***
Воскресенье. Основная гонка. Из-за аварии Лекса теряет баллы, которые могла набрать, дойдя до финиша, но не теряет право участвовать в гонке. Расследуя происшествие, стюарды вынесли решение, что в столкновении болидов Феррари и Хонды вина на стороне второго. Гриффин не дисквалифицирована, но оштрафована на десять секунд, лишаясь места на стартовой решетке. Лекса же законно занимает второе место, так как имея большой отрыв от соперников, она бы бесспорно финишировала на второй позиции. Лекса удовлетворена, но считает, что пилота Хонды всё-таки следовало дисквалифицировать как максимум за грубое нарушение, и как минимум за неуважение к сопернику. Оперевшись о столик, Александрия смотрела на своё отражение в зеркале. За пределами комнаты отчетливо слышался обезумевший гул болельщиков, наполненный восторженными криками, аплодисментами и бурей эмоций от заводившихся кумиров. Еще громче этот шум становился на фоне рева двигателей при старте гонки. Она не должна облажаться. Не сегодня. Никогда. За пол часа до старта, Лекса решает выйти из своей комнаты к своему болиду, оценивая ремонт корпуса и переднего крыла. Тут как некстати оказывается второй пилот, замечая свою напарницу. – А вот и наша скандальная звезда! – улыбаясь во все тридцать два, Дэвис крепко сжимает каменные плечи, пристраиваясь сбоку. Оба пилота смотрят на отполированный, точно как новенький, ослепительно ярко-красный болид Феррари. – Ну, как тебе? Механики потрудились на славу, а? Лекса ведет плечами, скидывая чужие руки. Болид и правда выглядел шикарно. Без единой царапины. Никаких следов аварии, как если бы ей и правда доставили новенькую модель. Лекса жмёт пару мимо проходящих рук, приветствуя членов команды с натянутой улыбкой. В пол оборота к напарнику, Лекса интересуется: – Что, журналисты опять раздувают из мухи слона? – Не то, чтобы... – Дэвис рассматривает свои, покрытые бесцветным лаком, ногти. – Знаешь, я почти ревную. Попадать в передряги это ведь моя фишка. К тому же, – он насмешливо переводит взгляд на Лексу. – Хонда? Правда? Тебе не жалко себя? Я имею ввиду, с них же нечего поиметь. Лекса вопросительно выгибает бровь. – Вот возьмём, к примеру, Беллами Блейка и Эвана Хамфри, пилоты из популярных команд, бывшие друзья, оба молодые, и многообещающие преденденты на победу, парня. С детства уважительно относились друг к другу на трассе. Но, для ясности. Нужно понимать, что Формула-1 — это в первую очередь про соперничество, а не дружбу. Не стану напоминать, ты сама знаешь про их скандальный инцидент. Один пропускал другого. Команды теряют очки, в следствии, автоматически право участвовать в кубке конструкторов.. Лекса слабо качает головой. Она помнила эту историю. Руководители Мерседес и Астон мартин стали замечать подозрительные уступки на трассе, как с одной стороны, так и с другой. Кто-то даже выдвинул такую теорию: будто бы в субботу Хамфри уступал Блейку, а в воскресенье Блейк уступал Хамфри. Итак, сменяя друг друга, они более менее шли рядом по количеству очков. В двух командах всё больше возникало споров по этому поводу. Даже если они и помогали друг другу набрать очки, то от этого страдали их команды, особенно вторые пилоты. Первое время Лекса была ошеломлена происшествием. Она долго анализировала их поступок, но пришла к выводу, что ни за что не пошла бы на такое подлое предательство. Лекса была верна своей команде. И благо она имела хорошие отношения со вторым пилотом. Хуан Дэвис, наверное, был единственным среди всех пилотов, кто не презирал Лексу из-за пола, считая достойным соперником на трассе. –…Блейку угрожают вылетом из команды, Хамфри и вовсе — выпереть из Формулы. Один предал другого, начались разбирательства, разрослись сплетни, поднялась такая шумиха… – Как их история связана со мной? – На прямую. Послушай, ты первый, ведущий пилот Феррари, самая, не побоюсь этого слова, популярная девушка Формулы-1. – Единственная, – поправляет Лекса. Единственная - не равно популярная. – С недавних пор нет, – лукаво возражает Дэвис. Его рука ложится на плечо Лексы, а лицо быстро мрачнеет. – Мне бы хотелось уберечь тебя от дурной славы. Команда Хонды всё больше теряет свою узнаваемость, известные бренды расторгают с ними контракты, и по секрету, – он наклоняется, переходя на шепот. – Я тут слышал, что из-за недавнего скандала бывшего пилота, от них хочет уйти крупный спонсор. Не знаю, сколько они ещё продержатся на плаву, но, думаю, тебе лучше не связываться с ними. Эти говнюки не совсем честно играют, боюсь, твоя репутация может пострадать из-за них. Дэвис определенно драматизировал в данной ситуации. На трассе всякое случается. Вчерашняя авария тому пример. Очередное столкновение. Никакой критики. Все живы и здоровы. Хлопнув по плечу второго пилота, Лекса произносит с ухмылкой: – Если ты решил избавиться от меня, то этого не произойдет. – Рад слышать, что ты не собираешься сдаваться, – слабо улыбаясь, произносит Дэвис. – Я уверен, ты порвешь этих говнюков в суде. Стоп. Подождите. – Готовность двадцать минут, – предупреждает команда. – Наконец-то! – запыхавшись, со спины отзывается Анья. Наставница и по совместительству PR-менеджер Лексы. – Я тебя везде обыскалась, – она хватает её за руку, поспешно уводя за собой. – Нам срочно нужно с тобой поговорить. Хонда собирается оспорить решение стюардов, но, помимо этого, их пилот собирается подать на тебя иск. Анья тараторит так быстро, что Лекса едва успевала за сутью её слов. – Подожди, в суд? – на всякий случай переспрашивает Лекса. – Да, Лекса, в суд! – Анья резко останавливается, открывая первую попавшуюся свободную комнату. Но перед тем, как зайти внутрь, Анья оборачивается и серьезно спрашивает. – Скажи мне только одно: ты правда угрожала пилоту Хонды? Какого. Мать его. Чёрта. – Нет! – возбужденно восклицает Лекса. – Ч-что.. Это.. Конечно же я этого не делала! Анья облегчено выдыхает. – Это я и хотела от тебя услышать. Дверь закрывается. До начала гонки пятнадцать минут.***
Мощные моторы рычат, рёвы двигателей наполняют воздух. Болиды стартуют с максимальным ускорением. Переднее крыло почти касается асфальта, Лекса рывком раскачивается вперед, разгоняя болид до высоких скоростей за считанные секунды. Гоночные машины пролетают с сокрушительными скоростями, сотрясая воздух мощной отталкивающей волной. Свист ветра смешивается с ревом моторов. Пилоты сталкиваются с воздушным сопротивлением, пытаясь удержать устойчивость болидов на высоких скоростях. Маневрируя между собой, пилоты стараются минимизировать силовой барьер. Феррари с легкостью преодолевает высокие скорости, входя на длинные прямые. 257 км/ч. Лекса знала эту трассу. Как и многие другие. Поэтому не сжалится и разгоняет свой болит до двухста восьмидесяти километров. – Роан примерно в пяти секундах от тебя. Увеличивай свою скорость. Попытайся обогнать его. – Хорошо. Попробую. Лекса снижает скорость перед поворотом, следуя прямо за Роаном. Открывается короткая прямая. Она пробует выйти из-за него, но Роан закрывает её ещё до того, как та попыталась бы его обогнать. Болиды мчатся по трассе с сверхзвуковой скоростью. С максимальной точностью и уверенностью, Астон мартин не оставляет шанса Феррари на сражение. Лекса едва ли нагоняла его. Чтобы совершить обгон, ей пришлось бы разогнать болид выше трёхста километров. Лекса любила вызовы. 305 км/ч. Феррари демонстрирует невероятное мастерство пилота и техническую превосходность болида. Безупречно маневрируя на поворотах, выходя на длинные прямые, Лекса будто бы собиралась потянуть на себя руль, взлетая. 317 км/ч. Прямые участки создавали идеальные условия для рекордных разгонов. Лекса преодолевала каждый километр с захватывающей страстью. Самый бешенный секс не сравнился бы с тем, с каким вожделением она увеличивала скорость своего болида. 329 км/ч. Феррари вырывается вперед, на равных мчась по прямому участку с Астон мартин. Лишь на секунду, Лекса позволяет себе обернуться на Роана, будто бы ей хватило этой миллисекунды, чтобы прочесть его мысли. Лекса хочет войти в поворот первой. И она это делает. Астон мартин не рискует перед поворотом, уходит назад, отдавая преимущество Феррари. – Молодец, Лекса! Да! Постарайся удержать свою позицию. Не сбавляй скорость.***
Лекса не думает об этом. Старается не думать, но мысли всё равно не оставляют её в покое. – Послушай меня внимательно, Лекса. После гонки ты должна дать интервью. Провокационное интервью. – Что? – вскакивает Лекса. – Я не стану этого делать! – Тебе придётся, – с нажимом говорит Анья. – Я уже поговорила с Гарринсоном. Он готов бороться за тебя. – Ч-что.. Да что, мать твою, здесь происходит? Чтобы там ни наговаривала команда Хонды – это враньё. Ты знаешь меня с ранних лет, Анья. – Знаю. Знаю, Лекса. Гарринсон уверен в твоей невиновности, хорошо, вся команда на твоей стороне. – Но, тем не менее, ты просишь меня дать провокационное интервью. Дать всему этому огласку. – У тебя огромная фан-база. Мы должны как можно больше людей привлечь на твою сторону. Ты знаешь, как это работает. Огромные заголовки, длинные посты в Твиттере, новости по телевидению. Хонду сотрут в порошок. – Это грязно, Анья. – Знаю, Лекса. Послушай. Я никогда не настаивала на том, чтобы ты давала интервью, никогда не просила участвовать в рекламных роликах, посещать мероприятия… Но сейчас это просто необходимо. Пожалуйста, – просит Анья. – Это привлечет ко мне огромное внимание. Ко всем нам. Вместо этого мы могли бы просто нанять хороших адвокатов и закрыть дело ещё до того, как оно началось. – Это не совсем так. Лекса нервно усмехается. – Не совсем так? – У них есть свидетель. – Свидетель? – Врачи, что осматривали вас. Хонда подкупила одного из них. – Твою... Блять. Лекса не любила выражаться, но это было её пределом. – Ты должна дать интервью. – Разве меня не должны отстранить из-за этого от гонок? То есть, я имею ввиду, судебное разбирательство - это серьёзно. – Ты же никого не трогала, – пристально наблюдая за Лексой, отвечает Анья. – Конечно нет! – Тогда тебе не о чем беспокоиться. Дашь интервью и разбирательство не затянется более одного заседания. Обещаю, мы успеем разобраться во всем к следующему уикенду. Лекса садится обратно на диванчик. Она думает. Коулманн не могла позволить Хонде очернить свою репутацию. Очернить себя. Помешать в достижении главной цели её жизни. Хонда вела нечистую игру, хуже, если бы Лекса воспользовалась своей популярностью. Феррари съезжает с гоночной трассы на пит-лейн. Когда голову пилота забивают разные мысли, это, несомненно, плохо сказывается на его результатах и команде в целом. Пилот не должен думать во время гонки. Высокая концентрация и интуиция – это всё, что ему дозволено. Лекса подъезжает к группе механиков, приготовившихся заменить её шины. Секунда. Две. Три. Болид опускается на асфальт, механики отстраняются от машины, табличка «стоп» поднимается вверх. Лекса жмет на газ, срываясь с места. В это же время Хонда торопится выехать с пит-лейна. Соприкосновение. Передние колеса и крыло целы. Лекса смотрит на того, кто её толкнул, и её кровь вскипает за считанные секунды. Агония ярости подступает к горлу, шея будто бы воспламеняется. Кларк поворачивается к Лексе с округленными глазами. Правда та не могла увидеть этого за защитным шлемом. Гараж Хонды находился буквально через МакЛарен от гаража Феррари. Из-за столпотворения людей, спереди ничего невозможно было увидеть. Кларк выезжала из бокса, как и положено, с осторожностью оглядываясь назад. Дорога впереди была чиста. Кларк даже не успела понять, откуда вылетела Феррари, Лексы определенно не было там секунду назад. Тем не менее, Феррари и Хонда продолжают ехать параллельно друг другу. Кларк следовало бы пропустить Лексу, как минимум потому, что уступала той на целый круг. Те, кто опережал, бескомпромиссно занимали лидирующую позицию. Но Хонда не останавливается, более того, она пытается закрыть дорогу Феррари. Кларк так часто смотрит в сторону Лексы, когда та, взглянув на неё лишь раз, ударяет педаль газа в пол, проскальзывая в мизерное пространство. Идиотка. Дура. Сумасшедшая. Руки напряженно ударяются об руль. Феррари разгоняется до максимума, стараясь уехать как можно дальше. Астон мартин рискует прожжённой резиной, нагоняя Феррари за счёт пит-стопа. Соперник некоторое время юлит за красным болидом, выбирая удачный момент. Прямо перед поворотом, уверенно увеличивая мощность двигателя, Астон мартин резко выходит вперед, перед передним крылом соперника. Лекса становится на вторую позицию. На хвост Феррари садится Мерседес. Мерседес и Хонда. Лекса не понимает, что творится в голове пилота Хонды, соревнуясь с ними. Она может помешать не только им, но и тем, кто находился позади неё. Это вопиющее, грубое нарушение правил. Коулманн обязательно упомянет об этом в интервью. Болиды рвут воздух на высоких скоростях, промелькая через множество препятствий на трассе, создавая захватывающую атмосферу борьбы за первые места. Скорость увеличивается, стрелки на спидометрах стремительно поднимаются вверх. Мчась с бурной скоростью, пилоты совершают дерзкие обгоны, проделывают точные уклоны, мелькают бок о бок, сражаясь за каждый миллиметр трассы. Перед зигзагообразной дорогой, Лекса пытается скинуть скорость, но чувствует, что с тормозами что-то не так. Она не могла сказать что конкретно, но ей приходится давить на тормоз до упора, чтобы скинуть скорость. Только этого ей не хватало. – У меня что-то с тормозами, я не чувствую их. – Хорошо, я тебя услышал. Мы проверяем, что не так. Прижмись к обочине. Не разгоняйся пока. Это «не разгоняйся» бьёт по Лексе сильнее, как если бы ей сообщили новость о смерти близкого человека. Во время гонки многое что может произойти. Пилот должен стойко принять сложившуюся ситуацию, не опустив руки раньше времени. Лекса умела с этим бороться. Были и поломки, и аварии, и сход с трассы. За последние пятнадцать лет карьеры, с Лексой многое что случалось, но как бы она не старалась удержать в себе разочарование в очередной неприятной ситуации, её уверенность всё равно пошатнется. Что-то всё равно будет давить изнутри, причиняя дискомфорт. – У тебя заели тормоза, Лекса. Боюсь, тебе придется выбыть из гонки. Осталось три круга, мы не успеем так быстро починить машину. Мне жаль. – Чёрт! Проклятье. Всего несколько секунд Хонда идёт вровень с Феррари. Лишь на мгновение Кларк переводит взгляд на Лексу и уносится вперед, оставляя её позади. Поражение. Это было оно. – Возможно ли… Могу ли я завершить гонку? На некоторое время в наушнике повисает тишина. – Если ты этого хочешь. Лекса хотела. Желала всем нутром.