Тёмный соблазн Орин

— Ну же, пей. Давай-давай, по глоточку. Вот так! Ты молодец.       Орин хрипло закашлялась — травянистая горечь обожгла горло. Чья-то рука аккуратно поддерживала ей голову, а другая рука понемногу вливала в губы лечебное зелье. Его вкус теплом расходился от языка по телу. Вот проклятие… Когда она успела снова потерять сознание?       Орин с трудом разлепила глаза. Над ней склонялась краснокожая рогатая женщина. В первую секунду Орин приняла её за дьяволицу, но тотчас сообразила, что обстоятельства исключают такую встречу. Женщина была тифлингом. Молодая, широкоплечая и высокая, лицо грубоватое из-за тяжёлой челюсти, но всё равно приятное. Это лицо рассекали несколько бледных шрамов — от уголка рта к скуле, на переносице, на лбу. Женщина носила лёгкий костюм из звериных шкур и ремней, открывающий ещё больше шрамов на её животе, плечах и ногах. Она, словно услышав незаданный вопрос Орин, мягко проговорила:       — Хорошо, что мы нашли тебя. Ты без сознания лежала у обочины. Это зелье тебя не вылечит, но хоть дотянешь до встречи с целителем. Тише, тише. Не шевелись.       Лечебное зелье действовало, понемногу возвращая мыслям ясность. Орин осмотрелась по сторонам. Она, укрытая войлочным одеялом, лежала на спальном тюке под деревом. К стволу рядом был прислонён боевой двуручный топор, принадлежащий, видимо, тифлингу. Сквозь раскидистые ветви дубов вокруг проливался утренний свет, вдалеке голубели вершины Заоблачных Гор. Сколько Орин успела пройти, прежде чем боль и усталость её доконали? Она немного приподнялась, облокотилась о валик, служащий подушкой, взглянула на свой бок. Её рану прикрывала повязка.       Тифлинг, заметив шевеление Орин, обрадовалась:       — Зелье работает! Ну вот, а Уилл твердил, ты не выживешь. Тьфу на него! Ты у нас маленькая, но сильная. Кстати, я заплела твои волосы — не возражаешь, надеюсь? Очень уж они у тебя длиннющие. Прямо как у принцессы.       Голос женщины звучал с таким теплом и заботой, что Орин себя почувствовала неловко. Это всё было как-то… неправильно. Странно и подозрительно. С чего бы незнакомке ей помогать, тратить силы, время и зелья?       — Я тебя знаю? — спросила Орин, внимательно вглядываясь в лицо тифлинга. Нет, никакого отклика в памяти.       Та коротко засмеялась:       — Я так не думаю, нет. Моё имя Карлах — я воин, вольная искательница приключений. Лазила тут по округе с напарником, когда мы на тебя наткнулись. А ты, спасёныш, кто такая? Как тебя в эти края занесло?       — Я Орин, — и тут она осознала, что добавить-то нечего. Для начала самой бы узнать ответ.       Прежде, чем Орин выдумала хорошее объяснение своему молчанию, Карлах к ней наклонилась поближе и тихо добавила:       — Если не хочешь, можешь не говорить ничего. То, что тебе довелось пережить… Я понимаю. Это очень тяжело.       Карлах горько покачала головой. Сочувственный тон ещё больше сбил Орин с толку… но затем она сообразила. Раненая девушка в глуши у обочины, одинокая, безоружная, да ещё и голая. Очевидно, что ничего хорошего с ней не случилось. Уязвлённая гордость кольнула: Карлах её жалеет, думает, что она — беспомощная соплюха, которую поимели какие-нибудь бандиты с большой дороги. Орин с радостью объяснила бы сердобольной новой знакомой, что это она всех имеет, причём заточенной сталью. Но очень уж всё удобно сложилось.       — Я… оказалась здесь не по своей воле. Пыталась добраться до Всхожей Дороги, меня укусил дикий зверь… Это долгая история, Карлах. Я расскажу подробно как-нибудь позже.       Та кивнула с пониманием, а затем взгляделась куда-то за спину Орин:       — О, а вот и Уилл возвращается!       К ним приблизился приятель Карлах. У молодого темнокожего мужчины были разные глаза — левый карий, а правый льдисто-серебряный, явно искусственный. Глубокий шрам рассекал его скулу — три рытвины, как от удара когтей. Эти отметины прошлых битв могли бы добавить Уиллу суровости, но всё равно по открытому взгляду и по маленьким морщинкам у губ в нём читалась мягкость. На нём был стёганый простой доспех, на поясе он носил рапиру в изящных, украшенных серебром ножнах.       — Я вижу, твоя новая протеже, вопреки всем шансам, очнулась, — заметил Уилл.       — Её звать Орин. Я же тебе говорила, солдат — она выживет! А ты прямо рогом упёрся, не верил, — Карлах постучала себя по рогу и хохотнула над собственной шуткой.       Уилл, чуть заметно покачав головой, перевёл взгляд на Орин.       — Будем знакомы. Прошу прощения, если мой пессимизм вдруг задел тебя. У нас с Карлах оставалось последнее лечебное зелье, а ты совсем не выглядела, как боец. Но ты, видно, крепче, чем кажешься.       Орин недоумённо переспросила:       — Последнее зелье? И вы его мне отдали? Но… почему?       — Потому что оно было тебе нужно, глупенькая, — Карлах вздохнула. — Эта бедная душа, Уилл, совсем не верит в людей. Ну же, Орин, выше нос! Всё худшее позади.       — Я сейчас разведывал брод через Чионтар, — деловито проговорил Уилл. — Если не пойдём до моста, а переберёмся на другой берег здесь, к завтрашнему полудню уже будем в Изумрудной Роще.       — Что за Изумрудная Роща? — заинтересовалась Орин. — Почему вам надо туда?       — Не «вам», а нам! — поправила Карлах. — Это роща друидов. Тамошняя лекарша Нетти меня как-то по кусочкам собрала и поставила на ноги. Для неё твоя рана — сущий пустяк. Починит в два счёта! Ты только дотерпи до неё, хорошо?       — Орин, сейчас ты можешь идти? — уточнил Уилл. — Надо двигаться быстро, пока не кончилось действие твоего зелья. Через несколько часов тебе опять станет хуже.       Орин села прямо, оценивая своё состояние. Ноющую боль в боку вполне можно было и потерпеть.       — Ваш план звучит приемлемо. Я готова отправиться в эту Рощу. Только сначала мне бы надеть хоть что-нибудь.       Одежда Карлах оказалась Орин велика чуть не в два раза — воинша отличалась могучим сложением. Уилл тоже уступал ростом своей боевой подруге, потому Орин одолжила его сменную рубашку и штаны. Хотела попросить оружие, но решила пока придержаться легенды о беззащитной девушке. Если оружие реально понадобится, она возьмёт и без разрешения.       — Великовато, но пойдёт, — Уилл оценил результат переодевания. — Знаешь, Орин, а у тебя… интересная внешность. Издалека я, было, тебя принял за лунного эльфа, но ты явно не из них. Глаза необычные — я похожих ни у кого не видел. В роду у тебя, случайно, фей не водилось?       — Ш-ш-ш! — зашипела Карлах. — Это очень, очень грубо — цеплять людей из-за их вида!       — Я, может, комплимент хотел сделать. Её внешность уж точно не назовёшь заурядной…       — Орин, не слушай этого дурака! Мне говорили раз сто, что я выгляжу странно. Такие речи — дерьмо собачье! Ты очень красивая.       — Неужели? — удивилась Орин. Она не помнила, считала ли себя красивой, и что об этом думали другие. Но Карлах по-своему восприняла её отрешённость:       — Что ты наделал, солдат? Принцесса обиделась!       — Видно, вдали от города я и правда позабыл о манерах. Мои извинения.       — Давайте уже выдвигаться в путь, — Орин первая сделала шаг к тропе. — Разве не вы мне только что говорили, что надо спешить?       — И то верно, — ещё смущённый Уилл закивал. — Побережём пока воздух на разговорах. Дорога нам предстоит неблизкая.       Трое пустились в путь по лесной тропе, а затем по мощёной Всхожей Дороге. Она вела на восток через лесистые холмы и цветущие долы предгорий. Солнце, сначала сиявшее впереди, поднималось всё выше, но лёгкие облака защищали от настоящего летнего зноя. Орин отмеряла шаг за шагом, погрузившись в мысли. Боль от раны и проклятая пустота в голове — две проблемы, и вторая заставляла нервничать едва ли ни больше первой. Понятно, что делать с ранением, а вот память… Внутри у неё чернел океан забвения, и сама она словно плыла по такому же океану без берегов, без дна.       Кто она — Орин? Откуда родом? Кем были её мать и отец? Как прошло её детство? Где её дом сейчас? Осталась ли в родных местах её семья, друзья, а может, любовники? Ждут ли они её? Каковы её страсти и страхи? Она ничего не знала. Очевидно, она недурно владела холодным оружием. Но у кого и как обучилась этому — она тоже понятия не имела. Что, если воспоминания так к ней и не вернутся? Как жить без прошлого, без малейшего представления, кто ты есть?       Чтобы отвлечься от пугающей пустоты, а заодно разведать обстановку, Орин обратилась к спутникам:       — Карлах упомянула, что вы изучали округу. Отыскали что-нибудь примечательное?       — Пожалуй, слишком много всего, — отозвался Уилл. — Гноллы, бандиты, да ещё и огромный гоблинский лагерь на юге, возле речной излучины. Не лагерь даже, а целая крепость. Они окопались в заброшенном храме Селунэ... твари.       — Твари-то твари, — оглянулась Карлах, шагавшая впереди, — да только они, как все, бегут от Проклятия Тени. Бандиты были мирными крестьянами, но порча сожрала их землю. Теперь им деваться некуда. Это… гадко. Несправедливо и гадко.       — Обстановка с каждой неделей становится хуже, — продолжил Уилл. — Проклятие, чем бы оно не было вызвано, ширится. Отравляет почву, воду, воздух, сводит людей с ума, вытягивает из них саму жизнь, а после смерти обращает в нежить. Вся наша надежда на мудрость друидов. Они уже ищут решение, а наш долг в это время — сражаться и сдерживать натиск чудовищ. Не знаю, Орин, где остался твой дом. Но если жизнь тебе дорога, советую пока что задержаться в Изумрудной Роще. Там ты найдёшь и еду, и кров. Хальсин, старший друид, никогда не отказывает в помощи слабым.       Покровительственный тон Уилла опять всколыхнул в Орин злость. Она ясно вообразила, как приставляет его рапиру к его же горлу и ласково говорит: «Слабые? Кто здесь слабые?». Вот бы у него рожа была… Орин сдержала порыв, незаметно вздохнув, и уточнила как бы невзначай:       — А Проклятие Тени может повредить память?       — Эта дрянь, — буркнула Карлах, — чего только не может. Я бы не удивилась. А почему ты спра… А-а-а-а! Девять Кругов!       Раздался громкий лай — с обочины на дорогу вылетел белый лохматый пёс. Он гавкал отчаянно, до хрипоты, поджимая хвост. Несмотря на лай, вид у животины был не особенно грозный. Скорее, испуганный. Но Карлах завизжала так, словно из-под земли полезли умертвия. Она попятилась от пса, спряталась за Уилла и замерла.       А тот спокойно выступил вперёд, присел на корточки и протянул псу руку:       — Тише, малыш. Мы просто хотим пройти. Ты чего расшумелся? Что у тебя стряслось?       Пёс примолк и заскулил, повесив голову. Орин, наблюдавшая за сценой в полном недоумении, встрепенулась и указала вперёд:       — Посмотрите. Из-за кустов орешника выглядывает окровавленная рука. Должно быть, хозяин зверёныша сгинул.       — Где? О, нет, — Уилл тоже приметил за ветками бледные очертания трупа. — Ещё одна бедная жертва разбойников.       Он сделал пару шагов к мертвецу, но пёс бросился наперерез, зарычал, вздыбив загривок.       — Ладно, я понял, — Уилл примирительно поднял руки. — Не буду трогать. Хозяину, видно, уже всё равно не поможешь. Нам лучше просто обойти собаку по другой обочине.       Они обогнули скорбящую животину. Карлах держалась от пса дальше всех, да ещё постоянно оглядывалась с опаской. Неужели она боялась обычной собаки? Да ведь стальным топором, который она так легко несла, можно играючи разрубить лошадиный хребет. Что ещё за нелепость? Орин стало и смешно, и любопытно. Но она усомнилась, спрашивать ли, ведь любой вопрос мог вызвать встречный вопрос о её собственном прошлом. Пока она раздумывала, как бы половчее узнать, тему поднял Уилл.       — Не завести ли нам собаку, Карлах? Полезный компаньон в путешествиях. Будет лагерь нам сторожить, предупреждать об опасности.       — Ты знаешь, — буркнула Карлах, — я их не выношу.       — Но ты же сама говорила — надо встречать страх лицом к лицу, а не убегать от него. Только так ты с ним справишься.       — Да, да — ты, как обычно, прав. Но собака в лагере… нет, это перебор, солдат. Я спать не могу, если рядом псы. Они правда… страшные.       Орин, не сдержавшись, фыркнула от смеха. Уилл посмотрел на неё с недовольством и строго проговорил:       — У Карлах с собаками непростая история. Советую не смеяться над тем, о чём не имеешь понятия.       Белый пёс гавкнул им вслед ещё пару раз и пропал за изгибом дороги.       Дорога удалялась от Заоблачных Гор, раскатывалась по цветущим полянам и пышным рощам восточного Побережья Мечей. Холмы вокруг разглаживались, обращались из каменистых зубов в мягкие изумрудные складки земли. Солнце сошло из зенита на запад, и тени троих путников, ещё недавно еле видные, вновь начали вытягиваться. Небо на востоке понемногу погружалось в тень: голубизна угасала, перетекая в сиреневый, сизый и розовый. Напротив разгорался закат, зажигал края облаков расплавленным золотом. Но вскоре лес, поднявшийся по обочинам Всхожей Дороги, спрятал от путников буйство красок.       Между последними лучами солнца и лиловыми сумерками действие зелья иссякло, и боль от раны настигла Орин. Она замедлилась и оказалась в хвосте тройки, а ещё минут через двадцать заметно отстала. Карлах оглянулась на неё с беспокойством. Не то, чтобы по цвету лица Орин читалось её состояние — девушка была бледной, как привидение. Но Карлах заметила, как она вздрагивает и сжимает зубы при каждом шаге, как её белый лоб блестит от пота. Каждое движение давалось Орин ценой пытки.       — Давай я тебя поддержу, — Карлах приблизилась к ней и добросердечно, но неуклюже схватила под руку. Орин вскрикнула в голос, заставив Карлах отпрянуть. Выпрямившись, она тяжело отдышалась и выдавила:       — Не надо — так только хуже. Я как-нибудь справлюсь сама.       И, пройдя между Уиллом и Карлах, упрямо заковыляла вперёд. Уилл тяжело покачал головой. Не похоже было, что Орин уйдёт далеко. Она, пошатываясь, сделала ещё шагов пять, но затем споткнулась и со стоном упала наземь.       — Чёрт! — Карлах к ней подлетела. — Чёрт, чёрт, чёрт!       Она подняла Орин на руки и отнесла её на обочину. На её рубашке отчётливо проступал красный след, отпечатавшийся на нагруднике Карлах. Уилл расстегнул на Орин рубашку и приподнял повязку. Она не видела своей раны, но, судя по лицу Уилла, ему открылось гадкое зрелище.       — Проклятие, — бросил он сквозь зубы. — Орин, скажи– кто именно тебя ранил? Какой дикий зверь?       — Гнолл, — прохрипела она из последних сил.       Карлах тихонько и очень несчастно охнула. Уилл, неслышно выругавшись одними губами, проговорил:       — Вот, почему рана так открылась. Гноллы бегут от Проклятия Тени, но многих оно успело коснуться. Удары их когтей несут след порчи…       — Мы знаем! — перебила Карлах. — А делать-то что? Её лихорадит — горячая вся, как из Аверно! Я бы понесла её на руках, но с такой раной она всё равно не дотянет до Рощи. У тебя точно не осталось ни капли зелья? А эта… подружка твоя — не поможет?       «Какая «подружка»? О чём она?» — Орин услышала сквозь туман лихорадки, но удивляться и задаваться вопросами не было сил.       — Исключено, — отчеканил Уилл. — Её я позову лишь в самом крайнем случае.       — А сейчас у нас случай не крайний? Орин не доживёт до утра!       — Сейчас мы поступим так. Ты разведёшь костёр и уложишь её отдыхать. А я поищу поблизости черноягодник. Сезон ещё не наступил, но может, повезёт наткнуться на пару ягод. Они, по крайней мере, выиграют ей время.       Сказав это, Уилл решительно поднялся и зашагал в сторону леса. Вскоре его силуэт растворился в сумерках между деревьями. Карлах, следуя его указанию, обустроила на опушке нехитрый лагерь. Больную она уложила на спальный тюк поближе к костру — Орин трясло от озноба. Заражённая рана сжирала не только плоть, но и разум. От тупой мучительной боли все мысли таяли, исчезали во тьме, как искры костра в вечереющем небе. Глаза закрывались сами собой.       — Не спи! — настойчивый голос Карлах. — А ну, посмотри на меня!       Орин, вздрогнув, распахнула веки. В оранжевом свете костра тифлинг особенно напоминала дьяволицу.       — Ты хочешь жить, принцесса? — жёлтые жгучие глаза Карлах вцеплялись прямо в её глаза, взывая к остаткам воли. — Тогда засыпать нельзя. Никак, ни на секундочку, ни в коем случае! Давай же, борись! Если знаешь, ради чего живёшь — вспомни об этом.       — Ради… чего… живу… — Орин едва ворочала языком, её горло хрипело. — Нет. Я не знаю. А ты?       Карлах нахмурилась.       — В этом мире много несправедливости. Много зла. Я всякое зло видала, и мне от любого противно. Потому я иду туда, где плохо. Беру это «плохо» и делаю из него «хорошо».       — А откуда… ты знаешь, что хорошо?       — В смысле — «откуда»? Это же очевидно! Вот, спасти тебя — хорошо.       — Но вдруг я какая-нибудь… больная убийца… и причиню людям много вреда, — Орин криво улыбнулась серыми губами. Она шутила. Юмор, кажется, не её сильная сторона.       — Что? Нет-нет, ты вовсе не похожа на убийцу! Ты просто больная девочка. Твоя рана воспалена, тебя лихорадит. Но ты держись — помощь скоро придёт. Никакого Астрального Плана в конце туннеля, договорились?       — Там… — Орин посмотрела поверх плеча Карлах.       — Что? — та оглянулась, но не увидела ничего, кроме тёмных деревьев. — Тебе уже мерещится?       — Там, — повторила Орин настойчивей. Её тон заставил Карлах обернуться снова и взглянуть внимательней, но уже было поздно. В плечо ей со свистом влетел арбалетный болт. Он угодил в нагрудник из жёсткой шкуры — кончик едва кольнул кожу под ним… Только болт этот был непростой. Глаза Карлах закатились, и она рухнула на траву, мгновенно провалившись в глубокий сон.       Из-за деревьев к костру вышли три фигуры в плащах с капюшонами.