…тот, кто первым пытается обольстить сердце ещё невинное и неопытное, тем самым становится первым виновником его порчи и всю жизнь несёт ответственность за дальнейшие его заблуждения и грехи. Шодерло де Лакло
В «Инсайт групп» царит почти идеальный порядок: каждый работник знает свое место, в суете никто не бегает, электронные часы на каждом этаже исправно отмеряют время. Время отчетов, совещаний, обедов. «Инсайт» существует вот уже восемь лет, что довольно мало для компании-конгломерата, поглотившей 40 процентов активов компаний из сферы развлечений по всей стране и 5 процентов по всему миру. Такие результаты достигаются десятилетиями. И таких результатов молодой президент — Чон Чонгук добился благодаря упорному труду, неуемным амбициям и своему финансовому аналитику, по совместительству ассистенту — Ким Тэхену. Этот союз идеален во многом потому что деловая хватка Чона схлестнулась с холодным и аналитическим умом Кима. И как часы в «инсайте» все работало именно поэтому. Как часы, вплоть до выверенных шагов из фойе к дверям президентского кабинета, до готовности кофе из кофе машины, до автоматического кивка головой секретаря, при виде фин.аналитика. Тэхен в компании занимал не последнее место, это известно всем. Директор финансового отдела и приближенный президента. И все поголовно недоумевали, почему он не соучредитель или хотя бы акционер, учитывая его вклад в развитие компании. Но Ким, казалось, довольствовался своей скромной должностью и даже негласное звание «ассистента» его не смущало. Но благоговение он вызывал не меньшее, чем сам президент. Он и был теми самыми часами, которые всему тут отмеряли время. Тик-так. Порядок «инсайта» — его заслуга. И Тэхен любил этот порядок. Но сегодня, что-то было не так. Что-то лишнее попало в его идеально сложенный пазл по глупой случайности. Это девушка, на вид почти девочка: лиловое мини-платье, батфорты, блестки, размазанный блеск на губах, дорогой, но по-дешевому сладкий парфюм. Она прошла мимо, горделиво откидывая волосы и задрав голову, с видом королевы. По правде, выглядела она тут… неуместно. Мими. Тэхен ее знал лишь косвенно и пару раз видел вживую мельком. Чон в кабинете. Уже копается в бумажках. — Скажи, друг мой, мне это привиделось, или я правда только что видел тут поп-диву и несостоявшегося кумира девочек-подростков провалившейся группы? — Тэхен начинает с очередной фамильярности. — Тебя что-то смущает? Мими зашла побеседовать. — Мими зашла к тебе мило побеседовать, а потом случайно задержалась… и драила полы добрых пару часов, судя по состоянию ее коленей. Ботфорты едва скрыли красноту. — Это была прощальная беседа. Ты явился в очередной раз прочитать мне нотации? — Звонок. Намджун. — Еще одна вещь, выходящая за рамки привычных вещей. Намджун едва ли ему когда-то звонил, но экран телефона сейчас не обманывает. — Намджун. Чем обязан? Чон даже оторвался от бумаг. Смотрит исподлобья волком. И правда, странно. — Чон не берет. Дай ему трубку, будь добр. — С чего ты взял, что я сейчас рядом с ним? — Сотовый он не берет, в офисе меня динамят. Ты единственный связующий, рядом или нет. — Намджун вещает по громкой связи. По голосу слышно, нервничает. — А мне позарез нужно обсудить сразу несколько вещей. — Ну так давай обсудим. — Чон вклинивается в диалог. Тэхен передает телефон, и разговор снова ведется конфиденциально — с глазу на глаз. — Во-первых, мне интересно, почему фургон с одним из моих сотрудников направился прямиком, мать твою, в «инсайт»! — Намджун только что не орет. — Это пахнет очередным скандалом. А я что и делаю — их пытаюсь замять. Не о таком мы с тобой договаривались! — Остынь. Это не моя прихоть. Она сама приехала. — На кой черт?! — Признавалась в любви, плакала, молила быть с ней. Еще подробности? Мы распрощались. Надеюсь, доходчиво. Больше ее ко мне не подпускай. — Ясно. — Пыл подостыл. Чон не тот человек, который будет так глупо подставляться. — Значит, с Мими все? А спонсорство их группы? — Будет сходить на нет. Ты ведь и сам хотел их слить, учитывая, что новая на подходе. Нужно правильно расставлять приоритеты. Мои возможности не бесконечны. — Об этом я и хотел поговорить. Этим девочкам нужны крупные вложения, но компания пока не может себе этого позволить. Слишком много ушло на то, чтобы заткнуть СМИ. Кто-то явно под меня копает. И я даже теперь догадываюсь, кто. Нужно твое содействие, друг. Необходимо. — С конкурентами разбирайся сам. А к слову о вложениях, это ты очень вовремя позвонил. — Чонгук вдруг подскакивает. Хмурость лица рассеивается, нем озорная улыбка. — Насколько я помню, совсем скоро одной из этих девочек стукнет восемнадцать, если я ничего не путаю, а путать не могу. — Мун Диана? — Голос у Намджуна мрачный, но ассистент услышать не может. — Быстро схватываешь. Позволь украсть ее на вечер? — Вот же скотина ты Чон, ей только-только восемнадцать стукнет, а ты уже тянешь к ней свои когти. Ей о музыке надо думать. О карьере. — По-моему, я и карьера — вещи равнозначные. Им ведь нужны крупные вложения? Пусть будет готова. Хочу отпраздновать её день рождения. Не переживай, ничего преступного делать не собираюсь. Будет в целости и сохранности. До связи. Телефон ложится на стеклянный стол. Босс отходит к окну, созерцая серый город. Его залепляет мокрый ноябрьский снег. В этом году он рано. Аномалия. — Забронируй столик где-нибудь. Хочу поужинать с ней. — Чонгук прикажет, Тэхен сделает. Все как часы. — Ужин? Как романтично. Хочешь ей понравиться? — Было бы чудно. — А если не понравишься? Порой проклевывающася наивность Тэхена веселила. За нее Чонгук по ошибке принимал чистую сатиру. — Мы с тобой оба прекрасно знаем, как рождается взаимность. Где-то спросить, где-то подтолкнуть, улыбнуться, направить, попасть в поле зрения и не исчезать оттуда, и вуаля. — Хочешь подтолкнуть? — Не мог же я ее заставить, тем более, когда с точки зрения закона это порицаемо. Поэтому мне оставалось только ждать. И я умею ждать, ты знаешь. Теперь могу и подтолкнуть. И никаких проблем с законом, а ты зря переживал. С последней встречи с ней прошло больше месяца. Чонгук пропал со всех ее радаров. Так было проще. Для обоих. Ни к чему ее было волновать. — Бронируй стол. — А согласие самой девушки? — С каких пор меня должно это интересовать? Бронируй. И за дела. Ким Тэхен мог целый небоскреб заставить работать как часы, все подчинить своему порядку и довести до совершенства. Но вкус босса на девушек и его упертость были совершенно неисправимы. Этого Ким Тэхен никак исправить не мог.***
Время то летело с бешеной скоростью, то замедлялось и тянулось как жвачка. После долгожданного смотра… и сорванного из-за маленькой выходки Дианы, дебют так и не приблизился. Девочки танцевали, пели, снова танцевали, посещали школьные занятия. В школе начался второй семестр. Даже адский график стал рутиной, и дышать было легче. Золотые краски осени быстро меркли, наступил ноябрь. Ноябрь. Особенный месяц. У Дианы день рождение одиннадцатого числа. Сегодня. Но сегодня день совершенно обычный и ничем особенным пока не пахнет. Только если растворимым кофе, который девочки разливают на кухне и бергамотовым чаем — это Дианы. А обычно её дни рождения начинались с торта со свечками, который пекла мама и с сумасшедшего запаха домашней выпечки — традиция с детства. Но сегодня только кофе и чай с бергамотом. Из особенного заглянувший утром Сокджин с небольшой корзинкой белых роз. Те украшены скромной и дешевящей гипсофилой. Как раз под стать бедному стажеру. Это поздравление от компании и строгое наставление менеджера «Работай усердно!». Одна радость — ей повысят зарплату, ведь теперь она совершеннолетний сотрудник. Девочки похожи на сонных мух, неторопливо помешивают сахар в чашках, поглядывают на цветы. Завтраки обычно проходят в тишине. Мэрико, таращаяся в окно, вдруг окает… как девочка из японских аниме. — О-о-о, а это не ассистент того инвестора, что часто появлялся с директором Кимом? — Что за ассистент? Где? — Все подорвались к окну. Даже Диана. В оконном проеме оказался Ким Тэхён. В классическом пальто, со своей фирменной укладкой и охапкой белых роз в руке. Он никуда не торопился, говорил по телефону и параллельно курил. — Ещё один букет для именинницы? — Не без нотки зависит и в голосе подмечает Гюри. — Тебе завидно что ли? Подожди, и до тебя очередь дойдет. — Хани смотреть больше не на что, она возвращается к своему кофе. — Ну какой мужчина… красавчик. — Мэрико позволяет себе попускать слюни. И совершенно беззлобно она добавляет, — Мне вот завидно. Одна Диана ума не приложит, почему Ким Тэхён решил явиться к ней с цветами. Даже из окна видно, что этот букет куда роскошнее и дороже чем тот, что прислала компания. Он бросает сигарету в ближайшую урну и идет к двери дома. Не заставляет себя долго ждать: звонит дверной звонок. Все смотрели на Диану, будто открыть должна она. И она пошла. — Здравствуйте, Диана. — Тэхён обращается к ней формально, как и при первом их разговоре. — Господин Ким? — Лучше просто Тэхён. Позволите? — Он делает шаг в квартиру, получив дозволение, мимоходом её разглядывая. Темный коридорчик, старые обои, Диане делается неловко. — Это от господина Чона. Он передает свои поздравления с днем рождения. Букет белых роз (и довольно тяжелый) попадает в её руки. Из коридора виден проем кухни и кухонный стол, на котором Тэхён замечает такие же белые розы. Нелепое совпадение. — Но вижу его уже опередили. Из компании? — Верно. Хотите кофе? — В Корее всегда принято предлагать кофе. Или звать на чашечку. Пить его на завтрак и в обед. И желательно после работы. — Предпочитаю чай. Если он есть. — Тэхён удивляет. — Есть. Они проходят на кухню. Ассистент инвестора снимает пальто и устраивает его на соседнем стуле. Там он здоровается и с остальными. Завидев, что завтрак они уже закончили, тактично просит их удалиться. «Можем мы с мисс Мун побеседовать наедине?». Розы в вазе, чашка на столе, чай разлит. Ничего к чаю Диана предложить не может: в холодильнике нет ни сладкого, ни мучного. Все девочки на строгой диете, которая сначала давалась мучительно, но с которой они потом свыклись. — О чем вы хотели со мной побеседовать? Распивать чай с ассистентом Кимом на кухне этой убогой квартиры было странно. — Не буду ходить вокруг, да около. Вместе с цветами господин Чон также отправил и приглашение на ужин. В честь вашего дня. Так сказать, предлагает отпраздновать. Неожиданно. Чон пропал после того цирка, который Диана устроила. Всё, что от него осталось — пиджак, под которым она проснулась в танцевальном зале. Прошел месяц, и она думала, что отпугнула такого уважаемого человека своей инфантильностью. Но он, оказалось, про неё не забыл. — Я планировала поехать в Кенгидо, домой. К маме. — Она скромно опускает взгляд. Ранее ей не приходилось отказывать мужчинам. Или их ассистентам. — Милая Диана, боюсь, что это приглашение не подразумевает вариант отказа. Мне очень жаль, но поездку придется перенести. Ассистент Ким бескомпромиссно отмел её планы. И Диану глубоко поразило то, с какой непоколебимостью он это сделал. — В конце концов, господин Чон — это не тот человек, которому можно отказывать. А еще он просит свой пиджак назад. Спасибо за чай. Чашка пуста, пальто надето. Тэхён уносит с собой запах сигарет, но оставляет смятение в груди.***
— Что с лицами? Передохните. — Нгок не очень доволен сегодня. Да и девочки сами какие-то не собранные, всё невпопад. — Гюри, детка, через десять минут хочу видеть улыбку на твоем лице. — И чего мне улыбаться? От радости, что приходится снова пахать каждый день, а дебют так и не предвидится? — Она скалится за его спиной. — Может, мы ещё не готовы… — Мэрико пытается сгладить угол, но… — Может, вы и не готовы. — Не получается. — Хоть кому-то подфортило выцепить нормального мужика во время затишья. Диана буквально ощущает, что это камень в её огород. Хотя намеренно никого и не хотела выцепить. И вообще об этом не просила. Девочки, конечно, подслушивали её разговор с ассистентом Кимом. — Всё лучше, чем убиваться на практиках. — Можешь поехать вместо меня, если так хочешь. А я съезжу домой, к маме. — Со временем Диана поняла, что Гюри не такая уж и страшная. Или, может, когда начинаешь жить со змеей, перестаешь бояться змей? — С радостью, но он позвал не меня. Думаю, он сильно удивится, увидев меня вместо драгоценной Мун Дианы. Хотя, та же Гюри больше подходила господину Чону. Она яркая, взрослая, притягательная. Почему он выбрал именно Диану для всех было большой загадкой. В танцевальный зал врывается Ким Сокджин. Снова осматривает всех, как коршун. А потом находит и свою цель. — Ты. Я тебя забираю, отведу к стилистам. Они подготовят тебя к встрече. Конечно, менеджер в курсе. С ним в первую очередь всё согласовали. — Я не пойду. Я ведь отпрашивалась домой, помните? — Что значит «не пойду»?! С ума сошла? Домой потом съездишь, а встречу отменить нельзя. — Вид у Джина не терпящий пререкательств. Но Диана находит смелость ответить вопросом на вопрос. — Что значит «нельзя»? —В конце концов, она же взрослая личность. Вправе сама решать куда ей идти и что делать. И с кем видеться. — Ты хоть понимаешь, кто тебя пригласил? Такой шанс многим выпадает раз в жизни. Речь о финансировании всей группы. — Как связан ужин в ресторане и финансирование группы? Диана рискует показаться маленьким и ничего немыслящим ребенком. Конечно, частью мозга она все прекрасно понимает. Но хочет услышать устного подтверждения своим не самым чистым домыслам. Джин теряется и задыхается от возмущения. Не может поверить в её глупость. — Директор Ким тебе всё доступно объяснит. Пошли. Ненароком Диана сделала всё только хуже. В кабинете директора она вот уже второй раз. Тут довольно просторно, все кричит о том, что владелец — музыкальный магнат. На стене за столом награды и пластинки групп, которые курирует «Хорайзен». По центру — его собственные. Ким Намджун и сам некогда был артистом, записал пару альбомов, но на этом все. Диана приросла к кожаному дивану, хотя она тут не заложница. Секретарь даже принесла ей чашку кофе, к которой Диана не притронулась. — Боюсь, у нас возникли разногласия, директор. Стажер не понимает важность данного мероприятия. — Сокджин наседал. — Господин Чон может инвестировать хорошие деньги, которые так нужны группе, на косметологию, уходовые процедуры, костюмы, работу продюсеров, запись сингла… — Притормози, менеджер Ким. Ты слишком много взваливаешь на плечи Дианы. Могу я узнать причину нежелания видеться с господином Чоном? Он тебе неприятен? Диане так дурно, что она пытается отвлечься остывшим кофе. Горько. Ей не нравится. — Я думала, что поеду сегодня вечером к маме, чтобы отпраздновать… у меня сегодня день рождения. — Но сегодня середина недели, все поездки домой бывают по выходным. Причина отказа только в этом? — Директор Ким копал не хуже психолога Су. И то верно: чего она так арканится? — По правде сказать, я не очень понимаю, как связаны эта встреча и деньги господина Чона. Он таким образом… за нее заплатит? Поэтому я не могу отказать? Директор Ким мягко смеется. Она сморозила что-то глупое в очередной раз. — Конечно нет, эта встреча не имеет материальную основу. Чем мы тут, по-твоему, занимаемся? Продажей артистов? — Диана и сама корит себя за то, что подумала такое. — Но… все же это бизнес. А бизнес любит богатых и сильных партнеров. Богатые и сильные партнеры любят, когда потакают их прихотям. Мы не заставляем тебя идти на непристойные вещи, мы всего лишь просим пойти навстречу фигурально и буквально господину Чону. — То есть, потакать прихотям богатого и сильного? У Дианы длинный язык. Лучше переключиться на кофе, пока не ляпнула что-нибудь еще. — То есть, сделать ему приятно, чтобы он сделал приятно компании и вашей группе. Это взаимовыгодно, Диана. К тому же, всего лишь один ужин. Услуга за услугу. Диану обводили вокруг пальца. Чем услуга за услугу отличается от сделки купли-продажи? С неё ужин, с Чона деньги. Они с директором ударили по рукам, и вот так всё вышло. Чон, все-таки, эту встречу купил. Кто знает, во что однажды может перерасти «всего лишь один» невинный ужин.***
Диане первый раз в жизни делали макияж профессионалы. Неброский, естественный, но видно, что выполнен рукой мастера. С волосами тоже поработали — легкая волна и объем. Диане не было дело до процесса, она совсем не обращала внимания на то, чем ее красят и что творят с волосами. Но в итоге ей подарили романтичный образ. Он подчеркивал ее юность, не старил. В зеркале показалась красивая, но уже повзрослевшая девушка. Да и в гримерной «Хорайзена» Диана побывала впервые за все время пребывания тут. Тут пахло люксовой косметикой и лаком для волос. Рядом работала еще небольшая команда мастеров и находилось несколько девушек. Их готовили к каким-то съемкам. Стилист принес милое и довольно скромное платье бежевого оттенка. Короткое, но с длинным рукавом, как любят носить все девочки в Корее. Диана ощущала себя бездушной куклой, которую красят, одевают. И совсем не интересуются ее мнением. Все это не для нее. Это для господина Чона. Стилисты завершили работу, похвалили самих себя и от нее отстали. А она отчаянно пыталась привести мысли в порядок. О чем с ним говорить? Как себя вести? Он потребует от нее большего? Взгляд вдруг натолкнулся на знакомое лицо. В соседнем кресле сидела девушка со спонсорского банкета. Чимин тогда утверждал, что она спит с хореографом Чоном. Вспомнить бы ее имя. — Привет. — Заметив пристальный взгляд, она заговаривает первой. Не из робких. — Привет. Извини. Просто у тебя красивый макияж. — Диана попыталась найти отмазку, но вид у нее сделался виноватовый. — И у тебя. Я Ендже. — Из «Сикстингерлс»? Я видела ваше выступление вживую, вы были потрясающими! — Вовсе нет. Хореография была новой, мы ни черта не выучили. Мими фальшивит. Херин была с температурой и постоянно путала слова. У меня болело горло, и я пела под фонограмму. Такая себе из нас группа. Скоро нас прикроют. И я даже не понимаю, к чему все эти интервью. Щас бы закурить. — Ендже смотрит исподлобья на своих стилистов. — А тебя куда собирают? — На одну… встречу. — Диана говорит так, будто есть в этом что-то постыдное. — Ааа… — Ендже понимающе кивает. — В первый раз? На тебе лица нет. — Ты тоже с кем-то… видишься… по просьбе компании? Это хореограф Чон? — Диана подходит к опасной черте, задает слишком откровенные вопросы. Но Ендже не смущена. — Да, что, слишком заметно? — Просто вы были вместе на банкете… Ендже, а вы… — Стоящие над душой стилисты все никак не давали задать главный, волнующий ее вопрос. — Спим ли мы? Да. Вот и все ответы. А чего еще Диана ожидала? Невинный ужин? Как же, держи карман шире. — Да не дрейфь ты так! — Ендже смеется, и визажисту приходится убрать кисточки подальше от ее лица, чтобы вдруг не оставить без глаза. — Подобные встречи — это естественный порядок вещей шоу-бизнеса. Не всегда всем этим спонсорам нужен секс. Хосок меня просто сначала всюду с собой таскал: встречи, фуршеты, выставки, семейные торжества. Такому представительному человеку полагается спутница, и желательно, чтобы красивая, талантливая. Большего он от меня и не требовал. Я просто была… аксессуаром. Постель… само собой как-то получилось. — Ничего не понимаю… зачем им это? — А зачем им вкладывать свои деньги просто так? Ведь никто не даст гарантий, что инвестиции окупятся, а та или иная группа принесет прибыль. По сути, это риск и кот в мешке. А так, хоть какой-то приятный бонус. «Спутница», «приятный бонус», «естественный порядок вещей»… все эти слова падали на дно желудка камнями. Неприятно. — Мун. Собралась? Господин Хван тебя отвезет. — В дверях контролирующий Сокджин. За нее все уже решили.***
Черный фургон, обычно следующий направлением общежитие — компания — школа, идет совсем другим маршрутом. За окном ночной Сеул. Окно в мороси. — Посмотри на себя! Ну какая красавица! — Хван подбадривает. Улыбается в зеркале заднего вида. У Дианы кровь от щек отлила. В зеркале ее белое лицо. — И совсем уже взрослая! Глядишь, и дебют не за горами. Будто мысли о дебюте могли ее сейчас утешить. — Куда мы едем? — Мариотт. Отель. — Отель? — Диане вдвойне дурно. Речь шла про ужин, а не про ночь в номере… — Мне велено высадить тебя у ресторана «Тэмаюра». Там, наверное, первоклассная кухня! — Из них двоих только Хван сохраняет оптимистичный настрой. — Ты не рада? Не первое твое свидание? Такая красотка, мальчики, наверное, табунами бегали в школе! Диана лишь цокает языком. Знал бы Хван про ее одного с половиной ухажера, смеялся бы до колик. Однажды, в классе восьмом, к ней с трясущимися руками и захудалым цветком подошел Пак Джихун. Ботаник в очках. Он чуть не умер от смущения, пока признавался. Диана тогда оценила его смелость, но взаимностью ответить не смогла. Был еще один, заносчивый парень О Гванук. Крашеный блондин, но он скорее ее задирал, подкаты у него граничили с оскорблениями. И не получив желаемого, а именно близости, озлобился еще сильнее. К счастью, в конце девятого класса он перевелся, и жизнь вернулась в прежнее русло. — Ты какая-то не веселая. В чем дело? — Хван вырывает из воспоминаний. — Я должна радоваться? Чему? — Разве свидание с мужчиной, да еще и успешным, не повод для радости? — Я его даже не знаю. — Так вот за ужином и узнаешь. — А если я не хочу? Меня просто поставили перед фактом. Я даже отказать не смогла. Мне не дали выбора. — Дорогая, у большинства девушек действительно нет выбора, и они встречаются или выходят замуж за неказистых или бедных. Даже если этот тип тебе не понравится, он тебя ничем не обделит, оплатит ужин, может, что-нибудь подарит. Извлеки из этого пользу. Может, циничны в этом мире вовсе не женщины, как все говорят, а мужчины, считающие женщин таковыми? Автомобиль тормозит у красивого здания. Прямо у крыльца ресторана. — Хорошенько покушай. И, Диана… — Да? — Я должен проследить за тем, чтобы ты вошла в ресторан. Иди прямо по дорожке и не сворачивай. — Хван на корню обрубил идею провести несколько часов где-нибудь в городе, а не в ресторане. Без шансов на побег. И Диане проходится пройти по этой ковровой дорожке, выстланной к дверям. Забавно: это первая дорожка в ее жизни, но не славы, а чужих прихотей. На входе ее встречает услужливый хостес. — Добрый вечер. Назовите ваше имя или номер брони. — А если Чон еще не здесь? Чье имя она должна назвать: свое или его? Никакого номера она и знать не знает. — Мун Диана. — Вас уже ждут. Я провожу. Девушка ведет ее мимо открытой кухни, столиков, и беседующих гостей. Ресторан выглядит дорого, свет приглушенный, почти интимный. В отдаленном углу, за круглым столиком ее и правда ждут. Господин Чон встает, чтобы поприветствовать. К счастью, не лезет целовать руку. Волосы красиво уложены, вместо привычной рубашки под черным пиджаком белая футболка. Пару мгновений они просто смотрят друг на друга, а потом он отодвигает стул. — Здравствуй, Диана. Присаживайся. — Здравствуйте. Хостес улыбается гостям и спешит удалиться. — Замечательно выглядишь. — Первый комплимент от мужчины. И первые цветы тоже были от него. — Спасибо… и вы… тоже. — Она же совершенно не знала, нужно ли отвечать тем же. Она пододвигает к нему бумажный пакет с пиджаком и платком, который он ей вручил на фуршете. — Платок чистый, а пиджак я не стала стирать. Побоялась, что стиральная машина испортит. Вы, наверное, пользуетесь химчисткой. — Спасибо, не стоило. Но мне приятна твоя предусмотрительность. У тебя красивое платье. Я не хотел смущать тебя костюмом сегодня. Пришлось даже футболку подобрать… — Чон хорошо подхватывает тему одежды и даже… пытается шутить? — А меню… мне не принесут? — Диана нервничает, и это первое, что приходит ей в голову. На столе она уже видит открытую бутылку вина, один бокал наполнен. Чон уже делал заказ. Хотя, вариант того, что ей самой придется выбирать блюда, в которых она ничего не понимает, пугал. Диана знает, что потратила бы на это минут сорок. — В этом нет необходимости. Я заказал подачу из пятнадцати блюд. Ты любишь японскую кухню? Я не знал, что ты любишь, поэтому подумал, что перфоманс от шефа будет в самый раз. И мы сможем попробовать много всего. — Мужчина держится позитивно, не чопорно, улыбается. Хотя Диана была готова к тому, что он будет сверлить её глазами весь вечер напролет и молчать… или хуже, отчитывать, как тогда в душевой. — Хочешь выпить? В день рождения грех не выпить. — Да, люблю японскую… только ничего не понимаю в кулинарии, чтобы оценить… — Я тоже. — Признается он, наполняя её пустой бокал красным. — Я считала иначе. — Диана думала, что такие люди, как Чон прекрасно разбираются во всем: высшей кулинарии, вине, искусстве, бизнесе, литературе… он принадлежал высшему свету и должен иметь широкий кругозор. — Иногда может казаться, что я много в чем преуспеваю, но я далек от идеала и много чего не знаю или не умею. Хотя, наверное, это не та фраза, которая может впечатлить девушку. Он чокается с её бокалом, и Диана отмирает. С алкоголем у неё как-то не завязалось. В последний раз она выпила полбутылки рома, и её чуть не стошнило на ботинки господина Чона. Конфуза чудом удалось избежать. Но вино приятное на вкус, маленький глоток её не убивает. — Разве это не я должна вас впечатлять…? Ей казалось, что всё будет совсем наоборот. Что Чон окажется холодным истуканом, привыкшим, что перед ним из кожи вон лезут, чтобы понравиться. А вышло всё наоборот: он за ней ухаживает, пытается разболтать… и тоже нервничает? Господин Чон не похож на человека, который может хоть о чем-то переживать. — Поверь мне, нет. Как раз-таки, это ты будешь той девушкой, которую будут пытаться впечатлить мужчины. Я такое сразу вижу. Хотела бы Диана увидеть то, что видел в ней господин Чон. Он мог выбрать кого-угодно, но выбрал почему-то её. Им быстро принесли закуски: кучу чашечек с разным наполнением. Официантка быстро объяснила, что где находится, но у Дианы голова пошла кругом. Может, от вина. — Ты запомнила хоть что-нибудь? Я тоже нет. — Говорит Чон, когда официант исчезает. Шутка удалась. — Господин Чон… — Пока они не приступили к еде, Диана не теряет шанс спросить, — Почему вы захотели со мной поужинать? — Ты можешь обращаться ко мне неформально. И по имени. Чонгук. — Чон… не могу. — Неловкость расползается по всему её существу. — Вы старше. Господин Чон мягко смеётся. У него приятный смех. Диане нравится. — Ладно, тогда зови, как тебе комфортно. Может, однажды мы всё же придем к просто имени. Но имей в виду, я не такой уж и старый. Или что, так плохо выгляжу? — А сколько вам лет? — Диана задаёт свои вопросы очень осторожно. Не знает, можно ли ей вообще это делать. Уместно ли. — Тридцать шесть. Возраст, когда ты слишком стар, чтобы быть молодым, и слишком молод, чтобы быть старым. Тридцать шесть и восемнадцать. Между ними восемнадцать лет разницы. Довольно ощутимо. Хотя, могло быть и больше. — И почему вы меня пригласили? Навряд ли вам со мной будет интересно… — Мне уже с тобой интересно. — В его темных глазах отражаются огоньки ламп и пары свечей на столе. Так вспыхивает интерес? — И я подумал, что было бы здорово отметить твой день рождения вместе за дегустацией и вином. Ты не рада? Грусть в её глазах от него не утаилась. Диана сейчас совсем не к месту вспомнила слова директора Кима «То есть, сделать ему приятно, чтобы он сделал приятно компании и вашей группе. Это взаимовыгодно, Диана». — Рада. Спасибо. — Ложь запивает вином. Не успели они разобраться с закусками, как им приносят сет из абсолютно разных суши. Еда выглядит великолепно, с оформлением, соответствующим дорогому ресторану. Свежая рыба, редкие морские гады, необычные сочетания. Но есть не хочется. Она всё ещё не в своей тарелке. Ощущение того, что её «купили» не пропадает. — Давай поговорим? Я давно хотел с тобой пообщаться, но не в пределах компании и не в рамках работы. Хочу узнать тебя. — Я не знаю, что мне нужно говорить… — Что она ему может рассказать? Школьница, не повидавшая жизнь. Она только-только стала совершеннолетней. За плечами ничего, в голове… Ну разве что поп-группы и какие-нибудь фильмы. — Не беспокойся. Я буду спрашивать, а ты отвечать. Как в танце: я поведу. Если захочешь, можешь тоже спросить меня, о чем угодно. Идёт? — Идет. — Расскажи про свою семью. Тебя, наверное, об этом часто спрашивают. Кто-то из твоих родителей не кореец? У тебя голубые глаза. — Он тоже решает пока не приступать к еде, пока воцарившееся между ними напряжение не спадет. В ход идет второй бокал вина. — Мы жили в Канаде, когда я была маленькой. До пяти лет. Мой папа канадец, и это его глаза. Все удивились, когда я родилась, потому что думали, что я буду кареглазой, как мама. Ждали, что глаза потемнеют после младенчества, но они остались голубыми. — И они прекрасны. — Чон улыбается. А Диана находит улыбку красивой. — И как было в Канаде? Ты что-нибудь помнишь? — Помню, что в Монреале почти все говорили на французском. Чуть-чуть на Английском. На маминой работе на корейском, и у меня в голове вечно была каша. Я говорила на трех языках сразу, и меня мало кто понимал, кроме родителей. Папа работал пианистом в барах и ресторанах, а у мамы была корейская закусочная. И я практически выросла на их работах. Мои родители всё никак не хотели расстаться со своей работой даже на пару месяцев. — А говоришь, что не интересна. Не знаю ни одного человека, выросшего в барах или в закусочной. Почему переехали в Корею? — Это родина мамы. Отец ушёл, мамин бизнес прогорел из-за конкурентов. Без отца и денег в чужой стране ей было трудно, и она вернулась назад со мной… к дедушке. Вот и вся история. Расскажете про себя? — Я родился и почти всю жизнь прожил в Корее, в Пусане. У моря. В обычной семье. Мама работала учительницей в школе, отчим в адвокатской фирме. — Надо же, у него есть отчим… — Отца я не помню, он тоже ушел, когда я был маленьким. Чон хмурится и даже меняется в голосе. Диане кажется, что ему неприятно или сложно говорить на эту тему. Удивляет её и тот факт, что он вырос в абсолютно среднестатистической семье, а не в семье богачей, как она думала. — Непросто было привыкать к новой стране? — Он меняет тему. — Я была маленькой, поэтому… очень быстро адаптировалась. Но вписаться было порой сложно. Я даже взяла другое имя, которым мама хотела меня назвать при рождении. — Правда? А по-моему, Диана очень красиво. Оно означает «божественная». — Я не вникала в значение… — Меня это позабавило, когда я услышал твое имя впервые. Мун Диана. Твое имя произошло от древнеримской богини охоты, животного и растительного мира, а также… луны. Мун — по-английски луна. Лунная богиня. Очень символично получилось. — Откуда вы знаете… всё это? — Я много читаю. Особенно исторические книги или что-то связанное с античностью. Ещё Диана была главной богиней рабов и пленников, захваченных римскими легионами. Древние римляне строили храмы в её честь. Тебя ещё не клонит в сон? Не сильно занудствую? — Нет, мне интересно. — Диана даже забывает, что ей надобно подхалимничать и говорит искренне. — Вы учились за границей? — Я поступил в университет гораздо позже, чем все. Сначала мы с директором Кимом создали «Хорайзен». — Я думала, это компания директора… — Это была его мечта, и я её разделял. Тогда мы хотели одного и того же. Но мы были юны и ничего не смыслили в звукозаписывающем бизнесе, наломали дров, прогорели. Тогда это была совсем маленькая компания в цокольном этаже дешевой многоэтажки на Хонде, и вовсе не та корпорация, которую ты видишь сейчас. Я быстро понял, что чтобы выстроить что-то дельное, нужны знания и учеба. Пробился в сеульский на факультет бизнеса и управления. И пошёл своим путем. — Но как…. Директору Киму удалось сохранить свою компанию? — Упорным трудом. И моими вложениями. Давай есть? Еда хоть и не остывает, но рыба теряет свежесть. И они приступают к задуманной Чоном дегустации. Пытаются делиться неумелыми комментариями, но все сводится к простому «вкусно!» или «очень вкусно!».Блюда быстро сменяют друг друга. Среди них не только суши, но и лапша в маленьких мисочках и даже то, что сложно разобрать на ингредиенты и хоть как-то идентифицировать. — Закажем десерт? — Заговорщицки спрашивает Чон. Про десерты Диана давно забыла. За два месяца строгой диеты Диана скинула довольно ощутимое количество килограмм. И останавливаться ей пока не разрешали. — У меня… — Диета? — Сегодня можно всё. К тому же, они здесь низкокалорийные. И менеджер Ким об этом не узнает. Я — могила. Кстати, как думаешь, будет сильным кощунством если мы закажем в японском ресторане кофе? — Я не пью кофе. — Диане почему-то неудобно признаваться в этом. — Вот как? Тогда лучше выберем чай. Десерты тоже необычные. С первого взгляда и не скажешь, что это. Удивляют использованные в них водоросли, базилик, трюфели… то, что в обычный десерт ни за что бы не положили. Чай подали ароматный, с травами и ягодами. — Обычно, в мой день рождения мама печет торт… со свечками. — Грустные мысли прорываются наружу. С мамой они говорили с утра по таксофону каких-то пару минут, а хотелось болтать часами. А ещё её торт… — Но не в этом году. — В твоей компании мне сказали, что отпускают тебя домой по выходным. И что твой вечер полностью свободен. — Справедливое замечание, но она надеялась на чудо. На крохотное исключение. — Я бы всё равно поехала, но мне сказали, что я должна буду быть тут. Сказать честно, я сначала отказалась. — И что заставило тебя передумать? Они делили один десерт маленькими вилочками. — Я не передумывала. Меня не стали спрашивать. Кстати, даже ваш ассистент сказал, что это не тот случай, когда у меня есть выбор. Это так? — Я могу быть настойчивым, если дело касается тех, кто мне нравится. Она принимает его признание молча. Как реагировать не знает. Диана почувствовала себя достаточно раскованной, чтобы говорить все, что скопилось за этот ужасный день. Или тому способствует вино. — В компании мне сказали, что я должна пойти на эту встречу, ведь вы наш спонсор, и можете инвестировать в нашу группу, если я «сделаю вам приятно», пойдя на этот ужин. Так это работает? — Работает что? — Вы дарите цветы, оплачиваете ужины в ресторанах отеля, вкладываетесь в проекты Хорайзен…. И всё это не бесплатно? Я уже не маленькая, и понимаю, что за это придется платить. — Ты так это видишь? — Будто вы пытаетесь меня купить. Не понимаю только, почему не обратитесь к профессионалам… в эскорт-агентства, например. Девушки оттуда могли бы удовлетворить ваши потребности гораздо лучше… чем я. — Диана пожалеет обо всем, что только что сказала. Но позже. Чон не может скрыть улыбки. — Очень мило, что ты печешься о моей интимной жизни. Конечно, я мог бы снять девушку легкого поведения. Но поставь себя на мое место. С кем тебе было бы приятнее проводить время: с молодым человеком, который с радостью переспит с тобой за деньги или с молодым и талантливым, приличным человеком, подающим большие надежды, за ужином? С тем, кто спит со множеством людей в качестве развлечения и работы или с будущей звездой? — Наверное, второй вариант… — Опустив глаза, признается она. — Поверь, Диана, секс всегда легко доступен. Особенно, если ты молодой и богатый. Но желание вызывает не сам факт его доступности. А скорее, недоступности. И так не только в сексе. Труднодоступность владеть чем-либо или быть где-либо вызывает наибольший интерес и желание. Поэтому мы окружаем себя предметами искусства, картинами, экспонатами… стремимся попасть на закрытые выставки и кинопоказы. Искусство всегда считалось самой большой роскошью. Так, люди, и простые, и из высшего общества, всегда тяготели не только к искусству, но и к его представителям. Все хотели побыть рядом с художниками, драматургами, актерами, танцорам, певцами. Быть ими, или быть с ними. — Но я всего лишь стажер… Мужчина окидывает её оценивающим взглядом. — Ты будущая звезда. Жалко, что ты самого этого пока не понимаешь. Чем раньше сама это осознаешь, тем быстрее это признают остальные. Не сравнивай себя с шлюхами. Я не пытаюсь тебя купить. Будь это так, мы бы сидели не в ресторане. — Разве чисто технически мы не находимся сейчас в отеле? По-моему очень даже удобно: ресторан и куча свободных номеров наверху. Два в одном. — Тебя всё ещё гложут сомнения? Ты выпила слишком много вина. Мне не нравится русло, в которое зашел этот разговор. — Голос у господина Чона становится строгим. — А как же вложения в группу? Разве это не то, ради чего я здесь? — Эти встречи могут быть взаимовыгодными, если я этого пожелаю. Но в данный момент я не предлагаю тебе этот формат общения. Это просто ужин, Диана. Я просто хотел поздравить тебя с днем рождения. Но если ты хочешь, мы можем рассмотреть и такой вариант. Принуждать тебя никто не будет. — Вы просто захотели. Щелкнули пальцам, и вот я здесь. Меня одели, накрасили, привезли. В вашем мире все так просто? Думаете, что можете делать все, что захотите, только потому что у вас много денег? Меня даже никто не спросил, хочу ли я. А я… я хотела к маме. Диана рискует прямо сейчас разреветься и окончательно испортить свое первое в жизни свидание. Пусть и вынужденное. — Я тебя не держу. — Бесстрастно выдает Чон. Да, он живет по правилу «щелкни пальцами и получи желаемое», но если к этому желаемому прилагается женская истерика, он пас. С ней Чон справляться совершенно не умел. А женские слезы заставляли ощутить собственное бессилие. Бессилие Чонгук терпеть не мог. Сказал — как отрезал. А Диане повторять дважды не нужно. Ножки стула скребут паркет, она вскакивает из-за стола и спешит прочь. На выходе выхватывает свое пальто из рук хостеса, и даже не одеваясь, вылетает на улицу. По ощущениям, из пекла в холод. О том, что на последнем этаже пятизвездочного отеля забронирован ещё и номер, ей знать не стоило.***
На улице минусовая температура, но Диана не чувствует холода. Пальто расстегнуто, изо рта валит пар, снег с дождем забиваются под воротник и окропляют лицо. Она бредет про неизвестным улицам, мимо толп людей. Перед глазами все плывет, внутри — пылает от злости. И почему она так разозлилась? Чон ведь не сделал ей ничего плохого. Боковое зрение фиксирует автомобиль, следующий за ней у тротуара. Хван? Он обычно разъезжает на фургоне. В мыслях проскочило, что это господин Чон, и Диана ещё более остервенело несется вперёд. Но разве сможет она обогнать машину? Окно заднего сидения опускается, за ним ассистент Ким. — Добрый вечер, мисс Мун. — Ассистент Ким? Чонгука в машине не видно. — Можно просто Тэхён. Мы уже обсуждали. Мне так будет проще тоже называть вас по имени. Прошу, присаживайтесь. — Он открывает свою дверцу и двигается к другой двери, чтобы освободить место для Дианы. — Меня должен забрать господин Хван. — Чонгук распорядился нам заняться этим. Тебе не о чем переживать, компания в курсе. Только после этого девушка садится в машину. Холод начинает ощущаться лишь в салоне, она минут пятнадцать бродила по морозу и стала похожа на бездомного кота: продрогшая и промокшая. — Включите подогрев, господин Ан. Водитель быстро выполняет просьбу Тэхёна, и по салону разносится тепло. — Ужин не задался? Я думал, вы будете в восторге. Я долго выбирал место. — Вполне ожидаемо, что эта обязанность легла на плечи ассистента господина Чона. — Все за меня думают и решают. Не так мне представлялось совершеннолетие. — Иногда отсутствие ответственности это самое большое благословение. — Или наказание. — Это парадокс. Когда мы юны, мы стремимся к самостоятельности и мним себя полноценно взрослыми, мудрыми и решительными людьми. И лишь став таковыми, понимаем, как это тяжко. А по ночам малодушно желаем отмотать время назад, снова стать юными и скинуть с плеч груз той самой ответственности, которую так сильно жаждали. Простите мне мои размышления, просто мысли вслух. Но однажды вы поймете, о чем я говорю. Ким Тэхён несомненно превосходил её по жизненному опыту, мудрости и интеллекту. И это вполне нормально в силу возраста. Но легче от этого Диане не становится. — Мечтаете снова стать восемнадцатилетним? — Фыркает она. — Иногда очень. — Мягким голосом признается Тэхён. — Чон вам не понравился? — А у меня есть выбор: испытывать к нему симпатию или нет? — Злостно она припоминает ту его фразу, сказанную на кухне общежития. О том, что предложения Чона не подразумевают вариант отказа. — Думаю, в этом вопросе есть. — Он же, как и полагается взрослому, спокойно сносит её колкости. Диане становится стыдно за саму себя: ерничает, как настоящий подросток, хотя вроде как уже должна быть взрослой. — А мне кажется, что нет. Даже директор Ким дал ясно понять, зачем всё это делается. Может, многие ребята в этом бизнесе согласны на такое, и им даже нравятся… все эти свидания, цветы, бог знает, что ещё… но я не такой человек. Мне не нужны деньги господина Чона. — Вы — не золотоискательница, это похвально. А вашей группе? Нужны деньги господина Чона? Ассистент Ким вызывал у Дианы очень смешанные чувства. Диаметральные друг другу: от тепла до резкой неприязни. — Нужны. В салоне виснет тишина. Но ненадолго. — Именно поэтому я должна видеться с ним? Спать с ним? Вы хоть можете представить, каково мне сейчас? Все думают, что я должна быть от этого в восторге, мол мне повезло! — Мне не нужно представлять. — Тэхён холодно, но спокойно прерывает её слезливую тираду. — Я прекрасно знаю, каково это. — То есть… вы… Вечер получился богатым на сюрпризы. — Да. Я не всегда занимался финансами и личными делами Чонгука. — Впервые он называет босса по имени. — Когда-то я тоже был молодым артистом. Немыслимо. Этот человек в элегантных костюмах, с уточненным вкусом и такой вежливой манерой речи… был когда-то поп-певцом? — Но сейчас вы… — Совсем не похож на него? Это был очень длинный путь, Диана. И поверьте, я не понаслышке знаю, как это непросто. — Как? — Способность задавать связные вопросы покинула разум. К счастью, ассистент Ким прекрасно понимал её мысль. — Меня не обидели. Спонсоры, которых вы так презираете, оплатили мне высшее образование. Дали неплохой старт в жизни. Я оставил карьеру артиста и начал заниматься чем-то более надежным. Вот и вся история. Что вас так удивило? — Я думала, что… Диана думала, что он, как и Чон, просто родился в богатой семье, где родители стремятся дать своим детям всё самое лучшее. Как говорят, с серебряной ложкой во рту. Но ни первый, не второй не были счастливчиками. — Постарайтесь не судить книгу по обложке. Чаще всего это мнение будет ошибочным. Весь шоубизнес построен на этом принципе, Диана. — Куда мы едем? — Она только сейчас обращает внимание на то, что огни небоскребов и крупных районов остаются позади. Авто покидает центральный округ. — В Кёнгидо, Соннам. — Вы везете меня домой? — Вы ведь хотели повидаться с мамой? Чонгук, все-таки, не монстр. — Но компания… — В курсе. С менеджером Кимом всё улажено. Можешь остаться дома на пару дней. Считай это подарком на день рождения от господина Чона.***
— Чиён? Детка, это ты? — Входная дверь родного дома открывается, и оттуда показывается сонная бабуля Чанг. Время уже около двенадцати. Женщина видимо решила остаться у мамы на ночь. Диана ещё не успела захлопнуть дверцу машины. Она уже и позабыла своё старое имя. — Хорошо проведите время, мисс Мун. — На прощание говорит Тэхён, прежде чем дверь закроется. Девушка благодарит за то, что проделали для нее длинный путь и тоже прощается. Господин Чон поручил проводить её своему ассистенту, хотя мог просто приказать водителю. Это вселяло надежду, что в его глазах она всё-таки не просто продажная звездочка Хорайзена, но… имеет важность? — Здравствуйте, бабуля! — Дурное настроение как рукой сняло, она бежит в объятия женщины вприпрыжку. — Меня отпустили отпраздновать день рождения! Предупредить не получилось. Мама спит? — А вот и нет. — Из-за спины бабули слышится её голос. Сквозь улыбку. Как всегда. Встала на ноги. Родные объятия, мама гладит её по волосам, запах дома. Диану обволакивает чувство безопасности. Ни один дорогой ресторан этого мира не принесет столько радости. Диана знала, что однажды неминуемо вырастет и нырнет в пучину взрослой жизни, но… это было больно. Всё время тянуло назад. Днями напролет её грызла тоска, которая отступала только в такие моменты. — С днём рождения, дочка. — Шепчет мама. — Ты загадывала желание? Её желание уже сбылось. Господин Чон воплотил его, хотя явно испортил себе ужин, выбрав неправильную спутницу. — Мы с бабушкой Чанг купили торт, чтобы съесть его за тебя. И даже не успели его разрезать. Пойдем скорее! Дом тоже впускает её в свои объятия. Тут всё остается неизменным, а она с каждым разом приезжает всё более другая. Она давно не была дома. График не позволял. И если раньше могла приезжать каждую неделю, то теперь это всего пару раз в месяц. Оттого эти мгновения такие драгоценные. Они ставят чайник, рассаживаются у низкого столика в гостинной, играют в го, заедают разговоры тортом, который Диане строго-настрого нельзя. К счастью, менеджер Ким её не видит. Бабуля Чанг к часу уходит домой. Диана убирает посуду, хотя и валится с ног от усталости. Пока мама расстилает футон в гостинной (она перестала подниматься на второй этаж в свою спальню из-за болезни), Диана лезет в сумочку за стареньким телефоном-раскладушкой. Она старалась не оставлять его в комнате, в страхе, что его обнаружит Гюри, которой и так было про него известно. Нужно написать Чимину. Лучше, конечно, позвонить, но час поздний. Предпочтение отдано смскам. Диана: «Ты не поверишь, что было». Диана: «Чон пригласил меня на ужин». Ответ приходит незамедлительно. Чимин ни за что не пропустил бы это событие. Чим-Чим: «Поздравляю! Он все-таки клюнул» Диана: «Я не рыбачу, дурак» Телефон вибрирует в руках. Звонок. — Ну и кто из нас ещё дурак? В твоем случае, дура. Что значит «не рыбачу»?! Улов хорош. — Он говорит так быстро и громко, что невольно хочется отдалить телефон от уха. — Меня же просто ему продали… Ну или… пытаются подложить, я не знаю. Ким сегодня лично пытался до меня донести принцип того, как устроен шоу-бизнес. — Диана понижает голос, чтобы мама ничего не услышала краем уха. Поглядывает за ней их кухни. — Он тебя домогался? Или ограничился поцелуями рук? — Нет. Всё было прилично. Мы просто разговаривали и ели. — И тебя это не устраивает? — А должно? Меня не спросили. Просто посадили в машину и повезли. На благо компании. Мол, если ему всё понравится, он инвестирует в группу. — Ой, какие мы нежные. Не спросили её. Не спросили про дорогой ресторан. Про ужин в честь дня рождения не спросили. Кстати, с совершеннолетием. Чон умеет подгадать момент. — Чимин точно издевается. От его слов не легче. — От этого не легче. Будто специально ждал. Ладно, допустим, сначала я с ним ужинаю, потом что? Думаешь он со мной будет только ужинать? Рано или поздно это перерастет во что-то ещё. Директор Ким мне тогда тоже скажет «ну, господину Чону надо сделать приятное, пусть и нам он выпишет приятный чек»? Это же… эскорт! Только… со звездами. Чон сегодня мне весь вечер втирал про тягу к искусству, мол как это статусно — иметь под боком человека из сферы искусств. Он и такие как он — просто извращенцы, сорящие деньгами. Я не продаюсь. Ни ему, ни кому-либо ещё. Чимин терпеливо слушал её тираду. Настала его пора говорить. — Ну и дура. Хочешь ещё пару лет жить в общежитии с тараканами и этими крысами? — Под крысами имелись в виду соседки. — В нищете и обносках? Думаешь, компания разбежится тебя одевать до дебюта? Обувать? У тебя вроде и мать болеет и за сиделку тебе чем-то надо платить. Чёрт знает, когда ты начнешь получать большие чеки после дебюта. Компания сначала всё будет забирать себе в счет вложенных денег. Ты читала контракт? — Читала. — Думаешь, на голом таланте продержишься в этой индустрии? Не всем так везет как тебе, Диана. Чон нормальный мужик. Не старикан шестидесяти лет. Не кривой, не косой, красавец. Накаченный и при бабках. Он даст тебе всё, что ты попросишь, если ему понравишься. Он не из тех, кто будет скупиться. Черт с ней с одеждой, с обувью… ты мать сможешь содержать. На лечение её отправить, не знаю… в заграничную клинику. А ты вон сопли распустила. Мне бы так свезло, я бы на седьмом небе был и до потолка прыгал. Диану отчитал даже Чимин. И во многом он был прав, но… — Я не хочу с ним спать за деньги. Я не… я не… — Пореви ещё. — Чимин слышит, как та хлюпает носом. — Конечно, ты не шлюха. Но знаешь, секс — не самая худшая вещь на свете. Я готов сотку поставить на то, что у тебя никого не было. А Чон опытный, скорее всего, хороший любовник. Научит тебя всему. На твоем месте я бы тоже радовался. — Он просто заносчивый богач… — Уверена? Ты его вообще гуглила? — Нет… — Ну так погугли. Сильно удивишься. — Я сейчас дома… У меня дома нет компьютера… Ты его гуглил?! — Конечно, гуглил. Сразу после того фуршета. — Откуда у тебя компьютер? — Мой спонсор подогнала. — В голосе Чимина сквозит сарказм. Он явно не тот человек, кто поддержит настроения Дианы. Ведь сам стал частью этого порядка вещей. — Это женщина? Но ты ведь… — Нравится-не нравится, терпи моя красавица, как говорится. У меня завтра свободный день. Подъеду к тебе в Соннам. — Зачем? — В интернет-кафе сходим, не тупи. Всё, до связи. Мне пора. — Чимин, не дожидаясь ответа, кладет трубку. — С кем говорила? Диана вздрагивает, когда видит маму, выглядывающую из-за косяка. Как долго она тут стояла? Как много слышала? — С другом… из компании. — Нашла там друзей? — Одного. — Это хорошо. Пойдем спать? Хочешь поспать у меня? Конечно, Диана не может отказаться. Сколько бы ей ни было лет, для мамы она всегда будет казаться малышкой. Обе устраиваются на пуховом футоне в гостиной. Залезают под одеяло. По окнам хлещет дождь. Погода совсем сошла с ума. А дома было тепло и уютно. Мама снова гладила по волосам. Пламя, бушующее в момент, когда Диана выбежала из ресторана, куда-то подевалось. Угасло. — Я так горжусь тобой. Ты хорошо справляешься. — В оконном свете мамины глаза поблескивают. — Уже такая взрослая. — Мам, а что делать, когда за тобой начинают ухаживать, как себя вести? — Диана не знала ответов на эти вопросы. — У тебя ухажер появился? — В её голосе веселые нотки. — Ну, а он тебе нравится? — Пока не знаю. Он водил меня на ужин. Не хочу пока много рассказывать… всё очень… непонятно. — У моей малышки появились секреты? Ладно, в душу лезть не буду. Я думала, вам, стажерам нельзя ни с кем встречаться? — Компания знает. Мама не обижается. Принимает неизбежное взросление дочери спокойно. — Ну, если пока ещё сама не определилась… не отсекай его сразу. Иногда людям нужен шанс, чтобы показать все свои лучшие стороны. Иначе рискуешь лишить себя хорошего человека. Ну, а если он даже спустя время не понравится, тогда ты хотя бы будешь уверена. Мне твой папа тоже не сразу понравился, знаешь ли. — Что?! Ты мне не рассказывала! — Диана даже приподнимается на локтях. — Он был приезжим музыкантом, и все девчонки были от него без ума. Я знала, что он может оказаться несерьезным, у него тогда только ветер в голове гулял, да и дедушка был бы не рад такому моему жениху, поэтому сразу ему отказала. — Но как тогда… — Твой папа был очень настойчивым. И я дала ему шанс. И посмотри, к какому чуду это привело. — Диана даже в темноте видит её улыбку. Теплые ладони обхватывают лицо дочери. На лбу запечатлен материнский поцелуй. — Засыпай. Но ты ведь расскажешь мне об этом ухажере позже? Как она отреагирует, если узнает, что ухажер старше почти в два раза и готов платить за их встречи деньгами? Наверное, не стоит тревожить её без того больное сердце.***
Чимин, как и обещал, оказывается на пороге её скромного дома на следующий день. В черной куртке и кепке, натянутой на глаза. Мастер конспирации. Завидев его, мама переговаривается Дианой многозначительными взглядами, но та твердо уверяет, — — Это не он, мам. Мы просто друзья. — Всё верно, матушка. Просто друзья. — Чимин шутливо кланяется и тут же торопит подругу, — Давай живее! Я и так тащился сюда часа три на автобусе. Прошу прощения, матушка. Чимин получает пару дурачливых ударов, и они всё же выбегают на улицу, которая снова успела стать заснеженной. Ноябрь подарил почти всей Корее период снегопадов и дождей. Ботинки оставляют следы на мокром снегу, он быстро превращается в кашу. Они бредут мимо домиков. На улице играют дети, забрасывая друг друга тающими снежками. — Тут можно и не прятаться. Папарацци нет, мистер звезда. Чимин стаскивает темные очки с лица, всё равно оглядываясь по сторонам. — Из-за Хорайзена развилась паранойя. Иногда они засылают фургончики, чтобы следить за нами. Не дай бог мы купим себе мороженное и нарушим диету… — Ты не придумываешь? Чимин часто приукрашивал и шутил. Диане было сложно разобрать, где правда, а где вымысел. — Какие шутки, подруга? Однажды Сынмин, завидев фургон, засунул шарик мороженного прямо в карман штанов. Идиот. — Черного фургона не наблюдаю. Расслабься. — Мне даже начинает нравиться твоя глушь. — Ах ну да, как я могла забыть, что вы у нас пусанский принц?! Так, обмениваясь дружескими подколами, они проделали путь до интернет-кафе. Все они походили на компьютерные клубы для школьников. Подростки рубились в мощные компы, виделись тут после школы, участвовали в гейм-турнирах. Прелесть таких кафе заключалась в низкой стоимости входного билета и возможности заказать еду, заплатив только за билет. — Нарушим? — Спрашивает Диана, глядя на скромное меню из раменов и кимпабов. — Гулять, так гулять. Чимин выныривает из объемной куртки и заказывает два сырных рамёна с колой. У Дианы уже второй день срыва, и она даже представляет недовольное лицо нутрициолога, когда встанет на весы. Они взвешиваются каждый день. — Врубай. И гугли. — Командует Чимин, кивая на комп. Шумно втягивает горячую лапшу. — Хочу увидеть твое лицо. По спине пробегает холодок. Какие грязные секреты ей предстоит узнать о своем несостоявшемся покровителе? Пальцы бегают по клавиатуре. «Чон Чонгук — южнокорейский бизнесмен, владелец инвестиционной компании «Инсайт-групп» (2015-…), ранее певец, автор песен и музыкальный продюсер…». — Он артист?! — Ага. Тоже плясал, да пел. — Чимин явно доволен фактом того, что знал куда больше, чем Диана. У него хватило мозгов и прозорливости хоть что-то о нем узнать, прежде чем делать выводы. — Читай дальше. «14 июля 2006 года вышел его дебютный сольный сингл «Seven». Песня дебютировала на первом месте в хит-парадах US Hot 100, Billboard Global 200 и Billboard Global Excl…» »…. 3 ноября 2006 года вышел его первый сольный альбом «Golden» и третий сингл «Standing Next to You»… — Он был настолько известным?! Билборд, вершина горячей сотни… и всё это за пределами Кореи?! Я не слышала ни одной его песни… — Скорее всего слышала, просто не задумывалась о том, кто исполнитель. К тому же, в Корее не часто слушают попсу двухтысячных. Зацени клипы, он там огонь. Я залип. Перед глазами Дианы мелькают фото с молодым Чоном, подростковые снимки, клипы, отточенная хореография в стиле хип-хоп и Майкла Джексона, пиджаки с цепями, софиты, отрывки выступлений, выжимки интервью. Его голос и движения, взгляд, полный страсти к своему делу… у Дианы пропадают все слова и мысли. Проходят целые часы. — Это ты еще его рекламной компании Келвин Кляйн не видела. Будь на том ужине я, я бы забрался под стол, дорогуша, и сидел у него меж коленей. — Избавь меня от своих фантазий… — Горяч, правда? Все еще считаешь его заносчивым богачом? — Ничего не понимаю. Почему он все это бросил… и ушел в финансы, в инвестирование… зачем это такому человеку, как он? — Потому что аппетиты имеют свойство расти, крошка-Ди. — Чимин доедал уже второй рамен. — А сцена долго не прокормит.***
Внеплановые выходные в Кенгидо продлились четыре дня, включая субботу и воскресенье. Воскресным вечером ее забрал господин Хван. Диана словила себя на мысли, что уезжать совсем не хочется, и каждое расставание с мамой дается тяжелее предыдущего. Хван пытался разузнать о прошедшем свидании и кухне, но настроения разговаривать не было. Он быстро это понял и тактично замолчал. С понедельника началась привычная рутина: компания, практика, школа, снова компания. От господина Чона ничего не было слышно. Наверное, её поведение убило все интересы. В компании ее никто не отчитывал за сорванный ужин. Все будто про это резко забыли. Диана тысячу раз успела прогнать в мыслях случившееся и даже хотела позвонить Чону, чтобы извиниться за свою вспышку. В конце концов, он не предлагал ей ничего непристойного. Но она лишь терзала визитку с его номером, так и не набирая. Наверное, было бы неплохо обсудить это с психологом Су, но встреч на этой неделе не запланировано. Все шло своим чередом. Ровно до субботы. Суббота выдалась рабочей. Из-за того, что Диана сорвалась домой и пропустила два дня, репетицию с Нгоком перенесли на этот день. Они танцевали до седьмого пота, особенно усердно. Даже зеркала в зале запотели. А потом в самый разгар в класс ворвался Сокджин. Куда более грозный, чем обычно. — Мун Диана! Идешь со мной. Вид у менеджера был ужасающий, глаза метали молнии, закатанные рукава рубашки наталкивали на мысль, что он готов ее удушить голыми руками. — Куда? — К директору Киму в кабинет! Живо! Сердце рухнуло в пятки. Менеджер сохранял ледяное молчание до самого кабинета, поэтому оставалось только гадать, в чем она в очередной раз провинились. Некогда она так же шла к кабинету социального педагога, гадая о всех своих проступков, когда её вызвали через громкоговоритель. Может, директор разобрался с делами и нашел минутку отчитать ее за сорванный с Чоном ужин? Но догадки становятся еще хуже уже в кабинете. Свет частично выключен: директор наверняка уже собирался домой. И тут непривычно много народу: Ким в кресле, на одном из диванчиков Чон с нечитаемым лицом, в дальнем углу копается в планшете его ассистент, ни на что не обращая внимания. На противоположном диване Чимин и девушка лет тридцати-сорока, возможно, его менеджер. Чимин мертвенно бледный. Диана прикидывает, что к чему и понимает: это конец. Ведь все тайное когда-нибудь становится явным. — Здравствуй, Диана. — Голос директора ровный, но ужасно уставший. Он указывает на диван. Она, не чувствуя тела, опускается рядом с Чимином. Место для нее будто заготовили. — У нас в гостях сегодня партнеры. Надеюсь, вас не смутит их присутствие. У нас еще дела. Сокджин. — Директор дает позволение кивком. И менеджер, будто только этого и дожидался, вываливает на журнальный стол кучу распечатанных снимков, абсолютно разных: с камер наблюдения, и сделанных на фотоаппарат. Вот она в серебристом платье и с распущенными волосами у заднего входа в клуб, вот они с Чимином идут по улочкам Соннама. На нем очки и черная кепка, но догадаться кто это несложно. Вот снимки с камер наблюдения интернет-кафе. На Диане же нет никаких скрывающих лицо атрибутов. Даже маски. Разоблачены с потрохами. Рядом на столике появляется и ее телефон-раскладушка. Сегодня она забыла его в общежитии. А Гюри, все-таки, донесла. Фиаско. — Объясните это как-нибудь? — Сокджин смотрит исподлобья. Нависает над ними тенью. Чон смотрит прямо ей в глаза. Приветливый мужчина, которым он был в ресторане, пропал без следа. Он вполне мог подумать, что она не шла с ним на контакт, потому что состояла в отношениях с Чимином. Это первое, что можно было предположить, судя по снимкам. А дальше мысль очевидная: личный интерес, отвергнутая симпатия, и плакали инвестиции в группу. Если после такого Диана вообще останется стажером «Хорайзен». — Двадцать шестого июля ты со стажером Паком ходила в ночной клуб. Без ведома менеджера и компании. Отрицать было бессмысленно. Навряд ли на снимках был ее точный двойник. — Да. — Это был не вопрос. Мы не слепые. — Разве это запрещено? — Чимин вступает в словесную баталию с Сокджином, и Диана уже знает о проигрыше первого. — Фактически нет. Но любые действия стажеров, порочащие репутацию «Хорайзен» строго запрещены контрактом и караются материальным взысканием за моральный ущерб. Кроме того, стажер был несовершеннолетним. — Ей восемнадцать. — А в июле ей тоже было восемнадцать? — Против грубых фактов не попрешь. — Почему ты ее так защищаешь, тоже вопрос интересный. Это наводит на вторую тему. Вы состоите в любовных отношениях? — Что?! Нет! — Диана с Чимином говорят практически в голос. — Мы просто друзья. Но слышится это как слабая отмазка. Господин Чон едва хмурится, хотя его все это дело не должно касаться вообще. Однако, он сидит тут и делает выводы. Выводы о своей несостоявшейся пассии. — Также хочу напомнить, что любая интимная связь между стажерами компании воспрещается. А глядя на эти снимки, мы видим, что вы не только ходили в клуб, но и на свидание в интернет-кафе. В те выходные дни, которые были в качестве исключения выделены тебе, Диана, по просьбе господина Чона. В свой отпуск ты времени зря не теряла? — У меня встречные вопросы. Вы предъявляете нам эти ошибочные факты, выставляя их, как запреты, но кто вам дал право вторгаться в нашу частную жизнь, запрашивать фото с камер видео-наблюдения и… судя по качеству этих снимков, еще и следить с привлечением частного детектива? Чимин рыл себе могилу. Глаза менеджера Кима багровели. — О частной жизни запели? Как, по-вашему, компания еще должна следить за исполнением правил? Конечно, мы страхуем себя. — Или попросту следите за своими сотрудниками?! Девушка, менеджер Чимина, предупреждающие отдергивает его за рукав. Ее взгляд говорит: «Молчи!». — Вы оба сейчас рискуете вылететь отсюда по щелчку пальцев директора! Позорите нас перед уважаемыми инвесторами, готовыми вложиться в обе ваши группы. — Я не думаю, что ваши действия законны, менеджер Ким. Может, привлечем юристов, а потом уже будем говорить об увольнении из компании? — Щенок! — Сокджин теряет самообладание, и швыряет снимки Чимину в лицо. Тот жмурится, но не шелохнется. Менеджер перегибает, явно переходя на унижения. Диана же просто в шоке от происходящего, от карточек, разлетевшихся по полу. Ей нет дела до слов Чимина. Она не думает ни о чем: ни о частной жизни, ни о детективе. Кроме того, какого теперь мнения о ней господин Чон? Он все время молчаливо смотрит ей в глаза, пытаясь найти ответы. Но ответов нет. — Говорите прямо. Вы встречаетесь? Диана готова расплакаться. Мотает головой. — Нет. Но ей не верят. Чон ей не верит. — Ко всему прочему, в комнате Мун был найден телефон, хотя любые средства связи на время практики воспрещены контрактом. Мы просмотрели историю звонков и сообщений. — Вы не имели права копаться в ее телефоне! — Чимин повышает голос, и снова получает свирепый взгляд своей наставницы. — Я уже говорил, что ты не можешь говорить о правомерности наших действий, покуда сам поступаешь неправомерно в соотношении с контрактом! — И все звонки и смс были сделаны только одному абоненту. Некому Чим-Чиму. — Сокджин указывают на возмущенного донельзя Чимина. — Лучше признаться сейчас, если между вами что-то есть. А если эти снимки просочатся в сеть? «Стажеры дебютирующих групп встречаются». Таблоиды сожрут нас с дерьм… — Сокджин. — Директор Ким, до этих пор хранивший молчание, вмешивается в разговор. — Менеджеру Киму стоит спокойнее излагать свои мысли и не швырять предметами, особенно в лицо стажера. Но со всем ранее сказанным я не могу не согласиться. Все факты против вас, молодые люди. Лучше сейчас раскрыть правду в этом кабинете, чем, когда этот маленький гнойник вскроют СМИ. — Мы не встречаемся. — Диана отрицает. Смотрит то на Кима, то на Чона, будто он может чем-то помочь или уцепиться. «Я ведь пошла с вами на свидание, скажите им…». Она умоляюще смотрит на Чимина, но не смеет раскрывать его секрет. Даже если прямо сейчас это ее может спасти. — Очень неубедительно, Диана. — Диане кажется, что Сокджин просто озвучивает мысли господина Чона. Его взгляд вторит: «очень неубедительно, Диана». Что остается делать? Броситься ему в ноги? Начать умолять? Просить поверить? Почему-то Диане кажется, что она должна доказывать свою невиновность прежде всего Чону, а не менеджеру, не директору, не компании. — Вы понимаете, что оба собственноручно лишаете себя всего? Всё, к чему вы шли месяцами, а в случае Пака — годами, просто коту под хвост?! Компания вынуждена разорвать с вами контракт. А вы — выплатить неустойку. Зато уйдете вместе. Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте… Лица обоих, наверное, настолько побелели, что Чон сжалился. Вступил в дискуссию. — Не знал, что ты литературовед, менеджер Ким. Простите за вмешательство, но раз уж я невольный свидетель ситуации, позволю себе высказаться. Зря ты наседаешь на молодых людей. Может, у них найдутся убедительные доводы к тому, что всю ситуацию могли неправильно понять? — Мы просто приятели. Честно. На убедительный довод её писк вовсе не тянет. Зря Чон вступился. Тяжелый вздох Сокджина подтверждает его разочарование. А Чимин вот стоит на своем: — Между нами ничего нет. И не может быть. — Всё ещё неубедительно. По какой такой причине?! — По такой… — Ну? — Потому что я гей! Ясно вам?! Опешили все. Кабинет, обстановка в котором накалилась до предела, накрыла минутная тишина. Чон сидел с каменным лицом, зато морщинка меж бровей разгладилась. Сокджин, как рыба, открывал и закрывал рот. Тишину нарушить по праву решил директор. — Ты… что? — Гей! Если вы не в курсе, расшифрую. Мне нравятся парни! Мужчины. Как я, как вы. Доказать? Могу поцеловать кого-угодно в этой комнате, кроме двух девушек. Чимин потерял самообладание, взревел. Был похож на загнанного в клетку зверька, но всё ещё гордо защищающегося. Директор смягчил тон, чтобы успокоить расшумевшегося стажера. — Никого целовать не нужно. Мы тебе верим. — Что, меня из-за того тоже выгонят?! — Никто тебя не выгонит, только потому что тебе нравятся мужчины. Тебе стоило сказать сразу, чтобы не возникло подобных недоразумений. И мы могли бы… подобрать для тебя более подходящего спонсора. Ким осторожно поглядывает на Диану. Снова разговоры о спонсорах. Они только подкрепляют мысли о том, что шоу-бизнес, строящийся в Хорайзен — на деле просто рынок звезд. — И, Чимин, ты ведь понимаешь, что для остальных это и дальше должно оставаться секретом? — Понимаю. — Тогда можете идти. У нас с председателем Чоном ещё дела. — Но, директор Ким! — С Сокджина сошла оторопь, он ожил, задыхался от возмущения, — А как же стажер Мун?! Сначала является пьяной на практику, потом сбегает в ночной клуб, интернет-кафе, телефон?! Грубые нарушения налицо! Директор Ким напоминает скалу, которая выстоит даже девятибалльный шторм. Сокджин для него просто рябь. — Менеджер Ким, ты и сам был юн. Ну, что, мне теперь всех стажеров выгнать из-за таких побегов? Тогда в Хорайзен не останется никого, поверь на слово. К тому же, это твой собственный промах, сам не уследил. Мне больше сказать нечего. Сокджин вынужден проглотить свое возмущение. Слово директора имеют вес гораздо больший. Менеджеры сопровождают из кабинета своих подопечных, и Диана напоследок поглядывает на Чона. Но он даже не обращает внимания. С головой уходит в бумаги, врученные ему ассистентом. Между ними всё кончилось, так и не успев начаться?***
По возвращению домой, Диана валится с ног. Тело изнывает от усталости, голова идет кругом. Пережитый стресс превратился в жуткую сонливость. Хотелось провалиться в темноту, а на утро притвориться, что всё это ей только приснилось. Выяснять отношения с настучавшей Гюри не хотелось. Рухнуть на кровать удается, а вот уснуть — никак. Девочки попытались допытаться, зачем Ким её уводил к директору, но из Дианы и слова было не вытянуть. А потом все ушли, выключив свет. Наконец-то. Можно было смело умирать со стыда и не стесняясь себя грызть. — Если не хочешь лишних разговоров, тебе лучше выйти на улицу. В комнате она осталась не одна. Хани сидела на подоконнике и курила. Взгляд направлен в окно. — Что? — Чон через пару минут подойдет к двери. С цветами. И думаю, что к тебе. Беги, если не хочешь очередных нападок от японки и нашей колючки. Усталость как рукой сняло. Кто-то пустил по телу электрический разряд. Диане потребовалось пару мгновений, чтобы одеться и слететь вниз по лестнице, как ошалелой. Промчалась мимо консьержки как ветер. И на выходе чуть не врезалась в мужскую грудь. Господин Чон в черном пальто. Парфюм слышен издалека. Уже знакомый. На волосах венец из крупных хлопьев снега. Они медленно опускаются на его плечи и землю. В правой руке цветы. Белые, но не розы. Удивлен не успевшему случиться столкновению, но быстро находит слова, — — Я как раз к тебе. Пройдемся? После бега Диана тяжело дышит. Молча кивает. И они идут прочь от входных дверей общежития. — Это для тебя. Но он тяжелый. Я пока понесу. Они отходят подальше от здания. И от окон. От возможных взглядов. Даже Хани не сможет их увидеть. — Я хотел бы извиниться, за возникшее между нами недопонимание. Тогда на ужине. Может, это было слегка заносчиво с моей стороны — не предусмотреть вариант отказа. И грозный и строгий Чон вновь превращается в того любезного мужчину с ужина. С мягкой улыбкой и слегка опущенным взглядом. — … Просто мне обычно не отказывают. Прости, если тебе показалось, что я давлю. Или принуждаю тебя к чему-то. Это вовсе не так. — Это я должна извиниться. Я повела себя резко и совсем не разумно. Чон принимает эти извинения. Съедает их с довольным видом. Конфликт улажен. В его практике бизнесмена это наверняка рядовое дело. — Сильно переживала из-за взбучки менеджера? Он как с цепи сорвался. — Думаю, да. Было не по себе. Особенно, когда он начал швыряться снимками… Я думала, что меня выгонят. И было неловко, что всё это произошло при вас… — Меня в Хорайзен привели дела. Я и сам не думал, что окажусь в эпицентре скандала. — Если бы Чимин не признался, я, наверное, уже паковала вещи. — По правде, я даже поверил твоему менеджеру. И даже позавидовал твоему якобы «избраннику». — Вы? Завидовали Чимину? — Звучит это как полная нелепица. На губах проскальзывает улыбка. — Вы оба молоды, талантливы, красивы. Я подумал что-то вроде: «Что есть у этого парня, чего нет у меня, раз она выбрала его?». — Я даже представить Чимина не могу в качестве… своей пары. — Диана пытается, но это даже в воображении выглядит глупо. Смеется. Впервые за долгое время. Да ещё и с господином Чоном. Сейчас между ними нет напряжения, как тогда на ужине. — А кого можешь? — Что? Они встречаются взглядами. Чон смотрит как всегда прямо и твердо. Диана всегда терялась во мраке его глаз и совершенно не знала ответы на его вопросы. Отводила взгляд первой. — Кого ты можешь представить в качестве своей пары? — Я не знаю. Вы, наверное, ждете, что я скажу «вас»? Это было прямо не только для корейского менталитета. Это было прямо во всех смыслах. — Честно? Да. Но я не могу заставить тебя ответить мне взаимностью. Я могу только только ждать. Я готов подождать, если тебе нужно время, Диана. Сколько потребуется. Он настойчив. И отступать не собирается. Но согласиться на то, что откровенно предлагает ей директор — встречи за инвестиции — всё равно, что предать свои честь и достоинство. С другой стороны, если всё так устроено, и её группе нужны деньги, оставаться в стороне она тоже не может. Ситуация походила на игру в го, в которую они играли с мамой. И какой стратегический ход выбрать Диана не знала. Тупик. — Не поймите меня неправильно, господин Чон. Но есть много вещей, которые меня смущают. — И она выбрала идти напролом. — Например? Давай обсудим. — Вы старше. Гораздо умнее и успешнее. Богаче. И я знаю, что многие девушки только и мечтают о таком мужчине, как вы. Но, жизнь — это ведь не сказка? Я не золушка, вы — не мой принц. Я никогда не дотяну до вашего уровня. И кроме того, видеться с вами за деньги или выгоду для компании… это низко. Не сочтите за оскорбление. — Ты знаешь, что я тоже был певцом? До того, как основал компанию. Кто из нас двоих ещё золушка? — Знаю. — Тогда ты должна понимать, что нет никакого «моего» уровня. Есть лишь уровень моих трудов и упорства. И поверь, у тебя эти качества тоже есть. Может, однажды, ты превзойдешь даже меня. Больше всего тебя печет разница в возрасте? Она не так уж велика. В двадцать пять тридцати- или сорока-летние будут казаться тебе ровесниками. Восприятие меняется с годами. В тридцать ты и сама поймешь, что ничего великовозрастного в этой цифре нет. Сейчас тебя пугает перспектива какой-либо связи с тридцатилетним, но это то, что быстро сотрется. — Вы предлагаете мне связь? Она умирает со стыда, задавая эти прямые вопросы. Но по-другому получить ответы не может. Чон же тоже удивляет своей прямотой. — Может, однажды. Но сейчас я предлагаю дружбу. Давай начнем с этого? Я вижу, что ты не готова к чему-то более серьезному. Мы можем пока просто общаться. Узнать друг друга. — И эти встречи тоже будут согласованы с компанией? За плату? Неторопливый шаг останавливается. Господин Чон вглядывается в её глаза, мимолетно убирает прядки мокрых от снега волос за уши. — Милая Диана, это не должно тебя беспокоить. Свои финансовые вопросы я решу с Хорайзен без твоего участия. Хорошо? — Я про другую плату. Подарки, деньги, всё вот то… про что мне рассказывали. — А что плохого в подарках? Ты их не любишь? — Не за… не когда их дарят за что-то. Тогда появляется ощущение, что я что-то должна за них сделать в ответ. — Мне будет приятно, если ты их просто будешь принимать. Вот, например цветы. Они не за что-то. И приняв их, ты мне ничего не должна. Пойдем обратно? Ты замерзла. Диане хочется ещё о многом расспросить, и о многом поговорить. Хотя, такая возможность была и за ужином, но напряжение было выкручено до предела. Слова приходилось выдавливать из горла, а сейчас они лились рекой. — Что это за цветы? Цветки похожи на астры, но не такие нежные и мягкие. Выглядят необычно, диковинно, даже дико. — Ликорис. Слышала когда-нибудь? — Нет. — А про язык цветов? Чон удивлял всё больше и больше. Сначала своим происхождением, потом карьерой, сейчас вот говорит про цветы. — Не особо. Девочки в школе таким интересовались… — Что ж, это не только увлечение школьниц. Это целое искусство. Сначала я прислал розы, но Тэхён поведал мне, что увидел ещё один букет у вас в квартире. Я счел их хорошим вариантом по началу. Белые розы выражают глубокое уважение, симпатию и означают чистоту и невинность. Диана старается не коверкать его слова в своей голове, но выходит плохо. — Поэтому их дарят невестам или юным девушкам. Но они… оказались слишком просты для тебя. И тогда я выбрал паучью лилию, как её называют в народе. Или ураганной лилией из-за удивительной особенности цвести перед началом периода ураганов. Господин Чон говорит загадками, и Диана этим очарована. Под ногами хрустит снег. Беззвучно хлопья покрывают землю ещё больше. Ноябрьские аномальные снегопады не отступают. — А ещё её не принято было изображать в живописи или дарить… этот цветок считался цветком призраков. Из-за их ядовитых свойств их высаживали на кладбищах, чтобы отпугивать животных и других вредителей. — Вы дарите мне ядовитые цветы? — В букете они абсолютно безвредны. Только если ты не решишь их съесть, конечно. Но ты ведь не станешь есть цветы…. И снова тихий смех. — Прости, это всё может звучать жутко, но у этих цветов есть красивая легенда. — Расскажете? — Во время цветения листья цветка опадают и появляются вновь только тогда, когда цветки увядают. То есть, листья и цветы никогда не растут одновременно. Однако согласно этой легенде, так было не всегда. Когда-то двум духам было поручено заботиться о ликорисе: Мандзю следил за лепестками, а Сягэ — за листьями. Они знали о существовании друг друга, но им было запрещено встречаться. — Какой странный запрет… — Пути Господни неисповедимы. — Чон быстро находит мудрый ответ, продолжая рассказ, — Однажды любопытство всё же взяло над ними верх. Мандзю и Сягэ решились встретиться и сразу же полюбили друг друга. Непокорность влюблённых навлекла на них проклятие, и с тех пор листья Сягэ появляются только после того, как лепестки Мандзю отмирают, и наоборот, поэтому влюблённые пребывают в вечной разлуке. Перед разлукой Мандзю и Сягэ обещали найти друг друга в следующей жизни, но этому так и не суждено было сбыться. — Почему? — Диана слишком прониклась рассказом. В красках и картинах представила эту историю, и даже была готова расплакаться от несправедливости. — Так говорит легенда. Поэтому ликорис не только связан со смертью, но и с перерождением. Он означает разлуку, но в то же время говорит о возможной встрече в будущем. — Хотите этим букетом сказать, что мы были знакомы в прошлой жизни? — Я не верю в прошлые жизни. Хотя, кто знает? Это просто красивая сказка. Хоть и грустная. Они вновь пришли к парадному входу в общежитие. Скрылись под небольшим козырьком. В окнах ничего не будет видно. Букет, наконец, оказывается в руках девушки. — Я выбрал их, потому что они такие же неоднозначные, как и ты. А на языке цветов белый ликорис означает: «Я думаю только о тебе». Фраза, сказанная шепотом, на приличном расстоянии, звучит интимнее, чем признание в любви, прошёптанное в ухо в пылу страсти. Господин Чон признается в своих чувствах и мыслях прямо и с холодной головой. От того по спине бежит холодок. Перед ней не мальчишка, а взрослый мужчина, который точно знает, чего хочет. И он не намерен сдаваться. А ещё он проводил её после прогулки, подарил цветы, и это очень походило на свидание, в конце которого ему полагается поцелуй. Это видно по его страждущему взгляду. Но Диана не может его подарить. — Я ничего не жду от тебя взамен, Диана. Пока побудем друзьями? Ты можешь обратиться ко мне за любой помощью. Я всегда отвечу. Чон думает, как бы лучше распрощаться. Явно не поцелуем. Даже в щеку он был бы неуместен. И тогда он берет свободную руку Дианы, сжимает и большим пальцем проходится по костяшкам, поглаживая. Это что-то вроде рукопожатия, но самого нежного и романтичного. — Мой номер у тебя есть. Спокойной ночи, Диана. — Спокойной ночи, господин Чон… Он медленно отпускает её руку, явно не хотя уходить. Но отпустить и уйти приходится: всю ночь напролет тут не простоишь. А ладонь всё еще хранит его тепло.***
Замерзшие ноги проделывают путь к авто. Липкий снег превращается в мокрую кашу и пропитывает обувь насквозь. Открытая дверь, тепло салона. Тэхен и найденный им водитель терпеливо дожидались начальника. — Вовсе не обязательно было меня ждать, Тэхён. Ты мог поехать домой. Снежинки мгновенно тают на его волосах и пальто. — Нам нужно ещё обсудить пару вопросов по сегодняшнему совещанию. Это по той косметологической компании, в которую мы начали вкладываться. Не хотелось оставлять это на завтра. — Я уже говорил тебе, что ты заядлый трудоголик? — Есть с кого брать пример. Как прошел променад? — Тэхён прекрасно чувствовал зоны допустимого и недопустимого, и все вопросы задавал аккуратно, несмотря на присущее ему любопытство. — Страсти поутихли? — Недопонимания улажены. Авто трогается с парковочного места. Водитель Ан не отвлекается от дороги, ни разу не поглядывает на пассажиров. Этот водитель нравится Чону гораздо больше, чем все предыдущие кандидаты. Молчаливый водитель — идеальный водитель. — Впечатлил её своими познаниями в икебане? — Тэхён прекрасно знал о пристрастии своего босса говорить жестами, метафорами и тайными смыслами. Нетипичный букет привлек внимание ассистента. — Как она отнеслась в кладбищенским цветам? Не сочла, что ты хоронишь её заживо? И всё же, иногда ассистент черту дозволенного переходил. А его черный юмор порой случался сам собой. — Смерть — это обоюдоострый меч, на его обратном острие — жизнь. Эти цветы про перерождение, Тэхён. — Это меня и волнует, босс. Не видишь ли ты часом в этой девочке кого-то… другого? Кто нас уже давно покинул? — И с каждым разом Тэхён подходил к этому «запретному» всё ближе и ближе. Хмурое лицо Чона только подтверждало, что ассистент играет с огнем. — Отнюдь. Я ещё не сошел с ума, чтобы воскрешать мертвых. Что было, то было, Тэхён. Я смотрю вперед и двигаюсь дальше. Уже давно. — Я долго думал, что тебя зацепило в этой девчонке. Впрочем, все звёздочки Намджуна друг от друга мало чем отличаются. Все молодые, красивые, поют, танцуют. Я часто в них даже путался. Но этот случай особый. А потом меня осенило. Мисс Мун мне кое-кого напомнила. — Я уже сказал, что Диана не имеет к моему прошлому никакого отношения. Просто хочу дать шанс чему-то новому. К тому же, с чего ты взял, что этот случай особый? — Не часто ты подрываешь из офиса в Хорайзен. И не часто ты используешь Кима чтобы давить на юных стажеров. Мы ведь давно были в курсе про клуб, но ты ждал удобного случая, чтобы предъявить эту её проказу и ей, и её начальству, я прав? И не часто отправляешь частного сыщика в захолустье. — Не стану отрицать. По правде, меня беспокоил этот парень. Чимин, вроде? Кто знает, может у них правда могли быть отношения. Не люблю такие вероятности, хотелось отсечь этот вариант на корню. Но все равно лучше держать руку на пульсе. Что-то мне не особо вериться в этот его каминг-аут. — Думаешь, таким шутят? — Чем черт не шутит. Он мог и соврать, чтобы выгородить их обоих. — Наверное, так сказывается усталость после рабочего дня, но Чон продолжает делиться мыслями. К тому же, ассистент Ким — единственный собеседник, с кем он позволяет себе такую роскошь, как откровенная беседа, — Да и от ужина она была не в восторге. Взбрыкнула от открывшейся перспективы материального обеспечения. Намджун, наверняка, слишком доходчиво объяснил мое предложение. — По-моему это очаровательно. В кое-то веки девице не нужны твои деньги, а предложение мисс Мун пришлось не по нраву. Ты этого не ожидал? — Она просто ещё юна. Не понимает, как устроен мир. Сегодня хотелось дать ей это понять. — Хотел показать, кто тут главный? — Это вполне в духе Чонгука. Тэхён знает босса как облупленного. Там, где не работают сладкие уговоры, вступает в бой власть и всё расставляет по своим местам. — Гнездо, в котором каждый мнит себя вольной птицей, рано или поздно разорится. Это было только начало. — Диана — птичка подневольная? Не думаю, что она это понимает. — Будем надеяться, что сегодня она это поняла. — Не думал, что проще выбрать кого-то более сговорчивого и… прозорливого? Тот юноша, Чимин, и то кажется больше смекает, что к чему. Ему ничего не придется объяснять. Насколько я знаю, он даже уже виделся с какой-то женщиной на постоянной основе. И вполне в твоем вкусе. О широких взглядах босса Тэхёну тоже известно. Чон никогда не ограничивал себя в чем-либо. Или в ком-либо. — Спасибо за возможные варианты и твою чуткость. Но пока меня больше привлекает перспектива взять покровительство над этой девочкой и… — Воспитать её, как нужно тебе? — Почему нет? Она росла без отца, сейчас нуждается в сильном мужском плече. Живет не в сказке, мать болеет. Я ей нужен. — Не боишься заиграться в благородство? Отцом ты для неё не станешь. — Уволь. Я и не намереваюсь. Просто она ещё совсем ничего не знает о жизни. Никогда не влюблялась. В ней нет цинизма. Это привлекательно. К тому же, разве не романтично, когда ты взрослеешь вместе с кем-то? Этот человек навсегда отпечатывается в твоей памяти, ты впитываешь всё, что он говорит, делает, даже перенимаешь его манеру мыслить. Хочу стать для неё этим человеком. Под последней фразой Тэхён находит завуалированное «хочу стать для неё всем». Чонгук такой — эгоист, ищущий всецелого обожания и признания. Всегда таким был. — Так строится глубинная и прочная связь. Первая любовь незабываема во многом по этой причине. — Женщина никогда не забудет свою первую любовь. Как бы плохо она не кончилась… Чонгук пропускает мимо ушей очередное неоднозначное изречение ассистента. Тэхён часто такими разбрасывался, и они, якобы, должны что-то значить. — Я сегодня устал. Давай лучше по домам, а дела оставим на завтра? — Как скажешь. — Слово начальника — закон.***
Ох, когда никто не знает, что есть любовь,
Я знаю, что это точно не ты.
Ты бы предпочла что-то ядовитое,
И поэтому я отравляю себя снова и снова,
Пока не перестану чувствовать хоть что-то.
The Weeknd, Gesaffelstein - I Was Never There