Бледный Принц

      Коленка больно саднила. Капли крови стекали по ноге, оставляя на полу след из чёрных пятнышек. Ну и пусть! Да пускай хоть вся вытечет! Ему всё равно! Может, хоть тогда эта гадина оставит его в покое! А ещё лучше, пусть вообще сдохнет! В глазах уже предательски пощипывало. Нет! Он лучше умрёт, чем разревëтся перед ней! Перед этой Дрией! Он со злостью размазал кровь по ноге и помчался по коридору. Дрия что-то кричала ему вслед, но он обхватил руками панцирь, чтобы не слышать. Мимо проносились слуги. Они удивлённо застывали на месте и таращили на него круглые глаза. Глупые лупоглазые жучишки!       — Мама, мама! — Он с облегчением вскрикнул, завидев мать, которая неторопливо прогуливалась вдоль лоджии, легко касаясь цветов, что бледными гирляндами свисали с потолка.       Мать обернулась на голос. Голубые глаза округлились, ветви качнулись. Он домчался до неë, прыгнул ей на грудь, и тут же дал волю слезам.       — Что случилось, сынок? — Мать нежно оплела его своими ветвями. — Чем ты так расстроен?       Бледный Принц всхлипнул.       — Это всё Дрия! Она говорит, что я — слабак, ничего не умею, ни на что не способен, и бьёт меня ракушечным гвоздём!       — Ах, бедняжка, — мать вздохнула, — Дрия строга, тут спору нет...       Строга?! Принц почувствовал, как челюсти заскрипели от злости.       — Да она злая, как колючка! — в праведном негодовании вскричал он.       — Она просто верит, что ты способен на большее. И хочет сделать тебя лучше.       — А я не хочу! Не желаю её больше видеть! Никогда!       Он крепко вцепился в ветви, что плотной сеткой обвивали его. Такие тёплые, мягкие, чуть светящиеся в темноте... Он больше не хотел покидать это уютное гнездо. Никогда. От того, ещë ужасней показались ему предстоящие тренировки. Всё было так хорошо, но потом появилась эта Дрия! Словно жуткий бледный монстр, выползший из страшной сказки. Ну за что ему такое наказание! Чем он провинился?! Это так несправедливо! Ему вдруг стало так грустно и обидно, что он зарыдал навзрыд, прижимаясь к матери.       — Ну-ну, полно тебе, дорогой... — Она успокаивающе гладила его ветвями по панцирю. — Тебе нужно готовиться. Ведь когда-нибудь и ты станешь рыцарем...       — Что... что, если я не хочу становиться рыцарем? — запинаясь, сквозь слезы прошептал он.       — Нашему королевству нужна защита. Разве ты не хочешь стать могучим стражем, хранителем Халлоунеста?       Могучий защитник Халлоунеста... Стать одним из тех, чьи имена покрывают пыльные библиотечные свитки. Одним из тех, о ком по вечерам рассказывают легенды. На кого хотят равняться все личинки во Дворце. Кто бы от такого отказался! Но тогда ему придётся служить вместе с Дрией. Нет! Только не с ней! Он ни за что не будет выносить её издëвки и терпеть удары гвоздём по ногам! Пусть лучше он станет слугой и будет стирать одежду и чистить окна во дворце!       — Почему я?.. Я не хочу... Есть же другие рыцари! Почему я не могу просто жить во Дворце как отец? Сдался мне этот дурацкий гвоздь!       — Глупышка, — мать шутливо пощекотала его кончиком ветви по щеке.       Ну вот опять! Принц скривился и протестующе затряс головой.       — Мам, перестань! Я уже не маленький!       — А как жаловаться, так сразу маленький! — поддразнила она его. — Ну же, утри слëзы. Возвращайся и извинись перед своим учителем.       — Ни за что на свете! — в ужасе воскликнул Принц. Ему — перед ней? Это она должна извиниться! Опять мама ничего не понимает!       — Ладно. На сей раз можешь отдохнуть, побыть со мной. Но только один раз, — сказала мама.       Обычно в Белом Дворце было полно развлечений. Носиться по лоджиям и прыгать, пытаясь дотянуться до свисающих с потолка лиан, лазать по их стеблям, как по верёвкам, кидать камешки по крыльням, которые при удачном броске издавали забавное «пшшшжжж» и половинки их панциря разлетались в разные стороны, словно ореховые скорлупки... Но сейчас Принц плелся в башню на занятие с Наставницей и чувствовал, будто его жизнь закончилась. К Дрии он так и не вернулся. Забрался по лиане на сводчатую крышу галереи, и так и просидел там, обхватив колени, пока в Круглой башне не зажегся бледный свет. Дворец казался тускло-серым. Слуги — глупыми и суетливыми. А всё из-за неё! Самой худшей из Пяти Великих Рыцарей. Нет! Самой худшей на свете!       В то ужасное утро слуга, что принёс ему завтрак на подносе, не ушёл, как обычно, а стал дожидаться, пока Принц закончит с трапезой. А так хотелось поскорей выкинуть завтрак в окошко и умчаться играть с другими жучатами! Но слуга не спускал с него глаз и провожал взглядом каждый кусок, который Принц, нехотя, отправлял в рот. Еда внушала ему отвращение: склизкие мерзкие комочки! Он никак не мог понять, что все жуки в ней нашли.       — Чего тебе нужно? — капризно притянул он, покосившись на слугу.       — Ешьте основательно, юный Принц, — ответил тот. — Сегодня вас ждёт тяжёлый день.       — Тяжёлый день? — переспросил Принц, насторожившись.       — Да, потому что один из Пяти Великих Рыцарей начнёт обучать вас искусству гвоздя.       От неожиданности Принц чуть не выронил кусок завтрака что сжимал между челюстями.       — Меня? Сейчас?       Да, отец ему говорил, что когда-то он должен будет встать на защиту Халлоунеста, но и подумать не мог, что это произойдёт так быстро.       — Да, поэтому настоятельно вам советую подкрепиться как следует.       Тогда Принц ещё обрадовался. Вот дурак! Он быстро прикончил завтрак, а потом, нёсся по коридору вприпрыжку, и мысленно подгонял слугу, который шëл слишком медленно.       Но вскоре, его радости прошёл конец. И беззаботной жизни тоже. Когда она вышла из тёмной ниши в стене, по спине пополз холодок. Она посмотрела на него так, словно перед ней омерзительный тремомон, или кто-то ещё более мерзкий и жалкий. И от этого взгляда внутри всё заледенело. Он не знал, чем заслужил такое обращение. Но это было ужасно обидно. И так несправедливо!       Он больше никогда не хотел вспоминать об утреннем позоре, но, как назло, никак не мог перестать думать о злополучной тренировке. Частички сущности медленно расплывались бледными кругами во мраке, что царил за окном. Перо мягко ползло по паучьему шёлку. Мономона Наставница плавно скользила вдоль высокого окна. Щупальца, что были у неё вместо ног, не касались земли.       — ...И обратили жители тёмных, дремучих пещер свой лик к истинному свету... — диктовала она.       Обычно Бледный Принц любил уроки Мономоны. Её лекции о становлении Халлоунеста были очень занятными. Языки и логика (ну, или наука логики, как постоянно твердила Наставница, особенно выделяя первое слово) тоже неплохо ему давались. Но сейчас он не хотел ничего. Рука машинально заполняла листок за листком, но мыслями Принц всё ещё был в том злополучном зале с тёмными нишами и круглым окном на потолке. Дрия, что в его мыслях обратилась в жуткое белое чудовище вылезала из ниши и хлестала его гвоздём. Тогда он доставал из-за спины настоящий гвоздь, чистый гвоздь, ярко сверкающий в полумраке зала, и протыкал еë насквозь.       — Ваше Высочество!       От неожиданности он вздрогнул. К нему крайне редко обращались таким образом, и ничего хорошего это не предвещало.       — Я вижу, ваше тело здесь, но разум ваш блуждает где-то в месте весьма отдалённом, — спокойно сказала Мономона, будто эти слова были продолжением её лекции.       — Простите, Наставница, — промямлил Принц. Мономона выжидающе посмотрела на него, словно хотела объяснений. Горькая обида жгла Принца изнутри, и он не выдержал. — Сегодня был мой первый урок с рыцарем Бледного Двора, и, по-моему, я не справился.       — Что вы подразумеваете под этими словами?       Она остановилась. Застыла, слегка покачиваясь над землёй. Четыре тёмных глаза внимательно смотрели на него.       — Отец говорил, что я должен стать рыцарем. Я знал это давно... Но сейчас я понял, что не хочу... И всё равно не смогу. — добавил он, после недолгих колебаний.       — Почему вы с такой уверенностью утверждаете это?       — Я не знаю... Она обращается со мной как... как...       — Как с кем? — в голосе наставницы не было ни недовольства, ни сочувствия. Лишь непоколебимая уверенность. Под её взглядом стало неуютно, но Принц не смел даже отвести глаза, не то, что уйти от ответа.       — Она смотрит на меня... так...       — Ну и что же такое в её взгляде?       — Она на меня смотрела, будто я плохой ученик, из которого не выйдет толка! Что я сделал не так? Я же тренировался с ней первый раз!       Внезапно Мономона опустила глаза и вздохнула.       — Вы очень проницательное дитя, — в голосе Наставницы почувствовалась неожиданная мягкость. — Дам вам совет: не судите Дрию по её словам. Она хороший воин, хотя, поначалу может показаться, что вместо сердца у неё камень. Учитесь усердно, и, рано или поздно, она вам воздаст по заслугам.       Принц чуть не запротестовал, но вовремя осёкся и опустил глаза. Внутри нарастал противный, горький ком.       — На сегодня мы вынуждены прерваться, — сказала Наставница. — К сожалению, одно неотложное дело требует моего присутствия. И вас тоже уже ждут внизу. Успехов вам, юный Принц!       Она проскользила к столу и начала аккуратно складывать свитки. Принц взглянул на неё с изумлением. Он был уверен, что даже конец света не в силах заставить Мономону прервать занятие. Невнятно пробормотав прощание, он проскользнул мимо неё и помчался к платформе.              Когда Принц спустился из башни и вышел на просторную лоджию, он увидел, что перед дворцом творится что-то невероятное. Светомушьи фонарики горели необычайно ярко. До него доносился скрип колёс десятков экипажей, что двигались по просторной мостовой. Туда-сюда шныряли проворные слуги. Каролинги вышагивали ритмично, словно отмеряли шаги. Жуки в ярких одеждах выходили из карет и исчезали за воротами Дворца. Все эти гости... Наверняка, они какие-то знатные сановники. Иначе, их бы просто не впустили во Дворец. Намечался большой праздник, а ему ничего не сказали! Принц тут же забыл про Дрию и Мономону и бросился к платформе, что спускалась на самый нижний ярус — прямо в Грандиозный зал. Он остановился у шахты платформы и смотрел, как гости проходили через врата и, замерев, с восхищением взирали на всё вокруг, словно увидели какое-то чудо — на колоссальные деревья, широко раскинувшие свои серебристые ветви, на кованые решётки на окнах, на каролингов, что неподвижными рядами выстроились вдоль лестницы... Некоторые замирали на месте, нелепо задрав голову, в попытке разглядеть потолок, затерявшийся где-то в вышине, в белом тумане. И каждая металлическая часть — бортики перил, колонны, доспехи рыцарей, переливалась в лучах мягкого рассеянного света, что падал сквозь купол наверху.       Отец и мать стояли на балконе на один ярус ниже Принца и наблюдали за гостями. Поглазев немного на пёструю толпу внизу, он спустился к своим родителям. Мать мягко улыбнулась ему. От отца исходило бледное свечение. Его венец ярко сверкал на свету. Принц подбежал к отцу и остановился в шаге с восхищением и трепетом взирая на него. Настолько он был величественным! Его отец — бог. Ему поклонялись все народы Халлоунеста. Когда Принц узнавал о его деяниях на уроках истории и задумывался о том, какой великий и могущественный у него отец, каждый раз приходил в восторг.       Впервые он ощутил на себе его могущество, когда играл с личинками, детьми слуг во дворе. Они следили за каролингами — этими странными немыми существами, когда один из ребят предложил запереть одного из них в маленькой пустой комнате. Один из друзей закрыл дверь снаружи и замотал ручку верёвкой, остальные прятались за занавеской и наблюдали. Они ожидали, что каролинг попытается открыть дверь, будет стучать по ней лапками, но нет... Он просто неподвижно застыл посредине комнаты. Со временем, Принц осмелел, вылез из своего укрытия и заглянул прямо в лицо каролинга. Внезапно, его взгляд переменился. Казалось, будто он становится осмысленным, вместе с тем, тяжелеет. Принц в ужасе отшатнулся. Каролинг укоризненно покачал головой и чуть склонил её. И это движение было так похоже на... Так Принц узнал, что отец может видеть глазами каролингов, и даже вселяться в их тела. Его могущество было просто невероятным! Хотя в тот самый миг Принц думал совсем о другом, ведь едва мог пошевелиться от страха.       — Ты не закончил свой урок с Дрией, — сказал Король.       Он не спрашивал, он всë знал, как всегда. Выкручиваться не было смысла. Отец бы не стал его ругать. Наверно, никогда не стал бы. Но Принц подумал, что его один-единственный недовольный взгляд был бы в сто крат хуже ледяного тона.       — Да, отец, — тихо ответил он, понурив голову. Король был спокоен.       — Скоро тебе предстоит нелегкое испытание. Ты должен быть готов. И сегодня ты поймёшь, сколь древний жестокий враг нам всем грозит.       — Древний враг?.. — спросил было Принц, но его слова потонули в шуме гостей. Через врата вошли двое. Длинный тонкий жук, похожий на фонарный столб, Принц мысленно окрестил его «оглоблей». Вторая — огромная, с большим бледным телом, острыми рогами и восемью лапами. Принц тут же узнал её. Он много читал о ней в библиотеке. Херра Зверь, королева Глубинного Гнезда! Гости расступились перед ними. Зверь и оглобля низко поклонились Королю и Королеве и прошли вслед за слугами, окружённые своей свитой. За Херрой следовали несколько большеголовых ткачей, перебирая длинными тонкими ногами. Свита оглобли держалась от них на почтенном расстоянии.       Король, Королева и Принц спустились на платформе вниз и вышли навстречу своим знатным гостям.       — Да пребудет ваш бледный свет во веки веков, Ваше Величество! — оглобля ещë раз склонился в поклоне, забавно согнувшись, словно стебель, сломавшийся от ветра.       — Здравствуй, Лурьен Хранитель, — сказал отец. — Счастлив видеть тебя здесь в сей великий праздник.       Херра тоже поклонилась, но неуклюже, будто это движение было ей совсем непривычно.       — Благоденствия и процветания тебе, Король, — голос у неё был глубокий, отрывистый и резкий. Наверно, с таким голосом было легко повести за собой целую армию глубинных тварей! — Твой сын — само очарование!       Она как-то жадно взглянула на Принца, словно ощупала его своими шестью темными глазами. Ему стало не по себе под этим взглядом.       Отец, обмениваясь любезностями с гостями, проследовал в банкетный зал.       — Мам, а что это за праздник? Почему они все здесь? — прошептал Принц, потянув её за ветвь.       Мать улыбнулась.       — А кое-кто плохо учил историю!       — Ну мам! — Вообще-то, было немножко обидно.       — Сегодня великий день. Ровно полвека назад Херра Зверь, правительница Глубинного Гнезда, присягнула твоему отцу на верность, и её народ признал его владычество как Верховного Короля.       — Ого! — воскликнул Принц. — И ты мне ничего не сказала!       — Зато каков сюрприз, — улыбнулась мать.       Праздник продолжался. Столы ломились от еды, играли музыканты, жуки в богатых одеждах танцевали посредине зала... Но Принца занимало совершенно другое. Отец сидел на троне, а Лурьен склонился к нему и что-то торопливо нашëптывал. Херра тоже стояла рядом и, похоже, внимательно слушала. Принц изнемогал от любопытства, но стройный ряд каролингов стоявший перед троном, отгораживая их троих ото всех остальных. Принц безучастно посмотрел на свою тарелку: есть он всё равно не собирался. Тем временем отец поднялся с места и исчез за дверью позади трона. Лурьен и Херра последовали за ним.       Вдруг Принц почувствовал мягкое прикосновение. Это ветвь легла ему на плечо. Позади стояла мать.       — Вся еда на вкус одинаковая, — пожаловался Принц, размазывая желе по тарелке.       — Ну, раз так, пойдём со мной, — сказала мать, — твой отец решил, что ты уже достаточно большой, чтобы услышать это.       Когда Принц вошёл сквозь низенькую дверцу, внутри него всё затрепыхалось от восторга. Небольшая комната без окон, окутанная приятным полумраком, навевала мысли о тайнах, секретах и загадках. Лица некоторых собравшихся за длинным столом были ему знакомы: во главе сидел отец. Херра — по левую руку от него. Мать села справа. Ещё за столом сидел оглобля-Лурьен с двумя своими советниками, жук, в котором Принц узнал главного казначея, придворный писец, Мономона, испускающая слабое зелёноватое свечение, и ещё тот тонконогий жучок, который всюду ходил за Наставницей, ее ученик. Принц вздохнул с облегчением: теперь он чувствовал себя чуть менее лишним. Король мягко кивнул, приглашая его садиться. Мать помогла Принцу забраться на высокий стул по правую руку от нее, и Принц неловко опустился на его краешек. Через заднюю дверь бесшумно вошёл слуга, расставил кубки с нектаром, и так же бесшумно выскользнул из комнаты.       — Дамы и Господа! Мой Король, Белая Леди, — начал Лурьен, раздавая поклоны налево и направо. — Мы собрались здесь в сей торжественный миг, дабы воздать должное величию Халлоунеста, невиданному доселе. И той, без кого этот рассвет не был бы столь ярок. Тот, кто ровно полвека назад сумел обуздать дикий нрав своего народа и поставить их на высший путь — путь служения Истинному Свету! За тебя, Херра!       — Рассвет... — повторила Мономона, что сидела рядом с Принцем, и, казалось, тихо невесело усмехнулась.       Раздался звон и тихий плеск нектара. Принц вертел на столе кубок, смущённо опустив глаза, рассматривая своё отражение в золотистой глади.       — Спасибо тебе, Лурьен, — прогудела Херра, — это была великолепная речь!       Когда пожелания и поздравления стихли, Лурьен продолжал. Его высокий голос теперь зазвучал глухо, почти печально.       — Но есть и то, что омрачает наше торжество. Что чëрной тенью легло на Халлоунест...       — Испепеляющим светом, если выражаться точнее, — тихо, как бы про себя, сказала Мономона.       — ... Старинный враг пробудился и готов порвать свои путы, обрушив на нас свою яростную мощь. Потому мы горюем, когда должны радоваться. Безмерные страдания ждут нас впереди, если мы не совладаем с сим древним деспотом!       Его голос смолк, и повисла зловещая тишина. Принц почувствовал, как лапки потяжелели, холодок пробежал по телу.       — Кто этот враг? О чем говорит Лурьен? — зашептал он, поближе притиснувшись к матери. Но она в ответ лишь покачала головой.       — Мы должны расправиться с ней! — грозный раскатистый голос Херры разнесся по комнате. — Король! Что скажешь ты? Ты ведь уже низвергнул и заточил её раз!       — Никакое заточение не может длиться вечно, когда речь идёт о богах, — ответил отец тихим, спокойном голосом.       Но все глаза, что были в этой комнате, разом устремили свой взгляд на него.       — Тогда мы должны готовиться к войне! — прорычала Херра. — Мои воины свирепы, но в одиночку им не выстоять! До меня дошли слухи, что обитель Лурьена населяют могущественные заклинатели...       — Херра Зверь, — услышав своё прозвище, она замолкла и удивлённо воззрилась на Королеву. — Ты столь страстна и порывиста! Истинное воплощение твоего народа! Но не нужно торопить события. Наш враг умён и силëн. Он век провёл в заточении, вынашивая и лелея свою месть. И мы должны действовать расчетливо, а не поддаваться чувствам.       — Тогда скажи, что предлагаешь ты, Королева.       Она взглянула на мать с открытой неприязнью. Поднялся гомон. Принц исподлобья разглядывал Херру, прижимаясь к белым ветвям. Нет, Зверь ему не нравилась. Очень не нравилась. Но тут заговорил отец, и все замолчали.       — Старый Свет... Она вернётся, чтобы отомстить за своё забвение. И вновь нашлëт на наши народы чуму, что выжигает разум. Это было... ожидаемо.       Неужели... это она! Принц много читал про Великую войну, что случилась на заре Халлоунеста. Про старое и злое божество, что отец низверг с пьедестала... Королевство, тогда ещё совсем юное, едва устояло. И теперь она вернётся, и история повторится... Она вернётся... Мы обречены... Грядёт война... Она вернётся... Он несколько раз повторял слова про себя, но не верил. Это было так странно, так запредельно, что он даже не мог чувствовать страха.       — Неужели ничего сделать нельзя! — проревела Херра, ударив руками по столу.       — Херра, пожалуйста, держи себя в руках, — попросила мать. В ответ, та сжала челюсти, сверля её таким яростным взглядом, словно хотела прожечь в ней дыру.       — Времена нас ждут нелëгкие, но мы будем спасены, — сказал Король. Херра тут же забыла про свою обиду и уставилась на него. В её взгляде была почти мольба. — Среди нас есть тот, кто способен навсегда покончить с Забытым Светом. Отправить еë в небытие.       По столу снова пронëсся гомон.       — Кто?..       — Среди нас?..       — Кто же это?..       — Мам? — Принц тряс Королеву за ветви, но она словно не замечала.       Но гомон быстро затих, и все теперь вновь смотрели на Короля.       — Это он, — сказал отец. Его тонкий перст появился из-под накидки и указал прямо на Принца.       — Я?! Отец, это шутка? — слова вырвались невольно, Принц вздрогнул, испуганно зажав себе рот. Мать сильно сдавила ветвью его плечо.       — Он? — удивленный возглас Лурьена.       — Не может быть! — Херра вскочила из-за стола. — Как это дитя может победить столь древнее божество! Он же совсем юн!       — В нём душа твоего Короля, — холодно сказала мать. — И моя душа. Он необычный ребёнок.       Тут с места поднялась Мономона. Её свет усилился, по телу, казалось, пробегали маленькие искры.       — Это дитя — избранное. Он владеет великой силой, хоть до сей поры и не догадывался об этом. Мы хранили это в тайне даже от него самого. И теперь пришло время рассказать об этом.              Оставшуюся часть собрания Принц просидел с каменной спиной и затуманенными глазами. Его о чём-то спрашивали, он отвечал. Он не запомнил ни чужих вопросов, ни своих ответов... В конце Лурьен произнёс тост в честь него. Принц не запомнил ни слова. Его хвалили, ему что-то желали, его называли избранным... Но он сидел, обратив взгляд куда-то внутрь себя. Страшные картины, сошедшие со старых пергаментов, будто ожили, и он уже видел пред собой полчища жуков, с сочащимися рыжим гноем глазницами. Вздутые язвы на их оболочках пульсировали. Чумные полчища едва волочили ноги, но в глазах горел неистовый потусторонний огонь. И в остатках разума запечатлелось лишь одно желание: убить!              Принц был безумно рад, когда всё закончилось. Отец, мать и их гости ушли в банкетный зал и продолжили праздновать, как ни в чем не бывало. Но Принц тихо проскользнул к маленькой двери в задней части зала и помчался по коридорам. Нынче они пустовали, лишь несколько жучат играли в открытой галерее. До Принца долетали обрывки какой-то считалочки. И он остановился, прислушиваясь.       — Похо-рони-те пан-цирь мой И спря-чьте под землёй! Зачем нам тьма? В ней смы-сла нет. Вернë-тся свет!       Жучата весело рассмеялись и бросились врассыпную. А тот, кому выпало водить, отвернулся к стене и начал громко считать.       — Десять... девять... восемь... семь... шесть...       Принц почувствовал, как тошнота подступает к горлу. Он обхватил руками панцирь и бросился бежать, не разбирая дороги. А в голове, как колокол, всё звенели и звенели слова.       Смысла нет... Вернётся свет! Вернётся свет! Вернётся свет!..