***
Чимин слышал, как корабль вошёл в порт: люди встречали императорский парусник криками и рукоплесканиями. Омега нехотя надел праздничный наряд: всё было слишком непривычно. Чёрный цвет теперь преобладал в его одеждах, и это очень выделяло его бледный цвет лица. Он был слишком худой и маленький на фоне мускулистого Чонгука, который властно затягивал корсет на талии омеги. — Так нормально? Чимин кивнул и поправил волосы, а затем дрожащими руками надел на голову корону и посмотрел в отражение. Он чувствовал ужасную усталость. Бессонная ночь, переживания и страх забирали последние силы. В дверь каюты постучались, и, получив разрешение, вошёл лекарь. — Император! — Да? — удивлённо спросил Чонгук. — Император Чон Чимин, — поправил себя доктор и посмотрел на омегу. — Ч-что? — Его Величество Чон Хосок просил принести вам успокаивающий чай. — Благодарю вас, — пробормотал Чимин и поморщился от горячего напитка. Лекарь поклонился и покинул каюту. — Не стоит так волноваться, — Чонгук попытался успокаивающе приобнять супруга, но тот увильнул от прикосновения. Альфа сощурил глаза, но ничего не сказал, лишь поджал губы и отвернулся. Чимин не подпускал его, держал на расстоянии, и это выводило из себя. Омегу хотелось прижать к себе, сказать, что он, Чон Чонгук, всегда будет рядом. Но кто он омеге? Муж? Смешно! Этого мальчишку заставили выйти за него. А Чонгук ненавидел, когда нарушали чужую свободу, но сейчас этот союз с Нуварией был как никогда важен. И император понимал, что ради этого принес в жертву Чимина. — Пора. Всё готово, — обратился альфа к омеге и, взяв того под руку, повёл к трапу. Как только на палубе показалась императорская семья, все люди на пристани закричали ещё больше. Заиграла торжественная музыка. Омега медленно шагал, опираясь на руку мужа, и чувствовал на себе тысячи взглядов. Кареты, запряженные вороными, поблескивали в лучах утреннего солнца. Но Чимин посмотрел лишь на всадников, которые на белых лошадях стояли позади карет, выполняя роль императорской стражи.***
Молодой император был как в воду погруженный: он не помнил, как вся свита добралась до замка. Только запах цветущих роз вернул его в реальность. Розы! Как много роз! Алые, чёрные, белые. Их запах пленил Чимина. Он с восхищением смотрел в окно кареты, когда они подъехали к замку, который отличался от родного дворца омеги. Старинный замок, стоявший на возвышенности, окруженный крепостью, утопал в цветах. Его тёмные стены создавали атмосферу таинственности и власти. Прямоугольные башни величественно возвышались, и Чимину показалось, что они дотянулись до неба. Город расположился под каменами стенами крепости. Сама крепость была широкой и высокой. Главная столичная площадь находилась внутри стен. Там уже собралась большая толпа и императорская армия. Лакей подал руку, и Чимин вышел из кареты. Все на площади замолчали и разглядывали мужа их императора. Чонгук вместе с омегой прошли в замок, и кованые двери за ними захлопнулись. Альфа повел Чимина по лестнице. Они поднялись и вошли в тронный зал. Омеге не дали оглядеться: сразу провели на балкон, выходящий на центральную площадь. Как только императоры появились, все зааплодировали, но музыка затмила их рукоплескания. Зазвучал гимн Ласимирии, и все воины опустились на одно колено. Чимин стоял прямо и слушал завораживающую мелодию и слова, которые пропевали хоры. Как только музыка затихла, прозвучало троекратное и многоголосое: «Да здравствует император Чон Чонгук! Да здравствует император Чон Чимин!» Чимин смотрел вниз и чувствовал себя как овечка в клетке со множеством волков. Все эти солдаты в тёмных доспехах, знать, купцы и простые люди — абсолютно все жители Ласимирии были потомками оборотней. Несмотря на то, что никто уже примерно сто лет не обращался — это была волчья стая, приветствующая нового императора. После церемонии Чимин почувствовал себя ещё хуже. Силы совсем покидали его. Он, шатаясь, скрылся с балкона и, как только люди не могли его видеть, прислонился к стене, рвано задышал. — Чимин! Ты как? — Чонгук взволнованно подошёл к мужу и заглянул тому в глаза. — Я очень устал, — прошептал омега и прикрыл веки. — Пойдём, я отведу тебя в спальню. Тебе нужно отдохнуть, Чимин! Омега согласно кивает и непослушными ногами бредёт за Чонгуком. Императорская спальня намного отличалась от того, к чему привык Чимин. Большая кровать с роскошным балдахином. Стены украшала роспись, а из камина доносилось потрескивание огня. Чонгук расшнуровал корсет и снял его с супруга. Чимин устало выдохнул, снял с головы корону и передал её в руки Чонгука. — Нам не обязательно носить их каждый день. Я позже отнесу короны в тронный зал. Чимин лишь кивнул. Он жутко устал. Ни на что не оставалось сил, только дойти до кровати. Но только он собирался лечь на неё, как неприятная мысль пронзила его голову. — Сколько омег тут было? — Ни одного, — спокойно ответил альфа. — Чимин, просто отдыхай. И омега, не раздевшись до конца, опустился на ложе. Пуховая перина окутала его, а тяжёлое и тёплое одеяло словно оберегало от всего дурного. Чимин закрыл глаза и тут же заснул. Чонгук сел на краешек кровати рядом с омегой и прошептал: — Прости...***
Чимин проспал до следующего утра. Повернувшись на кровати, он чувствует пустоту внутри и обнимает себя за живот. Есть хотелось неимоверно, и омега сполз с нагретой постели, понимая, что его муж давно проснулся. Он не знал, как здесь позвать слуг, поэтому, надев халат, выглянул за дверь. Вдалеке по коридору шел какой-то человек, и Чимин негромко окликнул его. — Извините! А вы могли бы мне помочь? — человек чуть ли не бегом приблизился к нему и поклонился. — Конечно, император. Чем могу быть полезен? — Не нужно этого, — помахал рукой Чимин, не привыкший к такому обращению. В Нуварии в их семье было принято уважительно общаться со слугами, но не возвышаться, и теперь, когда он увидел низкий поклон, Чимину стало не по себе. — Это правила, мой император. — Хорошо... Кто мог бы мне принести новую одежду и помочь облачиться в неё? — Я сейчас же всё выполню. — Благодарю вас! Чимин заметил, как молодой слуга улыбнулся, услышав слова благодарности. Через несколько минут в опочивальню вошли несколько слуг: они принесли одежду и помогли омеге с приготовлениями. Молодой император подошёл к зеркалу и удивлённо посмотрел на себя. Слишком непривычно он выглядел в одежде Ласимирии. Его слегка волнистые волосы уложили, в ушах поблескивали на свету серьги, а кольца выделяли его тонкие пальцы. Только одного не хватало в его образе. Чимин посмотрел на корсет, которые слуги не посмели надеть на него. — Где Чонгук? — Император сейчас наблюдает за учениями армии, проводить вас туда? — Да, пожалуйста. Чимина повели по коридорам замка в северное крыло, оттуда можно было выйти не на главную площадь, а на задний двор. — Император, как желаете туда добираться? Верхом или в карете? — Верхом, хочется развеется. А далеко ехать? — Сегодня наш повелитель приказал проводить учения на Жёлтых полях, это всего несколько миль от замка. Позвольте проводить вас до полей, вы ведь, наверное, не знаете дорогу. — Конечно, спасибо! Через несколько минут к омеге подвели скакуна и покрыли плечи накидкой. Молодой император уверенно и гордо держался в седле. Он, в сопровождении нескольких стражников и слуги, которого звали Сынмин, скакал по дороге. Он наконец-то смог дышать полной грудью, когда ветер в лицо и лёгкий шум в ушах. Конечно, ему по статусу нужно было бы ехать более благородно, но именно сейчас Чимин чувствовал свободу. Только подъезжая, как Чимини понял, к Жёлтым полям, они сбавили темп. Перед глазами омеги открылся целый военный лагерь. Палатки, шум тренировок на мечах, вдалеке свист стрел — всё впечатляло омегу. — Приветствуйте императора! Кто-то отдал приказ, и те, кто мог видеть Чимина, выполнили воинское приветствие и прокричали: — Да здравствует император Чон Чимин! Омега медленно подъехал к самому большому шатру. Там, спешившись, он обратился к какому-то воину: — Его Величество Чон Чонгук здесь? — Да, император. Но ему не дал договорить строгий голос — Что за шум? Из шатра вышел Чонгук и, когда его взгляд встретился со распахнутыми глазами омеги, приветственно улыбнулся. — Чимин! Что ты здесь делаешь? — Мне просто было интересно. Чонгук помог мужу войти в палатку, и омега смог оглядеться. Карты, оружие, доспехи из черного металла и с гравировкой розы на груди. — Зачем ты здесь? — повторяет свой вопрос Чонгук и садится за стол, скалывая карты и бумаги. — Ты не сказал, что сегодня здесь будешь. — А ты волновался? Чимин не отвечает, лишь поджимает губы . — Чимин, я хотел бы кое-что прояснить. — Ты о том, что я не должен тебя контролировать? Прости. — Нет, не об этом. Я должен был тебе сообщить, что сегодня буду присутствовать на учениях. На счёт твоих вчерашних слов. Чимин удивлённо поднимает бровь. — Чимин, я не был в связи ни с одной омегой. Знаю, что твой брат переживал из-за этого... — Не из-за этого. Из-за гаремов. — Что? — В соседних от Нуварии государств разрешены гаремы. Юнги переживал, что раз ты не поставил мне метку, то сможешь легко от меня отделаться, сослав в гарем. — Вот как? Чимин, уверяю тебя, этого не случится. Я принадлежу только тебе. — А если я умру? — Чимин!!! — Чонгук! Что будет, если я умру? — Если ты покинешь этот мир, не оставив наследника альфу, то мне придётся снова жениться, как бы этого я не хотел. И если ты умрёшь, я буду испытывать нестерпимую боль, как и душевную, так и физическую. — Почему? — Если я поставлю тебе метку, то она свяжет нас. — Знаю, но причём здесь это? — Мы, альфы Ласимирии, чуть-чуть отличаемся от других. Метка привязывает нас к омеге. И если он умирает, альфа чувствует ужасную, невыносимую боль. Чимин молчал. Он был удивлён и слегка напуган. — Чонгук, я не знал... — Конечно, мы не рассказываем об этом всем и каждому. — Да, ваши легенды недоступны за приделами Ласимирии. Чонгук встал и подошёл к Чимину. — Пройдёмся? Омега кивнул, и они вышли из шатра. Солнце слепило глаза после полумрака, лёгкий летний ветерок трепал волосы. Где-то на деревьях появлялись желтые листочки. Осень приближалась. Чимин шел рядом с Чонгуком, и, когда они отошли чуть в сторону от лагеря, перед ним открылась невероятная картина: поле, необъятное, полностью усыпанное жёлтыми маленькими цветочками. — Что бы ты хотел узнать? — А? — Сам же сказал, что наши легенды недоступны. Чимин, не долго думая, ответил: — Почему вы, люди Ласимирии, больше не оборотни? Чонгук рвано выдохнул и помог Чимину спуститься по сколу в поле. Они теперь шли мимо цветочков. Слышно было, как пчёлы жужжали, собирая нектар в последние дни лета. — Мой прапрадед был из Ласимирии, но он тоже был обычным человеком. Поэтому интересно. — Сто пятнадцать лет назад император Ласимирии Со Ро Юн взял в мужья омегу из соседнего государства. Молодой и неопытный, тот надеялся на благосклонность и любовь императора. Но альфа не знал этого чувства. Тогда в Ласимирии были разрешены гаремы, и омега просто стал частью его. Со Ро Юн не замечал, как чахнет юный правитель. А тот все ещё пытался любить своего мужа. Но однажды он узнал, что от императора забеременел другой... Муж Со Ро Юна решил отомстить: он прибегнул к тёмной силе и проклял наш род. Из-за этого у всех пропала возможность обращаться в волков. А гаремы запрещены и караются по закону. Но кроме всего этого, именно тогда метка стала крепко связывать альфу и омегу. — Как его звали? — шепчет Чимин и останавливается, подняв голову к небу. Там среди облаков летала стая птиц. Они кружили по небосклону, слово танцуя. — Чюнин. — А что с ним стало? — Он сбросился с горы, и тогда Со Ро Юн впервые в жизни испытал невыносимую боль. Чимин, а теперь запомни! Любое упоминание Чюнина неприемлимо в Ласимирии! Не говори ни с кем об этом, только если со мной! Его имя под запретом, как и всё, что с ним связано. — Я понял... Спасибо, что рассказал. Это очень ценно для меня. — Я рад, что ты сегодня здесь, со мной! Чимин, это наша армия, наши люди. И Чонгук, обойдя со спины омегу, развёл руки супруга в стороны. — Это наша империя, Чон Чимин!