По кругу

Последняя весна в жизни Лэн Сяочжэня была богата на события. В его клинику вложились крупные инвесторы, открылся очередной филиал, а два ранее построенных вышли на впечатляющие финансовые результаты. Его образцовая семья с красавицей и умницей женой — тоже медиком — иногда появлялась на страницах журналов, но в целом занималась работой. Сляпанное явно наспех досье кровоточило болью исполнителя. Информацию он набирал косвенную и про Лэн Юймин — супругу Лэн Сяочжэня — мог написать только то, что она была фармацевтом, из семьи работяг. Поднялась за счет недюжей работоспособности и, скорее всего, брака. Там же шла пометка на предыдущий отчет, который Чжоу Цзышу пришлось, скрипя зубами, прикладывать к этому. Вэнь Кэсин смотрел огромными глазами на внушительное досье на свою персону, хмурился в сторону Чжоу Цзышу и все равно из постели вылезать не спешил. Только параноиком обозвал. В принципе, мог называть как угодно, пока прижимался плечом к плечу, бедром к бедру и пялился в монитор ноутбука, который держал Чжоу Цзышу. Они вместе шли по строкам жизни семьи Лэн, но в особенности по их последнему году. Почти не сговариваясь, так решили, что не заметит опытный взгляд Чжоу Цзышу, то увидит вовлеченный во все это Вэнь Кэсин. И наоборот. В целом, отчет о самом Вэнь Кэсине был гораздо более информативным. О нем никто специально информацию не затирал, казалось, им вообще никто особенно и не интересовался. Разве что господин Ху ненавязчиво отслеживал судьбу. И то — без фанатизма. До такой степени, что прошляпил и развившуюся в Вэнь Кэсине манию преследования, и другие устойчивые мании, а также планируемое годами черти что. При отсылке на отчет про Лэн Яньсина они наткнулись на те места, где описывались события смерти его отца. Вэнь Кэсин сам захотел рассказать Чжоу Цзышу подробнее. О том, как он вышел из своей комнаты, а в гостиной уже разверзся ад. Его мать стояла зареванная на коленях, за волосы ее держал откровенный отморозок в маске и тыкал огромным кухонным ножом в спину. Его отцу резал горло второй бандит, а третий повалил ошарашенного зрелищем Вэнь Кэсина на пол и заломил руки. Он помнил только, как мать кричала, чтобы его не трогали. Убийца его отца ржал и что-то шептал ей на ухо. А потом подошел к нему и приподнял маску, чтобы Вэнь Кэсин мог его увидеть. Выплюнул в лицо “терпи, щенок, вырастешь шавкой” и вырубил ударом в затылок. Встретив эту скотину совершенно случайно в магазине и выследив его до дома, уже выросший в волка Вэнь Кэсин потратил неделю, чтобы подготовить место. Выбрал жилой дом, эту самую квартиру, где они с Чжоу Цзышу познакомились. Он собирался похитить ублюдка, притащить к себе, пытать и заставить признаться. Потом передумал делать что-либо у себя, решив, что это тупость, по-быстрому облюбовал случайный подвал. И очень боялся, что тварь, убившая его отца и заставившая мать вести себя на суде не вполне адекватно, уйдет. Никогда раньше не планировавший реального убийства, Вэнь Кэсин сорвался. Нож он брал с собой только для запугивания, а потом не смог остановиться. Чжоу Цзышу не перебивал его. И не винил. Только в повисшей после рассказа тишине пожалел, что не может забрать всю кровь с рук Вэнь Кэсина. Как ни странно, это разрядило обстановку, потому что Вэнь Кэсин тут же заспорил, что и не надо. Как он после смерти смог бы встать рядом с Чжоу Цзышу, если бы их так мало связывало. Они немного поспорили о том, измеряется ли право стоять рядом виной, но быстро перешли к утешению друг друга поцелуями. Ноутбук ненадолго был оставлен на пол, а Чжоу Цзышу повален на лопатки. Жаркие поцелуи не могли скрыть того, как выбило из колеи Вэнь Кэсина. Как страшно ему было читать этот отчет. Его губы подрагивали, когда он касался ими щек Чжоу Цзышу. Приходилось вплетать пальцы ему в волосы и на ухо шептать, что он больше не один. К чтению отчета они вернулись через полчаса. На телефоне к тому моменту скопились еще и сообщения от господина Ху. О краткости современной переписки в мессенджерах он, видимо, не слышал. Поэтому в вичате у Вэнь Кэсина были целые письма. Там господин Ху сетовал на херовые планы, на начальство, на то, что у него болит бок и есть подозрения, кому он должен быть благодарен. В этом многострочии слов Чжоу Цзышу заинтересовало только предостережение о состоянии господина Вана. Он выглядел уже не только нервным, но почти больным. Об остальном совете господин Ху написал скупо, сказав, что это лишь овцы, объединенные одной тайной. Причем не факт, что страшнейшей. По делу написал одно — выяснили имя убийцы Лэн Сяочжэня — Лю Вэй, и то, как именно он пропал с радаров. К сожалению, тогда работа оплачивалась вперед, двое помощников Лю Вэя были людьми предшественника господина Ху, и их он зачистил. Но считалось, что вся работа выполнена идеально, поэтому иголку в стоге сена никто искать не стал. Решив, что тот зачистил подельников, чтобы не зачистили его. Чжоу Цзышу резюмировал, что в целом правильный поступок. Понятно, почему его не искали. Чистая наемническая работа. А вот Вэнь Кэсин сжимал желваки. — Хочешь, я сам дочитаю, а ты пока поспишь? — Чжоу Цзышу предложил это как мог мягко, но чтобы его не заподозрили в жалости. Конечно, затея не удалась. — Я только проснулся, — отрезал Вэнь Кэсин. — Ты… — Я ведь спрашивал его перед тем, как убить, что он сказал моей матери. Этот урод сказал, что не помнит всех сучек, с которыми имел дело. Когда я стал перерезать ему сухожилия, он вопил, что правда не помнит. Что был под наркотой… — Лао Вэнь… — Маму я тоже спрашивал. Она сказала, что это не мое дело… Так что ты не начинай. Вэнь Кэсин положил голову на плечо Чжоу Цзышу. Они уже снова сидели в кровати, тесно прижавшись друг к другу, с ноутбуком и телефоном. Резкость слов никак не сочеталась с нежностью, с которой тот прильнул к Чжоу Цзышу. Подавив неуместное возбуждение от опасности, которую Вэнь Кэсин умудрялся излучать, Чжоу Цзышу прокрутил мышкой страницу. Они вернулись к истории минувших дней. А эта история оказалась такой же, как во все времена. С поправками, но такой же. Об этом вслух не говорили, но все, кому надо было, все знали. И составитель отчета, естественно, тоже. А всё было просто — никаких чудес не бывает. В отчете не утверждалось, но с высокой долей вероятности заявлялось, что в тот год или годом ранее в клинику вложилась мафиозная верхушка. Резко было закуплено новейшее оборудование, причем не в одно здание, а во все. Акции взлетели в цене. В качестве причины такой щедрости с темной стороны экономики составитель отчета называл случай со Стариком Ли. Он стариком не был и в возрасте тридцати пяти лет после сильнейшего отравления с панкреонекрозом попал в больницу на хирургический стол к господину Лэну. Тот совершил чудо, а бригада его врачей его довершила, вытащив Старика Ли с того света. Все это было не так уж давно, и среди сомнительных людей разного сорта этот персонаж был известен. Многие считали, что весь диагноз был липа и парня просто потравили мышьяком или вообще подстрелили. В любом случае, именно с этого началась связь мафии с Лэн Клиник. Чжоу Цзышу спросил, знал ли Вэнь Кэсин про это, но оказалось, что нет. Сам он тоже ничего не знал ни про Старика Ли, ни про нынешнее положение дел в кругах организованной преступности. В те годы он жил на сто километров правее по глобусу, а потом уже не высовывался особо, предпочитая короткие операции подальше от своего местообитания. Ему повезло, что его составитель не надеялся, что Чжоу Цзышу знает, наверное, рассудив из его предполагаемого возраста. Поэтому справка на Старика Ли и его банду тоже была. Целое дерево преступной группировки, от всякой шелухи к корням. Конечно, имен там было не так уж и много. Исполнители и мелкие сошки, как правило, неизвестны, все знают только глав. И глава у этой группировки был один. Как положено, он входил в Триаду, чистотой видимой репутации соперничал с ясным небом, слухами мог наполнить высохший карьер. А ближайшими и влиятельнейшими подчиненными были два его младших брата… Третий его младший погиб от обострения аппендицита в апреле того самого года. За день до смерти Лэн Сюэчжэня. На его операционном столе. Вэнь Кэсин сполз по подушке вниз: — Да ладно… это все была месть за медицинскую ошибку? — Не думаю, — Чжоу Цзышу продолжал на автомате тянуть бегунок и пробегать глазами данные. Больше половины совета были врачами поколения Лэн Сюэчжэня. Наверное, лучших в своем деле вовлекали в работу клиники. Ну или просто врачей со связями и именем. Вроде прошло не так много времени, всего четырнадцать лет, а следы потерялись. Видимо, кто-то все же занимался их сокрытием… — Ну, и? — Вэнь Кэсин слегка толкнул его в бок. Чжоу Цзышу, не отвлекаясь от текста, ответил, не подумав: — Потому что в завещаниях твоих родителей прослеживалась многомесячная подготовка к чему-то. Они меняли завещания, чтобы обезопасить тебя. Такие хитроумные завихрения больше похожи на защиту от грубого рейдерского захвата. — Я так понимаю, мое досье ты видишь не впервые? Бегунок замер. — Серьезно? — Вэнь Кэсин сел так, чтобы боковым зрением его было хорошо видно усиленно не смотрящему на него Чжоу Цзышу. — А ты на всех соседей досье собрал или только на меня? — Нам надо изучи… — Судя по тому, что на поцелуи ты отрываешься очень даже резво, не убежит досье… — он обнял свои колени и сложился так, что голова оказалась в ободе рук. Наверняка, прекрасно понимал, как нежно смотрится в такой позе. Она еще и свойственна ему не была. Вэнь Кэсин был резким во всем, в том числе и в движениях. Это в Чжоу Цзышу была обманчивая мягкость. Что в чертах красивого лица, что в его боевом стиле. — Неужели только на меня? Там есть, какой я цвет люблю? Чжоу Цзышу застонал и прикрыл глаза: — Там написано, кто ты. Не забывай, что я встретил тебя впервые сразу после убийства. Просто хотел пробить, не сексуальный ли ты маньяк. — И как? — Очень сексуальный, но вообще не маньяк. Лао Вэнь, чего ты хочешь? Ты же уже знаешь, что зацепил меня с первой же секунды. Вэнь Кэсин перестал изображать трепетную лань и отнял ноутбук, поставил на пол и опрокинул за плечи на кровать. — До меня только дошло, ты сломал мою раковину специально? — Вэнь Кэсин выглядел так, словно и правда только додумался. Удивленный и веселящийся, он был пленительно красив. Чжоу Цзышу очень хотелось сделать подсечку, поменяться с ним местами и выебать его. Молчание Чжоу Цзышу было истолковано правильно, глаза Вэнь Кэсина лучились смехом и хитринкой. Он наклонился к уху Чжоу Цзышу и зашептал: — За тысячу лет не научился ухаживать? Это терпеть было невозможно. Чжоу Цзышу сделал то, что хотел, и, поменявшись местами с Вэнь Кэсином, все же ответил прежде, чем заткнуть поцелуем: — Я научился действовать наверняка. Рот Вэнь Кэсина был жарким и раскрылся сразу же, позволив скользнуть в него языком. Его податливость говорила о многом. Например о том, что Вэнь Кэсин был настолько удивительно противоречив, что откровенное преследование считал ухаживанием. Это повреждения его души или уже в этой жизни нахватался? Хотя, если вспомнить его настойчивость… которую вспомнить решительно не получалось, потому что, даже лежа под Чжоу Цзышу, эта беда в человеческой шкуре умудрялась контролировать процесс. Вэнь Кэсин поворачивал голову и лизал кончиком языка верхнюю губу Чжоу Цзышу и тут же удовлетворенно получал глубже и сильнее. Он не просил, но по полному наслаждения урчанию было понятно, что хотел. И по тому, что ноги раздвигал шире, а руками лапал за зад, тянул на себя, а потом толкался сам. И стонал в поцелуй, углубляя его, твердо притираясь внизу. А еще его прошивали искорки боли, потому что на бедре была не царапина, а пулевое ранение, пускай и по касательной. И рука целой от не опасности перелома не становилась. Потратив всю свою решимость на это действие, Чжоу Цзышу отстранился и даже сел между разведенных ног Вэнь Кэсина. Зная, что тот обязательно взбеленится, он положил обе ладони на его бедра близко к паху, а потом одну перевел на член. — А-Шу-у… — задохнулся Вэнь Кэсин именем и зажмурился, но не замолчал. — И это наверняка? — Замолчи… Хриплый живой смех наполнил комнату: — Ты этого никогда не хотел. — Не хотел… Звучало по-больному, словно могло звучать иначе. А Вэнь Кэсин приоткрыл глаза и сквозь ресницы смотрел в лицо Чжоу Цзышу: — А чего хотел? Классики порнографии в виде секса с сантехником? Чжоу Цзышу сжал пальцы на упруго твердом стволе и залюбовался приоткрывшимися в беззвучном стоне губами: — Разве я не был достаточно хорош? — Был, — Вэнь Кэсин показательно сглотнул. — Настолько, что в реальность происходящего верилось слабо. Я думал много всего и ничего хорошего. — Не мог поверить, что в тебя можно влюбиться с первого взгляда? — Я до сих пор не могу поверить… Как же его хотелось. Такого расслабленно-откровенного, открытого донельзя. Хотя на Вэнь Кэсине и были штаны, кофта с длинным рукавом, а смотрелся он все равно порнографически. К тому же Чжоу Цзышу дрочил ему. — А в то, что я хотел оглушить тебя и запереть у себя в спальне? Вэнь Кэсин окончательно закрыл глаза и сильно толкнулся в ладонь Чжоу Цзышу: — Все еще хочешь? Аккуратно, по-хищному, Чжоу Цзышу оперся рукой рядом с животом Вэнь Кэсина, перенес на неё вес и подался вперед. Второй не переставал сжимать его член. Шепот вышел опасным, до мурашек. Даже он сам слышал в нем главу Тяньчуан: — Ты уже заперт в моей спальне. Вэнь Кэсин разомкнул свои длиннющие ресницы, отбрасывающие стрелки теней, и взгляд его стал пугающе соблазнительным: — И это все? Больше ни о чем не мечтал? — Толкнуть тебя вглубь твоей квартиры. Бросить на пол, навалиться сверху и содрать одежду. Стянуть твои трусы и держать под худые коленки, пока трахаю. Чтобы стонал подо мной, срывая голос… — Передумал? — Вэнь Кэсин сглотнул. — Решил, что не так сильно хочу твоего тела, как твоей любви, — Чжоу Цзышу улыбнулся. Как удивительно легко оказалось раскрыть все свои тайны Вэнь Кэсину. И ни одна-то его не страшила. Получая удовольствие от рук Чжоу Цзышу, он слушал о его больных фантазиях и даже не морщился. — Когда все на мне заживет, я могу и посопротивляться, если тебя это заводит. Я же правильно понял, что секса до выздоровления мне не видать? Чжоу Цзышу сначала подавился воздухом, а после не смог сдержать смех. Вэнь Кэсин был не только красив, но и до парадоксального сообразителен. Не пришлось даже соглашаться с утверждением, чтобы он понял, что так и есть. Настрой был безвозвратно утерян, а стояк — нет. Так что по требованию пострадавшей стороны, которой себя объявил Вэнь Кэсин, Чжоу Цзышу сначала дрочил себе, а потом, заляпав его спермой, уже самому Вэнь Кэсину. Досье они дочитывали уже выдохшимися. Вэнь Кэсин бурлил желудком, и в итоге они переместились в гостиную. Точнее, Чжоу Цзышу — в гостиную, а Вэнь Кэсин — на кухню, где пытался сварганить себе ужин. Десять раз спросил Чжоу Цзышу, точно ли он не умрет с голода, тот заверил, что нет, и дальше их день шел плавно и размеренно. Читая сухие строки плохо структурированной информации, они прерывались изредка на обсуждение. Пытаясь прикинуть, кто знает больше всего, они решили, что это мать Вэнь Кэсина — Лэн Юймин — и Ван Байху. Возможно, знает кто-то еще, но по общению с господином Ху стало понятно, что этого кого-то замучаешься вычислять. И, скорее всего, задолбаешься раскалывать. Тут уже многовековой опыт подсказывал Чжоу Цзышу, что в ситуациях вокруг Вэнь Кэсина просто не может быть иначе. Несмотря на то, что к похищению привела беседа Вэнь Кэсина с безобидной на вид престарелой акционершей, они все же решили, что она не знала. Сам Вэнь Кэсин как раз мог догадываться, что всё, связанное с клиникой, для него крайне опасно, но он самоубийственно желал знать больше. Особенно после того, как бездарно отомстил исполнителю убийства. Аккуратно, чтобы в случае чего свернуть с темы, Чжоу Цзышу спросил, не говорила ли Лэн Юймин что-то. Оказалось — нет. Мать не говорила Вэнь Кэсину ничего, как и следовало из той фразы, которую он сказал раньше. Тем не менее, он ее трепетно любил и точно понимал, что от него скрывают всё для его же блага. Конечно же, Вэнь Кэсина это крайне не устраивало. Поэтому он и затеял свою игру, еще когда учился на медицинском. Сам себе пообещал, что обязательно все заберет у своих обидчиков. Потом шли годы, и ему стало понятно, что мать не освободят. Цели сместились: отомстить и спасти. Теперь они были равными, потому что ожидать правосудия оказалось неоткуда. Бесконечная работа с адвокатами упиралась в ее молчание и отказ от их услуг, стоило перейти от болтовни к знакомству с клиентом. Многие из них потом говорили Вэнь Кэсину, что ее поведение странное и то, что она не оправдывалась, лишь не признавала убийства, тоже наводило на не лучшие подозрения. Адвокаты предлагали Вэнь Кэсину принять неудобную правду. Из-за её молчания по сути все и закончилось тюрьмой в самом начале, поэтому никто на суде не поверил, что в трагедии участвовали третьи лица, квартира даже взломана не была. Самого Вэнь Кэсина тогда практически не допрашивали, все же он был ребенком, и мать утверждала, что он спал. Еще он припомнил, как во время следствия возникла версия, что они вдвоем убили отца, ее даже вроде отработали, но она заглохла, а мать чуть не в истерике потребовала от Вэнь Кэсина молчать. Сказала, что она женщина, ее пощадят, потом подадут апелляции. Навешала лапши на уши, он и поверил. А потом было поздно рот открывать, да и не знал никто, не было ли это опаснее. Весь день они провели в периодическом припадании то к одному досье, то к другому. Вэнь Кэсин удивлялся периодическому возмущению Чжоу Цзышу. Когда они натыкались на недостаточно полное представление из общедоступных источников, Чжоу Цзышу не сдерживался и отпускал ядовитые комментарии в адрес составителя. Вэнь Кэсин же смотрел на весь отчет целиком и только и сетовал, что у него такого информатора не было. Как бы он ни пытался через детективов что-то делать или искать, это даже близко не было похоже на глубокое и всестороннее соскребание информации, которое в обоих досье читалось невооруженным взглядом. Информатор явно был человеком своего дела и весьма дотошным, если где-то и были какие-то данные, то снял он их вместе с плодородным слоем. Оттого в отчете было не слишком легко ориентироваться. Этические споры переместились в столовую, где Вэнь Кэсин поел, Чжоу Цзышу попил воды под его крайне пронизывающие взгляды. Они кочевали между спальней и столовой еще не раз, периодически списывались с господином Ху. Тот рапортовал об отсутствии новостей, а Вэнь Кэсин с любопытством рассматривал страничку о нем. Информации было мало и вся она сводилась к бедной предыстории — мафиозная шестерка, но был доверенным некоего среднего звена, о котором данных было тоже с мышиный хвост. Получил ранение в ногу в самом начале срастания группировки с Лэн Клиник, полечился в ней, а потом вслед за своим “начальником” от бандитов перешел на легальную работу. Был приставлен к господину Вану младшим помощником, через пару лет стал единственным. После этого работал честно и скучно. В сомнительных делах не светился — образцовый связной. Ближе к вечеру Чжоу Цзышу решил, что имеет смысл подвести итог: — По самому исполнению убийства — жестоко и не серьезно. Триада умеет жестить, но для этого, как правило, есть хоть какие-то причины. Думаю, твоего отца убирали не они и не их люди. — Меценаты с большой дороги? — с грустной ухмылкой переспросил Вэнь Кэсин. Его любопытство победило и некоторое время назад он поинтересовался, может ли изучить коллекцию Чжоу Цзышу, и сейчас рылся в шкафу. Оттуда и язвил. — Как ни странно — вроде того. Не прикопаешься, куча случайных людей, никто друг с другом не знаком, а кто знаком — мертв. — Идеальное убийство? — Идеальных не бывает, но вот идеальное везение — да. Ни на одном из этапов ничто не пошло наперекосяк. — Ты — ледышка, а-Шу, рассуждаешь так холодно, а при этом хранишь вековую историю. Зачем тебе ворох вееров? Они бумажные? Рассыплются, если открою? Чжоу Цзышу поднял взгляд и растерянно взглянул на крутящего в руках веер Вэнь Кэсина. Он нервничал, поэтому не мог сидеть спокойно. Поэтому менял тему. Тоже ощущал тупиковость ситуации. Из нее не видно было выхода, а веер мог хотя бы рассыпаться. — Они не старые. Посмотри, там есть и шелковые, разные всякие. — А еще разные футболки, — Вэнь Кэсин повернулся и упер руки в бока, сердито глядя на Чжоу Цзышу. — Скажи честно, ты просто кидаешь в шкаф все, что приносишь в квартиру? Пришлось кашлянуть, чтобы не было видно, что смех не удалось сдержать. И для закрепления маскировки кивнуть: — Шкафы для этого и существуют. Ему в ответ фыркнули и снова углубились в недра истории накопительства. Вэнь Кэсин достал из глубины, от самой стенки, кинжал, инкрустированный золотом. Парадная вещица ни о чем. Он повертел его в руках довольно аккуратно, на запястье позвякивал и переливался золотом и кровавым огнем рубиновый браслет, стоимостью как сотня таких кинжалов. Хотя бы потому что он был редкостью, а мастер, его сделавший — отшельником, владевшим высокими искусствами своей страны. Под странноватой обработкой скрывалось сокровище. Вэнь Кэсин был для Чжоу Цзышу — много бо́льшим. Может, поэтому он мог быть недовольным чем угодно вообще, все скорее умиляло. Правда, Чжоу Цзышу подозревал себя в том, что период отвратительной первой влюбленности слегка отшиб ему мозг и потом он взглянет на владельца своего сердца трезвее. В конце концов, он же даже раздражать мог. Другое дело, что Чжоу Цзышу теперь это нравилось. — Для такого существуют музеи, сундуки глубоко в земле, в конце концов. Если это обнаружат, то тебя же посадят, — не считаясь с возвышенными мыслями Чжоу Цзышу, заключил Вэнь Кэсин и положил находку обратно. Волнение о его судьбе до невозможного умилило Чжоу Цзышу. Он склонился к диагнозу — поражение мозга и снова упал глазами в ноутбук: — За такое сразу в тюрьму не сажают. Да и случайно наткнуться на такое сложно, надо знать. — А бывшие любовники? Или ты их домой не водил? — от Кэсина из шкафа опять торчал только зад, но даже он выглядел очень заинтересовано. — Думаю, их уже всех нет в живых. — Да ладно! — Вэнь Кэсин даже мгновенно вынырнул из шкафа. — Трахаешься раз в пятьдесят лет? Чжоу Цзышу закатил глаза, взял с тумбочки салфетку и кинул ею в Вэнь Кэсина: — Я же говорил, что мне важна душа. А ты кончай прокрастинировать в шкафу. — А что я еще могу? Мы приперли к стенке помощника господина Вана, но он ничего не знает. Никто ничего не знает, а кто знает — молчит в вечном молчании. В этот раз из шкафа извлекли цветастый шелковый сверток. Сложенное вовсе не по правилам, но хотя бы ровно, ханьфу когда-то предназначалось одному из любовников Чжоу Цзышу. Он купил его, зеленое с матово красным вторым слоем, как воспоминание. Собирался просить одеться в него любовника и выебать в качестве сублимации. Но еще в магазине стало понятно, что он не сможет. Не хочет. Да и мерзко стало от себя. Так оно и путешествовало. Странно, что в эту квартиру попало, наверное с какого-то закрывшегося склада перевозил… Сияющая изумрудная ткань с изящной вышивкой скользнула сама по себе, ниспадая вниз до пола. — Примеришь? — Чжоу Цзышу на мгновение потерял нить их разговора. Забыл, что хотел сказать. — В другой раз, — тем не менее, Вэнь Кэсин не сразу выпустил из рук красивую вещицу. Повертел в руках, сложил и запихнул обратно. — Жаль, — честно признался Чжоу Цзышу, но не стал говорить, что к лучшему. Тишина повисла, но удивительно не давила. Они оба осознавали, что в тупике. — Я могу пойти в полицию и заявить, что вспомнил… Черт, тупость же какая, — Вэнь Кэсин закончил свое исследование глубин шкафа, закрыл дверцы и, привалившись к ним спиной, сполз вниз. — Ладно, через господина Ху можно попробовать устроить мне встречу с мафиозным потолком? Чжоу Цзышу даже из ноутбука вынырнул и в очередной раз отставил на пол. В этот — даже закрыл и пихнул под кровать. — Исключено. Наверное, вышло слишком резко. Вэнь Кэсин удивленно смотрел на Чжоу Цзышу, ничего не спрашивал, но объясниться под его взглядом хотелось. Уж лучше бы ругался, тогда и юлить было бы легче. — Я не могу так рисковать тобой. Эта фраза была и правдой, и оптимальной хитростью. Вэнь Кэсин сразу стал выглядеть мягче, не таким ощетинившимся и возмущенным. — Есть что-то, что тебе не по силам? — его вопрос звучал сладко. Вот только Чжоу Цзышу дураком не был и свою родственную душу знал. Вэнь Кэсина хотя и смягчила высказанная вслух забота, но вовсе не отвлекла. Он все равно был разбит ощущением тупиковости ситуации. Устал от нее больше, чем от ранений, беспокоился о которых не чаще, чем о состоянии своих банковских счетов. Чжоу Цзышу еще раньше замечал, насколько удивительно не избалован своими же деньгами был Вэнь Кэсин. Пользовался ими для мести, а свою жизнь менял не сильно… Его даже не смутило сидеть в небольшой квартирке в откровенно не лучшем районе города. В стесненных условиях, местами не слишком-то человеческих… — Таких вещей миллион, — Чжоу Цзышу говорил, потому что спросили, но задумался, а не стоит ли поискать ответы в привычном? — Я не бессмертный, просто осторожный. За годы жизни твердо усвоил одно — долголетие это не только результат запретных практик, но еще и обдумывание всех своих поступков. — Ладно. Тогда что ты предлагаешь? Сидеть здесь, дожидаясь, пока господин Ван умрет от инфаркта? — вот теперь Вэнь Кэсин по-настоящему заинтересовался, хотя и не понимал, зато уловил по Чжоу Цзышу, что тот что-то надумал. И тот правда прикинул вероятности. Получалась не такая плохая идея. Они вдоль и поперек изучили дела минувших дней, но прямо сейчас шевелились только скудные силы Совета директоров. — Знаешь… пожалуй, так и сделаем. — С ума сошел? — Вэнь Кэсин сказал это, не особо вкладывая чувство, он прекрасно видел наносное. И понимал, что пока мысль не сформировалась, лучше подыгрывать. — Какой же нетерпеливый! — нагнав на себя сердитый вид, которому никто бы вообще не поверил, Чжоу Цзышу выдержал пару секунд паузы, чтобы Вэнь Кэсин все же подошел и шлепнулся к нему на кровать. — Чжоу Цзышу, признайся, ты был палачом в прошлой жизни? Овладел всеми искусствами пытки? — начинающий злиться от затянувшегося этапа непонимания Вэнь Кэсин был зрелищем столько же обворожительным, сколько опасным. Он совершенно не знал, что в такие моменты его душа проступает особенно острыми ребрами, взрезая полотно новой жизни. Несколько печально ухмыльнувшись, Чжоу Цзышу в очередной раз не соврал, когда имело смысл: — Почему в прошлой? И конечно овладел. Всеми. В совершенстве. Инфаркт — это самая легкая часть плана. Все сказанное Вэнь Кэсин просто принял. Немного потемнел глазами, чуть склонил голову, но принял и даже улыбку натянул, чтобы спросить: — А у нас уже есть план? — Думаю, да. И лучше уж мой, чем твой. — Чем тебе не нравятся мои планы? — Вэнь Кэсин не очень-то выглядел оскорбленным, но вид сделать постарался. — О, они мне нравятся. Потрясающие. Но я придумал лучше. — И что же это? — Вэнь Кэсин залез на кровать с ногами, весь само нетерпение. Он в секунду растерял налет тягучей серьезности. Чжоу Цзышу подумал, что к таким предложениям неплохо бы подвести. Как-то поинтересоваться отношением Вэнь Кэсина к материальному, к нему самому… Но он уже забыл это сделать, поэтому тихо, но четко предложил: — Нужно подарить твои тридцать пять процентов государству. Вэнь Кэсин растерянно улыбнулся: — Ты шутишь? — Я вообще редко шучу, — Чжоу Цзышу подался вперед и положил руку на плечо Вэнь Кэсина. — Нам надо каким-то образом запустить цепь событий. Таким, в котором ты ни при каком раскладе не пострадаешь. — Думаешь, я боюсь… — Я боюсь. Я совершенно точно боюсь… Чжоу Цзышу уже думал, что еще сказать, как убедить. У него даже было вариантов пять и он мог начать с любого, но Вэнь Кэсин его опередил. — Эти проценты мне не важны, можешь не сочинять причины. Если раньше я еще цеплялся за дело отца, то теперь ясно вижу, что оно разрушено. Да и заметь, я уже был готов расстаться с большей частью. Мне важно только, чтобы это было не просто так. Я вижу, как ты прогоняешь варианты в голове, — улыбка его стала спокойнее, и Вэнь Кэсин подался вперед и уткнулся лбом в лоб Чжоу Цзышу. — Не заморачивайся, скажи, для чего это нужно, и я сделаю. Закрыв глаза, Чжоу Цзышу позволил себе выдохнуть: — Забесплатно твою долю возьмут мгновенно и также быстро все оформят. Мы испортим крыше твоего господина Вана всю работу. — И она рухнет ему на голову? Чжоу Цзышу мягко засмеялся. Ему вдруг стало очень хорошо. Неопределенность всегда бесила его, и чувствовать себя спокойно он мог бы, только ее разгадав. Эта ситуация напоминала наконец-то решенную головоломку. Это доставляло удовольствие само по себе, но тут же принимающий его взгляд на события, спрашивающий лишь для понимания, Вэнь Кэсин заставлял мир сиять. — Что-то вроде. Надо написать господину Ху, сказать, что нужно подстроить встречу с господином Ваном. Ты пойдешь к нотариусу, у меня есть знакомый, все будет быстро и без вопросов. А я — к господину Вану прямо завтра, мы же тянем время, а это всегда рискованно. Чем медленнее мелькают события перед глазами жертвы, тем вероятнее она задумается… Да и мало ли какая глупость может прийти в голову к загнанной крысе, так что завтра его историю и закончим. Не волнуйся, я запишу для тебя видео… — Мы пойдем, — Вэнь Кэсин мягко отстранился и взглянул в глаза Чжоу Цзышу. — Ты же не думаешь, что сможешь пойти один? О нет, ну как он мог забыть… — Для тебя это может быть опасно… — Чжоу Цзышу, мы пойдем либо вместе, либо я все равно пойду, — перебил Вэнь Кэсин, выглядя как само упрямство. Словно в его словах кто-то смел сомневаться. Словно Чжоу Цзышу не знал, что так и будет. — Ты — само упрямство, — сдаваясь, выдохнул Чжоу Цзышу и тут же был награжден глубоким чувственным поцелуем. Его руку пришлось ловить за запястье, а потом как-то гасить возбуждение, которое невольно растекалось по телу. А как иначе, когда прямо на твоих губах расцветала его лисья улыбка. Чжоу Цзышу на эти вопросы ответить не мог, только аккуратно повалил Вэнь Кэсина на постель и с губ с поцелуями переместился на шею. — Ах… — хрипло сорвалось с губ Вэнь Кэсина. — Если ты планируешь меня раздразнить и обойтись минетом, то переходи уже. Он чуть подбросил бедра. Была бы его нога полностью функциональна, он бы притерся. И рукой Вэнь Кэсин сжимал плечо Чжоу Цзышу. Одной рукой, а вторую просто откинул у себя над головой. Нормальное состояние, но чтобы идти куда-то и чем-то рисковать, неплохо бы быть полностью здоровым. — Обещаю не дразнить, — цепляя губами влажную от собственной слюны кожу шеи, пообещал Чжоу Цзышу. — Что? — голос Вэнь Кэсина был настолько полон удивления, что даже его копошение с попыткой отстранить, чтобы взглянуть в глаза было менее прозрачно. — Дай руку. Чжоу Цзышу поднялся и умостился на бедрах Вэнь Кэсина. Аккуратно сев, взял его здоровую руку, устраивая пальцы на запястье, считывая пульс. Бешеное возбуждение, которое почти перекрывало все остальное, приятно льстило. Правда, чтобы почувствовать его, достаточно было сидеть на его бедрах. А вот то, что интересовало Чжоу Цзышу не меньше, в бешеной буре желания прослушивалось столько же отчетливо. Небольшой воспалительный процесс. Наверное, перенапряг ногу. И молчит же, врач еще… патологоанатом. — И что же мне скажет достопочтенный дайфу? — пересохшим горлом фраза выходила неразборчивой, Вэнь Кэсин в конце тихо засмеялся, подкинул свои бедра и зашипел. — Скажет, что для опасной вылазки, во время которой что угодно может пойти не так, уважаемый пациент недостаточно здоров. — Чжоу Цзышу, это не сработа… — А значит, — перебивая Вэнь Кэсина, он бедрами потерся сверху, позволил его члену твердеть сильнее между своими ягодицами, — … тебя надо вылечить. Глаза Вэнь Кэсина стали абсолютно черными от возбуждения: — И что же тебе мешало раньше? — Тебе это дастся тяжело, — вполне честно ответил Чжоу Цзышу и снова поелозил, вырывая хнычущие низкие звуки. — Я справлюсь… — без сомнений пообещал Вэнь Кэсин. И Чжоу Цзышу думал также. Вот только он приблизительно понимал, что это будет не легко. — Лао Вэнь, ты должен понимать, что я с тобой сделаю. — Я так понял, секс? — Вэнь Кэсин обворожительно улыбнулся и поддал бедрами. — Секс — малая часть. Я собираюсь заставить… даже не знаю как описать… представь те мышцы в твоем теле, которые развиты особенно плохо. — Могу даже не заморачиваться. Я и вполовину не такой гибкий, как ты, когда ты меня у стены гнул, я почувствовал многие мышцы, о которых знал исключительно по работе. — Скорее не в одну десятую. Вэнь Кэсин округлил словно в удивлении глаза и сел, давление на его член исчезло, видимо, он этого и хотел, чтобы продержаться подольше. Его длинные руки тут же обвились вокруг талии Чжоу Цзышу, а губы поспешили выцеловывать на ключицах знаки любви. Дыхание обоих потяжелело. — Можешь меня потренировать, — прикусывая через ткань сосок Чжоу Цзышу, брякнул Вэнь Кэсин. — Хочу быть достойным тебя. Знал бы он, что предлагал. Как от этого пело сердце Чжоу Цзышу, как сильно хотелось Вэнь Кэсина плотски просто из-за какого-то полушутливого предложения… — Черт… так не пойдет, — Чжоу Цзышу отлепил от себя сопротивляющегося Вэнь Кэсина. — Вставлять буду я и мне потребуется терпеть до самого конца, а такими темпами я кончу, только увидев твою задницу. Тяжело дыша, Чжоу Цзышу отсел в изножье кровати и старался не клюнуть на разочарованный вид Вэнь Кэсина. Когда тот понял, что строить брови домиком бесполезно, то вздохнул и спросил: — Что там дальше с мышцами? — Их предстоит развить. — Не слишком сложно? Как я понимаю, ничего непредвиденного не должно случиться, а я могу и потерпеть боль. К тому же у меня ничего почти и не болит. Закатив глаза повыше, Чжоу Цзышу одним выражением глаз показал, где и в какой позе он видел такой подход к разработке схемы действий. Поэтому продолжал он так, словно никаких глупостей немного уязвленный Вэнь Кэсин и не говорил: — По твоим пустым и неразвитым меридианам я запущу энергию, — Чжоу Цзышу чуть лукавил, ци сама стремилась в тело Вэнь Кэсина. Запущу тут равнялось “отпущу”. — И пока ты будешь открыт мне в самом интимном плане, я смогу хозяйничать в твоем теле. — Больше похоже на всякие разные практики секса… ты уверен… Чжоу Цзышу перебил Вэнь Кэсина: — Еще немного и я включу в ритуал кляп. — Ты не сделаешь это, — с каплей неуверенности заспорил Вэнь Кэсин. — А как же мои божественные стоны? Неужели лишишь себя возможности слушать, как я зову тебя по имени во время оргазма? Картинка живо предстала перед внутренним взором, стало очевидно, что своей угрозы Чжоу Цзышу не исполнит. Но дразнить можно взаимно, поэтому дальше он сказал чистую правду, у которой, впрочем, конечно же, были нюансы. — Во время многих оргазмов. Предполагается при таком единении, что партнер инь должен кончить как можно больше раз. Вэнь Кэсин предсказуемо облапал его взглядом и сглотнул слюну. Но играться не перестал: — И что же? Ты заткнешь мне рот и раз за разом я буду кончать с глухим мычанием в почти что тишине? Нет, так удовольствие портится. Давай хотя бы ты будешь звать меня по имени, — Вэнь Кэсин передвинулся по кровати ближе к Чжоу Цзышу. — Будешь меня долбить и на ухо… Чжоу Цзышу не понял большую часть слов и это на нем читалось легко. Представляя худосочную задницу, в которую он будет совсем скоро загонять свой член, он совсем упустил, что там с именем: — Лао Вэнь? Ты хочешь, чтобы я звал тебя Яньсином? — с ноткой неуверенности спросил Чжоу Цзышу. А Вэнь Кэсин еще ближе пересел, между ними осталось совсем незначительное расстояние: — Забудь это имя, оставь его ледышке, которой я был. Придумай мне другое. — Точно? — Чжоу Цзышу сомневался, а Вэнь Кэсин довольно улыбался. — Да. Вымолвить это имя было сродни произнесению заклинания: — Кэсин. Оно прозвучало, а вид Вэнь Кэсина на миг стал очень задумчивым. Он словно прислушивался к тому, чем звучал воздух после того, как в него упало новое имя, даже глаза прикрыл.. На губы скользнула одобрительная улыбка, он покивал: — Да. Подойдет мне. Слова оказались внезапными, но еще внезапнее то, что Вэнь Кэсин резко встанет и объявит после одобрения имени, что идет в душ. И перевязывать рану на ноге, чтобы некоторые паникеры не растеряли стояка в процессе. Чжоу Цзышу нисколько не смущала вся эта бравада и он не собирался заставлять Вэнь Кэсина приходить в себя прямо при нем. В конце концов, тот всегда тяготел к тому, чтобы наедине с собой принять действительность. Так какая разница — где, гуляя в одиночку по лесу, или заперевшись под струями воды. — Я пока спишусь с господином Ху, — бросил он в спину Вэнь Кэсину. В ответ пришло разрешение рыться в мобильнике на свой страх и риск сколько влезет. Чжоу Цзышу таким отчаянным не был, так что просто написал господину Ху. Это правда было как самый настоящий ритуал. Управившись за пару минут с перепиской, Чжоу Цзышу перестелил простыни, зажег свечи и из глубины шкафов извлек измельченный в пыль сбор трав. Конечно, не пьянящая мечта, а лишь для здоровья и восстановления сил, но даже так сбор не мог не радовать тем, что вообще был. Не так уж часто в последние годы Чжоу Цзышу развлекался травничеством. Ему это было не нужно, а ценные люди все больше лечились настоящей фармацевтикой. В данном случае он собирался лечить человека бесценного. И если бы знал, как это сделать без определенной доли мучения, то в первый бы вечер все сделал. Но лекарем он никогда не был, не владел подобными техниками и в половину также мастерски как Вэнь Кэсин. Вроде бы у Чжоу Цзышу были столетия на то, чтобы всему научиться, но у него не получалось, когда доходило до практики. Может, он просто создан не для созидания? Бесполезные мысли он прогнал как полчище мышей. Самое главное — он мог это сделать. И травы помогут легче перенести процесс. Над шестью горящими свечами Чжоу Цзышу рассыпал травяную пыль, придав ей направление с помощью ци. В комнате запахло деревом и зеленью, немного душные запахи на него не могли никак повлиять, а вот Вэнь Кэсину они слегка притупят сознание. Дверь ванной со скрипом открылась. Шлепая явно босыми ногами по полу, пользуясь тем, что эта квартира отапливалась нормально, Вэнь Кэсин еще и водой капал на линолеум. Чжоу Цзышу не видел, он все определял на слух. Травки, которые он сейчас жег в пламени свеч, приятно пахли, а монотонные действия помогали ему концентрироваться. И если подумать, это очень даже неплохо, ведь ему предстоит трахать Вэнь Кэсина и самому кончить только в самом конце. Концентрация и отвлечение хоть на что-то не повредят. — Ничего себе. Не замечал за тобой романтики, — послышалось из-за спины и тут же затылок осыпали поцелуями, а на плечи легли теплые большие ладони. И смотреть не надо было, чтобы понять, что Вэнь Кэсин за спиной абсолютно голый. Хотелось обернуться, но Чжоу Цзышу продолжал ронять над свечой пыль, а та, подхватываемая потоками ци, разлеталась ко всем шести. Поцелуи на затылке замерли, видимо, Вэнь Кэсин заметил ненормальное поведение ветра в квартире. — Охренеть… — Это не романтика, это ритуал. Я же говорил, секс — лишь часть, — Чжоу Цзышу последним движением стряхнул с ладони целую горсть пепла, и он легко различимыми потоками поплыл по воздуху к огонькам, чтобы сгореть. — Остальное пришло из древности более глубокой, чем я. На последнем слове Чжоу Цзышу улыбнулся и не стал оборачиваться. Вэнь Кэсин сам прижался сзади. — Не страшно. Геронтофилия не такое уж преступление, если по обоюдному согласию. От этой вопиющей дерзости и наглости Чжоу Цзышу хотелось зарычать. В итоге он, крепко сцепив челюсть, схватил Вэнь Кэсина и с преувеличенной бережностью бросил его, хихикающего, на кровать. Свою одежду уже без осторожности стянул и кинул на пол. На чистой кровати в омуте запахов трав и свежести, которая сейчас исходила от Вэнь Кэсина, они оказались друг напротив друга и замерли. Легкое волнение чувствовалось в Вэнь Кэсине, но он активно его прятал за улыбками и смехом. Лежал поперек кровати, весь бледный, словно на улицу никогда не выходил, с повязкой на ноге, зафиксированной обычным пластырем. Фантастическая штука единственная не переставала клеиться, даже десять лет пролежав в аптечке. Вэнь Кэсин создавал удивительно беззащитное впечатление, образ довершали распушившиеся после влажной ванной волосы. Стоять над ним голым уже было возбуждающе. Конечно, Вэнь Кэсин обратил на это внимание. — Вижу, ты вполне готов. Я тоже в нетерпении, — наглые слова с пересохших губ и потемневшие глаза дополняли фразу. Чжоу Цзышу поставил одно колено на кровать так, что Вэнь Кэсину пришлось развести ноги. — Это надо делать без презерватива. Плоть к плоти. Как только я в тебя кончу — ритуал тоже придет к завершению. — Пока что всё очень похоже на секс без резинок. Я не против. — Вэнь Кэсин, будь серьезнее, я не остановлюсь, даже если ты будешь просить. У таких вещей, основанных на древней природе, тоже есть свои ограничения. Не просто приятный способ срастить перелом за три дня. — Как я могу быть серьезнее, если в голове только мысли, что я сошел с ума. Придумал себе спасителя, и сказки продолжают пожирать мой мозг, — в этот раз очень даже серьезно выпалил Вэнь Кэсин. — Ладно. Может, тогда и к лучшему. Затрахаю тебя так, что думать не сможешь, — он поставил второе колено на кровать и слегка подтолкнул Вэнь Кэсина. Это была почти классическая поза. Острые коленки торчали по бокам, за них Чжоу Цзышу взялся и потянул в стороны, заставляя раскрыться сильнее. У Вэнь Кэсина не то чтобы сильно, но стоял, а еще кольцо мышц поблескивало, явно хорошо смазанное. — Ангх, — Вэнь Кэсин издал сложно понимаемый звук, перехватив взгляд Чжоу Цзышу. — У меня в кармане была смазка, когда мы выходили еще в нашей нормальной жизни, я прихватил ее автоматом, думая, что может сразу по возвращении домой тоже трахну тебя у стены. Ну знаешь, такие, нормальные планы думающего членом мужика. — Ничего против не имею, нам явно пригодится. Еще есть? — В ванной тюбик, — совершенно красный Вэнь Кэсин неопределенно махнул головой и закрыл лицо руками. В такой же позе Чжоу Цзышу и застал его, когда вернулся. — Прости, а-Шу, я думал как-нибудь соблазнительно лечь, но мне ничего в голову не приходит. Эта внезапно накатывающая на его чжицзи стеснительность ужасно умиляла Чжоу Цзышу. Он залез на кровать, отведя руки Вэнь Кэсина от его же лица, припал поцелуем к его губам, вклинился ему между ног. Был таким, каким должен быть жаждущий мужчина. Всеми способами возбуждая уже слегка утратившего интерес Вэнь Кэсина. На ухо шептал те слова, которым место в постели. Шептал, что Вэнь Кэсин соблазнителен в любой позе. Это было чистейшей правдой. Чжоу Цзышу хотел Вэнь Кэсина, потому что хотел. В свитере, в форме патологоанатома, в простыне и уж тем более голым. Он целовал его везде, потому что сам от этого получал удовольствие, спустился вниз влажной дорожкой, языком и давлением пальцев. Покружил вокруг пупка, положил обе ладони на бедра и после взял в рот. Кончиком языка сначала дразня, а после облизывая именно и только головку, потому что Вэнь Кэсина от этого выгибало. Первые соки страсти выплеснулись в рот Чжоу Цзышу и он сглотнул. А Вэнь Кэсин, наконец, расслабился, обмякнув от удовольствия. Он лежал с закрытыми глазами, тяжело дышал и попытался свести ноги, скорее всего лишь для удобства. А Чжоу Цзышу сидел на своих же пятках, с согнутыми ногами и обхватив член у основания. Не столько потому, что ему это было нужно, сколько понимая, что дальше будет горячее, он сбивал собственное возбуждение и сосредоточенно бормотал слова силы. Их можно было бы и не произносить, доставало того, что их произносило внутреннее сознание Чжоу Цзышу. Что его ци каждое слово поднимала в воздух. И вот уже в неярком свете свечей кружили золотистые знаки. Подвинувшись ближе к заднице Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу направил свой член к его отверстию. Можно было бы растянуть, пусть она и выглядела вполне подготовленной. Мелькнула мысль довести Вэнь Кэсина до оргазма пальцами, но тот потребовал быстрее, поэтому Чжоу Цзышу медленно толкнулся в него. — Угх, — хриплое, не болезненное, но явно чувствительное вырвалось из Вэнь Кэсина, он открыл глаза и первым зацепился за взгляд Чжоу Цзышу, кивая, давая понять, чтобы он продолжал. Словно выбор был. А потом увидел золотые знаки. — Черт, я все же двинулся… Чжоу Цзышу чуть вышел и уже сильно вошел в Вэнь Кэсина, вырывая второй судорожный вдох. Он улыбнулся и потянул обе ноги Вэнь Кэсина себе на плечи. Их хозяин помог, не переставая пялиться на знаки в воздухе. В принципе, Чжоу Цзышу против не был, левой рукой он обнял бедра, что прижимались к его груди, а правой обхватил его еще не полностью затвердевший член. Позволив себе размашистые движения, Чжоу Цзышу вдыхал травяной аромат в воздухе. Он слушал, как на каждом “внутрь” Вэнь Кэсин дышал громче и старался подстроить движения ци под этот ритм. Долбя его в зад, каждым толчком Чжоу Цзышу распределял ци по не готовым к этому меридианам. Сама ци, как и Чжоу Цзышу, стремилась внутрь Вэнь Кэсина. Второй оргазм достигался сложнее. Слишком мало времени прошло, но Вэнь Кэсин был достаточно молод, сильно влюблен, и Чжоу Цзышу чуть сменил угол, чтобы при движении сильнее давить на простату. Приподнялся слегка, чтобы позволить себе больший размах движений, и тогда Вэнь Кэсин запричитал: — А-Шу!.. а-Шу-у-у… Сильней. Сильней, прошу, — каждое слово оканчивалось длинным свистящим выдохом. И никто другой не смог бы так довести его до разрядки, возможно, не хватило бы даже банальной физической формы. Вэнь Кэсин изливался в кулаке Чжоу Цзышу и хрипло, уже совершенно неразборчиво что-то шептал. Он выглядел божественно развратно, а когда Чжоу Цзышу отпустил его ноги и член, то распластался все еще насаженный задом на ничуть не утративший твердости ствол. Золотистые огоньки плясали вокруг их соединенных в самом близком смысле тел. Ноги Вэнь Кэсина скользнули с плеч, по литым мускулам, по разгоряченной коже, усиливая возбуждение. Он тяжело дышал ртом и старался не двигаться, лишь напрягся, чтобы сняться с члена. Тогда Чжоу Цзышу поймал его за бедра и наоборот притянул ближе: — Нет, прости. Это нельзя прерывать. Каждый раз должен следовать за предыдущим и быть чем-то большим. Даже если большим страданием. Или дольше по времени… Потерпи… — последнее Чжоу Цзышу выговаривал как мог просительно, потому что ему нужно было толкаться в почти болезненно сжатом отверстии. Слабый кивок стал достаточным разрешением, слова Вэнь Кэсина — индульгенцией: — Зачем терпеть, когда можно получать удовольствие? — он прикрыл глаза и сам с силой подался на бедра Чжоу Цзышу, на член. Вэнь Кэсин сейчас был открытой книгой и искра удовольствия, прошившая его зад, не скрылась от Чжоу Цзышу. А последующие движения заставили ее разгореться. Пожар эмоционального экстаза вовсе не прекращался, и тогда Чжоу Цзышу позволил себе приказывать ци, наполнившей меридианы Вэнь Кэсина. В этот раз это было еще дольше. Вэнь Кэсин испытывал удовольствие, но чтобы выплеснуться, ему потребовалось больше стимуляции. На четвертый раз без перерыва Чжоу Цзышу лег за спину Вэнь Кэсина, предварительно добавив смазки. Они плыли в покачивающихся движениях, больше почти не двигаясь. Вэнь Кэсин посмеивался, когда Чжоу Цзышу щекотно покусывал его уши и шептал в них такую несусветную чушь, что стыдно было даже слушать. Уже давно чрезмерно раскрытый Вэнь Кэсин не скоро начал получать не только душевное удовольствие. Но напяленный на член, пытаясь сжаться, он сам себя стимулировал. К этому добавились ласковые поглаживания живота и твердость той же руки, не позволяющей сняться. Вэнь Кэсин хнычуще стонал и сам же насаживался. В самом конце, испытывая сухой оргазм и умножая троекратно кружащую вокруг энергию, Вэнь Кэсин хрипло выстанывал имя Чжоу Цзышу. А тот, наконец кончая глубоко внутрь, беззвучно повторял в шею его имя. Свечи догорели, Вэнь Кэсин заснул настолько глубоко, что сквозь сон даже бессознательным мычанием не реагировал на то, что его тщательно очистили от следов секса. Сам истощенный ритуалом, закончив с уборкой, Чжоу Цзышу взял запястье в руку и с удовлетворением ощутил, насколько сильнее стало тело его чжицзи. Конечно, это не шло ни в какие примеры с тем, чего добивались во времена Чжоу Цзышу. Но сейчас, во время слабых тел и людей, Вэнь Кэсин, и без того выделявшийся физически, стал крепче и на уровне глазам не видимом. Ну и, конечно же, его рука и бедро полностью зажили. Обессиленный, Чжоу Цзышу повалился рядом с Вэнь Кэсином. *** Чжоу Цзышу мирно давил подушку лицом, когда его из благословенного забытья вырвали грубейшим способом — Вэнь Кэсин тряс его за плечо. — А-Шу, вставай! Под одеялом Вэнь Кэсин голым бедром касался обнаженной кожи Чжоу Цзышу и только это смягчило ответ: — Отстань. — Э? — прозвучало полное возмущения и тряска плеча усилилась. — Я в шоке, что ты можешь быть и таким тоже, но все равно вставай, у меня к тебе тысяча вопросов. Чжоу Цзышу отвернулся, и тогда за его спиной случилась куча движений, а его зад оголился, одеяло гнусно откинули. Полный праведного гнева голос Вэнь Кэсина снова взрезал сладко додремывающее сознание: — Если не встанешь, то я тебя трахну! — Трахай, — буркнул в ответ Чжоу Цзышу и потянул на себя одеяло. — Нечто просто… Последние слова возмущения были кинуты уже не в непосредственной близи. Тряска прекратилась, как и беспардонное вмешательство в давно не бывший таким крепким сон. Чжоу Цзышу даже на грани сознания вспомнил, как до ритуала и после гвоздей любил поспать. После ночных пыток ввинчивающихся в меридианы железок к утру смаривало особенно эффективно. Но провалиться в сон надолго не удалось. Вэнь Кэсин снова тряс за плечо и сыпал кучей угроз. Среди которых была уйти встречаться с господином Ху одному. Это заставило мгновенно сесть в постели. — Лао Вэнь, из какого ада ты выполз и за что так мучаешь мою душу? Встреча с господином Ху только вечером… — Я тебя просто разбудил. — Утро, чего тебе не спится? — Уже полдень. — Ладно… На самом деле Чжоу Цзышу ворчал зазря, чувствовал он себя прекрасно, просто по пробуждении всегда был таким — вредным слегка. А вот по Вэнь Кэсину читалось удавшееся лечение с первого взгляда. Казавшиеся чуть скованными движения стали свободными и размашистыми. В постели он не берег больше руку, не старался опираться только на одну ногу. Сидел сейчас, поджав под себя ноги, и сиял как начищенный медяк. Из него буквально перло желание чем-то поделиться. — Как себя чувствуешь? — дал ему шанс Чжоу Цзышу. — Отлично! У меня даже зад не болит, хотя по всем моим прикидкам я должен был поутру с кровати сползать. Мне не хочется есть, рана на ноге полностью затянулась, даже гнойный процесс исчез. Да что там, на месте ранки уже капитально все зарубцевалось, рука даже ничуть не ноет! Я думал, что половым путем передается только зпп, а оказы…М! Чжоу Цзышу заткнул рот Вэнь Кэсина ладонью. Все же утро не настолько доброе, чтобы он благостно слушал про свой целительный член, а Вэнь Кэсин явно был на пути к таким умозаключениям. — Все так и должно быть. Под ладонью Вэнь Кэсин улыбнулся, а потом вовсе потянулся и скинул руку Чжоу Цзышу: — Не понимаю, почему ты тогда тянул? — Потому что это в каком-то смысле больно. Когда ты кончал в последний раз, у тебя все ресницы были мокрыми… — Больно было чуть-чуть! — А я хотел бы, чтобы совсем не было. — Ладно… — Вэнь Кэсин смутился и спрятался тем, что встал с кровати и с надуманным предлогом смылся: — Тебе салат сделать? Вопрос он прокричал уже с кухни. — Да. В ответ с кухни донеслось звяканье, а Чжоу Цзышу плюхнулся на спину. Чертов решающий день. Им надо было сделать все очень быстро. Он порылся под подушкой, нащупал свой телефон на зарядке и решил, что пора начинать. Написать в мессенджерах всем своим знакомым криминальным элементам — полдела. Но вторую половину сделают сами эти “элементы”. И договорятся с нотариусами, и скинут ценник. Хорошо, что у Чжоу Цзышу везде валялась разная валюта, он почти никогда не забывал поддерживать актуальную ценность. И уж хотя бы долларами заплатит, здесь они имелись в количестве. Натыкав в телефон и внезапно быстро получив адрес, куда ехать, Чжоу Цзышу все же выскреб себя из постели. Натянув трусы, он пошел к своему персональному счастью. Персональное счастье переписывалось с господином Ху, живо интересующимся, не зачистят ли его бонусом этим вечером. Удивительные люди умели удивлять даже сообщением на полторы строки. Вэнь Кэсин нервничал и пил третью кружку кофе. Салат стоял на столе. Обычный решающий день. Почти все время, что собирались, они говорили. Для Вэнь Кэсина словоплетство было вместо терапии. Он успокаивался и начинал внимательно слушать и кивать. Чжоу Цзышу в какой-то момент решил показать ему пару приемов, хотя не собирался вообще никого подпускать к нему и близко. Но оказалось, что Вэнь Кэсин их знал. Готовый к нападению он вполне мог что-то противопоставить. Если они продолжат потом тренировки, то из него получится очень даже серьезный боец. А если учесть, что его ци с такой невероятной охотой оседала в его же теле, то, продолжая регулярно трахаться с Чжоу Цзышу, он станет гораздо сильнее обычного человека. Последнее Чжоу Цзышу озвучил, конечно же, совсем иначе. Про ци пришлось сказать. Вэнь Кэсин и так уже потешался как мог, спрашивал, что еще мог подхватить половым путем от Чжоу Цзышу. В конечном итоге рассердил его, и был усажен за стол и вынужден прослушать базовую лекцию о ци. Глаза этой чумы блестели, и он с нескрываемым интересом все впитывал. Но как только открывал рот, из него тут же неслись скабрезные шуточки и пошлые комментарии. Переживал, как умел. Уровень его волнения становился тем выше, чем ближе подступал вечер. Рассовав по ботинкам, да за пояс ножи, нацепив на Вэнь Кэсина жучок, Чжоу Цзышу тоже нервничал. В такие моменты он больше молчал. И вот, когда было уже пора выходить, все же сказал: — Прошу тебя, если будет такая необходимость, прикройся мной. Чжоу Цзышу просил об этом уже на пороге, но вместо ответа он получил короткий поцелуй. Вэнь Кэсин, не дожидаясь возмущений, открыл дверь и вышел первым. *** На Вэнь Кэсине была кепка, глубоко надвинутая на лицо, капюшон худи скрывал уши, длину волос, а темно-зеленый дутик прятал фигуру. Чжоу Цзышу тоже был в куртке, но лицо не прятал. Только волосы затянул в слегка небрежный низкий хвост, по мнению господина Ху, подошедшего на встречу с опозданием, смотрелся чистым бандитом. Сам господин Ху прихрамывал, под глазами у него залегли тени, и он часто тер грудь. Видимо, раны затягивались и доставляли немалый дискомфорт. Тем не менее, одет он был стильно и дорого, так что впечатление босса производил. Уж точно в той занюханной кафешке, в которой они встречались. Когда он вошел в пропахшее горелым маслом помещение и огляделся, некоторые индивидуумы заинтересовались его личностью. Но стоило ему с улыбкой подсесть к двум высоким и явно мутным парням, как всю едальню накрыла местная слепота и глухота. От них отсаживались, персонал был готов учтиво подбежать по первому мановению пальца, но при этом показательно смотрел в стену. Впечатление было такое как надо. — Ну что ж, юные мои наемники со дна общества, — господин Ху с исключительно гнусной ухмылкой наклонился через столик к сидящим бок о бок Вэнь Кэсину и Чжоу Цзышу. — Готовы к первому рабочему дню? Глаза Чжоу Цзышу буквально против воли закатились к потолку, а Вэнь Кэсин мрачно спросил: — Можно без этого? — Нельзя. Я же ваш начальник на ближайшие пару часов так точно. Вы же не хотите, чтобы нас заподозрили, да? — господин Ху подмигнул ему, а после подозвал официанта и попросил кофе на вынос. Холеный и дорого одетый он смотрелся однозначно нанимателем всякого отребья. Они с Вэнь Кэсином на отребье тянули, так что прямо отсюда еще раньше договорились вести себя тихо и соответственно. Пока господин Ху ждал кофе, Вэнь Кэсин складывал из салфетки аккуратные веера. Чжоу Цзышу смотрел на их белые края, в чём-то радуясь их чистоте. В голове он перебирал последовательность оговоренных действий. Сейчас они пойдут в роли новых людей господина Ху. Тот уже сказал господину Вану, что о смерти его ребят знают на самом что ни на есть верху. И хотя он не сказал им о причине такого вымирания личного состава, но оставлять финансы организации без своих людей, когда творится какая-то муть, никто не стал, и прислали вот это. В роли “этого” будут они с Вэнь Кэсином. Расчет был в том, что после десяти, когда в клинике оставался только дежурный персонал, господин Ван в свете текущих событий скорее всего захочет познакомиться с новыми ребятами от спонсора. Не от их важности, а скорее из-за собственного эго. Господин Ху вообще не высоко оценивал свое начальство. Может, поэтому так легко предал? Он говорил, что всех работников клиники, которых присылали от мафиозных верхов, господин Ван всегда собеседовал. Он знакомился с последним дуболомом, которого пристраивали хоть куда-то, потому что тот был родственником родственника. Задавал ему заумные вопросы. Все держал в кулаке. Но по сути — лишь думал так. По крайней мере, так его описывал господин Ху. Вэнь Кэсин незаметно кивнул, когда немного удивленный описанием своей будущей жертвы Чжоу Цзышу посмотрел на него. А потом вовсе наклонился к уху и шепнул, что господин Ван всегда был больше административщик. Это не столько его недостатки, скорее единственный способ существования в сложившейся ситуации. — Я думаю, он сам понимает, что лишь марионетка, поэтому так боится, — заключил Вэнь Кэсин. — Вы только в клинике так не воркуйте, — господин Ху пробежался пальцами по столешнице, отстукивая подобие мелодии. Если Вэнь Кэсин и хотел сказать какую колкость, то передумал, потому что подошел официант с заказанным кофе. Они вышли из кофейни так, как положено работодателю и его слугам. Господин Ху шел чуть впереди, в его руках был горячий стаканчик кофе, исходивший парами во все еще слишком холодном воздухе. Шарф мягко охватывал кашемировым теплом его шею. Никто бы не подумал, что суть дела прямо противоположна тому, что видится глазами. — Мы сразу пройдем на верхние этажи? — Вэнь Кэсин, который знал само здание клиники не только на схеме, но и на практике, уточнил. — Нет, что вы, юный господин Лэн. Кто же всякую чернь сразу на порог зовет. Нет, посидите сначала в комнате для гостей. — Меня могут узнать. — Да кто ж вас узнает во всех этих кепках капюшонах, когда обычно вы в красном. Да еще и являетесь только на банкеты для акционеров. Вряд ли вас в лицо персонал знает. Господин Ху жестикулировал своим кофейным стаканчиком, в Вэнь Кэсин не вынимал рук из карманов, смотрел волком и вполне сошел бы за начинающего свой путь преступника. До клиники от той злачной кафешки им было три квартала пешком. Остальные филиалы находились в гораздо более благополучных районах, но самая первая больница была открыта еще дедом Вэнь Кэсина и нацелена на помощь людям. Видимо, идеалистом его отец был как раз в деда. До Вэнь Кэсина эта черта не дожила? Впрочем, душу Вэнь Кэсина Чжоу Цзышу знал как свою. Конечно же, тот был идеалистом. Но идеалы его были извращены и растоптаны. Тем не менее, он был хорошим человеком. Как Чжоу Цзышу и сказал черте когда, еще не зная, что перед ним потерянный брат. Пока они шли, а эти двое препирались уже на совершенно отвлеченные темы, Чжоу Цзышу прикидывал, какова вероятность, что о дарении жирного куска клиники государству узнают прямо сейчас, и их план сорвется? Вероятность, к сожалению, была. Они первым делом заехали к нотариусу, все очень быстро подписали и тот уже оформлял все задними числами. В базы оно попадало, скорее всего, прямо сейчас, пока они шли к месту предполагаемо не кровавой расправы. Им оставался один квартал, когда господин Ху, не оборачиваясь, спросил: — Есть ощущение, что такие вопросы не задают, но меня убивать вы будете тоже сегодня? Вэнь Кэсин даже поднял голову и уставился на него. Вот только не сказал ничего, а Чжоу Цзышу и не знал, что сказать. В принципе, он мог. Ему было по хорошему счету абсолютно все равно. Он шел себе по левую руку от господина Ху и просчитывал, а не стоит ли прямо сейчас свернуть этому змею шею и слегка скорректировать план. И пока он прикидывал, в какой подворотне будет удобнее придушить господина Ху, тот слегка повернул голову к Вэнь Кэсину и сказал: — Когда мы войдем в здание, то все поплывет по бурному течению, а я так и не решился устроить вам засаду, подумав, что слабая надежда на спасение лучше точно неминуемой гибели. Вэнь Кэсин какое-то время смотрел еще на господина Ху, но ответил, уже снова глядя себе под ноги. — Знаете, я тоже так считаю. Каждый раз, выбирая как поступить, я откладывал широкие жесты и поступки, считая, что еще не в силах заставить их привести меня к цели. Вэнь Кэсин неожиданно расплылся в нежной улыбке, Чжоу Цзышу даже отвлекся от своих квадратно параллельных мыслей об убийстве без зацепок. — Юный господин Лэн, вам очень идет улыбка. Не тот оскал, который вы надевали на каждое мероприятие для акционеров. — Вы бы хоть поинтересовались, ревнив ли а-Шу, прежде чем пускаться во все тяжкие… — щеки Вэнь Кэсина окрасились не морозом. А Чжоу Цзышу внезапно узнал, что ревнив. Самую малость, что буквально спасло господина Ху. — Признаться честно, мне очень непрозрачно намекали, что надо было вас просто везти и накачивать наркотой, да укладывать в больничку. Может, правда надо было, и я сам виновник своей самодеятельности… но жалеть — как-то не в моей натуре. — А что в вашей? — вмешался в разговор Чжоу Цзышу. — О, в моей — беречь свою шкурку, потому что если её не беречь, то я пропущу все самое интересное! — И делать комплименты человеку, который явно занят, да еще и тем, кто одним бездействием прекратит вашу жизнь через пару месяцев — это беречь? — со все той же, настоящей, улыбкой поинтересовался Вэнь Кэсин. Господин Ху кинул взгляд на Чжоу Цзышу, тот только пожал плечами. Вообще-то через год, но кому нужна такая точность. — Это не комплименты, юный господин Лэн, это… скорее, я выражаю симпатию, которую испытал в тот момент, когда вы оказались совсем не тем, кем мне казались, — господин Ху неожиданно закинул руку на плечо Вэнь Кэсина, бывшего чуть его выше. — И хочу уже по опыту своему сказать на случай, если все же меня будут убивать здесь и сегодня. — И что же? — Вэнь Кэсин напрягся всем телом. — По левую руку от меня идет настоящее чудовище, судя по тому, что я видел. Но если даже отринуть то, что я мог просто не все знать об этом мире, то в глаза я ему тоже смотрел. Он — убийца, мой юный господин. Такой убийца, для которого все мои люди, да и все, кого я знал по долгу, так сказать, службы — новорожденные щенки. Может, господин Ху и хотел сказать больше, но Вэнь Кэсин взял его руку и убрал со своего плеча: — Мы пришли, господин Ху. Они и правда были уже около клиники. Понятливый господин Ху, который не понятно чего хотел от Вэнь Кэсина, похлопал себя по бокам и встряхнулся по-песьи, избавляясь от нападавшего на него снега. А, может, он и правда был таким непроходимым пофигистом, что, прикинув расклад, решил предостеречь симпатичного ему Вэнь Кэсина? Чжоу Цзышу не чувствовал в нем и его действиях какого-либо подтекста, равно как и напряжения. Будь его симпатия чем-то большим, чем человеческая, даже зародись где угодно в его мозгу физический интерес к Вэнь Кэсину, это легко бы считывалось. Ничего такого не было, так что Чжоу Цзышу решил не обращать внимания. Ни на косые взгляды господина Ху, ни на вполне прямые и любопытствующие — Вэнь Кэсина. Как договаривались, они спустились в подвал, в комнату отдыха охраны. Обычно там тусовались люди господина Ху и настоящие охранники вместе с уборщиками. Довольно просторное помещение было сейчас пусто, потому что все уборщики были заняты делом под конец рабочего дня клиники, а охрана патрулировала периметр. Так и задумывалось. Если им повезет, то никто не придет и лишние люди не увидят их лиц. Заходя в не слишком аккуратно прибранную комнатушку, где повсюду валялись пледы, видимо, как данность очень холодной зиме и такому же холодному подвалу, все трое молчали. Наверное, молча бы покивали друг другу, договорившись ждать, пока господин Ху не заберет их на знакомство. Так было бы даже лучше. Возможность засады Чжоу Цзышу исключал, все же все внутренние побуждения господина Ху были для него в какой-то мере открытой книгой. Они были близко, к тому же в какой-то степени еще и близко знакомы. Так что он не сомневался, что тот решил плыть по течению. Даже почти угадал, Чжоу Цзышу подумывал убить его сегодня. Все-таки свидетель. А вот Вэнь Кэсин как всегда думал что-то свое и на выходе окликнул господина Ху. Тот остановился, уже держась за дверную ручку, и обернулся не очень-то охотно. — Если вы решили, что попробуете плыть в бурном потоке, то почему думаете, что такие плавания нравятся только вам? Внутренне прокляв господина Ху, Чжоу Цзышу понял, что Вэнь Кэсин не испытывает к нему никакой ненависти. А тот усмехнулся и, порывшись в кармане, достал оттуда то ли флэшку, то ли еще что-то и кинул Вэнь Кэсину: — Как договаривались. Где-то через полчаса. Сказал и вышел, закрыв за собой дверь. Чжоу Цзышу скрестил руки на груди и в спину Вэнь Кэсину прокомментировал: — Я не ревнив, но оставить его в живых будет не слишком-то легко. — Разве я что-то сказал? — Мне хватит того, что его смерть тебя расстроит. — С чего ты взял? — Вэнь Кэсин не смотрел в глаза Чжоу Цзышу, чем выдавал себя. Еще и знал, что выдавал, зараза. Вертел в руках — Чжоу Цзышу присмотрелся — диктофон. Вертел и все не включал. — С того, что не слепой. Да и у тебя оригинальный взгляд на оценку личности, — Чжоу Цзышу все же подошел к Вэнь Кэсину. — Включай. Вэнь Кэсин глянул этим своим затравленным взглядом, от которого Чжоу Цзышу хотел на стенку лезть. Травил себя всегда исключительно он сам, но переносимость его взгляда у заинтересованной стороны не повышалась. Что в этот раз? Не хотел слышать, что мог ему сказать господин Ху? Неужели Чжоу Цзышу очень четко определил, что план надо менять и попытаться выписать этого странного человека из списка смертников? Запись влилась в мысли с шуршанием в начале. Было похоже, что господин Ху вертел диктофон, пока говорил. И вот лучше бы молчал, скотина… “Если вы слушаете эту запись, то либо взяли её с моего трупа, что я порицаю с того света, так и знайте… Либо я отдал ее сам. И если я отдал её сам, то дальнейшее тем более не нуждается во вступительных словах.” Они переглянулись и синхронно сели на стулья рядом с обеденным столом. “Что-то я уже говорил, что-то умалчивал. А что-то я и не знал, но поднапрягся тут и узнал. А вот и не скажу как. Если бы не некоторые события, мне бы в голову не пришло рыться в этом давно стухшем белье”. — Как его с таким длинным языком не убили еще? — в момент шуршания прокомментировал Чжоу Цзышу и поймал пусть и нервную, но искреннюю улыбку Вэнь Кэсина. Впрочем, тот обратился весь в слух и не ответил, только ногами под столом уперся в ноги Чжоу Цзышу. Притерся даже. “Так вот, о смерти Лэн Сяочжэня. О том, что произошло ночью, когда его голова отделилась от тела, я по-прежнему ничего не знаю. Но этому предшествовало событие, которое в моей организации как раз было на слуху. Младший брат нашего самого что ни на есть боссного босса слег в больничку и там же преставился. Это всех со страшной силой взбудоражило. Связи с Лэн Клиник тогда были слабы, Ван Байху не руководил советом, но именно он был нашим связным лицом. Через него брательник босса оказался под ножом у лучшего хирурга. А дело в том, что среди наших ребят у Лэн Сяочжэня и правда была репутация лучшего. Никто не сомневался, что он подлечит нашего нервного. Перед операцией он так психовал и угрожал, что пустит всем кишки по ветру, если хоть что-то случится… Надо сказать, я вообще не был удивлен, что это “что-то случилось”. Все же не стоит трепать нервы тем, кому предстоит тебя резать. Его дед во время операции проснулся и умер от болевого шока, так что брательник боялся и боялся истерически. Многие из нас считали, что сам виноват, но не босс, конечно. В то время я уже работал в Лэн Клиник, но больше считался бандосом, Ван Байху мне тогда не доверял. О событиях смерти Лэн Сюэчженя я узнал наравне со всей остальной организацией. Все строили предположения, разные дикие версии я пересказывать не буду, но их были сотни. В основном же все выглядело для нас как извинения, принесенные Лэн Юймин за смерть. Ван Байху тогда тоже повел себя очень деятельно. Сразу предложил углубление сотрудничества. Ввел в курс весь совет и допустил в клинике не только лечение, но и отмывание. Я думаю, он воспользовался ситуацией. Лэн Сюэчжэнь всегда был против. Я уверен, что перед смертью он готовился дать заднюю. Скорее всего готовился к этому как-то финансово, все же отказать моему боссу — это надо еще решиться”. На записи снова что-то зашуршало и довольно монотонная для этого человека речь прервалась. — Так вот к чему готовились твои родители со всеми этими завещаниями настолько заранее, — прокомментировал Чжоу Цзышу. — Такое ощущение, что отцу судьба была умереть. Так или иначе. Вряд ли Вэнь Кэсин представлял, насколько вообще прав. Чжоу Цзышу смотрел на то, как плотно он сжимал губы, и думал, что все же надо было этого господина Ху пытать по всем правилам… Хотя… черт этого козла знает, может, он половины и не связывал в тот момент. А потом скрыл. Неужели так впечатлился тем, кем стал Вэнь Кэсин во всей этой истории? Или там есть предыстория, которую Чжоу Цзышу не рассказали? Укол ревности был не сильным, но все равно захотелось продемонстрировать свои права. Может, поцеловать Вэнь Кэсина на глазах у этого скользкого типа? Но для этого тоже придется оставить его в живых… Черт. На записи что-то клацнуло, и чуть запыхавшийся господин Ху продолжил свою исповедь: “Ну и как-то так произошло срастание двух организаций. Ваш совет так закидали деньгами, а клиника настолько плотно срослась с криминалом, что запускать внутрь ее юного фактического владельца было всем просто страшно. Надо сказать, Лэн Яньсин не устроил бы никого ни в каком раскладе. С репутацией гуляки и транжиры — не устроил бы тем, что такой идиот быстро бы пустил стройное дело под откос. Стал бы требовать больше денег или чего-то вроде, от него всегда этого ожидали. Даже будь он серьезным молодым врачом — не устроил бы. Совет просто не допустил бы в свою кормушку того, у кого одного прав владения больше, чем у них всех кучкой. Закончу свой рассказ тем, что сделаю ставку на то, что отдал эту запись сам и усилю интерес к своей персоне. Мой тогдашний начальник и правая рука Ван Байху как раз был настоящим состоявшимся криминальным элементом. Не такая мелкая сошка, как я, которую определили больше для регулирования бюрократических моментов. Так вот, я думаю, что он был главным режиссером ночи ужасов в квартире семьи Лэн. Хотя бы потому, что погиб при странных обстоятельствах почти сразу после. Я, конечно, не знаю, какие там у него были терки с Ван Байху, какую жирную рыбу они делили, но мой начальник был не шибко умен во всем, что не касалось криминала. Зато в том, что его касалось, это был тот еще бурундук. Я пока не нарыл ничего, но уверен процентов на двести пятьдесят, что где-то в банковской ячейке или в тайнике под половицей лежат железобетонные доказательства их совместной с Ван Байху деятельности.” Запись оборвалась резко. В словах господина Ху не было мировых открытий, но они выстраивали историю из догадок в фактически стройный ряд. Вэнь Кэсин сидел и пилил взглядом проклятый диктофон, а Чжоу Цзышу — его. Наконец дождавшись, когда он посмотрит не на эту треклятую пластмасску, а на него, Чжоу Цзышу все прочел в напряжении на красивом лице своего чжицзи. Закатив глаза к потолку, не теряя времени, он встал: — Ладно, значит корректируем план так, чтобы господин Ху скорее всего выжил. Внутренности я ему потом поправлю… Вэнь Кэсин просто подорвался следом. В принципе, Чжоу Цзышу с самого начала считал, что не зря изучил схему здания. Кто какие кабинеты занимает, ему подсказал Вэнь Кэсин, а все входы и выходы — карта пожарной эвакуации. Еще на выходе из комнатки, где они послушно прождали только пять минут, пока слушали не длинную, но познавательную речь господина Ху, Вэнь Кэсин таки озвучил свои мысли. Сказал, что это не только симпатия к заложнику своей профессии, но и практичный ход. Господин Ху — человек от бандитов. Сейчас он — правая рука главного связного. И если главного связного хватит инфаркт, то будет очень хорошо иметь на его месте своего человека. Может, Вэнь Кэсин юридически уже и не имеет отношения к клинике, носящей его фамилию, зато его мать — имеет. И если впоследствии грамотно поговорить с советом, то можно даже вернуть клинику. Они двигались по коридорам с притушенным светом, ждали, пропуская редких работников, и продолжали идти. Везде, где это можно было себе позволить, Вэнь Кэсин плел далеко идущие интриги. Всех членов совета знал, сколько у кого процентов — тоже, прикидывал, у кого получится выкупить, а кого только шантажом заставлять говорить правильно. Чжоу Цзышу молча контролировал их передвижение и считал время. Когда они оказались на верхнем этаже у кабинета господина Вана, оставалось четырнадцать минут. В принципе, полно времени. И ни одной души вокруг, как и обещал господин Ху. Неужели даже не попытался предать? Может, не зря Вэнь Кэсин включал его в свои планы. Но об этом он точно будет думать не сейчас. В кабинет они входили, не таясь совершенно. Перед окном от пола и до потолка господин Ван стоял несколько сгорбившись. Спиной к ним, он что-то тыкал в своем телефоне, слегка обернулся, но, лишь глянув, сказал: — Я же говорил, позже. Он звучал нервно, а выглядел изможденно. Профессиональным преступником тут не пахло. Дилетантство, как оно есть. Теперь хотя бы было понятно, почему убийство отца Вэнь Кэсина было исполнено так филигранно, а все остальное смахивало на случайное стечение событий. Или на банальный бандитизм. В пару секунд дотыкав, что он там у себя в телефоне делал, господин Ван заблокировал его и положил на стол, отлично отрезая себя от возможности позвать на помощь. Повернувшись, он изменил язык тела. Выпрямился, даже шею вытянул. Это все равно смотрелось для Чжоу Цзышу неубедительно. Подлый, но не слишком сильный зверь. Опершись обеими руками о стол, господин Ван посмотрел на них. Вэнь Кэсин был в расстегнутой куртке, но капюшон и кепка все еще хорошо загораживали его лицо, к тому же Чжоу Цзышу больше бросался в глаза, потому что оглядывал кабинет. — Полагаю, господин Ху вам все пояснил? — Ага, — не заинтересовано брякнул Чжоу Цзышу, не глядя на собеседника. Он и собирался его взбесить, чтобы он вышел из-за стола и не получилось случайного падения из окна или хватания телефона. Но точно не думал, что это получится с одного “ага”. Вэнь Кэсин хотя и предупреждал, что эго — больная точка господина Вана, тем не менее, это было даже слишком. Но объяснимо в той ситуации, в которой он пребывал уже не первый день. — И на какой помойке он вас подобрал?.. — это был риторический вопрос, господин Ван уже оттолкнулся от стола и обошел его, вставая впереди него. — Тут такое не прокатит. Учитесь отвечать как приличные люди или быстро отправитесь учиться манерам сначала в уборщики и только потом в охранники. По мере вылетания слов из его рта господин Ван ощутимо успокаивался. Видимо, эти собеседования давали ему то, чего не давало управление целой клиникой. Чжоу Цзышу ухмыльнулся, наблюдая, как на лице господина Вана проступает еще даже не понимание или сомнение. Только подозрение. Вэнь Кэсин же в этот же момент протянул руку и дернул того на себя. Как договаривались — Чжоу Цзышу только страховал. — Простите, господин Ван. Мой друг умеет выражаться стройно, но так вышло, что нам приходится очень спешить, у вас же еще встреча, — Вэнь Кэсин говорил очень тихо, при этом со знанием дела перехватил руку Ван Байху и дернул вниз, заставляя выйти из сустава. Другой рукой Вэнь Кэсин зажимал ему рот. Выть ему пришлось в нее. — Господин Ван, я даже не уверен, что мне что-то от вас нужно, скорее я пришел поделиться мыслями, — Вэнь Кэсин мастерски перехватил человека в своих руках. Развернул к себе спиной, сдавил горло и выдернул из сустава и вторую руку. На лице Вэнь Кэсина Чжоу Цзышу читал удивление, наверное, задуманное удавалось значительно легче, чем он ожидал. Ну так и Чжоу Цзышу, любуясь точеными мускулами в постели, не думал о том, что их формировал не спортзал и самолюбование, а паранойя и подготовка. А не думал он потому, что знал Вэнь Кэсина как самого себя. Конечно, тот не собирался оставить без ответа такую обиду и подготовился. А лечение прошлой ночью просто сделало осуществление задуманного легче. Ван Байху хрипел в руках Вэнь Кэсина, а тот шептал ему на ухо достаточно громко, чтобы его было слышно сквозь ужас и предобморочный шум в ушах: — Знаете, ваше нападение я посчитал приглашением к прямому разговору, — Вэнь Кэсин зафиксировал господина Вана сзади, под выдернутые из суставов руки. — И тут я понял, что мне нечего вам сказать. Столько лет я хотел стать равным, что-то доказать, и вот — мне наконец-то ничего не нужно. Господин Ван хрипел уже не так и громко, тогда Чжоу Цзышу сделал к нему пару шагов, оказавшись лицом к лицу. Еще и напротив Вэнь Кэсина, по эмоциям которого считывалась знакомая гамма. Он был холоден и жесток. Черт его знает, как он рос, какие воспоминания пестовал, но к своим врагам он не питал жалости. А еще не ведал сомнений. Вспоминая реакцию Вэнь Кэсина на господина Ху — видимо, он в список врагов никогда и не входил, а своим поведением на заводе смог пройти по тонкой грани включения в него. А вот в список тех, чьим существованием Чжоу Цзышу был слегка недоволен, не попал только потому, что Чжоу Цзышу в своей роли в глазах Вэнь Кэсина более не сомневался. Ровно с тех пор как решил, что душа Вэнь Кэсина переродилась изначальной. И сейчас, глядя, как тот обнимает господина Вана, давя на все известные ему болевые точки, причиняя только болезненные, но легко поправимые увечья, Чжоу Цзышу не сомневался в своем чжицзи. — Тебя найдут! Ты знаешь, какие за мной люди? — наконец, господин Ван совладал с собой и начал блеять. Чжоу Цзышу считал минуты. Восемь. — О, этим людям наверняка понравятся кое-какие документы, — на губах Вэнь Кэсина отразилась широкая, красивая и жестокая улыбка. Ван Байху ее не видел, поэтому Вэнь Кэсин, пользуясь разницей в росте, наклонился и прислонился к его уху щекой, чтобы тот чувствовал, что он улыбался. Тень от кепки почти скрывала неистовый ужас, который сейчас расплывался на лице его жертвы. Семь. — Но я пока не стал их никому показывать… — Вэнь Кэсин медленно отпустил руки, которые удерживал, и тонкими длинными пальцами пробежался вверх по предплечьям, локтям, чтобы вонзиться в суставы плеч, и так выбитые и точно неслабо болящие. Ван Байху взвыл, в его боль вплелся голос Вэнь Кэсина: — Подумать только, зачем я столько лет искал справедливости. Если бы я знал, что заставить вас испытывать страх будет настолько приятнее. Шесть. — Не прекращающийся страх, — Вэнь Кэсин понизил голос и прямо посмотрел на Чжоу Цзышу. — Поэтому я отменяю сделку. Мне ничего не надо, я уже все получил. Внимательно следя за лицом Вэнь Кэсина, пропустить тот едва заметный кивок, сопровождаемый выразительным и долгим взглядом, было невозможно. Чжоу Цзышу как завороженный смотрел в хищные глаза своего чжицзи. Он сам дал ему волю выразить желаемое. И на серьезный взгляд, в котором была тысяча незаданных вопросов, ответил легкой улыбкой. Пять. Чжоу Цзышу легко выбросил вперед руку, обрывая жизненные каналы господина Вана, отнял и вторым ударом нарушил его сердечный ритм. Это даст ему часов шесть. Может, девять. Зато самых последних. — Да ты урод! Конченый! — господин Ван никакого внимания не обращал на Чжоу Цзышу, он все пытался обернуться на “массирующего” его плечи Вэнь Кэсина. Бесполезная затея. Четыре. — Нам пора, — Чжоу Цзышу впервые подал голос со своего первого “ага”. На лице Вэнь Кэсина мелькнуло разочарование, он еще не наигрался. Но послушный их договоренности, он быстро вправил руки трясущемуся и уже без изысков проклинающему его господину Вану. На исходе четвертой минуты Вэнь Кэсин с очаровательной улыбкой попрощался с господином Ваном и они вымелись из кабинета. Возвращались той же дорогой. Возможно, у них было больше времени, вряд ли господин Ху так уж сильно фанател от пунктуальности, но все же стоило уложиться в предполагаемо самое короткое. Вряд ли господин Ван понимал, что случилось. Еще менее вероятно было, что за ближайшие часы он успеет сделать что-то такое уж катастрофическое, но на всякий случай Чжоу Цзышу унес его телефон, умыкнув незаметно со стола. Жаль, конечно, что палец не прихватил, но и подобрать код, имея возможности, было не проблемой. Единственной проблемой была Лэн Юймин, чью целостность сейчас гарантировал буквально только господин Ху и привычка современных людей все доверять своему телефону. Косвенно ее гарантировали угрозы, прозвучавшие только что, и незнание господина Вана о грядущей смерти. Для Вэнь Кэсина все это было не аргументом. Он сидел с телефоном и молчал. В круглосуточной кафешке, всего в паре километров от главного здания Лэн Клиник, где они засели после того, как решили подстраховать эти шесть часов. После самого первого сообщения, которое пришло через пару минут после того, как они покинули здание, Вэнь Кэсин ждал второго. В первом господин Ху коротко написал, что рад началу нового партнерства, подстрахует и позже отпишется. Отписался он через шесть часов тридцать минут. Снова был многословен, написал обо всей херне, которой занимался за них. И в самом конце о главном — Ван Байху умер от сердечного приступа в круглосуточном отделении банка, снимая наличность. Сам господин Ху не присутствовал, потому что его вызвали на ковер в честь перехода тридцати пяти процентов государству. Прямо сейчас он плел сложносочиненное вранье о странном поведении господина Вана, его желании оттяпать побольше власти и денежек, запугивании юного господина Лэна и том, как его нежная психика не выдержала. Мальчик психанул. Вэнь Кэсин читал это и смеялся, а потом положил руки на стол и упал на них лицом, бурча из синтепона куртки, что устал. — Давай я отвезу тебя домой, — предложил Чжоу Цзышу. Не дожидаясь кивка, он вызвал такси. *** За три дня, прошедшие со многое решившей ночи, Вэнь Кэсин стал задумчивее, но на аккуратные вопросы Чжоу Цзышу не отвечал. Делал вид, что не замечает их вовсе. Сначала Чжоу Цзышу решил, что это из-за честно раскрытого господином Ху тайника совсем бывшего начальника. В своем сообщении на диктофоне он говорил, что пока ничего не нарыл и, естественно, врал об этом. Когда через день они встретились на квартире, снятой с почасовой оплатой наличными, Чжоу Цзышу исправил то, что сделал с ним ранее. И мутный как болото господин Ху попросил называть его по имени — Ху Хэвэй. А еще передал Вэнь Кэсину документы вскрытия. Они его только расстроили. Оказалось, что запуганный самим же почившим пациентом анестезиолог допустил ошибку. Перестраховался и потом не смог откачать. Скорее всего, на самой операции отцу Вэнь Кэсина тоже прекрасно было ясно, что это ошибка совсем не его. И он точно договорился бы с верхами своих нежеланных спонсоров так что… Ван Байху просто воспользовался ситуацией. Стечение событий и человеческой подлости. Вэнь Кэсина такая расстановка сил повергла в растерянность, потому что анестезиолог их, хотя и входил в совет, но вел очень ущербный образ жизни, то и дело лежал в платных психушках, и мстить такому у него не было желания. Господин Ху сказал, что тогда он заберет эти документы, потому что ему еще в своей организации оправдываться и отбрехиваться, как все это произошло, что целая прекрасно работающая фабрика отмывания денег ушла под купол государства. Прошло три дня, а Вэнь Кэсин ни разу не вспоминал об этом. Готовился к визиту к матери, созвонился с адвокатами. Делал все, как планировал, и все же был задумчив. Только спросил, почему вырубился так после той ночи. Ему не показалось это адреналиновым откатом. И он был прав, всего лишь последствия лечения, усилившие тело Вэнь Кэсина до такой степени, которую ему пока тяжело переносить. Чжоу Цзышу хотел еще предложить научить восстанавливать силы, но решил, что у Вэнь Кэсина сейчас и так полно всего в голове. Потом научит, всему. А пока он следил за тем, чтобы Вэнь Кэсин не навредил себе сам. При каждом соприкосновении на него перетекала его ци, жаждущая единения, и заставляла уставать еще сильнее. Как это сбалансировать, Чжоу Цзышу пока понять не мог, поэтому просто старался не нагружать Вэнь Кэсина ничем лишним. Только и делал, что ходил в магазин за продуктами, сидел в компьютере и искал информацию, если Вэнь Кэсину какая-то требовалась. А хотелось затащить в постель и продолжить с того момента, когда они вдвоем собирались провести праздники в койке. Праздники, кстати, тем временем стремительно подходили к концу. Вэнь Кэсину уже звонил его несчастный запойный сменщик из морга и спрашивал, нет ли у того желания выйти пораньше. Чжоу Цзышу с удовольствием подслушал, как Вэнь Кэсин однозначно сообщил, что такого желания не испытывает. Это было буквально полчаса назад, а теперь Вэнь Кэсин слал его в магазин, пребывая все в той же непонятной задумчивости. Список продуктов был нормальный, все было нормально, но Чжоу Цзышу загривком чувствовал, что что-то не так. Но за продуктами, конечно, пошел. Дверь у него все равно сенсорами снабжена, и все открывания приходят ему сообщениями в спец програмку. Одну из тех десятков, которыми был полностью забит его телефон. Так что Чжоу Цзышу вышел за продуктами и версиями. Самая жгущая его сознание — Вэнь Кэсин, наконец, осознал с кем связался. Слова господина Ху обрели для него пугающий смысл, и он не знает, что ему делать. С этим Чжоу Цзышу не знал как бороться и считал, что это просто невозможно. Хотя бы потому, что это был Вэнь Кэсин. Другие версии нарождались плохо, все продукты уже были в корзине, а единственная причина некоторой отстраненности Вэнь Кэсина, в которую Чжоу Цзышу не верил — не давала покоя. Он не верил и не мог выбросить из головы. Хотел же прикинуться просто наемником. Вот нахрена было раскрываться, да еще полностью. Что он будет делать, если Вэнь Кэсин, как человек рожденный в веке разума и науки, таки отринет то, что он из себя представляет. Все же проблема Чжоу Цзышу не только в том, что он может напугать. Он еще и то, чего быть не может. Загрузился он настолько неплохо, что пробродил в магазине слишком долго. Шел обратно, радуясь уже хотя бы тому, что в его отсутствие Вэнь Кэсин не пытался сбежать. В то же время, тот дураком не был и наверняка прекрасно понимал, что от Чжоу Цзышу невозможно спрятаться. Не знал только, что ему одному дана воля. Будет так, как Вэнь Кэсин захочет. Он даже думал, что это надо озвучить. Даже если произошло худшее и Вэнь Кэсин не может быть рядом с Чжоу Цзышу, надо хотя бы сказать, что он может позволить себе такое желание. Хотел вернуться и сказать, но когда он переступил порог, с которого открывался отличный вид на гостиную, то единственное, что смог сделать, это уронить продукты. За обеденным столом с чаркой для вина из коллекции Чжоу Цзышу и бутылкой из коллекции магазинчика через дорогу сидел Вэнь Кэсин. Сидел он боком и мирно лакал вино. В зеленом ханьфу, которое отказался в прошлый раз примерять. На звук он отреагировал, конечно, но явно ждал реакции на себя. Из-за того, что она не была мгновенной, все же развернулся и, наклонив голову, спросил: — Не идет? — Идет… — Чжоу Цзышу, не думая, скинул обувь и пальто, перешагнул через брошенные у порога пакеты. — Очень. Вэнь Кэсин чуть заалел щеками, встал из-за стола и, шелестя шелками, медленно стал поправлять складки. — Я правильно всё надел? — под изумрудным верхним халатом мелькнул алый, под горлом ярко выделялся его воротник. Волосы Вэнь Кэсина отросли и почти касались плеч, он не стал забирать их в хвост, отчего в этой одежде производил на Чжоу Цзышу определенное впечатление. Казалось, его соблазняли, предлагались, и вообще Вэнь Кэсин выглядел так, словно ожидал, что его разденут. И если его движения были медленными, то Чжоу Цзышу из коридора в пару шагов и две секунды оказался рядом. Обхватив Вэнь Кэсина за щеки обеими ладонями, Чжоу Цзышу, не думая, впился в его губы. Хотелось, безумно хотелось. Он сразу языком проник в охотно приоткрывшиеся губы, толкнул язык Вэнь Кэсина и сплелся с ним своим. Каким же это было наслаждением! Руки так хотелось запустить под гладкий шелк, туда, где пояс обхватывал тонкую сильную талию. Терзая голодным поцелуем мягкие губы, Чжоу Цзышу с ужасом понял, что он не может, не хочет останавливаться. Он едва себя контролировал, поймал сам себя же за руку, когда пальцы вцепились в ворот ханьфу, который так хотелось рвануть. — Вэнь Кэсин, что это? — лишь на мгновение отрываясь, в губы прошептал Чжоу Цзышу и не дал сразу ответить, срывая дыхание напором. Только когда голод окончательно возобладал над Чжоу Цзышу, он переключился на шею Вэнь Кэсина, целуя по краю воротника. Там, где ткань слоев ложилась внахлест, образуя манящий треугольник, Чжоу Цзышу стал влажно вылизывать языком. Заставив Вэнь Кэсина откинуть голову и мягко засмеяться, он вцепился в его талию, принуждая чуть откинуться. — Ты предлагал примерить, — волнительно вздыхая, наконец, ответил Вэнь Кэсин. — Я решил, что тебе понравится и… хах… не порви! Бессовестно тягая дорогую ткань, Чжоу Цзышу меньше всего думал о ее целостности. — Черт, я хочу тебя, — Чжоу Цзышу рванул пояс на талии Вэнь Кэсина. — Я тоже хочу! А-а-х! Ты что творишь? — Раздеваю тебя… — Чжоу Цзышу подумал, что слишком груб и мог причинить Вэнь Кэсину боль своими порывами, поэтому решил одежду не содрать, хотя были у него такие фантазии, а задрать. Одним движением он развел полы и слегка дернул за ткань, оголяя больше кожи в алом и белом воротах. Голова с трудом соображала, а руку он запустил Вэнь Кэсину под все его подолы, между ног, где не оказалось не только нательных штанов, прилагающихся к этому ханьфу, но и даже трусов. — Порвешь! Чжоу Цзышу рыкнул: — Не порву. Я буду нежно. Через секунду тишины, в которой только ткань трещала, Вэнь Кэсин рассмеялся: — Не меня, — Вэнь Кэсин сильнее выдохнул, потому что Чжоу Цзышу не переставал целовать его. — Я вполне готов даже если прямо сейчас. Одежду порвешь. Они с Вэнь Кэсином уже качнулись к столу, о него тот и опирался руками, наверное и задницей тоже. А рука Чжоу Цзышу была между его ног, ласкала поджавшуюся в возбуждении мошонку и пальцами дальше, где было неожиданно скользко, и слова Вэнь Кэсина обретали и так очевидный смысл. Он правда был готов. Одевался так, ждал. Хотел… То, как сильно его хотел Чжоу Цзышу, пугало даже его самого. Хотя бы потому, что до того, как переспал с Вэнь Кэсином, он таким не был. Сейчас же он смотрел, как тяжело тот дышал, как разводил ноги, давая доступ в свое тело, и хотел этого всего во что бы то ни стало. И это до безумия пугало, потому что было у существования Чжоу Цзышу одно ограничение — он не имел право причинить Вэнь Кэсину боль. Лучше было умереть, дождаться его душу на мосту и там уже устроить разборки. Но прямо сейчас надо было сказать. Пальцами скользнув к чуть растянутому отверстию, проникнув одним на фалангу, Чжоу Цзышу подался вперед. И Вэнь Кэсин навстречу. Им было неудобно целоваться, но они снова пили дыхание с губ друг друга и Чжоу Цзышу точно пожалеет, что открыл рот сейчас, если оказался прав. И еще больше, если рта не откроет и выебет Вэнь Кэсина так, как очень сильно хотелось. Член буквально ныл в штанах, внизу живота все переворачивалось жгучим желанием близости. — Вэнь Кэсин, — едва отстранившись, начал Чжоу Цзышу. — Я голову теряю, касаясь тебя. Хочу, как никого и никогда не хотел в жизни. И я очень надеюсь, что ты тоже хочешь такого человека как я. Вэнь Кэсин напротив тяжело дышал и сначала вместо слов откинулся на стол, опираясь на локти. Поза была и соблазнительная, и провокационная. Равно как и взгляд: — А ты, Чжоу Цзышу? Ты хочешь не загадочного и отталкивающего тебя соседа, а обычного человека? Не убийцу с руками в крови, а невезучего патологоанатома, которому нечем тебя удивить? Их неловкая поза стала еще более неловкой. Чжоу Цзышу убрал руку и с подозрением спросил: — То есть ты не боишься меня? Моей… природы. — Учитывая, что могу убить тебя готовкой? — Вэнь Кэсину тоже явно стало не по себе, он нервно заправил прядь волос за ухо, — И ты не ответил. Он приподнялся со стола, видимо, собираясь совсем встать. Взгляд от Чжоу Цзышу прятал и как и тогда, в последний их час вместе, не верил в свою исключительную ценность. Как тогда, сотни лет назад, считал себя для Чжоу Цзышу лишь очередным человеком в жизни при том, что точно знал, что они — родственные души. Искалеченный во многих смыслах Вэнь Кэсин просто не понимал слов. А Чжоу Цзышу всегда делал не то. А кое-что — не делал вовсе. И сейчас он потянулся аккуратно вперед, стараясь не тронуть, но в этот раз, к счастью, по другой причине. Просто не хотел спугнуть. Чжоу Цзышу мягко приник к теплым живым губам в целомудренном поцелуе. Он закрыл глаза и ничего больше не делал, лишь легкими сухими движениями ласкал губы Вэнь Кэсина. Тот сам обнял за шею и полез языком в рот. И охнул, когда Чжоу Цзышу отстранился и резко развернул Вэнь Кэсина лицом к столу, а к себе задницей. — О чем ты думал, одеваясь в это ханьфу? — Подогреть слабеющую страсть? — Вэнь Кэсин не сопротивлялся и лишь оглянулся через плечо. Как раз успел увидеть, как плотно Чжоу Цзышу стискивает зубы: — Тебе пора усвоить, что не нужно кидать порох в огонь. Чжоу Цзышу споро, словно не раз такое делал, задрал полы одежды Вэнь Кэсина. Голые ноги под всеми этими слоями выглядели непристойнейшим из предложений. Тем, которое Чжоу Цзышу жаждал принять. Медленно, так, чтобы Вэнь Кэсин и слышал, и голыми ягодицами чувствовал, Чжоу Цзышу стал расстегивать ширинку. Даже позволил кончику ремня пройтись по нежной белой коже, заставляя покрываться мурашками. Чжоу Цзышу никогда не шлепнул бы, если бы Вэнь Кэсин сам такого не попросил бы. Никогда в постели. Чутко прислушиваясь к реакциям Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу увидел и то, как тот сильнее прогнулся в талии, подставляясь. И то, что его дыхание стало глубже. Взяв свой твердый член, Чжоу Цзышу приставил его к смазанной заднице Вэнь Кэсина и слегка провел головкой между ягодиц, нажимая, намекая на возможность войти прямо сейчас. Потом обратно, вверх, уже давя так, что почти раскрывал сжатые мышцы. — Лао Вэнь, я родился в те времена, когда приличные юноши одевались настолько закрыто, что, желай ты мужчину, возбуждался бы от вида одной кисти руки. Мои вкусы сформировались тогда. Мне нравятся длинные волосы, традиционные одежды, — Чжоу Цзышу не удержался и прижался стволом между ягодиц и потерся, сильно вдавливая его между бледных половинок. Схватил Вэнь Кэсина за бедра, когда для того толчок оказался слишком сильным. Его ладони заскользили по столешнице, но опору потерять он не успел, только ниже припал к ней. — Ох! — Вэнь Кэсин не сдержал выдоха, а потом, разозлившись, бросил: — И разве при всем этом я не должен был в себе сомневаться? Ничуть не задетый, уже успокоившийся в своих сомнениях Чжоу Цзышу надавил на вход в тело Вэнь Кэсина и стал медленно-медленно входить, погружаясь с каждой секундой чуть глубже. Когда тот протяжно застонал, Чжоу Цзышу продолжил говорить, а вот двигаться прекратил, чуть меняя положение бедер, чтобы головкой сильнее надавить на ту точку в заднице Вэнь Кэсина, которая давала их соитию возможность быть приятным. — Единственное, в чем тебе стоило хотя бы на секунду усомниться, это выдержишь ли ты ночь любви, нарядившись в стиле всех моих самых влажных мечтаний. Потому что задрать именно на тебе подолы и… н-н-н, — Чжоу Цзышу на миг осекся, потому что мстительный и вредный Вэнь Кэсин сильно сжался. Сам он тоже хрипло застонал и полностью упал грудью на стол. — Вэнь Кэсин, я затрахаю тебя до потери сознания. И это не угроза, боюсь, это всего лишь предупреждение. Но кого Чжоу Цзышу вообще пугал. Вэнь Кэсин, как мог в таком положении, подался на его член, выстанывая: — Правда? Никогда такого не пробовал. Если что-то и могло сейчас заставить сознание Чжоу Цзышу помутнеть сильнее, то это Вэнь Кэсин, который, пусть и в своей манере, кажется, хотя бы чуть поверил в то, что Чжоу Цзышу может смотреть только на него. Желать касаться только его. И что дело не в виде, а в нем. Сминая изумрудный шелк вперемешку с алым, Чжоу Цзышу сильно качнул бедрами, входя почти до конца. Вэнь Кэсин заскреб пальцами по столешнице, а Чжоу Цзышу запустил руку ему спереди, туда, где его твердый тяжелый член истекал смазкой. Под звук хриплых стонов и тихих матерков, Чжоу Цзышу положил руку на тощее бедро и погладил его, медленно впихиваясь в зад Вэнь Кэсина до конца. — Н-н-нгх! Ты сказал, выебешь, — задыхаясь в стонах, еле проговорил Вэнь Кэсин. Не понятно, хотел он возмутиться или злился, но голос его срывался в хрипы. Он дышал ртом и сильно сжимался на члене Чжоу Цзышу, отчего скреб столешницу сильнее и начинал протяжно стонать. — Я всегда держу слово. И не думаю, чтобы способ здесь кому-то не нравился, — пусть Вэнь Кэсин и не видел, но Чжоу Цзышу улыбнулся, когда говорил это сквозь своё же сбитое дыхание. — Но раз ты считаешь, что надо быстрее, то я не откажу. Обещание Чжоу Цзышу тут же сдержал, выйдя из горячего тела наполовину и тут же снова вогнав до конца. Еще медленно, но уже скоро с нарастающим темпом начав долбить Вэнь Кэсина в зад. Короткие сильные толчки наполнили комнату звуком шлепков кожи о кожу и хриплым практически воем. Чжоу Цзышу выплеснулся, глубоко вставив, но наивысшее удовольствие он испытал от того, что Вэнь Кэсин кончил на нем. Его пальцы все еще пытались вцепиться в гладкое дерево столешницы, а бедра так сильно сжались, что сдержать себя не смог бы даже монах. Переждав мгновение острого удовольствия, Чжоу Цзышу выпрямился и медленно вышел из тела Вэнь Кэсина. Тот простонал, когда его задница опустела, и попытался осесть на пол, но Чжоу Цзышу ему помешал. Перехватив за талию, он развернул его так, чтобы быть лицом к лицу, и снова приник поцелуем. Ответ был сначала медленным и ленивым, но как только Чжоу Цзышу попытался приподнять Вэн Кэсина, чтобы отнести в постель, тот отстранился и прошипел на ухо: — Только рискни. Я тебе месяц потом не дам. Это так рассмешило, потому что Вэнь Кэсин в его руках только что кончил быстро и сильно. И только от того, что его трахали. Они подходили друг другу физически так, как никто им обоим не подошел бы. Скорее всего, вплоть до оптимальной длины и диаметра члена, но вредность Вэнь Кэсина недооценивать было нельзя. Вот только сам он ему ничуть не уступал. Все же они родственные души. — Я тебе дам. Буду ходить по квартире исключительно в трусах и дрочить в ванной, не закрывая двери, если ты решишь, что я не в силах тебя соблазнить. — Дурак, — уже значительно мягче шипел на ухо Вэнь Кэсин. — У меня по бедрам сейчас течет твоя сперма. Думаешь, я в силах не соблазниться? Чжоу Цзышу снова втянул его в поцелуй и раз ему почему-то запрещали нести, то довести до постели он мог. В коридоре, куда они добрались маленькими шагами, оба уже были снова возбуждены. Вэнь Кэсин позволил верхнему пао сползти с плеча, потом со второго, изысканно вышитая изумрудная ткань осела на пол и Вэнь Кэсин остался только во втором слое зеленых шелков, разворошенном и отовсюду светящим своим алым следующим слоем. Чжоу Цзышу тоже опустился на пол, приподнял подолы, раздвинул в стороны и взял у него в рот. Заласканный и едва держащийся на ногах Вэнь Кэсин уже был не против, чтобы его донесли до постели и бросили на нее. Сам развел ноги, чтобы Чжоу Цзышу мог быстрее его взять по остаткам смазки и своей же сперме. Сам вцепился в плечи. Сам попросил сильнее. Там и просить не надо было, Чжоу Цзышу мыслил едва ли разумно, сильными толчками погружаясь в уже растраханное отверстие. Последний пояс ханьфу валялся на полу, и целуя ключицы в распахнутом вороте, периодически поднимаясь на вытянутых руках, чтобы оценить как прекрасен его чжицзи, Чжоу Цзышу задыхался. От вида, от чувств, от желаний. Он уже брал Вэнь Кэсина, спускаясь взглядом вниз, видел, как его член твердо лежал на животе. Двигал бедрами сильнее, жмурился и позволял себе стонать, глядя ниже, как покрасневшие края растягивались вокруг его собственного ствола, и чувствовал это сладкое давление в тот же миг. Потом он склонялся и проникал в Вэнь Кэсина еще и языком. Глубоко, жадно, мог бы подумать, что почти насильно, но сильные пальцы сжимали плечи. Язык Вэнь Кэсина боролся в сладкой схватке наравне. А его меридианы пока не по воле хозяина наполнялись его же ци, замыкая круг двойного совершенствования. А тело Чжоу Цзышу преумножало это энергию древнейшим способом. Укрепляя тело, доводя душу до экстаза, стирая границы между двумя людьми — совершенствуя как единое. Уже позже немного уставшие они лежали на боку. Чжоу Цзышу за спиной Вэнь Кэсина все еще плотно прижимался, трахая его в тягучем темпе с резкими толчками внутрь. Потом плавным покачиванием, когда, не выходя, он двигался, удерживал за бедро, чтобы не тревожить лишним движением, и разжигал страсть почти незаметно. Зеленый мятый шелк, задранный вместе с алым, перекинутый высоко через бедро Вэнь Кэсина и скрывающий сейчас его еще мягкий член, нежно холодил взмокшую кожу. — Теперь ты понял, как сильно я тебя желаю? Поверишь, что это неизменно? С мягким смешком Вэнь Кэсин только собрался сказать что-то в ответ, и Чжоу Цзышу резко толкнулся внутрь и снова после этого стал покачиваться. — Ах! — Вэнь Кэсин гневно обернулся. — Кто вообще верит обещаниям, даваемым в постели? — Ты поверь, — Чжоу Цзышу прикусил Вэнь Кэсина за ухо, и тот быстро сменил гнев на милость, прижимаясь бедрами плотнее, чтобы почувствовать Чжоу Цзышу еще глубже в себе. — Допустим, — в сладком выдохе предположил Вэнь Кэсин. — И что ты мне тогда еще пообещаешь? Руку, которой Чжоу Цзышу сжимал бедро Вэнь Кэсина, он переместил выше. Туда, где билось его сердце. — Я, не сомневаясь, обменяю вечность на возможность просыпаться по утрам с тобой. На шанс умереть вместе. И когда мы подойдем к мосту Найхэ и пройдем по нему, я буду держать твою руку, чтобы и в следующей жизни встретиться. Чтобы и в следующей жизни жить с тобой. — Чжоу Цзышу, ты вообще понимаешь… н-н-н… что всему свое время и свое место? — тихо прошептал Вэнь Кэсин, его сердце билось больным ритмом взаимной любви. Заходилось без шансов на покой, гнало кровь и мысли. Заставляло желать всего сказанного и не верить собственным убеждениям. Чжоу Цзышу тоже когда-то из-за этого изменил решение, на которое в принципе способен не каждый. Выкинул к чертям все свои намерения, растоптал смысл последнего, что собирался сделать в своей жизни. И обо всем этом он никогда, до самой смерти, не расскажет Вэнь Кэсину. Но кое-что он должен знать, ведь понять это Чжоу Цзышу заставил сам же Вэнь Кэсин. — Лучше всех я знаю, что иногда их не нужно ждать. Потому что иначе ждать придется слишком долго, — целуя в шею, сказал Чжоу Цзышу и закрыл глаза. Ему доставало того, что Вэнь Кэсин откинул голову ему на плечо и не сказал, но поверил. Это было в биении его сердца.