. — Футболка и трусы — уже отличная пижама. Вэнь Кэсин засмеялся, в шутку облачил серьезность, с которой произнес следующий вопрос: — Мне не спрашивать больше? И как же это было соблазнительно в Вэнь Кэсине. Что в этой, что в прошлой жизни. Он действительно знал, что есть вопросы, которые не надо задавать. Он чувствовал, когда не стоит спрашивать. И он спрашивал все равно — личная беда Чжоу Цзышу во плоти. Что он мог противопоставить, если уже знал, что не способен пережить расставание, если нет ни одного принципа, который он не разрушил бы ради Вэнь Кэсина… — Спрашивай. Но я буду юлить… — честно ответил Чжоу Цзышу и замер. Руки Вэнь Кэсина с хирургической быстротой и точностью переместились туда, куда явно хотели. У воротника, у второй пуговицы сверху, первой в ряду вдетых в петельки. Стройный светло-голубой ряд простых круглых сторожей столетий ужасных тайн. Вэнь Кэсину стоило лишь ухватиться и дернуть, но он аккуратно высвободил одну пуговицу из петли, переместил пальцы ниже, а сам взглянул снизу вверх: — Ну раз можно… — с улыбкой мурлыкнул Вэнь Кэсин и расстегнул вторую. Чжоу Цзышу вздрогнул всем телом. — Мерзавец! — Ну я же должен соответствовать чудовищу, которое держу в руках, — с безмятежной улыбкой Вэнь Кэсин прижался губами к груди Чжоу Цзышу там, где билось его сердце. Отпрянул и расстегнул следующую пуговицу… Чжоу Цзышу смотрел вниз, туда, где обнажались его тайны. Вэнь Кэсин медленно переходил от одной пуговицы к другой, и тоже смотрел на открывающуюся взгляду плоть. Пуговица, другая, последняя… Тонкие пальцы Вэнь Кэсина взялись за шелковистую ткань и потянули в стороны. Чжоу Цзышу уже смотрел только на лицо этого невозможного человека. Что там — под тканью — он прекрасно знал. Первыми открылись самые старые грехи, тонкие полоски шрамов на груди. Вэнь Кэсин медленно тянул полы рубашки в стороны. Он нахмурился, а Чжоу Цзышу всем телом напрягся. Так-то он понимал, что ему придется раздеться однажды, если он хочет спать с Вэнь Кэсином. Но понимание ничуть не прибавляло решимости. И это при вполне рабочей легенде — был наемником, жизнь помотала, и да, про менеджера соврал. Чжоу Цзышу все подготовил и все равно дышал слишком неглубоко, пока его секреты раскрывались в прямом смысле слова. Но самое главное — Вэнь Кэсин как нахмурился слегка, так выражение лица больше и не менял. Смотрел жутко сосредоточенно, вел пальцами вверх и, наконец, заставил рубашку соскользнуть с плеч. Чжоу Цзышу был недвижим — опущенные вдоль тела руки, прямая спина, застывший на лице Вэнь Кэсина взгляд. Он даже себе сейчас не казался живым. Из горла пришлось выталкивать хоть что-то: — Ну что, все еще считаешь меня красивым? — Даже красивее, чем я предполагал, — шепнул Вэнь Кэсин, завороженный открывшимся телом Чжоу Цзышу. — Совершенство. Тебя словно выточил из камня гений своего ремесла. У Чжоу Цзышу даже рот открылся от удивления, а Вэнь Кэсин протянул руки и с двух сторон плавно провел от ключиц вниз по телу Чжоу Цзышу. Наверняка чувствуя выпуклости шрамов сильнее и полнее, чем позволял взгляд. — Не из камня, но меня действительно выточил гений. Ничего больше не спросишь? Вэнь Кэсин задумчиво перевел взгляд на шрамы и все же тронул прицельно один из двух под ключицами. Тех, что не от гвоздей, а от крюков. Рваные, они были более естественными, в них отчетливо читалась пытка. Наверное, такая нарочитость в его время была показателем отсутствия фантазии у палача. — Такие старые… когда же твой гений работал с тобой? — водя кончиком пальца по килойдному рубцу, спросил Вэнь Кэсин. Причин врать ему не было. Говори хоть всю правду, главное не упоминать, что Чжоу Цзышу создал себя сам. Именно таким страшным человеком, каким он был, пока преследовал высшие цели. — Можно сказать, что с моих шестнадцати лет, — тихо прошелестел Чжоу Цзышу, стараясь не двигаться, не мешать Вэнь Кэсину смотреть. — И как же он не наложил на тебя лапы… я, вот, не удержался. — Он наложил. Забрал у меня всё… а тело… тело ему было не нужно, — Чжоу Цзышу едва сдерживался от легкой дрожи, от стонов удовлетворения. Нет, он жмурился вовсе не от прикосновений холодных пальцев к почти бесчувственной коже шрамов. И не от того, что увидевший следы страшных ран Вэнь Кэсин все равно более жадно рассматривал его грудь, пресс, ключицы. Нет. Это удовольствие было другого рода. То, что может чувствовать только настоящий подлец, законченный негодяй и лжец. Говорить правду, раскрывать всю подноготную своей страшной личины — вот что было почти лучше, чем секс. И все это ему мог дать только Вэнь Кэсин. А тот был щедр, слушал внимательно, по все еще хмурым бровям было видно, что осознавал свое неполное понимание слов. Он только раз метнул взгляд на лицо Чжоу Цзышу и, видимо, прочел на нем умиротворение говорящего правду человека. — Какой дурак… — походя бросил Вэнь Кэсин и все же тронул один из круглых шрамов. Один из семи. — Он уже умер, — с улыбкой бросил на это Чжоу Цзышу. — И эти шрамы тоже тебе оставил он? — Все мои раны из-за него, но эти он оставил собственноручно. — Хорошо, что уже умер, — наконец Вэнь Кэсин поднял взгляд, улыбнулся и вдруг обхватил своими длинными руками талию Чжоу Цзышу и прильнул весь, на себя потянул, заставив балансировать в неудобной позе, ведь руки были скованы в локтях полуспущенной рубашкой. — Не терпишь конкуренции? — со смешком предположил Чжоу Цзышу, пытаясь сбросить рубашку, но та перекрутилась и не поддавалась. — Не в этом дело. Просто это значит, что теперь ты свободен. Неожиданные выводы Вэнь Кэсина удивили. А его сияющий взгляд и лохматая макушка сглаживали всю тему разговора. — И всё? — Чжоу Цзышу говорил тихо. Он стоял на коленях над бедрами Вэнь Кэсина, его торс был оголен, руки почти связаны за спиной, а к его груди жались нежно и доверчиво. Поверить в такое казалось почти нереальным. — Что, всё? — Больше ничего не спросишь? Не попытаешься вытянуть все детали? — А ты ответишь? Раскроешь мне все тайны? — Не думаю, — признался Чжоу Цзышу. — Ради тебя же самого. В этом он тоже неожиданно мог не врать. — Звучит интересно, — Вэнь Кэсин потерся носом о грудь Чжоу Цзышу. — Может, тогда я расскажу, а ты добавишь то, что будет правдой? — Только правду? — Только… ну или очевидную чушь, чтобы тебе не пришлось врать. Чжоу Цзышу кивнул. Он помнил, как Вэнь Кэсин шептал ему на ухо возмутительные вещи, а потом признавался, что делает это, чтобы не лгать ему. Этих совпадений, параллелей становилось все больше и больше. Если бы Чжоу Цзышу еще мог сомневаться в том, хочет ли он забрать перерождение Вэнь Кэсина себе, верит ли в то, что это он — все бы истлело в огне, который разгорался в груди от каждого воспоминания. — Тогда… — Вэнь Кэсин закрыл глаза и плотнее прижался к Чжоу Цзышу. — Предположу, что твое тело знало много упорного труда… — Да… — выдохнул Чжоу Цзышу и все же выпутал руки из рукавов. Синяя ткань упала на пол, а он бережно положил руки на плечи Вэнь Кэсина. Потом и вовсе обнял. Тоже — бережно. — Каждая мышца, которую я трогал, все, что я вижу, говорит о крайне гармоничном развитии тела. Я бы хотел предположить, что ты был разнорабочим, но ты же не был? — Не был. — Я сейчас обнимаю тебя и руками чувствую кожу спины, я еще не смотрел на нее, но мне и не надо. Знаешь… профессия, — Вэнь Кэсин говорил, не открывая глаз, не меняя тона и почти не двигаясь. — Знаю… — а еще Чжоу Цзышу знал, что у него со спиной. — Ожоги? — Да. Лучше не смотри. — Я не послушаюсь, — Вэнь Кэсин слабо улыбнулся. — Как знаешь. — О, я в себе совсем не уверен. Мне казалось, что ты не давал себя раздеть из-за каких-то странных комплексов. Ну… твоя диета, все эти фразочки про найти мужчину… Ты ужасный лжец, Чжоу Цзышу! — Еще какой, — со смешком подтвердил он и невольно погладил Вэнь Кэсина по голове. Тот прильнул, словно было куда. Словно уже не прижался плотнее некуда. — Скажи еще, что без меня уплетаешь куриные крылышки с белым вином! — Вэнь Кэсин хоть и поднял чуть громкость своего шепота, но все равно звучал очень тихо. — Нет, про диету я не вру. Я ем только сырое… да и кухню мою ты видел. — Видел… черт, а-Шу, скажи, что ты не бандит… пожалуйста… я не уверен, что даже если сейчас услышу чушь, то смогу держаться от тебя подальше. — Я — никто, — продолжая гладить Вэнь Кэсина по голове, все также благословенно не врал Чжоу Цзышу. — А был наемником. Плечи Вэнь Кэсина не вздрогнули. Все же, эта версия шла у него за бандитом, похоже. — Это были пытки? — после затянувшейся паузы тихо спросил Вэнь Кэсин. — Твои шрамы… Что надо отвечать, Чжоу Цзышу понял только по затянувшейся тишине, которую становилось немного лень нарушать. Несмотря на то, что казалось, будто Вэнь Кэсин продолжит, тот молчал и никак не понукал с ответом. С удивлением Чжоу Цзышу осознал, что хочет спать, а Вэнь Кэсин дышит все размеренней. Неужели засыпает среди такого разговора? — Каждый шрам я получил по своей собственной вине. Даже если это были пытки… Пойдем спать? Удивительно, но глаза Вэнь Кэсин распахнул быстро. Они оказались ясными и в движениях его не было ни заторможенности, ни сонливости. Видимо, такая особенность организма, потому что он все же был врачом. Мгновенно приходить в рабочее состояние. — Пойдем, — Вэнь Кэсин звучал неуверенно. И в то же время в нем была какая-то хрупкость, радостная дрожь. Неужели думал, что трахаться можно, а спать вместе нельзя? Чжоу Цзышу не взялся бы предположить, что там в этой красивой голове творится, и тем более не взялся бы угадывать, как в ней формируются мысли и намерения. Но точно знал, что они более чем созвучны его собственным. Их души шли одной дорогой и даже если ступали в разном ритме, отставая или спеша, но путь их был един. Ничего не спрашивая больше, Вэнь Кэсин начал подниматься, Чжоу Цзышу делал то же самое. Не обсуждая, совершенно естественно они переместились в кровать. Рухнули туда вдвоем. Вэнь Кэсин почти сразу зарылся в одеяло, едва скинул свои штаны. Да и штаны Чжоу Цзышу — их он в первую очередь помог отправить в ссылку в другой конец комнаты. Облапал, весь обвил, заластился и неожиданно уступил, когда Чжоу Цзышу зашипел на его возню и уложил уже их обоих — здоровых мужиков — под обычное односпальное одеяло. Он просто лег за спину Вэнь Кэсину, обнял его, устроив его голову на своей руке, а свою в сгибе его плеча. Ощущая прекрасный аромат, исходящий от шеи Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу, кажется, уснул первым. *** За более чем восемь столетий странствий и мытарств Чжоу Цзышу многое понял о жизни. Посмотрел на себя новыми глазами, не имея возможности разрешить собственный конфликт с собой — принял всё как есть. Уже много лет он не корил себя за пролитую кровь. Даже лил ее снова и снова — все же это единственное, что он на самом деле умел делать своими руками лучше всего. Когда-то давно, еще во времена веры в невероятное, был у Чжоу Цзышу знакомый юный господин. Мальчику было десять лет, когда отец нанял для него лучшую охрану, какую только мог найти, какую только ему могли порекомендовать. Целую маленькую армию посадили нести службу вокруг поместья, внутри организовали отряд телохранителей, а Чжоу Цзышу позвали ею управлять. В те годы Чжоу Цзышу активнее вмешивался в жизнь любимой страны. В основном потому, что он был архаичным памятником прошлому по сути своей. Ему не слишком нравились перемены, но больше всего Чжоу Цзышу не нравилось, что вокруг горы, где покоился его Лао Вэнь, началась бурная человеческая деятельность. В те времена Чжоу Цзышу с трудом переваривал нарушение своих границ и часто убивал бандитов, прячущихся в горах, хотя не имел к ним никаких претензий. И как-то так вышло, что его с горы выманили обратно в мир, а его натура взяла верх. Снова потянуло защищать благо многих. Мальчика, Чжоу Цзышу думал, что полезнее всего было бы убить, но охранял его. Как охранял когда-то сказанные Вэнь Кэсину слова — не хотел сделать их ложью. Он был верен однажды высказанному убеждению, что стоит отложить топор и можно заслужить искупления. Поэтому даже зная, как поступить было бы лучше всего, — Чжоу Цзышу так не делал. Он отложил свой “топор” и больше не убивал без разумной необходимости, украшенной теперь некоторым ореолом принципов. Мальчик рос в своей золотой клетке и лип к мрачному главе охраны. Он становился старше, мужал и образовывался. Превращался в настоящего молодого господина и учился отдавать приказы. Достойный сын своего отца. А глава его охраны молча и эффективно исполнял свои обязанности. Смотрел на все творящееся с холодом текущей в нем вечности и ждал. Чжоу Цзышу не убил невинного ребенка, но оборвал жизнь молодого мужчины, пошедшего дорогой, которая вела по трупам простых людей. Юный господин ко дню своей смерти подготовился основательно. Совершил и предательство, и гнусность, знал так много и попробовал немало, его ждало блестящее будущее, в его руки шла империя отца. Но вместо того, чтобы стать во главе людей, он оказался среди тысяч теней — деянием и кошмаром в жизни Чжоу Цзышу. Когда наступала ночь, а сил бодрствовать не оставалось, у скучающих кошмаров Чжоу Цзышу появлялся зритель. Сомкнувший, наконец, веки, их творец взирал на них без страха. Какие же это кошмары? Так, муки совести, ничего, что Чжоу Цзышу не мог бы вынести. Настоящие кошмары посещали Чжоу Цзышу реже. Когда он отдалялся от людей, упускал из виду года, а порой — десятилетия. Тогда в предрассветной больной мути ему виделся один и тот же сон — Вэнь Кэсин не открывал глаза. Красивый совершенно безумно, беловолосый, мертвый, бросивший Чжоу Цзышу жить на этом свете. Не оставивший ни одного ответа на сотни возникших вопросов. От таких снов Чжоу Цзышу просыпался в холодном поту. Еще долго после пробуждения чувствовал в своих руках мертвый вес ладоней Вэнь Кэсина. Ко всему человек привыкает. И к такой жизни Чжоу Цзышу тоже привык. Проснуться через несколько часов после рассвета, в теплой постели, придавленным к матрасу чужим телом — вот это было в новинку. Сердце сначала побежало вскачь, дыхание сбилось в страхе, сознание не сразу прояснилось. Чжоу Цзышу целую минуту или две думал, что он в своем самом худшем кошмаре — Вэнь Кэсин мертв, а снится ему как живой. В голове разверзлась пропасть в долю секунды, но через миг все встало на места. Окончательно придя в себя, Чжоу Цзышу понял, что на его плече спит живой Вэнь Кэсин, его нога острой коленкой покоится на животе. Новый день наступил как и должен был, за окном по-зимнему блекло светлело, а жалюзи, оставленные открытыми, не защищали от утреннего прилипчивого света. Через еще пару секунд Чжоу Цзышу понял, что Вэнь Кэсин не спит. Он дышал размеренно, всем своим голым телом жался к Чжоу Цзышу, но не спал. — Кошмар? — хриплый с утра голос Вэнь Кэсина наполнил спальню. Неужели так очевидно? Чжоу Цзышу уже не помнил, что ему приснилось перед пробуждением, но кошмар он видел. Как минимум, сам представил его. — Да, — не особо желая вдаваться в подробности, он сразу пояснил. — Что-то вроде. Я не привык спать с кем-то. — Неужели наемники могут похвастать таким большим личным пространством? — Вэнь Кэсин зевнул и поменял позу, откинулся рядом с Чжоу Цзышу, утаскивая часть одеяла. Утренний холод сразу защипал ногу, становясь привычным. Тело Чжоу Цзышу легко подстраивалось. — А ты думал, что, выполняя мутные задания, такие как я спят в обнимку? — Я вообще не думал, что ты можешь оказаться человеком подобной профессии. — Это в прошлом, — Чжоу Цзышу тоже перевернулся и уткнулся носом в шею Вэнь Кэсина. Его волосы приятно щекотали, немного подумав, Чжоу Цзышу сунул одну руку под Вэнь Кэсина, второй обхватил его за талию и снова притянул его спиной к себе. Полностью уложил на бок и прижался утренним стояком к тощей заднице. Он совершенно точно ничего не собирался делать. Разве что оценить реакцию Вэнь Кэсина. Все же, Чжоу Цзышу хотел тех же вещей, что и многие мужчины. Хотел обладать, держать в своих руках, трахать… — Черт… я в туалет хочу… — совершенно несчастно пробормотал Вэнь Кэсин. А Чжоу Цзышу, забыв, что отыгрывает саму невозмутимость, засмеялся ему в загривок, отпуская. Естественно, Вэнь Кэсин бурчал, вылезая из-под теплого одеяла. Бурчал, ворчал и даже из туалета ругался. А Чжоу Цзышу вспомнил, что просто забил, когда принимал квартиру. Во второй комнате у него действительно не работала батарея… — У тебя есть какая-нибудь кофта? — Вэнь Кэсин появился в дверном проеме, прислонился к нему плечом и сложил руки на груди в замок. В одних трусах, босиком, со сжавшимися от холода сосками он сделал стояк Чжоу Цзышу не утренним. Пришлось сглотнуть, чтобы прогаркать пересохшим горлом хоть что-то: — Как не умереть от исполнения всех фантазий. Будешь ходить по моей квартире в моей одежде? Не боишься, что я потеряю над собой контроль? Вэнь Кэсин пожал плечами так знакомо, что потянуло вылезти из чертовой койки и вжать в стену. Поэтому он и лежал. А Вэнь Кэсин, ничуть не впечатлившись угрозой, сказал тем же тоном, каким спрашивал про кофту: — Может, я провоцирую. И улыбнулся, паршивец. А Чжоу Цзышу не нашелся, что ответить кроме пустых угроз выебать. Да кого он тут смешил — кроме Вэнь Кэсина, тот действительно на угрозы смеялся — что он мог сделать из озвученного? Выебать? Вот уж вряд ли. Заняться любовью, медленно, нежно, довести до исступления — вот это все фигурировало в фантазиях Чжоу Цзышу. Жестко драть у стены — только если Вэнь Кэсина интересует именно такое. Не верилось как-то, а Вэнь Кэсин не верил ему и шел рядом во вторую комнату, где Чжоу Цзышу стал копаться на полках шкафа. Нашел домашние штаны, светлые. Кофту — тонкую, зато с длинным рукавом. Ничего теплого у него в этой квартире точно не водилось, но он искал, а Вэнь Кэсин за его спиной, уже нацепив одежду, смотрел по сторонам. — Ничего себе! Это настоящий меч? Не реплика… или как это называется? Чжоу Цзышу как раз в этот момент закрыл шкаф и собирался предложить Вэнь Кэсину куртку. Повернулся и увидел Вэнь Кэсина, внимательно смотрящего на лежащий на журнальном столике меч. Чжоу Цзышу настолько привык хранить свое оружие непочтительно, не желая наделять его смыслом, что перестал обращать внимание. Да и не ждал он на своем пороге Вэнь Кэсина, иначе бы успел придать квартире вид человеческого жилища. — Настоящий, — ответил Чжоу Цзышу и убрал руки за спину, выпрямился в струну. Эти движения всегда помогали ему в пару секунд оценить обстановку. А это было необходимо. Аккуратный во многих вещах. Понимающий головой, что человеку из двадцать первого века не поверить в ритуал, дающий очень долгую жизнь, которую ранее называли бессмертием, Чжоу Цзышу знал еще одну вещь. Внутренне всеми кусочками своей души он жаждал открыться Вэнь Кэсину. За счет этого, и того, что порядок он предпочитал в голове, жилище его напоминало вековой хаос. Он более чем отдавал себе отчет в действиях, понимал, что поддастся своим желаниям. Но прямо сейчас быстро оценивал обстановку, потому что поведение придется строить от неё. Ведь поддаваться всем желаниям разом было как минимум опасно. Все было нормально. Даже удивительно. За его спиной был встроенный шкаф, там хранилась куча вещей: деньги, побрякушки, одежда, в которой ходил Чжоу Цзышу. В конце концов, сам он музейным экспонатом не был и жил почти человеческую жизнь. Только в его человеческом было очень много вкраплений истории. Но даже это вроде бы сходило на сегодняшний день. Зеленый диван у стены, перед ним журнальный столик. Еще стеллаж у окна. Ничего такого, все вписывалось в легенду о наемнике. — Можно потрогать? — глаза Вэнь Кэсина горели, когда он посмотрел на гарду. — Конечно. Будто здесь было что-то, что Чжоу Цзышу не хотел бы давать ему. Хотя… было. Ноутбук. Еще в шкафу за спиной куча шпионской техники лежала, но это тоже вписывалось в легенду, когда найдено не в квартире Вэнь Кэсина. Впрочем, все равно лучше бы было не показывать, конечно. Ну а все остальное, попадающее в категорию “лучше бы не показывать”, хранилось на разных складах под чужими именами. И в схронах… — Обалдеть, — Вэнь Кэсин аккуратно поднял меч за гарду. Держал его лезвием вниз, разглядывал с неподдельным любопытством. Вертел и так, и этак. Удивительно, но пальцами к острию не тянулся и не игрался. Обращался бережно, как не обращался сам Чжоу Цзышу, считавший это оружие лишь инструментом. — Это какой-то трофей? — едва на миг оторвав взгляд, спросил Вэнь Кэсин и положил меч туда, откуда взял. Рядом стояла шкатулка, ее он слегка тронул пальцем, и повел им по пластинам, очерчивая их края. На шкатулку он больше смотрел, чем трогал, даже присел перед столиком. Но почти сразу снова переключил внимание на меч, правда в руки брать уже не стал. Своими длинными тонкими пальцами он скользил по рисунку гарды. Простая рукоять с оплеткой не чета тончайшей работе, которой был украшен Байи, но Вэнь Кэсина впечатлила. — Скорее хобби, — Чжоу Цзышу понял, что долго молчит. — Собираю… разное. — Оружие? Им словно пользовались… Ты? — Так и есть, — Чжоу Цзышу все стоял у шкафа и пока не решался подойти. — Это же не украшение. Вэнь Кэсин глянул в его сторону с максимально скептическим выражением лица: — Ну да, все же коллекционеры владеют тем, что коллекционируют? — В совершенстве, — Чжоу Цзышу улыбнулся, ему было приятно смотреть на то, как завораживает Вэнь Кэсина всё, что он видит. Очень напоминало их прогулку по рынку, когда Чжоу Цзышу немного дивился детской восторженности Вэнь Кэсина. Он еще не подозревал тогда, что в жизни Хозяина долины призраков было много чего, но простого человеческого веселья там не водилось. — Умеешь пользоваться? Ого! Покажешь? — Вэнь Кэсин выглядел и звучал любопытствующим мальчишкой, которому все хотелось облазить. — Потом. Его не испугал меч и при этом он ничего не трогал без спроса. Вел себя… немного дико. Чжоу Цзышу припомнил досье, которое разве что наизусть не выучил. Там не значились друзья, девушки… казалось, после смерти отца жизнь Вэнь Кэсина была одинока. Он не знал, как можно себя вести на утро после. Интересно, а он хотя бы раз оставался хоть у кого-то "после"? — Можешь смотреть что угодно. Меч острый, где-то валялась пара кинжалов, но в ножнах. Ничего опасного, — Чжоу Цзышу наконец отлип от шкафа и присоединился к Вэнь Кэсину, только не стал присаживаться у столика. К чему, если есть удобный диван. — Неужели никаких секретов? — с улыбкой спросил тот и его жадный взгляд тут же метнулся к стеллажу. — Скажешь, почему меч без ножен? В этой комнате везде были разбросаны древности, но они крепко перемежались с предметами из текущего времени. Так на комоде стояла металлическая ваза, она не была древней, но стоила, наверное сто или двести тысяч юаней. А вот кинжалы, которые как раз на стеллаже и лежали, изготовил мастер на откуп для Чжоу Цзышу. Он вырезал бандитскую шайку, что терроризировала маленький ремесленный городок, вот тот и “заплатил”, хотя и не надо было. Это было уже пару веков назад. Столько всего могло вызвать интерес. Да тот же меч… Почему Вэнь Кэсин спрашивал про отсутствие ножен, если можно было спросить, откуда сам меч? Откуда он знал эти точные вопросы, которые были в сердце и бередили угасшие давным давно воспоминания. — Я не привык, — ответил Чжоу Цзышу, ведь решил же не врать. Ну и конечно же он не привык, пропользовавшись Байи почти всю жизнь и часть бессмертия, Чжоу Цзышу сформировал в себе привычки, которые были неискоренимы. Не нравились ему ножны и всё. Кому понравятся, если ты полжизни протаскался с острым лезвием на талии. Вэнь Кэсин на его ответ только кивнул и чуть не носом полз по стеллажу. На нижней полке лежала чжуа, которая тоже заинтересовала его. Спросив о принадлежности любопытной вещицы, палицы с чем-то вроде когтей вместо набалдашника, Вэнь Кэсин цапнул с полки не её. Там же, рядом с чжуа, лежала пара новых, недавно купленных носков. Чжоу Цзышу просто кинул их туда, собирался переложить в комод и как-то забыл. Поэтому этот интригующий экспонат коллекции Чжоу Цзышу был обхихикан и положен на место. Вэнь Кэсин смотрел на все огромными глазами и быстро не выдержал, начал трогать чуть ли не каждую вещь. Он смотрел на древности, редкости, бытовую ерунду в основном личного характера. Склянки оружейного ухода и нет-нет, а соскальзывал взглядом к шкатулке. Интересно, он понял, что она не на месте и представляет собой что-то особенное? Если и понял, то не спросил. Все потрогал, прокомментировал "оригинальный взгляд на коллекционирование" Чжоу Цзышу, когда наткнулся на кассеты для бритвенного станка рядом с гуанем тринадцатого века. Хоть он и не знал про тринадцатый век, но оценить древность смог. Как и ценность гребня, мастерски выточенного из черного дерева. Изящная работа мастера едва ли была видна в простых формах, но Вэнь Кэсин оценил. По комнате легко шелестело "как красиво" и легкий не злой смех, когда он натыкался на старые сотовые аппараты, не имевшие никакой ценности рядом со шпилькой династии Мин. Чжоу Цзышу краснел, немного огрызался и все никак не мог решиться подарить браслет. В том, что он сделает это сейчас, не было никаких сомнений. Нужно было лишь придумать — как. Стоя спиной к Чжоу Цзышу, Вэнь Кэсин протянул руку и с самой верхней полки стеллажа взял веер. Со сложным рисунком, тот не напоминал простой бумажный и совершенно белый, который в прошлой жизни он так мастерски раскрашивал кровью. Но руки словно помнили движения, до боли знакомо Вэнь Кэсин распахнул шелковые ребра. Для Чжоу Цзышу это оказалось командой. Он видел сильное запястье, не скрытое под тканью кофты, которое так и манило пометить его чем-то новым. Не следами прошлого, но новым обещанием. Тем, что Чжоу Цзышу так и не успел дать Вэнь Кэсину. Легкими шагами, которыми внезапно не боязно было воспользоваться, он стремительно подошел к Вэнь Кэсину. Если бы тот смотрел на него, а не на веер, если бы стоял лицом, а не спиной, у него наверняка возникло бы много вопросов. Движения Чжоу Цзышу были настолько быстрыми, что не всякий мастер их улавливал. И точно не всякий отражал. Подхваченная по пути шкатулка ребрами врезалась в ладонь. А уже через мгновение Вэнь Кэсин повернулся к нему. Он веером заслонял низ лица, но по глазам было видно — улыбался. Ничего не заметил. Он и дернуться не успел, а потом и не подумал, только смотрел внимательно, как Чжоу Цзышу быстро открывает шкатулку, отставляет её на комод и делает несколько шагов. Медленных и четких. Неотрывно следил за миниатюрной цепью, филигранно стилизованной. — С новым годом! — негромко сказал Чжоу Цзышу. Вэнь Кэсин не двигался, и надеть на его запястье браслет оказалось не сложно. Вот выдержать его горячий взгляд — вот это было не легко. Он словно прожигал. Шкатулка, браслет, потом глаза в глаза. И все это не опуская веера. Поздравление звучало как-то глупо, но из альтернатив, какие сочинил Чжоу Цзышу, были только пафосные фразы на тему “отдать вместе со своим сердцем и предложением умереть вместе”. Минуту или больше Вэнь Кэсин буравил своим черным омутом глаз Чжоу Цзышу. Потом ослабил натяжение веера и приподнял руку, чтобы ближе посмотреть на браслет. Золото хоть и можно было не узнать, а рубины тем более, но вряд ли это смог бы не заметить такой внимательный человек как Вэнь Кэсин. Разве что реальную ценность понять было сложно. Да и кто её знал? Безвестный мастер сгинул где-то в течении реки времени, а этот браслет не видел никто кроме него, мертвых давным давно людей, гулявших тогда по рынку, да покупателя. А покупатель не был особо осведомлен о ценности предметов как таковых. Для него ценность заключалась в адресате, которому должно было очень пойти. Долгое молчание, разбавляемое медленными движениями, да шуршанием шелка веера, не угнетало Чжоу Цзышу. Он стоял напротив своего чжицзи, исполнив то, что задумал сотни лет назад. То, что не надеялся-то исполнить. — Ты нравился мне и сантехником, — негромко сказал Вэнь Кэсин, подцепляя пальцем добротный замочек браслета. — Менеджером. — Какая разница? — Я старался… Легенду сочинял. — После первого же раза, как я всмотрелся в твои глаза, — я перестал в нее верить. — И что же ты в них увидел? — Чжоу Цзышу сглотнул. Не то чтобы ему было страшно услышать ответ. Нет, ему с каждой секундой, проведенной вместе с Вэнь Кэсином, становилось все менее и менее страшно. Это был тот самый человек, что закрыл глаза в Арсенале. Скорее уж, любопытство буквально глодало Чжоу Цзышу изнутри. Для такого невероятного сходства, для чуть ли не живой памяти, Вэнь Кэсин должен был быть рожден перерожденными собственными родителями. Неужели из-за этого так долго пришлось ждать? Чжоу Цзышу стало даже немного жалко, что он в свое время не потратил десяток другой лет на то, чтобы собрать все предания о перерождениях. В итоге он знал как, но не знал — почему. Из всего делался только один вывод, если все будет хорошо, то он познакомится с Гу Мяомяо — матерью Вэнь Кэсина. И было очень жаль, что для судьбы грех его отца оказался так велик, что ему снова пришлось мучительно умереть. А для Вэнь Кэсина судьба приготовила одиночество… Из тяжелых мыслей вырвал голос Вэнь Кэсина. Тот долго думал и все еще разглядывал браслет: — Что… если подумать — сам не знаю. Мне просто казалось, что я смотрю на тебя и вижу маску. Чжоу Цзышу в ответ на это точное определение только хмыкнул, схватил Вэнь Кэсина за запястье, на котором теперь красовалась клятва из самой вечности, и притянул в поцелуй. Приятнее всего было даже не осознание, что он смог исполнить желанное. Нет, более всего удовольствия приносило то, что Вэнь Кэсин всем собой прильнул. Даже после увиденного. После услышанного. После собственного предположения, которое, он не мог не понять по реакции Чжоу Цзышу, — попало в самую цель. И тем не менее, Вэнь Кэсин отвечал страстно, жадно и если и вздрагивал, когда ладони Чжоу Цзышу скользили по его телу, то только от возбуждения. *** Первый день их нового года они провели тихо. Чжоу Цзышу, вручившего спустя столетия значимый подарок, повело. Он словно опьянел от чувств, от поцелуев, от улыбок Вэнь Кэсина. Стерлась в его глазах и до того бледная грань, отделявшая Хозяина долины призраков от Лэн Яньсина. Они оба были Вэнь Кэсином. И это наглое создание, даже осознав разницу в их силах, пусть и не полностью, завалило Чжоу Цзышу на диван. В нелепой позе, с задранными ногами, его имел единственный, кто имел право. Под стоны, которых не было сил сдержать, Вэнь Кэсин двигался бережно и нежно. А его рука, с браслетом на ней, крепко сжимала то коленку, то член Чжоу Цзышу. На нее все время взгляд падал. Где-то через час, уже сходив в свою квартиру за теплым домашним костюмом, Вэнь Кэсин встал на кухне готовить. Они все еще говорили. Еще и еще. Не о прошлом Чжоу Цзышу, но когда тема сама плыла, то Вэнь Кэсин ничуть не стеснялся спросить. Правда, все время что-то странное. Спал ли Чжоу Цзышу на земле, спал ли с такими же наемниками как он сам. Как умудрился остаться таким красивым на такой опасной работе. От откровенности и прямоты комплимента Чжоу Цзышу давился очередным орехом. А Вэнь Кэсин спрашивал уже про диету. Он спрашивал, что Чжоу Цзышу ест, но как бы и под каким бы углом это ни делал, он никогда не спрашивал — почему. И не спорил. Вел себя довольно интересно, потому что во многих других вещах он был как раньше болтлив. Например, когда после то ли обеда, то ли ужина — смотря насколько категорично относиться к их пятичасовому почти вечернему приему пищи — у них завязался небольшой спор о температурах. Видимо, холод в квартире Чжоу Цзышу окончательно достал Вэнь Кэсина и тот решил, что проповедь о ненадлежащем отношении к своему организму, здесь, на севере Китая, совершенно необходима. Они лежали на диване, Чжоу Цзышу уже притащил одеяло и накрыл свое мерзнущее сокровище, но оно все равно нудело о сердечно-сосудистой системе и рисках. Чжоу Цзышу охватило совершенно необъяснимое желание пошкодничать что ли… Перебивая Вэнь Кэсина прямо на полуслове, он нырнул под одеяло и оттянул резинку его штанов. Уже его. Одежду Чжоу Цзышу они угваздали еще в прошлое свое соитие на диване. Учитывая заморозки и недочет конструкции квартиры, который пока что еще не обнаружил Вэнь Кэсин, было все равно холодно даже в теплой одежде Вэнь Кэсина. Для того и притащили одеяло. Но нырнув под него, создав тем самым удивленную тишину за его пределами, Чжоу Цзышу понял, что одеяло не только для тепла. Попробовавший было отодвинуть его Вэнь Кэсин встретился с тихим: “продолжай, я слушаю”. Он на это заявление так сладко застонал, что Чжоу Цзышу не мог не поспешить. Под сбивчивые совершенно несвязанные фразы то о кардионагрузках, то о заболеваниях сердечного клапана, то о сосудистой дистонии, Чжоу Цзышу сосал. Искусно, но без всякой театральщины. Он буквально хорошо умел это. В конце концов, веками его интимная жизнь практически полностью была оральной. Мужчины его привлекали не особо, никто из них не был Вэнь Кэсином, с женщинами та же беда. Что говорить о том, что ему не нравился покладистый нрав, не нравился буйный, никто не был таким, как надо... Одинокая вечность сформировала его умения, смирила с жестокостью собственного сердца и не подготовила к новой встрече с родственной душой. Оказалось, заглатывать член Вэнь Кэсина будет приятно и Чжоу Цзышу будет забывать делать это правильно. В рамках своего же вполне себе богатого подобного опыта. Его чжицзи перерождение тоже не баловало, так что он все время то пытался уползти, то захлебывался той медицинской мешаниной, на которую только и остался уже способен. Вэнь Кэсин стонал так безумно сладко, что Чжоу Цзышу кончил, едва себя коснувшись. Его рот в этот момент наполняло горячее семя, а уши — захлебнувшаяся высоким вскриком тишина. Чуть позже Вэнь Кэсин шептал, что такого с ним еще не делали. За этот вечер Чжоу Цзышу еще дважды делал то, что с Вэнь Кэсином до него никто не делал. А затащив в душ, погреться под горячими струями воды, смыть сперму и пот — позволил сделать с собой то, что до Вэнь Кэсина с ним никто не делал. Уже в постели они смеялись над тем, что умудрились пропустить такой интригующий этап в жизни. Сначала, а потом Чжоу Цзышу позволил себе ужасно слащавое замечание, что многие вещи можно и не попробовать хоть до самой смерти, если не с кем. Этот фонтан красноречия Вэнь Кэсин заткнул поцелуем. Спас от неминуемого стыда за себя. А потом на ухо шептал, что согласен полностью и очень жалеет, что пробовал слишком много, хотя до Чжоу Цзышу ему было не с кем. Голову Чжоу Цзышу потерял уже какое-то время назад и считал, что это позволяло ему делать всю ту херню, какую хотелось делать. Он оседлал бедра Вэнь Кэсина, вышвырнул из постели всю их одежду, облил Вэнь Кэсина смазкой и проехался на его члене со всем неумением, какое может быть у человека, который на член садиться не привык. Он делал себе немного больно, рычал от этого пикантного удовольствия и насаживался сильнее. Вэнь Кэсин держал его за талию, пытался тормозить бешеный темп и не кончить слишком быстро. Конечно же, ничего не вышло. Чжоу Цзышу не успел подставить руку и накончал Вэнь Кэсину даже на подбородок. А тот ощутимо излился в презерватив, натянув задницу Чжоу Цзышу до предела. Они оба тяжело дышали. Руки Вэнь Кэсина все еще лежали на талии Чжоу Цзышу, пока тот покачивался, слегка водил бедрами, получая остаточное удовольствие. И бережно придерживали после, когда Чжоу Цзышу снимался с члена, с кровати, чтобы не заляпать поменянное еще днем белье. Спать хотелось неимоверно. Уткнуться Вэнь Кэсину в затылок носом, вдыхать его запах, держать его в руках, закрыть глаза и погрузиться в тьму спокойствия. Смыв с себя следы страсти, они оба повалились в кровать. Чжоу Цзышу в одних трусах, сказав, что ему лень, но на деле внутренне чуть ли не обмирая от простого осознания, что он голый в постели с Вэнь Кэсином. Будучи заложником того времени, откуда он родом, Чжоу Цзышу ощущал грешность и возмутительность такого поведения. Крайнюю, почти преступную близость с Вэнь Кэсином. А тот все же нацепил на себя футболку. Обняв подушку, лучшее изобретение человечества, Чжоу Цзышу уже клевал носом, успевая разве что на грани сознания понимать, что второй день подряд хочет спать, словно человек. А Вэнь Кэсин бродил пальцами по его спине. — А здесь ожоги… — без тени брезгливости тихо произнес Вэнь Кэсин, делая маленькие шаги большим и указательным пальцами по искривленной коже. — Пугают? — Нет… Злят немного. У тебя такая красивая спина… — Обычная. — Прекрасная. Чжоу Цзышу… — молчание Вэнь Кэсина было таким вопросительным, что только подобный Чжоу Цзышу мерзавец мог продолжать кемарить под него. — Чжоу Цзышу, ты не спишь! — Лао Вэнь, если хочешь что-то спросить — просто спроси. Дождешься же и я усну в самом деле, — Чжоу Цзышу говорил это прямо в подушку. Ему было очень, очень хорошо и пальцы на шрамах ничуть не тревожили. Напротив, эти игривые прикосновения погружали сознание в эйфорию счастья. Счастья, которого уже было слишком много, и ему очень сильно хотелось прижаться боком к горячему Вэнь Кэсину и провалиться в сон. Сон, который уже много столетий не был и вполовину так сладок. — Ничего такого, — наконец набрался смелости Вэнь Кэсин, но вместо того, чтобы приободрить себя движением, привстать, может, сесть в постели… вместо этого он накрылся одеялом и повалился рядом. — Ты такой… веселый, забавный, живой. А у тебя над ожогами огромные рваные раны, спереди под ключицами явно оттуда же… Голос Вэнь Кэсина был задумчивый, но не без надрыва. Неуверенней всего он был в начале. Про забавного и живого ему говорить было труднее всего, видимо, основная часть вопроса скрывалась там. Не заданного вопроса. Сделав над собой усилие, Чжоу Цзышу перевернулся и взглянул на него. — Меня протыкали крюками, но ты же не об этом хотел спросить? Вэнь Кэсин лежал в считанных сантиметрах напротив. И при словах о крюках все же дрогнул, но не испугался по-настоящему. Он вряд ли хоть что-то знал о работе наемника и для него все, что он не понимал в Чжоу Цзышу, отлично туда вписывалось. — На твоем теле написаны ужасные вещи… как ты смог остаться таким? — вопрос вышел порывистым. Вот только что Вэнь Кэсин молчал, а вот — поспешно выталкивал из себя этот вопрос. По самое ухо накрытый одеялом, с широкой черной прядкой, упавшей на щеку, большими глазами и яркими после всех их поцелуев губами. Он казался трогательным и ранимым — на самом деле был. И задавал очень важный для себя вопрос… Хотелось соврать, сказать правду, всё исправить, но Чжоу Цзышу только смотрел в глаза Вэнь Кэсина и тянул, понимая, что он не может ничего. Сейчас ему просто нельзя ни в чем сознаваться и точно опасно даже намекнуть, что он что-то знает о Лэн Яньсине. Тем более — о том, что Лэн Яньсин сотворил достаточно, чтобы задавать вопросы тому, кто сотворил больше. Он не знал лишь, насколько больше сотворил Чжоу Цзышу. Глаза Вэнь Кэсина становились все жестче, тянуть дальше было просто нельзя и Чжоу Цзышу придвинулся ближе, чтобы отвечать в острую ключицу: — Я такой только для тебя. Мои враги, будь они живы, вспоминали бы меня с ужасом. — Но как… Чжоу Цзышу прекрасно понимал, что именно Вэнь Кэсин спрашивал. Эти мысли мучили его и раньше. Он боялся сказать главе Тянчуан, что он — Хозяин долины призраков. Боялся сказать о своих прегрешениях среди грешников тому, кто убивал невинных. В этой жизни он совершил много-много меньше, но и каждый проступок стал весомей. Во времена их первой встречи руки в крови были у каждого героя, нищего, а порой и монаха. Сейчас же к жизни стали относиться бережнее и жестче карать за покушение на неё. Чжоу Цзышу не мог оценить моральной стороны вопроса, ведь он и был, и остался человеком, который стоит за чертой человеческой морали. Если уж на то пошло — даже не человеком. А вот Вэнь Кэсин им был, и он мучился, но пока Чжоу Цзышу смотрел, он прекрасно видел в его глазах вовсе не страдание по совершенному. Нет, было ощущение, что он считал себя… недостойным? Увидев шрамы Чжоу Цзышу, это почти стерлось из взгляда. Их и без того ставший почти безумным постельный марафон — более свободным. А Вэнь Кэсин — настоящим. — Я уже говорил эту фразу однажды… Кое-кто, чей род занятий был сродни моему, спросил, каким человеком я его считаю, — Чжоу Цзышу зашептал в ключицу Вэнь Кэсина. — Я ответил, что хорошим. От горячего шепота по телу Вэнь Кэсина прокатилась дрожь возбуждения, но очень быстро спала. Все тело стало мягче, тяжелее. Он хотел знать сильнее, чем трахаться. Для Чжоу Цзышу открыться Вэнь Кэсину было почти тем же самым, что переспать с ним. Доверие того же уровня. Даже больше, но все же в их телесное Чжоу Цзышу вкладывал еще и то, что он ел с рук Вэнь Кэсина. И где-то между тем, как раздвинул ноги и разделся донага, решил, что позволит себя убить, если Вэнь Кэсин так решит. А тот решил, что ему интересно, хотя обычно не особо углублялся в расспросы: — А он им не был? — его слова звучали как капли, падающие в воду. И тихо, и звонко. И одновременно становились едины со смыслом. Вэнь Кэсин как будто и так все знал. Ему просто было нужно подтверждение. — Он себя таковым не считал, — стараясь не врать, но и не давать лишних намеков, ответил Чжоу Цзышу. — Может быть, он знал больше, чем знал ты? — Может. А, может, придавал слишком много значения тому, что сделал, считая, что нет другого пути. Тем не менее, я считал, что стоит отложить топор и можно стать Буддой. Чжоу Цзышу было так спокойно раскрывать свои тайны, что он не увидел ничего странного в том, чтобы повторить уже однажды сказанное. Вэнь Кэсин же на него внезапно хохотнул. Очень мягко и нежно, сжимая руки вокруг Чжоу Цзышу. Непонятно когда вообще заключив в объятие. — Это что за выражение такое? — переливчато и немного сонно все же полюбопытствовал Вэнь Кэсин. — Старомодно? На пару секунд задумавшись, Вэнь Кэсин ответил: — Нереально. Оказывается, его веселило то, что он совсем в это не верил. Если вспомнить, что делал Вэнь Кэсин — он никогда не верил. В этот раз Чжоу Цзышу легонько засмеялся: — Ну он же не спрашивал меня о безупречной истине. Он спрашивал лишь моего мнения. — И многих убил твой хороший человек? — Достаточно… — Чтобы зваться хорошим человеком? — веселящиеся хитрые нотки в голосе Вэнь Кэсина были в достатке присыпаны растянутостью сонливости. — Чтобы спрашивать мнение именно у меня, — Чжоу Цзышу отвечал правдиво, но обще. Если уж на то пошло, он уже какое-то время с трудом шевелил извилинами. В теплоте объятий Вэнь Кэсина хотелось не сознаваться в своем безразличии к грехам и точно не в собственной грешности. Нет, хотелось наслаждаться теплом и счастьем. — Мне пугаться? — а Вэнь Кэсин, даже еле ворочая языком, нес чушь. — Не тебе. — А-Шу, я так могу и голову потерять… — Потеряй уже дар речи и спи. В кои-то веки он послушался… *** Утро. Душ. Завтрак. В жизни Чжоу Цзышу первое наступало согласно расписанию движения небесных тел. Второе никогда раньше не было связано с тем, что после пробуждения ему отдрочили. Третьего не водилось уже чертову тучу лет. Приблизительно ближе к обеду они даже оделись и выбрались в торговый центр — один из тех, что работали и вчера. Просто вчера они не смогли выбраться из постели. У Вэнь Кэсина с собой был целый список и, купив в одном из магазинов плед и одеяло с подушкой, он потащил Чжоу Цзышу за пальто. В списке оставалось еще пунктов пять. Бесцельное слоняние, видимо, входило в них, потому что иначе было не объяснить, почему между подушкой и пальто прошло несколько часов. Но Вэнь Кэсин улыбался, постоянно притирался плечом и говорил так много… Чжоу Цзышу было все равно, сколько времени на часах, он мог бы ходить так вечно. Вечно не пришлось. Пальто Чжоу Цзышу выбрал легко и быстро. Он был не так высок как Вэнь Кэсин, сложен достаточно гармонично, так что на нем и мешок смотрелся бы неплохо. Что говорить о довольно дорогих брендовых магазинах, в которые его затаскивал Вэнь Кэсин — конечно, там ему шло буквально все. Но сам Чжоу Цзышу высматривал рубашки и только тогда тащил Вэнь Кэсина уже сам. Что бы тот ни говорил о том, что “не стоит”. Спустя парочку магазинов все же удалось купить ему взамен испорченной другую изумрудную рубашку. Там же Чжоу Цзышу увидел красную и немного потерял голову. Вэнь Кэсин отнекивался всеми силами, неистово краснел, а в итоге на ухо смущенно шептал, что в таком только трахаться. Идея была шикарная, о чем Чжоу Цзышу тут же сообщил и быстро утащил рубашку из примерочной на кассу. Они вели себя как юнцы, шкодящие в отсутствии старших. Чжоу Цзышу даже было чуть стыдно, но только чуть. Когда он вернулся, Вэнь Кэсин шепнул ему, что хочет включить тупую телепередачу, завалиться с ним на диван с новеньким мягким пледом и трахать так весь вечер. Шепнул, когда был в раздевалке и наполовину раздет. У Чжоу Цзышу и так от предохранителей почти ничего не осталось. В ответ он сцапал Вэнь Кэсина за шею, притянул его ухо к своим губам и, касаясь ими слегка, сказал, что тоже не против кое-кого трахнуть. И реквизит, в котором это будет, уже оплачен. Вэнь Кэсин кивнул. Но самым приятным оказался его тихий стон и то, что он оделся секунд за десять, а через пять минут они уже ждали такси. На его заднем сидении они едва держали свои руки при себе, перешептывались. В квартиру Чжоу Цзышу они ввалились еще по отдельности, но когда замок щелкнул, для них он стал брошенной в хворост спичкой. Их и без того не гаснущее пламя разгорелось с бешеной силой. Чжоу Цзышу к тому же еще в такси начал мучаться вопросом, правильно ли он понял Вэнь Кэсина. Вроде бы все, совершенно все указывало на то, что для того нет особых границ в сексе. Есть предпочтения, склонности, но нет запретов. Если что-то и не было попробовано, то скорее потому что было абсолютно неинтересно, а не по другой причине. Тем не менее, Чжоу Цзышу сомневался. Правда ли ему дали разрешение? Правда ли он может… И если в такси эти мысли мучительно отвлекали его от руки Вэнь Кэсина на своем колене, то за закрытой дверью, в их личном мирке на двоих, можно было бы и вспомнить. Можно, но не получилось. В голове стало так ужасающе пусто, когда Вэнь Кэсин толкнул его к стене в узеньком коридоре, стянул с них обоих верхнюю одежду, а потом сбросил с себя все кроме штанов и жестом фокусника достал из пакета красную рубашку. Надел и последним движением выправил кончики волос из-за воротника. — Тебе правда так нравится? — Вэнь Кэсин прильнул к Чжоу Цзышу и оставил на его губах глубокий, но быстрый поцелуй. Украл дыхание, обласкал языком язык, смял плечи своими длинными пальцами, заставляя невольно раскрываться сильнее всеми способами, и тут же отпрянул. Улыбался озорно… хитро. Провоцировал? Зачем, если о чем угодно мог попросить? — Не то слово, — от недовольства прерванным поцелуем Чжоу Цзышу ответил слишком жестко. Вместо того, чтобы дрогнуть, улыбка Вэнь Кэсина стала шире, весь его вид говорил о возбуждении. Тогда Чжоу Цзышу слегка подался вперед, пробуя на “вкус” сопротивление его действиям, и ощутив, что его нет, поменял их местами. Бережно впечатав Вэнь Кэсина в стену, Чжоу Цзышу на миг вгляделся в его глаза. Они были распахнуты так широко, в них плескалось столько удивления. И ни капли страха. Чжоу Цзышу такое было не вынести. Он прикрыл глаза и подался вперед, к губам, к теплу Вэнь Кэсина. В его рот языком, требовательно, как очень хотелось. Руками сжал тончайшую талию, которая сводила с ума. Так и подмывало взять ее, потом перевести руки на маленькую, но такую аппетитную задницу, подкинуть чуть выше, заставляя развести ноги и обхватить ими талию… — Хочешь? — словно читая мысли, задыхаясь от нехватки воздуха, спросил Вэнь Кэсин. — Меня? Чжоу Цзышу протяжно застонал, хмурясь от трещащей по всем швам собственной выдержки. — Не дразни… — Так сильно? — Вэнь Кэсин вздернул одну бровь и снова его рот был запечатан долгим требовательным поцелуем. Требовали им, по всей видимости, заткнуться. И таки не дразнить. Чжоу Цзышу старался даже не представлять, как возьмет Вэнь Кэсина. Боялся, что затмит разум и он сделает это против воли. К его глубочайшим страхам смело можно было прибавлять главный — тот, где Вэнь Кэсин не хочет его так же, как хочет он сам. Этот страх шел следом за тем, в котором Вэнь Кэсина больше нет и не будет. Толкаясь языком в жаркий рот, не в силах не представлять, что мог бы сделать нечто подобное, но не с губами, Чжоу Цзышу простонал прямо в губы и все же отпустил их. Вэнь Кэсин мотал головой, требуя этим свободы. Оттолкнуть не смог… заметил, наверняка заметил, что ему это не по силам. Чжоу Цзышу на мгновение испуганно отпрянул, уже готовя слова извинений, но на щеках Вэнь Кэсина играл румянец. Он тяжело дышал, взгляда не отводил и так соблазнительно откинул голову, что можно было явно судить — если что и заметил, то наплевал с высокой горы. — Только смазку не жалей, я не любитель так давать, — улыбка Вэнь Кэсина, которая практически не сходила с его губ во время занятий сексом, стала порочней. Будто было куда. — Тогда не стоит, — Чжоу Цзышу попытался отстраниться, но был пойман пальцами за ткань водолазки. — Правда. Мне понравилось под тобой. — Так сделай так, чтобы и мне понравилось, — Вэнь Кэсин попытался притянуть Чжоу Цзышу к себе, а когда не вышло, уже серьезней сказал. — Мне любопытно, как будет с тобой… Чжоу Цзышу отцепил его руку от своей водолазки и благословил богов за то, что ванна была в двух шагах, а смазка — в ванной. Вроде бы самое время было чувствовать себя глупо. С тюбиком смазки возвращаться к на секунду оставленному любовнику, который наверняка тоже ощутил неловкость, было неудобно. Но Вэнь Кэсин все также стоял у стены. Он не улыбался, но лицо все равно лучилось довольством. Затылком к серой стене, пуша свои взлохмаченные волосы, он представлял собой очень порочное зрелище. Красная рубашка не была застегнута, но и полноценно не распахнулась. Темный взгляд практически буравил. Сунув в задний карман брюк тюбик, Чжоу Цзышу прильнул к Вэнь Кэсину. Более жаждущей атмосферы одним видом он создать просто не смог бы. Целуя его губы, его шею, ключицы, пресс — Чжоу Цзышу спускался вниз. Он встал на колени и положил руки на пояс. Взглянув вверх, он наткнулся на темный, почти пылающий взгляд и руки сами все сделали. Невозможно же было оторваться от глаз Вэнь Кэсина. Но когда руки Чжоу Цзышу обхватили прохладные бедра, а губами он прижался к гладкому стволу, омут черных глаз скрылся за веками. Вэнь Кэсин стукнулся затылком о стену и мягко выдохнул. Его рука сжалась в кулак, но больше ничем он не посмел подгонять Чжоу Цзышу. А зря, он еще не знал, что ему позволили бы все. Вообще все. Даже взять за волосы, сжать их и натянуть ртом на член. Вэнь Кэсин этого не делал, поэтому Чжоу Цзышу сделал сам. Взял глубоко, как никогда ни с кем не делал, потому что ему не нравилось это задыхающееся ощущение. До этого не нравилось, сейчас оно вызывало стыдное возбуждение. В штанах уже жало, а он только взял в рот. Пальцами гладил мошонку и немного — вниз, между бедер. Не давил, а только ласкал едва ощутимыми движениями, пока сглатывал вокруг члена. Вэнь Кэсин тяжело выдыхал и тратил все силы на то, чтобы не двигаться. Довольно успешно — он ни разу не толкнулся, заставляя подавиться. А хотелось заставить его потерять благоразумие. Чжоу Цзышу прекрасно знал, что его Вэнь Кэсина накрывает таким внезапным для него поведением только когда пересечены все границы. Если раньше можно было только догадываться о том, каков Вэнь Кэсин в постели, то теперь Чжоу Цзышу точно знал. Бережный, заботливый, чуткий, хотя и лишенный изысканности во всех проявлениях близости. Зато искренний. Обхватив ствол у основания, Чжоу Цзышу стал сосать с большей интенсивностью. Вынимая, он обводил языком головку, чуть посасывал, чтобы не подтолкнуть интенсивную ласку на грань боли. Потом он снова быстро насаживался влажным ртом на член, почти упираясь в свой же большой и указательный пальцы. Получалось не слишком глубоко, не в горло, потому и можно было удерживать темп. Быстрый и порывистый, резко контрастирующий с медленными поглаживаниями места за мошонкой. — А-Шу, — на вдохах-выдохах Вэнь Кэсин еле смог соединить пару слов. — А-Шу-у-у… Впрочем, в его словах все равно читался только один смысл — ему всё нравилось. Чжоу Цзышу — тоже. Он то облизывал член Вэнь Кэсина, то сосал. Не выпускал изо рта, поглаживая языком головку, а сам в этот момент обеими руками мял его худые бедра. Разводил их в стороны, намекая на следующие свои действия. В ответ слышались захлебывающиеся вздохи, и тогда Чжоу Цзышу сминал желанную задницу сильнее. Дыхание Вэнь Кэсина настолько сбилось, что можно было уже не гадать. Еще пара движений и он кончил бы. И Чжоу Цзышу с удовольствием позволил бы. Себе в рот, на лицо — как угодно. Но сегодня у него было одно очень весомое “но”. Выпустив член изо рта, Чжоу Цзышу полез в карман, но смотрел вверх. Как только стимуляция прекратилась, Вэнь Кэсин распахнул глаза и посмотрел вниз. Дышал тяжело, ужасно забавно смотрелся со спущенными до колен брюками. Хотя Чжоу Цзышу и собирался повернуть его к стене и нормально подготовить. Со всеми этими двумя-тремя пальцами, но вместо этого отложил тюбик на пол и помог снять штаны. Вел себя как слуга, единственное отличие заключалось в том, что слуга не мог быть так непочтителен. Он смотрел бы в пол, а не жадно вверх, чтобы не упустить ни одного оттенка румянца, что вспыхивал и гас на щеках Вэнь Кэсина. Особенно ярко, когда его трусы отправили за штанами и сам он остался стоять в одной рубашке и носках. Оценить беспристрастно, каковым было зрелище, Чжоу Цзышу не мог. Он был отвратительно влюблен еще с разделенного на двоих солнышка на рынке, где такой добивающийся его Вэнь Кэсин оказался не так доступен, как откровенно казалось. Поэтому глядя на него, раздетого донага, в черных носках до середины икры и в яркой красной хлопковой рубашке, Чжоу Цзышу испытывал какой-то благоговейный восторг. Рубашка своими гладкими перьями складок красиво висела на острых плечах. Прикрывала зад, прекрасно сидела по фигуре и была достаточно длинной, чтобы можно было скрыть пах. Но скрываться здесь было некому, поэтому между распахнутыми полами, в самом низу, торчал весь заласканный член Вэнь Кэсина. Чжоу Цзышу встал и хотел было что-то сказать, но Вэнь Кэсин оборвал его мыслительный процесс поцелуем. Это вообще было безотказное средство для того, чтобы Чжоу Цзышу заткнулся, чтобы мысли последовали его примеру. Через какое-то время, совершенно упущенное из-за этих безотказных приемов, на пальцах Чжоу Цзышу была смазка, а сами пальцы поглаживали сжатое колечко мышц. Чжоу Цзышу терзал шею и ключицы Вэнь Кэсина поцелуями, они стояли у стены, плотно прижавшись друг к другу. Сминая дорогую ткань рубашки, задрав ее сзади совершенно бесстыдно, Чжоу Цзышу легонько пробовал проникнуть в тело Вэнь Кэсина. Для этого он проник языком ему в рот и тогда только вошел сначала на одну фалангу, подождал и плавно вставил до второй. Одновременно пуская ток ци по его меридианам. Где-то на грани, в глубочайшей глубине своей черепной коробки Чжоу Цзышу понимал, что ци так не используют. Что ему и не надо, чтобы сделать почти что угодно с Вэнь Кэсином, но… Но это было бы по-человечески. А Чжоу Цзышу хотел взять Вэнь Кэсина так, как мог только он. Заняться любовью так, как могли бы только они — делящие на двоих одну ци. Ему было плевать на все, что было до него в жизни Вэнь Кэсина, но такой человек, как Чжоу Цзышу, не мог не желать показать свою исключительность. Хотя бы потому, что он действительно был для Вэнь Кэсина исключением из всех правил. Целуя и лаская, Чжоу Цзышу на миг потерялся в той ошеломляющей власти, которую позволил над собой взять Вэнь Кэсин. Он даже не знал, какая сила текла у него внутри, делая в данный момент чувствительнее, потому что пока ничего больше и не могла. Ею все же надо уметь пользоваться… Но Вэнь Кэсин слишком уж зажимался. Учитывая, что он прекрасно знал, как это должно происходить, все говорило лишь о неприятных предыдущих опытах. Вряд ли сильно неприятных, иначе Вэнь Кэсин не пошел бы на это сам, и точно не сделал бы это так играюче. В самом деле из чистого любопытства. Но он также явно думал, что его заднице такие ощущения приятными не покажутся. Значит, пробовал не раз, но ни разу это не принесло удовольствия. Чжоу Цзышу только предполагал и спрашивать не собирался. Ему не было дела до тех, кто не смог оценить сокровище, которое держали в руках. Более того, что-то подсказывало, сокровище Чжоу Цзышу для остальных в руках могло показаться раскаленным железом… Чжоу Цзышу не припоминал ни в одном своем “воплощении” такого трепетного отношения к кому-либо. Даже будучи еще Чжоу Цзышу, молодым и полным сил первым учеником Поместья четырех сезонов, он не проявлял таких чувств. Еще не изжив в себе веселость и лукавство, присущие ему от рождения, но не развившиеся лишь потому, что он бредил боевым мастерством, он все равно не испытывал подобного. Не испытывал и позже. Почему?.. Да потому что у него только раз появилось желание раскрыться. Тогда он уже был тем, кем был, и если раскрываться, то со всем тем адом, что царил в его жизни. И этот человек не только принимал его таким, как есть, он еще и не считал зазорным то, что в глубине души порицал сам Чжоу Цзышу. Деформированный, не знающий нормальной жизни Вэнь Кэсин так идеально ему подходил… настолько же, насколько Чжоу Цзышу подходил в ответ. А вместе они даже могли быть людьми… — А-Шу… — выдохнул Вэнь Кэсин и мягко повел бедрами, понукая к действию. Смазка и аккуратность позволяли Вэнь Кэсину не терять энтузиазма. Его член не был так же тверд, как когда его облизывали словно леденец, но все же не упал. Чжоу Цзышу же медленно и тщательно готовил Вэнь Кэсина к проникновению внизу, но все же в этой позе сделать это нормально было невозможно. Обласкать пальцами простату, довести до исступления… — Ах, — тем не менее, Вэнь Кэсину нравилась и та мягкая ласка, которую ему мог дарить Чжоу Цзышу. Нравилось и то, как ягодицы расходятся в стороны от ладони Чжоу Цзышу. Тихие стоны и вздохи полились с губ Вэнь Кэсина. Он наклонил голову на бок и руками чуть подтолкнул Чжоу Цзышу. Это была то ли просьба, то ли что-то непонятное, но не подчиниться и мысли не возникло. Чжоу Цзышу лбом прислонился к ключицам Вэнь Кэсина и, прекратив растягивать его пальцами, все же отстранился. — Дай смазку, — попросил Вэнь Кэсин. Залюбовавшись развратностью ситуации и тем видом, который приобрел Вэнь Кэсин в его руках, Чжоу Цзышу выполнил сказанное и подал смазку. Ему в голову не пришло даже подумать, что хочет сделать Вэнь Кэсин. Даже когда тот потянул его за руку, положил ту себе на бедро, стрельнул глазами вниз и сказал: — Продолжай. Думать? В такой ситуации? В принципе, Чжоу Цзышу мог строить довольно хитроумные планы и в процессе соития, прерываясь буквально только на миг оргазма. Сейчас же он не мог мыслить не то что от того, что его член сжимало сладко и ритмично. Нет, он не мог мыслить уже потому что, его пальцы проникали в этот стыдный жар. А они, конечно же, проникали. Вэнь Кэсин просил продолжать и не было ни единой причины отказаться. Сразу двумя пальцами ныряя в задницу Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу тяжело дышал и только смотрел на то, что творилось прямо перед ним. С ним. Вэнь Кэсин вылил в ладонь смазки и нырнул между ними рукой вниз.Ничуть не жалея одежду, он достал зажатый в брюках член Чжоу Цзышу и обласкал его ладонью, обмазал смазкой. Мурлычуще засмеялся, стоило Чжоу Цзышу зашипеть от слишком сильной и внезапной стимуляции. Он даже остановился, хотел было что-то сделать, но прежде, чем придумал, Вэнь Кэсин зачастил: — Нет-нет! Продолжай. Не останавливайся… растягивай меня, пока я ласкаю тебя. Секунду назад медлящий Чжоу Цзышу в миг прильнул ближе. Вэнь Кэсин сам впился в губы. Языки их сплелись, а стоны были уже друг в друга. Движения грубее, смелее, больше. Руки Вэнь Кэсина между ними. Его сладкие стоны на каждом глубоком проникновении пальцев в его зад и усиление хватки на члене Чжоу Цзышу. Вопрос о том, когда захочется больше, не успел возникнуть в голове. На голых инстинктах, управляемый одной лишь жаждой взять то, что так откровенно предлагают, Чжоу Цзышу оставил отверстие Вэнь Кэсина в покое, обнял обеими ладонями его ягодицы и подбросил вверх. Из-за направления, которое Чжоу Цзышу придал длиннющим ногам, те обхватили его за талию. А руки Вэнь Кэсина обвились вокруг шеи. Пульс правда пустил отстукивать испуг, а судорожный вздох неминуемо вырвался. Чжоу Цзышу держал Вэнь Кэсина так крепко, как не смог бы удержать никто в мире. И вместо того, чтобы бездумно трепыхаться, тот замер и вдруг снова впился в губы. Сознание залило жаркой волной, Чжоу Цзышу думал чем угодно, но не мозгами, опуская раскрытую задницу Вэнь Кэсина на свой член. Хватило их только на то, чтобы сделать это медленно. Сантиметр за сантиметром, распирая сжимающиеся стенки, Чжоу Цзышу насаживал на себя чуть вздрагивающего Вэнь Кэсина. Тот бестолково целовал его и вцепился так сильно, что мог бы оставить синяки, если бы это вообще было возможно. Не сопротивлялся. А когда он был наполнен до конца, то в рот Чжоу Цзышу протяжно застонали “давай”. Притормозить после такого он уже не смог бы. Удерживая Вэнь Кэсина за поджарые ягодицы, на одних руках Чжоу Цзышу поднимал его и опускал на себя. Каждое движение — всхлип. Каждый всхлип — новое движение. Быстрее. Быстрее. Быстрее. Вэнь Кэсина выгнуло. Он оторвался от губ Чжоу Цзышу, запрокинул голову и коротко вскрикнул. Между их телами стало влажно и тепло. За секунду до того, как излиться, Чжоу Цзышу вспомнил, что забыл о презервативах, и поспешно поднял все еще зажавшегося в переживании удовольствия Вэнь Кэсина. Свое семя Чжоу Цзышу выплескивал на его зад. — Отпусти… — дополнило звуки тяжелого дыхания. Глаза Вэнь Кэсина были закрыты, он спиной прислонялся к стене, легкие во весь объем напрягались. Чжоу Цзышу не спешил исполнять просьбу. Не хотелось отпускать. Но Вэнь Кэсин, наконец, открыл глаза и уставился на него сверху вниз. Смотрел с крайним любопытством и цеплялся уже не так заполошно. Под этим пронизывающим взглядом Чжоу Цзышу аккуратно перехватил руками бедра, спину и ловко поставил Вэнь Кэсина на пол. Тем не менее, рук они друг от друга не отрывали. Вэнь Кэсин держал ладони на плечах, держал взглядом. Чжоу Цзышу не убирал своих рук со спины и талии. Такой тонкой, влекущей… но тонул, конечно же, в глубине темных зрачков. Ци тонкой струйкой возвращалась в тело Чжоу Цзышу. — Не больно? — слегка спустившись пальцами по жесткому торсу, Чжоу Цзышу тронул ими верх ягодицы. — Удивительно, но нет, — хрипло ответил Вэнь Кэсин. — Похоже, ты даже ни одного синяка на мне не оставил… — А должен был? — Вертя-то в руках шестьдесят восемь килограмм живого веса? — И правда… ты слишком худой, — Чжоу Цзышу даже не врал, пальцами поглаживал чуть более мягкую, чем остальное тело, мышцу. Он просто уходил от ответа. И чуть нахмуренные брови Вэнь Кэсина говорили о том, что этот кульбит замечен. — Кто бы говорил. Если бы не все эти мышцы, то твоя худоба пугала бы в сочетании со шрамами. — Но не пугает? — Нет, — Вэнь Кэсин опустил ресницы и убрал руки с плеч Чжоу Цзышу. В тот же миг он нахмурился. Чжоу Цзышу тоже почувствовал — это порвалась их связь. Все же, то, что между ними случилось, явно было пусть и неправильным, но двойным совершенствованием. И одно дело, когда им занимаются два мастера боевых искусств, и другое, когда один из участников не может направлять ци. Она до краев наполнила Вэнь Кэсина и частично не желала покидать тело, потому что это была его ци, а тело - точь в точь. Идеальные условия. А сам ритуал проведен из рук вон плохо. Впрочем, Чжоу Цзышу слабо себя контролировал. — Тебе нехорошо? — Чжоу Цзышу, который отпустил Вэнь Кэсина, стоило тому податься от него в сторону, тронул его за плечо. В этот раз не стал ждать, когда ци по капле утечет сама, силой погнал ее по меридианам к точкам выхода, к коже, к себе. — Нет… точнее, не знаю. Я, конечно, давно ни под кого не ложился, но это должно было обеспечить больше малоприятных бонусов, а тут… — Что? — Я словно с десяток раз кончил, — ухмыльнулся Вэнь Кэсин и таки стряхнул с плеча руку Чжоу Цзышу. — Я в душ, а ты готовить. Чжоу Цзышу выгнул бровь. Он-то был готов, но не родился еще человек, который готов был это съесть. — Просто порежь мне апельсинов, — и Вэнь Кэсин скрылся в ванной. Нарезая апельсины и слушая шум воды, Чжоу Цзышу думал, что мог бы провести так каждый день оставшейся жизни. Не будет ни в чем признаваться, обуздает свои саморазрушительные порывы раскрыться таким, каким прожил больше восьмисот лет. Нет, к чертям все это, сожмет зубы покрепче и просто будет счастлив. Позже, когда они вдвоем устроились на диване под свеже купленным пледом, Вэнь Кэсин был словно воплощение соблазна. Они сидели рядом, Чжоу Цзышу сглатывал и держал руки при себе. Сколько мог держал, все же тело Вэнь Кэсина было человеческим и тот напор, да и та поза, в которой его имели буквально час назад, не предполагали немедленного повторения. Но Вэнь Кэсин шепнул на ухо “хочу”, а через десять минут уже сидел на коленях Чжоу Цзышу спиной к нему и вскрикивал всякий раз, как его приподнимали, чтобы входить было удобнее. Сжимал ноги, бедра его дрожали, когда задницу до предела распирало. Он сам себе дрочил, а Чжоу Цзышу держал его, чтобы не навредить очередным слишком активным соитием. В этот раз Чжоу Цзышу не допустил парного совершенствования, но и целиком ци не удержал в себе. Она тянулась в тело Вэнь Кэсина, признавая его. Радостно бежала по его меридианам и подхлестывала яркость оргазма, подчеркивая гармоничность происходящего. Уже перед сном задумчивый Вэнь Кэсин кружил пальцем по шраму от второго гвоздя. И перед тем, как с носом нырнуть под большое двуспальное одеяло, которое они купили вместе, сказал: — Насколько же ты сильный, а-Шу? Я даже представить не могу, как подобного можно было добиться в твоем теле. Без страха, с одним лишь любопытством. Немного с беспокойством. — С чего ты взял? — Чжоу Цзышу поймал длинный указательный палец, не сжимая, лишь обозначая, что тот в плену. Он полностью проигнорировал вторую часть сказанного. Думал перевести тему, хотя очевидно было, что это бессмысленно. Вэнь Кэсин не слепой. И он точно заметил, что его слишком легко поднимают. А на диване, когда соблазнял, выходит, что проверил? — А я ошибся? — с ноткой вызова вопросом на вопрос ответил он. — Нет. — Вот видишь, — Вэнь Кэсин расплылся в улыбке, под одеялом цапнул Чжоу Цзышу за талию и подтащил к себе. — И секс с тобой хорош настолько, насколько вообще может быть. Как мне в тебя не влюбиться? Они лежали нос к носу, пальцы Вэнь Кэсина поглаживали в глубинах одеяла талию Чжоу Цзышу, снова завалившегося после душа в постель в одних трусах. Одними кончиками ногтей Вэнь Кэсин спускался до резинки и снова перебирался выше. Считать ускорившийся пульс было просто, но ничто кроме него не выдавало волнения Вэнь Кэсина. — Я надеюсь, что ты не найдешь ни одного способа, — в конце концов ответил Чжоу Цзышу и притянул Вэнь Кэсина в поцелуй. Ответ был такой чувственный, полный и жадный, что Вэнь Кэсин мог бы ничего и не говорить. Но как же было приятно, что он попытался.