Metamorphosis

Что-то изменилось. Нет, не то очевидное, о чем она старается не думать. Это какой то свежий слой чего-то нового. Если быть честной с собой, то она признает, что и тогда, в тюремной камере присутствовало это напряжение, хотя ей лучше удавалось его игнорировать. Настоящее испытание началось прошлой ночью, после кошмара, который должен был привести ее в эмоциональное истощение. Но как только она увидела Дэрила, лежащего рядом с ней, все изменилось. По коже шеи и щекам пробежали мурашки, как от теплого летнего зноя. Удивительный всплеск возбуждения прошелся между ее ног. Она затрепетала от желания еще до того, как они начали шутить об опыте Дэрила или его отсутствии. После этого стало только хуже. Когда Кэрол взглянула на его губы и получила в ответ тот же взгляд, в ней зародилась надежда, что мужчина тоже что-то чувствует, и желание прикоснуться к телу напротив возросло в десятки раз. Желание близости с Дэрилом было хорошо знакомо. Она не помнит, когда впервые в голову пришло это чувство как «А что если?», только знает, что это была постоянная жажда, с которой возможно приловчиться жить. Время убедило, что Дэрил не заинтересован, а игнорировать влечение было проще, когда оно одностороннее. Мужчина сказал, что любит ее, но он любит множество людей по-разному. Любить и быть влюбленным — две совершенно разные вещи. Она знает это лучше, чем кто-либо другой. Кэрол благодарна за то, что он есть в ее жизни, какими бы их отношения не были. Она не станет жадничать. По крайней мере, раньше это было ее девизом. Но начиная с прошлой ночи она теперь не настолько уверена, что справится без их близости. Это ужасно, что она так плохо контролирует свои чувства, когда речь идет о чем-то столь важном. Но тело как обычно предает ее. Пока она мылась в ванной, ее фантазии разбушевались. В голову приходят фантазии о том, как он входит в комнату. Обхватывает ее за талию, перегибает через стойку и... Чёрт. Отражение смотрит на нее с осуждением и расширенными зрачками. Кожа снова раскраснелась, а одна блуждающая рука сжимает собственную грудь. Ее тело — голый провод под напряжением, готовый к контакту, которого быть не может. Прикосновение пальцев между бедер — это почти слишком. Она сверхчувствительна, чего раньше не испытывала никогда, и это определенно что-то новое. Она не может кончить мгновенно. Если бы это было возможно, то пристрастие к вибратору еще до конца света — не появилось бы. И все же Кэрол едва справляется с прекращением коротких поглаживаний пальцами, думая о нем. Она быстро натягивает на себя одежду, прежде чем ей придется объяснять Дэрилу, почему у нее случился приступ на полу в ванной. Когда Кэрол выходит, он спешит занять ее место. — Срочно нужно помочиться. Сейчас выйду, — объясняется мужчина. Она бросает взгляд на закрытую дверь, недоумевая, почему он так волнуется из-за утреннего стояка. Это не контролируемо. Она не будет дразнить его за это. Только надеется, что его тело тоже не подставит. Один из них должен быть уравновешенным, иначе они оба проебутся во всех смыслах этого слова. Она напоминает себе, что не может прикасаться к Дэрилу. Это значит, что они не могут заниматься сексом. Точно не сейчас. А может, и никогда. Она не может позволить себе забыть о главном. Брови вскинулись в удивлении от звука, который он издал в ванной. Она действительно слышала этот непристойный стон или снова бредит? Кэрол уже несколько дней не видела ни Альфу, ни Эда, но это еще не значит, что она полностью в своем уме. В голову пришло то, как мужчина обхватывает себя рукой и лениво поглаживает, думая о ней. Что, черт возьми, она делает? Он заслуживает лучшего, и она тоже не делает себе никаких поблажек, так волнуясь, что ее сердце пропускает не один удар, когда снова видит его. Блестящий и влажный после мытья, он красивее, чем кто-либо имеет право быть. Хорошо, что она уже сидит на кровати, а то споткнулась бы, пытаясь отпрянуть дальше. — Ты не мог бы помочь мне с этим? — она протягивает перевязанную руку. — Конечно. — Только будь осторожен. Не снимай перчатки. Он кивает, хоть и считает это излишним. Может, он и прав. Возможно, так и есть. Но она все еще слишком боится потерять его, чтобы проверить это. Дэрил берет принадлежности для смены повязки и опускается на кровать рядом с ней, пока все, о чем она может думать — как хорошо он пахнет. Его пьянящий аромат настолько силен, что голова невольно наклоняется вперед на дюйм, чтобы вдохнуть его глубже. Дэрил делает паузу, сглатывая с таким трудом, что горло подрагивает.  — Все хорошо? — Да. Ты просто очень хорошо пахнешь. — Спасибо? Ты тоже. — Не правда, — она протестует, морщась, когда мужчина сдирает повязку и обнажает неровные следы от зубов. Кэрол отворачивается, не желая видеть свидетельство своего неправильного выбора. — Заживление займет некоторое время, но заражения нет, это хорошо. Ты принимаешь лекарства? — Из припасов от Нигана? Нет, они мне не нужны. Он сужает глаза. — Правда, я в порядке. — Никто не дает баллы за страдания. Прими эти чертовы таблетки, ладно? Пожалуйста? Рана глубокая и жжет сильнее, чем все те порезы, которые наносил ей Эд. Когда мозг не занят своим постоянным возбуждением, она старается не обращать внимания на боль, которую заслужила. — Кэрол? — мягко продолжает мужчина, самым нежным движением наматывая на рану новое кольцо бинта, — Не наказывай себя. Тебе не нужно испытывать боль. Не нужно… Она хочет возразить, но не находит в себе сил спорить, пока его голос звучит так успокаивающе. Кэрол не задумывается о том, что наблюдает за его лицом, пока не замечает взгляд, прикованный к ее губам. Он гораздо ближе, чем она помнит секунду назад. Было бы так легко сдаться и разрешить себе облегчение, которого так жаждет. Но вместо этого Кэрол быстро встает с кровати, уходя в другой конец комнаты. — Прости, прости, я не знаю, что я... — Ты чувствуешь себя по-другому? — она прервала его извинения, желая понять, изменилась ли только она. — Как по-другому? Тот факт, что она видит его эрекцию, облегчает ее дальнейшие слова. — Если бы я была кошкой, у меня была бы течка, — она промурлыкала с ухмылкой, — Вот так по другому. — О, слава богу. Я думала, это только у меня. Да, эм… У меня... тоже течка? Что бы ни было эквивалентно коту, это у меня. — Когда это началось? — спрашивает Кэрол, уже чувствуя облегчение от того, что она не одна такая. — В камере, потом прошлой ночью и сегодня утром. — У меня тоже. Это должна быть побочка мутации, верно? Он пожимает плечами.  — Если бы я только знал. Если это можно назвать побочным эффектом, то это он и есть. И почему? — Юджин бы знал. — Биологический сдвиг в субъекте, изменение базового кода, мутация, направленная на XYZ, так что она прописана в ДНК во всех наших хромосомах. Он бы сказал что-нибудь в этом роде. Всегда говорит об этом так, будто это живое и у него есть планы. Она улыбнулась его пародии на Юджина. Над фактическим объяснением нужно поработать, но его тон и подача были на высоте.  — Это талант. Ты скрывал это от меня! Есть еще какие-нибудь навыки? Он смотрит на нее бесстрастным взглядом.  — Каарлл. — О боже, как долго ты это держишь в себе? — она смеется, заглушая свое веселье кулаком, когда он произносит имя Карла с акцентом Рика. — Просто ждал подходящего момента. В любом случае… у нас эта побочная реакция. Что это значит? Почему? Что нам теперь делать? — Ну, мы знаем об этом, а значит, можем контролировать, — говорит она. — Верно. — Верно… Контролируем это. Они смотрят друг на друга в течение напряженного момента. Его лицо опускается, прежде чем он снова берет себя в руки, и Кэрол почти берет свои слова обратно когда пыталась прояснить ситуацию. Она желает дать ему понять, как сильно она хочет его и хотела с самого начала, но слова не идут, и она снова его подводит, как всегда. — Нам пора идти, — вместо этого  говорит женщина, понимая что они нисколечко не ближе к решению проблемы, которую обнаружили когда проснулись. Пока что их план состоит в том, чтобы действовать наобум.   ***   — Нам нужно найти байк или машину, — говорит Дэрил. — Или лошадь. — Шансы найти лошадь примерно такие же, как найти машину, которая еще работает. — Значит, нам повезло, — она показывает на вывеску центра тренировок лошадей. — Дрессировка лошадей. Звучит пафосно. — Мы возьмем и пафосную, если придется. Главное, чтобы она нас не уделала. Дорога к зданию длинная и извилистая, вдоль нее тянутся пустые пастбища. Вдалеке виднеется несколько мертвых лошадиных туш, и у нее возникает ощущение, что скорее всего им не повезет. — Что за хрень здесь произошла? — вздыхает Дэрил, когда вдали виднеется группа заросших деревьев и главный дом, разнесенный на куски. От того, что по ее предположению, когда-то было чем-то великолепным и красивым, осталась лишь груда обломков, сгоревших до пепла. — Утечка газа сразу после конца света? — Или кто-то оставил духовку открытой и зажег спичку. — Или это. — Здесь было бы хорошее место чтобы переждать пару дней. Это в стороне от главной дороги, — он продолжает, — Пойдем, осмотрим сарай. Тучи надвигаются. На горизонте бушует гроза, а сарай — единственное место где можно укрыться, и она подозревает, что они переждут ее здесь. Она уверена, что им не повезло когда речь зашла о живом транспорте, пока они не заглядывают в открытый сарай и не видят два глаза, смотрящие прямо на них. — Будь я проклят, — шепчет Дэрил. Собака заинтересована в новом друге не меньше чем они, и бросается поздороваться, виляя хвостом. Это только пугает и без того одичавшую лошадь, и она бросается мимо них, чтобы убежать на соседнее пастбище, едва пропустив собаку, которая чуть не заработала растоптанные лапы. — О да, эта выглядит вполне пригодной для езды, — шутит она. — Конечно. Кто из нас сядет первым? — Камень, ножницы, бумага? — Как насчет… ничего? Без шансов. Никогда. — Я за. Кроме того, посмотри, как ей здесь хорошо. У нее есть озеро для воды. Она знает, как спрятаться в сарае от угрозы. Она выживала так долго. Если мы заберем ее с собой, это будет смертный приговор. Дэрил захлопывает дверь, когда раздается первый раскат грома.  — Значит, мы все еще идем в Вашингтон? — На данный момент да. В конце концов, мы  должны что-нибудь найти. Дождь стучит по металлической крыше, усиливая влажность и запах старого сена. Сползая по стене, Кэрол тяжело вдыхает хрустящий аромат. — Надо бы поохотиться, когда дождь закончится, — предлагает Дэрил, опускаясь рядом с ней, — Поднаберем запасов еды. — Как думаешь, какую дичь мы найдем на западе? — Бизонов точно. Гамбургеры на стероидах. Она улыбается.  — Планируешь сам завалить целого бизона? — Запрыгну на его спину, как это делали пещерные люди. Наточу копье и начну свой дикий обряд. Пёс поможет. Она качает головой.  — Вот за это я бы заплатила, чтобы увидеть. — Заплатила бы? Ха, чем? — Своей вечной благодарностью, когда я съем один из твоих бизоньих бургеров? — Продано. Один бургер будет сделан готов, мэм, как только мы доберемся до Вайоминга. Она смеется.  — Хорошо, но если тебе будет нужна помощь, мы сможем разделить усилия. — И я упущу шанс продемонстрировать свою мужскую силу? Ну уж нет, я справлюсь. Просто смотри в другую сторону, когда я буду летать по полю, и делай вид что не видишь этого позора, хорошо? — Да, конечно. Я не замечу ничего такого. — Хорошо. Хорошо... Это повторяется снова. Когда она моргает или отключается на мгновение, Дэрил оказывается на фут ближе, чем был до этого. Все, о чем она может думать — это поцеловать его губы. Все, чего она хочет — это почувствовать его тело на себе. Кэрол представляет, каково это — прижаться к его груди, чтобы их сердца бились в унисон. И чтобы не сорвать с себя рубашку и проверить это, она быстро встает и уходит подальше в амбар. Они не могут этого сделать. Она не станет причиной его смерти. Она не позволит судьбе отобрать у нее самое важное в ее жизни только для того, чтобы удовлетворить минутную потребность. — Тебе не нужно бежать от меня, — Дэрил говорит тихо, и в этот момент их легкомысленное настроение меняется. — Я не убегаю. — Хорошо. — Я не убегаю… — повторила она, еще более раздраженная, чем раньше, — Будет безопаснее, если мы будем подальше друг от друга. Ты ни капельки не переживаешь из-за всего этого? — Меня волнует многое, но твои прикосновения не входят в это число. — Если с тобой что-то случится из-за меня... — Ничего не случится, Кэрол. — Хотела бы я быть такой же уверенной как и ты. Если ты пожалеешь, что пошел со мной, если ты передумаешь... Это антагонистический выпад, и она это знает. — Я делаю что-то, что заставляет тебя так думать? — Нет, — она вздыхает. — Потому, что как для человека которого ты не можешь потерять, я очень яростно пытаюсь быть отвергнутым тобой. — Это нечестно, — грустно говорит она, — Ты думаешь, я не хочу... — Я без понятия чего ты хочешь. Ты не хочешь говорить мне. Не хочешь разговаривать со мной. Продолжаешь избегать... — Хочешь поговорить? Давай поговорим. Начнем с пещеры. Вот черт. Это не то, чем она планировала заняться сегодня вечером. Слишком рано для этого разговора. Она продолжает раздражать его, вместо того чтобы самостоятельно справиться с ужасом от того, что происходит. — Мы не можем просто перепрыгнуть из пункта А в пункт В, а именно это мы и делаем. Пытаемся притвориться, что все в порядке, хотя еще несколько дней назад ты едва разговаривал со мной, — она продолжает. — Отлично. Тогда давай поговорим. Прекратим недомолвки. Никто из них не знает, с чего начать, и вместо того, чтобы двигаться вперед, они просто тянут время. — Просто скажи, что у тебя на уме, Дэрил. — Ты думаешь, что я злюсь на тебя, и ты права. Я правда злюсь. Она знала это. Все это время Кэрол ждала когда он признает насколько сильно винит её, и почти с облегчением поняла, что время пришло. Она подготовилась, готовая принять любые заслуженные, жестокие слова которые выпалит Дэрил. — Тебе стоит, — отвечает, едва взглянув на него. — Я пытался, снова и снова, пытался вернуть тебя. Я пытался быть рядом, а ты сопротивлялась на каждом шагу. Не раз рисковала собственной жизнью, словно она не имела значения… Как будто ничего, что я пытался донести до тебя, не имело значения. — Она убила моего мальчика, Дэрил. Я должна была. Мне было нужно сделать это. Я не могла дышать, пока эта тварь не умерла, — Кэрол не собиралась защищаться, но трудно удержаться. Она лишь хочет, чтобы он понял всю глубину ее душевной боли, чтобы увидел, что она никогда не игнорировала его усилия. — У тебя были все основания для мести. Она заслужила смерти, правда. Но мы же команда, верно? Я хотел помочь тебе, но ты не позволила. — Я должна была сделать это одна. — Ибо считала, что это самоубийственная миссия? Планировала уйти и никогда не возвращаться, как будто я смог бы жить без тебя?! Она моргает в шоке от его резкого перескакивания сразу к сути проблемы.  — Я пыталась убедиться, что ты не останешься один… Я думала, что у тебя есть кто-то, что ты любишь ее... — Ты сейчас серьезно? Ты вообще себя слышишь? — он хмурится. Кэрол отшатывается назад, почувствовав укор в тоне. Все терпение исчезает, и корень его гнева всплывает на поверхность. Хорошо. Кричи. Злись. Ненавидь меня, если это то, что тебе нужно. — Я сказал, что между мной и Конни ничего не было. Ты думаешь, я врал? — Нет. Конечно, нет. — Почему так трудно поверить, что потеря тебя убьет меня? Потому что она нелюбима. Потому что ее грехи слишком велики для прощения. Потому что ей не суждено получать то, чего желает. И выходит даже иронично, что всё чего она хочет — это он. — Это... только я все это чувствую? — грустно говорит Дэрил, — Изначально все было односторонним?… Нет, знаешь что? Не отвечай. Я и так знаю, иначе ты бы не убегала каждый раз. Это задевает ее настолько, что она бросает на него растерянный взгляд.  — Ты продолжаешь это говорить, но все было не так. — Разве? Как часто ты убегала и оставляла меня позади? — Не все зависит от тебя, Дэрил, — она лжет. В основном все дело как раз таки в нем. — Я никогда не говорил, что всё зависит от меня. Хочешь быть здесь одна — валяй. Уходи снова. Если я надоел тебе уже спустя несколько дней, то мне нет смысла останавливать тебя. Ее сердце сжалось от того, как близко он подошел к ее самому большому страху. Потерять его.  — Ты этого хочешь? Чтобы я ушла? — Нет! — кричит он, — Это не то, чего я хочу! Что я должен сделать, чтобы в конце концов убедить тебя, что я всегда на твоей стороне, что бы не произошло? Я здесь, в чёртовой глуши, следую за тобой на запад без какого либо плана, ношу эти перчатки двадцать четыре часа в сутки и ни разу не пожаловался! Это то, чего я хочу. Я знаю, где мое место, и оно здесь. С тобой. Не моя вина, если ты не чувствуешь того же или не можешь понять, где хочешь быть! — Не чувствую того же? Да как ты можешь... Дверь сарая, дребезжащая от ветра, прерывает ее, заставляя их обоих подпрыгнуть. Вдалеке раздается знакомый стон, и Кэрол оставляет разговор на потом, чтобы заглянуть в щель и увидеть, как лошадь бежит по пастбищу от нескольких ходячих. В панике животное бросается в сторону, врезается в трехстворчатый забор и теряет равновесие, но тут же поднимается на ноги и устремляется в единственное место, где чувствует себя в безопасности. В сарай. Они не обсуждают, как лучше поступить. Оставить ее там умирать — не вариант. Вместе распахивают тяжелую дверь — как раз вовремя, чтобы в нее влетела лошадь. Она прячется в открытом стойле, пока они борются с ветром, чтобы снова закрыть дверь, а гнилые руки проникают в щель. Под напором урагана внутрь протискиваются двое ходячих, прежде чем она снова надежно закрывается. То, что происходит дальше, заставляет их пересмотреть все, что как им казалось, они знали о вирусе.