Антология безумия

      Первые лучи солнца коснулись плеча Кая. Он сладко спит, лёжа на спине. Его черные ресницы то и дело подрагивают. Я проснулась больше часа назад и с того момента боюсь пошевелиться, чтобы не разбудить своих мужей. Моя голова покоится на груди Кая, его сердцебиение тихо звучит, создавая уютное мелодичное сопровождение, что наполняет теплом мою душу. Марк же, обнимая меня, прижимается своим торсом к моей спине, словно хранитель спокойствия и нежности. Я чувствую его размеренное дыхание, оно ласкает мою шею, словно озорные ласки весеннего ветерка. Нежность в своём истинном проявлении разливается по моим венам. Странное чувство, новое. Мне сложно поверить в происходящее. В этой немаленькой комнате, где наши души сплетаются в неразрывный узел, время замедляет свой ход, я впервые не хочу, чтобы поскорее наступила ночь. Явь кажется мне более прекрасной, чем бескрайний мир сновидений.       — Давно проснулась? — слышу тихий шёпот Кая. Его пальцы почти невесомо касаются моего виска. Облизнув губы, смотрю на его умиротворенное лицо.       — Час назад, может раньше, — отвечаю, наблюдая за тем, как он борется с желанием снова заснуть. Его веки тяжелеют, и глаза закрываются. Затем Данилевский вздрагивает и морщит лоб. Неосознанно улыбаюсь. Лучи солнца медленно подбираются к его лицу.       — Надо выгулять Цербера. Справишься? — произносит Кай, слегка приоткрыв глаза. Замираю, пока остатки кислорода покидают мои лёгкие. Я? Едва ли у меня получится удержать огромного пса на поводке. Моргаю несколько раз. Данилевский ждёт от меня ответа с серьезным выражением лица. Неужели он решил, что я справлюсь?       — Я пошутил, — усмехается парень, заметив страх в моих глазах. Громко выдыхаю, лёгкий испуг растворяется в нежной улыбке на моих устах. — Прогуляешься с нами? — после короткой паузы он задаёт вопрос.       — Да, — киваю. Я уже несколько дней не была на свежем воздухе. Не видела неба с вечера венчания. Завтра понедельник. Надеюсь, что Кай разрешит мне вернуться к учёбе.       Внезапный громкий стук будит Марка. Он вздрагивает всем телом, а затем издает звук похожий на мычание. Его брат хмурит брови, но не откликается на стук.        — Господин Кай, — услышав своё имя, Данилевский от недовольства закатывает глаза. Я узнаю голос Ефросиньи. Она стучит всё громче. Бросаю растерянный взгляд на шатена. Он же, цокнув языком, сбрасывает с себя одеяло, а затем поднимается с кровати и идёт к шкафу. Голый. Совершенно голый. Я замечаю на его спине три глубоких шрама, что тянутся от левого плеча к пояснице. Но они привлекают моё внимание лишь на короткую секунду, ведь мой взор спускается ниже. Неосознанно облизываю губы. Две упругие ягодицы с идеально гладкой кожей. Никогда не думала, что подобная картина может завладеть моим разумом. Стыдно, но самую малость. Мои щеки явно уже покраснели. Теперь понятно, почему скульпторы в эпоху античности любили создавать довольно эротичные и анатомически реалистичные статуи.       — Господин! — голос Ефросиньи повышается на несколько тонов. Марк недовольно фыркает, а затем прижимает меня к себе так сильно, что я слышу хруст собственных рёбер. Кай облачается в чёрный халат. Поджимаю губы. Нужно признать, что вид голых ягодиц пробудил во мне неподдельный интерес. Навязчивый стук начинает раздражать. Шатен обходит огромного пса, что посапывает у кровати, и направляется к двери. Не знаю, но каким-то образом любопытство побеждает покорность. Я осторожно переворачиваюсь на правый бок, не разрывая объятий с Марком, а затем слегка приподнимаю голову. Кай открывает двери, и в комнату проникает лёгкий холодок.       — Господин, вас ожидает Демид Белый, — сбивчивым голосом произносит служанка. Она смотрит на своего хозяина лишь долю секунды, а затем бросает озорной взгляд на нас. Хихикнув, девушка накрывает губы рукой. Что смешного?       — Фроська, прекрати пялиться на голый зад моего брата, — с язвительной усмешкой на устах проговаривает Кай. Я же, не задумываясь, обхватываю пальцами одеяло, чтобы поскорее скрыть обнаженную спину и ягодицы своего супруга. Меня снова кольнуло чувство ревности. Не отвожу глаз от наглого девичьего лица. Ефросинья замечает моё недовольство, но не спешит разорвать зрительный контакт. Мой старший муж оглядывается назад, и на его устах появляется мягкая улыбка. Он заметил.       — Похоже, что моей жене не нравится твоё любопытство. Смотри, как бы она не приказала тебя высечь, — говорит Кай низким хрипловатым голосом. Служанка тут же опускает голову. Шатен толкает дверь, и та со скрипом закрывается. За ней исчезает Ефросинья. Роняю голову на подушку и вижу ироничную улыбку на губах Марка. Его глаза приоткрыты. И когда это он успел проснуться?       — Ревнуешь? — певучим тоном задаёт вопрос брюнет. Чувствую, как полыхает моё лицо. Безумие, не иначе. Но я никак не могу справиться с волной эмоций, что накрывает меня с головой. Ревную? Есть такая вероятность.       — Даже если так, то это не запрещено священным писанием, — громко выдохнув, отвечаю. Кай смеётся. Улыбка Марка становится шире, оголяя белоснежные и идеально ровные зубы. Не успеваю сделать вдох, когда брюнет прижимает меня к себе, убивая ничтожное расстояние, что было между нами. Он возбужден. Я чувствую, как его член упирается в мою лобковую кость. Кислород застревает в лёгких.       — Похоже, прогулка отменяется, — недовольно пробормотав, Кай снова направляется к шкафу, попутно сбрасывая с себя халат на пол. — Марийка, вставай. Я думаю, Демид хочет поговорить и с тобой.       Со мной? Всё, что я знала о Демиде Белом, это только то, что он был помолвлен с Майей Шустовой. Той самой двоюродной сестрой моих супругов. Я никогда не видела её жениха, только слышала о нём. Судя по рассказам магульских сплетниц Демид был весьма эксцентричным и начитанным человеком. Он редко бывал в поселении. Учился где-то за границей. Белый был старше Кая лет на шесть, не меньше. Почему Демид хотел поговорить и со мной, мне было непонятно. Этот факт никак не укладывался в моей голове.

***

      Мне понадобилось минут двадцать, чтобы надеть магульское платье и привести себя в порядок. У меня не было другой одежды. Только та, что я носила до замужества. Кай сказал, что завтра мы отправимся к портнихе. Магульское платье носят девы до замужества, а после венчания только мужья решают, во что одеваться жене. Мне всё равно, главное, чтобы без корсета. Этот предмет одежды будет сниться мне в кошмарах до конца моих дней.       Мы вышли из комнаты и спустились по лестнице на первый этаж, а затем прошли по длинному тёмному коридору и оказались в огромной комнате. Должно быть, это гостиная. Огромные, вычурные окна пропускают внутрь большое количество света, что придает этой гостиной особое, атмосферное освещение, несмотря на тёмные, старинные, резные деревянные полотна, которыми покрыты все стены. Каждая деревянная панель выглядит как произведение искусства, украшенное узорами и резьбой, словно из ожившей готической сказки. В глубине комнаты виднеется камин, который испускает тепло и свет. Он сложен из массивных камней.       Люстра, висящая под потолком, отражает дневной свет, создавая игру теней и солнечных зайчиков на стенах и полу. Кристальные подвески мерцают подобно маленьким бриллиантам. У противоположной от нас стены расположены диван и несколько кресел, обитых темно-зеленым мягким велюром.       У камина стоит молодой мужчина, будто вышедший из страниц старинной книги. Его черты лица окутаны тайной, которая манит и отпугивает меня одновременно. Выразительные ртутные глаза, глубокие и загадочные. Резкие и решительные черты лица подчеркивают его холодность и отстранённость от внешнего мира.       Белые волосы зачесаны назад. Он одет стильно, но с долей эксцентричности, что придает его образу неповторимый шарм. Одежда как будто рассказывает свою собственную историю, окутанную аурой таинственности. В его манерах есть что-то странное, вычурное, что заставляет вглядываться в его образ снова и снова. Если это и есть Демид Белый, то он, определенно, не похож на магула.       — Доброе утро, — незнакомец приветствует нас, стоит нам подойти к нему ближе.       — Доброе, — сквозь зубы отмечает Кай. По одному только слову я понимаю, что гость неприятен моему мужу. Данилевский вновь прячется за ледяной маской. Мне стоит привыкнуть к тому, с какой скоростью он перевоплощался в привычного всем мрачного и недовольного сына члена совета старейшин.       — Это моя жена — Марийка, — произносит Кай, крепче сжимая мои пальцы в своей ладони. Я же пытаюсь вспомнить правила этикета общины. Меня ошарашил вид незнакомца. Для магулов он выглядит слишком экстравагантно.       — Очень приятно, — молодой мужчина делает шаг вперед и, преклонив колено, берёт меня за руку, а затем почти невесомо касается губами костяшек моих пальцев. Округлив глаза, смотрю на мужа. Он кивает. Всё в порядке, меня не высекут за странный поступок Демида Белого.       — Зачем ты пришёл? — прочистив горло, задаёт вопрос Кай. Его тон кажется мне грубым. Не думаю, что дело в ревности. Настроение у Данилевского испортилось, стоило ему взглянуть на Демида.       Наш гость, выпрямив позвоночник, кивает, а затем отходит в сторону, чтобы присесть на одно из кресел. Мой супруг громко выдыхает. Похоже, что разговор будет долгим. Кай тянет меня за руку, и я плетусь за ним, опустив глаза к полу. Мы присаживаемся на диван.       — Вчера Глеб Дмитров трагически погиб. Сегодня ночью совет старейшин избрал меня в качестве нового сыщика, — будничным тоном заявляет Демид. Меня удивляет не только то, что он сказал, но и как. Словно ни первая, ни вторая новость не имеют для него никакого значения. Стоп! Кай знал? Предполагал? Но как? Как он мог знать, кого изберут на должность сыщика?       — Не знал, что ты вернулся, — откинувшись на спинку дивана, с лёгкой ленцой в голосе произносит Данилевский. Мне кажется, что мой супруг намеренно игнорирует только что озвученную новость.       — К сожалению, я не нашел записей Дмитрова. По этой причине мне придётся допросить каждого свидетеля гибели Назара Елевского.       Забавно, но Демид отвечает Данилевскому тем же. Он игнорирует его слова. Я не особо коммуникабельный человек, но этот разговор кажется мне нелепым. Новоиспеченный сыщик достаёт из внутреннего кармана удлиненного пиджака серебристого цвета шариковую ручку в форме пера. Затем молодой мужчина тянется к чёрной кожаной сумке. Она выглядит слишком вычурной, чтобы быть аксессуаром мужского гардероба. Невольно пробегаюсь глазами по силуэту гостя и заостряю внимание на том, что его левое ухо проколото, но без серёжки. Должно быть, он решил не шокировать публику общины и снял её.       — Марийка, расскажите в подробностях всё, что помните с того вечера, — вынув из сумки блокнот формата А4, Белый обращается ко мне. Боковым зрением замечаю, как Кай кивает.       — Я мыла окна. В помещении были Роза Елисеева, Назар и Василий — сын предыдущего сыщика, — начинаю говорить, в то время как Демид принимается что-то рисовать в своём блокноте. — Затем пришёл Марк. Потом я оступилась и уронила ведро с водой, оно разбило окно.       Замолкаю из-за чувства, что мужчина меня не слушает. Кай потирает указательным пальцем свою переносицу.       — Продолжайте, — кивнув, проговаривает Белый.       Я не заметила этого раньше, но один из зрачков новоиспеченного сыщика выглядит неестественно. Он похож на малюсенькую черную точку, окруженную ртутной радужной. Вероятнее всего, Демид слеп на один глаз. Теперь эта догадка мешает мне сосредоточиться на разговоре.       — Кай приказал наказать меня, — продолжаю свой рассказ почти механическим голосом, словно моя речь была записана на старую пластинку.       — Кай? — сыщик отрывается от блокнота, его левая бровь изгибается. Я же невольно заостряю своё внимание на его правом зрачке. Это неправильно и невежливо. Отвожу свой взор в сторону, поглядывая на мужчину лишь изредка.       — Да. Кай вошёл в помещение немного позже, после него пришла Маргарита Бестужева, — странно, но имя женщины вызывает у сыщика немалое удивление. Он округляет глаза, а его брови ползут вверх, отчего на его лбу образуются две горизонтальные глубокие морщины.       — Марк высек меня по распоряжению старшего брата в подсобке, а затем я убежала, — быстро произношу, чтобы сократить момент собственного стыда. Закусываю губу, медленно выдыхая. Кай расслаблен. Он кладёт на моё колено свою ладонь.       — А затем за вами последовали ваши мужья? — Демид задаёт наводящий вопрос.       — Всё верно, — киваю. Странно, он же сказал, что не нашёл записей Глеба Дмитрова. Это означает, что мы не первые к кому он пришёл? Или же сыщик солгал? Боковым зрением поглядываю на Данилевского. Он уложил свободную руку на подлокотник дивана. Спокоен в отличие от меня. Я начинаю нервничать, потому что поведение Демида Бледного кажется мне каким-то уж слишком непонятным. Молодой мужчина что-то рисует и молчит. Время тянется медленно, не спеша.       — У меня есть уточняющий вопрос. То самое ведро выпало из окна или осталось на подоконнике? — закончив черкать ручкой в блокноте, спустя минуту после моего последнего ответа сыщик задаёт странный вопрос. Хмурю брови. Глеб Валентинович ничем подобным не интересовался. Причём тут упавшее ведро и смерть Назара?       — Осталось на подоконнике, — моргнув, отвечаю. Демид смотрит на меня с минуту, может больше. Его левый зрачок расширяется, в то время, как правый не меняет своих размеров.       — Гм. Интересно, — задумчиво произносит сыщик, а затем возвращает своё внимание к блокноту. Он начинает старательно что-то вырисовывать шариковой ручкой, слегка высунув язык. Я не вижу, что за картину рисует Белый. Он так увлечён, что не замечает моё недоумение.       — Это всё? — заметив, что гость увлёкся рисунком и позабыл о теме разговора, интересуется Кай. Шатен делает круговое движение головой, хрустнув шеей. Его пальцы тихонько поглаживают меня по коленке.       — Марийка, скажите мне, Кай промок под дождём, пока шел за вами? — внезапно Демид резко поднимает голову и задаёт вопрос.       — Странный вопрос. Да, конечно промок, — пожав плечами, не задумываясь, отвечаю, а затем поджимаю губы. Я не помню. А точнее не могла помнить. Ведь Кай пришёл уже после того, как я выключила в комнате свет. Но говорить такое сыщику не стоит, ведь он поймёт, что Данилевский пришёл ко мне домой уже после колокольного звона.       — Благодарю, у меня больше нет вопросов, — захлопнув блокнот, произносит Белый. Я замечаю, как вздрогнул левый уголок его губ. Он доволен? Перевожу взгляд на Кая, мой супруг уже облачился в мрачную маску. Демид поднимается с кресла и, схватив в охапку сумку, со скоростью шквального ветра покидает гостиную.

***

      Мой муж молчал. Слишком долго. Я понимала, что одна неверная фраза скорее всего испортила мои показания. Почему Демид задал мне именно этот вопрос? Он знал, что Кай пришёл позже. Но откуда Белый мог знать, что я выключила свет и не могла видеть промок ли Данилевский? Единственный, кто мог это знать, сейчас нежится в тёплой постели.       — Ты молчишь. Я что-то лишнее сказала сыщику? — устав от гнетущей тишины, решаюсь спросить. Но у меня не хватает смелости взглянуть мужу в глаза.       — Нет. Не забивай себе голову. Он не навредит нам, — хрипло отвечает Кай и снова замолкает. Опять задумался о чём-то. Я слышу, как его дыхание становится рваным. Его ладонь на моём колене тяжелеет.       — Я не помню, промок ты под дождём или нет, — тихо проговариваю, а затем закусываю свой язык до металлического привкуса крови во рту. Ты стала слишком любопытной, такое поведение неприемлемо! Мне стоит вспомнить правила «азбуки тишины».       — В комнате было темно, ты не могла увидеть, — громко выдохнув, произносит Данилевский. Он лжёт. Перед моими глазами всплывают воспоминания. Я видела его лицо, освещенное огоньком зажигалки. Кай не промок под дождём в тот вечер. Он не мог телепортироваться из дома молодёжных собраний в мою комнату, а это означало только одно.       — Почему сыщик задал именно этот вопрос? — жалею о том, что снова задаю супругу наводящий вопрос. Я либо буду его куклой для сексуальных утех, либо полноправным членом семьи Данилевских.       — Он знает про тоннели, — Кай поворачивает голову в мою сторону, и я осмеливаюсь посмотреть в его карие глаза. Такие холодные и бездушные, как у его отца.       — Ты пришёл в мой дом через тоннель? — хочу услышать правду. Мои пальцы начинают дрожать. Страх медленно поглощает мой разум. Мой муж — убийца. В этом нет никаких сомнений. Он пришёл по тоннелю ко мне домой. И воспользовался им не случайно. Тот свидетель не мог видеть его. Кир подкупил странного мужичка, чтобы скрыть правду.       — Да, — шатен подтверждает мою догадку. Чувствую, как холод подступает ко мне незаметно. Я смотрю на него, не смея пошевелиться. Заботливый? Он был добр ко мне все эти дни. Но было ли его отношение искренним? Кай мог уничтожить меня в любой момент. Запереть в комнате и не выпускать. Заморить голодом или забить плетью до смерти.       — Ещё будут вопросы? — заметив страх в моих глазах, раздраженным тоном интересуется Данилевский. Его ноздри раздуваются, а на лбу появляется венка. Он злится.       — Нет, — качаю головой. Сердце громко бьётся в груди.       — Почему же? Что ты там себе надумала? — Кай определенно зол, он повышает тон практически до крика. Через секунду шатен резко сдвигается ближе ко мне, а затем обхватывает длинными пальцами мой подбородок. Давит. Зажмурив глаза, всхлипываю.       — Может, скажешь, что творится в твоей голове? Или ты язык проглотила? — безумие нарастает в его голосе. Я больше не узнаю в нём Кая. Дрожь охватывает моё тело. Я жду удара.       — Кай, успокойся, — громкий голос отражается эхом от деревянных полотен комнаты. Открываю глаза и замечаю Марка. Он стоит в дверном проёме. Данилевский-старший отпускает мой подбородок, а затем поднимается с дивана.       — Братец, неужели ты соизволил к нам спуститься? — он усмехается, вышагивая из стороны в сторону, спрятав руки за своей спиной. Шатен словно не может найти себе место. Вжимаюсь в обивку дивана всем телом. Напряжение повисает в воздухе.       — Я что-то пропустил? — присев рядом со мной, сонным голосом интересуется Марк. Он запрокидывает голову на спинку дивана, лениво наблюдая за тем, как его брат выхаживает по комнате.       — У нас новый сыщик, и он знает про тоннели, — отвечает Кай, замерев на месте. Его взгляд направлен на меня. Похоже, моё присутствие его только злит.       — А что со старым? — зевая, задаёт вопрос Данилевский-младший. Вчера он поздно вернулся с репетиции, и мы не рассказали ему о происшествии.       — Сдох, — пожав плечами, произносит шатен. Сдох. С каким же отвращением он озвучил это пренебрежительное слово. Его карие глаза уже прожигают дыру в младшем брате.       — Ясненько, — Марк сползает по спинке дивана ниже. Он не кажется мне удивленным. Скорее, наоборот, ему всё равно.       — Ясненько? — Кай делает шаг в нашу сторону, и я вздрагиваю.       — А что ты хочешь от меня? Чтобы я пошёл и свернул шею новому сыщику? — с ленцой в голосе Марк задаёт брату вопрос за вопросом. После чего он смотрит на меня и подмигивает. Округляю глаза от недоумения. Мне пора покинуть эту комнату и спрятаться в шкафу спальни.       — Я, пожалуй, пойду, — поднимаюсь с дивана и тут же падаю назад. Кай толкнул меня, не дав мне сделать и шага.       — Не пугай её, — Марк наклоняется вперёд и смотрит на брата озверевшим в одно мгновение взглядом. Мышцы на его руках напрягаются, как и желваки на щеках. Забываю, как дышать. Сердце уже выпало из груди на мои дрожащие коленки.       — Иначе, что? — Кай язвительно усмехается, бросая вызов младшему брату. Его забавляет эта ситуация. На его устах ядовитая ухмылка, а в глазах пляшут демоны.       — Я потеряю остатки своего терпения, — голос Марка звучит, как угроза. От его звериного тона моя шея покрывается мелкой россыпью мурашек. Шатен издаёт лукавый смешок.       — Пойдём, — Данилевский-младший хватает меня за запястье и поднимается с дивана.       — Куда? — спрашиваю, хлопая ресницами. Из-за одного резкого и грубого движения руки Марка, я впечатываюсь в его грудь. Мои колени подгибаются, но его ладонь на пояснице спасает меня от падения.       — Хочу трахнуть тебя в зеркальной ванной, — он наклоняет голову и доводит меня своим ответом до новой стадии страха. Хочу трахнуть тебя. Звучит и пошло и унизительно. Марк только что ссорился с братом, а уже через секунду решил избавиться от напряжения самым низменным способом, пользуясь моей покорностью.

***

      Мы входим в зеркальную ванную, я теряюсь в пространстве. Круглое помещение вызывает ощущение, что мы очутились в другом измерении. В центре комнаты стоит огромная ванная из блестящего серебра, которая выглядит словно очередное произведение искусства, созданное для Данилевских. Отражаясь в зеркалах по всему помещению, она приобретает дополнительный блеск и величие.       Стены и потолок ванной полностью покрыты зеркалами различных размеров. Отражения от зеркал создают иллюзию искаженного пространства, словно мы находимся внутри кристалла. Я не могу определить размер комнаты. Пол украшен прозрачными цветными камнями. На потолке огромное круглое зеркало, оно увеличивает истинные размеры предметов и людей в комнате. Кажется, что потолок повис в нескольких сантиметрах над моей головой, но это не так.       Марк подходит к ванной, чтобы включить воду. Здесь тепло, но мне всё равно холодно. Потирая плечи руками, я делаю несколько шагов по прозрачным цветным камешкам на полу. На мне старые чёрные туфли. Взглянув на них и на пол, сбрасываю с себя обувь, чтобы почувствовать всю текстуру камней кожей своих стоп. Они тёплые. Вздрагиваю, услышав звук открывающейся двери. Кай молча входит в комнату, я вижу его отражение. Марк тоже его заметил, но он игнорирует появление брата. Шатен проходит к ванной, и присаживается на её край. Он сбрасывает с себя чёрный пиджак на пол, а затем расстёгивает пару верхних пуговиц на белой рубашке.       — Раздевайся, — Марк обращается ко мне. Его почти чёрные глаза медленно скользят по моей фигуре. Я бросаю взгляд на Кая. Он лишь облизывает свои губы. Поднимаю руки и завожу их за спину, чтобы наощупь найти пуговицы. Мои пальцы дрожат, а движения резкие и нервные. Я не отрицаю беспощадного пошлого замысла, что уготовили мне мои мужья. Отражение в зеркалах подчёркивает мою ничтожность.       — Тебе помочь? — с усмешкой интересуется Марк. Качаю головой, прикусив язык. Слишком часто я молчу. Меня словно и нет в этой Вселенной. Здесь присутствует физическая оболочка, которой управляют другие люди. Марк отталкивается от ванной и спешит ко мне на помощь. Он обходит меня со спины. Мои руки повисают плетьми, когда его пальцы начинают ловко расправляться с пуговицами на платье. Моё рваное дыхание звучит слишком громко, заглушая звук воды, что наполняет ванную. Кай смотрит на меня, не моргая. Он молчит, его челюсть поскрипывает.       — Тшшш… Успокойся, — тихий шёпот раздаётся у моего левого уха. Словно бес шепчет мне голосом моего супруга. Брюнет уже расправился со всеми пуговицами. Я чувствую лёгкий холодок на спине. Марк не спешит сбросить с меня платье. Он кладёт руки на мой живот, прижимая меня к своему телу.       — Закрой глаза, — снова шёпот. Повинуюсь. Не хочу видеть свою безграничную покорность в отражении зеркал. Для мальчиков это игра, а для меня унижение.       Левая ладонь Марка ползёт вниз. Добравшись до лобковой кости, он беспощадно сминает ткань, чтобы уже через мгновение накрыть пальцами моё лоно.       Непроизвольный тихий стон вырывается из моих уст. Его жаркое дыхание опаляет мою шею. Я с дрожью цепляюсь пальцами за подол своего платья, а уже через секунду сминаю ткань в кулачках. Горячий язык проникает в ушную раковину, доводя меня до исступления. Слышу звук шагов и открываю глаза. Надо мной нависает Кай.       — Аха-х! Нет… Ты наказан, — рваным голосом проговаривает брюнет, вжимая пальцы в мою промежность сквозь влажную ткань трусиков.       — Тебе стало скучно, и ты решил поиграть? — Кай наклоняет голову в бок, прищурив глаза.       — Решил тебе напомнить о нашей клятве, — отвечает Марк. Клятве? О какой клятве идёт речь?       — Она так громко дышит, свихнуться можно, — он оставляет поцелуй на моей шее, в отражении зеркала замечаю, что брюнет выбрал место для поцелуя не случайно. На бледной коже остался след от укуса, оставленного старшим из моих мужей.       — Такая покорная, податливая, — шепотом проговаривает Марк, а затем чертит языком кривую линию на моей шее, — и соленая на вкус, — добавляет он, причмокивая. Его пальцы забираются под ткань трусиков. Запрокидываю голову назад, упираясь затылком в выемку под крепким мужским плечом. Зеркало на потолке сводит меня с ума.       — Нечестно красть мою фантазию, — усмехается Кай. Его фантазию. Теперь понятно, почему Марк решил подобным образом отомстить брату. Он решил осуществить чужую фантазию. Поиграть на нервах Кая.       — Как ты хотел её трахнуть? — брюнет задает вопрос брату, используя насмешливый тон.       Трахнуть? Трахнуть — обидное слово даже для моей растоптанной самооценки. Собственное отражение в зеркале на потолке будто смеется надо мной.       — Прекратите, — вырываюсь из крепких объятий и бегу к месту, где должна быть дверь. Но вокруг только зеркала. Я теряюсь в пространстве. Голова начинает кружиться.       — Я вам не кукла для утех, — кричу в отчаянии, разглядывая зеркала. Где эта чёртова дверь? Кай смеётся, я вижу его отражение повсюду.       — Тебе смешно? — злобно выплёвываю слова, наблюдая за тем, как его глаза смотрят на меня из отражений сотен зеркал.       — Успокойся, никто не считает тебя куклой, — отвечает он, накрыв ладонью свои губы. Марк улыбается. Издевается. Собрав остатки гордости в кулак, разворачиваюсь.       — Почему ты улыбаешься? — адресую свой вопрос брюнету. Злость. Отчаяние и обида переполняют моё сердце. Хочу трахнуть тебя в зеркальной ванной. Вот всё, о чём они думают. Мы знакомы с Марком меньше двух недель, и я успела выстроить в своей голове ошибочный образ. Он истинный магул. Для него жена — молчаливая, покорная кукла. Её можно трахать, где захочется. Использовать её тело для снятия напряжения.       — Ты такая красивая, когда злишься, — отвечает Марк, а затем добавляет: «Иди ко мне».       — Не пойду, — качаю головой. Ему это не нравится. Он делает шаг в мою сторону, затем второй. Отхожу назад и упираюсь спиной в зеркало. Брюнет очень быстро сокращает расстояние между нами, хватает меня за талию и поднимает в воздух как пушинку. Болтаю ногами и бью парня по плечам. Бесполезно. Он сильнее меня. Сильнее всех, кого я знаю.       — Нет! — из моих уст звучит громкий вопль. Марк, игнорируя попытки моего сопротивления, несёт меня к ванной. Одно короткое мгновение, и я погружаюсь в горячую воду с головой. Кровь закипает в жилах от злости, отчаяния и беспомощности.       — Теперь я вся промокла, — вынырнув, злобно выпаливаю. Глаза щиплет от мыльной воды, а пена прилипла к щекам.       — Ты и так была мокрой, — стягивая с себя футболку, отвечает Марк. Кай уже без рубашки. Ловлю себя на мысли, что скоро увижу отражение двух мужских задниц в этих зеркалах.       — Дурак, — бормочу себе под нос, ударив руками по густой пене. Парни снимают с себя остатки одежды. На их лицах отсутствует смущение, только чистая похоть. Я всё ещё злюсь. Марк погружается в ванную с головой. Он выныривает передо мной, сдувая со своего лица пену. Кай же обходит нас, и перешагивает через край ванной за моей спиной. Я опять в ловушке. Брюнет находит край подола моего платья под водой и тянет его вверх, избавляя меня от промокшей одежды.       — Мы не считаем тебя куклой, — Кай тянет меня назад, обхватив ладонью моё тело под грудью, укладывая меня в почти горизонтально положение. Над пеной возвышается только моя голова и верхняя часть груди. Марк же умудряется стянуть с меня трусики. Теперь я голая в одной ванне с мужьями. Горячая вода ласкает мою кожу. Мышцы постепенно расслабляются.       — Я не убивал Назара, даже пальцем его не тронул, — внезапно произносит Кай. Стоит ли мне ему верить? Зачем тогда Киру подкупать свидетеля? Марк кладёт голову на мою грудь. Развожу ноги в стороны, чтобы ему было удобнее. Смотрю в зеркало на потолке, и неосознанно улыбаюсь. Попка брюнета виднеется из-под воды. Решаюсь коснуться его плеч. Стряхнув пену с рук, провожу подушечками пальцев по упругой коже. Марк томно выдыхает, и я чувствую, как его мышцы расслабляются. Запрокинув голову на грудь Кая, закрываю глаза, чтобы раствориться в горячей воде, пене и моменте. Губы старшего из мужей осторожно примыкают к моей шее. Они чертят линию от мочки уха к впадинке над ключицей. Так приятно и тепло.       — Ты мне веришь? — сладкий шёпот, обжигает мою кожу.       — Верю, — тихо отвечаю. Скорее хочу верить, но ему не понравится такой ответ. Остаётся только надеяться на то, что он не лжёт. В этой странной зеркальной комнате реальность искажается, а время теряется среди сотен отражений. Быть может, здесь я могу почувствовать нежность без похоти.