***
Бард оторопело моргнул. — Мастер Бэггинс? Хоббит, поежившись от утренней прохлады, которая пробиралась к его телу даже сквозь слои одежды, кивнул, с интересом рассматривая тёмно-дубовые двери временного (только на период восстановительных работ) жилища короля Дэйла. — Привет. Пустишь? Бард лишь удивлённо моргнул в ответ и молча отошёл в сторону, позволяя незваному гостю пройти в дом. Бильбо оказался в Дэйле с первыми лучами весеннего солнца, разлившегося по небу пёстрыми, кроваво-красными линиями в преддверии рассвета. И, за неимением другого выбора, сразу же пошёл к Барду, дом которого располагался на вершине холма, рядом с усадьбой последнего короля Дэйла. Практично, серо и неброско — как раз то, что предпочитал нынешний король Дэйла. Если бы не полусонные стражники, несущие вахту у входа в дом Барда, которые лишь молча склонили голову, безропотно пропуская Бильбо, — то никто и не увидел бы в старом здании место обитания нынешнего и будущего королей самого восточного поселения людей Средиземья. — Чувствуйте себя как дома, — Бард махнул рукой в сторону пары кресел возле камина, между которых стоял дубовый столик, заваленный всякой всячиной, а чуть поодаль вешалка, на которой висело ярко-красное пальто, вышитое лучшими из подмастерьев Дори. Бильбо в жизни не спутал бы их работу с тем, что поставляют Эребору Железные Холмы. — Вы насквозь продрогли, что немудрено. Оказаться на улице в такую рань в одном лишь тонком пальто. Садитесь поближе к камину. Чай должен быть ещё тёплым. Бильбо молча поплёлся к креслу и, забравшись на него вместе с ногами и верхней одеждой, по нос закутался в плед, любезно оставленный кем-то на столе прямо поверх принадлежностей для шитья. Плед пах знакомо. Свежеиспечённый ржаной хлеб — Тильда, тёплая, прогретая на солнце земля — Сигрид и лёгкая нотка пыли тренировочного зала вперемешку с запахом дыма кузницы — Баин. Плед пах домом. Чужим домом. Домом Барда, который, в отличие от Бильбо, всегда мог сказать, где его место. Его место там, где его дети. Место Бильбо там, где он не станет причиной конфликта между двумя кланами гномов. — Не то чтобы я не был рад видеть вас, мастер Бильбо, — голос Барда раздался из смежной к гостиной комнате, кухне, скорее всего, вперемешку с громким стуком посуды и звука открывающихся шкафчиков, — но всё же мне интересно знать, что в шесть утра забыл в моём доме советник Короля-под-Горой, почётный гость Эребора и член Компании, который, скорее всего, приглашён на королевскую свадьбу, которая, ну, должна начаться через пару часов. Бильбо, поплотнее закутавшись в плед, ответил: — Я не пойду. На мгновение в соседней комнате наступила тишина. Спустя ещё мгновение в дверном проёме показалась лохматая голова Барда. Король Дэйла задумчиво почесал бороду, окинул не менее задумчивым взглядом комок из хоббита и пледа на одном из кресел своего дома, зачем-то бросил взгляд в сторону окна, с видом на Одинокую Гору и снова скрылся в недрах кухни. Через несколько минут, когда на языке Бильбо осел запах из успокоительных трав и свежеиспечённого хлеба, Бард снова заговорил: — Могу ли я знать причину столь… интересного поступка? — У меня… — задумчиво начал Бильбо, и одновременно с этим потянулся в сторону ярко-зелёных ниток, валяющихся на столе, чтобы хоть чем-то занять трясущиеся руки, — появились очень срочные дела. Ты случаем не знаешь, когда отходит ближайший караван на запад? Снова наступила тишина, во время которой Бард вынырнул из соседней комнаты с подносом в руках, на котором располагались две чашки и несколько ломтей хлеба, щедро намазанных мёдом. — Боюсь, что в ближайшие дни ни один караван не выдвинется на запад или куда бы там ни было ещё, — в ответ на недоумённый взгляд Бильбо, Бард, ловко лавирующий между тем, чтобы не разлить чай и одновременно с этим найти место для него же на столе, пояснил: — Королевская свадьба ведь. Все будут праздновать как минимум неделю. Бильбо обречённо вздохнул, даже не пытаясь сдерживать эмоции, и спрятал лицо в ладонях. — Прощу простить меня за интерес, мастер Бэггинс, но почему вам вдруг срочно понадобилось искать сопровождение на запад? Король-под-Горой не в состоянии обеспечить своему советнику достойную охрану? И почему он отсылает вас перед самой свадьбой? — спросил Бард, перед тем как усесться в соседнее от Бильбо кресло и сразу же потянуться за чашкой чая и хлебом, скорее всего, ещё не успев позавтракать перед приходом своего раннего гостя. — Торин не знает о моём уходе, — пробормотал Бильбо, приоткрывая один глаз. С такого ракурса гостиная короля Дэйла сливалась, превращаясь во что-то отдалённо похожее на хоббичью нору. Отходили на задний план каменные стены и тяжёлые дубовые полки; в воздухе отчётливо пахло свежеиспечённым хлебом и сбором душистых трав. С улицы, даже сквозь слой дерева в виде двери, отчётливо тянуло утренней прохладой, на подоконниках с цветастыми шторами расцветали не менее яркие растения, выращенные заботливой девичьей рукой, Бард, расслабленный, всё ещё не до конца обросший бронёй и заученной дипломатической улыбкой, сидел прямо напротив. И на мгновение, всё лишь на одно-единственное мгновение, Бильбо очутился в Шире. Он сидел прямо напротив Дрого, с которым мог обсудить если не всё, то многое. Но иллюзия развеялась, словно туман поутру, когда над Дэйлом пронёсся звук колокола, эхом нашедший отклик в эреборском, оповещающий людей и гномов о начале нового дня. — Хммм… — задумчиво протянул Бард, сосредоточив всё внимание на завтраке, словно прицениваясь, с какой стороны лучше сделать первый укус на бутерброде. — И почему Его Величество не знает об уходе своего советника? Бильбо, с трудом различавший чужие слова, произнесённые сквозь преграду в виде куска хлеба и вязкого мёда, потянулся за чашкой чая и крепко сжал тёплый фарфор в руках, пытаясь хоть немного согреть руки. — Потому что я пообещал Торину, что не покину Эребор после свадьбы. Бард с шумом сделал несколько глотков чая и задумчиво кивнул, прежде чем подняться на ноги. — Ну, — протянул мужчина, присаживаясь на корточки возле камина, и с энтузиазмом молодого исследователя потянулся за кочергой и несколькими тонкими ветками, пытаясь превратить тлеющее нечто в огонь, который сумел бы согреть озябшего хоббита, — не хотел бы разочаровывать вас, мастер Бэггинс, или обидеть, но сдерживаете своё слово вы весьма паршиво. Бильбо хмыкнул и сделал первый глоток ароматного чая. Успокаивающие травы Оина, не иначе. — Речь шла об уходе после свадьбы. Но ни слова не было сказано о моём уходе до свадьбы. Хриплый грудной смех раздался со стороны камина, накрепко переплетаясь с едва слышимой ноткой дыма и звуком поленьев, потрескивающих в камине. — Вот за что, мастер Бэггинс, — всё ещё посмеиваясь, произнёс Бард, усаживаясь обратно в кресло, — вас и считают одним из лучших советников Короля-под-Горой. Вы знаете, что и когда сказать, и как сгладить тень оскорблений, нанесённых Его Величеством преднамеренно или… — мужчина задумался на мгновение, — или преднамеренно, так как король гномов с трудом может поговорить хоть несколько мгновений, не оскорбив при этом своего собеседника. Бильбо недовольно нахмурился. — Я пришёл к вам не для того, чтобы обсуждать своего короля. Бард улыбнулся. — Своего? — но, прежде чем Бильбо сумел хоть как-то отреагировать на эти слова, мужчина продолжил. — У вас есть одна весьма интересная способность. Вы всегда держите эмоции при себе и делаете всё от себя зависящее, чтобы защитить Короля-под-Горой и детей, которых он именует своими наследниками. Я прав? Вот причина, по которой вы оказались в моём доме в столь ранний час, перед свадьбой Его Величества и леди Беллоны? Между ними на несколько мгновений наступила тишина, прерываемая лишь отдалённым шумом просыпающегося города за окном, дышащего голосами сотен людей, гномов и детей. — Я… — начал Бильбо, столкнувшись взглядом с тёмно-карими глазами, — я просто пытаюсь поступить правильно, Бард. Не наделать глупостей. Вот и всё. Мужчина задумчиво кивнул головой, выстукивая пальцами одну ему известную мелодию по дубовой поверхности стола. — Вы ждали дня свадьбы, чтобы сбежать в лучах восходящего солнца, словно юная девица? Вы знали, к чему всё идёт, — он произнёс это не с намерением обидеть или причинить боль, а с тем, чтобы просто понять, что сподвигло хоббита в одиночку отправиться в поисках каравана на запад именно столь ранним весенним утром, перед самой гномьей свадьбой, а не сделать этого множество недель назад. Бильбо молча уставился на языки пламени, весело пляшущие в камине, ощущая на коже мягкое, практически призрачное тепло, идущее от поленьев. На каминной полке, в ровненький ряд, выстроились несколько книг на всеобщем, какие-то статуэтки и три портрета, скорее всего, нарисованных рукой кого-то из подручных Ори, который сгрёб себе всех людей Дэйла, умеющих писать или хотя бы читать. — А ты бы смог? — спросил Бильбо, не отрывая взгляда от детей Барда, застывших, словно живые, на холстах, и пояснил в ответ на приподнятую бровь: — Оставить позади тех, кого ты любишь, тех, кто стал для тебя семьей, всего лишь из-за глупых… — хоббит криво усмехнулся, — чувств. Бард, проследил за взглядом Бильбо, задумчиво хмыкнул. — Это не ответ на мой вопрос. — Не ответ, — согласился Бильбо, кивнув головой. — Это было легко игнорировать. Поначалу. Мои обязанности, разговоры с Дис и мальчиками, другие советники, раздел территорий между гильдиями — времени оставалось только на сон, но уж ни как не на глупые мысли о любви между королём и хоббитом из Шира. — Но что-то изменилось, — легко, словно констатируя давно известный факт, произнёс Бард, при этом, не давя, а лишь слегка прощупывая почву, готовый в любой момент отступить в сторону вопросов о погоде и рассказах о достижениях Баина. Совсем, как Балин, — и совсем недавно. Иначе, вы бы не крались в ночи, словно стащили Аркенстон. Во второй раз. — Торин сказал кое-что, — тщательно подбирая слова, ответил Бильбо спустя несколько мгновений тишины, — то, что я не хотел слышать… Бард весело хмыкнул, прерывая Бильбо на полуслове. В его тёмно-карих глазах то и дело плясали языки пламени, не обжигающие, а такие же, как в камине, тёплые, отдающие теплом и чем-то призрачным. Давно забытым. Отцовским. Тем самым теплом, которое зарождалось в глубине глаз умершего и похороненного под слоем земли хоббита, каждый раз, когда Бильбо пытался соврать и с треском проваливался. — Мастер Бэггинс, я в одиночку воспитал троих детей, — Бард задумчиво нахмурился. — Всё ещё воспитываю. И поверьте мне на слово, я всегда знаю, когда мне врут. Вы ушли не из-за слов Его Величества, — мужчина слегка поддался вперёд, — вы ушли из-за того, что броня, в которую вы себя облачили, все эти вежливые улыбки, подходящие слова и правильные действия — дали трещину. Вы ушли, потому что боитесь. Боитесь поддаться чувствам и навлечь на гномов, которых зовёте своей семьей, беду, — Бард едва заметно улыбнулся, лишь слегка приподнял кончики губ и, скорее всего, сдерживал себя от того, чтобы не погладить Бильбо по голове, как он всё время делал с сыном и дочерьми. — Я прав, мастер Бэггинс? В ответ Бильбо лишь качнул головой, чувствуя предательское пощипывание в уголках глаз. — О, не вздумайте плакать, я совершенно не знаю, что делать с хоббичьими слезами, — но, в противовес своим словам, мужчина, словно по волшебству, выудил откуда-то из кучи всякой всячины на столе носовой платок и протянул его Бильбо. — Веришь или нет, Бард, но у меня нет подходящего названия для всего того бедлама, что творится сейчас в моей жизни, — пробормотал Бильбо, прежде чем громко высморкаться. — Ну, — задумчиво протянул мужчина, — мы, люди, называем это любовью. Должно быть, Бард решил, что этап душевных страданий и не менее душевных разговоров пройден, и потянулся в сторону второго ломтика хлеба, щедро политого сверху мёдом. Бильбо фыркнул. — Похоже, что это синоним слабости. — Разве? — пробормотал Бард сквозь преграду в виде еды. — Твои чувства сделали тебя слабым? Наоборот, они толкнули тебя на поступки, которые ты никогда не совершил бы в прошлом. Год назад ты бы стал терпеть взбалмошную девчонку и её отца просто из-за того, что так надо во благо Эребора? Или воровать Аркенстон, чтобы спасти не менее взбалмошного короля? А драконы? Стал бы ты вести с драконами душевные разговоры? Бильбо, закутавшись до самого носа в плед, фыркнул. — Это год назад и было. И дракон был всего лишь один. — В самом деле? — Бард скосил глаза на хлеб, словно тот мог ответить ему на этот вопрос. — Время бежит слишком быстро. Особенно для такого старика, как я. Между ними воцарилась тишина, прерываемая лишь потрескиванием поленьев в камине и чавканьем Барда. Солнце медленно и как будто нехотя заползло сквозь окно в комнату, двинулось по полу, перекочевало на каминную полку, на мгновение заскочило на стеллажи с книгами и, наконец, застыло где-то возле кресел. Бильбо вытянул ноги из-под пледа и протянул их вперёд, подставляя под тёплые лучи. — Я просто пытаюсь поступить правильно, Бард, вот и всё, — тихо произнёс он, наблюдая за солнечными лучами, медленно поднимающимися всё выше и выше. Бард, наконец-то справившийся со своим завтраком, кивнул и одновременно завертел головой по сторонам, прежде чем с тяжелым вздохом уставиться на липкую руку. — Знаете, мастер Бэггинс, я иногда скучаю по своему контрабандистскому прошлому. Бильбо приподнял бровь. — Ты мог бы вытереть руку об одежду и этого никто не заметил? — Именно, — кивнул головой Бард, прежде чем подняться на ноги, держа грязную ладонь на приличном расстоянии от белой рубашки, — моя тогдашняя одежда была в столь ужасном состоянии, что этого никто бы и не заметил, а теперь я вынужден в спешке учить алфавит и манеры, в которых сам орк ногу сломит. Как бы мне ни хотелось продолжить нашу беседу, мастер Бэггинс, — мужчина кивнул в сторону Одинокой Горы, виднеющейся сквозь полуоткрытые ставни, — сегодня свадьба короля, на которую я приглашён. Бильбо молча кивнул в ответ, прежде чем выпутаться из уютного гнезда, которое он устроил в кресле. — Я могу остаться у тебя на время? Как только первый караван пойдёт на запад, я… — Вы вольны оставаться в моём доме до той поры, пока хотите этого, — перебил Бильбо Бард на полуслове, — дайте мне минуту, мастер Бэггинс, и я покажу вам комнату Баина. Он всё равно всё время проводит в Горе, — последнюю фразу мужчина уже прокричал откуда-то из глубин кухни. — В Горе? — оторопело произнёс Бильбо. — Почему? — Он вместе с другими мальчишками тренируется у Двалина, — послышалось из соседней комнаты, вместе с тихим ворчанием и звоном разбитой тарелки. — Ты попросил Двалина? — спросил Бильбо, с интересом рассматривая книжные полки возле камина. Только на первый взгляд все они были написаны на всеобщем. Но на деле оказалось, что добрая половина из них — на кхуздуле. — Его Величество отдал приказ, — на этот раз ответ прозвучал куда ближе. Бард застыл рядом с Бильбо и тоже уставился на книги, — Тильда притащила их из дома последнего короля Дэйла, Гириона. Моего предка. Не успели передать их мастеру Ори. — Торин? — удивлённо спросил Бильбо, встретившись взглядом с карими глазами, напрочь игнорируя вторую часть ответа. — Торин отдал приказ на тренировки? Бард пожал плечами. — Ещё несколько недель назад. Моим людям выделил целый уровень на проживание. Вы не знали? Бильбо тряхнул головой. — Нет. Просто… я не отвечаю за военную подготовку. Это поприще Двалина. Наверное, это единственный гном в Горе, кому я никогда не смогу посоветовать чего-то толкового. Бард с задумчивым видом почесал бороду, прежде чем решительно тряхнуть головой. — Вот что, мастер Бэггинс. Прогуляйтесь-ка по городу. Вы давненько не бывали в Дэйле. Бильбо криво улыбнулся. — Ещё скажи мне поучаствовать в празднованиях. Бард устало вздохнул и махнул рукой в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. — Пойдёмте. И не будьте таким хмурым. Все будут на главной площади. А вы… — Бард многозначительно замолчал. — И вот-тут все места для развлечений в Дэйле и закончились, — с улыбкой подытожил Бильбо. — Эй, дайте нам немного форы. Я и мои люди — не строители, — Бард двинулся в сторону лестницы, — пройдитесь по дальним районам. Пустота, тишина и благодать. То, что надо для самокопания, — бросил он через плечо, скрываясь где-то в полутьме коридора. Бильбо устало выдохнул и поплёлся следом.***
Бильбо всё же решил последовать совету Барда и прогуляться по Дэйлу. Восстановительные работы в городе шли намного быстрее, чем в Эреборе, в связи с тем, что люди могли с лёгкостью снести любое здание, не боясь при этом, что на их головы обрушится половина Горы. Люди, гномы и немногочисленные эльфы поспешно стекались в сторону главной площади, а те, кто были приглашены непосредственно на саму свадьбу, — в Эребор. Бильбо решительно двинулся против толпы и, свернув в одну из боковых улиц, вскоре оказался в невосстановленном районе города. Руины, пережившие нападение дракона и годы запустения, всё так же стояли на своих местах, как и год назад, взирая на хоббита пустыми окнами. Мысль о том, что Торин множество лет назад, возможно, был на этом самом месте, веселился и пил вместе с Двалином, почему-то не хотела оставлять разум. Бильбо как раз осматривал то, что осталось от гильдии ткачей, когда услышал шум на соседней улице, который можно было бы с лёгкостью проигнорировать, если бы не отчётливый звон клинков, встречающихся друг с другом в битве. Хоббит резко свернул за угол, пытаясь не зацепиться за растения и мусор под ногами, и замер, наткнувшись взглядом на четырёх гномов с мечами в руках, которые с весьма ясными намерениями окружили пятого. Гнома в потрёпанной старой одежде и со свежим порезом на щеке, который с лёгкостью опустился поверх такого же, только слегка потускневшего от времени. Гнома с прищуренным, тёмным взглядом, который плавился словно воск при взгляде на Ори или Дори, превращаясь во что-то мягкое и предназначенное только для самых близких. Гнома, кинжал которого затерялся где-то среди травы, с лёгкостью пробившей себе путь на поверхность сквозь слой преграды в виде брусчатки. И этим гномом был Нори. «Был бы здесь Дори, ему бы явно поплохело», — подумал Бильбо, прежде чем схватить ближайший камень, валяющийся на земле, и со всей силы швырнуть в спину одного из противников Нори, привлекая к себе внимание. Нори начал действовать ещё до того, как булыжник упал на землю и гномы осознали, что происходит. Он резко присел, вытаскивая из сапога тонкий вычурный клинок, и так же резко двинулся вперёд, к удивлённо застывшим гномам, которые отнюдь не ожидали незваного гостя в виде Бильбо. Промедление стоило им многого. Нори провёл клинком по воздуху, окрашивая металл в цвет крови и лишая двоих собратьев жизни, прежде чем попытаться перерезать глотку третьему и резко зашипеть сквозь зубы, когда клинок вместо противника оказался в его же плече. Последний из гномов, по видимому, решив, что безоружный Бильбо не представляет собой никакой серьёзной угрозы, решительно развернулся к Нори, которого весьма неплохо пытались наколоть на меч. Бильбо же действовал на голых инстинктах, которые говорили ему в тот момент лишь одно: «Спаси своего друга». И не важно, каким способом. Он выхватил из кармана кинжал, подаренный накануне вечером Торином, и в мгновение ока очутился рядом с гномом. Клинок вошёл легко. Как будто он для этого был и создан: без малейших усилий застрять где-то между рёбрами удивлённого гнома, из глаз которого с такой же лёгкостью исчез свет жизни. Он медленно пошатнулся, выпустил из рук меч, который с грохотом упал куда-то под ноги Бильбо и, сделав несколько шагов назад, завалился на спину, уставившись потускневшей зеленью куда-то сквозь мирно плывущие облака на небе. — Орк тебя дери! Перережь ему глотку! Бильбо пошатнулся, чувствуя, что его вот-вот вырвет. В глазах помутнело и он тяжёлым грузом свалился на землю, с ужасом переводя взгляд со звёзд Дурина, заляпанных свежей кровью, на гнома, валяющегося на земле. Он только что… Он… Бильбо выпустил клинок из ладони и опёрся о землю, нещадно сминая нежные паростки весенней травы, проложившей себе путь на поверхность сквозь брусчатку. В лёгких катастрофически не хватало воздуха, что-то тяжёлое, с острыми шипами-иголками, медленно ползло изнутри, из-под самых рёбер, больно раня глотку и не давая сделать ни единого вздоха, и когда на краю сознания замельтешили первые мрачные тени, откуда-то издалека, словно яркий свет маяка во мраке и тишине, послышался чужой голос: — … льбо! Бильбо! Давай, дружище. Вот так. Медленно. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Бильбо делает так, как ему говорят. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Где-то на десятом вдохе-выдохе перед глазами, наконец-то, проясняется, и Бильбо видит перед собой Нори. Слегка потрёпанного, уставшего, злого, если судить по складке между бровей, с обеспокоенным взглядом, но, что самое главное, живого. — Нори, — сипит Бильбо, крепко ухватившись за чужое плечо. Гном слегка морщится в ответ, но не делает никаких попыток отстраниться, — я… я убил его… и… Взгляд Нори — тьма. Бездонная и беспросветная, голос — безликий, а лицо не выражает абсолютно никаких эмоций. Идеальная маска идеального солдата, когда он произносит одно-единственное слово, ставящее Бильбо в ступор. — Кого? Бильбо моргает. — Что? — Кого ты убил? — терпеливо, по слогам, повторяет Нори, словно разговаривает с маленьким ребёнком. — Сзади… он ведь лежит сзади тебя… я… — мысли путаются, сплетаются в огромный комок нарастающей паники, в которую не даётся провалиться только одно — крепкая хватка Нори на плече и его взвешенный, нейтральный голос, словно они обсуждают погоду. — Сзади никого нет, Бильбо, — чётко повторяет гном, не сводя с хоббита пристального взгляда. — Ты никого не убивал. Здесь не было никого, кроме нас двоих. Так ведь, Шрам? Здесь же никого нет? — Нори чуть повышает голос, словно обращается к кому-то. Бильбо моргает. Раз, затем второй и переводит взгляд чуть выше трупа, которого, как говорит Нори, здесь нет. Где-то на полпути между гномом с самыми яркими зелёными глазами, которые только может вспомнить Бильбо, и бесконечно-синим небом появляется тень. Медленно, нехотя она выползает из проёмов между домами, тихо шелестит тяжёлыми сапогами, приминая прошлогодние опавшие листья, и, ступив на свет, обрастает парными клинками, аккуратно подрезанной бородой и острым, прищуренным взглядом тёмных глаз, которыми молча окидывает четыре трупа перед собой, прежде чем произнести: — Тебе нужно меньше пить и больше трахаться, глядишь и попустит. Перестанет мерещиться всякая бредятина, — темноволосый гном уселся на корточки возле одного из своих собратьев, уставившихся остекленевшими глазами куда-то между пёстрых серо-белых облаков, и, без малейшей брезгливости, стал вытирать окровавленный клинок в своей руке о серые одежды мертвеца. Бильбо почувствовал, как несчастный кусок хлеба, который он всё же засунул в себя по настоятельной просьбе Барда несколько часов назад, просится наружу. Он резко отодвинулся в сторону от Нори, и опёрся рукой, в которой всё ещё крепко сжимал кинжал, о землю, избавляясь от скудного завтрака. Когда Бильбо закончил, то ладонь, которая всё это время нежно прижималась к его лицу, убирая волосы в сторону, снова сменилась крепкой хваткой, которая одним слитным движением вернула хоббита в вертикальное положение, заставляя снова столкнуться взглядом с глазами, в которых не было ничего, кроме тьмы. — Отдай это мне, — отрывисто бросил Нори, в противовес своим словам с осторожностью вынимая из судорожно сжатой ладони клинок, — вот так, молодчина, — тихо добавил гном и, не глядя, бросил окровавленное оружие куда-то себе за спину. Второй гном, Шрам, усевшийся возле трупа, с лёгкостью перехватил клинок в полёте и с той же лёгкостью стал вытирать крошечный, по сравнению с его, кинжал, об одежду мёртвого собрата, второй рукой пытаясь высечь искру и закурить трубку. — Смотри на меня, — тихо произнёс Нори, крепко обхватив обеими ладонями лицо побледневшего и дрожащего хоббита, пытаясь полностью сосредоточить на себе чужое внимание. — Бильбо, — настойчивей повторил гном. Хоббит вздрогнул, и перевёл взгляд на гнома, который упорно не хотел становиться гномом, а всё время оставался чем-то расплывшимся, сотканным из сотен запахов и звуков, сквозь которые пробивались только тихий, уверенный голос и вонь свежей крови. — Ты меня слышишь? Бильбо заторможенно кивнул. — Хорошо, — Нори резко приблизился, прижимаясь своим лбом к чужому и заговорил, практически на грани шёпота, так, чтобы его не услышали даже тени Эребора, — это псы советника Нара. Я знаю это, но у меня нет доказательств. Знаешь, что будет стоить наше с тобой слово против слова Нара и его приспешников на суде, когда нас с тобой обвинят в убийстве четырёх гномов? Ничего. Без доказательств наши с тобой слова не будут значить ровным счётом ничего. А в мире гномов подобные дела решаются очень быстро. За кровь платят кровью. Кроме того, как ты думаешь, насколько большую тень на репутацию Торина отбросит обвинение в беспочвенном убийстве гнома советником Короля-под-Горой, которому были доверены обязанности консорта? Слова, резкие, хлёсткие, жалящие всё больше и больше с каждой секундой, окутали Бильбо в плотный кокон, не давая слышать ничего, кроме них, и надёжно запирая панику где-то в самых глубинах, оголяя нервы и здравый смысл перед тёмным, прищуренным взглядом. — А теперь, — Нори слегка отодвинулся, крепко обхватив Бильбо ладонью за шею, — повторяй за мной. Здесь никого не было. Бильбо тряхнул головой. — Я… я не смогу, Нори… я… — Ты должен, — отрезал гном, — ты должен поверить в то, что я сейчас скажу. Поверить настолько, чтобы эта ложь превратилась в правду. А затем ты забудешь об этом. Мы похороним это прямо здесь и сейчас и больше никогда, слышишь, никогда не вспомним об этом. Бильбо уткнулся головой в чужое плечо, пропахшее пылью и потом, с едва слышимой ноткой чернил и приторных трав, и крепко сжал чужую ладонь, прежде чем исторгнуть из себя, едва слышимо, практически на грани шёпота, одно-единственное слово: — Хорошо. Нори, как оказалось, этого было вполне достаточно. — Повторяй за мной, — послышалось сверху, — здесь никого не было. Бильбо громко сглотнул и прошептал. — Здесь никого не было. — Громче. — Здесь никого не было, — повинуясь чужому голосу, безропотно повторил Бильбо, на этот раз немного громче. — Я не покидал дом Барда. — Я не покидал дом Барда. — Стражники, охраняющие дом, могут это подтвердить. — Стражники, охраняющие дом, могут это подтвердить. — Я оказался в Дэйле по срочному поручению Его Величества и вернулся в Эребор ещё до начала свадьбы. — Я оказался в Дэйле по срочному поручению Его Величества и вернулся в Эребор ещё до начала свадьбы. — Вот так, молодчина, — тихо произнёс Нори, поглаживая Бильбо по голове, — видишь, это не так уж и трудно. Бильбо тряхнул головой, пытаясь услышать собственные мысли за шумом крови в ушах. — Я не смогу соврать другим, Нори. Гном хмыкнул, всё так же трепля Бильбо по золотым кудрям. — Тебе и не нужно врать другим. Тебе нужно соврать себе. А затем, когда ты поверишь, что это правда, что здесь никого не было и, что самое главное, что здесь не было тебя, врать больше не понадобится. Потому что для тебя вранье перестанет быть враньём и превратится в кристально чистую правду. Прежде чем Бильбо сумел хоть что-то ответить, прозвучал хриплый голос третьего (живого) участника событий, о котором хоббит успел уже позабыть. — Это, конечно, мило и все дела, но чего делать-то будем? — темноволосый гном преспокойно подпирал пожелтевшую от времени стену одного из зданий, медленно выкуривая продолговатую трубку, усевшись прямо возле одного из трупов с перерезанной глоткой, на которые Бильбо изо всех сил старался не смотреть. — У нас тут смена власти намечается. Бильбо резко вскинул голову, встречаясь с преспокойным взглядом чужим карих глаз. — О чём это… вы? — О том, мастер Бэггинс, — ответил гном, Шрам, выпуская изо рта идеальное, бледно-сизое колечко дыма, — что нашему доблестному королю и всему его выводку вскоре перережут глотки так же, — гном кивнул на трупы, — как мы нынче поступили с этими благородными господами. Если бы Бильбо не сидел в этот момент на земле, то он, скорее всего, точно свалился бы тяжким грузом на брусчатку, из-под которой пробивалась первая весенняя трава. — Что? — Это точно? — хмуро спросил слегка бледный Нори. — Информация подтверждена? — и с раздражением вытер рукавом рубашки пот, выступивший на лбу. Шрам пожал плечами, делая очередную затяжку. — Информация настолько правдива, настолько это возможно. — Источник? — Нори медленно, слегка пошатываясь, поднялся на ноги, прежде чем вздёрнуть следом дрожащего Бильбо. Хоббит, крепко ухватившись одной ладонью за рубашку гнома, только сейчас заметил кинжал, недвусмысленно торчащий из чужого плеча, и кровь, стекающую по ладони на землю и окрашивающую зелень под ногами в бордовый цвет. — Нори, — поражённо выдохнул Бильбо, судорожно думая, чем бы перевязать рану, — ты… Тебе срочно нужно к Оину… Нори, бледный и слегка дрожащий, отмахнулся от Бильбо, словно услышал несусветную глупость. — Стоять сможешь? — спросил гном, и, дождавшись кивка, снова сосредоточил всё своё внимание на собрате, преспокойно курящего в окружении четырёх трупов. — Вернёмся к нашим источникам, Шрам. Кто? — Весьма мёртвый гном с несколькими недостающими конечностями, кормящий рыб на дне озера, — ответил Шрам сквозь трубку во рту, прежде чем сощурить глаза, превратив их в две щели тёмного цвета, и резко подняться на ноги, выхватывая откуда-то из недр плаща удлинённый тонкий кинжал, одновременно с этим бросая клинок Бильбо в сторону Нори, который тот с лёгкостью словил. — У нас гости, — словно вызванные его словами, послышались чьи-то поспешные шаги, которые спустя мгновение затихли, сменившись громким свистом. — Не к добру это, — прошипел сквозь зубы Нори, крепко обхватив ладонью, в которой сжимал клинок Бильбо, раненое плечо, — она должна была вместе с остальными охранять воронов. Шрам ничего не ответил. Лишь молча кивнул, пряча клинок в недрах плаща, и громко просвистел в ответ, обозначая своё местоположение для кого бы там ни было. Снова послышались чужие поспешные шаги и спустя мгновение, в проёме между зданиями, словно из ниоткуда, появившись прямо посреди утренней тени, показалась маленькая девчушка лет восьми, с яркими рыжими волосами, стянутыми в низкий хвост. Она застыла, напоровшись взглядом на трупы, дополняющие пейзаж, и Бильбо, которого всё ещё слегка потряхивало от произошедшего ранее, уже приготовил речь, чтобы попытаться успокоить наверняка напуганного ребёнка, но лишь молча замер, столкнувшись с бездонной синевой чужих глаз. Девочка задумчиво склонила голову набок, окинув прищуренным взглядом сначала Бильбо, затем Нори, мазнув по клинку, застывшему в плече, и, наконец, замерла на Шраме. — Не мог поторопиться? — равнодушно, словно обсуждая погоду, спросила девочка. — Наверняка плёлся как улитка. — Но-но, — фыркнул в ответ гном, — Нори жив, мастер Бэггинс жив, у противника минус четыре, так что, в отличие от тебя, я справился со своим заданием, — Шрам кивнул на светлые детские руки, запачканные чем-то красным. — Ранена? Девочка удивлённо моргнула, кажется, только сейчас обратив внимание на свои ладони и тут же стала поспешно вытирать их о подол и без того грязного платья. — Это не моя. Все вороны мертвы, как и восточная группа, — Нори что-то глухо прошипел на кхуздуле сквозь зубы, наверняка нелестное и грубое, если судить по хмурой складке, залёгшей между детских бровей. — Ибун приказал мне уходить и предупредить остальных. Шрам задумчиво покачал головой, встречаясь взглядом с Нори. — Лишили нас способа связи и ближайшей к Эребору группы. Пытались убить тебя. Похоже, — гном взлохматил волосы, — это самый паршивый сценарий развития событий. Бильбо, который всё это время стоял молча, пытаясь привыкнуть к ребёнку, преспокойно вытирающему окровавленные руки и никак не реагирующему на четыре трупа, словно для неё это было в порядке вещей, тряхнул головой, кажется, понимая, что происходит. — Нори, — гном, который до этого о чём-то поспешно переговариваясь с Шрамом на кхуздуле, вздрогнул и вопросительно уставился на Бильбо. — Ты расскажешь мне сейчас. Всё. До последней подробности, — с нажимом добавил хоббит. Нори нахмурился. — Давайте быстрее что-то решать. Свадьба вот-вот начнётся, а мы жмёмся здесь, как будто девка на выданье. Мирэйна, без обид, — девочка лишь хмыкнула в ответ на высказывание Шрама, слегка приподняв уголки губ. — Нори, — повторил Бильбо. Гном тряхнул головой. — Хорошо. Это Нар и ещё несколько членов Совета. Старые благородные гномы, которые верят в чистоту гномьей крови и в прочую дребедень. Вытри руки, — неожиданно произнёс Нори, кивая на ладони Бильбо. Тот удивлённо моргнул и уставился вниз, на бледную кожу, слегка заляпанную кровью мёртвого гнома, которого с энтузиазмом молодого исследователя начал обшаривать по карманам Шрам, зачем-то скидывая все найденные вещи в кучу. Бильбо молча потянулся в карман за одним из носовых платков, которые ему передал Дрого, и стал тщательно вытирать каждый палец, напрочь игнорируя вновь подступающую тошноту и стук крови в ушах. Узнать, какого варга вообще происходит, вот что сейчас было самое важное. Время на обмороки и рвоту у него не осталось. — Продолжай, — слегка хрипло произнёс Бильбо. Нори зачем-то кивнул. — Мы с Дис решили, что они не будут проблемой. Старики, которые только и могут что ворчать, но не в силах решиться на что-то большее. Торин приблизил их к себе. Дал золото и власть. И это сработало. На какое-то время. Бильбо поражённо выдохнул, догадываясь, к чему клонит Нори. — Пока он не дал мне обязанности консорта и не поселил в покоях своего покойного брата. Нори тряхнул головой, крепко обхватывая Бильбо за плечо. — Дело не только в тебе. Тауриэль. Её отношения с Кили. То, как легко приняла это Дис. Союз с Трандуилом и людьми Дэйла. Приглашения многих неблагородных людей и гномов на свадьбу. Разделение власти в Горе между членами Компании, которые отнюдь не блещут манерами и «голубой кровью». Всё накапливалось. Капля за каплей, пока тёмные мысли не превратились в действия, а их шёпот не стал заглушать мой. И теперь, — Нори устало вздохнул. — Что теперь? — спросил Бильбо, слыша лишь громкий стук сердца в ушах и ни одной собственной мысли. — Они собираются убить Торина, мальчиков и Дис во время свадьбы. Вырезать всю «прогнившую ветвь Дурина», и тогда… Стой! — Бильбо резко рванул в сторону, но был тут же перехвачен крепкой хваткой на плече, а затем остановлен тяжёлым весом свалившегося на землю Нори, который потянул его вслед за собой. — Да чтоб вас всех, — прошипел сквозь зубы гном, хватаясь за плечо, в котором всё ещё торчал кинжал. — Прости, прости, — поспешно зашептал Бильбо, приседая на корточки возле раненого гнома. — Тебе нужно к Оину… Нори усмехнулся. — Ты хуже Двалина. Послушай, мы не можем поступать необдуманно, особенно теперь, когда я лишился половины своих парней, а вторая половина разбросана по Дэйлу и Эребору. Ну, за исключением вот этого вот, который всегда лезет, куда не просят, — Нори кивнул в сторону Шрама, который с помощью Мирэйны сгрёб всё содержимое чужих карманов в общую кучу, полил чем-то дурно пахнущим сверху и теперь пытался высечь искру, чтобы всё заполыхало в ярком пламени. Бильбо кивнул головой, отбрасывая в сторону любые мысли кроме одной: слушать Нори. Потому что у того всегда есть план. — Я понял тебя. Что мне делать? — То, что ты делал всегда. Защищай нас, — прошипел сквозь зубы Нори, прежде чем сделать несколько глубоких вздохов и резко выдернуть нож из плеча одним быстрым слитным движением. — Да чтоб их всех! Бильбо, крепко перехватив гнома, начавшего заваливаться на бок, судорожно дёрнулся к собственным штанам, пытаясь оторвать кусок ткани, чтобы перевязать рану, но был тут же остановлен маленькой детской ладонью. — Я знаю, что делать, мастер Бэггинс, — тихо произнесла девочка, Мирэйна, присаживаясь на корточки возле Нори. Она резким движением оторвала ткань от подола своего платья и умело, чёткими уверенными движениями, стала накладывать повязку на плечо раненого гнома. — Видишь, — прошипел сквозь зубы Нори, крепко сощурил глаза, — а ты говорил, что ей не нужно брать уроки у Оина. Бильбо оторопело моргнул, прежде чем до него дошло, что эта фраза была обращена отнюдь не к нему, а другому гному, Шраму. — Я не знаю всей этой целительской хрени, но моих собственных рук вполне достаточно, чтобы запихать кишки обратно в живот и наложить повязку. Две недели отдыха, пара ящиков вина и я снова готов к труду и обороне, — произнёс гном, присаживаясь на корточки возле Бильбо. — Отдайте мне это, мастер Бэггинс. Бильбо удивлённо моргнул, прежде чем до него дошло, что хочет Шрам. Он молча отдал окровавленный носовой платок гному, а взамен получил собственный клинок, который Нори, должно быть, выронил. Шрам молча встал, а затем так же молча добавил носовой платок Бильбо к тлеющему костру, медленно разгорающемуся возле трупов. — Бильбо, — хоббит вздрогнул и оторвал взгляд от звёзд Дурина, встречаясь с тёплой карей парой, — от меня толку мало. Если не вырублюсь в ближайшее время — уже будет хорошо. Он, — побледневший Нори кивнул в сторону Шрама, который, тихо насвистывая что-то себе под нос, обхватил одного из мёртвых гномов за ноги и куда-то потащил, — должен избавиться от трупов. Я помогу ему с этим и как только смогу, сразу же направлюсь в Эребор. Кроме того, ты быстрее, чем я или Шрам. Найди Двалина и скажи ему, что Нар начал действовать. Бильбо кивнул головой, вслушиваясь в каждое слово. — Твои… — хоббит бросил взгляд в сторону Мирэйны, с энтузиазмом завязывающей на плече у Нори бантик, — тени не будут быстрее? Нори тряхнул головой. — Они разбросаны по всему Эребору, кроме того, — гном усмехнулся, — как ты думаешь, они могут явиться на свадьбу? В подобных одеждах? — Бильбо бросил взгляд в сторону Мирэйны, с грязными волосами и местами порванной одеждой. — Найди Двалина. Расскажи ему. Мирэйна, — девочка слегка приподняла бровь, — пойдёшь с ним. Ты лучше всего знаешь город и… Последующие слова Нори было полностью заглушены звоном большого колокола Эребора, нашедшего отклик в дэйлском. Бильбо мигом встрепенулся и поднялся на ноги. — Это то, что я думаю? — Ага, начало большой попойки, — пробормотал со стороны Шрам, принявшись за второй труп. Нори, как будто побледнев ещё больше, кивнул головой в сторону ладони Бильбо, в которой тот крепко сжимал клинок, подаренный Торином. — Если потребуется — используй его снова. В первую очередь — это вещь, с помощью которой ты можешь защитить тех, кого любишь, а уже только потом орудие убийства. Бильбо лишь молча кивнул головой в ответ, пряча кинжал в глубинах своего тонкого пальто. — Готова? — спросил он у Мирэйны. — Да, — ответила девочка, резво поднимаясь на ноги, и мигом исчезла среди теней, которые отбрасывали полуразрушенные дома Дэйла, бросив через плечо напоследок: — Не отставайте, мастер Бэггинс! — Удачи, — произнёс бледный Нори, всё медленнее и медленнее моргая с каждым разом. — И пускай Махал хранит тебя. — Спасибо. Сегодня мне понадобится любая помощь, — ответил Бильбо, прежде чем развернуться и поспешить вслед за ярко-рыжими волосами, развевающимися на ветру, словно знамёна войны.***