Самый прекрасный цветок

Майкрофт стонет, пока брат сладко терзает его там внизу горячими губами, а после и языком. Распаленное страстью тело словно пылает, и Его Величество дрожит в исступлении, глядя на Сэра Грегори поплывшим, расфокусированным взглядом, поджимая и кусая тонкие губы, почти так же, как сжимается влажная щель меж ног Короля, когда младший брат врывается меж шёлковых стенок влажной упругостью языка. Видимо, в совокупности, братья Талли доводят Медведя до пика, и на последних толчках перед оргазмом он почти не выходит из тугой задницы Шерлока, врываясь в него короткой сильной дробью, не прекращая двигаться, даже когда семя льётся в Хана щедрыми порциями, обжигая нутро. Грегори спускает в Лорда Талли долго, гортанно рыча и вжимаясь в высокородную задницу так глубоко, насколько позволяла ему анатомия, а после старается извлечь свой ещё твёрдый член из оттраханной дырки так аккуратно, насколько это возможно в его состоянии. Рыцарь опьянен так, как кажется никогда прежде. Ни одно вино не било в голову так сильно, как этот оргазм в постели Королевской четы, и Рыцарь почти безвольно падает на ложе рядом с всё ещё стонущим на лице брата Майкрофтом, наблюдая, как гибкое тело Короля выгибается плавной волной, когда Лорд Талли запускает свой язык особенно глубоко. Как загипнотизированный, Лестрейд наблюдает, как рыжий король медленно опускается всё ниже, пока практически не ложится на брата, покрытый предоргазменной испариной. Как ловко Его Величество ловит истекающую смазкой головку своего мужа на язык и, вобрав её в рот, чуть ли не стонет от удовольствия, насаживаясь ртом на член всё глубже... Минет у Майкрофта действительно Королевский. И в прямом и в переносном смыслах. Гибкий и упругий язык неустанно скользит по стволу, головка трётся о нёбо, пока преодолевает жаркий путь до глотки, и Майкрофт пропускает её в горло каждый раз, сглатывая, на секунду запирая в узости, пока не насаживается до основания члена тугим кольцом налившихся от натуги губ, одновременно с этим аккуратно перебирая яйца в поджавшейся мошонке и массируя растянутый Лестрейдом вход, собирая всё ещё не остывшее семя на тонкие и изящные пальцы. Шерлок ощущает как хорошо их Фавориту, как он коротко, но сильно долбит входя до конца и рычит от накрывающего удовольствия. Горячее тепло он ощущает внутри себя, пока Лестрейд продолжает походить на похотливого пса и дотрахивать его задницу, пока наконец он не получает что так желал и не отваливается от Шерлока, как клещ насосавшийся крови. Майкрофт демон искуситель, берет все в свои руки, вбирая в свое горло не маленький член брата. Сбивая с толку узостью горла и подводя к краю своими умениями, Майкрофт все равно полусидит на лице лорда. Их взаимная ласка, только больше обостряет чувства и взаимный оргазм накрывает их одновременно. Майкрофт после того как кончил – слишком мягкий, слабый, податливый. Шерлок и Грегори едва придя в себя, сплочаются вокруг него, что бы делать с такой желейной покорностью все что захочется и от чего чресла запылают вновь. Но король после нескольких поцелуев довольно решительно их останавливает. С трудом поднимает затраханное тело и накидывает полупрозрачный халат, завязав его весьма условно и от чего кажется что он обнажен гораздо больше, чем до того как вообще накинул халат. Майкрофт будто знает насколько красив, какое впечатление он производит на мужа и любовника, он будто знает все их действия наперед, но не перестает красоваться так, будто и вовсе не красуется. Он пьет легкое вино прямо из графина и кадык ходит туда-сюда по изящной шее, будто бы Майкрофт делает глубокий минет, но он просто пьет вино. А мужчины сглатывают, когда несколько капель рубинового напитка стекают с губ, по подбородку, стремятся вниз по шее и теряются на груди, спрятанной в полупрозрачной ткани. Соски набухшие и розовые ярко выделяются, как и манящая расселина. Но недоступная пока ибо Майкрофт чувствует разгорающееся желание и выставляют руку в протестной приказном виде. – Не сейчас. Я жутко голоден. – Говорит капризно и властно его величество. – Я могу покормить вас, ваше Величество. – Говорит Лестрейд и весь подбирается, когда Майкрофт садится так по особому, сложив ногу на ногу, но открыв потрясающий вид на пухлые большие губы закрывающие лепестки этой розы. Как назло или на счастье, стул возле стола был один, на котором и восседал король, но Шерлок решил эту проблему быстро, взяв подушку и устроившись у ног своего брата. Лестрейд не стал отставать от младшего Талли, присаживаясь у низкого стола. Майкрофт действительно голоден. Всю трапезу он только и делал, что смотрел на вновь обретенного супруга, лишь порой обращаясь к своему блюду, чтоб занять рот едой, а не нежными словами, но он не может не дразнить супруга и любовника... Тонкая ткань на плечах, лёгкая походка, улыбка обещающая рай на Земле, и конечно, как последний штрих, даже на стул Его Величество садится закинув одну длинную ногу на вторую, открыв интригующий вид на едва прикрытую щель со всё ещё влажными от слюны и семени налитыми губами. Лестрейд всё ещё не может налюбоваться таким Королём — соблазнительным и податливым, и спавший четыре года голод по этому телу, по любви, что ему дадут в ответ, не даёт ему задержаться в опустевшей постели. Он укладывает седую голову на укрытое тканью бедро, притираясь к нему щетиной, и пальцами следит рисунок бледных веснушек под халатом, с упоением вдыхая запах розы и персиков, исходящих от холеной кожи. Взгляд Рыцаря то и дело скользит от одного из порочных, любимых братьев, к другому, и хочется или разорваться или сгрести Королевскую Чету в свои медвежьи объятия и больше никогда не выпускать. Лишь бы Шерлок или Хан, как он сам себя называет, был рядом, а с лица Его Величества никогда больше не сходила улыбка. Лишь бы вновь касаться, целовать и получать ответ. Лестрейд прикрывает глаза, когда тонкие пальцы Его Величества скользят в его седых волосах, и разве что не урчит, точно ручной медведь. Пальцы сами скользят под халат, но Грегори сам одергивает руки и только едва касается тёплых губ через ткань, после чего приподнимает запáх подола, чтобы поцеловать изящное колено, но не успевает он отстраниться, как на голое бедро падают тёмные капли шоколада, и тут уж, случайно оно вышло или нет, Его Величество само виновато. Губы накрывают сладкие капли, которые Грегори слизывает горячим языком, всё выше поднимаясь и всё больше открывая бледное бедро, освобождая его из полупрозрачного плена, но стоит приблизиться к заветной щели чуть ближе, как Майкрофт останавливает своего гвардейца, лёгким шлепком ладони о макушку, как нашкодившего щенка. — Я же сказал, Сэр Грегори, я голоден, — рыжее искушение с насмешливой улыбкой облизывая начинку шоколадного пирожного. — Я тоже, Ваше Величество, — без обиняков признается Грегори и оставляет ещё один поцелуй, отступая. — Уверен, как и Ваш супруг. – Ох, а ваш супруг то как голоден – Мурчит Шерлок и притирается щекой к колену брата. – Пока все трахали рабынь и пленниц завалив их где не попадя и задрав подол, я думал только о сладкой, манящей, соблазнительной розе моего родного брата. – Шерлок с каждым словом приподнимается на коленях, наровя поцеловать Майкрофта. Но ехидный и рыжий засранец, прекрасно знающий какое впечатление производит, просто засовывает кусочек еды в рот Шерлоку, с насмешливой улыбкой продолжая есть. Лестрейд, грубый солдафон, непотребно ржёт над лордом Талли, но и сам лорд не обижен он съедает кусочек и говорит. "Еще." Дальше все перерастает перерастает в какой-то балаган ибо есть захотел еще и Грегори, а когда Майкрофт выбирая кусочки с блюда подносил их ко рту любовника или мужа, то те брали их губами так, будто это член, а вокруг оргия. То Шерлок, то Грег касались пальцев дающих пищу, трепетно, нежно. Капли падающие на белоснежную кожу бедер слизывались тут же. Майкрофт поил вином, то одного, то другого, пока оба с покорностью сидели у его ног. – Майкрофт, там есть мед? – Шерлок интересуется как бы между прочим. А на утвердительный ответ говорит невинным тоном – Я бы хотел попробовать персик в меду. У Лестрейда глаза загораются тут же, а член и так полувозбужденный твердеет окончательно. Майкрофт мягко усмехается на выдумку своего брата и, потянувшись за миниатюрной вазой, где мерцало жидкое золото, придвигает её ближе к краю стола. Он зачерпывает немного самым кончиком безымянного пальца, а после, собрав мёд языком, тянется к поясу халата, чтобы распахнуть тот настежь и выскользнуть из ткани, тут же опавшей на сиденье. Его Величество нарочито медлителен и аккуратен. Красуется, не красуясь, зная и видя, как действуют его улыбки и жесты на двух мужчин. Впрочем, едва ли он сам равнодушен к происходящему. Холеная ступня аккуратно опускается сначала на бедро Лестрейда, неспешно скользит вверх, пока не настигает паха. Едва касаясь, Майкрофт оглаживает вновь стоящий член мыском стопа, лишь слегка увеличивая нажим, когда прижимает горячую головку к низу живота. Он лениво дрочит Грегори, и его бледная ступня быстро пачкается в смазке, что начинает течь из уретры, на что Майкрофт лишь улыбается и, вновь закинув ногу на ногу, протягивает испачканную своему рыцарю, с усмешкой приподняв медные брови. Горячий язык обжигает кожу, когда Медведь начинает вылизывать испачканную пятку, словно сладкий леденец, которые Грегори тайком таскал Шерринфорду и Мелиссе. Язык скользит по пятке, ступне, обводит выступающую косточку и поднимается всё выше, вновь не добирается до колена, и тогда сильные руки, привыкшие держать оружие, невероятно деликатно, для такого человека, раздвигают ноги Его Величества, пока тёмные глаза загораются похотью. — Я надеюсь, вы поместитесь... — Майкрофт сладко улыбается, вновь потянувшись к вазочке. Длинные пальцы вновь опускаются в мёд, и старший Талли густо мажет двумя пальцами по половым губам, меж которых чернеет "косточка" его персика, после чего с порочной улыбкой оставляет мазок на всё ещё набухшем и ярком клиторе. Шерлок берет в рот тонкие пальцы испачканные в меду. Он смотрит потемневшим вновь взглядом на свою единственную любовь и вбирает пальцы до самых костяшек в рот. Языком слизывая с них мед, разделяя и вылизывая местечко между ними, пока Грегори так же слизывает мед с теплых, ароматных губ. Одну белоснежную ногу кладет на сильное плечо раскрывая еще больше. От неудобного положения вульвы кажется много, но Грегу нравится. Он с вожделением втягивает то одну, то другую губу в рот, наслаждаясь сладостью, лижет клитор тоже специфически. Если Шерлок сразу начинает его посасывать, то Грег лижет как собака, снизу вверх, жестко и быстро, заставляя Майкрофта постанывать. "Еще меда." Хрипло просит Грег и Майкрофт уже берет вазочку с желтой тягучей сладостью и льет себе на лобок. Пока мед начинает стекать на розовые разлизанные складки, сильный Шерлок снимает брата со стула и укладывает спиной на себя. Теплый и хрупкий супруг ощущается идеально, а мед стекающий по вульве, перетекает на каменный стояк младшего Талли, мед медленно покрывает пунцовую головку и пачкает ствол. Лестрейд смотрит на это искушение и говорит глядя на братьев: – Почему у меня не два члена... Головка трется о ярко-алые губы, задевая вход самым кончиком и соскальзывает, пока дырка жадно пульсирует. Королевский Медведь не может сдержать стоны и припадает губами к этому соблазну, вылизывая широкими горячими мазками и член и вагину одновременно. Каменно-твердый орган елозит по щели стараниями Лестрейда, раздразнивая ее, пока Грег не вылизав дочиста головку не вталкивает ее языком в гостеприимный чернеющий вход. Шерлок дергается будто от разряда и начинает конвульсно двигать бедрами трахая мужа с упоением, пока Грег вылизывает губы, клитор, и засовывает язык в чавкающую дырку с ходящим туда сюда членом. Бледное лицо вновь покрывается румянцем, когда язык Сэра Грегори касается его в самых чувствительных местах. После долгого воздержания тело отзывается особенно чувственно, даже на провокационные ласки мужа, когда тот вбирает его пальцы в рот, будто член, на всю длину запирая его во влажной горячности рта, что говорить о том, когда Лестрейд верным псом вылизывает его чувствительный после долгих ласк Шерлока клитор. Когда муж поднимает его с кресла, на секунду Майкрофту кажется, что он в буквальном смысле улетел от наслаждения, которое растекались под кожей, что ему, отвыкшему от таких интенсивных постельных игрищ, снесло голову, но после он чувствует спиной грудь брата и, выгибаясь, льнет к ней, запрокидывая голову с гостеприимно распахнутыми в стоне губами, будто напрашиваясь на поцелуй, который получает. Жаркий и глубокий, пока испачканная в меду головка и голодный язык дразнят его трепещущий в ожидании проникновения вход. — О Боги, — у Майкрофта почти закатываются глаза под закрытыми веками, когда его вагину наконец наполняет не только член брата, но и истекающий слюной медвежий язык Грегори. — Вы меня с ума сведете... — заполошно шепчет Его Величество, зарываясь пальцами в седовласую макушку, которая покачивалась у него между широко разведённых ног, и запрокидывает голову, упираясь затылком в плечо Лорда Талли, длинно выстанывая у него под ухом, пока чьи-то пальцы выкручивают его налившиеся соски. Лестрейд между его ног работает языклм всё более остервенело и в какой-то момент почти трахает его языком вместе с Шерлоком, пока мокрая и сладкая дырка Короля хлюпает и причмокивает, принимая мужа и фаворита. Бледные бёдра Майкрофта дрожат, а его самого переполняет чувство подступающего оргазма. — Да, ещё, пожалуйста... — он трётся о торс младшего, шепча в его губы просьбы не останавливаться. Из-за скачущего ритма и неудобной для этого позы, они уже не могут нормально целоваться, поэтому просто мажут по губам друг друга, когда старшего в очередной раз мелко подкидывает от того, как член брата врывается в него, упираясь в своды влагалища. В какой-то момент язык и губы Грегори пропадают, и толчки Шерлока меняют ритм, а после, когда Его Величество чувствует приставленную и истекающую смазкой горячую головку, упертую а его дырку, которую уже долбит член супруга, Майкрофт распахивает глаза, наблюдая, как тёмный от возбуждения Рыцарь будто загипнотизированный наблюдает за тем, как младший брат трахает старшего, водя головкой по краям его щели. Не трудно догадаться, о чем думает Медведь, и старший Талли замирает в ожидании. Он уже хочет остановить Грэга, точно зная, что сейчас он не сможет принять их обоих, крупных и голодных, но благоразумие Лестрейда, кажется, берёт верх, и он мажет головкой выше, задевает уретру, и наконец упирается ей в будто пульсирующий клитор. До оргазма сэр Грегори доводит себя уже руками, продолжая с нажимом тереться головкой о клитор, после заливая промежность Майкрофта горячим и тягучим семенем, пока Шерлок продолжает трахать брата. Шерлок не долго мучает Майкрофта, двигаясь быстро в хлюпающей текущей дырке, кончает обильно вжимая в себя худое, но разгоряченное тело супруга. Майкрофт стонет мелодично и звонко, пока его муж и брат конвульсно вбивается в чувствительный до предела вход, заливая спермой саднящие стенки влагалища и набитые шлепками губы. Они приходят в себя долго. Заключив рыжеволосого короля в кокон горячих мужских тел, лорд Талли и Сэр Лестрейд долго нежили и целовали свое сокровище. Целовались сами и не давали замерзнуть королю, потом Лестрейд всё-таки сгреб обоих братьев в могучие объятья и потащил ленивых Талли в наполненную горячую ванну, Майкрофт сразу же развалился на мускулистой груди Хана, пока тот ласково обнимал своего супруга. Лестрейд чмокнул обеих братьев в губы и начал споро собираться. Накинул рубаху на могучую грудь, натянул штаны и спрятал член в ширинку. – Ты куда? – Удивился Шерлок, глядя на бегство Грега. – Предлагаете мне остаться? – улыбнулся тепло Грегори и от стылой тоски в его глазах ничего не осталось. – Предлагаю не сбегать после секса и лезть к нам. – Но Лестрейд тепло улыбаясь накидывает легкие латы и отрицательно качает головой. – Мы не дома, Ваше Сиятельство, а тут могут возникнуть вопросы. Но я останусь в следующий раз с превеликим удовольствием, если позволите мне. – Майкрофт молча кивает и позволяет поцеловать свою ладонь Грегори, после чего дозволяет удалиться. После теплой ароматной ванны, где тело супруга и так горячее, стало еще горячее, шелковистее и мягче, было так хорошо выпить прохладного легкого вина и уснуть на мягкой постели. Шерлок во сне активно реализовывал свои собственнические замашки, подгребая под себя, худого брата, не пуская его никуда, только крепче сжимая объятья, шумно дыша в ухо и вжимаясь в спину. Все же утро было чудесным, когда Шерлок проснулся обнимаемый Майкрофтом, вдыхая его аромат и любуясь им, сонным и нежным. Нежась вместе с супругом и чувствуя спокойствие, теплое и уютное, валяясь вместе в нагретых простынях, любуясь друг другом, перешептываясь нежно и ласкаясь. К всеобщему завтраку супруги вышли чуть с запозданием, но все были осведомлены о тяжелой доле братьев и супругов. О великой любви дарованной матерью, а Менестрелю доходчиво пояснили о ком была песня спетая им. Романтичный юноша и вовсе впал в экстаз наблюдая за супругами во все глаза. В нем не было похоти или зависти, лишь щенячий восторг от лицезрения подобных отношений. Лютик непрерывно смотрел как Шерлок, гордый и суровый ухаживает за изящным и ярким королём. Будто две птицы, они были из одного гнезда и от одной крови, хищный степной орёл пощипывал перышки яркой райской птички и та безбоязненно жалась к нему. Лютик наблюдал красоту без стеснения, пока один из гвардейцев не дал ему подзатыльник что б не пялился на королевскую чету так пристально. Но все равно украдкой, но он наблюдал за нежностью и любовью так явно демонстрируемую. Вряд ли Майкрофт мог бы сдерживать ту любовь, что будучи запертой долгие годы, теперь хлынула из него, наконец могущая достичь своего единственного адресата. Особенно сейчас, когда только обрёл брата вновь. В третий раз. И каждый раз это были как будто разные люди, но неизменно — его Шерлок. Младенец в колыбели, статный юноша с горящими глазами или же суровый мужчина, закалённый в битвах. Всё это — одно — любовь и трепет его сердца, его Луна, что освещает тёмное небо в самый тёмный час. И короля не смущает излишнее внимание, трудно думать о приличиях, когда брат смотрит на него неотрывно и шепчет нежности. Хочется вцепиться в его тёмный кафтан и больше не отпускать ни на шаг. Как утром, когда Майкрофт, ещё объятый сонной негой, боялся открыть глаза, опасаясь, что эта встреча и всё, что было после, лишь блаженный сон, но крепкие объятия и порхание губ по коже убедили его в обратном, и вот он уже спешил распахнуть ресницы, чтобы лицезреть Шерлока. Встрепанного, тёплого со сна и невероятно нежного. Они опоздали, не в силах разомкнуть переплетение тел, пока член Хана вновь не оросил семенем его истерзанное ласками немедне ночью лоно, пока самого Майкрофта потряхивало и сводило оргазменными судорогами. Брат помог ему привести себя в порядок после и одеться. Антею он оставил в столице для помощи Лорду Мориарти с близнецами, поэтому братьям Талли пришлось справляться своими силами. Менестреля они взяли с собой в столицу, и Лютик был в восторге о подобной перспективы — въехать в Королевскую Гавань в кортеже Короля. Особенно, вспоминая его предыдущий опыт, когда за стены города его вышвырнули чуть ли не за шкирку. И, кажется, гвардеец, который одарил музыканта первым подзатыльником в трапезной, негласно взял на себя обязанности мозгоправа шебутного и острого на язык парнишки. Майкрофт почти рассмеялся, когда на очередном привале он услышал рычащее "Лютик, блядь," когда менестрель в очередной раз чуть не вляпался в неприятности на ровном месте. — Кажется, они друг другу понравились, — Майкрофт тихо ухмыляется в кубок с вином, переговариваясь с Капитаном своей Гвардии, когда парнишка потирает затылок от очередного подзатыльника и обиженно смотрит на подчинённого Сэра Грегори, а после смотрит на брата. — Точно не хочешь поехать со мной в экипаже, любовь моя? — спрашивает он ещё тише, видя, как брат бодрился всю поездку в седле после их ночных развлечений, хотя сам Король считал, что это напрасные жертвы. Хан наказал своим людям отправляться обратно в Эссос и ждать его возвращения. И быть наготове немалому отряду, так что падать в грязь лицом ему было не перед кем. До Королевской Гавани они добираются в рекордно короткие сроки. Это первый раз, когда Майкрофт так надолго расстаётся с детьми, да и наконец показать им отца Майкрофт хотел не меньше, чем увидеть их и сжать в объятиях. К тому же, в Гавани их ждал Джим, оставленный на троне и над наследниками. Сердце Его Величества тепло сжалось, когда он вспомнил своего Паука, что преданной тенью всегда стоял за его спиной, готовый растерзать любого, кто хотя бы подумал помыслить что-то о Короле. Увидеть его хотелось столь же сильно, как и обрадовать вестью о том, что Шерлок всё таки выжил и выкарабкался, чтобы вернуться к ним. Они были в пути долго, но он пролетел незаметно для Шерлока, он спешил домой к детям и думал о том как же они его встретят, а как встретит его лорд Мориарти?! Майкрофт не вылезал из экипажа и не пытался ехать верхом, заезженный сверх всякой меры. Но гордый лорд Талли, Хан мятежных городов не мог себе позволить слабость, поэтому ехал наравне со всеми и изредка бросал злобные взгляды на Лестрейда, который нежно улыбался глядя на раздраженного младшего Талли. На стоянках, сэр Грегори подходил к его величеству, что бы справиться о самочувствии и все вроде было прилично, но Грегори объятый разбуженным пламенем в чреслах, постоянно тлеющим возбуждением флиртовал с Майкрофтом напропалую, с удовольствием наблюдая и блестящие глаза и соблазнительную улыбку, а уж когда король незаметно погладил его полувозбужденный член, то Грег был готов взорваться и завалить короля прямо в карете. Возможно эту перемену и заметил в глазах рыжеволосый искуситель, поэтому мгновенно отослал Грега по какому-то пустяковому вопросу. Шерлок был похож на кота, он ворчал на капитана стражи, но с удовольствием слушал комплименты, предпочитая мурчать на расстоянии. Но самим братьям скрываться не нужно было и поэтому Лютик зачастую наблюдал эти нежности, зачастую настолько интимные что все отворачивали взгляд, когда Хан ухаживал за своим мужем. Подстилая ему плащ на перевалах или накладывая самые вкусные кусочки, или нежно целуя руку. Все это было интимнее любого секса, это было личное, поэтому Гвардеец Геральт постоянно одергивал восторженного Лютика, давал легкие подзатыльники и ворчливо повторял, чтоб тот не пялился. Геральт вообще был мрачным, но Лютику чем то нравился. При въезде в Королевскую Гавань Майкрофт пересел на лошадь и они медленно поехали рядом с Шерлоком сквозь толпу. Люди забрасывали их цветами, кричали поздравления, цветные флаги реяли на ветру, значит кто-то позаботился предупредить Джима о том что Шерлок нашелся. Толпа пропускала их неохотно, любуясь королем и его заново обретенным мужем, но вот Красный Замок подпирает шпилями небо, а толпа позади и можно ускориться. Сердце в груди Хана, запыленное в степи, обожженное степным солнцем и гарью костров, бьется чаще когда видит на ступенях маленькую черную фигуру, замурованную в плотные черные одежды наглухо. Джеймс и раньше любил такое, но сейчас это было слишком. "Это траурное" осенило Шерлока, как и плотные черные одежды Майкрофта. Сердце сжалось от боли за родных людей, но он не мог повернуть время вспять, да и зачем, все равно было бы все только хуже. Джеймс стоял с непроницаемым лицом, с нечитаемым взглядом и сложив руки за спиной. Подросшая и похорошевшая Эвр стояла рядом с супругом, но детей видно не было. Шерлок спешился и помог спешиться Майкрофту в последний момент ловя его в сильные объятья. Конюший уводит их лошадей, а королевская чета следует вперед по ступеням, когда они равняются с Мориарти и сестрой, Джеймс безмолвно кланяется, а Эвр исполняет идеальный реверанс. Но потом обнимает братьев, грозится убить Шерлока, но все равно целует того в щеки. – Где дети? – спрашивает Шерлок первое, после приветствия. – У них сейчас послеобеденный сон, ваше высочество. – отвечает Джим прохладно и официально. Все они медленно и чинно идут по двору, а Джеймс информирует. Ваши покои готовы, туда доставлена горячая ванна и еда. Шерлок молча кивает, пока Майкрофт расспрашивает Джима о делах во дворце. Когда они остаются наедине с братом Шерлок спрашивает. – Что с Джимом случилось? Майкрофт дарит супругу ещё одну улыбку, прежде чем ответить на вопрос. — Думаю, наш Лорд Мориарти немного... ревнует, — тихо шепнул он, касаясь руки супруга и одним взглядом говоря, что им нужно будет исправить эту невольно возникшую оказию. Уже во дворце Его Величество застаёт во всю хлопочущую Антею, которая сияет как начищенный кофейник, который она каждое утро подаёт своему господину, а завидев вновь воссоединившуюся королевскую чету, принимается с двойным усердием погонять слуг. Видно, что девушка рада возвращению Лорда Талли как и все во дворце (даже упрямый Паук рад, хоть и очевидно обижен), и, сохраняя приличия, кланяется Королю и Его супругу, поздравляя с возвращением, но быстро возвращается к прерванным делам, получив на это дозволение, а чуть позже Майкрофт просит служанку провести брата до детских покоев. У них есть время до вечерней трапезы, которая, очевидно пройдёт пышнее, чем их обычные застолья. — Если они всё ещё спят, не буди их, а то Шерринфорд потом будет ворчать до ужина, что ему не дали выспаться, как положено, — напутствует он супруга. — А я пока прощупаю, насколько глубоко обида затронула моего Десницу. Майкрофт отпускает брата, озорно подмигнув ему с едва уловимой лукáвой усмешкой и, проводив взглядом служанку и явно заволновавшегося супруга, уходит на поиски спрятавшегося в одном из своих тёмных углов Паука, которого находит в Кабинете у королевских покоев. — Я решил... подготовить и перепроверить бумаги, что скопились за время Вашего отсутсвия, Мой Король, — Джим заводит беседу первым, как только Майкрофт появляется в дверях, но держится официально и даже чопорно, но отчего-то не поднимает головы и не смотрит в глаза, вопреки своему обыкновению держаться. Это и умиляет старшего Талли и тревожит, но он решает сыграть в эту игру. Они обсуждают дела чуть более вдумчиво, чем при встрече у ворот дворца, и когда Лорд Мориарти заканчивает свой доклад, он ещё раз поздравляет Его Величество с возвращением брата. — Джим, — Майкрофт останавливает Паука одной репликой, всё ещё сидя за столом, когда тот стоит на пороге кабинета и уже готов раствориться в коридорах и галереях Красного Замка. — Если ты не скажешь о том, чего хочешь, я могу лишь строить догадки, но не знать наверняка. — Я... и сам пока не пойму, Ваше Величество, — впервые Майкрофт видит, как его Десница тушуется, и это обращение к нему по имени тоже явно немного сбило непроницаемую маску с его лица отчего та съехала, открывая смятение. — Со мной такое впервые, позвольте мне ещё немного подумать. — Хорошо, Джим, только... не закрывайся. Ты важен. И нужен. Знай это. Можешь идти. Шерлок с тихой светлой радостью внутри смотрит на спящих детей. Две няньки сидевшие до этого в креслах и наблюдавшие за детьми тихо подскочили и так же тихо поклонились гостю которого привел Лестрейд. Сэр Грегори маячил сзади и тихо шептал "Мальчика с черными волосами зовут Шерринфорд. А девочку Мелисса" Хоть и близнецы с одинаковыми чертами лица, но они были совершенно непохожи друг на друга. У Шерринфорда черные слегка вьющиеся волосы, а у Мелиссы золотые с рыжиной пряди. Мальчишка был белокожий, а девчонка была загорелой, да еще вдобавок с заживающей царапиной на щеке. Шерринфорд сжимал легкое покрывало нежными маленькими ручками, а Мелисса раскрылась до пояса и лежала звездой выставив на обозрение исцарапанные ноги и побитые коленки. Насмотревшись он вышел так же тихо что бы не будить детей, хотя знакомые черты Майкрофта хотелось рассмотреть, а потом зацеловать, но дети бы испугались. – Что с Мелиссой? Она ведь принцесса, ее кто-то обижает? – первым делом спросил Шерлок у Лестрейда, на что тот усмехнулся и ответил. – Принцессу никто не посмел бы пальцем тронуть, просто за такой непоседой трудно уследить, а она частенько сбегает что бы попасть в неприятности, залезть на дерево, удрать в псарню щенят погладить или еще что. – Грегори тепло усмехается. – Она у меня запросила деревянный меч, ну я ей сделал маленький кинжальчик, так она с ним не расстаётся. Странно что не спит с ним. – А Шеринфорд? – Спрашивает Шерлок с небольшой болью в сердце, ведь Грегори отзывается о его детях с таким теплом, он видел их первые шаги, первые шалости и ему есть чем поделиться, а Шерлок пропустил это и ему только предстоит узнать своих детей. – Шеринфорд... Своеобразный... – Извиняющимся тоном говорит Грег и Шерлок тут же подбирается. – Что ты имеешь ввиду? – лорд Талли смотрит внимательно и остро, а Грег отвечает. – Он... Он чудесный, любознательный мальчик, но... – Но? – Шерлок спрашивает настойчиво, но Грег изворачивается. – Лучше узнай у Джима, он с ним ладит лучше чем я. – Хитрая шкура королевского Медведя, быстро ориентируется когда видит в коридоре идущего на них лорда Мориарти и буквально сбегает, оставляя Шерлока в растерянности. Джеймс провожает Лестрейда нечитаемым взглядом, а потом поворачивается к Хану и спрашивает учтиво, но холодно. – Я могу вам помочь, ваше Высочество? – а Шерлок теперь смотрит на миниатюрного маленького Джима и понимает, что да, он действительно ревнует. – Капитан королевской гвардии, сказал что о Шеринфорде я могу узнать из ваших уст... Десница. – Шерлок совсем немного добавил чарующих мурчащих ноток в свой голос, но Джеймс все ровно глянул на него и приподнял тонкую черную бровь. – Шеринфорд гений, он намного опережает своих сверстников, ему нужно обучение отличное от обучения Мелиссы. – Джеймс говорит чопорно и сухо, смотря мимо Шерлока. – Почему же? Разве Мелисса не похожа разумом на брата? – Шерлок мурчит немного более соблазнительно и наступает на Джима мелкими шажочками так, что королевский десница вынужден пятиться. – Мелисса обычный ребенок, ваше Величество и развитие принцессы, соответствует ее возрасту. – Так же сухо и чопорно говорит Мориарти. Его застегнутого на все пуговицы, закрытого на все замки, степной Хан загоняет как кот мышку, гонит в темные коридоры прочь из светлых анфилад. – А Лестрейд сказал что сын мой "Своеобразный". – Вкрадчиво сообщил Хан. Реакция Мориарти не заставила себя ждать, он вскинулся и с жаром зашептал, сверкая глазами. – Это Лестрейд "своеобразный", а Шерри чудесный! Милый! Непосредственный! Умный! Схватывает все на лету и читает взахлёб! – маска будто слетела с Джима и он от возмущения за своего паучонка, чуть не захлебнулся ядовитой слюной – Что бы там мог понимать этот меченосец?! Да Шерри... – в этот момент Шерлок нападает на Джима, застав его врасплох. Он целует его властно, но не жестоко. Удерживая жестко за подбородок и прижимая к себе за талию. Джим застыв в его руках, закаменев стоял не отвечая на поцелуй, но потом всё-таки растаял. Уперевшись руками в могучую грудь, он так и не смог оттолкнуть от себя своего лорда. – Я так скучал по вам... – шепчет степной Хан между поцелуями – Я так скучал по тебе Джим. – Мориарти слушает Шерлока не перебивая – После битвы, во время шумного празднества, во время поединка или в одиночестве, я думал как справляется Джим? Как там мои любимые люди? Спасибо тебе. Ты был рядом с Майкрофтом. Ты и Грег растили моих детей пока я был черт знает где. Спасибо мой дорогой. – Как сладко ты поёшь... – Шепчет разнеженый паук, не убирая рук с груди, мягко пощупывая стальные мышцы. – Лестрейд выглядит таким счастливым. И так недалёко пялится на твой зад, а уж когда ты ехал морщась от аллюра лошади, его улыбка могла затмить солнце. Мой лорд подставил этому солдафону задницу? – с угрожающими нотками зашипел Джим, но дождался только поцелуя и объятий. – А что, хочешь и ты побывать в моей заднице? – Игриво спрашивает Шерлок, а Джима аж передергивает всего от возбуждения. – Лягу перед тобой обнаженный, готовый, разведу ноги в стороны и бери меня как хочешь... Пока Майкрофт будет смотреть. – Шерлок соблазнять умеет и Джим целует его первым что бы заткнуть наконец лорда Талли, а потом свалить от греха подальше. Это был первый раз в жизни, когда Джим радовался маленькому члену, стояка которого видно не было. Шерлок заглядывает к Майкрофту, когда тот уже сунул нос во все дела и что-то быстро писал на пергаменте. – Майкрофт. Я требую твоего внимания. – с этими словами Шерлок бесцеремонно утащил брата на обед в цветущий сад, где им накрыли стол под цветущими деревьями. – Я видел детей. Они прекрасны. Но такие разные, Мелисса вся в царапинах, а Шерринфорд ангелочек, но меня встревожило, то что сказали о сыне Джим и Грег. Один в нем души не чает, а второй считает своеобразным.... — Разум Шерринфорда заточён не под мирские дела, — Майкрофт улыбнулся и, накрыв ладонь супруга, погладил её подушечками пальцев в успокаивающем жесте. — Это стало заметно довольно скоро. Он умён, безусловно, но ещё мал, и все знания, что он впитывает, производят на него неизгладимые впечатления. Его Величество ненадолго замолкает, когда они подходят к столу, накрытому на свежем воздухе, чтобы расположиться со всеми удобствами, и потом снова улыбается, смотря на брата. — Он умеет читать и считать, его пальчикам ещё трудновато держать перо, но он очень хочет научиться. Вместо сказок, на ночь Джим или Джон читают ему книги из личных библиотек, и он намного умнее, чем две трети обитателей Замка, на что не стесняется указывать тем, кто пытается его учить. Наверное, поэтому некоторые считают малыша Шерри своеобразным. Но так его можем называть только я и Джим, для остальных он непременно — Принц Шерринфорд. Озорная и счастливая улыбка не покидает тонких губ, пока он рассказывает Шерлоку об их сыне, а радость неприкрыто плещется в глазах, блестя ярче весеннего солнца. — А Мелисса настоящий сорванец, и десяти минут не проходит, как она, вся наряженная няньками, умудряется в лучшем случае перепачкаться как поросëнок, — Майкрофт коротко, но очень нежно смеётся, накладывая еду в тарелку. — Но она тоже не глупа. Та ещё выдумщица, напоминает мне кое-кого. Старший Талли снова смотрит на брата, и его улыбка становится ещё шире. — Они чудесные — оба, похожи на тебя, но Джим и Грегори несомненно внесли свою лепту в их воспитание, — Майкрофт прячет очередную усмешку за ободом бокала, прежде чем продолжить. — Они любят и принца, и принцессу, и дети их любят, но у каждого свой любимчик. Ты бы видел лицо Грегори, когда Мисси назвала его папой, а Джим, мне казалось, упадёт в обморок. Последнюю часть реплики Майкрофт произносит аккуратно, наблюдая за реакцией и лицом Шерлока. Это было сказано не в укор тому, что супруг пропустил рождение детей, а как раз наоборот, что пока его не было, Шерринфорд и Мелисса были любимы и не обделены вниманием, и о них было кому позаботиться. — Не могу дождаться, когда вы увидите друг друга, — он снова тянется к руке мужа, накрывая и чуть сжимая её в своей. — Мы рассказывали им о тебе. Они знают, что ты их отец, видели портреты, Мелисса уже собирается, когда вырастет, идти тебя искать, но... всё равно любопытно, как они себя поведут. Я и сам не сразу тебя узнал, пока мы не встретились глазами, моя любовь. – Не сразу меня узнал? Я так изменился? – Шерлок смотрит на брата, а у самого зрачки ширятся, глаза темнеют похотью и не наевшийся Шерлок будто блуждает в легком возбуждении. Майкрофт наблюдает за переменой в поведении супруга и из широкой и открытой его улыбка становится чуть лукáвой и соблазнительной: — Я помнил тебя немного другим, и степные ветра изрядно тебя припылили, моя любовь. – Я надеюсь что я все еще волную моего супруга как раньше. – Шерлок хрипло мурчит и протирается щекой о тонкую ладонь короля в своей руке. — Ночь нашей встречи должна была убедить тебя в этом, — Майкрофт ласково гладит брата по щеке, ведя подушечкой большого пальца по контуру острой скулы, а после соскальзывает им к пухлым губам, задевая сначала уголок, а после и нижнюю. Он уже хочет потянуться к супругу за поцелуем, но тут слышит крик гувернантки, которая пытается остановить Мисси. — Ваше Высочество, помедленнее! — слышится из-за ширмы садовых деревьев, и следом раздаётся задорный смех принцессы. — Идут, — старший Талли останавливается на полпути, не успев завершить свой манёвр, и, игриво приподняв брови, снова садится прямо как раз в тот момент, когда на дорожке к их веранде показывается их маленькая "делегация": Мисси придерживающая платьице с ленточками в прическе, которые к вечеру будут развиваться в растрепанных волосах, и Шерринфорд, чинно идущий рядом с сестрой. При виде детей Майкрофт поднимается из-за стола и выходит к ним, чтобы обнять. Мисси ожидаемо влетает в его раскинутые руки, не в силах больше изображать из себя приличную принцессу, а её брат всё же выдерживает свой шаг до конца, но обнимает отца так же крепко, подставляя улыбающееся личико под поцелуи. — Я так скучал по вам, мои крошки, — Майкрофт продолжает обнимать и целовать детей, наверстывая время в разлуке, а после, подмигнув им, оборачивается, чтобы посмотреть на брата. — Я хочу вас кое с кем познакомить. Он аккуратно отпускает близнецов из объятий и, поднявшись, протягивает к ним руки, чтобы они могли сжать его пальцы в ладошках. — Пойдем.