Самый прекрасный цветок

Шерлок облизнулся глядя на это совершенство и взял баночку. Открутив подрагивающими пальцами крышечку он зачерпнул мазь и лёгкими мазками прошелся по шее, ключицам и груди. Аккуратно втирая чуть холодящую мазь в кожу, Шерлок вновь зачерпнул мази и прикоснулся к соску на левой груди, обмазывая ореолу и сам опухший и увеличенный сосок, лорд Талли действовал весьма осторожно и деликатно, стоя на коленях у ног брата, затем отодвинув полу халата нанес мазь на правый сосок. Шерлок посмотрел на брата темным немигающим взглядом и попросил. — Съедь немного и положи ноги на подлокотники. Я намажу тебя там... — И он поцеловал Майкрофта в колено. — Ты собой доволен? — Без укора, скорее даже с весельем в голосе спрашивает Майкрофт, пока пальцы брата, в мази скользят по засосами на шее, ключицам, спускаются к груди, и он аккуратно прикусывает нижнюю губу, когда приятный холодок касается припухших сосков. Мурашки бегут по коже, и он ведёт плечами, вздыхая с небольшой дрожью, чтобы не отстраняться. Старается выдержать прикосновение и сглатывает с едва слышным коротким скулежом, задышав чаще. Он выдерживает несколько секунд после просьбы Шерлока, наблюдая за его тёмным взглядом, и, съехав по сиденью кресла, развел ноги, бесстыдно выставляя напоказ раскрытую, растраханную темно-розовую дырку в окружении пухлых ярких лепестков вульвы, которые венчал пульсирующий всё ещё крупный клитор, не спрятавшийся под кожаный капюшон. — Шерлок, мазь, — тихо напомнил он брату, пока тот уже несколько секунд слишком сосредоточенно смотрит на его промежность, и опустил ладони на низ живота, если что, готовый прикрыть ими дрожащий по краям вход во влагалище, которое всё ещё выделяло смазку где-то внутри. Когда Майкрофт соизволяет выполнить его просьбу, Шерлок застывает завороженно, грудь ходит ходуном, а во рту копится слюна. У лорда Талли выработался рефлекс слюноотделения едва он видел промежность брата или думал о ней Казалось он знал на ощупь каждый лепесток этой розы, знал какова она на вкус и все равно желал. "– Шерлок, мазь." Только после этого тихого напоминания Шерлок будто очнулся, он зачерпнул мазь четырьмя пальцами чтобы тут же прикоснуться к половым губам, даже через холодящую мазь, Шерлок чувствовал жар исходящий от плоти. Складки чувствовались тугими и увеличенными под пальцами, но расходились с охотой, лорд обвел сначала большие половые губы, затем влез между большими и малыми, щедро намазывая мазь на клитор, потом осторожно ввел пальцы внутрь пульсирующего до сих пор, растраханного, разъезженного, зияющего лона и поднял темный взгляд на своего господина, очень явно ощущая поводок на своей шее, закрепленный намертво у брата между ног. Шерлок не отрывая немигающего взгляда от лица брата, зачерпнул еще мази и вложил ее в чавкнувшую дырку, вновь влезая туда пальцами и обмазывая истертые стенки. Майкрофт был великолепен. Желанный, обнаженный, раскрытый до предела и все только для Шерлока... Младший брат стоял на коленях в безобидной позе, но вид у него был совсем не безобидный. Он был похож на замершего в стойке добермана, скажи "ФАС" и он кинется тут же. Майкрофт замечает, как отмирает брат после его слов, и со вздохом расслабляется, наблюдая, как рука с мазью на пальцах тянется к раскрытой промежности. Он прикрывает глаза, чувствуя как скользят подушечки по набухшими складкам, принося за собой приятную прохладу натертой докрасна коже, сглатывая и сбиваясь с размеренного ритма дыхания, только когда они поднимаются к клитору. Он приподнимает веки, дыша чаще даже от незначительного, почти невесомого давления на тёмную от прилившей крови и истерзанную ртом брата горошину плоти, а после чуть запрокидывает голову, вздергивая подбородок, от того, как ощущаются пальцы внутри — удовольствие на грани дискомфорта. Растраханные крупным членом стенки послушно расходятся, гостеприимно принимая чуть холодящие мазью пальцы, которая быстро тает в горячем лоне, что становится от этого ещё более скользким, снова пошло чавкая, как голодная сука, которая дорвалась до костей. Он представляет, как по блядски должно быть это смотрится со стороны и, встретившись со взглядом брата, лишь убеждается в этом, ведь Майкрофт не в "безобидной позе". Он полулежит на кресле с раскинутыми, будто бы распятыми ногами, выставляет себя напоказ, со склизкими хлюпающими звуками принимая пальцы в яркую скользкую дырку. — Шерлок, — осторожно начинает он, не отводя взгляда от глаз брата, в тёмных зрачках которых плещется едва сдерживаемое желание, и, кажется, он сам заражается им, ведь сказать после этого. — Глубже, пожалуйста. — всё равно что снова разрешить выебать себя, но только. — Пальцами. Это весьма важное уточнение. У Шерлока вновь стоит, настолько что член не может подняться что бы прижаться к животу. Нет, он багровый и тяжёлый от прилившей крови, с блестящей щели уретры течет на пол скользкая слюдяная нить. Майкрофт не может видеть как подрагивает член желая снова очутиться внутри, как он течет. Но Шерлок заворожен просьбой настолько что не обращает внимания на свое нетерпеливое желание, но поглощен разрешением брата, трахнуть себя пальцами. Он вынимает из влагалища пальцы и зачерпывает пригоршню мази, второй рукой он лезет в хлюпающую дырку и раскрывает ее тремя пальцами закладывая внутрь эту прохладную пригоршню, вытаскивает пальцы и секунды две наблюдает как из дырки течет подтаявшая масса, затем он вводит три пальца, которые помещаются свободно и пропихивает мазь глубже медленными поступательными движениями, оглаживая стенки изнутри, распределяя охлаждающее лекарство. Затем к указательному, среднему и безымянному присоединяется мизинец. Податливое лоно принимает в себя и это. Шерлок капая слюной на это зрелище медленными движениями трахает пальцами Майкрофта, тот бесстыже, блядски выставляет свою скользкую текущую вагину, заставляя Шерлока как кобеля, учуявшего течную суку ходить с членом наперевес, по пятам, пытаясь залезть на него ежеминутно. Пока четыре пальца скользят внутри, большой палец осторожно касается клитора. По телу Шерлока проходит дрожь, он желает эту дырку так, будто она одна такая на белом свете. Шерлок понимает что он безумен, все эти мысли о Майкрофте, желания взять его разными способами, бесконечно трогать его между ног... Это не может быть нормально, но Шерлоку плевать. Нельзя настолько хотеть кого-то, это что-то глубже обычной похоти, когда ты, получив желаемую разрядку, утоляешь голод и наконец успокаиваешься, в ожидании следующего раза. Сейчас Майкрофт самому себе напоминал ненасытного монстра, демона, которым так часто зовет его брат, с вечно скользкой, жаждущей дыркой, желания которой невозможно утолить. Она хочет и хочет ещё, уже, казалось, бы не способная принять больше, но лоно растягивается вокруг длинных пальцев, которые, хлюпая мазью и смазкой, что течёт из него от всех этих фрикций, погружаются в него всё глубже, и Майкрофт чувствует, как уже трутся костяшки о смазанные стенки. Он всхлипывает, дрожит, когда подушечка большого пальца опускается на клитор, едва сдерживаясь от не стонов уже, почти криков, стоит пальцу провести по комку нервов под тонкой чувствительной кожицей. — Пожалуйста, глубже, — повторяет он заполошно, шепчет, почти умоляя, смотря на брата поплывшим взглядом и скользит ладонями ниже, к промежности, запуская пальцы за складки и пачкаясь, оттягивая их в стороны. — Погладь меня внутри, сильнее. 4 мес. назад Тяжёлая капля смазки падает на пол, а Шерлок смотрит на это искушение и подчиняется поводку в руках брата, он обводит большим пальцем болезненно чувствительный клитор и влезает им между складок. Шерлок гладит глубже, глядя как его рука погружается в жадное трепещущее лоно, он заворожён и почти в трансе наблюдая как он трахает брата ладонью. Внутри скользко, шелковистые стенки облепляют руку, пальцы упираются в шейку, а потом скользят выше забираясь в своды. Ни с чем несравнимое ощущение, он вынимает руку медленно, наблюдая как вытекает прозрачная смазка вместе с мазью и стремиться вниз по промежности, затечь между ягодиц. Шерлок сжимает руку в кулак, обмазывая его жирной мазью и приставляя к вульве. Дырка пульсирует, жадно сжимается в ожидании и Шерлок слегка надавливает на вход заставляя плоть расступаться, а лоно принимать в себя больше. Сумасшедшее давление и раскрытость наверное испытывает Майкрофт. Бедный брат, он еще не знает насколько одержим им лорд Талли. — Инкуб — тихо говорит шерлок брату медленно погружая в него кулак привычный держать меч или лошадиную узду. Лоно Майкрофта растянуто так сильно, что чувствуется каждый лишний миллиметр, который он принимает в себя. Большой палец чужой руки давит на переднюю стенку, и когда щепоть ладони скользит внутрь, в самом широком месте погружаясь в скользкое и влажное нутро, старший Талли упирается в спинку кресла затылком и снова стонет, чувствуя, как рука втискивается в него всё глубже. Он крупно дрожит в раскинутых бёдрах, пальцы на ногах поджимаются. Он чувствует себя таким наполненным, стискивая смазанную ладонь, пока пальцы Шерлока, как он и просил, гладят его изнутри — стенки влагалища, матку, — а после вновь стонет протяжно и сладко, пока рука брата выскальзывает из него. Пока хватает воздуха в лёгких. А после жадно хватает этот воздух яркими губами, пока там внизу, всяко истекающая дырка делает тоже самое, рефлекторно сокращаясь в спазмах, оставшись совершенно пустой. Это... так горячо, даже то что Майкрофт, ещё не до конца придя в себя, чувствует, как Шерлок приставляет кулак к его влагалищу. Возбуждение оборачивает это напряжение новым желанием. И он сжимает пальцы на подлокотниках до побелевших костяшек, бессильно скуля, пока склизкий кулак снова продавливает стенки, чтобы оказаться внутри. — Шерлок! — задыхаясь шепчет он, опуская ладони на лобок, там, где чувствует кулак брата, смотря на него совершенно поплывшим взглядом. Не останавливая, согласный на то, что происходит. Шерлок действует медленно, готовый остановится тут же и выйти немедленно. С Майкрофтом творится что-то странное, он скулит, тяжело дышит, изнывает и ему так отчаянно хорошо на вид, что Шерлок продвигает кулак дальше, дырка жадно поглощает его, смыкаясь и пульсируя краями и лорд не удерживается чтобы не погладить растянутые края и не тронуть увеличеный клитор. А кулак продвигается дальше, медленно и неумолимо, натягивая стенки под себя, пока не придавливая костяшками шейку, рука вошла почти до середины предплечья, Шерлок чуть отодвинул назад руку и толкнул вперед, плоть не отпуская его просто подалась вместе с его толчком, легкие движения имитирующие соитие с крупным членом. — О Боги, — Майкрофт не думал, что можно получать столько удовольствия от кулака в своей вагине. От того, как он крупно движется внутри, растягивая смазанные стенки, тесно сжимающиеся вокруг руки, не выпускающие конечность из ловушки плоти. От того, костяшки твёрдо трутся о чувствительную шейку матки, и старшего из сыновей покойного Лорда (который крутился бы в усыпальнице, знай, чем занимаются его дети) почти колотит в такт "ударам", что ускоряются в мелкой амплитуде внутри лона, насколько позволяет узость растянутого влагалища. Слизистая облепила кожу, толком не выпуская, и кажется, что растянутая дырка, достигнув предела, теперь только сужается, сдавливая чужую руку, пока Майкрофт всё ближе и ближе к чему-то неизведанному, откровению, даже по сравнению с тем, что уже успели произойти. Ещё совсем чуть-чуть... ещё немного. — Вытаскивай, Шерлок, сейчас же... — выдавливает из себя Майкрофт сквозь стоны, едва способный на членораздельную речь, и когда кулак брата резко покидает его, немного оттянув за собой яркие края растянутой дырки, но всё же выскользнув с чавканьем мази и смазки, снова до предела растянув вход, безжалостно проехавшись по всей длине влагалища, он чувствует, как из уретры между пульсирующим клитором и входом в лоно начинает течь, заливая его промежность, обивку кресла под задницей и немного пол. Первой мыслью было, то, что это естественная нужда, но жидкость была почти прозрачной и густо пахла мускусом Майкрофта, почти так же, как и смазка во влагалище, что продолжало истекать и трепыхаться краями, не в силах сомкнуться полностью. Майкрофт совершенно обессиленный продолжал полулежать в кресле, не меняя раскрытой позы, почти оглохнув и ослепнув от самого яркого оргазма, что он переживал, и лишь загнанно дышал, невидяще смотря на брата. Прекрасное зрелище, необычное. Шерлок только слышал о таком, но Майкрофт, его сокровище, продемонстрировал как ему хорошо на самом деле от действий брата. Шерлок поднялся с колен, онемевшие ноги пошли мурашками, но не странно что Шерлок этого не заметил, перед ним открывалась картина получше, он склонился уткнувшись головкой в скользкие, блестящие губы, поелозил немного в преддверии влагалища и кончил не прикасаясь к себе, с содроганиями и обильным количеством семени прямо на вульву, паховые складки и попадая в зияющую дырку. После марафонной ночи это далось Шерлоку с трудом, его буквально выломало, член кончал по ощущениям будто на сухую и лорд понял что нужно оставить в покое и Майкрофта и самому отдохнуть. Медузу, в которую превратился брат было легко отнести в ванную и прополоскать, тот даже оживился от водички. — Я так понимаю, я тебя пока не трогаю брат мой? — спросил Шерлок вытирая Майкрофта, а потом по быстрому споласкиваясь сам. Выхлебав холодную воду на пару с братом Шерлок набросился на нехитрые закуски. Холодное мясо, сыр, хлеб. Успевая еще и засунуть это в Майкрофта, Шерлок сказал брату — отличная у тебя служанка, понимающая, предупредительная. Надо как-то ее поощрить... — Еще было время поспать, чем лорд и планировал заняться до официального завтрака. — Да, пожалуйста, — хрипло отозвался Майкрофт, совершенно не собираясь двигаться. Последний оргазм выжал его почти в буквальном смысле, и он лежал на кровати, наблюдая за тем, как моется брат, ожидая, когда он закончит, и оживая только для того, чтобы схватить кубок с водой и напиться вдоволь. — Думаю, что после этой ночи у неё будет как минимум несколько свободных дней, пока я не смогу подняться с постели, — усмехнулся Майкрофт, прожевав сыр с мясом, и лениво перевернулся на живот, подмяв под себя одну из подушек на постели Лорда, обняв ее. — Я не могу ног свести. Но, недовольным Майкрофт не выглядит, напротив, он ленив и весь в сладостной истоме, почти засыпает, но прежде чем закрыть глаза, просит подать ему что-нибудь сладкое, после чего проваливается в долгий сон, так и не прикрывшись. А уже перед самым завтраком в общем зале Мориарти нагоняет младшего из братьев и, прежде чем они проходят к остальным гостям, он с хитрой усмешкой смотрит на Шерлока. — Ваш брат — весьма голосистая птица, Лорд Талли, полагаю, он ответил Вам согласием на предложение продления Вашего знатного рода, и Вас можно поздравить?! — Нас что настолько было слышно? — Шерлок невольно останавливается и смотрит на улыбчивого хитрого лиса, который в своей манере, жеманничая и говоря экивоками ответил, прихватив лорда Талли под руку. — Вас было настолько слышно, но я полагаю, это было всем на руку. Кто отлично потрогал змея или погладил ракушку, а кто-то вовсе сложил зверя с двумя спинами. Мне вот даже интересно, что же вы там такое практиковали, отчего будущий король семи королевств, так громко подначивал подданных к соитию? — Не ваше дело, лорд Мориарти — Шерлок выслушал мягкую вкрадчивую речь и ответил в своей манере, но на сей раз без излишней грубости. За столом не было двух людей, это Майкрофта, который "занемог" и маменьки с которой приключилась хворь сердечная, как передали лорду слуги, прямо с утра и занемогла. Ну что ж, приказав подать завтрак в комнаты брата и маменьки, Шерлок вдруг остро пожалел об отсутствии рядом Майкрофта, необходимость удерживать за столом беседу и развлекать гостей не было любимым делом лорда Талли, но посмотрев на неуклюжие попытки Шерлока вывести нормальный диалог, Эвр подключилась к разговору, а потом и Джейс присоединился к невесте. Эвр сообщает брату, что ему нужно подтвердить их с лордом Мориарти помолвку, она деликатно не говорит напрямую о том, что они бы разобрались с формальностями ещё вчера, если бы их светлый Лорд не унесся прямо с седла в спальню, прихватив с собой их старшего брата. Так, чтобы об этом понял лишь брат и, пожалуй, новоиспечённый жених. Так они отвлекают внимание на себя, потому что пусть это и формальность, но достаточно щепетильная: Лорд Мориарти хоть и занимает высокий чин, богат почти так же, как Ланнистеры в лучшие свои времена, но кровь, что течёт в нём отнюдь не благородна, и то, что он приобщается к знати — событие немалых масштабов, а возраст его невесты никого не смущает. Они даже ненадолго прерываются, чтобы Джеймс попросил руки у Лорда Талли официально, при свидетелях и получил на это законное согласие. — Естественно, с соблюдением наших ранних договорённостей, Мой Лорд. Мы принесем клятвы в главной Крипте Королевской Гавани, как пожелала моя Леди, а после она вернётся в Риверран до своего совершеннолетия. Они поднимают кубки, выпивая за новый союз. Майкрофт просыпается, когда солнце уже клонится к закату. Поднимается, чтобы привести себя в порядок, но это всё, на что у него хватает сил. Тело всё ещё ломит от усталости, а бёдра и промежность уже не горят, но всё и ещё достаточно чувствительны, как и соски. Так что он не может даже толком одеться, когда двери в покои открывается и Антея приносит ему еду, лимонной воды и на всякий случай, макового молока. Благо, Майкрофт может сесть, завалившись на одно бедро, чтобы закинуть в себя куски свежей дичи. — Можешь сегодня и завтра заниматься своими делами или отдыхать, — говорит он, отпив воды. — Хватит того, чтобы ты приносила еду и питьё, одежда к балу подобрана, а я вряд ли покину эти покои до того времени, после примемся собираться в дорогу до Королевской Гавани. Поедем с послами Короля. Вещей у меня не так много, так что особо следить за слугами, что будут их укладывать по сундукам тоже будет без надобности. Они беседуют ещё немного, в основном, Антея пересказывает ему происходящее в стенах замка, не упустив подробностей и об официальной помолвке самой юной из Талли, а после он отпускает её и снова падает в постель, разморенный едой и маковым молоком, что постепенно унимает боль, отчего Майкрофт снова задремал. Шерлок несколько раз навещал брата, но тот спал обнаженным и в одной позе, нежный и сладкий. Хотелось лечь рядом и обнять, притянуть к себе и уснуть. Приказав Антее следить за камином, что бы он не угасал и топил жарко, он вышел из покоев. Посетив матушку, Шерлок оказался немного расстроен. Она плакала молча и казалось постарела на несколько лет. – Я слышала вас... Вы бы хоть постыдились. Но если вам не стыдно, я буду стыдиться за вас. Я не покину больше эту комнату. Даже не проси. – сказала она всхлипывая, но Шерлок и не просил, он вздохнул тяжело и вышел оставляя мать внутри ее добровольной кельи. У Шерлока было чему радоваться, его сестра обвенчается с богатым и высокопоставленным лордом. Затем она станет принцессой, Майкрофта прочат в следующие короли, а сам Шерлок возьмет в супруги брата, тем самым женившись на короле. Прошлое он оставлял прошлому. Бал был запланирован на вечер, сад украшали негасимыми фонарями, так же украшали и бальный зал. Пахло вкусной едой и звучала музыка, гости были навеселе. Старк что-то весело рассказывал стайке девушек, от чего они прыскали смехом, угрюмого капитана королевской стражи на что-то уламывал лорд Мориарти, Грегори хмурился, а сам Джеймс шептал что-то здоровому медведю Грегори. Ирэн блистала в окружении кавалеров и не хватало только главной звезды. Майкрофта. Шерлок наведался в свои покои и увидел спящего брата, решив того не будить уж очень он сладко спал, он поцеловал его в загривок и вышел. Хотя хотелось не уходить. Бал открыл лорд Талли. Под торжественную музыку, он станцевал вальс с леди Ирэн, а потом присоединились все. Танцевала даже Эвр, Мориарти вел медленно, что бы девочка успевала за ним, но кружились они не хуже лорда Старка и одной из его девиц. Шерлок не веселился, он только делал вид что ему весело. Весь в черном, острый, строгий, резкий, он стоял у одной из колонн, когда приглашённые менестрели не запели явно пока распеваясь. "Ты темная вода" "Ты темная вода" Антея будит господина ближе к началу запланированного бала, чтобы Майкрофт успел собраться, но господин слишком хочет спать. Срабатывают только слова о том, что Лорд Талли там совсем один наедине с толпой голодных девиц во главе с леди Адлер, но и то, служанке приходится уточнить, что "Скоро леди Эвр уведут спать, а Ваша Матушка отказывается покидать свои покои", и Майкрофту приходится подняться. Благо, после Браавоса и борделя он предпочитал кутаться в как можно более закрытые одежды, и удлинённый в пол сюртук надёжно скрывает отмеченную любовью брата длинную бледную шею. Хоть им и не без надобности больше прятаться, но соблюсти хоть какие-то приличия всё же следует. Прожилки золотых нитей прошивают отсветами от факелов тёмные одежды старшего брата, когда он спускается по освещенным коридорам в сопровождении Антея. Внизу слышны голоса гостей, мелодии менестрелей и витают запахи вкусной еды. Он заходит не с парадного входа, чтобы незаметно последить за происходящим, крадёт немного вина и, заметив брата в тени одной из колонн, улыбается его серьёзному виду, вспоминая слова капитана, перевозившего их через узкое море про "суръезную рыбину". — Не был на балах уже лет пятнадцать, — тихо говорит он, возникая рядом у левой руки Лорда Талли, чинно сложив свои за прямой спиной. — Не подскажите, что нынче в моде при дворе? Он смотрит на своего возлюбленного с немного лукавой усмешкой, стоя рядом и чуть повернув голову в его сторону. Шерлок вздрагивает и оборачивается, глаза мгновенно зажигаются счастьем и хоть образ лорда не исчезает бесследно, но теперь он причудливо переплетается с домашним Шерлоком. –Позволь я покажу тебе, демону укравшему мое сердце, душу и разум, что сейчас в моде. – Шерлок берет брата в оборот и выводит в центр бального зала. Его темные одежды переливаются золотыми вспышками и придают фигуре стать и хрупкость. Менестрели поют будто о них. "Темный как ночь, сладкий как грех Я тебя сегодня украду у всех " И в приглушенном свете сотен свечей, в искрящемся убранстве зала, Шерлок делает первый шаг увлекая за собой Майкрофта. Полы его одежд колышутся и летят следом, пытаясь успеть за красивыми летящими движениями. "В уголках кровь, в уголках смех Сдерживаем ребрами чудовищ всех" Внезапно все меняется и уже Майкрофт начинает вести. Красивая райская птица, манит увлекая за собой черного оскалившегося хищника. Шерлок пытается успеть и перехватить за руку, талию, подол, но Майкрофт ускользает. Ничего не существует кроме них в этом мире. Все голоса затихли и только песня их ведёт. Когда Шерлоку удается поймать в свои объятия, рыжеволосого инкуба он кружит его в ритм музыки, в такт словам девушки певицы. "Ты темная вода под тобою мили Будто бы в тебе все солнца утопили..." Разворот и одежды сверкают разлетаясь над полом. "Ты темная вода под тобою мили Будто бы в тебе все солнца утопили..." Он даёт вывести себя в центр зала, улыбается брату, когда они встают напротив друг друга, и мир вокруг растворяется даже не с первой ноты, а со взгляда глаза в глаза. Он вспоминает, как учил вальсировать маленького Шерлока, а теперь маленький брат почти с него ростом, сам ведёт его в танце, статный и безумно красивый. Как грех. И Майкрофт хочет украсть его на все "сегодня", что им отмерили Старые и Новые Боги. На очередном плавном повороте он почти незаметно, совершено естественно перенимает инициативу в танце, приноворившись к мелодии и движениям, что "были в моде", и уже сам ведёт, сманивает, жалея, что они не могут в этом первом на двоих танце прижаться друг к другу так же крепко, как и в общей постели. У братьев Талли хорошо получается двигаться в такт друг друга, ловя импульсы тел, ритм музыки. Они замедляются на тягучих куплетах и вспархивают полами на динамике повторяющихся припевов. Плавно текут под мелодию и голос менестрелей как те тёмные воды, о которых ведётся в песне. Или рыбы на их гербах в той воде, хотя, Майкрофт чувствует себя скорее утонувшим солнцем, что ярко бликует в толще у самого дна. И если душа Майкрофта давным давно продана, разорвана и сожжена, то он счастлив отдать то, что тот неё осталось вместе с испорченным телом, утопив себя в тёмных водах. С каждым разворотом, касанием к плечам, талии или запястьям, всё глубже и глубже с каждым пройденным шагом, пока музыка не стихает. По залу нерешительно начинают перемежаться шёпотливые голоса, заполняя собой вдруг возникшую тишину, и братья вынуждены отпустить друг друга, отступая на почтительные полшага и размыкая руки. Следующий танец Майкрофта крадёт новоиспечённый родственник. Лорд Мориарти ниже, но двигается ладно, и они даже немного развлекаются, когда старший Талли ведёт его с тихой усмешкой. Тот явно немного навеселе от вина, или делает вид. Но это на самом деле не так уж и важно, а после Майкрофт делает перерыв, потому что маковое молоко хоть и уняло боль, но двигаться много ему не так уж и хочется. Лишь под конец, когда почти все гости действительно напились, а некоторые и вовсе уснули лицами в собственных тарелках, они танцуют вместе с Антеей, но как оказалось, был ещё один желающий покружиться в танце вместе с Чудом рода. Сэр Грегори кажется излишне решительным, когда просит подарить последний танец на этот вечер капитану королевской гвардии, и Майкрофт с доброй усмешкой вкладывает свою ладонь в его протянутую руку. Он старается унять волнение излишне осторожного с ним и будто завороженного чём-то Лестрейда, пока они кружатся под голоса почти охрипших артистов и музыку их инструментов, которым только стоит смолкнуть, и младший брат тут же оказывается рядом, чтобы оттеснить старшего от рыцаря. С их уходом из зала бал считается оконченным, но никто не гонит ещё веселящихся гостей, лишь по просьбам Леди слуги помогают перенести их знатных мужей в их временные покои. А в покоях Лорда Талли Майкрофт наконец-то делает то, о чем желал весь этот вечер. Он целует своего Шерлока. Грегори Лестрейд. Майкрофт в объятьях Шерлока красив, изящен как статуэтка, поэтому капитан королевской гвардии, закаленный боями и войнами решается долго, уже к концу бала он собирает яйца в кулак и приглашает Майкрофта Талли на танец. Лестрейд видит с каким растерянным недоумением смотрит на него рыжеволосый лорд, но вкладывает свою тонкую ладонь в огромную лапу Лестрейда и Грегори ведет его почти не слыша скрип зубов и волны злости от лорда Талли. Голубые осколки льда в обрамлении ресниц выглядят драгоценными камнями и притягивают взгляд, Лестрейд теряется, тонет в этих глазах, под ладонью хрупкая талия и весь из себя Майкрофт, такой гибкий, ладный, такой необходимый. И капитан ведет его в танце, задерживая дыхание как мальчишка когда его партнер вынужденно прижимается к нему, соблюдая красоту танца. С окончанием танца, Грегори хочет поцеловать руку этому светлому человеку, но его брат тут как тут. Свирепый, злой и ревнивый как черт. Он технично уводит брата в покои, пока Лестрейд намерен напиться в своих покоях. Шерлок Холмс. В чужих руках Майкрофт смотрелся странно. Хотелось подойти и выдрать птичку из слишком больших лапищ. Что собственно, Шерлок и сделал. Он чуть ли не фырча, оттеснил от брата этого печального рыцаря и увел своё сокровище в покои, а там отдался поцелуям старшего брата. Нежно прижав к себе, Шерлок сладко целовал Майкрофта в губы, легонько поглаживая по спине. – Мой родной, мое сокровище, душа моя – Шерлок вел брата к кровати — Я вижу тебе больно, ты устал. Я хочу поухаживать за тобой. Шерлок был осторожным предупредительным, он отмассировал ступни и икры, а когда слуги налили горячую ванну, то самолично искупал и вытер брата, стараясь не опускать взгляд ниже ключиц, зная что у него нет силы воли в этом во вопросе, лорд даже не пытался побороть проблему он ее обходил. Не съевший и маковой росинки на балу, Шерлок, поужинал после купания и накормил брата в добровольно принудительном порядке. Когда уже часы пробили полночь, в камине весело трещали поленья, а за окном завывал ветер, Шерлок устроился в объятьях брата, сладкие поцелуи, нежные прикосновения и искрящаяся любовь между ними заставляло наполняться грудную клетку чем-то пузырящимся. Утром Шерлок все же зарычал при людях. Не слышно, но злобный взгляд был заметен когда недоумок Лестрейд преподнёс шкуру медведя. Огромную, лоснящуюся, вычесанную и просмоленную. Преподнес как свадебный подарок, но возложил он ее под ноги Майкрофта, аккурат возле узорчатого подола его одежд и поднял на будущего короля такой взгляд, что Шерлок злобно зарычал. Лестрейд был готов провести на коленях всю оставшуюся жизнь, но если эта жизнь на коленях была рядом с Майкрофтом.