Самый прекрасный цветок

Ночью Майкрофту снова снился тот сон: он держит на руках черноволосого мальчишку, точную копию его дражайшего возлюбленного брата. Ребёнок улыбается ему почти беззубо, лепечет, вытягивая пухлые ручки, а когда до них доносится звук шагов со стороны, ворочается и с довольным писком встречает Шерлока, садящегося рядом с ними и держащего ещё одного ребёнка. Майкрофт озадачен и счастлив неимоверно, когда лишь взгляд падает на кого-то из окружения, но стоит попытаться заговорить, как воронье карканье разрезает эту безмятежную пелену. Он вспоминает об этом дважды, когда брат заговаривает о "рыбках" после пылких признаний и когда Король поздравляет их за утренней трапезой с предстоящей свадьбой. Наследник с немым вопросом смотрит на Монарха, в ответ получая ту таинственную улыбку знающего человека. Знающего много больше тебя самого, но задумываться об этом всерьёз пока нет времени. Старший Талли искусно лавирует в хитросплетении словесных кружев, стремясь не развязать бойню за столом. Особенно остро колется Лорд Магнуссон, но стоит Королевскому Пауку ненавязчивой тенью пробежать на своих длинных лапах по кромке разговора, как Огастес вынужденно глотает свою же желчь и отступает. И во что они только ввязались? Майкрофт думает об этом, когда Антея, уведшая его из трапезной, приносит масла и травы. Им нужно подготовиться к предстоящей церемонии, и старший Талли ещё некоторое время назад решил, что проведёт свои обыденные процедуры как раз перед самым венчанием. Он смешивает масла в нужных пропорциях, аккуратно прислушиваясь к аромату, что источала смесь, пока Антея молола в ступе травы, которые нужно будет втереть в кожу, чтобы волосы не показывались на ней вовсе. — Откуда у Вас этот рецепт, Ваша Милость? — любопытничает служанка, после того, как сверяет пропорции и аккуратно собирает получившийся порошок с миниатюрных точнейших весов, что пришлось вытребовать у местного Мейстера вместе с запасом трав. — Подарок, — отвечает старший Талли, капнув ещё пару капель масла в чашу. — Знахарка из Браавоса раскрыла мне секрет за одну услугу. — И какую же? — не унималась девчушка, но осторожно. — Ко мне в бордель бегал её брат, снося все семейные деньги, и за обещание, что я больше ни разу его не обслужу, она поделилась со мной этой... формулой. — И что, правда, ни одного волоска? — девичий голос звучал неверяще. — Сейчас сама убедишься, — Майкрофт усмехнулся, отметив, что это первый раз, когда он напрямую сказал Антее о том, что будучи в плену за морем, действительно был проституткой, но служанка даже не повела бровью, и поднялся из-за стола, принимаясь разоблачаться. — Втирай аккуратно, — Его Будущее Величество выставило ногу, предоставляя служанка доступ к безволосой коже, которую она придирчиво рассматривала со всех сторон. — И не вздумай пробовать сама. Теперь я подозреваю, что какой-то из ингредиентов в совокупности с другим вполне может быть ядовитым, но не хочется проверять. После порошка следует горячая ванна. Майкрофт нежится в воде, парясь, вымыливаясь, стирая остатки снадобья, и на румяную чистую кожу они со служанкой принимаются наносить смесь масел, не оставляя ни одного непокрытого участка. Антея вновь задаётся вопросом, неужели аромат может действительно быть столь стойким, но Майкрофт отвечает, что он исполняет эти процедуры столь давно, что запахи уже настолько въелись в кожу и сопутствуют ему везде, а этим он лишь поддерживает его. После они обрабатывают пальцы, ногти и Антея принимается за свадебный наряд. В цветах рода: синем, красном и серебре, только янтарные капли серёжек, подаренных братом, остаются на месте. Майкрофт не их молодая и юная сестрица. Его одеяние строго, хоть богато и празднично. Длинные рукава в пол, верхнее плотное платье в прожилках серебра от высокого твёрдого воротника до подола, тугой пояс на талии, испещренный вышивкой рыб. Плащ на плечах. Он идёт к алтарю один. Гордый, томный, предвкушающий таинство. Волнение лишь внутри, а внешне только достоинство и стать. Он — Майкрофт Холмс Талли. Первенец Рода, Благословение Матери, Явленное Чудо, будущий Король. И он идёт вперёд, чтобы стать супругом своего Лорда, брата и возлюбленного. Даже без слов Короля за утренней трапезой он знал, что Шерлок — его судьба. Предрешенная или нет — совершенно не важно. Он — та его судьба, которую Майкрофт выбрал сам. Выстрадал, и теперь не отпустит. И оказываясь рядом с братом, он берёт его за руки, слушает речи Септона, смотрит на своего почти супруга едва слыша отголоски извечных фраз, прежде чем произнести их самому: — Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый... Я его, а он мой. С этого дня и до конца моих дней. Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моим лордом и мужем. Они уже обменялись плащами, лишь этот самый поцелуй отделяет церемонию от завершения, и Майкрофт тянется на встречу к брату. Их губы смыкаются, трепетно, тепло, невыносимо сладко, а когда они отстраняются друг от друга, нет в этот миг счастливее человека во всех королевствах континента, чем Майкрофт Талли. «Я твой,» — шепчут его глаза, что смотрят только на Шерлока. Нет никого в целом мире, кроме него. Майкрофт был и так красив, но показавшись в открытых дверях септы, в лучах закатного солнца, он был прекраснее всего живущего на земле и Шерлок замерев смотрел как к нему приближается его брат. Лорд Талли был заворожен и когда септон обратился к нему повторно, окликая его от созерцания своего почти супруга, по септе раздались сдержанные смешки, но Шерлок не обращает на них внимания и глядя в родные глаза произносит клятву. — Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый... Я его, а он мой. С этого дня и до конца моих дней. – ответные клятвы звучат как единственный голос в мире и потом поцелуй скрепляющий их узы. Все, теперь его брат принадлежит ему официально и никто в целом мире не заставит Шерлока отпустить руку брата. На свадьбу будущего монарха собрался весь цвет аристократии, что бы увидеть как женятся два брата набилось много народа, простой люд толпился сдерживаемый стражей, пока оба супруга ехали в карете, но гомон и гул стихал будто по волшебству и если кто-то пытался выкрикнуть "Нечисть!" провоцируя толпу, то его быстро затыкали. Мориарти едущий со своей женой на одной лошади улыбался поистине зловещей улыбкой, а уж в купе с каменным лицом леди Мориарти и вовсе заставляла дрожь бежать по спинам. Этот был раунд абсолютной победы, никто не знал что на этом поле боя схлестнулись два паука, никто не ведал сколько денег и угроз ушло на провокацию народа со стороны лорда Огастеса и сколько было было потрачено Лордом Мориарти на предотвращения скандала. Если Магнуссен действовал грубо, навязывая сплетни и платя нужным людям, то Джеймс проплатил акцию от священнослужителей, которые активно продвигали идею священного короля, посланного богами и его дитя будет свято. В результате королевский Паук наслаждался результатом своей победы, удерживая крепко перед собой свою жену. В какой-то момент Эвр повернув голову сказала в полголоса. – Вы определенно победили сегодня, мой лорд. Но это только разозлило противника. – Моя леди? – Джеймс склонился к девочке, он понял все до последнего слова, но откуда одиннадцатилетняя девчонка могла знать об этом? Пауки плели свои сети тайно, но Эвр... – Откуда вы... – Откуда я знаю что происходит? – перебивает девочка – Это слишком очевидно. Сопоставление фактов и слухов не должно быть слишком сложно для вас, верно? – Но для вас?! – Джеймс удивлен проницательности и уму своей жены и подозревает что к совершеннолетию она, как и ее разум, рассветёт и миру явится паук похлеще чем Мориарти и Магнуссен вместе взятые. – А для меня это сродни дыханию, дорогой супруг. – отвечает леди Мориарти и прекращает разговор, оставляя мужчину в ошеломлении. Дальше пир, песни, пляски, Шерлок смотрит на брата как влюбленный олень, по скромному мнению Джима, можно было бы и скромнее себя вести, ведь все смотрят на то, как лорд целует кончики пальцев Майкрофта и это гораздо более интимно, чем если бы он поцеловал его при всех. Но влюбленных можно понять. Когда настает череда подарков, то сам Шерлок открывает эту церемонию своим подарком, преподнося своему брату красивый плащ из лисьего меха, с оторочкой из горностая и соболя. Поистине королевский подарок дополняет небольшая шкатулка с кольцом и серьгами из золота и голубыми драгоценными камнями. Королевский ювелир не долго артачился и в короткое время смастерил требуемое. Далее подошел Мориарти с супругой и вручил Майкрофту в руки шкатулку и предупредил что бы открыли непосредственно в покоях, к шкатулке прилагалась дарственная на дом в королевской гавани, стоящий немного обособленно и имеющий, свой выход к водам. Дальше все поочерёдно подходили засвидетельствовать свое почтение и подносили дары. Деньги, украшения, дарственные на небольшие участки земель, отлично выделанные шкуры, лошади. К глубокой ночи, когда веселье продолжалось, Шерлок под свист и улюлюканье увел своего мужа из эпицентра праздника. Майкрофт ускользает из праздничного зала в след за братом, не отпуская его руки. Они как две рыбы в этом людском потоке, закрученные водоворотом чувств, уносятся подальше от людских глаз, чтобы насладиться тем, что чествовали сегодняшним вечером. И чем дальше они уходили от шума, тем сильнее между ними росло напряжение, а когда замок щелкнул изнутри комнаты, Шерлок обнял Майкрофта и поцеловал его. – Теперь ты только мой. Официально и навсегда. – Говорит, счастливый Лорд Талли. — До конца моих дней, — старший Талли улыбается беззастенчиво и слишком счастливо, когда согретые поцелуями кончики пальцев вновь касаются чужих, чуть сжимая ладони брата. Лорд Талли не был нетерпеливым юнцом и понимал что эта ночь должна красиво начаться и красиво окончится, поэтому он еще раз прикоснулся к рукам брата и сказал. – Мне не терпится взглянуть на подарок Джима. Почему мы должны открыть его именно в спальне?! — Наверняка там что-то пошлое, — лукаво усмехается Майкрофт, не в мочь сдержаться и не прильнуть к любимым губам, сминая их в не таком целомудренном как у алтаря поцелуе. Будущий король увлекает брата и супруга за собой и обходит стол, на котором возлежал подарок от Королевского Паука, который уже перенесли в покои молодых. — Ну, давай взглянем на подарок от нашего нового родича, — Майкрофт, и сам одолеваемый любопытством, приподнимает крышку богато украшенной коробки и не может сдержать короткого смешка, когда взгляд устремляется на содержимое. Три фаллоса, высеченные из полудрагоценных камней расположились на бархатном подкладе и совершенно бесстыдно блестели в свете свечей отполированными венцами. — Интересно взглянуть на ювелира, что взялся за столь.... филигранную работу, — Его Будущее Величество отложил крышку и аккуратно приподнял тот, что лежал посередине. Содалитовый, насыщенно синий с редкими белыми прожилками... — Похож на твой в габаритах, — без намёка на смущение или стыд в чертах прекрасного лица, Майкрофт поднимает его, прицениваясь, взвешивая на ладони, оглаживает тёплыми пальцами, согревая холодный камень в непристойном жесте, имитирующем ласку, а после перекладывает в одну из рук, чтобы провести по яшмовому, самому крупному. — А это, очевидно, Сэр Грегори... Может быть чуть меньше. Самую малость. Майкрофт гладит рельефную и весьма искусную имитацию вздувшийся вен, плавный перекат головки и издаёт еще один смешок. — А тут, очевидно, у нас сам Лорд Мориарти, — его взгляд падает на последний драгоценный член из подарочного набора, отливающий янтарём: средних размеров, не настолько крупный как два предыдущих, и Майкрофт вдруг приподнимает бровь, а после смотрит на своего супруга, лукаво ему улыбаясь. — Как думаешь, высечен ли он с натуры? – Ничего себе... – Шепчет Шерлок подходя к шкатулке и прикасаясь к содержимому. – Вот он засранец. И почему меня не смущает то, что он женат на моей сестре... – задумчиво вещает лорд и берет в руки увесистый член, похожий на детородный орган Грегори. Он довольно умело вертит в руках идеально высеченный из камня член, потом берет второй взвешивая на ладони. В жизни еще юного наследника Талли появлялись не только женщины, но и мужчины, поэтому он не стеснялся прикасаться к искусной имитации. С одной лишь разницей, в играх с мужчинами он никогда не позволял себя брать. Всегда только ведущая роль и никогда пассивная. Для наследника, а потом и лорда Талли подобное было неприемлемо. Внезапно всплыло воспоминание о жарких тисканьях с Лестрейдом в одной из комнатушек арены и надо было об этом рассказать брату. Положив каменный фаллос в предназначенное для него ложе, Шерлок взял Майкрофта за руку и виновато сказал. – Я должен тебе сказать, что перед церемонией я безумно волновался, а Лестрейд меня вытащил на арену сбить предсвадебный мандраж. И я не заметил того как... – Шерлок смотрит в лицо улыбающегося брата, чьи глаза с хитринкой смотрят на него и говорит залпом – В общем он меня заломал и трахнул в подсобке. Но без последствий для задницы... Не знаю как это у него получилось, но я чувствую себя виноватым перед тобой. – Лорд Талли, суровый воин становится на колени и обнимает своего брата за бедра, вжимаясь лицом в тяжелую ткань свадебного одеяния. Он не из тех мужчин, которые не считают измену за что-то мимолетное и не заслуживающее внимания, сам Шерлок весьма трепетно относится к брату, к его мыслям, словам, он резонирует с ним в унисон и кудрявый черноволосый красавец поднимает лицо к брату, что бы с невинным видом прихватить пухлыми губами самый кончик, каменного изваяния и высунув кончик языка лизнуть. – Если бы у тебя был член я бы просил прощения именно так... — Ты прав, что всё пошло не так, когда мы допустили до нашей постели кого-то ещё, — тихо проговорил Майкрофт, после того, как выслушал повинность брата. Он не сердился, но лёгкая пелена грусти скользнула по его глазам, пока он смотрел на своего коленопреклоненного супруга. Он не мог ни винить Шерлока, ни таить обид, тем более, что сам за день до этой церемонии позволил чужим рукам к себе прикоснуться. Но общность ситуации... Майкрофт прислушался к себе, так ли его волнует, что запутанность их отношений не вписывалась в рамки приличий? По сути, даже то, что он теперь связан узами законного брака с собственным единокровным братом, мужчиной — уже неслыханный нонсенс, но тем не менее, они принесли клятвы перед Богами под пристальным вниманием сотни глаз. — Хотя, по словам Его Величества, всё идёт именно так, как ему и должно, — старший Талли улыбается, наблюдая, как кончик розового языка касается отполированного до блеска камня и ловит взгляд Шерлока, прежде чем аккуратно провести влажной от слюны головкой по его мягким даже она вид губам. — Если бы у меня был член, я бы не отказался наблюдать то, как он скрывается за этими губами, — шепчет он с придыханием, опуская ладонь на впалую щеку брата и задевая чуть уголок губ подушечкой большого пальца. Если бы у Майкрофта был член, это бы избавило его от множества проблем... — Я уже говорил тебе, моя любовь, что в вопросах желания плоти я не столь категоричен, пока ты любишь меня, и в тайне не сбегаешь к любовницам и любовникам из нашей постели, иначе зачем это всё, — Майкрофт оглядывает их свадебные одеяния и возвращает каменный член к двум другим, чтобы заключить лицо брата в ладони. — Я не против того, что произошло между тобой и сэром Грегори, жаль лишь, что меня там не было, чтобы понаблюдать... Старший Талли улыбается, гладя супруга по контуру скул, и наконец, отведя от чужого лица вьющиеся пряди, чуть тянет его на себя, чтобы Шерлока поднялся с колен. — Но если ты считаешь себя виноватым и хочешь искупить это,... — он смотрит на брата с лукáвым чуть хитрым прищуром, потянувшись к пуговице под воротником на праздничном кафтане, вновь растягивая губы в интригующей улыбке. — То мы можем опробовать подарок нашего дражайшего шурина. В брачную ночь принято лишаться невинности, а твоя прекрасная задница тут единственная, кто ещё обладает этим качеством. Шерлок улыбнулся и притянул брата за тонкую талию. Прекрасный, роскошный и принадлежащий Шерлоку, как и Шерлок принадлежащий своему брату. – Ты лишишь меня невинности? – жарко шепчет на ухо своему, теперь уже, супругу, лорд Талли – я хочу оказаться в твоих руках и позволить тебе все, муж мой. – он захватывает губами мочку уха, с аккуратной серёжкой и всасывает в рот, что бы потом пройтись мягкими губами по всей ушной раковине, заставляя тело в своих объятьях содрогнуться. – Ты пахнешь невероятно... – мурчит лорд Талли и оторвавшись от порозовевшего уха, утыкается носом и губами в шею, принимаясь терзать ее и одновременно с этим, ощупывая мужа в тяжелых одеяниях. Внутри Шерлока ничего не было кроме распирающего чувства, любви и нежности, желания вылизать и съесть своего мужа. Терзать его долго, мучать долгими прелюдиями и не давать желаемого, пока его щеки не засияют розовым цветом, пока не он станет стонать почти на взрыд, раздвигая ноги и желая кончить... – Я не выпущу тебя сегодня, до самого утра. Ты только мой... – Лорд расстегивает расшитый узорчатый пояс будущего короля на ощупь, а сам втягивает томно улыбающегося брата, в поцелуй. Ласкает его губы своими, вторгается языком в рот и увлекает в эту игру язык старшего брата. Пояс падает на пол, а полы верхнего платья расходятся являя более свободное и тонкое одеяние, перехваченное атласными лентами. Шерлок отрывается от Майкрофта с трудом и едва подрагивающими руками, развязывает узлы распаковывая свой подарок. Обнаженный муж мгновенно оформляет неясное томление и мягкий флёр возбуждения в нехилый такой стояк, но Шерлок помнит что сейчас будут растлевать его и повинуясь нежным рукам брата, снимает свой свадебный костюм благородного лорда Великого Дома, Майкрофт ему помогает, скользит по мускулистому поджарому телу руками, помогает избавляться от одежды и когда Холмс младший остаётся совсем обнажённым он прижимается к супругу горячим телом, отмечая чуть более увеличенную грудь, совсем слегка, но это становится очевидным, для того кто это тело видел много раз. Решив дождаться Джона и не паниковать, Шерлок, обнимает брата крепче. Сочный стояк с липкой от смазки головкой, прижимается к немного выпуклому животу, но это списывается на обилие вкусных блюд которые братья вкусили на собственном празднике. Когда Шерлок ложится, то принимает Майкрофта в свои объятья, укладывая этого искусителя на себя, но демон изворачивается, улыбается и тянется пальцами к розовому маслу, щедро льет на ладонь и Шерлок перестаёт дышать. Масло бликует тёплым светом зажженных свечей и от мысли, для чего Майкрофт согревает его растирая по тонким и изящным пальцам, кажется, что оно пахнет особенно ярко. Возбуждение, что разжигал в нём супруг, томно пульсирует в теле, заставляет дышать тяжелее, а сам наследник трона становится по особенному нежен и ласков. Он хочет доставлять удовольствие, чтобы каждый его жест нёс за собой наслаждение и желание. Он начинает с малого: укладывает брата на брачное ложе, разводит его сильные поджарые ноги, и гладко, с чуть заметным нажимом гладит внутренние грани бëдер. Будто лижет скользкими от масла ладонями благородно-светлую кожу, массирует чувствительные точки всё ближе к паху, расслабляя, и смотрит на супруга с лукавыми искрами в затопивших радужку зрачках. — Возможно, будет немного больно, но я постараюсь, чтобы удовольствия ты получил в разы больше, — томно шепчет старший Талли, наклоняясь к лицу возлюбленного мужа, так, что шёпот его тёплого дыхания касается пухлых и ярких от их поцелуев губ, и прежде, чем налить ещё одну щедрую порцию масла на руки, растирает остатки прежней по твёрдому горячему члену, при взгляде на который рот мгновенно наполняется голодной слюной. Хочется поймать его на язык, вылизать от головки до самых яиц, не пропустив ни одной рельефной пульсирующей вены, терзать лаской, которая лишь копит возбуждение, пока мошонка не подожмется от желания кончить, и лишь после этого милосердно взять его в рот, медленно-медленно... Шерлок не единственный, кто не собирался выпускать из постели своего супруга до самого утра, старший Талли тоже намеревался насладиться их брачной ночью досыта. — Расслабься, моя любовь, — шепчет он снова, целуя мужа, пока ладонь всё ещё скользит по стволу, а после спускается такими же влажными поцелуями по его телу: подбородок, шея, впадинки ключиц, вздымающаяся от вдохов грудь с твёрдыми сосками, которые так и просились на язык, рельеф пресса, низ живота, к которому прилипал член, стоило выпустить тот из рук... Майкрофт целует и его, приникая влажными губами к головке, скользит ими по стволу, аккуратно "перебирает" языком яйца в мошонке и, мазнув губами по промежности, наконец добирается до невинного ещё ануса. С тихим глухим стоном старший Талли скользит самым кончиком языка по складкам сфинктера, влажно ощупывая тугость мышц, и аккуратно забирается внутрь, подхватывая ягодицы брата, разводя их и припадая к заднице теснее. Без тени брезгливости он скользит глубже, кружит юрким языком, ощущая тугость девственного отверстия, лижет горячие мягкие стенки, и отстраняется лишь когда добивается от младшего первых протяжных стонов, напоследок игриво прикусывая одну из дерзких ягодиц. — Ты потрясающий, брат мой... — Майкрофт шепчет с довольной ухмылкой на тонких губах, наконец выливая на пальцы новую порцию масла, и снова ощупывает разнеженный, блестящий от слюны анус, проскальзывая в него сначала средним, а после и указательным пальцами. Медленно он погружается глубже, туда, куда не доставал языком, и ощупывает жаркое тугое нутро, кружа кончиками пальцев по границе внутреннего сфинктера, зная по себе, что именно его границу преодолеть болезненнее всего... Прежде чем погрузиться в брата третьим пальцем, Майкрофт аккуратно, давая Шерлоку привыкнуть, скользит в нём двумя, имитируя фрикции, давая его мозгу идентифицировать источник удовольствия, не свойственного и непривычного. Он выливает на пальцы ещё масла, и когда пальцы почти выскальзывают наружу, добавляет к ним третий. Скользит внутри, разводит треногой, наблюдая, как натягивается тугой анус, и следит за лицом Лорда Талли, пока он трахает его только пальцами. — Понимаю сэра Грегори, когда он хочет наброситься на тебя, — Майкрофт снова жарко шепчет, аккуратно задевая чувствительные складки кончиком ногтя большого пальца. — Видел бы ты себя сейчас... Майкрофт снова разводит пальцы, растягивая сфинктер на фалангах, и, собрав масла, добавляет к остальным средний палец второй руки. Он старается быть аккуратным, деликатным, распаляет брата, наконец добираясь до уплотнения простаты под шёлком слизистой, но понимает, что никакие пальцы не сравнятся по ощущению растяжки с тем, когда в тебе оказывается сам член. Поэтому он как может оттягивает и растягивает удовольствие для младшего, пока, наконец, пальцы не начинают двигаться внутри достаточно легко. — А теперь, главное, дыши, моя любовь, — говорит Майкрофт, когда в руках у него оказывается самый малый из трёх подарков их дражайшего шурина. Камень твёрд, но старший Талли надеется, что подготовил брата достаточно тщательно, и смазав доброй порцией масла "янтарную плоть", начинает медленно погружать ее в Шерлока, наблюдая, как ствол растягивает девственную дырку, как он скрывается внутри... и когда головка упирается в самый тугой участок нутра, он снова шепчет. — Потерпи, маленький брат, — Майкрофт усиливает нажим и, чтобы сгладить болезненность проникновения, сжимает член самого Шерлока свободной рукой, начиная дрочить его, пока искуственный фалос не оказывается внутри полностью. — Тише, я дам тебе привыкнуть. Майкрофт нежен, соблазнителен и в то же время заботлив. Он играет на Шерлоке настолько умело, будто сам создавал эти струны, которые отзываются на каждое его прикосновение и лорд раскрывается, покоряется этим умелым рукам, этим тонким губам и теряется в успокаивающем шёпоте. Его будто качает в волнах, в огромных водах и он стонет когда Майкрофт склоняется что бы приласкать его губами и творит такое... Ввинчиваясь языком прямо внутрь и без стеснения вылизывая так что каждый мазок языком отзывается горячей волной по телу лорда Талли. Тот неосознанно расставляет мускулистые тренированные ноги шире, предоставляя Майкрофту больше пространства для его порочного действия, а сам тихо стонет от необычных волнующих ощущений, вздрагивает совсем немного, когда Майкрофт вводит первый палец. Он покорно расслабляется, но тугость девственной задницы ни дает и шанса на удовольствие. Дискомфорт вызывает бисерный пот на лбу Шерлока, кудри прилипают красивыми прядками к бледной, мраморной коже делая Холмса похожим на ангела, одного из тех, кого изображают мучениками. Младший Талли смотрит в никуда, закусив алую, яркую губу и заломив складку между бровей, он выглядит будто ожившее изваяние эфемерного существа, странно что нет огромных крыльев, которые бы взметали воздух и нервно бились о постель. Пальцев уже три и Шерлок чувствует как они ходят туда-сюда. Дискомфорт уходит постепенно, как только плоть привыкает к проникновению и когда Майкрофт касается полушарий чувствительной простаты, то миллионы маленьких искр вспыхивают под кожей, в груди, в голове и Шерлок удивленно охает, когда супруг вновь повторяет это движение, то вздох превращается в стон. Не такой, когда доминирует лорд Талли, а скорее беспомощный перед незнакомым ранее удовольствием. Распахнутые глаза и округлившийся рот дают неоднозначно понять как удивлен и растерян Шерлок. После нескольких минут тщательной подготовки, Майкрофт трахает своего брата пальцами и заставляет того стонать в голос в ответ на эти бесстыдные толчки , нависая над ним и наблюдая за выражением лица младшего. – Я что настолько развратно выгляжу? – хрипло и загнанно шепчет Шерлок. – Ты хотел бы увидеть как меня сминает под собой Медведь? – спрашивает он у брата и дрожит от непонятного возбуждения, внизу пульсирует, будто ждет продолжения. Чего-то большего... И оно не заставляет себя ждать. Он глубоко и размеренно дышит, пока Майкрофт вводит ему между ягодиц, в пульсирующую, скользкую и бархатную от масла дырку, сияющий в свете свечей янтарный член и вводит его умело, медленно, но это все равно не спасает от ощущения нанизывания себя на шест. Прекрасный, обнаженный брат стоит на кровати на коленях и Шерлок тянется что бы прикоснуться к нему, погладить по обнаженной гладкой коже, поцеловать... Искусственный член входит до конца и когда лорд дергается что бы поцеловать брата, то головка смещается и надавливает на простату с такой силой что, Шерлок откидывается назад на подушки оглушенный таким количеством острого, яркого удовольствия, что кажется что он еще немного и заплачет, не осознавая что капли уже текут по вискам. – Еще... – просит Шерлок пересохшими губами жмурясь изо всех сил и когда Майкрофт немного вынимает янтарный член из узкого входа и двигает легким толчком обратно, то головка снова ударяет по железе оглушая лорда Талли набатом нового удовольствия. Он стонет в голос, тонко, просяще немного жалобно и когда Майкрофт отвечает на его просьбу умело и профессионально причиняя брату удовольствие, то Шерлок мечется, стонет, просит не останавливаться и шире раздвигает ноги. Пальцы на ногах поджимаются, ступни скребут по простыне, а руки сжимают подушку под головой. – Ты... О, семеро... Ты потрясающий... – На выдохе стонет Шерлок. – Совершенно невероятный... Мой... Мой Майкрофт... О, Семеро... Майкрофт сдержан, аккуратен и точен. Найдя нужную точку, он, повинуясь просьбам греховно-прекрасного рта своего супруга, вводит янтарный фаллос так, чтобы каждое проникновение доставляло Шерлоку те искры нового наслаждения, которое так жаждало его тело. Член в девственной заднице ходит туго, старший Талли не жалеет масла, когда внутри брата остаётся одна головка на очередном проникновении, перед тем, как загнать её обратно, добиваясь нового стона, когда оформленный в мужское достоинство янтарь проезжается по уплотнению предстательной железы. Майкрофт нависает сверху над братом, сцеловывает его сладкие стоны, любуется беспомощностью от накатывающего наслаждения на лице. В рыжей голове проносится мысль о том, что старшему Талли невероятно жаль от отсутствия члена у себя между ног. Он бы желал ощутить всю тесноту и жар своего возлюбленного, забрать у него невинность собственной плотью, насладившись ей в полной мере, тем, как брат податлив на ней и жаждет всё сильнее... Майкрофт и сам течёт. Между ног у него влажно почти так же, как и у младшего от масла, но его собственное удовлетворение подождет: ночь их брачного единения достаточно длинна, чтобы вкусить удовольствия со всех граней, и пока они с братом познают ту, которая раньше пугала Лорда Талли своей неизведанности в равной степени так же как и манила. — Ты сейчас такой... — шепчет будущий Король, когда снова погружается в супруга, добиваясь от него нового стона и дрожи удовольствия. — Такой соблазнительный, моя любовь. Просто невозможно... Он сцеловывает солёную влагу с уголков глаз, ресниц, гладит член истекающий смазкой, сжимая горячую плоть в аккуратной хватке скользких пальцев. Брат под ним такой отзывчивый, податливый, будто плавится нежнейшим воском в его руках. Открывается и отдаётся ему, и смотреть на такого Шерлока просто невыносимо жарко, и Майкрофт стонет с ними в унисон, когда брат выгибается навстречу янтарю в руках старшего. — Так люблю тебя, — шепчет он, чувствуя под ладонью, как пульсирует член возлюбленного, вот-вот готовый излиться на их животы, и имитируя предоргазменное нетерпение, вдавливает янтарную головку в нужную точку всё чаще, но старается быть аккуратным, пока не чувствует, как горячее семя заливает ладонь. Лицо брата в этот момент, когда удовольствие достигает своего пика, выплескиваясь наружу, невероятно, неописуемо прекрасно... Майкрофт старается запомнить каждую чёрту, запечатлеть в памяти образ того, как супруга настигает первый оргазм, когда его берут сзади, когда он берёт его... — С настоящим членом было бы ещё лучше, — Майкрофт снова целует брата, досуха выдаивая его семя, пока второй рукой аккуратно тянет из него фаллос, и аккуратно отводит взмокшие кудри от лица возлюбленного, стирая испарину с его виска. Янтарный член, выскальзывая из Лорда Талли, пошло хлюпает, оставляя его дырку открыто пульсировать, и Майкрофт не может не опуститься между ног мужа, отложив подарок Паука, чтобы аккуратно скользнуть языком по краям покрасневшего от стимуляции ануса, чтобы расслабить его после лишения девственности.