Если бы у меня был шанс всё вернуть...

Учитель сидел и читал книгу. Чтение, конечно, было интересным, но его отвлекали мысли о том, что всё-таки стоит разбудить доктора. Хоть мисс пухляшка и просила разбудить хирурга, когда с вечереет, Чуя не мог этого сделать. Дазай выглядел слишком уставшим, да и ему отдых явно бы не помешал… Пусть тогда уж он уйдёт, когда выспится. Ему всё равно не куда спешить. К слову, ту пухленькую медсестричку звали Наоми. Она самая общительная из медицинских работников и имеет с ними хорошие, доверительные отношения. Про всё и всех знает. Накахара на себе испытал её догадливость и ум, но тем не менее она склонна к загадочности, как и любая другая женщина. Она может так ловко и наивно утаить что-то, что будет полезно. Такой тип был знаком рыжему наиболее всего. Про хирурга она много чего рассказывала. И то из-за того, что боялась, что рыжий парень приобретет неприятное впечатление об этом человеке. Живёт он, собственно, один. Есть машина и трехкомнатная квартира. Родители рано умерли. Из родных остался только один дядя, который здесь, между прочим, главный врач. Жены так таковой нет, но неоднократно крутил бурные романы. По крайней мере, пробовал крутить.Всё-таки они кончались одинаково со стороны околдованных им женщин… Время течёт томительно медленно. Бессонница, которая на него на легла, не отступала и требовала продолжения банкета, который не хотелось продолжать. Славу богу, что золотое дитя, как её назвал учитель, оставила ему в палате электрический чайничек и новую книгу. Это его хоть как-то спасало от мучившего его душу молчания, которое постоянно перетекало в чувство вины перед врачом. Собрав силы и остатки здравомыслия, которые уходили из него теми бессонными ночами ещё в колледже, он решился разбудить его. Накахара кладёт книгу на тумбочку, у кувшина с питьевой водой и оттягивает больничное одеяло. Садиться и резким рывком встаёт на ноги, понимая, что, если не заставит себя, он не встанет. Всё, что делает учитель, доказывает его силу воли в неблагоприятных условиях. В комнате проветривается и из-за этого в помещении прохладно. В следствии долгого положения лёжа ноги рыжего парня оттекли и стали ватными. Холодок проходил по телу и пробивал её на мурашки. Чуя присаживается на корточки и трясёт доктора с характерными словами о том, что пора вставать. Голос его раздаётся в темноте шёпотом, который приятно послушать будучи выпившим или с про сони. Во всяком случае, голос учителя ласкает слух и расслабляет получше всякого алкоголя или валерьянки. — Сколько время? — говорит Осаму, а сам погружается в длительное рассматривание фигуры, что потревожила его дивный сон столь аккуратно… — Много… Простите. Вы просили вас разбудить раньше, но Наоми сказала разбудить вас попозже. — произносил виновато Накахара, надеясь, что это хоть как-то смягчит приговор, который ему могут зачесть. — А ты больше Наоми слушай. — высказал Дазай и потёр сонное лицо руками. — На первый раз прощаю. — добавил брюнет, смотря на собеседника. — Будете чай? Или вам лучше кофе? — просил рыжий парень, поднимаясь с корточек. — Кофе. — ответил кротко врач, рассматривая кандидатуру. Если честно, то ему до сих пор не верилось в то, что его судьба — мужчина. Не говоря о том, что ещё и омега со смазливой мордашкой. Накахара сильно отличался внешне от его идеала женщины или того с кем он хотел жить, но в целом, он кажется ему привлекательным. Он просто не может быть к нему ровнодушным, но он старается из-за всех сил. Правда, мало что выходит.