***
— …она сказала, что я буду ходить в шелках и красивых пальтецах. Сверкать улыбкой и драгоценностями, — хмуро произнесла Мирэйна, болтая ногами над речушкой, быстрым потоком несущейся в сторону востока, протекая под полуразвалившимся мостом, на котором застыли две крошечные фигуры. — Это всё, о чём могут думать благородные девицы? — добавила девчушка, сбрасывая в воду зеленый листок и пристально наблюдая за тем, как тот исчезает, растворяется и превращается в ничто, проигрывая силе природы. Шрам выдохнул клочок бело-серого дыма, не отрывая взгляд от пёстрых облаков над головой, предвестников скорой бури. Первой летней бури. — Ты прекрасно знаешь, что нет. Некоторые из них, само собой, так и думают, но точно не леди Дис. Кроме того, — гном на мгновение скосил взгляд вниз, мимолётно пробегаясь по всклокоченным волосам и дырам в старом девичьем платье, прежде чем вернуться к рассматриванию неба, — это то, что должно интересовать детей в твоём возрасте. Наверное. — Я не ребёнок, — фыркнула Мирэйна, со злостью сбрасывая в реку несколько камней. Между ними наступила тишина, прерываемая лишь отдалённым гулом восстанавливающегося Дэйла, на окраинах которого они сейчас и находились. Вокруг царили мир, покой и теплота, лето было в самом разгаре, и у Шрама нашлись бы занятия поважнее, чем слушать мелкую рыжеволосую девчушку, но эта девчушка была единственной после Нори, недовольное бурчание которой он был готов терпеть. — Что говорит Нори? — спросил Шрам, делая ещё одну затяжку. — Чтобы я соглашалась, — зло буркнула Мирэйна. — Что подобный шанс даётся раз в жизни и то не всем. Ты… — девчонка подняла глаза и впилась в Шрама тёмной синевой своих глаз. — Что ты думаешь по этому поводу? — Твоя жизнь. Тебе и решать, — пожал плечами в ответ гном, с трудом сдерживая улыбку при виде недовольно насупленных бровей. Как есть ребёнок. Ребёнок, который слишком рано стал играть во взрослые игры. — Но, если бы мне дали такой выбор, в твоём возрасте, я бы не отказался. — А сейчас бы отказался? — спросила Мирэйна, вернувшись к бросанию камней в бурную реку. — Никто не предложит подобное старому шпиону с руками по локоть в крови, — хмыкнул Шрам, делая последнюю затяжку и выбивая трубку о серый камень перил, лишь частично переживших годы запустения и Смауга. Его рука на мгновение дрогнула. Он всё ещё помнил тот день. Он помнил крики матери и братьев, сгоревших заживо, он помнит тусклую улыбку жены, которую та бросила ему на прощание, прежде чем балкон под её ногами провалился, и, конечно же, он помнит… — звонкий смех и яркие рыжие волосы, развевающиеся на ветру, когда он высоко подбрасывает её и тут же перехватывает, не давая встретиться с полом — — светло-серые глаза, наполненные страхом и обречённостью, прежде чем она крепко зажмуривается, замирая перед огромной огнедышащей тварью — — На моих руках тоже есть кровь, — Шрам вздрагивает и выныривает из собственных воспоминаний. Сейчас на это совершенно нет времени. — Кровь? — насмешливо фыркает гном. — Пара капель, о которых никто не вспомнит. — Я не умею танцевать, — снова бурчит Мирэйна, но Шрама не проведёшь. Он видит это. Видит желание стать чем-то большим, чем ещё одним шпионом, которому перережут глотку в подворотне. Желания перестать прятаться в тени. Желание жить. — Научишься, — отрезает гном, понимая, что Нори его подставил, просто свалив восвояси и оставив на него всё это дерьмо. Хотя, будь у Шрама шанс ещё раз увидеть свою жену или дочь, а не возиться с Мирэйной, он тоже выбрал бы без малейших колебаний. Поэтому Нори и его конфетно-букетный период с тем лысым капитаном Королевской Стражи вполне можно было терпеть. Шрам мысленно фыркнул. Воздух Эребора плохо на него влияет. Мирэйна зачем-то несколько раз кивнула и резво поднялась на ноги, отряхивая своё платье от пыли, как будто бы это смогло помочь. — Я даже не знаю, когда у меня день рождения. Ну, — девчушка неопределённо махнула рукой куда-то в сторону, — Дис спросила, чтобы записать меня в официальные документы и выдать разрешение на посещение королевского крыла, но… я растерялась. — Растерялась, — беззлобно фыркнул Шрам, трепля её по волосам, — как насчёт сегодня? Хороший день, чтобы стать первой, рождённой в Эреборе. Что думаешь? Девчонка несколько раз кивнула, прежде чем сделать резкий шаг вперёд и со всей силы впечататься в ноги Шрама. — Только не вздумай реветь, — предупреждающе бросил гном, заметив две тонкие блестящие дорожки на детских щёчках. Рука против воли потянулась вперёд, снова взлохмачивая ярко-рыжие волосы. Он бы променял всё в этом мире, даже сам Эребор на то, чтобы тёмно-синие глаза приобрели другой цвет. На то, чтобы услышать смех своей дочери ещё хоть бы один раз. — Не буду, — буркнула Мирэйна, посильнее стискивая ноги гнома в объятьях. — Я буду скучать по тебе. — И я по тебе, лапочка, — произнёс Шрам, растягивая губы в тусклой улыбке. — А теперь иди. Хватит мне тут сырость разводить. Мирэйна в последний раз стиснула его ноги, прежде чем отступить на шаг назад, пряча лицо за волосами, и резко развернуться, направляясь навстречу яркому, сверкающему Эребору и новой жизни. — Что же, — протянул Шрам, наблюдая за рыжими волосами, чья обладательница уходила всё дальше и дальше от него, прежде чем и вовсе исчезнуть из виду. — Продолжим. Гном молча развернулся и медленным шагом направился в сторону тёмных, сгущающихся вокруг Эребора теней, что-то тихо насвистывая себе под нос.***