По кругу

Их третье совместное утро погода встретила снегопадом. За окном кружили пышные хлопья снега, небо казалось ватным, а если смотреть из окна вниз, то нужно было еще постараться, чтобы разглядеть стремительно утрачивающий свою расцветку асфальт. Вэнь Кэсин стоял у окна во второй из их подъемов, в первый они перетрахались до такой степени, что уснули. В теплых тапочках, закутавшийся в одеяло, он недовольно провожал взглядом нарядные снежинки сверху вниз. Простоял так минут двадцать, потом сделал себе горячий кофе, вылил остывший с первого подъема и собрался пойти в магазин. У них кончилась еда, презервативы и вино. На вечер Вэнь Кэсин собирался приготовить для Чжоу Цзышу ужин в лучших традициях сыроедов. Поязвил по этому поводу немного, а когда заметил, что Чжоу Цзышу тоже решил соскрестись с кровати, предложил тому остаться дома. Выглядел таким очаровательно виноватым… Если бы три захода жесткого секса, пускай и подряд, могли бы причинить Чжоу Цзышу хотя бы душевные страдания, он бы обязательно принял трогательную заботу о себе. Позволил бы Вэнь Кэсину стаскаться за продуктами, а сам бы в это время валялся в кровати, в которой вот уже три дня вновь познавал всю сладость полноценного сна. Но Чжоу Цзышу мог выдержать и не такое, поэтому тратить время на валяние в постельке не хотел. К тому же, в постельке, где нет Вэнь Кэсина. Она сразу теряла свою привлекательность. Кроме прочего ему нравилось ходить с Вэнь Кэсином по магазинам. Собравшись привычно быстро, Чжоу Цзышу еще ждал Вэнь Кэсина из душа. Тот возмущался, почему это за ночь у того не вырастает щетина, тогда как ему приходится как-то с ней бороться. Удивительно, но сам Чжоу Цзышу никогда не задумывался об этом. И пока Вэнь Кэсин бегал по его квартире, то допивая кофе, то потеряв носки под диваном, то попытавшись снять браслет, чтобы не потерять, Чжоу Цзышу думал о себе, застывшим в вечности. Браслет снимать он запретил, под гневным взглядом Вэнь Кэсина выстоял, а ничего из библиотеки Арсенала припомнить не смог. Наверное, с бородой те же опции, что и с едой. Стоит ему начать жить как человек, а не как бессмертный мастер боевых искусств, так сразу и щетина начнет появляться не раз в месяц. Может, даже холод ощущать начнет как нечто губительное, а не просто как не очень-то и досадный факт. Одевшись в ненужное теплое пальто, недавно купленное Вэнь Кэсином, Чжоу Цзышу все еще витал в облаках. Это было седьмое небо, где счастье затмевало даже дурную погоду, решившую устроить их городу локальный ледяной ад. Уже в подъезде было ощутимо холодно. Вэнь Кэсину. Он втягивал шею, по нос заныривал в шарф и дразнил взгляд Чжоу Цзышу своим красным пуховиком, улыбками и так любимо выпавшими из-под шапки двумя тонкими прядками по бокам лица. Как только они вышли из подъезда, кусачий мороз еще и щеки Вэнь Кэсину раскрасил. Оторвать от него взгляд стало совершенно невозможно. — В принципе, можно заказать суши, как ты смотришь? — среди всего прочего спросил Вэнь Кэсин. Чжоу Цзышу смотрел только на него самого и согласился бы на что угодно. Снег буквально заваливал улицу. Мягко кружил и делал всю атмосферу до невозможности романтичной. Вэнь Кэсин то и дело задевал его плечом, а спускающаяся на город ранняя зимняя тьма обещала оставить их непотребство незамеченным. Да и людей на улице не было… Свою ошибку Чжоу Цзышу заметил внезапно. Все ощущения обрушились на него шквалом ранее игнорируемого фона. Без сосредоточенности в городском “шуме” легко было проглядеть чье-то злое намерение. И он проглядел. Их было трое. Они действовали слажено, явно работали вместе давным-давно. Когда Чжоу Цзышу с Вэнь Кэсином проходили мимо злосчастного переулка, один из них, тот, что помельче, дернул за руку. Как клещ вцепился и с неожиданной силой рванул Вэнь Кэсина в переулок. Там двое сразу же зафиксировали его: один свел ему руки за спиной, выгибая беззащитно, а второй приставил нож к горлу, под подбородок. Он же первым и прошипел. — Молчи, падла. Такой беспомощности Чжоу Цзышу давно не ощущал. Ровно с тех пор, как почувствовал безжизненность в ускользающих из рук ладонях Вэнь Кэсина. Он не мог действовать, глядя на то, как безумно близко к коже находится лезвие ножа. Наточенного до остроты. Но в первую очередь силы отнимал взгляд Вэнь Кэсина. Сосредоточенный, в первый миг испуганный, а после решительный. Он захватил в долю секунды. Если бы Чжоу Цзышу сейчас положил этих горе нападавших, он чему-то помешал бы? С ужасом вместе пришла мысль, что и в этой жизни планы Вэнь Кэсина могут быть такими же как раньше. Хаотически гибельными. Страшно было подумать, что он мог их, как и в прошлый раз, нарушить таким образом, что Вэнь Кэсину придется умереть. В таких ситуациях секунды драгоценны, и пока Чжоу Цзышу, как и Вэнь Кэсина, скручивали, на дороге, прямо за ними, появился фургон. Боковая дверь отъехала в сторону и их просто забросили внутрь. Нападавшие сами залезли следом. Вели себя они нагло, мерзко. Один из них дал Чжоу Цзышу поддых и пинком перевернул на живот. Стянул веревкой запястья, а потом сверху перемотал скотчем. Крепко, надежно. Странная тактика не особо заняла место в мыслях Чжоу Цзышу. Ему все равно было наплевать на такое. Ему пришлось держаться изо всех сил. Потому что никак не группирующийся Вэнь Кэсин был длинным и неудобным. На всякий случай ему несколько раз прописали под ребра. А когда отморозки собирались вязать его, как и Чжоу Цзышу до этого, водитель скомандовал: — Поменьше усердия, — громкий ровный голос, наконец, внес что-то понятное во всю ту свалку, которую Чжоу Цзышу упорно допускал. — Господин Лэн, возможно, будет вынужден появляться публично. Не будем оставлять следов о нашем свидании. — Отпустите… — Давайте обойдемся без глупых просьб, — на резком повороте перебил Вэнь Кэсина водитель. — Отпустите его. Он просто сосед, — конечно же, слушать кого-либо Вэнь Кэсин не собирался. Не в его это было природе. Чжоу Цзышу молча смотрел на него и понимал, что должно быть так выглядел его маленький шиди в детстве, когда родителей убили. Беспомощным щенком он замирал, зная, что мертвым ничего не сделает, а значит, надо выжить. — Господин Лэн, вы думаете, что я умею только рулем крутить? Нет, я еще и затылком хорошо вижу. Увольте от этих сказок. Полная машина отморозков наполнилась еще и наимерзейшим хохотом. Открывая свои вонючие пасти, этот человеческий мусор переговаривался. Чжоу Цзышу слушал, но не вникал. Обычные скабрезности скудоумия. Его больше занимали глаза Вэнь Кэсина, весь его вид. От него фонило таким отчаянием, такой виной… Чжоу Цзышу даже думал, может, разворотить к чертям этот фургон? Прямо на глазах Вэнь Кэсина, пусть бы увидел, что его а-Шу ни разу не пошутил, когда называл себя чудовищем? Это было страшно, но и рядом не стояло с опасениями, что в тесной машине шестеро бугаев успеют Вэнь Кэсина ранить… убить. На этом страхи заканчивались и начинался расчет. Чжоу Цзышу внимательно ощупывал фон намерений. И единственный раз, когда он почувствовал четкое и однозначное желание убить, оформившееся в мгновение ока в стремление — это когда один из похитителей перевернул Чжоу Цзышу на спину и сел на него сверху. Взял его за подбородок и повращал лицо, осматривая. После нехитрых манипуляций, от которых Чжоу Цзышу было ни жарко, ни холодно, постановил, что рот вполне ебабелен, хоть и мужской. Остальные пятеро загыгыкали, а водитель на них шикнул. К тому моменту на Вэнь Кэсина надели наручники, сцепив его руки спереди, и не сильно обращали внимание. А вот тот спокойно укладывал гнев колоссального масштаба на дно своей души. Без сомнения, он собирался убить как минимум одного из шестерых, но ничто в его внешнем виде этого не выдавало. Вэнь Кэсин просто смотрел перед собой. Когда фургон свернул с нормальной дороги на разбитую, да и по прошедшему времени, стало понятно, что их вывезли за город. Не в самую обжитую часть прилегающей к нему территории. Машину сильно трясло, и похитителей стало больше интересовать, как не полететь от одной стены к другой. Они успокоились, сели и больше молчали, чем отвешивали пошлые комплименты губам Чжоу Цзышу. По всему их поведению было ясно, что они не знали точно о их связи с Вэнь Кэсином. Они даже предположения не строили, просто обычные уголовники, увидев красивого и опрятного мужчину, реагировали на него согласно условному рефлексу. В принципе, это было хорошо. Вэнь Кэсин молчал с тех пор, как испытал свою обреченную на провал попытку. А Чжоу Цзышу ни слова, ни редкие прикосновения никак не трогали. Его руки были связаны за спиной, плотное зимнее пальто скрывало фигуру, лежал он на боку и все, что могли эти бугаи, это разок жамкнуть его задницу. Это не мешало думать. Тряска и то больше сбивала с мысли. Чжоу Цзышу как раз прикидывал, можно ли делать вывод, что его не ждали рядом с Вэнь Кэсином по тому, что наручники у похитителей с собой были только одни. Если да, то это свежая слежка. Максимально недавняя, потому что чуть более длительная, во-первых, показала бы, что они с Вэнь Кэсином уже давно достаточно близки. А во-вторых, ее бы Чжоу Цзышу заметил. В не полностью вменяемом состоянии он с нового года. С первого секса с Вэнь Кэсином. Все в теле Чжоу Цзышу нарушилось, даже его потоки ци перестроились, особенно с тех пор, как он взял Вэнь Кэсина. Такой взбудораженной его ци не была никогда, и она могла нарушать восприятие. Тем более, во всем этом человеческом шуме городов. Гнилое оправдание, но хоть как-то все объясняло. Но лучше всего это делало, конечно, отсутствие убийственных намерений. Все же Чжоу Цзышу привык ощущать именно их. Когда машина, наконец, остановилась, Чжоу Цзышу волоком вытащили наружу. Пытались уронить на землю, конечно же, случайно, но падать он не захотел, поэтому получил дополнительно под дых. Вэнь Кэсин на эти проявления только темнел глазами и ничего больше не демонстрировал. Их обоих вели на какой-то склад. Под прицелом внезапно появившегося у похитителей огнестрельного оружия. Очень плохо, что не завязали глаза. Демонстрировали свои лица. Обычно это говорило о намерении убить. Тем не менее, Чжоу Цзышу этого не чувствовал. Неужели всё внутри него сломалось? Не заметил слежки, а теперь не ощущал сгустков мотивов и планов? Ведь умом он вполне понимал, как это выглядело. В глубине заброшенных отсеков было чертовски холодно. Здание промерзло, изо ртов всех присутствующих вырывался пар. Похитители и идущий впереди всех водитель фургона, по всей видимости, главный для этих ущербных, были одеты утепленно. Хорошо так одеты, на мороз. Чжоу Цзышу с Вэнь Кэсином оделись так, чтобы быстро шмыгнуть в магазин у дома. И если ему самому было абсолютно плевать на холод, его тело даже лучше концентрировало энергию, то Вэнь Кэсин уже чуть подрагивал. В процессе возни в машине ему порвали пуховик. Сбоку он оказался разодран до пояса, да и молния разошлась. Шарф, шапка, даже перчатки остались в машине. Начав приглядываться к абсолютно непримечательным бугаям, в которых особых примет было разве что лишних двадцать кило мышечной массы, Чжоу Цзышу заметил, что Вэнь Кэсин тоже смотрит. Очень осторожно, действительно практически незаметно. Он оглядывался. Вообще не смотрел на похитителей, но стоило тем обернуться, занимал статичное положение. Смотрел в одну точку, выказывая полное безразличие к ситуации. Такое не могло не заставить нервничать похитителей. Чжоу Цзышу ясно видел, как психовал тот, что лапал его в фургоне. И не менее ясно — что место выбрано классное. Откуда такая заброшка-то недалеко от города. Подмывало спросить, но ему в бок в очередной раз прилетел удар, когда он начал, не таясь, озираться на высоченные потолки, ржавые лестницы, рампы под потолком. — Эта экскурсия надолго, господин Ху? Поведение ваших подручных уже начинает раздражать, — Вэнь Кэсин и ухом не повел, говоря это. Вот так, парой слов и очень раздраженным тоном Вэнь Кэсин в один миг наполнил всех шестерых похитителей нормальной жаждой убийства. Короткой, наплывающей как прилив, по тому же закону и исчезнувшей в мгновение ока. Зато Чжоу Цзышу понял, что ничего в нем не сломалось, просто ситуация странная. Господин Ху тоже странный. Не высокий, не низкий, худощавый и можно было бы подумать, что безликий. У него была живая мимика и богатое мелкими движениями тело. Даже просто идя вперед он щелкал пальцами. Проявление нервов? Возможно. Но вероятнее мороз и отсутствие перчаток на длинных тонких пальцах. Он на слова Вэнь Кэсина никак не отреагировал. Даже не повернулся, а когда Вэнь Кэсин попытался остановиться, его толкнули в спину. Очень невежливо. Чжоу Цзышу даже рассмотрел этого невзрачного мужика. Короткий ежик, краснющие с мороза уши, нос переломан, вероятно, раз десять. И ухо. Наверное, бывший боксер. Масса тела навевала, хотя переломы ушей бывают и у обычных драчунов… В любом случае, этот урод обязательно должен будет лишиться рук. Пока они проходили очередной то ли цех, то ли обычный складской отсек, Чжоу Цзышу пытался себя успокоить, но не смог. Хотелось уже действовать, но сильно напрягало, что их обоих держали под прицелом. За себя он не волновался. Не так как раньше, конечно, когда ему было плевать, выживет он или нет. Просто уйти от пули было более-менее реально. Да и залечить ранение — тоже. Второе даже легче, чем первое. Все же скорость пули была слишком высока на таком близком расстоянии. — О чем задумался, красавчик? — видимо, не он один слабо представлял, зачем и куда они шли. Бугай-сломанное ухо скабрезно ухмыльнулся. — Представляешь, как мы с тобой останемся наедине? Остальные похитители тихо заржали. Четверо из них, один брезгливо поморщился, а их босс предсказуемо даже не напрягся, прислушиваясь. Роль Чжоу Цзышу для него была расходная. Это успокаивало… — А остальные? — спросил Чжоу Цзышу. — Чего? — Спрашиваю, один ли ты в этой компании гомосек? — Да ты охуел… Не успел Сломанное ухо набрать громкость в своем возмущении и толком замахнуться, как воздух разорвало громкое покашливание. В нем растаял испуганный вдох Вэнь Кэсина. Босс остановился и развернулся к своей процессии: — Этого можете немного повоспитывать, больно уж дерзкий, а господина Лэна вон на тот крюк. У Чжоу Цзышу внутри все перевернулось. Он мгновенно нашел один единственный крюк в этом отсеке. Он свисал с четырехметрового настила и был здесь размещен специально. Не скотобойня же. Сопротивляющегося, но молчащего Вэнь Кэсина очень быстро за наручники подвесили так, что пола он касался, только если стоял на цыпочках. Прямо перед ним уже стоял стул, пока пустой, но Чжоу Цзышу был уверен, что там собирался усесться Босс. Он не заставил разочароваться. Вальяжно расположился, закинул ногу на ногу и достал из кармана сигареты с зажигалкой, тем не менее, сразу не закурил. Крутил в руках и смотрел на Вэнь Кэсина снизу вверх. Необычное положение для такого ощутимо жесткого человека. Самого Чжоу Цзышу в этот момент били. Без изысков, по печени, по почкам, просто в корпус. Один держал под связанные руки, выкручивая их сильнее, а Сломанное ухо вымещал обиду. Сгруппироваться и минимизировать ущерб от таких простых, пусть и сильных, ударов было не сложно. Сложнее было терпеть ту боль, которой фонил Вэнь Кэсин. Каждый сильный удар, вырывающий из легких Чжоу Цзышу болезненное шипение, тот воспринимал с дрожью. — Да хватит уже! Что вам нужно? Убить? К чему эта прелюдия? — каждое слово Вэнь Кэсин ронял как камень на землю. — Отдохните, — Босс посмотрел в сторону Чжоу Цзышу. Удары сразу прекратились и все это, как будто бы безмозглое, отребье распределилось по помещению. Первый с пистолетом встал в двух метрах от Чжоу Цзышу и взял на мушку. Сломанное ухо отошел назад, тот, что оказался брезгливым, стоял сбоку от Чжоу Цзышу, ближе, чем остальные. Смотрел, как назло, на самого Чжоу Цзышу. Еще трое без особых примет окружали Босса и Вэнь Кэсина. — Я рад, что ты перестал строить из себя ледышку, — Босс щелкнул зажигалкой не громче, чем уронил эти слова. Вряд ли их слышал кто-то еще на их “берегу”. Да и судя по всему, только Чжоу Цзышу было интересно. Благо его слух позволял утолить любопытство. — Что же вы, господин Лэн, не оправдываете свою репутацию? Где девицы? Где разгульный образ жизни? Что за крысиная нора, в которой живете? — продолжил Босс. — Так много вопросов, — зло выплюнул Вэнь Кэсин. — С чего вдруг мне на них отвечать, когда со мной так невежливо поступили? — Ну не знаю… потому что хочется жить? — Думаю, не только мне хочется, чтобы я жил. Иначе до этого дня я бы не дотянул со всем своим жирным пакетом акций. — Однако, вы быстро улавливаете суть. А казались таким типичным прожигателем жизни. Да еще и столько лет к ряду… — Я не стану спрашивать, где прокололся. Давайте к делу. Босс нисколько не удивился. Слова Вэнь Кэсина не прибавили ему удовольствия. Очень ровный человек, восемь столетий назад, пока Чжоу Цзышу еще был главой Тянчуан, он бы обязательно заманил такого к себе. Безжалостный и бездушный — он идеально вписался бы. Такого не жалко терять, такой не мучается, убивая. Ни один приказ не был бы проблемой и даже не по причине верности. Хотя, наверное, она ему тоже не чужда. Интересный человек. Чжоу Цзышу пригляделся, тот тянул время специально, заставлял Вэнь Кэсина нервничать. Думал, что заставлял. Вся та клокочущая тьма, что сроднилась с этой душой еще в прошлой жизни, не могла покинуть ее в перерождении. Уж точно не в таком идентичном. — Такой догадливый юный господин Лэн. Может, вы мне сократите время и расскажете, в чем причина моего визита? — Причина вашего визита в том, что даже самый незначительный, кажущийся положительным, человек — скотина? Босс мелодично рассмеялся, а Чжоу Цзышу сжал зубы. Глупо было думать, что Вэнь Кэсин уже не запустил в движение какую-то дурную схему… Впрочем, как было об этом узнать. — Нет, господин Лэн, не теряйте веру в людей только потому, что они люди. — Что вы, господин Ху, конечно же, не потеряю. Невозможно потерять то, чего не имел. Невозможно было отказать себе, Чжоу Цзышу закатил глаза. Не картинно, как он тоже умел, а скорее от в кости въевшейся привычки. Его тройка дуболомов даже внимания не обратила. А еще они не особо интересовались разговором. — Приятно, что мы с вами можем вести диалог. На всех мероприятиях, где вы присутствовали, вы казались мне дебоширом, повесой и лентяем. И ведь регулярно светились в разных клубах. Вели развязную неинтересную жизнь. — Рад, что вам понравилось. Я очень старался производить должное впечатление, — голос Вэнь Кэсина уже чуть подрагивал. В таком положении, да еще и с задранными руками, в расстегнутой изорванной куртке он наверняка мерз. — Я лишь пытаюсь понять, что мне делать, — наконец Босс закурил. — Наверное, для начала стоит донести до вас всю мою степень разочарования этим Новым годом. Затянувшись сигаретой, выпустив пар и приложившись к ней снова, Босс был почти недвижим. Он моргал, двигал запястьем, но казался застывшей ледяной статуей. Одному из бугаев, что окружали Вэнь Кэсина, он просто кивнул. Тот сдвинулся с места и без замаха нанес друг за другом три удара в корпус Вэнь Кэсина. Выбил воздух и кашляющий стон. — Гах! — Вэнь Кэсин звучал так, как звучат люди, которых скручивает от боли. На чистых инстинктах Чжоу Цзышу попытался было рвануть вперед, но вовремя себя остановил. Наверняка же Сломанное ухо подумал, что это сделал он. Это было не важно. Кровь уже пришла в слишком быстрое движение. Нанесший удары похититель вернулся на свое исходное место. Чжоу Цзышу во все глаза смотрел и не обращал внимания, что ему самому мнут ребра. — Что ж. Как уже стало понятно, мой Новый год был испорчен. Надеюсь, сила моего негодования донесена доходчиво. — Вполне, — тихо сказал Вэнь Кэсин. — Знаете, господин Лэн, мне неловко это признавать, но я совершенно упустил из виду вас. Уже несколько лет даже не проверял, чем вы живете. Вы могли быть свободны от всей этой истории. Почему не воспользовались? Денег у вас куча. — Это же риторический вопрос? — Немного, — Босс разулыбался и затушил бычок в кейсе для окурков, туда же его и убрал. — Я всегда считал, что зря директор Вон не взял вас под опеку и не растил приближенно. Сейчас думаю, что это было правильно, иначе бы такая змея, как вы, господин Лэн, уже бы обвилась у него на шее. — Можно обойтись без сентиментальности? Что вам надо? — Надо? Ничего. Я должен оценить вашу сговорчивость. — Что… — Вэнь Кэсин звучал удивленно и очень испуганно. Чжоу Цзышу слышал этот испуг или чувствовал. Его в этот момент допинали и поставили на колени. Все пуговицы с пальто оторвали, губу разбили. Бесили уже донельзя, еще и прислушиваться мешали, он пропустил ответ Вэнь Кэсина. Да вообще часть их диалога, потому что мудак с пистолетом долбанул его прикладом рядом с ухом. Чжоу Цзышу опустил голову, тяжело откашливался и запустил в действие все потоки ци, перестав хоть сколько-нибудь сдерживать регенерацию. — Да хватит уже! — поднялся над всеми звуками голос Вэнь Кэсина. В нем было так много спутанных чувств… — Я понял! Понял! Наверное, Вэнь Кэсин говорил о том, что Чжоу Цзышу продолжали бить. Его и вправду вздернули с колен. Один держал сзади, второй — на мушке, третий — месил в корпус. Бездарно… — Едва ли, господин Лэн. Но я рад, что у вас появился кто-то, кем я могу вас припугнуть. — Он просто… — Не тратьте время и воздух. У меня такая работа — по движениям видеть, есть ли что-то, что я могу предложить человеку. Но после нашего рандеву, конечно, ваш “просто сосед” точно им станет. Может быть, если понятливый, то и соседом быть перестанет. — Да что тебе надо?! Босс рассмеялся и, наконец, встал со своего стула. — Показать, что господину Лэну есть что терять. Оцените мою компетенцию. Ни вам, ни вашему другу не грозит быть пущенными по кругу, хотя казалось бы, это первейшая идея. Но нет, я действую другими способами. — Босс сказал что-то еще, но Чжоу Цзышу потерял это за ударами. Тихо и едва слышно, но различимо оказалось только последнее: — В ногу. Прогремел выстрел. В него влился крик Вэнь Кэсина. До Чжоу Цзышу дошла простая сама по себе мысль — в кого еще стрелять, если не в Вэнь Кэсина. Дальше мысли ушли на второй план. Скотч и веревка на запястьях треснули, а следом захрустели кости, порвалась плоть, ткань. Оглушительней ударов в ухо последовал вопль. Чжоу Цзышу рванул руки в стороны, чтобы освободиться от пут. Его крепко держали за руки таким захватом, который не давал сбросить. Если нельзя сбросить целиком, то по частям всегда можно. От резкости и скорости движения Чжоу Цзышу второй, что держал его на мушке, не успел среагировать. Никто из них не успел бы. Брызги крови еще летели в воздухе, оторванная рука, а может и две, еще не шмякнулась об пол, а он уже сжимал дуло пистолета. Сминал его, наполнив ладонь и пальцы потоками ци. В оре того, что был сзади, испуганном крике второго, с чьим пальцем Чжоу Цзышу выдрал у него испорченный пистолет, происходящее терялось. Нереальность парализовала всех, а Вэнь Кэсин был подвешен к нему спиной и просто ничего не видел. Чжоу Цзышу же считал доли секунды. Ему было важнее всего вывести из строя второй пистолет, потому что скорость пули для него все равно оставалась проблемой. Он не смог быстро найти другого способа, вытряхнул из обоймы пули и запустил три в троих же охранников Вэнь Кэсина. Секунда и они рухнули. Своего третьего Чжоу Цзышу успел схватить за горло, сминая пальцами трахею. Босс смотрел на него большими испуганными глазами, его губы дрожали. Вэнь Кэсин на своем крюке издергался, пытаясь повернуться и что-то увидеть. Но к тому моменту все лишние люди уже были убиты. Выпрямляясь, встретившись с выхолощеным ужасом взглядом Босса, Чжоу Цзышу прислонил палец к губам, подмигнул и тихо прошелестел: — Т-с-с… За спиной все еще бился в последних криках агонии, истекающий кровью из оторванных рук Сломанное ухо. Чжоу Цзышу свернул ему шею, чтобы прекратить бессмысленные крики. Очень удачно он не успел убить Босса. Очень. Вэнь Кэсин отчасти закрывал его своим телом, поэтому и его убирать пулей было бы неправильно. Это вообще было неправильно с точки зрения вменяемости, но все еще очень хотелось. Но сейчас важнее было не спугнуть. Загнанный зверь опасней всего, поэтому Чжоу Цзышу вертел в пальцах еще одну пулю и медленно шел вперед. Вэнь Кэсин тоже замер в своих кандалах, наверняка смотрел на Босса, который уставился в лицо своей вероятной смерти. Все затихли в звенящей тишине, а Чжоу Цзышу делал свою поступь бесшумной, чтобы ужас, плещущийся в глазах напротив, затопил их. Надо отдать должное, даже утонув в нем полностью, Босс не делал опрометчивых движений, которые быстро отправили бы его на тот свет. Как там его, господин Ху? Шаг. Шаг. Шаг. Господин Ху сглотнул и все же попятился, но не заполошно, без лишних движений. Он медленно отступил на шаг, потом еще и еще. Стена не позволила ему отступать дальше. А Чжоу Цзышу, наконец, оказался рядом с Вэнь Кэсином. Мельком Чжоу Цзышу глянул на троих, которым достались пули. Недовольство сначала заполнило, а потом также отпустило, мёртв был только один, двое же только прикидывались такими, лёжа без движений. Хотелось скорее посмотреть, что с Вэнь Кэсином, но он все же не мог выпустить из поля зрения оставшихся в живых. Чувствовал ухом его потрясенный взгляд и жалел, что эти два похитителя получили только ранение в корпус. То ли на них были бронежилеты, поэтому они могли не стонать, то ли впечатлял в этой шайке не только господин Ху. Но интересовал из всех, конечно, Вэнь Кэсин. Он смотрел тихо, почти без эмоций. Не понимал происходящего, но даже ликования не допускал на свое лицо, в биение своего сердца. И терпел боль от раны молча. — Лао Вэнь, — от безысходности Чжоу Цзышу попросил. У него не было времени что-то придумывать. — Пожалуйста, закрой глаза. Чжоу Цзышу лишь слегка повернул голову в сторону Вэнь Кэсина, чтобы на долю секунды встретиться с ним взглядом. В этот миг тот, не кивая, ничего не делая кроме попрошенного, закрыл глаза. — Только не открывай, — тихо взмолился Чжоу Цзышу и сделал то, что стоило. Не красуясь, не выдерживая ни ритма, ни вида. Просто желая быстрее и правильней со всем разобраться, Чжоу Цзышу переступил и, оказавшись рядом с первым выжившим, переломил ему колени одним движением. Ко второму он подошел, а не кинулся, потому что все же не хотел быстро убить. Он нужен был как образец. Первый уже орал, когда второй от Чжоу Цзышу попытался отползти. Это ему не удалось не только потому, что он был ранен. Проходя мимо Вэнь Кэсина и таща за горло хрипящего и брыкающегося второго, Чжоу Цзышу заметил сведенные к переносице брови Вэнь Кэсина. Заметил, как тот вздрогнул, когда полились в общем вое “монстр”, “чудовище”, “тварь” и всякое подобное. Но глаз не открыл. Второй полетел на первого. Господин Ху сполз по стенке. Он неотрывно наблюдал за тем, каким чудовищем был и есть Чжоу Цзышу. Но все же стоило отметить, что зрелище, которое тут было устроено именно для него, не стало чем-то фатальным. Безумие не проступило в его дыхании. Чжоу Цзышу удовлетворенно подумал, что приятно не ошибаться в людях. Даже когда они “по другую сторону реки”. Постаравшись придать своему холодному виду заинтересованности, Чжоу Цзышу решил не доводить пока что свою жертву до инфаркта: — А вы, господин Ху, не бойтесь. С вами я такого не сделаю. Тот, что корчился от боли и заливал слезами и соплями бетонный пол, сейчас не был нужен Чжоу Цзышу. Он схватил за ногу пытавшегося отползти второго и несколькими быстрыми нажатиями на акупунктурные точки сделал его тело чувствительней. Еще парой — обездвижил. Еще движение — и мир этого человека превратился в пылающий ад. Не слишком жестоко, зато очень действенно. Только уши закладывало от воя, который вырывался из его глотки. Следующим движением Чжоу Цзышу перебил своей жертве голосовые связки. Неприятное зрелище. Первый, с перебитыми коленями, стал выть значительно тише. На что-то еще надеялся, идиот. Выпученными донельзя глазами господин Ху смотрел, как Чжоу Цзышу поднялся, но пошел не к нему, а к Вэнь Кэсину. Очень быстро и бережно он снял того с крюка, отметив, что от боли не только в ноге его тело пробивала дрожь. — Что еще? — быстро скинув с себя пальто, Чжоу Цзышу медленно опустил Вэнь Кэсина на него. Он не думал, что его вопрос поймут, слишком занят был, бережно устраивая на клочке ткани свое сокровище.. — Рука. Не страшно, я на ней не висел, — Вэнь Кэсин, чье лицо было прямо напротив лица Чжоу Цзышу, попытался было открыть глаза, но Чжоу Цзышу быстро закрыл их ладонью. — Не открывай. Умоляю… — он правда умолял. — Не открою, — прошептал Вэнь Кэсин. Теперь Чжоу Цзышу было спокойнее. Исключительно быстро и аккуратно, он осмотрел руку. Прощупал всеми доступными для него способами. Перелом без смещения, если повезет, то сильный ушиб и трещина. С ногой было чуть хуже. Кровь текла, но после того, как Чжоу Цзышу порвал штаны Вэнь Кэсина и внимательней глянул на рану, то решил, что время есть. По касательной, даже мышца толком не повреждена. Тем не менее, не забыв парой точных ударов замедлить кровопотерю и чуть облегчить боль, Чжоу Цзышу оставил свою драгоценную ношу на полу. Он развернулся к единственному целому и живому из своих похитителей и не допустил ни единой эмоции на лицо. За все сотни лет он не научился убивать с улыбкой, даже когда вправду получал удовольствие от устранения настоящего мусора. Встав на ноги, Чжоу Цзышу пошел к господину Ху. Удивительно, но тот на дрожащих ногах, по стенке, тоже поднялся. Вот он не отказал себе в улыбке. Дрожащей, тщедушной, но все же улыбке: — Обязательно также? — господин Ху мотнул головой в сторону корчащихся на полу своих подчиненных. — Нет, — легко уронил в сгущающуюся панику между ними Чжоу Цзышу. Сразу стало легче. Господин Ху на глазах преобразился. Из него, как не было, ушла готовность к смерти. Она оставила его взгляд живым, пытливым, на все готовым. Все же, очень гибкий человек. — И что для этого?.. Он не успел договорить. Чжоу Цзышу впечатал ему в грудь раскрытую ладонь, а его самого — спиной в стену. Эти методы покоились глубоко в памяти, но не способны были исчезнуть. Ци рванула в знакомых направлениях, опутывая сухие неиспользуемые меридианы. Она же по ним пробежала, по всему организму, забирая, собирая. Всё концентрируя в протоках, которые никакой томограф не покажет. Разве что МРТ будет фонить и мылить снимки. Собственными силами организма, использовав ничтожное количество ци, Чжоу Цзышу поставил этому телу таймер. Определил срок. Когда через секунду Чжоу Цзышу отнял ладонь от груди господина Ху, тот закашлялся кровью. Поморщившись, Чжоу Цзышу отступил. — Гха! — продолжая откашливаться, господин Ху повалился на пол, поднял взгляд и, оскалившись подобием улыбки, сплюнул кровь. — Ай-яй, зачем обманывать с позиции силы? — Я не обманул, — Чжоу Цзышу присел. — Боль пройдет. — Вместе с жизнью? — В вашем случае — до. — Хорошо-хорошо, — господин Ху, не переставая улыбаться, попытался сесть у стены в какую-то более презентабельную позу. — Я поверю, у меня нет выбора. — А мне нет причин лгать. Как и вам. Знаете, что я с вами сделал? Господин Ху кинул взгляд на своего человека, отчаянно пытающегося не скулить. На второго, скулить просто не способного. У того из глаз текли слезы, его всего выгнуло болью, парализованное тело сокращалось предсмертной судорогой. — Полагаю, нечто ужасное? — Далеко не худшее из того, на что я способен. — Даже не сомневаюсь… — господин Ху снова смотрел на то, как двое его людей умирают с разной скоростью. — Полагаю, я тоже умру. — С огромной долей вероятности, но это может быть не так болезненно. — Как великодушно… Так что вам нужно, господин Лю? — Чжоу. — Кто бы теперь сомневался, что имя в договоре поддельное… Так, что вы хотите, господин Чжоу? — Лично я хочу знать, кого убил и за что. Вы, скорее всего, меня просветите. А вот… господин Лэн наверняка подкинет еще не один вопрос. Да? Вэнь Кэсин вздрогнул: — Да, — голос его, тем не менее, оставался твердым. — Господин Ху, в совете все связаны? Чжоу Цзышу обернулся к Вэнь Кэсину, сидящему совсем неподвижно на больше похожем на драную тряпку, тем не менее, плотном, пальто. Он упорно не открывал глаза, хотя ему приходилось морщиться, чтобы не поддаться соблазну посмотреть. Каркающий смех мистера Ху, раздавшийся спустя пару секунд после того, как он понял, что это и есть вопрос, прекрасно подходил моменту. Вэнь Кэсин прислушался к нему и удовлетворенно улыбнулся. Удовлетворенно, но грустно. Чжоу Цзышу уже проходил все оттенки этой улыбки. Эти всегда были опасны. — Давайте так, маленький господин Лэн мне ничего не сделал, и у меня нет личной неприязни к нему. Равно как и я не сделал господину Лэну ничего, за что меня стоило бы убивать. Я тогда был младшим помощником, и хоть и по уши во всей истории, но персонально не повинен. — Вы решили исповедоваться? — Вэнь Кэсин, которому бы среагировать на этот не ответ, только слегка повел головой. — Чжоу Цзышу, это уже глупость, могу я открыть глаза? Чжоу Цзышу осмотрелся и смалодушничал: — Нет. — Да что я увижу? — Вэнь Кэсин уже на самом деле нахмурился и попытался сменить позу, но пальто для маневров с подстреленной ногой оказалось маловато. И правда, что бы он мог увидеть того, что обскакало бы его фантазию. Разве что кое-что, что Чжоу Цзышу хотел показать только господину Ху. Тот всем видом демонстрировал, что за жизнь свою готов торговаться. Пока Чжоу Цзышу склонялся к тому, чтобы убить его через пару часов, но количество информации в этом человеке делало решение неокончательным. Было бы глупо выпускать из рук улов. — Лао Вэнь, дай мне минуту… Наклонившись чуть вперед, Чжоу Цзышу протянул к господину Ху руку, раскрыл сжатый кулак и заставил пулю, что была в нем, подняться в воздух. Потоки ци, делающие воздух плотнее, завертели кусок металла. — Господин Ху, я — не самый честный человек на свете, но я сделаю все от меня зависящее, чтобы продлевать вашу жизнь, пока вы полезны господину Лэну. В тот миг, когда вы усомнитесь, что его благополучие не единственное, что держит вас на этом свете, я совершенно точно решу, что ваша жизнь не стоит усилий. Пуля в потоках ци завертелась быстрее, проминаясь с каждого бока, корежась в давлении и разрываясь изнутри. Чжоу Цзышу снова сжал кулак и кинул раскуроченную пулю в карман. — Доходчиво, — просипел господин Ху. То, насколько ошеломила его демонстрация силы Чжоу Цзышу, видно было по его дрожащим рукам и губам. Глаза безумно метались из стороны в сторону, он задышал тяжелее и вдруг резко оборвал себя. Остановил. И заговорил снова тоже внезапно: — Я очень надеюсь, что господин Лэн знает, что его далеко не простой сосед — настоящее чудовище. Потому что если не знает, то мне все равно не жить где-то среди попыток скрыть правду. Цокнув языком, Чжоу Цзышу подумал, что точно взял бы такого в Тянчуан. Не своим учеником, конечно, но на службу. Умеет служить, просто так из-за одного страха ничего не выдаст — от него и сейчас могла быть польза… Полезный донельзя человек, даже если хотелось его немедленно убить, прямо как сейчас, но многое останавливало. — Я серьезно, господин Лэн. Он — чудовище, и я лучше умру сейчас, когда полностью готов, и буду уже рад, если сделаю это не так, как мои люди, потому что второй как раз от кровопотери кажется издох. Зададите свои вопросы и разойдемся, вы куда там шли, а я туда, куда сегодня не собирался. Прислушиваясь к реакциям Вэнь Кэсина и немного боясь, что позволил этому прозвучать, Чжоу Цзышу с волнением отметил, как забился быстрее его пульс. Лишь каплю быстрее. Он быстро вернулся к норме, хотя и с явным усилием. А следом Вэнь Кэсин хмыкнул и нежно улыбнулся: — На слух и сообразительность не жалуюсь, господин Ху, — Вэнь Кэсин с уже довольно раскрасневшимся носом и дрожью от холода в голосе смотрелся скорее трогательно и очень юно. Оттого его слова звучали резче. — Но я еще в детстве узнал, что существуют чудовища, о которых я не подозревал. А господин Чжоу хотя бы моё чудовище. Невольно расплывшись в улыбке, Чжоу Цзышу решил, что договоренность вполне достигнута. А господин Ху закатил глаза. В любом случае, им срочно надо было в тепло. — Довольны? — Чжоу Цзышу поднялся и спросил, не глядя ни на кого. Глазами он обшарил помещение в поиске канистр с бензином. Все такие места для мутных разборок при подготовке к теоретическим преступлениям хорошие мудаки оборудовывают средствами для сокрытия следов. — Думаю, да, — ответил господин Ху. — Но вы и понятия не имеете, в какое говно вступили. — Но вы же нас просветите, — кинул Чжоу Цзышу и одним движением поставил господина Ху на ноги. — Но лучше в машине. В другом конце огромного помещения все же нашлись две канистры. Чжоу Цзышу быстро прошел к ним, принес под удивленные взгляды господина Ху и ворчание Вэнь Кэсина. И если первый помогать не собирался, то второй очень хотел. Вышло наоборот. Вручив канисты господину Ху, Чжоу Цзышу велел ему облить тела тех, что уже были в куче. Пока тот кряхтел, тащил канистру, открывал ее, в кучу отправились остальные трупы. И куски тел. Рука шмякнулась прямо перед господином Ху и он не удержался от вскрика. Пока они оба поливали бензином всякие биологические следы, Чжоу Цзышу спросил про ключ от наручников. Хорошо, не забыл, а то пришлось бы их ломать или вскрывать, что добавило бы Вэнь Кэсину вопросов, которые наверняка еще будут заданы. Причем ключ нашелся даже не в карманах облитых бензином трупов. Господин Ху послушно отдал веселый новогодний брелок с единственным висящим на нем ключом. И когда Чжоу Цзышу открывал наручники, а пламя, призванное скрыть совершенное, разгоралось, Вэнь Кэсин шепнул на ухо, что ему страшнее не видеть. Подлый и очень действенный шаг. Естественно, Чжоу Цзышу сразу же сдался. Впрочем, ему важнее было самочувствие Вэнь Кэсина. Вероятность обморожения обогнала в списке страхов раскрытие личности Чжоу Цзышу. В конце концов, Вэнь Кэсин умный, а Чжоу Цзышу — странный артефакт прошлого. Ситуация, которая сложилась сейчас, была не самой плохой для снятия масок. Не всех, конечно же. С помощью Чжоу Цзышу Вэнь Кэсин поднялся и огляделся. Понятливый господин Ху заметал следы, плескал бензин на лужи крови и поджигал их. На складе стало становиться теплее, но нужно было уходить. — Надеюсь, пистолет чистый? — не глядя, кинул свой вопрос Чжоу Цзышу. Вэнь Кэсин отреагировал на него поднятой бровью, зато перестал разглядывать следы его работы. — Конечно, господин Чжоу. Может, по сравнению с вами я и не такой уж профессионал, но тоже свое дело более-менее знаю. — Хорошо, тогда уходим, — Чжоу Цзышу поднял с пола свое похожее на половую тряпку пальто и надел. В карман отправился смятый пистолет, который Вэнь Кэсин проводил очень любопытствующим взглядом. Он уже открыл было рот, как Чжоу Цзышу чуть наклонился и легко поднял его на руки. Конечно, здорового мужика без помощи ци он тоже поднял бы, в конце концов, зачем иначе ему все эти железные мышцы, приобретенные еще до утраты веры. Но вот легко поднять, как пушинку, можно было только при помощи ци. И он ее применил, потому что предполагал, что Вэнь Кэсин будет сопротивляться. И он сопротивлялся. Может, изначально он и открыл рот, чтобы спросить, что произошло с пистолетом, но в итоге он шипел ядовитой змеей. Чжоу Цзышу ни одной претензии не проигнорировал. Отвечал каждый раз со всей ответственностью. Говорил, что не отпустит, потому что им в машину надо быстро. Напоминал, что кое-кто ранен. На медицинский поток терминов Чжоу Цзышу реагировал встречными вопросами. Когда они вышли из здания и до машины остались считанные шаги, Вэнь Кэсин замолк. В его случае это всегда было плохим предзнаменованием. Благо господин Ху действовал как человек, который ощущал, что ему одним движением руки перевернули все внутренности. И понимал, как легко Чжоу Цзышу может оборвать его жизнь даже простым бездействием. Он плелся на достаточном удалении. Именно в его сторону кинул взгляд Вэнь Кэсин, прежде чем позволить себе сказать что-то более интимное, чем до этого. Сильно понизив голос, он бросил с непонятной интонацией: — Получается, ты в любой момент мог не позволить мне вести себя с тобой как вздумается? Мог оттолкнуть и не дать взять тебя? И что это значило? Что прощупывал Вэнь Кэсин? Неужели ему хватило воображения предположить, что Чжоу Цзышу делал что-то, к чему его принудили? Вот уж вряд ли. Опустив Вэнь Кэсина у пассажирской двери фургона, он открыл ее, но тот не сел. Пришлось отвечать: — Всего, что ты делал со мной, я хотел. — Это такое извращение не по-человечески сильного человека? Любишь подчиняться? — Люблю тебя. А теперь в машину. Чжоу Цзышу ответил зло, время шло, Вэнь Кэсин был сильно промерзший. Думать о том, как среагируют на такое прямое, хотя и полностью очевидное, признание, времени не было. Не было и сил. Денек вышел так себе, он планировал совершенно другое, а теперь надо было еще думать, куда сваливать. Мысли прервало неловкое движение. Вэнь Кэсин потянул его за лацкан здоровой рукой. Казалось, поцелует. Но он прямо в губы прошептал: — Я более чем уверен, что не способен был на такое чувство, но я тебя тоже. Его теплое дыхание еще фантомно грело губы, а сам Вэнь Кэсин уже скользнул на сиденье и оттуда крикнул: — Господин Ху, скажите, а меня нужно было убить? Неловко Чжоу Цзышу закрыл пассажирскую дверь и открыл боковую. Ключи он забрал у господина Ху еще до того, как начал заметать все следы на месте бойни. В фургон изрядно потрепанный и немного в копоти господин Ху загрузился быстро. Чжоу Цзышу молча кинул ему наручники, и тот отвечал Вэнь Кэсину, приковываясь к боковой ручке. — У меня была задача переубедить и запугать всеми способами. Мы рассматривали вариант подстроить несчастный случай и уложить в кому. Но у нас есть отягчающие обстоятельства. — Завещание моей матери? — О, вы его тоже видели… Сев за руль и тронувшись с места, врубив печку на максимум, Чжоу Цзышу не собирался вмешиваться в этот разговор. К тому же ему было на руку, что Вэнь Кэсин, огорошив таким приятным признанием, тоже выглядел довольным. Вот только его промерзшесть никуда не делась, поэтому, выруливая на шоссе, Чжоу Цзышу положил руку на колено Вэнь Кэсина и запустил ци по всему его телу. Прогревая, запуская регенерацию, насыщая энергией. Если тот и хотел что-то спросить, то не пожелал это делать при господине Ху. А тот, в свою очередь, без лишних вопросов выкладывал все, что знал. Бесценный источник информации. Не слишком близкий, но и не далекий от эпицентра. У него не было причин врать, потому что не было для него ничего дороже его собственной шкуры. Вполне устраивающая расстановка сил. Чжоу Цзышу вел аккуратно, ему ни к чему было привлекать внимание. На праздничной дороге было полно машин, все спешили по своим делам. Иногда, останавливаясь на светофорах, он видел в соседних автомобилях семьи. Одни даже везли с собой кресло на заднем сидении. Они с Вэнь Кэсином везли с собой пленника. До этого сами были похищенными и валялись на полу фургона. Это казалось забавным. Улыбаясь тем, с кем случайно пересекался взглядами, Чжоу Цзышу был рад, что не забыл рукавом вытереть с лица кровь. Вэнь Кэсин же выглядел лучше при том, что пострадал сильнее. Все то время, что они ехали, он не переставал разговаривать с господином Ху, а минут десять назад спросил аптечку и теперь оказывал себе первую помощь прямо на пассажирском сидении. Прочищал рану, шипел, но не останавливался. Даже повязку себе наложил. Съехав на пять минут на обочину, руку ему помог зафиксировать Чжоу Цзышу. Кроме болезненно-приятного времяпрепровождения в дороге Чжоу Цзышу получил и пищу для ума. Во-первых, досье на членов совета ему явно очень пригодится. Не зря заказывал. Жаль, не надавил на исполнителя, но тот и так был в истерике от объема работ в праздничные дни, когда ни до кого не достучишься. Во-вторых, ему надо решить, где они будут прятаться все это время с Вэнь Кэсином. Ну и в-третьих, что делать с господином Ху? Вэнь Кэсин вот, совершенно не страшась, обменялся с ним контактами. Благо сотовые телефоны своих жертв похитители не выбросили, а лишь запихнули в бардачок. Рассматривая искоса откинувшегося на сидении измотанного Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу отмечал, что тот выглядел на удивление умиротворенно. Все же он был созданием хаоса, может, поэтому они с Чжоу Цзышу так идеально друг друга дополняли? И поэтому весь побитый в краденом фургоне он чувствовал себя вполне приемлемо. Господин Ху тоже не жаловался. Скорее, он открещивался. А Вэнь Кэсин изредко бросал неуверенные взгляды в сторону Чжоу Цзышу, а потом задавал очередной скользкий вопрос. В итоге пришлось сказать ему, что время дорого, а господин Ху, к тому же, если решит их предать, скоропостижно скончается. Так что спрашивать надо обо всем. И если там окажутся какие-то слишком тайные тайны, то Чжоу Цзышу на них все равно плевать. Вэнь Кэсин серьезно кивнул, но сразу в лоб интересоваться, кто убил его родителей не стал. Его больше интересовало, как связаны между собой члены совета директоров. Оказалось, что господин Ху знал не так уж много. Когда его прямо спросили про Жун Юй, с которой, по всей видимости, и пытался договориться Вэнь Кэсин, сказать ему про неё было нечего. Присутствовала на собраниях, жила на дивиденды, нормальная такая старушка семидесяти лет. Не только Вэнь Кэсин был удивлен, что её что-то связывало с криминальной стороной решения проблем клиники. На некоторое время разговор переместился во внезапное русло. Вэнь Кэсин теперь стал расспрашивать господина Ху о работе клиники. Тот отвечал, спотыкаясь, и в какой-то момент они перешли к подобию разговора, а не допроса. Чжоу Цзышу просто слушал. Оказалось, господин Ху вовсе не старейший приближенный главного гада. Все же, Чжоу Цзышу про клинику ничего еще толком и не знал, поэтому открывал все заново. Ван Байху — глава совета директоров — был человеком, к которому, судя по услышанному, у Вэнь Кэсина было больше всего вопросов. И вопросы эти зиждились на том, что он был другом отца Вэнь Кэсина. Это раскрыл господин Ху, когда спросил в настоящего ли волка вырос сын друга его хозяина. Путаясь в именах и событиях, Чжоу Цзышу вычленил главное, что, наверняка, заметил и Вэнь Кэсин. Господин Ху заведовал грязной работой, которая как повышение перешла ему сразу после смерти отца Вэнь Кэсина. Он утверждал, что напрямую не касался его устранения, но даже не думал врать, будто понятия не имеет, что с тем случилось. Машина уже въехала в черту города, когда господин Ху среди своей насмешливой многословной речи выдал предположение, что юного господина Лэна решили убрать из-за того, что его пакет акций слишком жирный. Вэнь Кэсин на “юного господина” огрызнулся, а на само предположение ответил язвительно и грубо. Ни на яд в словах, ни на тон господин Ху не отреагировал, лишь развил свою мысль. Если фактическое управление все равно не ушло бы к Вэнь Кэсину, то, состоя в совете директоров, он мог бы догадаться о теневых связях клиники с мафией. Когда это было произнесено, по Вэнь Кэсину было легко понять, что он не знал. Видимо, он настолько не догадывался, что новостью был буквально ошеломлен. А вся постепенность ее подачи как раз и нужна была, чтобы такую откровенную реакцию выбить. Чжоу Цзышу остерег господина Ху от ведения собственной игры и свернул с шоссе. Недалеко на окраине у него была так себе квартирка, ее он светил по своей прошлой работе, когда надо было сделать вид, что он человек. В ней можно было провести пару часов, а главное, она была обставлена по-человечески, и там была расширенная аптечка на всякий случай. Пару десятилетий назад такие случаи даже бывали, но вот лекарства он недавно обновлял из чистой педантичности. Успел наступить вечер, когда они остановились у обычного жилого дома в маргинальном районе. Чжоу Цзышу обернулся к господину Ху и кинул ему ключи от наручников: — Давайте продолжим в помещении. Наверное, все еще и голодны. Закажем доставку, приведем вас в порядок и отправим с отчетом, — предложил он с улыбкой. Господин Ху споро открыл наручники, ответил такой же пустой улыбкой и согласился: — Как великодушно, господин Чжоу. Не смею отказаться от вашего гостеприимного предложения. Вэнь Кэсин закатил глаза и первым вышел из машины. *** В свое время Чжоу Цзышу любил этот район за безразличие к ближнему. Не то чтобы он искал одиночества, но тогда он пошел в наемники и убивал по приказу. Рефлексировал, вспоминал Вэнь Кэсина и думал, что если не сам пойдет на мост, то и не считается. Как и сотни лет до этого, он не приходил ни к какому внятному решению. Плыл по течению. Купил эту квартиру и использовал её как свое временное жилище. Оборудовал ее по-человечески, долго состоя в сомнительной организации, он оброс кучей знакомых, в том числе из весьма бандитских кругов. Откровенных выморозков Чжоу Цзышу порой убивал сам, и ему это позволяли. Когда стали звать в мафиозные группировки — исчез. Ему не сложно это было сделать, все же слишком близко он к себе тогда никого не подпускал. Но райончик ему нравился. Покореженный забор вокруг его дома, в котором пролетов вырвано было больше, чем сделано калиток. Завешанный бельем двор, а ведь в этом доме жили даже не переселенцы из деревень. Но особенно — доска объявлений, которой он в свое время зачитывался, стоя часами у свидетеля судеб и намерений. Доской она была номинально, объявления облепляли все доступные стены и другие незащищенные поверхности. Дверь в подъезд даже сейчас, в век цифровых технологий и магнитных замков, была отжата и раздолбана. Чжоу Цзышу открыл ее как и другие сомнительные жильцы — не используя ни код, ни ключ. Просто дернул за ручку двери, отжимая магнит. У него за спиной господин Ху комментировал вкус Вэнь Кэсина в мужчинах. А Чжоу Цзышу радовался, что ключи от этой квартиры у него всегда болтались с собой и не придется давать мастер класс по взлому. Иначе и без того скабрезное обсуждение его неочевидных плюсов стало бы вовсе невыносимо. Хотя бы потому что у Вэнь Кэсина ни в прошлой, ни в этой жизни не водилось стыда. Зато водилась паранойя, поэтому ничего личного он не сказал, зато перевел тему на вкус в мужчинах господина Ху. Дальше они просто вежливо лаялись и следовали за Чжоу Цзышу. Оказавшись в квартире, они не перестали перелаиваться с использованием всех доступных образованным людям метафор. Чжоу Цзышу уже хотелось просто матюгнуться, но вместо этого он одного спорщика приковал к батарее на кухне, а второго увел в единственную комнату. Поэтому и раздевал Вэнь Кэсина под доносящиеся с кухни увещевания о том, что смертникам можно доверять. Оставшись же наедине, скинув на пол всю грязь, что они подхватили на заброшенном складе, Вэнь Кэсин здоровой рукой схватил Чжоу Цзышу за шею и втянул в поцелуй. Они стояли посередине комнаты едва одетые и целовались. Со свежими ранами, вопросами и страхами. Вэнь Кэсин обнимал его так осторожно, а на ухо шептал, что ему тоже наплевать, кто такой Чжоу Цзышу. Все это было так нежно, Вэнь Кэсин был так податлив. Даже отдал инициативу в поцелуе и позволил уложить себя на кровать, скинув пыльное покрывало. Тяжело дышал, пока Чжоу Цзышу расстегивал его пояс, ширинку. И грубо ругался, когда занялись его раной. Еще и господин Ху крикнул с кухни, что хочет в туалет и если они собрались трахаться, то рискуют прийти на испорченную кухню. Вэнь Кэсин над этим смеялся. Господина Ху отпустили в туалет и снова сроднили с батареей. Чжоу Цзышу вернулся к Вэнь Кэсину с тазиком теплой воды, чистыми тряпками и своей богатой аптечкой. Не забыл и чистую одежду. И пока он занимался обработкой ран и оценкой состояния в спокойной обстановке, Вэнь Кэсин рассказывал про то, что господин Ху всегда был такой — много шутил, улыбался. В детстве Вэнь Кэсина, когда тот ходил на мероприятия в клинику или случайно оказывался у отца на работе, он порой пересекался со вторым помощником господина Вана и видел, какой он. Да и позже, когда они снова встретились, стоило Вэнь Кэсину унаследовать свои проклятые акции, он понял, что некоторые люди совсем не меняются. теперь осознал, что такие — не меняются даже перед лицом смерти. Кивая в нужных местах, Чжоу Цзышу обработал все раны, оттер с Вэнь Кэсина каждый след грязи. Донельзя хотелось повернуть его к себе спиной и помочь заживлению, прислонив ладони к лопаткам. — Хватит, — нежно сказал Вэнь Кэсин, вырывая из густоты мыслей. — Чище я уже не стану. Давай тебя осмотрю. Чжоу Цзышу, который все еще был в той одежде, в которой его похитили, в этот момент аккуратно обтирал ссадину на скуле Вэнь Кэсина. Они встретились взглядами и врать стало сразу сложнее. И надо ли? Да, не хотелось, чтобы Вэнь Кэсин видел, как он убивал, да, про чудовище всё уже прозвучало. И, да, косвенно раскрылось так много и вовсе не потому, что Чжоу Цзышу прошляпил или не смог скрыть. Нет, он умел лучше, в конце концов, восемьсот лет как-то проскрывался. Убрав тряпку от лица Вэнь Кэсина, он попытался увильнуть: — Не нужно, — сказал и решил было собрать таз, тряпки и дезертировать. Но Вэнь Кэсин больной рукой поймал за рукав и это остановило вернее ножа к горлу. Его бы он не испугался, а вот дернуть своего и без того пострадавшего чжицзи — этого боялся очень. — Дай мне посмотреть, — с нажимом сказал Вэнь Кэсин и другой рукой потянулся к щеке, погладил длинным пальцем, а потом совсем чуть улыбнулся. — Всё, что я себе сочиню, будет хуже правды. Просто дай… Чжоу Цзышу закрыл глаза и на одном выдохе произнес: — Лао Вэнь, это не честно. — Даже отрицать не буду. Раздевайся. — У нас на кухне пленник. — И он видел больше, чем я… — Вэнь Кэсин сказал это без обиды, но сработало, Чжоу Цзышу сдался. — Ты хуже любой чумы! — Выпалил Чжоу Цзышу и скинул с себя верх, а потом, не прерываясь почти, и штаны снял. Все равно все было донельзя грязное, только в помойку. Под внимательным взглядом Вэнь Кэсина он прошел к шкафу, взял оттуда старомодные, точнее, просто старые, джинсы и простой свитер. Но, прежде чем одеться, вернулся обратно: — Осмотрел? — Почти, — Вэнь Кэсин протянул руки к корпусу Чжоу Цзышу и надавил на парочку слабо виднеющихся синяков. — У тебя должны были быть сломаны ребра. Я слышал, как тебя били, и думал, что эти уроды могли и до смерти забить. — Не могли, — честно ответил Чжоу Цзышу. — Я не знал. Не соображал от страха совсем. Чжоу Цзышу поймал руку Вэнь Кэсина, когда она скользила по его туловищу мимо сердца. Поймал и прижал. Браслет на запястье звякнул звеньями. — Прости. Если бы мне в голову пришло, что за тобой могут прийти такие головорезы, то я бы перепрятал тебя давным-давно. Вэнь Кэсин засмеялся и отнял руку: — Одевайся, пока не замерз. Если ты вообще способен. — Не способен, — коротко признал Чжоу Цзышу и натянул штаны, а потом и свитер. Он не был уверен, что пора было все раскрывать, но и врать не хотел. В то же время, похоже было, что и Вэнь Кэсин боялся задавать больше вопросов. Хотя он выглядел растерянным, но точно не испуганным. К тому же порывисто сорвал короткий поцелуй с губ Чжоу Цзышу и, почувствовав моментальный ответ, внутренне чуть расслабился. — Ладно, вернемся к этому позже. Что делаем сейчас? — Обрабатываем господина Ху и отправляем к начальству с отчетом? Может, купишь билет в Испанию? — Зачем? — Чтобы господину Ху было о чем отчитываться и на случай, если и за ним проверяют. — Не прокатит? Чжоу Цзышу вскинул одну бровь: — Почему? — На новогоднем приеме я был немного… В общем, я передумал делать то, что до этого собирался, мне нужно было скорректировать планы и я решил, что предложить самой пожилой даме в совете директоров свои тридцать процентов акций — хорошая идея. — Что? — теперь уже обе брови Чжоу Цзышу взлетели вверх. — Благообразная госпожа Линь Юаньши раньше владела одним процентом акций, с самого начала. Она вложилась в клинику, когда мои родители только унаследовали дело деда. Еще четыре процента она получила, овдовев, ее муж также был акционером, но еще при деде. Я не рассчитывал… — Лао Вэнь, — протянул Чжоу Цзышу. — Зачем ты предложил ей тридцать процентов? Какие условия поставил? — Что я войду в совет. Подам свою кандидатуру и она проголосует. Это же все сейчас открыто, невозможно замять было бы. У меня тридцать пять процентов, у нее — пять. Вместе получилось бы сорок, а это как раз и есть минимум для вхождения в совет. — И отдал бы? — Конечно, — Вэнь Кэсин даже кивнул. — Через год. Мне точно хватило бы года, чтобы всё разузнать, а если бы не хватило и я ничего не смог бы сделать, тогда и к черту всю эту клинику… Прости, наверное, вопросов только больше? — Да нет, я внимательно слушал вас с господином Ху. Это все из-за родителей? — Чжоу Цзышу спрашивал аккуратно, а внутренне немного грустил о злой судьбе. — Да. Прости… я расскажу позже. Тебе расскажу всё. Они стояли так близко, друг напротив друга и Вэнь Кэсин своими глазами-омутами совершенно затягивал. Кивнув, Чжоу Цзышу, как ни в чем не бывало, полез в тумбочку за телефоном. Там же валялся зарядник, все целое и, к удивлению, даже заряжаться начало, стоило подключить к сети. Про это Вэнь Кэсин сказал, что даже спрашивать не будет. Тоже как ни в чем не бывало. Они хорошо принимали правила друг друга. Когда они вошли на кухню, всё спросил господин Ху. Спросил и почему вся квартира выглядит заброшенной лет тридцать назад. И почему так долго. И почему обязательно к батарее, ведь он не убежит. Чжоу Цзышу ответил ему только то, что он немного жалеет, что оставил его в живых. Господин Ху нервно рассмеялся, но липким страхом не потянуло. Человек правда оказался интересным. Отстегнув в очередной раз господина Ху от батареи, Чжоу Цзышу решил побыть гостеприимным. Позволил ему расхаживать по кухне, а взамен попросил телефон. К сожалению, его аппарат, что заряжался в комнате, был старым, и пока бы он там набрал заряд… Господин Ху подивился тому, насколько Чжоу Цзышу предусмотрителен, телефон отдал, а дополнительно, уже без смеха уточнил, что правильно это. Все же господин Лэн своей решительной попыткой проникнуть в совет всех знатно перепугал. Конечно же, Вэнь Кэсин поинтересовался почему. Чжоу Цзышу заказывал еду и припасы для Вэнь Кэсина на следующие несколько дней, когда они залягут в глубокое подполье. А господин Ху очень серьезно пояснял Вэнь Кэсину, что тридцать процентов акций сети клиник — это огроменные деньги. И если тому они вдруг стали не нужны, значит, он нашел что-то такое, что их стоит. Он снова напомнил про связь с мафией. Все же такая престижная клиника и вдруг обслуживает боссов Триады. Вэнь Кэсин поджимал губы, кивал и явно что-то себе там размышлял. Чжоу Цзышу это не слишком волновало, он все равно собирался позже допросить Вэнь Кэсина с пристрастием. А вот господин Ху все больше менял улыбки на резкие слова и в итоге выпалил: — Юный господин Лэн, если вас ваше чудовище так любит, что мне одним прикосновением чуть все кости не переломало, то мне надо понимать, чем я могу вам помочь со своей несчастной должностью мусорщика. Чжоу Цзышу стоял у окна, подпирал подоконник задницей, уже некоторое время занимался в основном ожиданием доставки. Вэнь Кэсин с господином Ху сидели за простым прямоугольным столом и пилили друг друга взглядами. Некоторое время, потом Вэнь Кэсин как-то тяжело выдохнул: — Я не знаю. Связи с мафией — это внезапно, но я не понимаю пока, как это может помочь мне добиться освобождения матери. В совет я хотел попасть, потому что по препонам, которые к этому чинили, понял, где зарыты все ключи к моим вопросам. — А вы не верите? — Во что? — В то, что ваша мать убила? Конечно, под давлением! — Господин Ху примирительно и превентивно поднял ладони, стоило ему уловить, как изменилось настроение Вэнь Кэсина. — Вдруг мой предшественник на должности ближайшего мусорщика господина Вана заставил её? Не зря же при том, что ваша мать не призналась, её посадили. Еще и пожизненно. — Не верю, — отрезал Вэнь Кэсин. — И правда. Я помню госпожу Лэн. Такая изящная женщина, к тому же фармацевт, такой грубый способ убийства она вряд ли смогла бы даже просто физически совершить. Вы на это собираетесь напирать при подаче на апелляцию? Господин Ху юлил как дышал. Чжоу Цзышу подумалось, что он и в свите демонов Вэнь Кэсина прожил бы немало. — Моя мать не убивала, и я… я точно это знаю. В словах Вэнь Кэсина не было надлома, только взгляд был вникуда, скорее всего в воспоминания. Даже господин Ху на миг замолчал, нервно облизнул губы и уже без веселья произнес: — Так вот почему я столько лет должен был следить за жизнью юного волчонка. Волчонок знал лишнее. Злобно зыркнув на господина Ху, Вэнь Кэсин сладко улыбнулся. Чжоу Цзышу пришло сообщение, что курьер подъехал, и было даже жалко прерывать. К тому же Вэнь Кэсин, запугивающий свою жертву, был пленительно красив. — И как? Вам понравилось следить за мной? — О да, особенно в канун этого Нового года, когда я понял, что все просмотрел. — Как бы интересен ни был ваш разговор, — Чжоу Цзышу все же вмешался. — А курьер подъехал. Господин Ху, сходите? Потяжелевшая атмосфера мгновенно поменялась. Господин Ху обернулся, кладя руку на спинку стула: — Надо же. Не боитесь, что я удеру? К чему тогда все эти батареи? — он поднял бровь и мотнул головой в их сторону. — Не боюсь, а к батареям ковать я просто привык, — с милой улыбкой сказал Чжоу Цзышу. — Курьер у подъезда. Когда они с Вэнь Кэсином остались наедине, Чжоу Цзышу не требовал от него слов. Продолжал стоять у окна, смотрел и ничего не говорил. Даже в телефоне не рылся. Эта привычка хотя и пришла к нему вместе со временем, но все же не была и близко такой же въевшейся, как у большинства людей. А вот Вэнь Кэсин смотрел на него и явно хотел что-то сказать, но пока не решил, что. Или слова подбирал… — Думаешь, вернется? — в конце концов, спросил Вэнь Кэсин явно не то, что его глодало. — Не суть важно. Не вернется, мы сразу отсюда уйдем. — А то, что он расскажет о тебе совету… все же у него связи с мафией. — Пф. Что расскажет? Что у его юного господина Лэна в качестве любовника настоящий монстр? Его мигом упакуют в мягкие стены. — Не называй себя так, — Вэнь Кэсин встал из-за стола и подошел к Чжоу Цзышу, открыл рот, чтобы что-то еще сказать, но не успел. Входная дверь распахнулась, и, громко радуясь, что в заказе оказалась его самая любимая лапша, господин Ху ввалился в квартиру. Почти сразу он перешел к негодованию, что на минуту выйти нельзя. Вэнь Кэсин невозмутимо подтвердил, что пользоваться надо каждой минутой жизни, и тема очень быстро перетекла в практичное обсуждение, что надо быстро поесть, упаковать припасы, а господину Ху умыться, привести себя в порядок и валить на отчет к руководству. Пока Вэнь Кэсин заваривал лапшу для себя и для господина Ху, они обсуждали, что именно стоит говорить. Какая будет легенда. Самой неудобной частью оказалось то, что не все из шестерых погибших бугаев были людьми господина Ху. Уже сегодня станет понятно, что что-то не так, потому что Сломанное ухо, это уже Чжоу Цзышу для себя перевел, оказался главой охраны одной из клиник. Да и по случаю явления юного господина Лэна все на измене третьи сутки к ряду. Никто и предположить не мог, что тот мог вбросить такую жирную рыбу и прыгнуть в койку к любовнику. На скабрезные шуточки Вэнь Кэсин реагировал откровенной пошлостью, а интересовало его лишь то, не пострадает ли его мать в тюрьме. В этот момент господин Ху задумался, чем вызвал нехилую панику. Зато ответ его был весомым и очень убедительным. Он сказал, что их главный “спонсор” через охрану больницы, то есть через господина Ху, все годы следил за тем, спокойно ли поживает госпожа Лэн. Комфортно ли в тюрьме, хорошо ли кормят и лечат. От греха подальше господин Ху никогда не вникал в природу интереса и лишь исправно узнавал необходимые детали. За едой они решили, что пытаться сыграть "в дурочка" опасно. При этом время на фантастические идеи стремительно заканчивалось. Господин Ху предлагал варианты и сам же отметал их, в итоге стал рассказывать про функционирование клиник. Сказал, что это может натолкнуть человека не внутри системы на какие-то идеи. Видимо, намекал на Чжоу Цзышу. А Чжоу Цзышу впервые за все сотни лет адски не хватало Цзинь Бэйюаня. Вот уж кто придумал бы хитроумный скользкий план. Потому что ему самому пока приходили только идеи шантажа и убийства. Все же он понятия не имел, как работала сеть клиник Вэнь Кэсина. А оказалось, что все было даже запутанней, чем виделось. Чжоу Цзышу пил свою водичку, смотрел на жадно слушающего Вэнь Кэсина и прикидывал, сколько шансов у него добыть свой ноутбук. Где-то на бухгалтерских нюансах отмывания денег одного из подразделений мафии поинтересовался, не пасут ли его квартиру. Оказалось, что не пасут. Про его существование они вообще узнали только в день выхода их с Вэнь Кэсином в торговый центр. Срочно нарыли какую могли информацию через сторонние контакты. Подумав, адекватно ли будет сгонять за ноутбуком, Чжоу Цзышу отмел эту идею. Решил, что на той квартире, куда он повезет прятать Вэнь Кэсина и долечивать, конечно, у него все равно есть техника и превратить удаленно свой ноут в кирпич он тоже может без особых проблем. Нечего кому-либо знать, что он следил за Вэнь Кэсином. Да и вообще знать о возможностях Чжоу Цзышу. Тем временем два стратега обговаривали, что делать. Вэнь Кэсин подал идею пойти с господином Ху в совет, быть подсадной уткой. Он даже договорить не успел, как Чжоу Цзышу пресек даже обдумывание этого. Второй раз он на такое не подпишется, даже будучи в курсе. Ни за что. Видимо, в его “нет” оба интригана услышали такую весомую угрозу, что сразу перешли к теоретическому обсуждению, а чего вообще хотел господин Ван? Господин Ху утверждал, что его целью было не убить, но запугать. Или уложить в кому. Этот вариант возбуждал в Чжоу Цзышу нездоровую ярость, поэтому от подоконника он не отцеплялся. На всякий случай — чтобы не навредить их главному свидетелю и помощнику. К тому же тот всецело оправдывал свой статус. Из него ничего не приходилось тянуть. Он был словоохотлив и инициативен. До странного. Они с Вэнь Кэсином в итоге договорились до того, что надо играть по-крупному. Никак не выйдет все скрыть. Шестеро очень плотно вовлеченных в жизнь клиники людей мертвы. От Вэнь Кэсина хотели слишком абстрактных вещей, а Чжоу Цзышу не считал намерения похитителей только потому, что господин Ху единственный, кто был в курсе. Теперешние трупы банально ничего не знали кроме того, что приказы господина Ху исполняются неукоснительно. А сам господин Ху… Вэнь Кэсин как раз раскладывал простой и действенный план, вписывающийся в характер его сумасбродства, которое он демонстрировал годами. Он предлагал господину Ху пойти в качестве главного действующего лица. И не тайно на ковер к господину Вану, а прямо к спонсору. Господин Ху смеялся настоящим смехом, а потом еле выговорил, что не сумасшедший. План был скорректирован все же в сторону господина Вана. Но надо было явиться в клинику средь бела дня и заявить, что юный господин Лэн оказался не тем, кем притворялся и убил шестерых. Вэнь Кэсин еще предложил додумать ему телохранителей, которые и помогли это организовать, на этом моменте господин Ху уже даже не смеялся, а ржал над этим планом. Но согласился. И в его взглядах было столько озорного лукавства, всей своей сутью он готов был помогать Вэнь Кэсину. И пока они говорили, украдкой потирал слева под ключицей. Именно там начинала разрастаться боль, которая много позже дойдет до сердечной мышцы. Чжоу Цзышу казалось, что господин Ху это понимал. — Ну хорошо, убил и убил. Телохранители, крутой маленький мальчик мстит за родителей? Серьезно? Юный господин Лэн, вы предлагаете мне с этим идти к начальству? — господин Ху жестикулировал пластиковой вилочкой от быстрозавариваемой лапши. — Здравствуйте, господин Ван! Моих людей убили, я выжил и пришел рассказать вам подлинную историю о том, как это произошло. Серьезно, это все? — Да почему все. Нужно же выдвинуть требование, — кипятился в ответ Вэнь Кэсин. — Мне нужны твои акции и мотоцикл? — Я сейчас сам вас убью, господин Ху, и буду с гораздо более приятным мне человеком обсуждать побег из страны. — О, вы этого не сделаете! Вас за горло держит прошлое, иначе у меня и шанса не было бы на том заводе… — Вы зря, — решил таки вмешаться Чжоу Цзышу. — Мне все еще больше всего нравится идея убить и вас, и директорат клиники. И верхушку Триады, может быть… Чжоу Цзышу шутил. Он не стал бы соваться туда, где можно было умереть. По крайней мере, чтобы быстро осуществить задуманное, пришлось бы рисковать. А сейчас он собирался умереть, только прожив с Вэнь Кэсином жизнь. Наверное, он выглядел слишком мечтательно, когда говорил об убийствах, а думал об уютном домике или квартирке и Вэнь Кэсине, уставшим после смены, падающим в его объятия. Потому что на него задумчиво пялились оба. — Юный господин, ваш демон, конечно, на редкость красив, но очевидно не человек. Скажите, а в постели тоже есть какие-то такие… нюансы? — Мне кажется, что вы хотите, чтобы вас убили… — закатывая глаза, ответил вместо Вэнь Кэсина Чжоу Цзышу, но был им перебит. — У всех в постели есть… нюансы. Не верю, что вы, господин Ху, соблазняя очаровательную девицу, выключаете свет и ныряете под одеяло. И даже если так — кто-то назвал бы именно это "нюансом". — Все интереснее и интереснее! Юный господин так уходит от ответа, что мне представляются фантастические сцены из всей порнографии, которую я видел. — Не знал, что вы смотрите гейскую порнографию, — Вэнь Кэсин делано удивился и, поставив локти на стол, положил в свои ладони лицо. Господин Ху чуть в ответ наклонился: — Мы вообще с вами друг другом не интересовались больше десяти лет! Если бы я хотя бы подозревал, какой спектакль для меня разыгрывают… — Умерли бы значительно раньше, — Вэнь Кэсин улыбался своей пустой улыбкой, а глаза были не только страшными, но и притягательными. Господин Ху смотрел неотрывно, Чжоу Цзышу его прекрасно понимал. — Когда я играл спектакль для кого-то, кто за мной постоянно следил — а я это загривком чувствовал, — мне приходило в голову все сжечь. Всю свою боль в алом пламени. Главный корпус Лэн Клиник в день очередного собрания горел бы лучше всех. В двадцать я думал именно так… — Что не мешало вам изображать заядлого тусовщика и методично скрываться. Для чего?! — А вам надо знать? — Я пойду туда, к господину Вану и скажу, что юный господин Лэн ускользнул у меня сквозь пальцы. Мне бы лучше в это верить. Верить в то, что вы можете это сделать. — Нууу… я бы не ускользнул, — теперь улыбка Вэнь Кэсина была смущенной. Ему явно было неприятно признавать, что он далеко не такой верткий, как о нем думают. — Но я бы переломал все пальцы, каждую кость, — вставил Чжоу Цзышу и, когда привлек пристальное возмущенное внимание обоих, добавил: — Тем не менее, если вернуться из фантазий в сейчас. Никого не будет волновать правдоподобность расправы, если будет запрошено что-то огромное. Господин Ху, что такое невероятно важное можно потребовать у вашего начальника? Что-то, что при этом не настолько важно, как его тайны, за которые умер отец лао Вэня. — Давно хотел спросить, что за имя такое, но теперь мне интересно, каков мой процент выжить, если я вас предам? Все же, с такими вводными, с которыми вы собираетесь послать меня к господину Вану, он прикончит меня сразу. — Почему? — Потому что я не знаю его главных тайн. Потому что знаю много других. Потому что единственный вернулся. Целый и невредимый. И тут Чжоу Цзышу все же отлепился от подоконника. — С этим я помогу, господин Ху. Доверьтесь. Нам нужно лишь требование, за которым померкнут мысли и логика… Они втроем вокруг стола напоминали коршунов над трупом. При этом перед ними были только стаканы с водой, пустые коробочки от еды, одноразовые палочки и салфетки. — Убийцу моего отца, — упало в тишину как в воду. Кругами на воде всех разбросало, они отпрянули, хотя до этого наклонялись вперед, делали голос тише… — Откуда… — начал было господин Ху. — Скажите господину Вану и всему совету, что они могут подавиться клиниками, но я не оставлю их в покое, пока не отомщу, — Вэнь Кэсин повернул голову и вперился в глаза Чжоу Цзышу. — Но готов принять месть из чужих рук. Месть и мертвое тело убийцы. Я знаю его лицо… достаточно хорошее требование? Чжоу Цзышу сглотнул: — Прекрасное. А вот господин Ху замотал головой: — Нет, так нельзя. Мой предшественник хотя и мертв, и все связи с исполнителем оборваны, но это восстановимо. Пара дней, и у нас будут контакты, этого времени слишком мало… — Будет больше пары дней. Может, даже пара недель. — С чего? — господин Ху выглядел чуть раздраженным. — С того, что я, в отличие от вас, знаю, кто он. Такого исполнителя и живым-то найти было бы не просто, — Вэнь Кэсин наконец отцепился от глаз Чжоу Цзышу и перевел взгляд на господина Ху. — А уж мертвым… имени будет недостаточно. Никто не знал его имя, а я наткнулся на него случайно. Спустя минуту шуршащего молчания, когда они ждали продолжения от Вэнь Кэсина, а тот их игнорировал, заговорил снова господин Ху: — Юный господин Лэн, а вы — настоящая шкатулка с секретом. Ждут ли меня сюрпризы в виде полиции? — Не по этому делу. Убийство было на самом деле случайным… Я планировал совсем другое. — Привести его в полицию и заставить сдаться? — Пытать, записать признание, узнать, в конце концов, за что моего отца убили так жестоко. От отсутствия каких бы то ни было эмоций в голосе Вэнь Кэсина становилось горько. Чжоу Цзышу жалел, что не мог дать ему другую судьбу, в то же время, если это было первое перерождение Вэнь Кэсина, то после стольких смертей, коим он стал причиной, иначе быть и не могло. Господин Ху цокнул языком, повздыхал и развел руками: — Что же с вами делать, юный господин. Успели стать убийцей прямо под моим носом! Это хотя бы того стоило? Успели узнать, что хотели? — Успел… — взгляд Вэнь Кэсина стал совсем уж безжизненным. Одарив всех присутствующих улыбкой, господин Ху оценил иронию и полностью одобрил план. Они еще с полчаса обсуждали детали, за это время Вэнь Кэсин взял себя в руки и снова стал вести себя непосредственно. А потом Чжоу Цзышу посадил господина Ху на стул, нажал на акупунктурные точки и взял нож. То, как держался господин Ху, испытывая ужас от того, что не владел своим телом, вызывало уважение. Вэнь Кэсин, сначала растерявшийся, встал за его спиной, чтобы удерживать от падения со стула. А Чжоу Цзышу расстегнул рубашку, нажал еще пару точек, блокируя боль, и начал писать. Бледная плоть под острием армейского ножа расходилась неизящно, но иероглифы прочесть было легко. А будет еще легче, когда кровь впитается в рубашку. Когда Чжоу Цзышу закончил и вернул господину Ху возможность говорить, тот разразился такой нецензурной бранью, что возможность двигаться ему возвратилась еще только через десять минут. Чжоу Цзышу к тому моменту уже собрал сумку для них с Вэнь Кэсином и нашел условно приличную верхнюю одежду. И только когда господин Ху затих, Чжоу Цзышу присел перед ним на корточки: — Я же обещал, что помогу, — ничуть не смеясь, сказал он. Господин Ху уже спокойно посмотрел на свое изуродованное туловище. На груди и ниже, до самого пупка, было написано: “Это последнее предложение”. — Уродская бессмысленная надпись. — А я никогда и не любил литературу, — извиняющимся тоном сказал Чжоу Цзышу и разблокировал последние точки на теле господина Ху. *** До еще одной квартиры Чжоу Цзышу они добирались общественным транспортом. Как бы сильно не хотелось вызвать такси или угнать машину, но это был бы след. А старомодная одежда, маски на пол-лица и шапки по брови — весомая маскировка. Вэнь Кэсин бледнел, щурился, под маской наверняка поджимал губы, но вместе с Чжоу Цзышу послушно пересаживался с автобуса на автобус. На одной из остановок, где они сидели в уютной тишине под падающим снегом, остановился таксист и решил их проблемы с перемещением. Конечно, не до самого дома. Даже не до того же района, а до узла, от которого идет множество автобусов и один из них прямо к месту назначения. Вэнь Кэсин все это время молчал, а когда они переступили порог квартиры, рухнул бы на пол, если бы Чжоу Цзышу его не поймал. И все равно пытался отбиваться, когда его подняли на руки. Шипел на Чжоу Цзышу, что третьего раза не потерпит. Видимо, все же понимал, что здесь и сейчас ничего особо противопоставить не мог. А ведь и правда не мог. Чжоу Цзышу снимал с него одежду, укрывал одеялом, уворачивался от отталкивающих рук. Вэнь Кэсин при этом возражал довольно условно. Его глаза сами собой закрывались. Проверив для собственного успокоения пульс и убедившись, что это просто сильная усталость, Чжоу Цзышу занялся делами, которые не слишком хотел светить перед Вэнь Кэсином. Чтобы нечаянно не разбудить, он взял ноутбук из шкафа, где он хранился наравне со всем остальным в его жизни. Так любимые им шкафы хорошо скрывали бардак души, склонный к паранойе. В этой квартире их было несколько на две большие комнаты, столовую и крошечную кухню. И прежде, чем уйти окирпичивать свой предыдущий компьютер, пришлось осмотреть свидетелей критически. Как всегда на полках холодное оружие валялось вперемешку с памятными вещами, сбоку стопкой чистая одежда, внизу обувные коробки. Его подчиненные из Тянчуан не поверили бы глазам. Да что там, даже его подчиненные всех последующих лет и организаций, гораздо менее жестких, чем та, что он создал сам, решили бы, что это какой-то план. Вряд ли они были способны понять, как все это умещается в одном человеке. Чжоу Цзышу же даже думать не собирался о том, чтобы объяснять свои взгляды на жизнь. И на шкаф… Даже себе. Дверцы он закрыл и ушел с ноутбуком в соседнюю комнату. Пытаться что-то скрыть было бессмысленно. Вся квартира представляла из себя комок из прожитых лет. В основном, конечно, хранились ценные вещи, но и хлама было вдоволь. Он решил оставить как есть. В конце концов, его не совсем человеческая природа Вэнь Кэсину уже частично раскрылась. Может, можно раскрыть всю? Жить вместе и предполагать, что будет незаметно, насколько меньше пищи ему надо и насколько его физиология отличается — глупо же. Щелкая по клавишам, запуская программы, вводя пароли, Чжоу Цзышу делал то, что надо было сделать, и немного то, что не надо. Например, он потребовал от своего исполнителя, которому заказал досье, доделать его за два дня. Прямо ночью направил ему письмо, сухое и лаконичное, прекрасно зная, что такой тон от него воспримут за угрозу. Но и времени ждать у него не было. Все нутро подсказывало, что история родителей Вэнь Кэсина не может оказаться тривиальным отжиманием бизнеса. Слишком все запутано. Откинувшись на мягкие подушки слегка покрывшегося пылью дивана, Чжоу Цзышу зашел в облако, куда бэкапилось зеркало его ноутбука. Может, следить онлайн он дальше и не сможет, его познания в этой области были не настолько глубоки, чтобы нормально все настроить, зато посмотрит, что он упустил в своем любовном угаре. Остаток ночи он этим и занимался. Примечательно, что в подъезд похитители не входили. Видимо, не хотели спугнуть. На камерах с лестничной площадки Вэнь Кэсина не было видно вообще никого. Наверное, соседи разъехались на праздники, девчонки-то точно убрались в неизвестном направлении еще раньше. Просмотрев в быстрой перемотке 3 дня из увлекательной жизни пола, стен и ни разу не открывшихся для кого-то кроме уборщицы дверей лифта, Чжоу Цзышу перешел к сканированию сплетен о Лэн клиник. Раз у них есть темные делишки, значит по его связям будет что нарыть из современности. Поставив на столик бутылку с водой и полностью потерявшись во времени, Чжоу Цзышу вынырнул с просторов интернета и из мессенджеров около шести утра. Не сам собой, конечно. Просто из соседней комнаты донеслись тихие стоны болезненного утра. Сразу же отставив ноутбук, он встал и, тщательно следя за тем, чтобы не переходить на бег, вернулся в спальню. И вовремя, Вэнь Кэсин уже откинул одеяло и собирался подняться. Стоило появиться в проеме двери, как он поднял сердитый взгляд и сразу спросил: — Ты вообще ложился? — Нет, — не видя причин врать, ответил Чжоу Цзышу, подошел и сел рядом, чем пресек попытку Вэнь Кэсина встать. Взял его костистое запястье и положил пальцы на бьющуюся ускоряющимся пульсом жилку. Губы Чжоу Цзышу сами растянулись в улыбку, а Вэнь Кэсин смущенно попытался отобрать руку, что ему, конечно, не удалось. В темпе течения крови читалось легкое воспаление — это рана от пули. Боль тоже можно было услышать в спотыкающемся ритме, но в целом все было удивительно неплохо. Ци ласкала жизненные потоки, к которым прислушивался Чжоу Цзышу, и вздымалась в меридианах, ощущая повреждения своего источника. — Дайфу, мне уже можно в туалет или для постановки диагноза вам нужно посмотреть, как я писаю? — зло и раздраженно Вэнь Кэсин снова попытался выдернуть руку. Чжоу Цзышу уже знал такого Вэнь Кэсина. Беспомощным и смущенным он мог быть, только когда был злым. Очень хотелось взять его пальцами за подбородок и посмотреть, как он тряхнет головой, скидывая их. — Что угодно, что принесет тебе удовольствие, — расплываясь в счастливой улыбке, ответил Чжоу Цзышу. Он тут же был пихнут в плечо, и его “пациент” скрылся из виду, повернув в коридор. Чжоу Цзышу же проводил его мечтательным взглядом и пошел на кухню искать что-то человеческое для Вэнь Кэсина. Например, чашку для кофе. На кухне в ковшике вода уже стояла и грелась, Чжоу Цзышу рылся на полках в поиске кружки или чашки, но в итоге решил, что кофе можно заваривать и в стакане. Достал один, насыпал туда парочку ложек кофе и завис. — Еще две кофе и две сахара, — вышедший из совмещенной ванной комнаты с мокрыми руками Вэнь Кэсин прокомментировал задумчивость Чжоу Цзышу. — Я уже положил две ложки кофе. — А теперь положи еще две. И сахар, — расплываясь в хитрой улыбке, Вэнь Кэсин сделал пару шагов и обнял со спины Чжоу Цзышу. Аккуратно, чтобы не намочить руками его футболку. Смешной такой, Чжоу Цзышу развернулся, наклонил голову к плечу и поднырнул к застывшему Вэнь Кэсину, чтобы впиться в его губы глубоким поцелуем. До самого горла, он языком тут же толкнул язык Вэнь Кэсина, заявил права, а еще через секунду это был равный бой. Сплетаясь языками, они и телами притерлись, а мокрые ладони стали сухими на широких плечах, которые тут же сжали, когда разум отступил. И все же в реальность пришлось вернуться. Из ковшика начала выплескиваться кипящая вода. Чуть отталкивая, Чжоу Цзышу отстранил непонимающе моргающего Вэнь Кэсина, кивнул в сторону ковшика. Тот медленно перевел взгляд на бурлящую воду, выключил плиту одним движением. Наверное, только Вэнь Кэсин мог выглядеть так изящно, исполняя настолько простые действия. — На чем мы остановились? — на самом деле не спрашивая, Вэнь Кэсин толкнул Чжоу Цзышу к столешнице и навалился, пользуясь разницей в росте. Он довлел и сразу вклинился между ног. — С-с-с… То, что зашипел он от боли, Чжоу Цзышу даже не сразу понял. Вэнь Кэсин зажмурил один глаз, поморщился, но продолжал улыбаться и ни на сантиметр не отстранился. Так что Чжоу Цзышу пришлось брать в руки не только себя, но и его. — Да… Правильно. Мы остановились, пока ты не поправишься. Вытолкав Вэнь Кэсина в столовую и насильно усадив за стол, он какое-то время потратил на то, чтобы переделать кофе. Унимая возбуждение, которое в нем пробуждалось абсолютно от любой близости с Вэнь Кэсином, он забылся и бухнул в кофе ложек шесть сахара. Наконец, поставив напиток перед насупившимся в мягком бархатном кресле Вэнь Кэсином, Чжоу Цызушу сел сам. Для себя он налил воду. — Чжоу Цзышу, так не честно! Я уже отдохнул и хочу поцеловать тебя. — Лао Вэнь, ты хотя и врач для неживых пациентов, но должен понимать разницу между поправиться и отдохнуть, — невозмутимо отрезал Чжоу Цзышу и продолжил пить свою водичку, хотя хотелось сжать через брюки член. Вэнь Кэсин в ответ только фыркнул и отвернулся пить свой кофе, глядя в окно. В растянутом вороте тонкого свитера виднелись ключицы Вэнь Кэсина, его губы как были, так и оставались желаннее всего на свете. И они были наедине после такой колоссальной встряски. Конечно, Чжоу Цзышу тоже хотел поцеловать Вэнь Кэсина. Вот только и слепому было очевидно, что между ними поцелуи заканчиваются страстным соитием. Даже предположить, что Вэнь Кэсин мог бы спокойно и тихонько лечь и получить удовольствие, не удавалось. Так что легче было все же подержать себя в руках хотя бы пару дней. — Что думаешь? — М-м-м? — из мыслей вырвал внезапный вопрос непонятно о чем. — О… о том, что я — убийца, обо мне, моих проблемах. Если уж я не могу в постели убедиться, что ты все ещё хочешь меня со всеми этими дополнениями… Не просто смешно — уморительно. Над такими вопросами если и смеются, то по злому, со слезами и криком. Здесь не было никого, кто мог бы нормально отреагировать на такое предположение. Как такой вопрос вообще смог родиться в голове Вэнь Кэсина? Просто… как? Неужели он не догадался о том, кто такой Чжоу Цзышу? Пусть не целиком, не до конца, но должен же был он понять, что ничего нормального в нем нет. Что такому человеку даже статус человека не положен. И если так, то какое ему дело до человеческих законов? — Лао Вэнь, скажи, кем ты меня считаешь? — совершенно серьезно спросил Чжоу Цзышу, поймав бегающий взгляд Вэнь Кэсина. Тот в мгновение ока прикипел, потяжелел и окутал своей тьмой: — Кем? Хочешь посмеяться над человеческой наивностью? Ни одним мускулом не дрогнув, Чжоу Цзышу внутренне отметил интонацию. Вэнь Кэсин понимал, что перед ним не совсем человек. — Разве жил бы я среди людей, если бы наивность меня смешила? — Все бывает в первый раз, — Вэнь Кэсин не опустил взгляда, но сгладил все позой, опершись локтем о стол, он поставил стакан со звяком на стол и подбородок — на ладонь. — Я считаю тебя… Чжоу Цзышу, ты веришь в родственные души? Мне никогда и ни с кем не было так спокойно, как с тобой. Кто я сам, если моя родственная душа, похоже, не человек? Хорошо, что их разделял стол. Очень хотелось обнять Вэнь Кэсина и никогда из объятий не выпускать. И не сильно-то этот чертов стол помешал. Чжоу Цзышу протянул руку, и ее тут же накрыл своей Вэнь Кэсин. Его губы были слегка приоткрыты, тьма взгляда начала обжигать. — Однажды я встретил настоящего безумца. Он считал, что, оказавшись среди людей, даже призрак захочет стать человеком. Почему мне нельзя хотеть? Почему вообще ты решил, что я не человек? — Сложил два плюс два? — выгнув осуждающе бровь за глупый вопрос, Вэнь Кэсин сжал руку на ладони Чжоу Цзышу. — Но мне все равно кажется, что я сошел с ума. — Из-за чего? — Я врач, а-Шу. Мне тяжело воспринимать что-то, что еще вчера для меня не существовало. Я вижу, что ты практически не ешь. Только пьешь, при этом воду и лишь ее. Твоя физическая сила намного больше в принципе человеческих показателей для твоей массы… И ты принимаешь меня. С первой встречи тебе было все равно, как я себя веду… как мне поверить в то, что ты существуешь? Выговорившись, Вэнь Кэсин попытался убрать руку, но Чжоу Цзышу поймал его за запястье: — А если я скажу, что с первого дня все знал? — Что? — Про убийство. Тогда, в лифте, я почуял запах свежей крови. — Как… — Я даже почувствовал твое побуждение убить меня. Хотел убрать как свидетеля? Ты же был весь в крови, хотя и в черной одежде… Глаза Вэнь Кэсина были просто огромными, он сильно побледнел, его губы плотно сжались, а запястье, за которое его держал Чжоу Цзышу, тянулось вырваться. Шансов не было, из такой хватки было не вырваться обычными человеческими силами, как ни крути рукой. Вэнь Кэсин смотрел на их соприкосновение и ощущал его неотвратимость, потом снова поднимал взгляд и прожигал в Чжоу Цзышу дыру. — Теперь веришь в мое существование? Я не из сказки про любовь и вечность. В моей истории людей вешают на крюки и продолжают вести светскую беседу. Ты заинтересовал меня своей наглостью, а дальше я уже не мог отвести взгляд. Единственный, кому здесь должно быть страшно — ты… — Я знаю! — Вэнь Кэсин крикнул и рванул руку одновременно. И он освободился. — Так почему же мне не страшно? Чжоу Цзышу даже не понял сначала, что произошло. Он не собирался отпускать этой руки, но не смог удержать. И только парой секунд спустя не обнаружил у себя малой части ци, сконцентрированной в кисти. Он ее не выпускал… А Вэнь Кэсин теперь дышал тяжело, словно измотался за всеми их разговорами, прижимал к себе здоровую руку, которую только что вырвал из мертвой хватки, и испытующе смотрел. Это был не риторический вопрос. — Потому что я не причиню тебе зла, и ты это точно знаешь. Какое-то время они еще пилили друг друга взглядами. Вэнь Кэсин отвел его первым. Взял свой стакан подостывшего кофе, отхлебнул и уже тихо, немного насмешливо проговорил: — А я надеялся до последнего, что ты обожрался анаболиков и продукт нашей военной машины. Кто там знает, что делают с людьми, идущими в наемники… Эх… я влюбился в настоящее чудо… Чжоу Цзышу устало откинулся в кресле: — В чудовище ты влюбился. — Слишком пафосно звучит, не находишь? — Зато отражает. — И что же, мое чудовище совсем не ест? — задумчиво спросил Вэнь Кэсин. Он не смотрел на Чжоу Цзышу, но оглядывал гостиную. Полупустую, абсолютно без посуды. На полках стеллажей лежала разная техника в раскуроченном виде. Года два назад для Чжоу Цзышу это была основная квартира в этом городе, здесь он жил отдельно от жизни с людьми. Видимо, его тянуло сюда, потому что где-то не слишком далеко уже жил Вэнь Кэсин. Но дело было, конечно, не в том, что Вэнь Кэсин мог увидеть предметы прошлого. Это явно было вопросом пары часов, ну максимум дней, когда психика Вэнь Кэсина допустит возможность такого вопроса. Нет. Сейчас Чжоу Цзышу тянул, потому что это был удивительный момент. Он давно не испытывал уязвимости, для него никто не был опасен, потому что мысли о доверии не существовало. Но прямо сейчас он собирался раскрыть человеку способ, которым его можно убить. Хотя, не правильно говорить человеку. Вэнь Кэсину. Что бы Чжоу Цзышу сейчас ни сказал — ничто не изменится. Вэнь Кэсин и так мог его убить. Ему достаточно было отвести взгляд и не желать его знать. После этого существование Чжоу Цзышу стало бы абсолютно бессмысленным. В свете этого не могло быть ни одной причины что-то от него скрывать. — Я могу есть только сырое. Точнее, в приготовлении не должно присутствовать огня, тепла. — Жестко. — Я горевал только по вину. — То есть, если бы я что-то нарушил, пока готовил тебе, ты бы умер? — Вэнь Кэсин задавал этот вопрос непосредственно, но кому, как не Чжоу Цзышу, было читать в его веселом голосе скрытый испуг. — Не сразу. Скорее всего, у меня было бы от года до пятнадцати лет. Чжоу Цзышу специально говорил так коротко, и специально же интриговал. Испуг Вэнь Кэсина за жизнь Чжоу Цзышу, которую он мог случайно оборвать, переплавился в любопытство. Он снова весь развернулся и выпалил: — Расскажи больше. — Если вернешься в постель как хороший мальчик и дашь своему телу отдохнуть, то я расскажу тебе про сказки, в основе которых не так уж много выдумки. Брови Вэнь Кэсина изломились, все его лицо излучало скепсис, но он согласился, лишь поставив условие, что сначала душ. И, пока Чжоу Цзышу искал, где у него в этой квартире вообще полотенца, пока доставал из шкафа свежую одежду, Вэнь Кэсин рассматривал квартиру. Он не молчал. Конечно, он не молчал — это был бы не Вэнь Кэсин. Прокомментировал буквально все, начиная тем, что четвертый этаж и отсутствие занавесок — это очень смело, и заканчивая крайней запыленностью помещения. Чжоу Цзышу огрызался, что настоящий мужчина не должен заниматься хозяйством, и слушал забавный смех Вэнь Кэсина. Уже после душа, когда Чжоу Цзышу таки уговорил Вэнь Кэсина лечь и дать телу отдых, пообещал, что приготовит легкий обед, пришло сообщение от господина Ху. Как бы оно ни портило идиллию, а забывать о реальности не стоило. Перетрясая отобранные прямо из рук Вэнь Кэсина одеяла и покрывала от пыли, Чжоу Цзышу слушал, что ему написал их личный двойной агент. А писал он о том, что Чжоу Цзышу скотина, болит каждый надрез, но его не заподозрили. Господин Ван по достоинству оценил игру господина Ху, скинул кучу денег на карточку и все головорезы, какие были в распоряжении господина Вана, сейчас ищут безымянного ублюдка из прошлого. Господин Ху был заливисто многословен и в конце акцентировал внимание на том, что начальство сильно нервничает, а значит будет делать глупости. Словно Чжоу Цзышу и без него не знал. Досье хотелось со страшной силой. Нужен был буквально один только ответ — можно ли без последствий для Вэнь Кэсина убрать господина Вана. И если Чжоу Цзышу эту мысль только думал, то Вэнь Кэсин спросил. Вопрос об убийстве прозвучал по-бытовому. В нем было только любопытство касательно скользкой темы. И беспокойство о матери. Лезть ему в душу Чжоу Цзышу не собирался и никаких пояснений не получил, но и он прекрасно умел складывать два и два. Вэнь Кэсин больше всего волновался не за себя. Обсуждая сообщение господина Ху, Вэнь Кэсин потратил остатки сил. Он уснул чуть ли не посередине собственного высказывания. Чжоу Цзышу малодушно позволил себе пялиться. Минут двадцать любовался, как посапывает Вэнь Кэсин, и только потом сам пошел в душ. Раздеваясь в узкой ванной, Чжоу Цзышу смотрел на свое отражение. Волосы уже немного отросли, накрывали плечи. Вэнь Кэсину нравился его облик. Под ухом виднелась запекшаяся кровь, видимо осталась незамеченной в процессе оттирания в перевалочной квартире. И это не мешало тому им любоваться. Все, что он узнал и увидел, ему не мешало… Встав под теплые струи воды, Чжоу Цзышу думал о том, как просил закрыть глаза на холодном складе. Как без единого вопроса Вэнь Кэсин доверил ему свою жизнь. Как волновался о его. Приятные чувства грели. Чистый и слегка перегревшийся, Чжоу Цзышу натянул одни лишь трусы, чтобы особо не переходить барьеров. Все же Вэнь Кэсин даже после секса что-то на себя напяливал. Нырнув к нему под одеяло и уткнувшись носом в футболку, от которой чуть несло лежалостью, Чжоу Цзышу позволил себе все отпустить и закрыл глаза. Пробуждение было медленным. Уже давно Чжоу Цзышу не испытывал этого ощущения. Колоссальное по производимому впечатлению, оно заливало каждую клеточку тела. Он чувствовал себя отдохнувшим. Его волосы медленно и очень аккуратно перебирали, бок грели своим теплом, а ци — разделяли. Давным-давно, когда он был в совсем другом состоянии, Вэнь Кэсин с помощью музыки и своего мастерства заставлял перебитые меридианы пропускать ци по узким щелям. Упорядочивал ее течение, помогал скинуть напряжение боя. Сейчас же он разделял огромные потоки, что циркулировали в теле Чжоу Цзышу. Те не буйствовали, как бывало после эмоциональных всплесков или тяжелых решений. Густыми слоями они ложились друг на друга и колыхались в покое. — Давно проснулся? — не двигаясь, спросил Чжоу Цзышу. Руки с его волос пропали, и было немного досадно от этого. Перевернувшись, он лег на спину и приоткрыл глаза. Вэнь Кэсин, как ни в чем не бывало, лежал на боку, подпирал голову, согнув руку в локте. — Минут двадцать назад. — И не надоело, — немного смущенно буркнул Чжоу Цзышу и закопошился вставать. За окном еще не стемнело, значит, они спали не слишком долго. — Нет. Вэнь Кэсин был удивительно лаконичен и неудивительно улыбчив. А стоило Чжоу Цзышу сесть и поставить ноги на пол, как его поймали в объятия. За плечи со спины, прижимаясь тепло и сильно. Уже на ухо ему зашелестело: — Если бы я мог выбирать, то хотел бы, чтобы твое лицо стало последним, увиденным мною в жизни. Уверен, тогда смерть не страшила бы меня. Уже привычно обдало холодом. Если в первые разы, когда душа Вэнь Кэсина показывала себя во всей красе, Чжоу Цзышу как волной накрывало, то сейчас он чуть привык. Для него все это были мостики, которые душа Вэнь Кэсина прокладывала к его. И это было понятно, ведь они оказались в достаточно плохой ситуации. Наверное, будь Чжоу Цзышу обычным человеком, Вэнь Кэсину суждено было бы погибнуть. Выкрутился бы как-нибудь, чтобы выкупить его жизнь на том складе, придумал бы лютую ложь и погиб бы. А увидеть лицо Чжоу Цзышу последним… Что ж, в этом он уже однажды преуспел. Тем не менее, это не стоило обсуждений. — А ты страшишься смерти? — Чжоу Цзышу чуть повернул голову, но все равно не мог видеть лица Вэнь Кэсина. Только чувствовал тепло и бархат его щеки. — А кто нет? Я впервые в жизни влюбился. Впервые решил провести новый год, не перебирая мрачные воспоминания. Ты будешь смеяться, но даже подарок я купил впервые. И правда улыбнувшись, Чжоу Цзышу положил руку на предплечье Вэнь Кэсина и, сильнее обернувшись, оставил целомудренный поцелуй на его щеке. Возможность слышать его слова можно было сравнить с самим счастьем. Это то, что позволила исправить новая жизнь — Вэнь Кэсин хотел жить. Без сомнения, тогда, давно, он тоже хотел жить с Чжоу Цзышу, но они оба уже загнали себя на край и встретились на пороге собственной смерти. Интересно, умри они вместе, какова бы была их жизнь после перерождения. — Я кажусь тебе глупым? — Вэнь Кэсин попытался отстраниться, но Чжоу Цзышу крепче сжал его руку. — Нисколько, — Чжоу Цзышу еще сильнее обернулся, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза, чуть ли не касаясь носами. — Просто я тоже… впервые купил подарок. Я мог только надеяться, что смогу его вручить. Медленно Чжоу Цзышу провел рукой к запястью Вэнь Кэсина, к браслету, посверкивающему рубинами и золотом. Как кровь и солнце, как жертва и надежда в жизни Чжоу Цзышу. Вэнь Кэсин мягко рассмеялся: — Купил его для меня сразу же, как пленился кровью на моих руках? — по голосу было слышно, что в правдивость высказывания никто здесь не верил. — Или… не для меня? Чжоу Цзышу все еще способен был удивляться, как лукава душа Вэнь Кэсина. Все знала, а эту, единственную вещь, о которой не догадывалась, трактовала с ревностью. Если вспомнить, он всегда легко пил уксус. Но теперь Чжоу Цзышу не будет заставлять это делать. — Много лет назад, когда я почти перестал ощущать себя человеком, на рыночной площади я наткнулся на старого мастера. Не то чтобы я не покупал до этого приятных взгляду безделиц или памятных вещей. Не то чтобы тогда я верил, что смогу вручить этот подарок. Но все же я взял его, чтобы однажды вручить единственному человеку, которого люблю. — Ого. А-Шу, ты пудришь мне мозги, — улыбка Вэнь Кэсина стала поистине широкой и заговорщической. — На каком таком рынке продается золото? — Ты должен был спутать его с латунью, — Чжоу Цзышу прикрыл глаза и прижался лбом ко лбу Вэнь Кэсина. — Я попытался, но не смог. Надеюсь лишь, что этот артефакт ты снял не с трупа. Ему на вид больше сотни лет… — Никто и никогда его не носил, и я правда купил его, — примирительным тоном сказал Чжоу Цзышу, принудил себя открыть глаза и отстранился. Они снова пилили друг друга взглядами. На лице Чжоу Цзышу тлела вечностью легкая улыбка. Так он улыбался Вэнь Кэсину, когда осознал, что тот для него значит, так он будет улыбаться ему и на мосту Найхэ. Вэнь Кэсин выглядел скорее растерянным, а улыбка его — нервной. — И сколько же лет он ждал твою любовь? — Не помню… Триста… может, четыреста. Ну вот. Он сказал. Вэнь Кэсин непонимающе моргнул и отстранился сильнее: — Только не говори мне, что правда с трупа, и ты сейчас заговариваешь мне зубы всей этой романтической чушью про века ожидания. Сначала попытавшись сдержаться, Чжоу Цзышу рассмеялся. Неужели это Вэнь Кэсин говорит ему про романтическую чушь? Не так… Неужели века ожидания сотворили с его мозгами что-то такое подлое? Отсмеявшись, Чжоу Цзышу легко и быстро приблизился к Вэнь Кэсину и украл с его губ поцелуй. И вздох тоже украл. А потом его щеки накрыли ладони и уже с его губ крали воздух, вздохи и смех. Но Вэнь Кэсин все же отстранился, надул губы и проворчал: — Врешь ты чаще, чем ешь. — Ни одно мое слово не было ложью. — Особенно про четыреста лет… — недовольно буркнул Вэнь Кэсин и убрал руки с щек Чжоу Цзышу. — Я не помню точнее, — Чжоу Цзышу пожал плечами и все же встал. — Пойду приготовлю тебе ужин. Покинув комнату и оставив там ошеломленного Вэнь Кэсина разбираться в вопросах веры в науку, Чжоу Цзышу пошел нарезать ему бутерброды. Все же это был единственный ужин, которым он не рисковал отравить его. Бутерброд уже был полностью готов, а на плите закипал очередной ковшик воды. В стакане ждали своей очереди чай и сахар, а Чжоу Цзышу старался не сильно напряженно прислушиваться к шагам в коридоре. На кухню Вэнь Кэсин не вошел, сразу прошел до столовой и водрузился на свое место, подогнул одну ногу и обнял свое острое колено. Явно нервничал. Когда Чжоу Цзышу выглянул из кухни, то решительно выпалил: — Будь тебе хоть тысяча лет, я этого не вижу, а значит, это не имеет значения… — Мне всего восемьсот семьдесят три, — сказал Чжоу Цзышу и снова скрылся на узенькой кухне, чтобы сделать чай. Из столовой донеслось полное потрясения: — Обалдеть… ты не шутил… Налив в стакан кипятка, Чжоу Цзышу взял его и тарелку с бутербродами. Пока шел к Вэнь Кэсину, не смотрел на него и, только поставив перед ним то ли обед, то ли ужин, позволил себе предположить, что признание воспринято нормально: — Обалдевать стоит не от того, что я не шутил, а от того, что я всерьез сказал правду. Говорить то, во что никто не верит, легко. — Да уж… — Вэнь Кэсин опустил взгляд в стол. — И кто же ты такой? — Хороший вопрос… Хороший и очень сложный. Кто такой Чжоу Цзышу? Он — ученик своего учителя… точно… С этого он и начал свое признание Вэнь Кэсину. Все же это будет честно. Они знали друг друга как никто в прошлой жизни, потому что понимали, что мог совершать такой человек. Между ним и Вэнь Кэсином сейчас столетия. Его душа могла все понимать и все принимать совершенно удивительным образом. В первую очередь для Вэнь Кэсина удивительным, потому что Чжоу Цзышу-то прекрасно понимал, почему его так принимают. Еще бы, они — родственные души, между которыми связь не оборвалась, так как между ними лишь один шаг. Одно проклятое решение и восемьсот лет ожидания, чтобы высказать свою за него обиду. Впрочем, Вэнь Кэсин тоже был тогда крайне недоволен решением Чжоу Цзышу умереть без него… Поэтому, а, может, просто из желания стать друг другу понятнее, Чжоу Цзышу не стал юлить и вызывать на диалог. Он предложил Вэнь Кэсину выпить чаю, пока расскажет о себе без утайки. А тот посмеялся над тем, как пафосно все это прозвучало. Чжоу Цзышу решил, что чуть позже, когда все на Вэнь Кэсине заживет, он обязательно щипнет его так, чтобы тот понял, что его рот часто несет лишнее. А пока он сам говорил столько, что больше половины определил бы как лишнее. Рассказал, как стал первым учеником великого человека, как перенял его место. О службе Цзин Вану. Чжоу Цзышу не слишком вдавался в подробности, но пояснил, что тогда, когда он пришел на землю, убивать было не то чтобы нормой, но для таких как он — да. Уточнил, что его, тем не менее, считали страшным человеком. За его поступки. Вэнь Кэсин на это только кивнул. Не утаил Чжоу Цзышу и то, что однажды понял, что все потерял. К тому моменту он полностью оправдывал всё то, что о нем говорили. Лишь с одним исключением — каким бы он ни был, он все же был человеком. И потеряв все, ради чего старался, он решил уйти за своими людьми. Оттянув ворот, Чжоу Цзышу указал пальцем на круглый шрам и рассказал о способе казни, который придумал сам. В подробности действия гвоздей и работы меридианов он вдаваться не стал, но под тяжелым взглядом Вэнь Кэсина пояснил, что практики, которые тогда многие могли использовать, позволяли делать и не такие вещи. Например то, что он сделал с господином Ху. На этом месте Вэнь Кэсин очень оживился и даже спросил, что же это. На ответ он только кивал. Несмотря на отсутствие подробностей о том, как нанести человеку непоправимый вред, как начать отсчет остатков его жизни — ему кивали и верили. На самом сложном этапе рассказа, когда его воспоминания были полны улыбками и заигрываниями Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу сказал, что встретил безумца. Готовясь к смерти, он встретил того, кто на самом деле считал, что можно жить как угодно. Считал и жил, а он цеплялся за свои навыки и умения настолько, что не мыслил жизни без них, считая, что потеряет саму суть того, что он есть. Здесь Чжоу Цзышу не то чтобы лукавил, но он не говорил всего. Под пристальным взглядом Вэнь Кэсина он уставился в стену, сказал патетическое, что не сразу понял, зачем так сильно хотеть быть человеком, ведь люди аморальны, отвратительны и грешны. Он это точно знал, ведь долгие годы был человеком, и за людей же болело его сердце. Оставшись на своем жизненном пути в одиночестве, обретя долгую жизнь, Чжоу Цзышу понял, что едва ли он был человеком. Может, те полгода, что провел с Вэнь Кэсином разве что, да в самом детстве. Потом он стал страшным существом, хранителем людей. Таким же страшным был и до. Живя из года в год, из столетия в столетие, он задавался лишь одним вопросом, а не хватит ли? И ничего особенно не чувствовал, потому что не считал это бессмертие своим, потому не смел им распорядиться. О бессмертии Чжоу Цзышу вообще сказал только то, что оно не настоящее, это долгая жизнь на определенных условиях. Первейшим же условием оказывалась смерть. Вэнь Кэсин перевел влажный взгляд на его гвозди, а Чжоу Цзышу просто не стал его разубеждать. Плетя кружево слов, Чжоу Цзышу не сразу заметил, что Вэнь Кэсин едва ли сделал пару глотков, но хотя бы бутерброды съел. — Не любишь чай? — он только что говорил о том, как скитался по миру, когда эта возможность появилась. Как допускал, чтобы судьба забрала его никчемную жизнь, как вернулся, едва ли повидав половину света. Его туда не тянуло, ведь у него была своя земля, а его восприятие окаменело не одну сотню лет как. Лишь спросив про чай, Чжоу Цзышу понял, что ему совершенно не интересно говорить дальше. Он хотел бы сидеть с Вэнь Кэсином друг напротив друга и соприкасаться коленями. Может, зря он затеял всю эту игру с откровенностью?.. Вэнь Кэсин сначала отреагировал на вопрос ровно никак. Переход оказался слишком резким. — Что? Чжоу Цзышу кивнул на стакан. — А… нет, — Вэнь Кэсин застенчиво улыбнулся. — Нет… просто он отвратителен. Я даже не понимаю, как можно так залить пакетик, что пить невозможно. На этот раз смущаться была очередь Чжоу Цзышу. Он даже отвернуться попытался. — В следующий раз залью по-другому. — Давай, я сам, — Вэнь Кэсин хохотнул немного нервно. Вряд ли эти нервы были хоть как-то связаны с чаем. Сказано было столько и такого, что чай был полностью вне подозрения. Он отставил стакан, встал, обогнул стол и — Чжоу Цзышу просто не успел отреагировать — опустился на колени прямо перед ним. Положил руки на ноги и смотрел снизу вверх так, как Чжоу Цзышу было невыносимо видеть. За такой взгляд он все готов был Вэнь Кэсину простить, отдать и предложить. — А-Шу, не рассказывай, если не хочешь. Мне интересна не исповедь. — А что? — Чжоу Цзышу боялся двигаться. — Ну-у-у… — Вэнь Кэсин улыбнулся и прикусил слегка нижнюю губу. Этот его лисий образ выносить было легче. — Как за такую прорву времени на твою задницу никто не покусился? Этот человек все же был невыносим. Чжоу Цзышу не удержался и закатил глаза к потолку, а Вэнь Кэсин заливисто рассмеялся. — Но, хотя бы, услышав всё это, я понимаю, почему, даже узнав мое имя, ты не задал ни одного вопроса. Что тебе мое имя?.. — Имя это то, что имеет власть над человеком. Иногда темную. Я буду звать тебя так, как ты захочешь. Буду иметь ту власть, которую дашь, — Чжоу Цзышу наклонился к Вэнь Кэсину. — Тебе я назвал настоящее имя, потому что с первого взгляда знал, что ты — единственный, кто нужен мне на всем свете. Улыбка сползла с лица Вэнь Кэсина: — Меня зовут Лэн Яньсин. У меня никогда не было претензий к моему имени, но то, как ты зовешь меня лао Вэнем, делает меня намного счастливее. И если они оба были счастливы, так почему бы нет? — Отдашь мне свое счастье? — Чжоу Цзышу выгнул бровь. — Я плохой человек. Это не просто слова. — До тебя у меня его словно и не было, — Вэнь Кэсин приподнялся и соединил их губы. Это был простой поцелуй, но они оба умудрились в нем утонуть. Утратить весь разум, спеша потом к постели. Утратить приличия, словно знавали их когда-то — Вэнь Кэсин стонал во все горло, лежа на кровати с разведенными ногами и комкая простыню. Чжоу Цзышу кончил, лишь отсасывая ему. С тяжелым дыханием они пропустили момент, когда стемнело. С закрытыми глазами они наплевали вообще на все. Вэнь Кэсин шептал, что ему плевать, кто Чжоу Цзышу на самом деле, пусть хоть настоящий демон из ада. Он даже понять не будет пытаться. Чжоу Цзышу знал, что Вэнь Кэсин точно постарается все понять, но ему на это было плевать, лишь бы тот оставался рядом. И клятвы, которыми полнилась ночь, звучали твердо. В их словах была сила, которую Чжоу Цзышу узнал бы, и не прожив лишних восемь сотен лет — такие обещания не нарушают. И теперь Чжоу Цзышу верил, что Вэнь Кэсин со всеми его улыбками был решительней всей Тяньчуан и благороднее многих героев. Его слово стоило ста. Спустя века оно не утратило в цене. А для лорда Чжоу, для Чжоу Сюя, для главы Тяньчуан он стоил целого мира, жизни и убеждений. Ничего из этого Вэнь Кэсин не хотел. Хотел только, чтобы от него убрали холодные руки, когда Чжоу Цзышу попросил позволить осмотреть рану. Хотел трахнуть, когда с него сняли свитер, чтобы внимательно ощупать всю руку, пропустить через неё ци. Хотел ворчать всю ночь напролет, потому что после отсоса его состояние определили как вымотанное и даже на попытки поцеловать не купились. Они заснули, переплетясь в объятиях, а утром на телефон Чжоу Цзышу пришло уведомление с почты. Единственное ожидаемое письмо — досье, которое на многое могло бы пролить свет.