***
Приподняв подол юкаты, девушка бежала за кошкой, скользившей вперед, подобно тени. Подпрыгнув, питомица преодолела каменные ступеньки и побежала вдоль бамбуковой изгороди, замерев только на секунду, чтобы убедиться, что хозяйка следует за ней. Сэйери, уже совсем позабыв о ссоре со слугой, неукротимо гналась за маленькой беглянкой, заманивающей ее в неизведанную часть особняка. Они промчались мимо цукубаи, и кошка спрятала свой след в теневом проходе, ведущем к уголку дворца, где Сэйери еще не гуляла. Там, среди обильной зелени, девушка увидела большую деревянную дверь, украшенную резьбой. Она мельком огляделась вокруг. Ей казалось, что она уже исследовала владения Короля Проклятий вдоль и поперек, но это место раньше не замечала. Сэйери осторожно приблизилась к двери, заметив, что она закрыта не полностью, словно умоляя ее войти. Она сделала глубокий вдох, почувствовав, как любопытство победило осторожность. Решившись, она боком протиснулась в проход, оказавшись внутри. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к полумраку, царившему в комнате, и она, наконец, смогла рассмотреть тускло освещенное помещение, полное артефактов, оружия и других предметов, которые Сукуна собрал с полей битв. Страсть сильнейшего мага к коллекционированию трофеев не была секретом для его жены. В каком-то смысле, она попала в его руки при схожих обстоятельствах, но в реликварии оказалась впервые, надеясь, что позже ее любопытство не обернется против нее. Она шла мимо развешанного по стенам оружия, с интересом рассматривая каждую вещь. Бесконечное множество проклятых предметов вокруг заставило бы поспешить покинуть это место любого другого человека, но Сэйери уже научилась принимать увлечения мужа. Ее взгляд задержался на одном из мечей, прежде чем она краем глаза заметила его — Сукуна стоял в стороне, внимательно осматривая артефакт, который он держал в руке так, словно это была хрупкая драгоценность. Девушка подошла к мужчине, теперь она стояла совсем рядом, ближе, чем кто-либо другой за последнее время. Если бы она захотела, то могла бы дотронуться до него... Но она сдержала свой порыв. Сэйери чувствовала тепло, исходящее от тела Сукуны. Она была чуть выше его плеча, хотя и считалась высокой для девушки, и видеть, как внимательно он рассматривает предмет в руке, совершенно безмятежно, не обращая лишнего внимания на нее, оказалось чем-то успокаивающим. Сэйери шагнула вперед, но ее собственные противоречивые мысли сильно смутили ее, и она споткнулась о подол своей юкаты, ударившись головой о плечо мужчины. Сукуна среагировал мгновенно, словно она вот-вот упадет на каменный пол, а не слегка столкнулась с ним. Маг придержал девушку свободной рукой за талию, помогая сохранить равновесие. Он прижал к себе Сэйери и наклонился к ее порозовевшему лицу, позволив одной из его отросших прядей коснуться ее щеки: — Ты в порядке? — заговорил он неожиданно спокойным голосом. — Да, — тихо ответила Сэйери, подумав о том, что, наверное, со стороны она выглядит дурочкой. Девочка смотрела, как его улыбка стала шире, и он уже не смог удержаться, дразняще прошептав: — Значит, ты пыталась подкрасться? Сэйери замотала головой и зашевелилась в объятиях мужчины, пытаясь выбраться из его крепкой хватки. — Нет? — он отпустил ее, сохраняя на губах ухмылку. — Может быть, ты пришла сюда, ища меня? Рёмен уже понял, что его юная спутница обнаружила это место случайно, хотя колдуну было любопытно, чем девушка занималась до того, как забрела сюда. Король Проклятий заметил, как румянец сходит с лица Сэйери, и она медленно обводит комнату взглядом, рассматривая его коллекцию оружия и проклятых артефактов. Он немного отодвинулся, освобождая место, чтобы она могла осмотреться лучше, если захочет. — Откуда у Вас столько всего? — девушка внимательно посмотрела на нефритовые кинжалы, решаясь коснуться одного из них, чему Рёмен не стал протестовать: — Из самых разных мест, — маг встал рядом с ней, наблюдая, как она водит своими тонкими пальчиками по рукоятке клинка. — Некоторые предметы я нашел сам или получил в дар, а другие я отобрал у тех, кто меня раздражал. Это зависит от обстоятельств. Прямолинейность сильнейшего мага не удивила Сэйери, а только вызвала у нее почти незаметную улыбку. Ее внимательный взгляд задержался на артефакте, который Сукуна держал в руке во время того, как она приблизилась к нему. Рёмен заметил ее любопытство и понял, что Сэйери понятия не имеет, что это такое: — Камутокэ — его сила заключается в манипуляции молнией, — объяснил колдун, положив оружие на место. — Не в тех руках чересчур опасен. Он поймал себя на мысли, что не перестает восхищаться красотой своей жены. Белые, почти бесцветные волосы девушки блестели в свете солнечного луча, пробивавшегося в полумрак комнаты через маленькое окно. Она стояла рядом с ним, увлеченная предметами вокруг. По-началу, для него она была не более, чем один из трофеев в его огромной коллекции, но разве колдун мог подумать, что так сильно привяжется к этой юной особе? Проклятье внутри Сукуны снова пробудилось, требуя взять то, что принадлежит ему по праву, но он не хотел причинять девушке боль. Ему пришлось отвернуться, хотя волнение внутри нарастало. Эта клятва, этот брак — все пошло совершенно не так, как изначально планировал Король Проклятий. Он сложил руки на груди и шумно выдохнул, пытаясь найти себе оправдание и преодолеть легкое чувство вины. Он не сделал ничего плохого, так? Он не похитил девочку, не обесчестил, не убил ее жениха в сражении, разве она имела право требовать большего? Тем не менее липкое ощущение отказывалось растворяться в груди мага. Сукуна шагнул в сторону и открыл деревянный ящик, прошептав какое-то заклинание, пока девушка растерянно хлопала ресницами. Его внезапная перемена настроения озадачила ее, но еще больше она удивилась предмету, который маг достал из хранилища и ловко прокрутил между пальцев, прежде чем протянуть ей. Ее взгляд медленно прошелся вверх и вниз по изогнутой форме кинжала, рукоять которого колдун крепко сжимал. Она изучала узоры, вырезанные на ножнах и древке инструмента: — Это для тебя. — Для меня? — робко уточняет Сэйери. — Зачем мне это? Сукуна, сосредоточенный на кинжале, как будто не поняв ее вопроса, слегка выгибает бровь. Он молчит, подбирая правильные слова, прежде чем ответить: — Потому что это самая ценная вещь в моей коллекции. Девушка смотрит на сияющий, словно обсидиан, кинжал, и протягивает руку, чтобы принять подарок: — Почему он так дорог Вам? — спрашивает она тихим, но нежным голосом, в котором звучит искренняя заинтересованность. Рёмен улыбается и передает оружие в маленькую девичью ладонь: — Потому что только самая красивая женщина на свете заслуживает его. Сердце Сэйери забилось сильнее в ее маленькой груди, щеки загорелись, и она замотала головой, но маг не оставил ей права на отказ: — Возьми, — почти приказал он. — Прими, как подарок жениха своей невесте — подношение самой красивой женщине мира. «Вы слегка опоздали со свадебным подарком. На несколько месяцев», — шутливо шепнуло подсознание, и девушка улыбнулась супругу так радостно, как еще никогда не улыбалась: — Я не знаю, как Вас благодарить. О, Король Проклятий определенно знал, как Королева может его отблагодарить, и в его сознании возникла четкая картинка: он распахивает подол ее юкаты, прижимает спиной к стене, запястья девушки легко умещаются в одной его ладони. Он раздевается сам, разводит ее ноги в стороны, и Сэйери наконец-то полностью принадлежит только ему одному. Сукуна хотел бы выразить свои мысли, но вместо этого он лишь слегка пожимает плечами, игнорируя собственные фантазии: — Мне не нужно ничего взамен от тебя. Девушка рассматривает подарок, и в ее глазах читается очевидный вопрос, на который мужчина решает ответить: — Это уникальный кинжал, — он подходит ближе, кладет ладони на плечи Сэйери и слегка нависает над ней, предусмотрительно следя за тем, чтобы не оттолкнуть и не испугать ее. — Он сделан из кости лесного божества, и никто другой не сможет владеть им после того, как его однажды использует хозяин. По спине девочки пробежал холодок, когда она ощутила проклятую энергию, бурлящую внутри кинжала. Такой ценный артефакт попал ей в руки, и она пообещала себе навсегда сохранить его. Сэйери снова бегло осмотрелась, спрятав подарок во внутренний кармашек одежды: — Зачем Вам это место? — Зачем? — он повторил вопрос вслух, поправив выбившуюся из косы прядь волос девушки. — Мне это место не нужно, — он совершенно прав. Ему не нужна трофейная, он держит ее только из ностальгических соображений. — Я храню здесь воспоминания, это способ запомнить прошлое. От любопытства Сэйери придвинулась лицом к Сукуне так близко, что они чуть не столкнулись носами: — Но вы не говорите о прошлом, я думала, оно... мучает Вас, — с легким придыханием произнесла девушка. Он не смог удержаться, чтобы не рассмеяться в ответ. Она была права, но Рёмен не собирался признавать это: — Не совсем. — Я давно поняла, что Ваше имя ненастоящее, — произнесла Сэйери, чувствуя, как внутри нее растет волнение от тайны, которую она вот-вот собиралась раскрыть. — Кроме того, Ваши манеры: то, как Вы двигаетесь, едите, говорите, — прошептала она, как самый потаенный секрет, переживая, что их кто-нибудь услышит. — Люди низкого рода так не умеют. Сукуна почувствовал вспышку тепла внутри, когда Сэйери, по своей собственной воле, слишком близко оказалась к нему. Он улыбнулся, намереваясь похвалить бурное воображение девушки: — Я бы предпочел не... Он собирался продолжить, но вдруг мага захлестнула волна переживаний и сожалений. Мужчина опустил взгляд в пол, пытаясь игнорировать слова Сэйери и давно забытое чувство, поднимающееся внутри него. Мысли сильнейшего колдуна вернулись к его прошлому, к тому времени, когда его семья причиняла ему только боль. Рёмен не хотел говорить об этом прямо сейчас, не тогда, когда его очаровательная супруга была здесь, любопытно исследуя его реликварий. Сэйери хотела поговорить еще, ведь для нее не было лучшего момента, чтобы, наконец, узнать хоть что-то, выцепить хотя бы маленькую деталь о жизни Короля Проклятий. Однако вид его потускневших глаз вынудил ее умерить свой интерес. Сукуна вздохнул и немного расслабился, стараясь не выглядеть слабым и опечаленным перед женой. Он решил, что не против наградить Сэйери за проявленное остроумие: — Так ты хочешь знать мое имя, — небрежно бросил он, подтверждая ее догадки, будто это не было большим секретом. — Хорошо, но сначала, ответь мне. Девушка молчала, ожидая, когда Сукуна заговорит снова. Он выдержал неожиданно долгую паузу, нарочно создав напряжение вокруг. Мужчина шагнул вперед, и Сэйери пришлось чуть отступить, прижавшись спиной к холодной стене: — Что ты думаешь ждет нас дальше? — Это нелегкий вопрос, — она вздохнула, пытаясь подобрать слова, смотря на человека, теперь уже навсегда привязанного к ней судьбой. Рёмен спрашивал об их совместном будущем, о том, что ждет их союз, и Сэйери невольно вспомнила мужчину, продемонстрированного ей иллюзией. Сейчас, напротив нее стоит сильнейший маг, тот, из видения, но в то же время — другой. Более человечный, и девушке пришлось признать: Король Проклятий красив. У него сильное тело, неповторимая улыбка, выразительный взгляд. Его глаза — жаркое пламя страсти, алый цвет закатного неба, когда солнце в последний раз касается горизонта перед тем, как погрузиться во тьму. — Вовсе нет, — голос Сукуны звучал удивительно спокойно, и это взволновало Сэйери сильнее, чем если бы он кричал. — Ты не настолько наивна, чтобы полагать, что можешь игнорировать меня бесконечно, — он разместил ладони по обе стороны от нее, вынуждая девушку замереть. Щеки Сэйери вспыхнули от смущения, и тонкая нить возбуждения натянулась где-то глубоко внутри нее, не давая возможности убежать. Дыхание перехватило, она уже знала, что их ждет, даже если показанный ей вариант будущего был колдовством. Она верила, что Король Проклятий станет еще сильнее, а его жена получит власть, недоступную ни одной другой женщине, кроме нее: — Я не знаю, — ее голос звучал неуверенно. — Вернее, я не знаю, смогу ли я, — она остановилась, прежде чем набраться достаточно смелости, чтобы закончить: — Смогу ли я полюбить Вас. Сукуна задумался над словами жены, долго глядя на нее. До этого момента он скитался, в вечном поиске удовольствия, зациклившись на своей силе и собственном комфорте. Однако, присутствие Сэйери рядом изменило его: — Мне не нужна твоя любовь, — ответил он прямо, но мягче, чем мог бы, снова солгав самому себе. — Это слабость. Сэйери взглянула на мужчину с пониманием, неторопливо подбирая слова: — Напротив, — начала она тихим, но твердым голосом, — Влюбиться — это самое смелое, что можно сделать: отдать свое сердце и душу другому, — девушка следила за тем, какой эффект ее слова оказывают на мага, продолжая: — Только сильный человек способен признаться в собственных чувствах. Рёмен покачал головой, отмахиваясь от этих слов. В его глазах светилось отрицание, но он внимал каждому ее звуку: — Как можно доверять чувству, способному заставить сильнейшего совершать глупые поступки? — резко спросил он, слегка открывшись. — Я не могу себе этого позволить. — Быть уязвимым — не означает быть слабым. Слова Сэйери проникли в его сердце, словно лучи солнца сквозь облака. Сукуна вспомнил, как много раз чувствовал себя одиноким среди бесконечных сражений, но до сих пор не был готов до конца признать правоту девушки. Колдун слегка усмехнулся своим сомнениям, решив, что ответ жены его удовлетворил: — Я скажу тебе мое имя, — его взгляд блуждал по ней, задержавшись на губах. Он захотел попробовать их на вкус, и наклонился ближе, прошептав заветные слова. Сэйери покраснела и слегка приоткрыла рот, пытаясь сохранить стойкость на лице, но дыхание стало чаще и глубже. Мужской голос едва слышен, но этого было достаточно, чтобы волнение внутри нее возросло с новой силой. Одна из правых рук мага погладила ее щеку, а другую он завел ей за спину, ближе прижимая стройное тело к себе, вынудив девушку расположить ладони на его плечах: — Закрой глаза, — произнес он, улыбнувшись ее послушанию. Сэйери удивилась своей покорности и прикрыла глаза, как ей было велено. Она зашевелилась, гадая, каким окажется ее первый поцелуй, будет ли Король Проклятий настойчив или, может быть, отпрянет в самый важный миг, заставив ее просить о большем? Вопреки ожиданиям, Сукуна наклонился чуть ниже и коснулся ее подбородка. Сэйери вздрогнула, когда колдун мягко откинул ее волосы с плеча, заставив слегка наклонить голову, чтобы дать ему больше доступа. Горячие губы мужчины приложились к шее девушки, и она ахнула, ноготками впиваясь в его плечи. Маг целовал ее осторожно, но только в самом начале, вдыхая цветочный аромат, исходивший от ее тела. Рёмен провел губами вниз, прокладывая дорожку из поцелуев, обводя выступающие ключицы языком, не забывая крепко держать Сэйери на месте. Ее ладони медленно переместились на его затылок, и девушка прикусила губу. Сердце пропустило удар и она вскрикнула, когда зубы мужчины сомкнулись на ее надплечье. Она заскулила от внезапной боли, и, неизвестно почему, ее тело предало ее, расслабившись, позволив ей сделать глубокий вдох и ощутить приятное волнение. Словно в тяване с болью, вместо чая, растворили удовольствие. Смятение и нежелание принимать ласку Сукуны нахлынули на девушку с новой силой, в то время как мужчина становился все настойчивее, крепче сжимая ее хрупкое тело в своих объятиях. Сэйери приоткрыла глаза и покосилась на большие и крепкие руки мужа. Его предплечья были куда толще ее ног, и он мог легко сломать ее пополам, не прикладывая ни капли проклятой энергии. Сопротивляться уже не было смысла, да и не то чтобы Сэйери хотела... Но, слова, сказанные во время встречи с таинственным магом-телепатом, тогда, зимним днем, когда девочка еще не была в состоянии смириться со своим положением, вдруг пронеслись в ее затуманенном сознании:«Попробуйте подчинить Сукуну. Вы уже имеете над ним некоторую власть. Постарайтесь заставить его сделать то, чего он не захотел бы, и результат Вас удивит».
Она широко раскрыла глаза и задрожала, когда маг коленом раздвинул ее ноги, слегка приподняв подол ее юкаты. Слова советника отозвались эхом внутри, почти болезненно, как будто его магия, которая позволяла ему контролировать чужой разум, все еще действовала. Сэйери, крепче сжав плечи Сукуны и сглотнув волнение, тихо, но требовательно произнесла: — Нет. Король Проклятий замер. Он неохотно отодвинулся от девушки и посмотрел на нее так, словно она дала ему пощечину, звук которой эхом разнесся по помещению. Сукуна плотно сжал губы, внутри него все еще горело желание, но голубые глаза напротив красных не позволили ему бессовестно воспользоваться ситуацией. После недолгого молчания он отступил, освобождая девушку: — Испугалась? — Рёмен издал тихий смешок, вернув на лицо улыбку. Она медленно кивнула, когда точно была уверена, что он подчинился. Выходит, сильнейший маг готов считаться с ее мнением? Мягкая сила действует лучше любой другой, и Сэйери определенно усвоила это сегодня.***
Столичный воздух наполнился ароматом цветов и зрелых фруктов, как только зима утратила свою силу над природой. Рынок, окруженный вельможами и простым народом, пестрил яркими городскими красками, утопая в суматохе. Торговцы предлагали свежую рыбу, сладости, свитки, но мужчина остановился у прилавка с тканями. Он внимательно рассматривал шелк, украшенный роскошной вышивкой, хотя его глаза были наполнены печалью. Лорду Асано не нужно было поворачиваться, чтобы услышать перешептывания за спиной и ощутить взгляды народа, наполненные сочувствием и любопытством одновременно. Наряд Рэна, хотя и был проще, чем дворцовые одеяния, выдавал в нем человека высокого происхождения. Его внешность и благородные манеры не оставляли сомнений: он — дворянин. Предание о том, что Асано был вынужден отдать свою младшую дочь Сукуне в качестве жены, быстро распространилось. Аристократ и без того чувствовал себя подавленно, но люди все продолжали подходить к нему, задавая неудобные вопросы. Рэну больше не было так важно общественное мнение, как предчувствие того, что вот-вот нагрянет великое бедствие, от которого не будет спасения даже через тысячу лет. Сон. Видение, посетившее его ночью, не давало покоя: здания причудливых форм и размеров, одежда из незнакомых материалов, маги новой эпохи и, конечно, то самое бедствие — Сильнейший, чью мощь не превзойдет никто, разрушающий все на своем пути. Рэн никогда бы не поверил в то, что увидел. Ему хотелось считать ночной кошмар плодом длительных тревог и переживаний, если бы не шестиглазый колдун, внешне точная копия самого Лорда Асано, лишь на два десятка лет моложе. Даже юноша, в крепком теле которого сила Короля Проклятий окажется запечатана, не вызывал у аристократа столько удивления, сколько рождение человека, вобравшего в себя редчайшие техники семьи Годжо. Мужчина вздохнул, стараясь отвлечься от мрачных мыслей о будущем. В ямках его скул лежали тени, а бледная кожа, теперь уже белее, чем у его дочерей, казалась почти прозрачной. Рэн утомился, погрязнув в своих обязанностях, лишь бы перестать беспокоиться о Сэйери. Но чувство, что он должен предупредить ее и новоиспеченного зятя, пока еще отдаленно похожего на чудовище из сна, растекалось внутри, обвивая его отеческое сердце паутиной. Торговец с почтением предложил магу свой лучший товар. Рэн провел рукой по полупрозрачной ткани и кивнул, сделав выбор. Он быстро расплатился и уже собирался покинуть рынок, когда почувствовал прикосновение чужой руки к своему плечу. Проклятая энергия и боль, сдавившая виски, прошли сквозь тело лорда, и тот замер, не в силах пошевелиться. Эффект техники незнакомца оказался настолько мощным, что Рэн не успел полностью рассмотреть лицо колдуна, ловко миновавшего прилавки. Он заметил лишь блестящие черные волосы с синим отливом и шов вдоль лба. Этого было достаточно, чтобы Асано узнал того, кто стоит за всеми несчастьями и ужасами грядущей эпохи.***
— Кажется, кто-то разгадал мой грандиозный план. Губы древнего мага растянулись в улыбке, когда человек, внешне невозмутимый, но, судя по доносившимся до Кэндзяку мыслям, встревоженный глубоко внутри, аккуратно спешился с коня, позволив животному убежать. На мгновение, воздух наполнился напряжением; два взгляда столкнулись. Рэн намеревался что-то сказать, но его прервал тихий смешок, постепенно перерастающий в хохот. — Что смешного? — лорд Асано сурово обратился к человеку, чье безумие теперь казалось очевидным, крепче сжимая свою нагинату. Чэн Юншэн отступил назад и зажестикулировал, утирая слезы: — Ты бы видел свое лицо, — он постарался сдержать ухмылку, глядя на мужчину, обладающего способностью видеть будущее. — Если ты все осознал, Рэн Асано, то должен понимать, насколько бессмысленно противостоять мне. — Я не знаю, чего ты добиваешься, но я не позволю вовлекать в твои гнусные замыслы мою дочь, — последние слова он произнес особенно четко. Угроза, зазвучавшая в голосе мага, раззадорила Кэндзяку, и он слегка склонил голову на бок, ответив наигранным волнением: — Ты не знаешь, чего я добиваюсь? Но ты же видел сам, — он пожал плечами, словно рождение сосуда Сукуны и весь этот хаос было чем-то, что мог понять даже ребенок. — Что касается твоей доченьки, — Кэндзяку придвинулся к Рэну так близко, что они почти соприкоснулись, хотя его оппонент стоял, не шелохнувшись. — Ты узнал его, значит, должен был догадаться. Рэн стиснул зубы и сильнее сжал рукоять своего оружия так крепко, что мог бы сломать его, вложи он достаточно проклятой энергии: — Не говори мне, что... — Можешь не продолжать. Я и так тебя прекрасно слышу. — Какова твоя цель? — Мое намерение состоит в том, чтобы полностью перестроить текущую структуру проклятой энергии и добиться истинной эволюции, — Чэн Юншэн ответил с легкой улыбкой, следя за блуждающими мыслями беловолосого мужчины. — Зачем это тебе? — его глаза сузились сильнее, но в ту же секунду снова расширились от удивления. — Ты правда хочешь знать? Я покажу тебе, Рэн Асано... Он высвободил из рукава ханьфу свою руку и протянул ее Рэну, будто в ней уже было что-то необычное. Однако тусклый свет луны обнажал обычную человеческую ладонь, протянутую навстречу другому человеку. Тут Кэндзяку взмахнул вторым рукавом ханьфу — и его рука взлетела вместе с этим взмахом в темноту — так резко, что Асано мог бы жестоко поплатиться, будь это атакой. — Что ты... — Смотри, смотри, — взбудоражено заговорил древний маг, протягивая обрубок еще ближе. Из сочащейся кровью пустоты проросла блеклая кость, а в следующее мгновение ее полностью обвили плоть и кожа. Кэндзяку протягивал, как ни в чем не бывало, совершенно целую руку: — Смотри, Рэн Асано, на что способна проклятая энергия! — вскричал он, — Ты знаешь, что проклятым духам совершенно не нужна обратная проклятая техника, чтобы исцелять свои раны? Ты знаешь, что они не умирают от потери крови? Знаешь, им вообще не нужна никакая кровь — они способны воссоздать себе практически все тело просто благодаря своей проклятой природе. Способен ли обычный, грязный, слабый человек сделать такое, Рэн Асано?! Проклятая энергия — способна! Способна на невозможное! И все это — в руках одной Тэнген. Она как никто другой осознает потенциал проклятой энергии, но никогда не поделится этим, потому что боится. А все, чем приходится довольствоваться нам, простым магам — это амулеты, бантики и фокусы, жалкие имитации! Представь, какое будущее мы теряем! Духи, монстры — даже ками — мы можем обуздать это все! Но до тех пор, пока Тэнген не сделает шаг навстречу свету — пока мы не заставим все человечество сделать шаг навстречу свету — пока тусклая луна на этом небе не станет пылающим солнцем — мы так и будем блуждать в темноте! А я просто хочу прекратить эти блуждания, Рэн Асано, только и всего. Рэн слушал с тревогой, предположив, что его сон, возможно, показал не все, и что страсть и безумие Кэндзяку, которые еще только набирали обороты, могут привести к новой эпохе страданий миллионов и даже миллиардов людей: — Ты не можешь предсказать последствия этой так называемой эволюции проклятой энергии, — ответил лорд непреклонно. — Ты неизбежно столкнешь всех нас с великой трагедией. — Трагедии — это неотъемлемая часть мирового цикла, хаос — это сущность мира, то, что движет его вперед, — кажется, Кэндзяку немного разочарован тем, что его объяснение не произвело никакого эффекта на Асано. — Не стоит делать вид, что ты можешь что-то противопоставить мне. Колесо судьбы уже запущено, и мы должны принять это как данность. Рэн напрягся, и его взгляд скользнул по извилистой дороге, проходящей через густой лес и зеленые рисовые поля. До дворца Короля Проклятий оставалось ровно полпути, и он собирался предупредить его и Сэйери, но уже не был уверен, успеет ли. «Я не должен был позволить Сукуне забрать ее», — услышал Кэндзяку, вдоволь забавляясь решимостью Асано, выставив посох вперед: — Вижу, ты переживаешь за свою дочь, — древний маг ответил мыслям дворянина, отводя оружие в сторону, по-видимому, предупреждая оппонента о скорой атаке. — Не стоит, я о ней хорошо позабочусь. Кто знает, может, она однажды увидит во мне утраченного родителя? Ответом лорда был наполненный ненавистью взгляд, обращенный к противнику, чьи глаза горели диким огнем. Кэндзяку двинулся первым — непредсказуемо и быстро, подобно молнии, намереваясь нанести первый удар, как вдруг его оппонент... Исчез. Колдун замер, через мгновение почувствовав, как его левое плечо пронзило острие нагинаты Рэна. Боль распространилась по телу, и он медленно повернул голову, встретившись взглядом с мужчиной. Серебро его волос сверкало под лунным светом, и его образ вместе с оружием снова стал проявляться: — Тебе никогда не понять, на что способен отец ради своего ребенка. — Ну и ну... — древний маг слегка поморщился. — Иногда от кровных уз нет толку, не слышал об этом? Рэн ничего не ответил. Он намеренно повернул острие внутри плеча соперника, вызвав у того низкий болезненный стон, снова растворившись в темноте. «Его мысли что, исчезают для меня вместе с ним?!» — глаза Кэндзяку сузились. Он оглянулся, пытаясь предсказать, откуда Асано нанесет следующий удар, и, когда тот снова проткнул его тело, на этот раз бедро, до китайского посла наконец-то дошла суть способностей дворянина. «Понятно, невидимость. Он становится видимым только во время атаки. Кроме того, его разум в этот момент также недоступен для вмешательства». Чэн Юншэн, глядя на то место, где только что стоял Рэн, решил, что должен нанести урон магу до того, как тот станет невидимым. И у него была идея, как это сделать. Он еще немного подождал, а затем быстро взмахнул своим посохом и рассек воздух. В это время Рэн наблюдал за происходящим со своей позиции, не зная, каким будет следующий шаг соперника. Кэндзяку, вновь стоя неподвижно несколько секунд, поднял посох вертикально и начал вращать им, создавая колебания в воздухе. Колдун внимательно следил за малейшими движениями, которые могли означать приближение лорда Асано. В какой-то момент он ощутил легкое колебание позади своего правого плеча. Мужчина резко развернулся и со всей силы атаковал, почувствовав, что попал. Рэн мгновенно стал видимым, и Кэндзяку заметил, что попал оппоненту в область ребер. Его силы оказалось достаточно, чтобы сломать их, и он снова расплылся в улыбке, догадавшись о втором условии проклятой техники Асано: он становится видимым, если получает урон. Дворянин даже не поморщился, стерпев боль. Он замахнулся, вложив в удар больше проклятой энергии, когда понял, что противник раскрыл его способности. Однако Кэндзяку удалось отскочить назад, хотя внезапная агрессия мага застала его врасплох. Он отошел на некоторое расстояние от Рэна, сохраняя бдительность. — Сбегаешь? Трус, — Асано снова исчез. Чэн Юншэна не задели слова мужчины, он хихикнул, покачав головой: — Я не сбегаю. Мне просто нравится сражаться с умом. Колдун оставался неподвижным недолго, снова начав раскручивать посох, почувствовав колебания напротив себя. Кэндзяку удалось заблокировать мощный удар собственным оружием, хотя его посох слегка сместился. Древний маг был способен устоять на ногах, но Рэн, уже ставший видимым, надавил на оружие оппонента своей нагинатой, намереваясь сдвинуть его с места. Кэндзяку сильнее сжал рукоять посоха обеими руками, ощутив, как нагината медленно опускает его вниз. Он попытался поднять свое оружие вверх, но силы и проклятой энергии у Асано, к его удивлению, оказалось достаточно, чтобы маг начал терять равновесие. Он оттолкнул Рэна, заставив его нагинату слегка отодвинуться. Асано отвел оружие, пытаясь нанести Кэндзяку удар острием, но колдун отклонил верхнюю часть тела назад и ему удалось увернуться. Звук лязгающего оружия заполнил пространство, и оба колдуна двигались быстрее, но Рэн начинал терять бдительность. Отсутствие многолетней практики дало о себе знать: он наносил удары один за другим и атаковал почти в лоб, не давая таким образом невидимости активироваться. Небрежность атак Рэна не скрылась от пристального взгляда Кэндзяку. Он прищурился, понимая, что, возможно, это его шанс: — Скажи мне, — маг улыбнулся, в дразнящей манере. — У тебя, случайно, не было сына? Рэн собирался отклонить вопрос, когда в его глазах вспыхнули воспоминания, и выражение его лица смягчилось: — Пятнадцать лет назад мой сын был убит проклятьем, — они отступили друг от друга, не опуская оружия. — Что за вопрос? — Проклятьем? Ты уверен? Улыбка и отвратительные игривые манеры противника вызывали у лорда еще больше призрения. Совершенно сбитый с толку Асано, осознав, к чему клонит древний, побледнел: — Это был несчастный случай... — Нет-нет, это был не несчастный случай и не совпадение, — начал Кэндзяку, ухмыляясь и посмеиваясь, совершенно безмятежно раскрывая мужчине страшную тайну. — Сион Асано обладал большим потенциалом в магии, но он мне мешал. — Зачем? — спросил мужчина низким и хриплым голосом, но его голубые глаза по-прежнему смотрели на оппонента. Его сыну только исполнилось пятнадцать, когда он умер от проклятья при неудачном стечении обстоятельств... Так думал лорд Асано. — Ты еще не понял? Или ты действительно думал, что ты единственный, кто способен заглядывать сквозь время в вашей семье? Как и ожидалось, Рэн, не справившись с гневом, снова набросился на Кэндзяку, однако колдун быстро среагировал. Нагината едва не задела его, но ему удалось заблокировать удар, а затем, зайдя за спину соперника, коснуться плеча мужчины. За долю секунды древний маг успел применить свою проклятую технику и мощным ударом выбить оружие из рук Асано. Ловко используя эту возможность, он занес нагинату и ударил прямо в грудь оппонента, не сумевшего уклониться. Острие прошло насквозь, с треском разбив золотой кулон на шее лорда. Изо рта полилась алая кровь, скатываясь на землю. Мужчина понял, что его сердце задето и он умрет в любом случае, даже если применит обратную технику. Он поднял взгляд на Кэндзяку, резко вытащившего нагинату из раны, желая заставить Рэна мучаться как можно дольше. Дворянин упал на колени, едва сохранив сознание, пока человек, нависающий над ним, смеялся во весь голос: — Кажется, ты говорил что-то об отцовской любви? Посмотри, куда она тебя привела, — древний маг наклонился ближе, обратив внимание на сломанный кулон. Он протянул руку и сорвал с шеи лорда фамильную драгоценность. — Тебе это больше не понадобится. Асано, приложив ладонь к груди, собирался возразить и потребовать вернуть украшение. — Не утруждай себя, я и так слышу всё, о чем ты думаешь, — Кэндзяку снова выпрямился, все еще держа в руках нагинату, и занес ее прямо над шеей Рэна. — Не волнуйся, я присмотрю за твоей дочерью. Молниеносным движением колдун рассек воздух своим оружием, а затем раздался звук. Резкий лязг стали о кость.