Дети богини Дану не спят в люльках своих золотых,
Жмурятся и смеются, не закрывают глаз;
Ибо северный ветер умчит их за собою в час,
Когда стервятник в ущелье слетает с вершин крутых.
Я целую дитя своë, что с плачем жмëтся ко мне,
И слышу узких могил вкрадчиво — тихий зов,
Ветра бездомного крик над перекатом валов,
Ветра бездомного дрожь в закатном огне.
Уильям Батлер Йейтс.
Июль. 1967 год. Ирландия.
Воздух в лёгких кипит и пылает, будто готовясь вот-вот расплавить все внутренности без остатка. Лицо обдаёт жар настолько уничтожительной силы, что никаких сомнений не остаётся: стоит только открыть глаза, и взору её представится раскрытая пасть огромного свирепого дракона. Дыхание только этого зверя могло быть настолько пугающим, настолько давящим и настолько смертоносным. Верные друзья обратились опасными врагами. Одна кровь, что бурлила словно котёл на огне, связывала их и оберегала. От каждого, кто посмеет покуситься на детей великой и ужасной Дану. Веки поднялись, и перед глазами возникло душераздирающее зрелище. Величественное здание на знакомом лугу горело. Вот что именно являлось источником завывающего пламени, который она чувствовала изнутри. Оранжевые языки поглощали этажи, щепку за щепкой и, конечно же, людей, которые вопили в ужасной агонии. Погибали самой мучительной из всех смертей, отчаянно метались из стороны в сторону, но было уже слишком поздно. Те, кому удалось вырваться из родового поместья, лежали навзничь на покрытой пеплом земле и стонали, плакали, молили Великую Мать о милосердии. Срывающимся голосом просили у неё ответов. Спрашивали, за что на их душу пало такое горе. Яркий закат на фоне горящего дома, где расстались с жизнью самые верные и близкие, выглядел как глумливая насмешка. Всё заливался и заливался алым цветом, точно пролитая на этой земле кровь была его успокоением. — Мисс Висенья, Кири просит вас проснуться! — раздалось вдруг чётко среди воплей боли и гула в ушах. — Мисс Висенья кричит во сне! Почти мгновенно сновидение перед глазами растаяло, а вместо него прямо перед её лицом, где секунду назад она чувствовала распалённый воздух от ужасного пожара, появилось до крайности встревоженное лицо эльфа-домовика. Большие карие глаза метались по фигуре своей хозяйки так отчаянно, словно всего минуту назад были свидетелем настоящего припадка, а огромные уши, чем-то напоминающие крылья летучей мыши, беспокойно тряслись. — Молодой мисс приснился плохой сон? — с сочувствием поинтересовался он. — Кири принести хозяйке успокаивающее зелье? — Нет, Кири, — она всё ещё не до конца отошла от такого резкого пробуждения и только махнула рукой, чуть было на задев при этом канделябр на небольшом столике. — Ничего не нужно. Который час? — Восемь утра, мисс, — эльф, похоже, обрадовался, что это ночное происшествие обошлось малой кровью, и принялся отрывистыми движениями теребить края чистого полотенца, в которое был одет. — Все уже начинают готовиться к предстоящему приёму. Кири велели разбудить мисс Висенью и предупредить, что Дарина прибудет сюда через полчаса, для того чтобы она могла помочь молодой мисс привести себя в порядок. Громкий хлопок ударил по барабанным перепонкам, и эльф исчез в воздухе так, словно его никогда и не было. Оставшись в абсолютном одиночестве, Висенья устало откинулась на подушку и на секунду прикрыла глаза, пытаясь во всех красках вспомнить недавний кошмар, после которого несколько капель холодного пота ещё стекало по дрожащей спине. Ладони припали к лицу, и девушка с удивлением обнаружила, что щëки её и правда пылали словно от подступающей горячки, создавая неприятный контраст с прохладной кожей рук. Какой же всё-таки странный сон. Она не видела родовое поместье Кемпелов с тех пор, как была ребёнком. Когда-то давно они всей семьёй регулярно приезжали туда с визитами, но время это давно прошло. Образ высокого особняка, как она думала, давным-давно стёрся из её разума, но стоило своими собственными глазами увидеть тот в сновидении, как Висенья безошибочно узнала его. Да и не узнать было сложно. Высокие этажи, величественный сад и небольшой прудик возле старинного дерева, под тенью которого она в компании кузины Айрис могла проводить сутки напролёт. Странно было видеть, как такое важное и особенное для неё место горело не хуже разведённого костра, безжалостно забирало жизни, пусть даже и во сне. «Во сне ли?..» Немой вопрос, повисший в воздухе, заставил её содрогнуться. Ну конечно же, это просто сон. У неё, в отличии от именитых родственников, никогда не проявлялся дар ясновидения. О’Дану славились на всю страну как потомки самой Богини-прародительницы, милостиво давшей своё имя расе прекрасных, которые из года в год правили всеми землями Ирландии вплоть до появления сыновей Миля. По поверьям считалось, что они являлись детьми Дану и носили в своих жилах её кровь, ум и милосердие. Покровительствовали над всеми семьями в Ирландии, магическими и не магическими, и содержали данные им владения в мире и процветании. Все маги их семьи отличались выдающимися знаниями в колдовстве, волшебной медицине и навыками изготовления зелий. У некоторых проявлялся дар видения будущего во снах, но с каждым поколением способность эта всё слабела и слабела. На сегодняшний день Висенья с полной уверенностью могла сказать, что ни у одного из её близких родственников не было ни одного предсказания за всю их долгую жизнь. Те самые сыновья Миля, позже названные обычными маглами, даже придумали для них такое понятие как «друиды». Конечно же, пока О’Дану помогали им и делились крупицами той магии, что была им дана. Но как научила жизнь, желание протянуть руку помощи и оберегать простецов закончилось для её предков очень плачевно. О’Дану сместили с власти обычные люди, и их семье пришлось бежать в отдалённый уголок страны, оставляя мир маглов на управление их самих. А после, в 1692 году, был принят Международный статут о секретности, и их семья окончательно ушла в подполье, властвуя только там, где необходимо. Совместными усилиями О’Дану и остальных особенно приближенных к ним магических домов они смогли обеспечить безопасность своего народа. Даже в то непростое время, когда тёмный волшебник Гриндевальд орудовал на территории Европы во всю свою мощь, пока не был побеждён британским колдуном Альбусом Дамблдором. Признаться честно, О’Дану никогда не выступали за идею уничтожения ни в чем не виноватых маглов, чего именно и собирался достичь Гриндевальд под красивой мишурой «общего блага», но и вступать с теми в родство или делить с простецами свои знания, наученные горьким опытом, не желали. Если с тем, что в жилах каждого члена их семьи течёт кровь богини Дану, ещё можно было поспорить, то сомневаться в её чистоте точно не приходилось. Висенья рывком села на кровати, намереваясь подняться. «Какое ещё, чëрт возьми, видение? Всё это мифы, которые передавались в нашей семье из поколения в поколение на манер страшилки перед сном. Так же, как и то, что великая Богиня-Мать решила поделиться со своими смиренными рабами хотя бы капелькой собственной мудрости». Девушка громко зевнула и поднялась с постели, намереваясь как можно скорее отправиться в ванную, чтобы не дать пришедшей Дарине и шанса снова начать обругивать её за слишком долгий сон. Меньше чем через час яркий свет теперь уже полностью освещал просторную комнату. Светло-голубые глаза с лёгкой надменностью осматривали богатые убранства, про себя подмечая, что сделанные на заказ украшения на небольшом столике будут сиять на ней сегодня ярче любых сапфиров, а приготовленное специально по особенному случаю платье явно заслужит этим вечером далеко не один комплимент. Если говорить открыто, на обычный приём Висенья вряд ли стала бы так наряжаться, но сегодня особенный случай. Ее старший брат Иден в компании дяди возвращался наконец домой после очень долгой поездки в Англию. Последний раз она видела брата почти год назад, но по полученным от него письмам поняла, что времени там он зря не терял. С его слов, за этот год он наладил очень много новых контактов и знакомств, конечно же, в высших чинах общества, и добыл довольно много, как он выразился, интересной информации для отца. Что именно из себя представляла эта информация, Висенья, понятное дело, не знала. На семейные собрания её как самую младшую — а по её личным предположениям, как женщину — не допускали. Так что, чтобы быть в курсе событий, ей приходилось собирать информацию по следу из хлебных крошек и научиться искать ту между строк. И что-то внутри беспокойно подсказывало, что отец организовал такой пышный приём далеко не только из-за возвращения блудного сына. — Перестань ты вертеть головой как гиппогрифф на пастбище! — женские руки немного больно потянули её за прядь чёрных волос, и девушка болезненно ойкнула. — Совсем от рук отбилась, непослушная девочка! Как бы ты вместо приёма ненароком не убежала в своё любимое убежище. Вот отец обрадуется! Дарина, её смотрительница, или, как любила говорить Висенья, «личная надзирательница», намного более резко, чем в любой другой день, укладывала длинную копну в красивую причёску, при этом взгляд женщины выглядел слегка расфокусированным, словно личная помощница О’Дану подверглась действию заклятия Империус. Но она прекрасно знала, что на самом-то деле Дарина мыслями находилась точно не здесь. За столько лет совместной жизни бок о бок девушка научилась различать действительно разгневанный тон от наигранно строгого, который смотрительница использовала просто чтобы не спускать свою подопечную с рук. — Я и не собиралась, — нарушил тишину тихий голос, — но после твоих слов такое предложение начало звучать как неплохая идея. — Побойся гнева Богини, Висенья! — та только хитро улыбнулась и нахально приподняла бровь, полностью сфокусировав внимание женщины на себе. — Что за ребёнок! Твой отец возлагает очень большие надежды на эту встречу! Если не ради него, то ради меня, не вытворяй никаких глупостей! Она вдруг поняла, что выражение лица Дарины выглядит не просто слегка взволнованным, а по-настоящему обеспокоенным. Покрытое морщинами лицо побелело, тёмные, точно два жука, глаза смотрели в её с настоящей мольбой, а тонкие губы поджались настолько, что больше напоминали сейчас тонкую полоску. Она не была слишком стара. Дарина выхаживала Идена, а после уже и её, с малых лет. Научила читать, ходить, говорить, и все эти хлопоты слишком быстро забрали у неё природную красоту. Она отдала всю молодость без остатка на то, чтобы они с братом стали достойными наследниками и представителями своей семьи, и Висенья не имела никакого права заставлять её переживать, пусть даже и не всерьёз. — Я не ребёнок, мне уже двадцать, — но похоже, это заявление не произвело ожидаемого эффекта, и девушка уже куда более миролюбиво продолжила, — и я не стану, ты же знаешь, — Дарина покачала головой и с тяжёлым вздохом снова принялась за причёску. — Может, они и считают меня слишком глупой для своих засекреченных собраний, но я знаю, что что-то происходит. За собой из Англии брат привезёт что-то ещё, — фигура за её спиной замерла, и небесно-голубые глаза покосились на неё. — Что это? Оружие? Какой-то тёмный артефакт? Или, быть может, некий гость удостоит нас своим присутствием? — Дарина зло втянула воздух через ноздри, но Висенья сразу же оборвала все подозрения, лукаво улыбнувшись. — Догадалась. Все как воды в рот набрали. Предполагаю, что отец запретил им говорить мне. До сих пор думает, что я маленькая девочка, которой не по зубам участвовать в делах нашей семьи. По комнате прокатился звук, выражающий смертельную усталость, и волшебная палочка женщины рассекла воздух, левитируя к себе шкатулку с целым набором заколок на любой вкус и цвет. Дорогие и блестящие камни, тяжёлое золото и заморский бисер. У какой-нибудь торговки на рынке глаза бы разбежались от такой красоты. — Сомневаюсь, что в этом мире есть дело, которое тебе не по зубам, весенняя моя, — из-за нотки материнской нежности в её голосе Висенья не смогла сдержать лёгкой улыбки. — Ты единственная дочь Анвелла, и он не хочет приобщать тебя к семейным делам. Оберегает тебя, — сухие руки легли на женские плечи, слегка те поглаживая. — Пусть мужчины занимаются тем, чем должны. Лучшее, что ты можешь сделать для него, так это хорошенько присмотреться к иностранным гостям. Быть может, выберешь себе избранника. Твоя мать в свои двадцать уже носила под сердцем твоего брата… Остальные реплики Дарины она благополучно пропустила мимо ушей, и от нахлынувшего восторга даже не стала огрызаться на очередную болтовню о замужестве. Висенья развернулась к ней корпусом и с блеском в глазах спросила: — Значит, кто-то всё-таки приедет вместе с Иденом, да? Брат приплывёт вместе с гостями из Англии? — палочка в руке женщины дрогнула, и она на секунду прикрыла глаза, признавая свою оплошность, но ничего больше говорить не стала. И поняв, что подробности из неё не получится вытащить даже под Круциатусом, девушка продолжила размышлять в слух. — Я так и думала. Домовые эльфы вычистили все комнаты и коридоры до блеска. На портретах наших предков не осталось и одного грязного пятнышка, а из главного зала вчера убрали столы. Предполагаю, что будут танцы? Спустя несколько секунд молчания в ответ раздалось сухое: — Не танцы, — заколка наконец скрепила две пряди блестящих волос на затылке и взмахом волшебной палочки все использованные склянки, колбы и шкатулки отправились обратно, на положенные им места. — Твоему отцу показались близки… амбиции одного волшебника. И твой брат нашёл его. Смог заслужить его доверие и предложить сотрудничество, которое пойдёт на пользу нам всем, — голубые глаза удивлённо расширились, а сама Висенья напряжённо замерла. — Сегодня вечером этот человек будет выступать перед всеми благородными семьями Ирландии. Теперь из них двоих действительно ошарашенной выглядела только она сама. Один вопрос, который мгновенно возник в её голове, против воли сорвался с пухлых губ: — Выходит, Иден искал только одного человека весь этот год? Так много времени ушло, чтобы влиться в доверие к нему? Женские руки сжали под собой её плечи гораздо сильнее положенного. — Теперь ты понимаешь, почему этот вечер так важен для нас. Не вопрос, а утверждение, на которое Висенья не нашлась, что ответить. В ожидании скорых гостей все обитатели Тир на Нога работали не покладая рук. Обычно предпочитавшие прятаться в тени эльфы-домовики носились туда и обратно с подносами в руках, расставляя в главном зале изысканные закуски и выпивку. Кто-то пытался выдворить вредных докси из древних портьеров, кто-то в панике менял простыни и наволочки в гостевых комнатах, в то время как остальные с невероятной скоростью исполняли указания совсем уж спятившей на нервах Дарины. Пара прядей выбилась из её причёски, лицо покрыла лёгкая испарина, а волшебная палочка в руке женщины была готова вот-вот начать трещать от невероятных вещей, которые её из раза в раз вынуждали выполнять этим днём. Но никто, даже самые смелые из хозяев, не смели сказать и одного плохого слова в её сторону. Верная помощница проделала просто колоссальный труд за последние дни. Несмотря на то, что ответственность за готовку и регулярную уборку брали на себя эльфы, факта того, что родовое гнездо О’Дану больше походило на замок, нежели на поместье, и размеры имело этому соответствующее, это не отменяло. Крошки-волшебники просто не смогли бы сами уследить за такими великими убранствами, так что именно Дарина внимательно, словно коршун на долгожданной охоте, следила за соблюдением здесь должного порядка. А в последние пару дней и вовсе находила грязь и пыль в тех местах, о которых Висенья, прожив в этих стенах все свои двадцать лет, даже и не слышала. Так что, когда час встречать гостей наконец пробил, девушка специально остановилась немного поодаль от женщины, чтобы, чего доброго, она опять в отсутствие отца не принялась причитать по поводу целой кучи песка, который они обязательно принесут вместе с обувью на её идеально чистый паркет. Она вообще старалась особо не шевелиться. Просто наслаждалась шумом залива и с лёгким нетерпением наблюдала, как совсем уж небольшие волны исправно раз в две минуты бьются о ближайшие к ним скалы, чтобы повторить это движение вновь. Чайки летали над их головами, громко крича, и она взглядом проследила за тем, как одна из них, особенно белоснежная, приземлилась на высеченную из камня голову дракона у самого подножия лестницы. Маленькие глазки с интересом посмотрели в неживой серый глаз огромного зверя, а после, быстро хлопнув крыльями, птица умчалась куда-то вдаль, оставляя после себя какое-то горьковатое чувство собственной обречённости. Как бы ей хотелось сейчас отправиться следом за ней. Снова ощутить, как ветер свистит в ушах. Переполняющую сердце жажду полной свободы. — Что с твоим лицом, кузина? — этот голос заставил её обернуться. — Уже предвкушаешь встречу с любимым братом? По правую руку от неё остановился высокий юноша и задорно усмехнулся, переводя пронзительный взгляд ярко-зелёных глаз на далёкий горизонт, словно желая рассмотреть приближающееся судно. Присутствие тут Аластора Кемпела одновременно радовало и досаждало ей, и не в последнюю очередь из-за порой слишком уж невыносимого характера её кузена. Но он, как и все из семьи Кемпел, являлся родственником ей, так что просто отделаться от его персоны возможности не было. Вместе со своей сестрой Айрис он гостили в Тир на Ноге уже целый год, и они были невероятно похожи друг на друга. Оно и понятно, слишком уж сильны были гены их знатной семьи. Точно по древним писаниям, у обоих зелёные, словно огромный луг на палящем солнце, глаза и бледная, как январский снег, кожа. Выразительные черты лица, аристократически заострённые скулы и нахальная ухмылочка, от одного только намёка на которую все придворные дамы, как пить дать, принимались восторженно вздыхать и идиотски хихикать. Слава великой Дану, характер Айрис представлял собой смесь просто поразительного терпения, выдержки и даже немного чрезмерного дружелюбия, так что большую часть своего свободного времени Висенья проводила именно с ней. В той же мере, насколько брат с сестрой подходили друг на друга, настолько сильно внутренний мир их отличался. Аластор опережал девушек всего лишь на год, и поскольку разница в возрасте была не слишком велика, всё детство и юношество отпрыски самых благородных семей Ирландии провели вместе, бок о бок. — Что-то подсказывает, что ты жаждешь с ним встречи не меньше меня, Ал. Всё надеешься, что вместе с Иденом с корабля сойдет дюжина британских красавиц? Юноша поджал губы и терпеливо отвёл руки за спину, словно отвечать на эту колкость считал ниже своего достоинства. — Как же я хочу скорее посмотреть на наших гостей! — мелодичный голос Айрис остановился по левую руку от неё. Теперь кузены окружили Висенью с двух сторон. — Скорее бы они прибыли. Как долго ещё ждать, Дарина? Женщина бросила быстрый взгляд на наручные часы у себя на запястье, заколдованные стрелки на них переливались в лучах солнца всеми цветами радуги. — Судно должно появиться здесь с минуты на минуту, — её брови нахмурились и между ними залегла глубокая морщина, — пойду позову твоего отца. Она удалилась, и после того, как шаги на каменной лестнице смолкли, Аластор произнёс задумчиво: — Как думаешь, что такого этот Лорд может предложить нам, раз ради его персоны все благородные семьи Ирландии решили почтить ваше родовое гнездо своим визитом? — он слегка склонился к собеседнице, чтобы та точно расслышала его слова. Кузина была ниже его почти на голову. — Совет беспокоится. И твой отец выглядит намного более воодушевлённым, чем в любой другой день. Яркие радужки уставились в её лицо в ожидании ответа. Воздух морского прилива слегка трепал тёмные волосы, но она только недоуменно нахмурилась, встречаясь с ним взглядом: — Лорд? — против воли в голосе послышалась ироническая нотка. — Наш гость носит такой высокий титул? Густые брови Аластора приподнялись, а глаза немного сощурились, не предвещая для неё ничего хорошего: — Ах, прости. Я ведь совсем забыл, что взрослые дяди не захотели посвящать тебя в действительно важные дела. Готов поставить всё золото из нашего сейфа, что тебя даже в качестве разносчицы вина не допустили ни на одно из собраний, — по тому, как щеки её предательски загорелись, Кемпел без труда понял, что попал в яблочко, — ты слишком много на себя берёшь, Висенья. Благородные Лорды и Леди стараются не высовывать головы, а ты только и делаешь, что подставляешь свою шею под удар топора. Девушка злобно клацнула зубами и повернулась к нему, начиная терять терпение. — Не тебе поучать меня! Отец всего полгода назад разрешил тебе присутствовать там и только по той причине, что дядя отправился в другую страну вслед за Иденом, — глаза юноши опасно блеснули. — Начиная с этого вечера можешь навсегда распрощаться с той крупицей власти, которая была так милосердно тебе дана! — Висенья! — Айрис шикнула на неё, боязливо оборачиваясь. — Не говори так! Ты же знаешь, что мы с тобой не наследники, потому нас и не допускают к семейным делам. Аластор старший в нашей семье, и когда-то займёт место отца. Как и твой брат, — она взяла Висенью за руку и губы её расплылись в нежной улыбке. — Нас должен заботить дом, быт. Какой мужчина склонит колено перед женщиной? Она громко выдохнула и попыталась перенаправить мысли подальше от опасной темы, которую ей так хотелось и одновременно не хотелось сейчас поднимать. Глупая подначка кузена задела её за живое куда сильнее, чем могла бы. Висенье уже целых двадцать лет, а отец до сих пор даже не думает рассматривать вариант того, что она, как одна из его детей, может внести хоть какой-то полезный вклад в процветание и сохранение благополучия их семьи. Понятное дело, что О’Дану давно уже не были властны над другими не менее благородными родами Ирландии, но именно их дружбы и покровительства жаждали, их решения уважали и прислушивались к ним. Отец регулярно оказывал довольно-таки щедрые услуги Министерству в виде добровольных пожертвований и материальной помощи, даже несмотря на то, что никто из них на службе там не состоял. Далеко не один раз Висенья своими глазами видела, как не кто иной, как сам министр магии с выражением высшего блаженства на лице пил чай в кабинете Анвелла О’Дану и громогласно рассказывал какую-то дурацкую шутку о лепреконе, который потерял свои уши в волшебной шляпе. Она хотела, правда хотела быть полезной, но никто просто не давал ей такой возможности. И дело было далеко не только в том, что она младшая в семье. Висенья активно практиковала невербальные чары, по нескольку раз в неделю участвовала в тренировочных дуэлях и даже смогла немного преуспеть в окклюменции, но толку от этого было мало. Анвелл просто не видел, или, быть может, не хотел видеть, что его дочь выросла в довольно-таки сильного мага с достаточным багажом знаний за спиной, и давал разрешение участвовать в своих делах только её брату Идену. — Проблема не в том, что ты женщина, — голос кузена вырвал её из своих мыслей. — Твой отец так печëтся, потому что прекрасно помнит, что случилось с твоей матерью. Она громко выдохнула, но придумать достойного ответа так и не успела. За их спинами послышались голоса и все трое развернулись, с уважением склонив головы. К площадке у подножия высокой лестницы в сопровождении Дарины спускался человек, при одном взгляде на которого сразу можно было понять, что этому волшебнику пришлось сразиться в бесчисленном количестве дуэлей. Чёрная мантия с узором из золотых ниток слегка колыхалась от холодного ветра, обрамляя высокую фигуру мужчины и визуально делая его образ ещё более внушительным, чем он был на самом деле. Седина уже успела коснуться волос Анвелла О’Дану, но заметить это смог бы не каждый. Светлые волосы, которые являлись самой выразительной из всех черт их древнего рода, хорошо скрывали ту от любопытных глаз. Ярко-голубые глаза, точно такие же, как и у его детей, взгляд имели холодный и сосредоточенный, а одна из рук сильно опиралась о деревянную трость. В молодости, во время одного из самых тяжёлых своих сражений, глава семьи получил увечье от тёмной магии, которое не смогли вылечить даже самые талантливые целители со всей страны. Если бесчисленное количество шрамов в повседневной жизни ему никак не мешало, то с такой травмой пришлось просто смириться. Хотя первое время сделать это было довольно проблематично. Но, несмотря на свой возраст и балласт в виде больной конечности, волшебника, по силе равного ему, найти было очень сложно. С рождения он был наделён выдающимися способностями в волшебном искусстве и даже не думал пренебрегать этим потенциалом. Стабильно раз в неделю заявлялся на площадку для тренировок и лично контролировал то, как проходит обучение его детей, не без гордости заявляя, что данная их семье сила с каждым поколением только растёт и растёт. Хотя, конечно, после отъезда Идена его визиты на занятиях стали настоящей редкостью. Мужчина отвлёкся от разговора с Дариной и улыбнулся, рукой подзывая дочь к себе. — Visenya, mo chailín, — он перешёл на древнеирландский язык — диалект, на котором никто много веков уже не говорил, — fuar mar an ghealach agus álainn mar bhláth fiáin. Beidh do dheartháir sásta a fheiceáil cé mhéad fás atá tú i mbliana, — девушка подошла ближе и поцеловала отца в щёку, быстро пробегаясь по его лицу взглядом. Последнюю неделю ей не довелось возможности видеть его настолько близко. — Agus conas a d'éirigh le Darina leat do ghnáth-éadaí a athrú le haghaidh gúna? Остальные из присутствующих многозначительно молчали, не вмешиваясь в их диалог. Одни только О’Дану по сей день практиковали этот язык, так что даже самые близкие к ним родственники в большинстве своём просто отводили взгляд в сторону, поскольку практически не могли в этом действительно странном сочетании букв разобрать и одного слова, кроме, конечно, тех, что были созвучны с современным ирландским. — Ní raibh aon ghá le iallach a chur air. Tá áthas orm cabhrú leat dul i bhfeidhm ar ár n-aíonna, — Висенья тоже заговорила на древнеирландском, косо поглядывая на лицо помощницы. — S mór an trua nár bhac siad ariamh a rá liom cé go díreach ar thug mé an oiread sin iarracht inniu. Dhúisigh Kiri mé le breacadh an lae, amhail is dá gcuirfí tús le fíorchogadh draíochta nuair a tháinig siad. Усыпанное шрамами лицо разгладилось, и Анвелл тихо рассмеялся, в его взгляде вдруг проступило что-то тёплое. — Uaireanta déanaim dearmad cé mhéad cuma leat Eina. Ní fhéadfadh sí, freisin, suí go fóill agus theastaigh uaithi gach rud a fháil amach. Ag tosú ón ngnáthshiúl agus ag críochnú le hábhair a bhfuil tábhacht náisiúnta ag baint leo, — большая ладонь легла на рукоять своей трости, и он немного поморщился, преступая с ноги на ногу. — Ba é an fómhar an séasúr is fearr leat do mháthair. Ach le tosú an aimsir fhuar, tosaíonn mé ag mothú níos laige… Девушка поджала губы, прекрасно понимая, что отец увёл разговор от важной темы, но ничего не сказала. Только отступила в сторону, давая возможность кузенам тоже переброситься парой слов с хозяином дома, в котором они столько времени гостили. — Как ваше самочувствие? Долгие переговоры, должно быть, отняли много сил? — Так и есть, так и есть, — Кемпелы не считали своим долгом изучать неиспользуемые сейчас диалекты, так что мужчине пришлось отвечать Айрис на английском. — Отпуская своего сына, я уж точно не думал, что переговоры затянутся на целый год. Срок, без сомнения, крайне долгий, но это определённо стоило того. Я очень рад, что нам всё же удалось достигнуть желанного компромисса. Время идёт, а я, как вы понимаете, не молодею. С каждым годом нога беспокоит всë чаще, и мне хотелось бы, чтобы все мои дети были в пределах моей досягаемости. Но нахождение в Великобритании вашего отца вместе с Иденом дарило мне хоть какой-то покой. Он бы точно не допустил, чтобы с моей кровью что-то случилось, — сосредоточенный взгляд голубых глаз обвëл фигуры всех троих и сухие губы вновь растянулись в улыбке. — Смотрю на вас, и глаза мои против воли радуются. Достойные потомки Дану. Аластор гордо выпрямил плечи, сделал шаг вперёд и тоном настоящего министра заговорил: — Позвольте спросить, а как долго они пробудут у нас? Отправятся обратно уже завтра утром? Дарина предупреждающе сузила глаза, но прежде чем из её рта вылетело хотя бы слово, Анвелл произнёс: — Думаю, что нет. Ханжеское выражение лица кузена постепенно сменялось недоумённым, и Висенья с удовольствием осознала, что, несмотря на личное участие в собраниях, Аластор, похоже, тоже не знал самых важных деталей. — Нет? — вопрос этот явно, против воли своего хозяина, был задан с лёгким нажимом, и юноша поспешил исправиться, быстро взяв эмоции под контроль. — Предполагаю, что за целый год скопилось большое количество вопросов, которые вы хотели бы обсудить с нашими гостями лично? — От части. Все трое переглянулись. Такие немногословные и короткие ответы от Анвелла являлись очевидными признаками того, что он, несмотря на воодушевлённое настроение, отлично понимает, что молодое поколение не упустило возможности попытаться расспросить его лично, в надеждах получить хотя бы какие-нибудь новые подробности. Основная информация и без того была им хорошо известна. Айрис принялась обеспокоенно переминаться с ноги на ногу и опустила взгляд в пол, явно жалея, что вообще начала этот разговор. В воздухе, кроме солёного бриза, само собой, повисло вязкое напряжение, но никто не решался его нарушить. Глава семьи сощурил глаза и внимательно смотрел в сторону горизонта, в то время как Аластор и Висенья вели немой диалог без слов. Несмотря на частые разногласия, так уж вышло, что оба кузена имели довольно-таки непростой характер: когда дело касалось достижения одной конкретной цели, равных им в этой задаче точно не было. И в эту самую минуту в сознании каждого витала одна навязчивая идея, которую необходимо было осуществить ещё до появления заморских гостей. Узнать, наконец, чего ради всë это было затеяно. Висенья собралась с духом и пришла к решению, что у неё одной есть хотя бы маленький шанс развязать язык отцу, но в эту самую секунду произошло сразу несколько странных вещей. Плечи мужчины гордо выпрямились и теперь всего-то сосредоточенный взгляд поменялся на пристальный. Если до этого, в окружении самых приближенных к нему людей, вид у Анвелла О’Дану был расслабленный, то прямо сейчас заботливый глава семьи уступал место холодному и опасному человеку, который, словно охотничий пёс, почувствовал в воздухе запах чужака. — Они уже здесь, — ни намёка на недавнюю улыбку. Голубые глаза строго посмотрели в сконфуженные лица. — Следите за языками в их присутствии. Будьте всегда начеку и не позволяйте себе делиться лишними подробностями, даже если вас будут пытаться разговорить. Мы гостеприимные люди, но уж точно не глупые, — девушка повернула к нему голову и такие похожие друг на друга взгляды встретились в воздухе. — Это наша земля и наша семья. А за то, что по праву принадлежит нам, О’Дану всегда были готовы идти по пепелищу. Уголок губ дрогнул в усмешке, и Висенья перевела взгляд на какое-то движение у одной из окружающих их скал. В груди, точно угли, тлело приятное тепло. Пальцы волнительно покалывало, сердце зашлось просто в бешеном ритме, а и без того горячая кровь запульсировала в ушах. Почувствовала приближение той, с кем была связана древней магией. Наступившую тишину нарушил громогласный рёв, от звука которого земля под ногами присутствующих завибрировала. С оглушительным хлопком на водной глади возник корабль, рассекая горизонт высокой мачтой, а Айрис испуганно вскрикнула, оборачиваясь. Лавируя между верхушек деревьев, завораживая своей красотой, над их головами в сторону судна полетел взрослый дракон. Тень накрыла собой всю каменную площадку, от взмахов крыльев песок на берегу разлетался во все возможные стороны, а кроваво-красная чешуя блестела в лучах яркого солнца. Одно только присутствие тут этого зверя наполняло всю округу атмосферой неописуемого величества. Оно и понятно, ведь нет в магическом мире такого существа, что могло бы по силе и мощи своей сравниться со свирепым драконом. — Тебе нужно перестать кормить её бараниной! — почти прокричал Аластор. Вой от приближения корабля становился всё громче и громче. — Ещё несколько лет, и Мейла перерастëт Нуаду! Висенья рассмеялась и уже хотела сказать что-то о том, что она на это очень надеется, но слова застряли у неё в горле, а глаза с упоением принялись наблюдать за ни с чем не сравнимой по своей красоте картиной. Мейла, такая изящная и грациозная, издала какой-то очень тонкий и мелодичный звук, совершенно не похожий на зловещий и ужасающий рык. Её кровная сестра словно запела и, пролетев мимо приближающегося корабля, принялась кружиться в танце с ещё одним драконом — Нуаду. Тот был в разы массивнее и больше её, вид имел куда более ужасающий. Тем не менее в воздухе прогремел низкий, утробный звук, явно выражающий радость от встречи после долгой разлуки. Дракон её брата, жёлтый, словно солнечный свет, являлся самым крупным из когда-либо живущих драконов О’Дану. Родился с ним в один день и с помощью древнего ритуала был связан со своим хозяином кровной магией. Собственно, как и Висенья была связана с Мейлой. Два разноцветных пятна всё кружились и кружились в золотисто-красном вихре, когда вдруг девушка поняла, что на спине Нуаду проглядывается очень знакомый силуэт. — Как тебе удалось пропустить их сюда? Трансгрессия на территории Тир на Нога невозможна, — она повернула голову к отцу и тут же заговорила дальше, отвечая на вопросы, которые даже не успела озвучить. — Порталы? Анвелл усмехнулся, провожая массивные силуэты взглядом. — Порталы. «Коротко и ясно». Всё более чем просто и логично. На всëм острове действуют антитрансгрессионные чары, не позволяющие чужакам просто появиться здесь. Оборонительные заклинания, поставленные Анвеллом, имеют своё начало и конец, и даже если бы их гости попытались приблизиться к родовому гнезду О’Дану вплавь, то, вероятнее всего, каждого из них поджарило бы на месте вместе с кораблём. Никто, кроме их самих и особенно приближённых к ним родственников, не знал точное нахождение имения, и Анвелл, видимо, несмотря на свои многообещающие планы, раскрыть их местоположение чужакам не пожелал. Для этого потребовалось два портала: один — для Идена и его дракона, второй — для британцев. Только один вопрос всё волчком крутился в её голове, не желая уступать место другим мыслям: «Чего ради так рисковать? Пустить на свою территорию англичан, так ещё и тащить за собой в такую даль взрослого и порой слишком вспыльчивого дракона? Ведь это просто глупо. Сколько всего могло произойти. А если бы Нуаду вырвался из-под влияния своего хозяина и решил полакомиться парой-тройкой ничего не подозревающих маглов, да ещё и в чужой стране?» Что правда, то правда. Согласно традициям, новорождëнных драконов клали в колыбели детям их семьи и в первый день жизни связывали с помощью древнего ритуала кровно. Таким образом, и она, и её брат росли вместе со своими драконами и те в какой-то мере начинали перенимать себе определённые черты характера, их видам совершенно несвойственные. Иден всегда был слишком вспыльчив и горазд на громкие слова в моменты праведного гнева, и Висенья своими глазами видела, как золотистый Нуаду в подобные моменты с громогласным рёвом сжигал ярким пламенем окружающие Тир На Ног поля и леса, будто бы перенимая на себя ярость своего хозяина. Да и сама она порой замечала, что в её разум время от времени пробираются очень странные чувства. Например, такие, как предвкушение скорой охоты, триумф от победы и жажда крови. Висенья была бы лгуньей, если бы сказала, что подобные «чужие» эмоции ничуть не пугали её. Но легче было принимать в себе что-то животное, когда с детства ей твердили, что у них с Мейлой одна кровь на двоих. Проще говоря, О’Дану несли в своих венах нечто от драконов, в то время как драконы хранили в своих что-то от них. Мейла первой опустилась на одну из высоких скал и, повернув в их сторону чешуйчатую голову, громко взревела. Огромные лапы оставили следы от смертоносных когтей на твёрдом камне, а несколько довольно больших валунов упало с высоты прямо в солёную воду. Большие ярко-жёлтые глаза с вертикальным зрачком посмотрели прямо в её, и в свирепых звуках тут же послышалось что-то мягкое, будто бы дальние отголоски чего-то очень похожего на ту прекрасную песню, которую она посвятила возвратившемуся другу. Висенья, конечно, не знала драконьего языка, но ей это и не нужно было. По одним только ощущениям, по ударившим вдруг в голову не своим мыслям, куда более расплывчатым и хаотичным, чем человеческие, она поняла всё. Ярая любительница долгих полётов на радостях очень хотела продолжить и дальше свой танец с Нуаду и сейчас всеми правдами и неправдами зазывала девушку вместе с собой. В лицо ударил сильный поток воздуха, чуть было не сбивший всех присутствующих с ног, и сквозь пелену слез Висенья увидела, как у самой воды приземлился жёлтый дракон. От его веса на песке остались гигантских размеров вмятины, а от взмахов могучих крыльев вода беспокойна дрожала. Шея вытянулась, опускаясь к самой земле, и со стороны могло даже показаться, что дракон склонил голову перед фигурами на высокой лестнице, но это было не так. На самом-то деле он сделал это только для того, чтобы человек, оседлавший его, одним движением спрыгнул вниз, поворачиваясь к ожидающим его лицом. Сердце пропустило удар, и она вздрогнула, почти панически пробегаясь взглядом по лицу своего брата. Определённо, он стал выглядеть куда старше и собраннее. Иден был почти стопроцентной копией отца. Она не сомневалась, что в свои двадцать пять Анвелл О’Дану выглядел абсолютно точно так же, как и мужчина, который в эту минуту приближался к ней, неторопливо доставая волшебную палочку и очищая бархатную тëмно-синюю мантию от лишней грязи. Именно, мужчина. В путь Висенья отправляла своего любящего передряги, порой слишком острого на язык брата, который согласился быть представителем отца в другой стране добровольно, как предполагала она сама, чтобы доказать всем, кто сомневался в нём, что он справится. А в эту самую минуту с чувством предвкушения где-то в груди смотрела на сосредоточенного мужчину, который точно знал, зачем он здесь. Ярко-голубые, миндалевидной формы глаза, прямой нос, лёгкая щетина и белёсые волосы. Заберите у их отца трость, отправьте с помощью маховика времени на лет десять назад и поставьте этих двоих рядом — не найдёте особых отличий. Жаль только, что пыл он имел куда более напористый, чем у любого из их именитых предков. С самого детства Иден знал, что именно он станет следующим главой их семьи, и в какой-то мере это самое знание развязывало ему руки. Брат отличался особенно скверным и переменчивым характером, по сравнению с которым детские подначки Аластора выглядели просто смешно. Хотя, конечно же, на любимую сестру эти его минусы никогда не распространялись. — Наверное, я никогда не смогу к ним привыкнуть, — Айрис с нескрываемой дрожью провожала взглядом Нуаду, который тем временем оттолкнулся от земли и вновь поднялся в небо. Мейла последовала за ним..— Каждый раз как вижу — ноги подкашиваются. — Это довольно распространённая реакция на присутствие драконов, Айрис, — от звука голоса брата, который Висенья уже успела почти полностью забыть за минувший год, вдоль позвоночника пробежали радостные мурашки. — Сомневаюсь, что кто-то ещё может похвастаться тем, что они подпустили к себе человека так близко. Многие из драконоборцев трясутся поблизости от них в два, а то и в три раза сильнее тебя. Мужчина поднялся по каменной лестнице и остановился на несколько ступенек ниже, чтобы хорошенько рассмотреть каждого, кто стоял здесь. Айрис, как и ожидалось, от пронзительного взгляда голубых глаз мгновенно смутилась и поспешила повернуть голову к Аластору. Тот, в отличие от сестры, встретил взгляд своего кузена с присущим ему достоинством и кивнул, уголок чётко очерченных губ дрогнул в лёгкой улыбке. Дарина прижала руки к груди и с выражением самого искреннего беспокойства осматривала Идена на предмет каких-либо повреждений. Все обитатели Тир на Нога прекрасно знали, что к поездкам верхом на драконах она относилась крайне скептически и каждый раз хваталась за сердце, стоило её глазам заметить подобное безобразие. Когда брат встретился взглядом с ней, Висенья позволила себе только слегка склонить голову. Первым должен был взять слово отец. Анвелл покрепче схватился за свою трость и посмотрел непроницаемым взглядом сверху вниз на своего сына: — Наконец-то ты здесь, Иден, — напряжённое лицо мгновенно расслабилось, и он даже позволил плечам на секунду опуститься, хотя до этого держал те необычайно прямо. — Добро пожаловать домой. А после мужчина поманил сына рукой и тот мгновенно оказался рядом, крепко обнимая отца и замирая в таком положении на несколько секунд. От этой картины дыхание перехватило, и Висенья постаралась побыстрее сглотнуть, чтобы избавиться от такого ненужного сейчас кома в горле. Только сейчас она в полной мере поняла, как же сильно соскучилась по брату. И судя по тому, что довольно скупой на любые тактильные проявления любви Иден без колебаний сам пошёл на контакт, он скучал тоже. Так что когда объятия их закончились, девушка заговорила, прогоняя дрожь из своего голоса: — Нуаду стал ещё больше. Мне показалось, что одним только взмахом крыльев он чуть было не потопил целое судно. Брат перевёл на неё взгляд и улыбнулся, делая несколько шагов и останавливаясь напротив: — Как и Мейла. Она растёт так же быстро, как и ты, весенняя, — от детского прозвища Висенья чуть было не загорелась как спичка, но вовремя успела себя удержать. Не хотелось портить такой чудесный момент совершенно ненужными возмущениями. — Наверное, мне не стоит больше соглашаться на такие долгие поездки. Я не успеваю замечать, как быстро ты взрослеешь. Изо рта против воли вырвался странный звук, и она заключила Идена в объятия, наплевав на все правила этикета и такие ненужные сейчас любезности. Он здесь. Он наконец вернулся, а до всего остального ей сейчас дела не было. Тот тоже обвил её тело руками и покрепче прижал к себе. Похоже, в долгой разлуке действительно начал ценить семейные ценности. Губы коснулись немного колючей от щетины щеки, и девушка отстранилась первой, получая в ответ одобрительный взгляд. Идену явно понравилось, что Дарина нарядила её сегодня как рождественского ангела в сочельник. — Аластор, Айрис, — он вежливо кивнул в сторону Кемпелов, — рад встрече. Ваш отец был мне верным помощником весь этот долгий год. Как бы не хотелось этого признавать, но без его помощи переговоры могли бы затянуться ещё на несколько месяцев, — Айрис густо покраснела и заправив прядь волнистых волос за ухо, горящими глазами скользнула по лицу Идена, а вот её брат, похоже, восторга сестры особо не разделял. На острых скулах появилось два чётких пятна, но явно не от смущения. Аластор слушал речи кузена очень внимательно и похоже заметил, что говорил он о помощи их отца не слишком уж радостно. — Дарина, — женщина поджала губы и глаза её заслезились. — Не хочу никого задеть, но больше всего на свете я скучал именно по твоим причитаниям. Не прошло и секунды, как та кинулась вперёд и, схватив Идена мёртвой хваткой, принялась расцеловывать мужчину в обе щеки, словно собственного ребёнка. Со всех сторон послышались лёгкие смешки, и тот с трудом оторвал её руки от себя, но сказать ничего не успел. Всех заставил отвлечься звук брошенного на мелководье якоря, и они перевели взгляды на судно, про которое, честно говоря, с появлением тут Идена Висенья уже успела как-то забыть. На берег спустили трап, и в иллюминаторах замелькали тёмные фигуры всех форм и размеров. Низкие, высокие, полные, худые, они всё не заканчивались и не заканчивались, и девушка с ужасом подумала о том, какое, должно быть, огромное количество человек сейчас сойдёт на берег, но опасения её были напрасны. Первым показалось прилично заросшее бородой лицо Десмонда Кемпела, её дяди, а следом за ним не больше двадцати фигур в чёрных одеждах. — Анвелл! — он был одет сегодня в явно подобранную под тон глаз мантию бутылочного цвета. Мужчина поднялся по лестнице, обменявшись рукопожатиями с главой О’Дану и с нескрываемым восторгом осмотрел виды Тир на Нога. — Как же я успел соскучиться по здешним видам! Кто бы что ни говорил, но нет на этом свете места лучше, чем родные края, — по правую руку от него остановился человек, и Висенья перевела на него взгляд. — Позвольте представить нашего гостя, — мужчина отступил на шаг, открывая обзор на него всем присутствующим, — Лорд Волдеморт. По мнению многих чистокровных волшебников, будущее магической Великобритании и человек, который совсем скоро прославится на весь мир как самый молодой министр их страны. Его идеи нашли поддержку большинства из Священных двадцати восьми… — он вдруг умолк и лаконично закончил: — Впрочем, не вижу смысла в ненужных предисловиях. Вряд ли я смогу сказать что-то, чего бы вы не знали сами. Человек выступил вперёд и подал руку Анвеллу, пальцы их тотчас же сплелись. — Не могу не согласиться. Очень рад спустя столько времени познакомиться лично, — холодный, словно сталь острого ножа, голос ударил по её ушам, — и хочу выразить свою благодарность за то, что вы великодушно согласились принять меня и моих людей в поместье вашего рода. Увидеть Тир на Ног своими глазами — это великая честь. Кажется, её отец ответил ему какой-то любезностью, но Висенья пропустила эти слова мимо ушей. Она с интересом рассматривала, как она поняла, того самого человека, из-за которого Идену пришлось так надолго покинуть родное гнездо. Он был высок, с чёрными как смоль волосами и выразительными голубыми глазами. Тёмная мантия колыхалась от порывов ветра на широких плечах, под ней Висенье мельком удалось разглядеть официальный костюм и галстук с еле заметными узорами. Их гость держался прямо, с достоинством и говорил с такой учтивостью, что никаких сомнений не оставалось в том, что он является выходцем из очень знатной семьи. Бледная кожа и острые черты лица только и были тому подтверждением. Впрочем, всё это ему шло. Девушка бы нагло солгала, если бы сказала, что Лорд не обладал определённой привлекательностью. Однако симпатичная внешность не шла ни в какое сравнение со странным покалыванием, которое она ощущала на собственной коже с каждой секундой его приближения. Она никогда не была приверженцем более неточных разделов магии и считала, что внимания заслуживают только действительно достоверные ответвления магических наук. И даже сам факт того, что хоть и крайне редко, но в её семье рождались волшебники, способные видеть будущее, её мнение в этом вопросе ничуть не смягчал. Но в голове вдруг промелькнула мысль, что от стоящего перед ней человека исходит довольно мощная энергия. Как бы бредово это ни звучало, но Висенья отчётливо чувствовала от него потоки магии. Будто бы воздух вокруг них заискрился от одного только присутствия Лорда Волдеморта. Раздались вежливые смешки. Видимо, за своими размышлениями девушка пропустила какую-то дурацкую шутку. — С некоторыми членами моей семьи вы уже успели близко познакомиться. Так что позвольте представить вам остальных из присутствующих тут сегодня. Моя дочь Висенья. Анвелл с выражением крайней гордости на покрытом шрамами лице указал на неё рукой, и она вежливо кивнула, собираясь выдать заученную на зубок фразу, которую девушка говорила из года в год абсолютно каждому гостю Тир на Нога. Только вот уже через секунду слова о небывалой радости, которую принёс за собой их визит, застряли где-то на уровне глотки, а вежливое выражение пропало с её лица, сменяясь лёгким удивлением. Гость вдруг сделал шаг и в лёгком движении зацепил кончиками пальцев одну из девичьих рук, оставляя на тыльной стороне невесомый поцелуй. Причём вёл он себя так непринуждённо, настолько уверенно, что в первое мгновение она не успела удержать лёгкой дрожи от прикосновения его холодных пальцев. Очень холодных. — Для меня великая радость познакомиться с вами, мисс О’Дану, — мужчина выпрямился, и девушка поспешила отвести руки за спину, впрочем, не позволяя больше никаким эмоциям от такого галантного жеста отразиться на красивом лице. — Ваш брат много о вас рассказывал. — Действительно? — она встретила немного насмешливый взгляд Идена. — И насколько много? — Достаточно, — тёмные глаза скользили по её лицу, как вдруг показалось Висенье, оценивающим взглядом. Словно Лорд силился понять, была ли в речах её брата хотя бы крупица правды. — Да и то, что мне удалось увидеть собственными глазами, говорит о многом. Должно быть, вы управляете своим драконом с таким же мастерством, с каким делает это ваш брат. Девушка со всем достоинством, какое у неё только было, встретила его взгляд и губы её растянулись в улыбке. — Приятно слышать, что вы такого высокого мнения о нашей семье. Мы очень рады принять вас в своём доме и, быть может, отвлечь немного от вопросов, касающихся политической деятельности. В стенах Тир на Нога по сей день живёт наша история. Родовое поместье является кладезью древней магии, с изучением которой я непременно готова оказать вам помощь, — краем глаза она заметила, как в глазах Анвелла О’Дану промелькнуло одобрение. Конечно же, обе стороны пытались всеми усилиями расположить к себе своего оппонента. — Далеко не каждому в жизни выпадает возможность так близко исследовать природу живых драконов. Их величие завораживает, не так ли? Ни в одном слове не промелькнуло и капли самодовольства или дерзости, с которой она, конечно, могла бы говорить, если бы отцу не было настолько важно внушить к себе доверие этого Лорда, но почему-то на последнем предложении ей вдруг почудился какой-то странный отблеск в тёмных глазах. Всего на секунду. Словно прямо перед её лицом пролетела красная птица, а Висенья даже этого не заметила. Птица, которой очень не понравилось, что кто-то имеет наглость говорить о величии в таком неприемлемом контексте. — Всё верно. Не могу не признать, что сама идея того, что на свете существуют волшебники, способные подчинять себе настолько неудержимую магическую мощь, захватывает дух, — тон его вдруг с профессиональной быстротой немного понизился. Сам тембр стал звучать в разы мягче, словно их беседа вдруг перестала носить официальный тон. — И я обязательно воспользуюсь вашей помощью, мисс О’Дану, когда та мне понадобится. Она ничего не ответила, и отец принялся представлять Аластора и Айрис. В то время, пока они обменивались любезностями, девушка лихорадочно сосредоточилась на собственных мыслях и ощущениях. Пыталась понять, отчего же происходящее так сильно тревожит её. Казалось бы, знакомство прошло как нельзя лучше. Она, как и обещала Дарине, улыбалась самой обворожительной из всех своих улыбок и всем своим видом дала понять Лорду, что ближайшие дни лелеять его будут как почётного гостя. Сама сказала, что с радостью проведёт ему экскурсию по поместью, если, конечно, он этого пожелает, и не будет препятствовать, если он захочет парочку раз спуститься к логову, где обитает Мейла. Но почему-то, произнося каждое из этих слов, она понимала, что с этим человеком оставаться наедине нельзя, ни в коме случае. Висенья чувствовала от него что-то опасное и сейчас была только рада тому, что её не стали посвящать ни в какие детали этих переговоров. Слишком обходителен он был. Слишком хорошо понимал, как и когда стоит улыбнуться и рассмеяться. Поцеловал её руку как истинный джентльмен, но явно не ради того, чтобы произвести хорошее впечатление на даму. Его сторонники, которые всю их беседу не проронили ни слова, стояли словно перепуганные мыши и ждали, когда тот даст им сигнал двигаться дальше. В глазах некоторых читалось не скрываемое ничем восхищение, других — благоговейный трепет, а одна довольно молодая девушка в самом начале толпы ревностно поджала губы, когда Лорд вновь коснулся губами женской руки, на этот раз Айрис Кемпел. Определённо, они почитают и уважают его как лидера. Но она и представить не могла, какими именно способами Лорд обучает своих людей, раз ему удалось добиться такого непоколебимого послушания от взрослых и явно участвовавших не в одном бою мужчин. Например, хмурого вида блондин рядом с недовольной девушкой выглядел как минимум его ровесником. «Что ж, впечатляет.»