Бледный Принц

      Спать совсем не хотелось. Принц нахаживал круги по комнате, будто заводная игрушка. Казалось, внутри него сидит тугая пружина, которая так и хочет распрямиться стремительным рывком. Но вместо этого всё сжимается, и сжимается, и сжимается…       Он, сам не зная зачем, заглянул в ящики письменного стола, одернул занавески, затем вновь задернул их, потрогал листья цветов, что свисали из горшков, стоявших на постаментах между полуколоннами… Ничего не помогало. Внутренности скрутило в тугой клубок, руки дрожали, а к горлу подступала тошнота. Чтобы хоть как-то отвлечься, он открыл платяной шкап и пробежался взглядом по рядам однотипных светлых накидок из паучьего шелка. Едва ли какая-то из них придаст ему героический вид. Да будь там хоть настоящие доспехи, они бы не сделали его рыцарем. В голове вновь прозвучал голос Дрии, обжигающий беспощадным холодом:              «Ты маленький, ты слабый».              И она права. А все эти жуки — важные, умные, взрослые, ждут от него каких-то невероятных способностей, о которых говорила Наставница. От одной мысли об этом по спине струился холод. Почему-то Принц чувствовал себя как в тот раз, когда соврал матери, что весь вечер просидел в библиотеке с уроками от Мономоны, а сам убежал гулять с друзьями при первой же возможности. Но отец же не может ошибаться! Значит, способности у него есть, просто пока не дают о себе знать…       Его взгляд скользнул по накидкам и упал вниз, где на куче скомканной одежды лежали тряпичные игрушки. Пузатая, набитая пухом фигурка Короля с венцом на голове со смешными толстыми зубьями, мать, которая, почему-то была меньше отца и пять маленьких пухлых рыцарей Бледного Двора. Не так давно он разыгрывал с ними сценки из летописей и легенд. Большая кровать с пологом была Халлоунестом, а карманный фонарик — Старым Светом. И десятки раз Король и его верные рыцари побеждали своего врага, с позором отправляя его под кровать пинками. Принц стыдливо запихал игрушки вглубь шкапа, спрятав их под горой накидок. Больше нет места для игр. Теперь всё по-настоящему.       Когда мушки в потолочных лампах заснули, и комната погрузилась во тьму, он спрятался под одеялом со свитками и маленьким светомушим фонариком в руке, который отчаянно тряс, когда бедняги пытались урвать хоть минутку сна. Ему было жалко мушек, но он просто не мог позволить им передохнуть.       — Простите, малютки, — прошептал он. — Но мне нужно готовиться к битве со Старым Светом. Если я проиграю, то все умрут, и вы — тоже. Днем выспитесь.       И Принц всё продолжал читать, хоть взгляд прыгал по строчкам, а каждое слово давило на разум, словно тяжелая печать. Прошлым вечером он перерыл всю библиотеку в поисках записей, в которых была бы подробно описана победа над Старым Светом. Но нашёл лишь поэму Мономоны. Мать читала ему её в детстве. Он сам перечитывал её не один раз и каждый раз приходил в восторг, когда старое божество испускало последний ужасающий вопль и проклинало Короля, вместе с тем против своей воли признавая его могущество. Но едва ли эти красивые стихи могли бы пригодиться в настоящем сражении.       Он читал о рыцарях и сражениях, пока не погрузился в тяжёлую, тревожную дремоту. В голове мелькали кошмарные видения. Он видел, как Старый Свет предстаёт пред ним в виде огромного огненного шара, испепеляет своими смертоносными лучами мать, отца, Мономону, потом и его самого. И он просыпался, дрожа и вжимаясь в подушку, представляя, что это тёплый бок матери. Хотелось кричать, но он сжимал челюсти и всë повторял и повторял про себя:              «Рыцари не кричат, рыцари не жалуются, рыцари не плачут...»              Так он и метался по кровати, дрожа и прижимая подушку к груди. Потом не выдержал: снова походил по комнате, залез на подоконник и приник к стеклу, вглядываясь в бесконечную черноту. Где-то там, неподалёку, стоит башня, где живут отец и мать, сокрытая за чёрной пеленой. Принц не знал, где сейчас Король. Он вообще не был уверен, что ему нужен сон. Но мать… Она спит сейчас в своих садах. Принц попытался представить, как её корни вросли в землю, ветви тихо поднимаются и опускаются. И он вспоминал, как спал у неё на груди, когда был маленьким. Это успокаивало. Но потом в голове снова вспыхнул страшный образ: огромный огненный шар. Нестерпимо яркий, пылающий жёлтым пламенем, словно грязное золото. И жар — иссушающий, сводящий с ума... Он испускает смертоносное сияние, и от его матери остаются лишь чëрные головёшки. Принца затрясло, в голове стучало и пульсировало. Он соскочил с подоконника, бросился к дверям и чуть не сбил с ног слугу с подносом. Ошарашенный жук выпустил из лапок ручку двери и отпрыгнул в сторону. И тут, Принц не смог сдержать радостный крик, ведь мать шла прямо за слугой.       — Мама! — вскрикнул Принц и, забыв о том, что «рыцарь не должен», кинулся к ней и обхватил белые тёплые корни.       — Прости, что не пришла вчера. Наши знатные гости были очень требовательны к вниманию. — Мать мягко подхватила его на руки и оплела ветвями. — Что с тобой? Ты дрожишь, — сказала она.       — Она же не уничтожит?.. Она же не сожжёт тебя? — лихорадочно прошептал Принц, крепко сжимая ветви в руках.       — Если она и вернётся, то очень нескоро, — сказала мать. — Ты тогда уже будешь сильным и сможешь постоять за себя и наше королевство.       Кокон из ветвей мерно пульсировал в такт сердцу матери. И, слушая это спокойное биение, Принц чувствовал, как пружина внутри расслабляется, страх покидает тело, оставляя после себя лишь покой.       — А я точно справлюсь? — спросил он.       — Я в тебе уверена. Когда-нибудь ты станешь величайшим рыцарем во все времена Халлоунеста. А пока… я буду с тобой всегда, что бы ни случилось. Если тебе будет плохо, больно или страшно, я буду рядом. Главное помни о том, что я не покину тебя никогда.       — Ты обещаешь? — прошептал Принц.       — Обещаю, милый, — тихо сказала мать.              Пока они вдвоём — он и слуга, шли по открытому мосту, раскинувшемуся над пропастью, в голове просвежало, а слова матери придали сил и уверенности. Принц подумал, что больше не будет бояться Дрии. Она всего лишь рыцарь и ни в какое сравнение не идёт с древним ужасным божеством. И страх действительно отступал. Принц раскинул руки, подставляя грудь ветру, который мягко трепал накидку. Мост был окутан бледным сиянием фонарей, словно пологом. Но за его пределами была тьма. И Принц возвел взгляд к потолку пещеры, всматриваясь в непроглядную черноту, сокрытую за бледной пеленой. Когда-нибудь вспыхнет ослепительный свет, и всё окрасится грязным, жёлто-оранжевым цветом. Но пока... лишь бледное сияние и тьма. Пока ещё всë хорошо.       Когда слуга пропустил его в тренировочный зал и тяжёлая дверь затворилась за ним, Принц почувствовал, как обретенная было уверенность вянет и тускнеет, словно цветок, оторванный от корней. Всё в этом зале казалось таким угрюмым, неуютным, угловатым. Массивные полуколонны словно давили на него всем своим весом. Яркий белый круг света, падающего сквозь большое окно в потолке, резко выделялся на фоне тёмных стен. Внутри него Принц чувствовал себя актёром, на которого устремлены сотни глаз невидимых зрителей, сокрытых в тени. Ещё мрачнее казалась ниша между колоннами, где стояла Дрия, скрестив руки на груди. В тени она походила на мрачную статую. Её длинный тонкий гвоздь стоял рядом, прислонëнный к стене. При виде Принца, статуя ожила и шагнула в светлый круг. Белая, словно высеченная из мрамора. Она бросила на него быстрый взгляд — холодный, оценивающий, будто метнула в него два острых кинжала.       Каменный истукан приближался. Принц почувствовал, как колени снова задрожали. Хотелось развернуться и броситься бежать. Нет! Он должен спасти королевство от страшной угрозы. Старый Свет... Насколько силён тот, с кем ему предстоит сразиться? Как он победит этого древнего таинственного врага, если убегает со страху даже от рыцаря? Нет! Пусть лучше Старый Свет испепелит его или Дрия раздробит его панцирь в труху, но он больше не убежит! Не покажет страха! Принц решительно шагнул к Дрии, и его шаги гулким эхом разнеслись по залу.       Теперь она возвышалась над ним. Длинная и тонкая. Белое бесстрастное лицо было так похоже на маску. Она не долго разглядывала его сверху вниз и отвела взгляд, словно Принц был больше недостоин её внимания.       — Возьми гвоздь с нижней стойки и подходи ко мне, — приказала она, указав на стойки с гвоздями из ракушечного дерева разных форм и размеров.       Он уже протянул руку, и вдруг почувствовал, как злость закипает внутри. Этот гвоздик похож на детскую игрушку! Такой маленький и короткий! Как он сможет победить божество такой крошечной булавкой! Принц вспомнил, как одна из Великих Рыцарей, Зе'мэр легко обращалась с огромным гвоздём, будто тот был легче пушинки. Мама сказала, что он станет величайшим рыцарем Халлоунеста. Но Дрия, видно, не слушает её. Значит пора напомнить ей, кто он такой. Принц, подавив дрожь в руках потянулся к средней стойке. Этот гвоздь был размером чуть ли не с него самого. В отличие от маленького гвоздя с тонким лезвием, этот был прямым и широким, с длинным желобом по центру. Принцу сразу понравился этот гвоздь. Выглядел он тяжелым и грозным, словно настоящий. Если он докажет Дрии, что способен с ним совладать, она начнёт его уважать!       Принц сдернул гвоздь со стойки, покачнувшись под его тяжестью, но выстоял. Дрия смерила его ледяным взглядом.       — Глупая задумка! — процедила она, по-прежнему не глядя ему в глаза, как если бы обращалась не к Принцу, а к кому-то вне этих стен. — Ты мал и слаб. Ты не управишься с этим гвоздём. Положи на место сейчас же.       — Управлюсь! — упрямо ответил Принц, крепко прижимая рукоять к груди, будто ждал, что Дрия попытается вырвать гвоздь у него из рук.       — Управишься... — хмыкнула Дрия. — Я гораздо лучше тебя знаю твои возможности и твой предел.       — Пренебрежение к противнику — признак слабости духа, сокрытой за бахвальством! — дерзко ответил Принц. Эту фразу он вычитал в одной из рукописей сегодня ночью. Её произнёс рыцарь по имени Ксеро, окружённый со всех сторон разбойниками из Глубинного гнезда.       Слова повисли в воздухе, звонким эхом отразившись от стен. Глаза Дрии расширились. Но уже через мгновение её лицо вновь приняло холодное, застывшее выражение.       — Хорошо, — неожиданно согласилась она. — Покажи на что способен. Но если ты опять убежишь в слезах...       Принц почувствовал, как его челюсти сжались и скрипнули. Это ложь! Он не разревелся при ней в тот раз! Она специально издевается над ним, чтобы снова вывести из себя!       Но когда она бросила на него короткий взгляд, в нем не было ни капли насмешки. Из тёмных глазах повеяло таким беспощадным холодом, что Принца словно сковало льдом изнутри, и злоба его замёрзла. Наверно, Дрия хотела сказать, что проткнëт его панцирь насквозь своим гвоздём, как глубинные охотники нанизывают своих жертв на клешни, чтобы затем пожирать их изнутри, медленно высасывая соки       — Не убегу, — прошептал он. Ну, хоть голос его не дрогнул!       — Начнём, — приказала Дрия. — Нападай.       Он поднял гвоздь двумя лапками. Не такой уж и тяжёлый! Он справится, если как следует постараться!       Большое открытое тело. Длинные беззащитные ноги. Сейчас он ударит прямо по ним! Он рванулся к ней, вытянув гвоздь перед собой.       Звяк!       Тонкий гвоздь пронёсся у него перед глазами, скользнул по его оружию. Принца шатнуло назад, он замахал руками, выставил гвоздь чтобы не упасть, и тут же получил удар прямо в бок. Легкий, как случайный. Но ему хватило и этого, чтобы согнуться пополам. Задыхаясь, он поднял глаза на Дрию. Она стояла, небрежно опираясь на гвоздь. Её тело вновь было открыто. Принц отдышался и поднял гвоздь перед собой.       — Защищайся, — приказала Дрия.       Она атаковала неспешно, даже лениво, но двигалась с такой уверенностью, точно знала наперед каждый его шаг, когда он сам ещё даже не догадывался о нём. Он раз за разом поднимал гвоздь в попытке заблокировать удар. Тяжёлое оружие оттягивало руки, он терял равновесие, чуть не падая, и пропускал удар за ударом.       — Ну, что ты там говорил про бахвальство? — приговаривала Дрия, когда ракушечный гвоздь, точная копия её настоящего оружия, безжалостно обрушивался на голову, ноги и туловище Принца. Всё тело превратилось в сплошной комок боли. Будто и тела у него уже не было, а лишь сплошная саднящая пустота.       — Что? Утомился? — в голосе не было и капли жалости. Он пытался выдавить «нет», но лишь барахтался на полу в попытке встать на ноги. — Передышку надо заслужить. Дотронешься до меня своим гвоздём — тогда получишь отдых.       И Принц продолжал подниматься. Несколько раз он пытался контратаковать. Глупо, отчаянно нёсся на противника, выставив гвоздь перед собой. Дрия без усилий отметала его в сторону. Он терял равновесие и снова падал, гвоздь вылетал у него из рук.       Он измотался. Изо рта вырывалось тяжёлое прерывистое дыхание, на теле, казалось, не осталось ни одного живого места. И, когда Дрия швырнула его на пол в очередной раз, он больше не смог поднять гвоздь. Когда он со всей силы дёрнул за рукоять, оружие на миг метнулось вверх, но тут же тяжело брякнулось на пол, увлекая его за собой, оттянув руку и оставив мучительную боль в плече. Он опустился на землю, схватившись за плечо, шипя сквозь стиснутые жвала.       — Что ты там говорил о слабости духа? — процедила Дрия. Принц до боли сомкнул челюсти. Он уже сотню раз пожалел, что глупые слова вырвались из его рта. Он вновь потянул за рукоять из последних сил, задыхаясь, плечо отваливалось...       — Довольно, — сказала Дрия. — Ты не выполнил задачу сегодняшней тренировки, но дальше продолжать бессмысленно. Нет больше сил смотреть на эти жалкие потуги. Можешь идти.       Несмотря на обиду, Принц не смог сдержать рвущийся из груди вздох облегчения. Ведь он уже потерял надежду, что когда-нибудь сможет выйти отсюда. Поспешно повесив гвоздь на стойку, он помчался к выходу из зала.              Всякий раз комната с массивными полуколоннами и тёмными нишами вызывала ледяной ужас. Вот-вот из центральной ниши выйдет белый истукан и начнёт избивать его гвоздём чуть ли не до потери сознания. Всякий раз, стоя перед тяжёлой дверью тренировочного зала, Принц чувствовал, как тело дрожит, ноги не слушаются, а в голове зарождается одно-единственное желание: оказаться как можно дальше от этого места и никогда не возвращаться. Но он покорно шёл мимо слуги, учтиво приглашающего его внутрь, и дверь запечатывалась за ним, словно могильная плита.       Тренировки с Дрией полностью вытеснили страх перед Старым Светом. Он был чем-то далёким, словно даже ненастоящим... Принц полностью примирился с мыслью, что когда-нибудь он должен будет схлестнулись с ним в смертельный битве. Но это будет ещё так нескоро... И в ночных кошмарах Принцу больше не являлся огненный шар. Теперь, его место единолично занимала Дрия. Временами в ночной тишине Принцу снилось, что он лежал в тренировочном зале, не смея пошевелиться, и белое застывшее лицо, огромное, как потолок, выплывало откуда-то сверху и всё падало и падало на него... Он просыпался с криками, и обеспокоенный слуга тут же вбегал в его покои, всякий раз заставляя Принца холодеть от стыда.       Первое время он продолжал читать легенды по вечерам. Но детское восхищение величием Халлоунеста и бесстрашием рыцарей прошло. Эти глупые сказки никак не приближало его к цели. Легенды не помогали разрешить проблему: как сделать так, чтобы Дрия его зауважала.       Принц вовсе не думал унывать. Он смастерил самодельный гвоздь и перед сном упражнялся — отрабатывал стойки и удары, которые изучал на тренировках. Но Дрия-истукан будто совсем не замечала его усилий. Она ни разу не похвалила его, даже не улыбнулась. Порой Принц задумывался: способна ли она вообще улыбаться? Но постепенно он привык. Дрию он теперь воспринимал как ожившую статую из легенды, что он читал, спрятавшись под одеялом со светомушим фонариком. Она преграждала путь герою, и ему пришлось её победить, чтобы пройти дальше. Статуи, как известно, пощады не знают. И теперь холодность рыцаря казалась неотъемлемой её частью, а не чем-то безжалостным, пугающим. Она била его нещадно, но никогда не пересекала ту черту, заступив за которую он не смог бы вынести боль.       После очередного избиения он приходил к матери. Отдыхал на её широкой теплой груди, пока она обвивала его ветвями, жаловался на Дрию и чувствовал, как боль растворяется, оставляя после себя лишь приятную усталость. Но отцу он жаловаться не смел. Его отец — бог. Да, пусть мать тоже высшее существо, но она — другая. Она — добрая, простая, обычная...       На игры и встречи с друзьями совсем не осталось времени. Он уже забыл, когда в последний раз подшучивал над каролингами и кидал камешки по крыльням. Если он не тренировался, то засиживался над свитками, которые ему приказала изучить Мономона.       Тишину Круглой башни нарушал лишь лёгкий шелест свитков из паучьего шёлка, которые Принц раскладывал на столе. Мономона бесшумно скользила над небольшим возвышением вдоль ряда громоздившихся друг над другом окон, узорчатые решетки которых отсвечивали слабым зеленоватым блеском.       — На этом уроке мы поговорим о Втором восстании Глубинного Гнезда. Полагаю, к теме сегодняшнего урока вы подготовились. Итак, для начала я хочу знать, когда вспыхнуло данное восстание?       — Через три десятка и один год после присоединения Глубинного Гнезда к Халлоунесту, — монотонно проговорил Принц.       — В чем причина сего печально известного события?       — Глубинные охотники первыми пошли против своей королевы, потому что хотели вернуться к своим диким традициям — поедать путников и сбрасывать слабых личинок на дно озера.       — По существу вы правы. В те первобытные земли Король привнёс закон и просвещение, что чужды были для народов сих. К охотникам примкнули прочие пауки, низшие твари вроде грязекопов и даже некоторые ткачи. Что ж, в роду не без урода! А теперь, скажите мне, в чём же заключался план повстанцев?       — Они хотели прорваться через Деревню богомолов и захватить столицу, — без запинки ответил Принц.       — Верно, — Наставница благосклонно кивнула. — Именно там и произошла решающая битва, о которой сегодня пойдет речь. В этой битве образовался неожиданный союз, давший начало весьма плодотворному договору.       И Мономона начала свой рассказ. Сухость, с которой она излагала исторические факты, так странно сочеталась с возвышенным стилем её поэм. Тем не менее, рассказывала она крайне увлекательно, и Принц начинал забывать о том, где он находится. Воображение живо рисовало мрачную деревню. Все домики простой прямоугольной формы, с гладкими стенами. Замки и защёлки из хитина и костей. Единственное угрюмое украшение — панцири на пиках, насмешливо осклабившиеся в сторону незваных гостей.       Глубинным тварям, умело прячущимся в тёмных тоннелях, удалось напасть внезапно. Королевские дозорные и верные адепты Королевы были перебиты, и Херра Зверь узнала о восстании, лишь когда богомолы уже сцепились с повстанцами не на жизнь, а на смерть.       — Будь они умнее, они бы предложили богомолам пропустить их вперед, а взамен поделились бы с ними награбленной добычей из столицы, — не удержался Принц.       — У племени богомолов есть своя особая гордость, которая чужда нашему пониманию. Никто не пройдет мимо Деревни, кроме тех, кого их лорды сочтут достойными.       Вскоре к богомолам присоединились стражи из Города Слёз и все королевские рыцари, которые были неподалёку. Но глубинные твари всё теснили и теснили защитников. Едкой кислотой они разъедали двери, за которыми те пытались укрыться, мощными челюстями разгрызали стены… Дрия была тяжело ранена в той битве, но продолжала сражаться. И, как бы Принц не ненавидел её, он не мог не восхищаться мужеством рыцаря.       Повстанцы напирали с чудовищной жестокостью. Они оттесняли защитников вверх, прочь от деревни. Мост, ведущий в город, был поднят, но тварям кислота была нипочём. Они без труда добрались бы до берега вплавь. Сражение было безнадёжно проиграно. Рыцари спешно отступали, богомолы забаррикадировались в деревне, а те, кому не повезло утонуть в клокочущем яростном море, были растерзаны и сожраны на месте.       Защитники плотными рядами выстроились вдоль моста, готовые умереть ужасной смертью. Но тут Пустоши ожили. Они больше не казались пустынными просторами. Стены лабиринта переходов, пришли в движение, словно единый организм, пронизывающий всё вокруг, пробудившийся от глубокого сна. Земля задрожала под ногами. И появились они. Повинуясь безмолвной команде, они лезли сквозь мягкую толщу стен, которая сама собой раздвигалась пред ними, они катились по земле, врываясь в толпы врагов, опрокидывая их на землю, кроша их конечности. Темнота, столь привычная для отродья Глубинного Гнезда, обернулась против него. Охотник превратился в жертву. Грибницы оплетали им ноги и затягивали под землю, грибные споры слепили глаза. Грибы кидались прямо на клешни врагов, не ведая ни жалости, ни страха, словно собственная жизнь была для них сущим пустяком. Они крошили, проламывали, дробили, давили… Пустоши наполнились предсмертными криками. И мягкая грибная плоть разрасталась прямо перед ними, разделяя некогда единую армию на жалких воинов-крупинок, ослепших, оглохших, искалеченных…       В тот день Пустоши пировали. Словно гигантский желудок они медленно переварили пищу, что сама по глупости оказалась в нём. Остатки армии, которым удалось вырваться, были захвачены воодушевившимися богомолами и рыцарями, а также подошедшими войнами Херры, теми, которые остались верны своей королеве. Ничтожные остатки мятежников, которым удалось выжить и спрятаться, после такого унижения впредь не смели поднять голову. Так их дикий дух был сломлен, и они окончательно признали превосходство Халлоунеста.       Мономона закончила речь. При всем своем внешнем хладнокровии, под конец она слегка распалилась. Хоть голос её звучал по-прежнему спокойно, в её рассказе появлялось всё больше возвышенных слов, сродни тем, что были в её поэмах.       Принц проникся рассказом, но, когда она умолкла, ещё раз пробежался взглядом по своим записям. Восторг тут же сошёл на нет, оставив после себя горькое разочарование.       — Но как эти знания помогут мне победить? — спросил он. — Единый разум грибов бессилен против Старого Света. В прошлый раз они пали в первый же день!       — Мудрый жук должен быть благодарен за уроки истории, ибо он сознаёт ничтожность своих способностей предрекать будущее. Никто не знает, какой оборот примут события и какие знания понадобятся, чтобы укротить ту неистовую бурю.       — Но отец же предвидит будущее! Так почему вы не расскажете мне о том, как ему удалось победить Старый Свет?       Мономона ответила не сразу.       — Именно благодаря своим способностям к предвидению, он знает, как никто другой, что есть вещи, которые нельзя постигнуть без должного опыта и знаний. Когда-нибудь, Король решит, что вы готовы услышать истину.       Принц хотел было что-то сказать, что-то несогласное, но слова застряли в горле.       — На сегодня наш урок подошёл к завершению. К следующему занятию вы должны будете изучить общественный строй Глубинного Гнезда от начала правления Херры до наших дней и выучить сегодняшнюю лекцию наизусть. На следующем занятии будет диктант. Всех вам благ, юный Принц.       И Мономона зашуршала свитками, плотно упаковывая их в хранилище-цилиндр.       Этот вечер Принц провел в библиотеке. Она находилась во второй части Круглой башни, отделенная от классной комнаты толстой стеной со стрельчатой аркой.       Квиррелл, ученик Мономоны, тоже был здесь. Он бродил между рядами, неспешно вытягивая из цилиндрических хранилищ то один свиток, то другой.       — Хорошая библиотека во дворце... И всё же с архивами Наставницы ей не сравниться! — задумчиво проговорил он.       Он подошёл к Принцу, терпеливо корпящему над своими записями, и заглянул ему через плечо. Будучи низкорослым жуком, Квиррелл всё равно возвышался над Принцем на целых два панциря.       — А, Вторая Война Глубинного гнезда и Грибных пустошей. Занятная история, очень занятная! — живой, весёлый голос. Почему-то Принцу вдруг очень захотелось поговорить с Квирреллом, не важно о чем.       — Какой в этом смысл! — невольно проронил он, разворачивая свиток.       — Смысл в чем?       — Все эти войны... Как эти знания помогут мне победить Старый Свет? — он издал беспокойный смешок. — Да какой там Старый Свет! Я даже не могу сделать так, чтобы Дрия была мной довольна! А не смотрела на меня как на ничтожного ползуна!       Квиррелл вздохнул. Он ответил не сразу.       — Ох, и тяжёлая же ноша лежит на твоих плечах, юный Принц!       Ещё один! Он как мать будет лишь вздыхать и жалеть его! Принц фыркнул и отвернулся, пытаясь сосредоточиться на тексте. Но руны прыгали и шатались, никак не желая складываться в слова. Он сдался и откинулся на спинку кресла.       — Завтра она вновь меня поколотит. А потом опять, и опять, и опять! Словно я не рыцарем должен стать, а ковром, из которого пыль выбивают!       Квиррелл коротко хохотнул.       — Ах уж эта Свирепая Дрия... Её прозвище полностью себя оправдывает. Видать, она такова не только с врагами! Подожди немного, я скоро вернусь.       Квиррелл поспешил к выходу и скрылся за тяжёлыми створками дверей. Но вскоре он вернулся. И в руках он держал... пару мëтел? Принц вскочил с кресла и с любопытством уставился на него.       — Что ж, — он бросил одну из них Принцу. — Пусть я не рыцарь Её Величества, но тоже кое-что умею.       Принц пришёл в какой-то неописуемый восторг. Любой взрослый жук укорил бы его за детские забавы или, в лучшем случае, лишь снисходительно улыбнулся. Но только не Квиррелл!       — А теперь попробуй сразить меня, — Квиррелл улыбнулся. Принц рванулся к нему, но жук легко отразил удар.       — Слабо, слабо! Ты двигаешься словно ослепший от старости жалень!       Квиррелл легко уходил от ударов, двигаясь стремительными рывками, без труда перепрыгивая препятствия. Принц едва успевал следить за ним. Он был восхищён. Кто бы мог подумать, что ученик Мономоны, не расстающийся с пером и паучьим шёлком, способен на такое!       Пусть Квиррелл и превосходил его в мастерстве, Принц не ощущал между ними такую зияющую пропасть как между собой и Дрией. Быть может, потому что Квиррелл был забавным. А его насмешки совсем не обидными.       — Ты бежишь на врага так, будто увидел давнего друга после долгой разлуки. Держи дистанцию!       Они продолжали сражаться. Принц не видел перед собой ничего, кроме шустрого, ловкого противника, а метла в руке давно уже в его мыслях превратилась в чистый гвоздь.       Принц уже начинал выдыхаться, но и Квиррелл тяжело дышал. Принц ухмыльнулся. Пусть он и не победит, но хоть заставит его как следует побегать!       — Ты атакуешь глупо и в лоб! — крикнул Квиррелл, отразив очередной неумелый выпад. — Будь хитрее, используй окружение!       Принц увернулся от прямого удара, вскочил на стол. Свитки, словно испуганные маскокрылы взметнулись вверх и запорхали в облаке поднявшейся пыли. Квиррелл закашлялся, потом рассмеялся.       — Кажется, ты понял мой совет слишком буквально, — сказал он, отряхиваясь от пыли.       И тут Принц спрыгнул со стола, выставив вперёд метлу. Квиррелл обозвал его жальнем, и Принц чувствовал, что сейчас он на самом деле превратился в жальня, стремительно пикирующего на жертву с острым хоботком, направленным прямо в цель.       Метла ударила Квирреллу в плечо, Принц, вслед за ней, всем своим весом врезался в его туловище. Квиррелл забавно замахал руками и шлёпнулся на спину, Принц плюхнулся сверху.       — Я сразил тебя, я победил! — закричал он, вскакивая на ноги.       — Эй, так не честно! Не считается! — запротестовал Квиррелл, принимая сидячее положение и потирая ушибленную спину.       — Считается-считается! Считается-считается! — кричал Принц, прыгая вокруг поверженного противника.       — Ладно, в этой битве тебе удалось одержать победу. Всё, что мне остаётся — признать твое неоспоримое превосходство, — с преувеличенной торжественностью сказал Квиррелл.       Он поднялся на ноги и поклонился с такой гротескной почтительностью, что Принц прыснул со смеху. Квиррелл отложил метлу, встал на колени и принялся подбирать свитки.       — Нужно устранить весь тот бедлам, что мы учинили.       Принц тут же принялся ему помогать. На глаза попался свиток с его записями, взгляд скользнул по рунам, и идея ослепительной вспышкой загорелась в голове.       — Квиррелл, — заговорщицки прошептал он, придвинувшись к жуку почти вплотную, — ты же много путешествуешь по поручениям Мономоны?       — Да, — ответил тот, взглянув на него с лёгким удивлением. — По приказу Госпожи эти ноги исходили всё королевство не по одному разу...       — Когда вновь отправишься в Пустоши, ты можешь привезти мне немного грибных спор?       На мгновение Квиррелл отвернулся, задумавшись. Но когда вновь взглянул на Принца, на его лице играла лукавая улыбка.       — Ха! — рассмеялся он. — А ты быстро сообразил, как обернуть себе на пользу уроки прошлого!