***
К полудню всех многочисленных первокурсников собрали на какой-то концерт в огромном зале с величественно возвышающимися колонами. Вообще, рассаживаться было принято по группам, но умостившийся среди юных немцев Саша за три ряда от собственных одногруппников никого не удивлял. Тот с сидящим рядом Кисой что-то активно обсуждает, пальцами по сторонам тыкает и с этого же смеётся. Вот вам два сапога пара. Интересно, между собой они общаются так же, как Киса общался со всеми своими друзьями? Через наезды, упрёки и постоянные обидные шутки? Белицкий раздражённым не выглядит: либо сам такой же психованный, либо Кислов просто общается с ним нормально. Боре, вот, в своё время так не повезло, сидит теперь живот трёт, уже две таблетки обезбола успел у Влада стрельнуть. Концерт длился более часа, подготовились выступающие очень даже хорошо: какие-то сценки про студенчество разыграли, про столовую, общагу и сессию, даже про каких-то преподавателей шутили, хотя первый курс пока не знал ни одного из них. Хенк мысленно клянётся, что ни за что на этой сцене не окажется. — У нас ещё полтора часа до квеста, может похавать сходим? — Предлагает Влад, пока они крошечными шагами двигаются вслед за многочисленной толпой к выходу из здания. Вообще, можно было бы и в общагу вернуться, пельменей с чаем навернуть и прийти обратно, но по случаю первого учебного дня действительно хотелось чего-то особенного. — Давай, — соглашается Хенкин, — там несколько кафе есть рядом. — Я с вами! — Вклинивается чудом нашедшая их в толкучке Лиза. Все близлежащие заведения оказываются забиты такими же студентами. Неподалёку был фастфуд, но довольствоваться им в праздничный день хотелось в последнюю очередь. — Лизонька! — Раздаётся знакомый звонкий голос, когда они приходят проверить обстановку в не менее заполненном китайском ресторанчике. Саша с довольным лицом распластался на мягком диване с подушками, занимая большую часть его пространства. По левую руку от него сидит Киса, а на диване напротив виднеется коротко стриженная голова Миши. — Вы как место отбить умудрились? — Лиза выглядит довольной и к ребятам подходит. Для Хенка вариантов лишь два: свалить есть пельмени в своей общаге или же засунуть агрессию на Кислова куда подальше и продолжить налаживать контакт с потенциальными новыми товарщами. Скрипя душой, он выбирает второе и плетётся к столику вслед за Владом. — О, Борь, садись! — Миша кивает на место рядом с собой, а сам двигается в сторону. Только сейчас Хенкин замечает ещё одного неопознанного парня по правую сторону от соседа. Больше всего поражает то, как все предпочли закрыть глаза на утреннюю перепалку. — Это что за союз немцев и литераторов? — Вместо приветствия говорит Лиза, усаживаясь рядом с Сашей. — Восприняли вас за Польшу и попытались захватить. — Отшучивается Киса, параллельно листая меню. Пялится на Хенка со своей противной улыбкой, но подозрительно молчит. — Ты же Ваня? — Лиза не умолкает ни на минуту, с самого утра приставая с расспросами ко всем, кому не посчастливилось оказаться с ней в пределах метра. — С утра вроде был. — Мне просто Саша о друге из другой группы рассказывал, а теперь хоть буду знать, как ты выглядишь. Лиза и с остальными ребятами из группы юных немцев знакомится, третий парень оказывается Димой. Выглядит он максимально зажатым, но Боря его очень даже понимает. Либо ты с кем-то, либо один, и повезёт если только первые дни, а так ведь можно и до выпуска друзей себе не найти. Цены в этом заведении оказываются отнюдь не низкими, но как выразился Миша – нужно себя иногда баловать, а гречкой с сосисками они ещё успеют за четыре года наесться. — Кажется, кое-кому сегодня может перепасть на дискотеке. — Хитро лыбится Влад вслед удаляющейся в сторону уборной Лизы. — Ну не в первый же день знакомства. — Отшучивается в ответ Саша. Киса на него выразительно пялится, так и замерев с каким-то китайским пельменем у рта. — Убери этот взгляд, я вообще-то мальчик приличный. — Давно? — С этого момента. Боря себя в этой компании не к месту чувствует, благо под боком сидит Миша и рассказывает о своей первой паре английского. — Кстати, пацаны, там пять человек от группы на квест нужно, так что я вас беру. Лизунь, есть кто-нибудь из девочек, кто норм? — Спрашивает Саша. — Аню можно, сейчас напишу в беседу. — Отзывается Лиза. — Серьёзно, ты будешь в этой хуйне участвовать? — Возмущается Кислов. — А чё, давай тоже? Отымеем тебя в задницу. — А может тебя? — Вы планируете повторить Великую Отечественную? — Смеётся Миша. — Немцы в ней всосали, спешу напомнить. — Саша ухмыляется и Кисе руку на плечо закидывает. — Реванш? — И какой приз? — Мерч от универа какой-то. — Еба-а-ать, — тянет Кислов, хватаясь за голову в притворном удивлении, — ну за такое и жопу на немецкий крест порвать не жалко. Ситуация всё равно напоминает сюр. Судьба снова свела его с Кисой, причём таким странным образом. Хенк бы ни за что не поверил, что однажды встретит его в стенах университета. Каковы вообще были шансы увидеть вновь оборвавшего все концы человека? Кислов сжигал мосты со всей самоотдачей, и тому, что Хенка к нему словно ветром принесло, явно рад не был. Жизнь преподнесла Боре сомнительный сюрприз. Надо бы Мелу рассказать, жаль они не так часто общаются.***
— Так это ты у нас «Хенк»? — Внезапно подаёт голос Саша, когда они гордой пятёркой одногруппников петляют этажами корпусов в поисках точки сбора участников квеста. — Типа от фамилии? Да уж, а я и не понял сразу. Он понятия не имеет, кем Кисе приходится этот Саша, и что конкретно он успел распиздеть. Зная Кису — ничего хорошего. — Так ты правда можешь сдать, если я, допустим, как староста буду прикрывать ребятам прогулы? — Не унимается Белицкий. Хенк неосознанно сжимает ткань футболки, пока пытается сдержать гнев в себе. То ли у Саши тоже мерзостный характер, то ли он просто встал на сторону Кисы, даже не зная сути их конфликта. — Чувак, я не знаю, что наплёл тебе Киса, но против тебя у меня ничего нет, и выносить этот конфликт во всеуслышание я не горю желанием. Это было давно. — А последствия остались. Решать разногласия силой и криками Боря не привык, но чёртов Белицкий словно нарочно провоцирует на драку. Хенкин крепко хватает его за плечо, специально руку вокруг чужих напрягшихся мышц сжимает, чтобы почувствовал, насколько такие высеры действуют ему на нервы. — Давай-ка отойдём. — Хенк его под удивлённые взгляды остальных в какой-то пустующий угол коридора заводит, а Саша, судя по его виду, словно этого и ждал. — Ты обо мне, сука, что вообще знаешь, чтобы хуйню эту предъявлять? — Больше, чем тебе бы хотелось. — Лыбится Саша, он немного Бори выше, смотрит сверху вниз надменно, довольное выражение с лица не убирая. — Это наши с Кисой дела, ты тут вообще не при чём! — Когда с моими друзьями хуёво поступают, я очень даже при чём. Вмазать Саше с каждой секундой хотелось всё больше, но зато Боря открыл для себя два новых факта: Белицкий с Кисой действительно близко общается, а ещё он в курсе каких-то деталей их ссоры. — Хуёво, говоришь? А про то, что он сесть мог, если бы мой отец наши задницы не прикрыл, он тебе рассказал? — Сесть? Не он же двоих застрелил. Хенка словно могильным холодом прошибло. Какого чёрта какой-то понторез из Москвы знает про их преступления? Какого чёрта Киса ему растрепал? Боря так старательно бежал от ошибок прошлого, считая каждый отделяющий его от Коктебеля километр, но вот, буквально первый встречный человек небрежно выплёвывает эти грехи прямо ему в лицо. — Слышь, — Боря с размаху одногруппника к стене толкает, — ты закроешь свой рот и больше никому об этом не скажешь. Чего ты вообще добиваешься? — Хочу, чтобы ты к Ване не лез. — Нахуй мне сдался твой Ваня! — То есть это не ты ему в лицо на курилке дал? — Насмехается Саша, отталкивая одногруппника и отходя от стены. — То есть это не он начал на меня дерьмо вываливать? — У вас всё нормально? — Раздаётся голос внезапно показавшейся из-за угла Лизы. Боря обоих обходит и несётся подальше, хотя сам не знает, куда ему нужно. Он в этом крыле здания вообще ни разу не был, но ещё секунда с Белицким один на один – и его бы в первый же день отчислили за драку с травматизмом. Этот парень, на удивление, Кисе в друзья очень даже подходит. Такой же пришибленный, который мирскую истину видит лишь в своих же словах и действиях. Кислов – всё тот же мудак, который осуждает людей за поступки, а потом делает так же. Хенка мешает с грязью за то, что он рассказал отцу про клуб, а сам же растрепал всё какому-то левому додику. Он команды первокурсников находит лишь благодаря раздающейся какофонии голосов. Приметил своих и пытается перевести дыхание, берёт на заметку, что стоит обзавестись какой-нибудь валерьянкой или чем помощнее. Тут успокоительное ему явно понадобится. Он уже представляет, как его домашние будут расспрашивать про первый учебный день, а он с тремором и дёргающимся глазом будет пиздеть, что всё замечательно. Во время квеста, в котором команды должны искать какие-то ачивки и выполнять задания на станциях, Саша ведёт себя так, словно ничего и не было. Советуется со всем насчёт верных ответов, мнение Хенка учитывает и не забывает перекидываться словами с каждым из команды. Актёр из погорелого театра, блять. Когда они сталкивались с командой Кисы, битва шла будто не на жизнь, а на смерть. Это Боре было знакомо. Они с Ваней с самого детства шли играть за разные команды, чтобы друг у друга выиграть. На душе паршиво от накатившей ностальгии, но желание уебать Кисе всё-таки остальные чувства перевешивает. По факту, их команда оказывается на третьем месте, а команда немцев на втором, но понтуется Киса так, словно победил на мировом турнире. — Саша Белый соснул хуйца. — Выделывается Киса, начиная истерически смеяться с брелоков, которые команде литературоведов выдали за третье место, и тычет Саше факи, демонстрируя выигранную кепку с логотипом универа. — Ты её почаще носи, типа умный. — Дерзит в ответ Белицкий, вступая с Кисой в шуточную драку. Надо бы выцепить Кислова и высказать пару ласковых, раз сказанного за утро оказалось мало. Он так хотел увидеть его вновь, а по факту ни капли радости не испытывает. Кислов лишь в очередной раз добавляет испытаний в его жизнь. Видимо, нормальным людям мироздание жизненные трудности в разных вариациях подкидывает, а на Боре фантазия закончилась, и ему просто дали Кису. На, вот, вариация одна единственная, зато чёрные полосы жизни может обеспечивать стабильно. Казалось бы, всё, исчез и поминай как звали, но спустя почти полтора года словно материализовался из воздуха, чтобы Боря не забывал, как эти самые чёрные полосы выглядят. Учитывая, что Киса ходит во всём чёрном, а ещё и волосы в тёмный выкрасил – под описание чёрной полосы он подходит безоговорочно.***
Финальный этап празднования дня знаний для первокурсников – вечерняя дискотека на университетском стадионе. До начала ещё около сорока минут, которые Хенкин решил потратить на ментальный отдых от этого злополучного дня. Поднялся вверх по трибунам и умостился подальше от основной массы людей, смотрит на них сверху и по своеобразному медитирует. Он успел поругаться с Кисой и старостой своей же группы, но если они думают, что он станет первым, кто из формирующейся компании отсеется, то чёрта с два. Влад с Мишей выглядят вполне себе хорошими пацанами, и отказываться от возможности наладить с ними контакт из-за маячившего на горизонте бывшего одноклассника с его дружком Хенкин не собирается. — Борь, Борь, Борь! — Вырывает из рефлексии звонкий голос Лизы. — А тебе восемнадцати случайно нет? — Случайно есть. — Нехотя сообщает Хенкин, прекрасно понимая, к чему всё идёт. — Отлично! А то я Сашу не могу нигде найти, он обещал купить. Тут магазин рядом, сходим? — Ладно. — Это кстати Юля, моя соседка. — Лиза кивает на стоящую рядом с ней девушку, а та улыбается и робко протягивает руку. Выглядит эта Юля очень даже привлекательно: у неё мягкие черты лица, светлые волосы и кружевное платье. Он, скрипя душой, с насиженного места поднимается и плетётся в магазин вслед за девочками. Те выбирают какие-то сомнительные коктейли в небольших бутылках и задорно хихикают. — И ашку с вишней. — Шепчет ему Юля. — И ашку с вишней. — Говорит продавщице Боря, пока Лиза смеётся где-то за их спинами. Как семиклассницы, честное слово. — Вы же понимаете, что вас с этим не пустят? — Спрашивает он, придерживая перед девочками дверь. — Ну мы же не глупые. — Юля улыбается и достаёт из своей сумки термос. Хенкин не может определиться, считать это решение гениальным или же глупым, поэтому решает промолчать. Они вновь возвращаются на трибуны, усаживаясь уже втроём. Людей здесь значительно прибавилось, дискотека должна скоро начаться. В программе какие-то танцевальные и музыкальные коллективы университета и даже парочка приглашённых исполнителей (понятное дело, никому толком не известных). — А ты, кстати, откуда? — Интересуется Юля, делая пару глотков из своего термоса. — Из Крыма, а вы? — О, я тоже южанка! Из Краснодарского края. Лиза у нас вообще из Кемерово. Ты рядом с морем живёшь или где подальше? — Рядом, курортный город. — И я! Наконец-то кого-то похожего встретила, а то все, с кем познакомилась, говорят, как сильно мне завидуют. — Было бы чему. — Бросает Боря, невзначай вспоминая родной город. Множество закрытых на зимний сезон заведений, уныние и серость, а какое-то подобие жизни наступает лишь с приходом тепла. Даже работу не так легко найти, все "злачные места" годами занимают устроившиеся по знакомству одни и те же люди. — Вот, вот! Сами приезжают в разгар сезона и с набитыми карманами, а какого там постоянно жить понятия не имеют. — Так, ассоциация южан, там уже ребята собираться начинают. — Напоминает им Лиза, вскакивая с места. Боря рассматривает толпу сверху, недовольно замечая прежнюю компанию. Судя по всему, если он продолжит держаться Влада и Миши – будет непосредственно пересекаться с Кисой. Угораздило же. Начинается всё с выкриков какого-то диджея, пытающегося раззадорить толпу первокурсников. Хенк, честно говоря, к таким приличным мероприятиям не привык. В его родном городе любая дискотека означала пьянку, толкающих стафф малолеток (не будем показывать пальцем) и трахающихся по углам парочек. Тут же всё с точностью наоборот: все общаются, веселятся, делают фотографии, а алкоголь умело маскируют под что-то неброское. Киса уже трижды открывает картонную упаковку апельсинового сока, пуская её дальше по кругу. Боря уверен на сто один процент, что там вовсе не сок. Он присоседивается к Владу, в руках у которого точно такая же упаковка, тот её Хенку на пробу протягивает, а последний шумно выдыхает, прекрасно осознавая, что горло сейчас обожжёт крепким градусом. Так и есть, родная для каждого "отвёртка". Танцующая рядом Юля тоже тянется за "соком", а Боря указывает ей на термос с явно недопитым напитком. Будет не очень здорово, если она сляжет тут от микса градусов. Юля танцует совсем рядом, Боря песни не знает, но подтанцовывает в ответ, отчего-то благодарный девушке за то, что на неё можно отвлечься, а не втыкать на маячившего неподалёку Кису. Чем больше завести знакомств – тем реже получится пересекаться с демонами прошлого. Но прояснить кое что напоследок всё-таки необходимо. На стадион уже опустились сумерки, превращая дискотеку в настоящий отрыв первокурсников. Теперь все пляшут, как в последний раз, даже не пытаясь скрыть своё опьянение. Боре в голову алкоголь ударил так же, и он, наконец, осмеливается начать решать тревожащие его вопросы. — Миш, — зовёт Хенкин, нарушая идиллию между соседом и его девушкой, — можешь как-нибудь Кислова к выходу притащить? А я тебе завтрак завтра сделаю. — Забить его решил? — Спрашивает Миша, хотя на лице его лишь пьяная улыбка. — Поговорить надо, вопрос серьёзный, а он меня пошлёт, если подойду. — Завтрак так завтрак. Боря к выходу со стадиона стремительно уматывает, пристраиваясь рядом со стеной какого-то одноэтажного строения. То ли склад, то ли раздевалка, хрен его знает. Подкуривает сигарету, морально настраиваясь на то, что сейчас им снова предстоит крыть друг друга хуями. Хотя можно было просто поговорить и извиниться друг перед другом ещё утром. Киса идёт чуть ли не вприпрыжку, рассказывая что-то напряжённо шагающему рядом Мише. Будет ничуть не удивительно, если он уже вмазанный, Боря ни одной тусовки не помнит, чтобы Кислов не заглатывал свои колёсики. — Мишань, а чё за подстава? — Возмущается он, завидев Хенка. — Отрабатываю свой грядущий завтрак в постель, ничего личного. — Нервно смеётся Миша, стремительной походкой возвращаясь на стадион. — И хули тебе от меня надо? Соскучился за полтора года? Вообще-то соскучился. Но Киса сделал всё, чтобы это чувство внутри Бори уничтожить. Почему у них никогда не было по-нормальному? Раньше у него было так много друзей, но все испарялись один за другим просто потому, что не могли вытерпеть Кису. "Он же наглухо отбитый и психованный" и всё подобное, но Хенкин из раза в раз выбирал его. Довыбирался, блять. Из тысячи преданных и хороших поступков в свою сторону Киса предпочтёт запомнить один плохой. — Нахер ты какому-то столичному додику про дуэли слил? — То, что я рассказываю своим друзьям, тебя ебать не должно. — Тогда почему тебя так сильно ебало, что я рассказал отцу? — Потому что ты мусорская подстилка. — Зато не такой мусор, как ты. У Кисы словно по щелчку взгляд меняется, и выглядит он как озлобленное животное, завидевшее добычу. Его задело, и Боря не пытается скрыть ухмылку. Пусть не думает, что одному ему дерьмо вываливать дозволено. Киса лезет с кулаками, но ожидав этот выпад, Хенкин ловко хватает его за грудки, вынуждая пятиться назад, чтобы не столкнуться лбами. — Ты, сука, понимаешь, что твой дружок может мне всю жизнь испоганить? — Ты сам её себе испоганил. — Киса чужие ладони со своей одежды отцепить пытается, вперёд подаётся, вынуждая уже Хенка попятиться. — Я сюда поступил не для того, чтобы какой-то московский уёбок меня в убийстве обвинял. У нас месяцы ушли на то, чтобы следы замести и нас четверых отмазать, а ты, сука, пиздишь про это направо и налево! — Ты же выебывался, типа у меня руки чисты, так хули возникаешь, когда твои грешки всплывают? Выебывался убийством? А Хенк всегда ему говорил, что наркота клетки мозга разрушает. За сегодняшний день он уже устал ахуевать от той ахинеи, что Кислов несёт. — А ты, как ни посмотри, времени зря не терял, двойное дно пробил, когда казалось бы, куда ещё. Кулак в бровь прилетает сиюсекундно, Боря от расплывающейся боли глаз щурит, но тут же стремится забрать превосходство и бьёт в чужую челюсть. Кислов шипит и хватается за по-новому разбитую губу. — Слушай сюда, — продолжает Хенкин, пиная бывшего друга в плечо, — если ты или твой не менее отсталый друг будете рот где не надо открывать – я испорчу жизнь и тебе, у меня тоже компромата достаточно. Киса с этого заявления хрипло смеётся, сплёвывая на асфальт смешанную со слюной кровь. — Про стафф? Ты и так рассказал, уже не страшно. — Он улыбается широко, демонстрируя залитые кровью зубы. Картина жутковатая, и увидев отвращение на чужом лице, Киса с явным удовольствием сплёвывает в сторону Бори. — Как минимум видео тебя угашенного, как максимум – где мы сосёмся на той пьянке в девятом классе. В России-матушке такое не жалуют, глядишь и отчислят. — Я запретил это снимать. — Показать? Ты там ещё и говоришь, что нахуй за деньги бы сходил. У меня будет репутация убийцы, а у тебя честной давалки. По правде говоря, Хенк и сам о существовании ролика не догадывался. Ещё тогда, в девятом классе, популярно объяснил всем, в какой последовательности будет избивать каждого, кто додумается заснять этот чёртов поцелуй, но Рита не была бы Ритой, если бы не скинула этот видос в преддверии выпускного. И не объяснишь девочке, что это не совсем подходящий контент для клипа с их школьными воспоминаниями. Не зря он его сохранил и в недрах телефона запрятал. — Как же хорошо без тебя, мразь, жилось! — Кричит Киса, всем весом наваливаясь на Борин корпус. Последний от неожиданности с ног валится, но не даёт Кислову себя оседлать, сталкивает на асфальт и бьёт кулаками, куда только может достать. Неслабо заезжает Кисе в нос, и пока тот шипит, захлёбываясь в плещущей крови, седлает его сам, продолжая бить. Он будто снова оказался в том злосчастном дне. Тогда они дрались точно так же. Вылили друг на друга тонну дерьма, валялись в пыли и продолжали замахиваться кулаками. Киса грубо цепляет его волосы на макушке и тянет за них в сторону, вынуждая Хенка с себя слезть. Кидает его на асфальт, словно тряпичную куклу, и усаживается сверху. В отместку лупит прям по лицу, заламывает Борины пальцы, когда тот кулаки его пытается перехватить. Тело нещадно ломит, а лицо печёт огнём, словно разодранное в мясо. Киса напротив выглядит не лучше: дышит ртом, то и дело слизывая капли сочащейся из губы крови. Сплёвывает снова, целясь явно в лицо Хенка, но к счастью последнего промахивается. Что-то Боря с треском сдаёт позиции. Он всегда сильнее Кисы был. Они на открытую площадку вместе тренироваться ходили, но Вани, в котором препаратов побывало больше, чем в местной аптеке, надолго никогда не хватало. Сейчас же то ли он в силе прибавил, то ли Хенк просто от драк отвык. Ещё бы, кроме Кисы и драться было не с кем. Занесённый для очередного удара в лицо Хенка кулак отчего-то не долетает, замирая в нескольких десятках сантиметров от точки назначения. — Всё, пошли домой. — Раздаётся откуда-то сверху. Боря готов поставить на то, что это был чёртов Саша. — Отпусти! — Вопит Киса, не позволяя себя с чужого тела снять, но Саша обхватывает его со спины и всё-таки с Бори стягивает. — Успокойся! — Отъебись от меня, сука! — Киса по-прежнему психованный. Как и всегда материт всех, кого не лень, и машет кулаками. Белицкий шатающегося Кислова кое-как на ноги ставит и стремительно уводит подальше от места происшествия. От подкативших чувств распирает изнутри, и Хенк сам не может понять, какое из них доминирует. Злость? Обида? Ностальгия? Бывает же у людей милые истории о первой любви, пусть даже невзаимной, а у Бори не история, у Бори целая мелодрама. Будь сюжет более натуральным, можно было бы даже по телеку крутануть. Как пелось в какой-то песне – мою первую любовь звали ненависть.