Звезда, которая упала на Землю

There's such a sad love Deep in your eyes a kind of pale jewel Open and closed Within your eyes I'll place the sky Within your eyes -David Bowie "As the World Falls Down" 1986

      Жизнь на Земле была, за неимением более подходящего слова, суровой.       Хотя планета не превратилась в постапокалиптическую пустошь – в воздухе был лишь умеренный уровень радиации, а количество ресурсов за последние триста с лишним лет неуклонно росло, − планета по-прежнему оставалась местом выживания. Когда люди приняли решение сбежать в космос, они явно полагали, что те, кто останется на Земле, умрут вместе с ней. Трусы.       Так оставшееся (хотя точнее было бы назвать его «брошенным») население воспитало в себе упорство, стойкость и искренний страх, что отдача менее чем в 110% приведет к смерти. Они были охереть как круты. И до сих испытывали вполне понятную неприязнь к тем, кто жил на звездах. Драки за территорию были обычным явлением среди разбросанных по побережью колоний, ужасные эпидемии угрожали уничтожить и без того сокращающееся население, а поиск ресурсов был необходимой практикой – другого образа жизни они не знали.       Ремус Люпин подбросил в костер палку и нетерпеливо ждал, пока закипит вода на слабом огне. Несмотря на суровую жизнь на Земле, Ремус хотел насладиться чертовой чашкой чая. Это были такие простые радости.       Последние тридцать два часа он нес посменную вахту и вскоре собирался вернуться домой и поспать в настоящей кровати, а не в комковатом спальном мешке или на тесном сиденье вездехода. Он не слишком любил охрану периметра, последние несколько дней не принесли особых впечатлений, кроме неуклонно растущей скуки.       Последний год или около того они были в довольно мирных отношениях с соседями, количество боев удалось свести к минимуму. Несение вахты превратилось в дежурства на территории колонии и напряженные примирительные переговоры, которые едва ли могли развлечь двадцатипятилетнего молодого человека.       Он сделал глоток свежезаваренного чая, прищурился, глядя на небо, и прикинул, что у него есть полчаса на перерыв, как вдруг в рации затрещали помехи, и по небольшой поляне эхом раздался голос его наставника: − Грозный Глаз вызывает Римлянина, мы получили сигнал.       Он выбрался из кресла и поспешил ответить: − Римлянин слушает, что там? − Спутник засек летательный аппарат, который, как ожидается, потерпит крушение примерно в четырех километрах к востоку от тебя.       Его сердце забилось от предвкушения неожиданного изменения планов. Аварии не были чем-то неслыханным, хотя случались редко и обычно приводили к серьезным потерям. Им нужно было первыми добраться до места крушения, пока их не опередили разведчики из другой колонии. − На связи, задание принял, буду держать вас в курсе. − Хороший мальчик. Постоянная бдительность!       Он усмехнулся, услышав знакомые слова, за несколько минут собрал скудный скарб, запрыгнул в загруженный вездеход и быстро отправился в путь по указанным координатам. Он мчался по грунтовым дорогам, легко ориентируясь на каменистой местности и в густому лесу, то и дело поглядывая на небо.       Здесь.       Спустя минут десять пути Ремус ахнул, когда, наконец, мельком увидел свою цель. Горящий корабль падал, оставляя на прежде ясных небесах темный след. Ремус выругался себе под нос и нажал на газ, зная, что след дыма облегчит поиск корабля.       Редкие деревья скрывали от него искомое, но Ремус почувствовал, как вездеход затрясся, а от последовавшего за этим грохота у него зазвенело в ушах. Он преодолел заслон деревьев и остановился, осматривая обломки. Состояние корабля казалось гораздо лучше, чем он ожидал. Корабль лежал, дымясь, в свежей воронке на скалистом морском берегу. Ремус высунул голову в окно и осторожно прислушался, ожидая услышать приближающихся разведчиков, но не разобрал ничего, кроме шипения корабля. Он облизал губы, глубоко вздохнул и потянулся за рацией. − Римлянин – Грозному Глазу. Нашел, похоже, построен человеком. Ничего общего с пиратским кораблем. Пока поблизости нет никаких разведчиков. − Отлично, не забудь забрать все полезное.       Ремус закатил глаза, услышав лишнее напоминание о поиске любых ценных припасов, могущих пригодиться в их колонии. Он выпрыгнул из вездехода и легко пересек ненадежную поверхность. Воздух был наполнен искрами и дымом. Ремус окинул взглядом местность и обратил внимание, что из корабля при ударе выпало множество ценностей. Он задумчиво хмыкнул, размышляя, что взять в первую очередь.       Сложная дилемма, он колебался между едой и устрашающим набором технического оборудования.       Из бокового окна шаттла высунулась рука в перчатке, раздался низкий стон, отвлекший Ремуса от раздумий.       Кто-то. Живой.       На Земле действовало простое правило: сперва действуй, а потом думай. Ремус, не колеблясь, бросился на помощь.       Человек резким движением сорвал с себя шлем и с явной злостью отшвырнул в сторону. Ремус расслышал, как он что-то говорит. Он узнал английский язык, но срывавшиеся с уст незнакомца слова были ему не знакомы. Однако, основываясь на свирепости, с которой они произносились, он сделал логичное предположение, что стал свидетелем потока ругательств. − Зиг… Блядь, бесполезная куча металлолома… Мерлиновы бесполезные обвисшие…       Ремус ухмыльнулся. Первый официальный контакт с небожителем – жутко банальное прозвище, которое они дали людям, живущим в космосе, – оказался полон изобретательных ругательств и залит расплавленным металлом. Блядь, лучшего он и представить не мог.       Светло-серые глаза распахнулись, когда Ремус подошел, и в замешательстве уставились на него. Он не мог не задуматься, изменила ли жизнь на звездах черты этого человека. − Ну что, приятель? Давай с тобой разберемся.       Он не без труда оттащил мужчину подальше от корабля, стараясь поменьше его дергать, пока не ясно было, насколько серьезны повреждения. Нога было изогнута, безусловно, неестественно. (Если только у небожителей не развились колени с двумя чашечками. Он был уверен, что нет). − О полетах я знаю немного, но, подозреваю, приземляться надо было не так, − сухо отметил Ремус, когда они остановились в нескольких футах от разбитого иллюминатора.       Мужчина лишь заворчал – то ли не оценил сарказм Ремуса, то ли ему было больно. Трудно сказать. − Как тебя зовут-то? − Сириус, − выдохнул он хриплым от дыма голосом, оставив красные капли на губах. Ага, значит, он все слышал. – Как звезду. Я не нарочно, я разбился.       Ремус ухмыльнулся. − Ладно, Звездный Мальчик, можешь звать меня Римлянином.       Сириус откашлялся и прохрипел: − Очень приятно.       Ремус пробормотал нечто невнятное, все еще улыбаясь. Ему слишком нравилась сложившаяся ситуация. − Ну, давай тебя подлатаем, раз уж ты упал с неба. − Спасибо, − пробормотал упавший мужчина и со стоном пошевелился.       Ремус трезво оценивал свои навыки оказания первой помощи и решил, что лучше вызвать подругу и целительницу. Он бегом кинулся к вездеходу и, схватив рацию, вернулся к спасенному мужчине. − Римлянин – Грозному Глазу, обнаружил мужчину из небожителей. Привез бы к вам, но опасаюсь, что он в тяжелом состоянии. Не могли бы вы прислать Лили? – он вновь присел на корточки рядом с Сириусом и, едва взглянув на него, понял, что тот потерял сознание. – Вот блядь.       Он принялся составлять список ран, ожидая ответа Лили по рации. Ремус находился достаточно близко, чтобы разглядеть бледную, почти прозрачную кожу с голубыми, извивающимися венами и залегшими под глазами кругами. У Сириуса было резко очерченное лицо с изогнутыми тёмными бровями и полными бледными губами, обрамленное черными как смоль волосами, сейчас измазанными запекшейся кровью.       Ремус невольно отметил, что мужчина перед ним потрясающе красив. Но это наталкивало на неприятные мысли. Сириус был настолько идеален, будто не принадлежал к этому миру. Он казался копией человека, а не реальным живым существом. Ремус невольно подумал о собственной обветренной коже, о многочисленных шрамах на теле, о мозолях и, наконец, о потертом комбинезоне. Сириус выглядел молодым. И одиноким.       Ремус покосился на обломки корабля, задумавшись, почему этот человек попытался осуществить посадку на Землю в одиночку. Его мысли прервал треск рации, а потом раздался голос Лили. − Ремус? Э-э… то есть Римлянин, ты меня слышишь?       Он фыркнул и схватил рацию. − Лилс, Целитель из тебя гораздо лучше, чем Наблюдатель, ты это знаешь? Слушай, у меня тут небожитель, он пострадал при кораблекрушении, могу я перенести его в вездеход? Только что он потерял сознание. − Какие травмы ты видишь?       Он взглянул на Сириуса и перечислил, что успел отметить: − Рана на голове, видимо, не слишком глубокая, кровотечение замедляется. Нога согнута как-то неестественно. Больше ничего не видно, но он в костюме. − Рана на голове может быть серьезной, но раз кровотечение замедляется, это хороший знак, − раздался голос Лили. – Если сможешь не слишком туго перевязать ему ногу, чтобы она не болталась, то заноси в вездеход. Просто поддерживай шею, ладно? На костюме ты не увидел никаких проколов? − Нет, целехонький. Ладно, позабочусь о ноге и отнесу его в вездеход. Конец связи, Лилс.       Ремус огляделся в поисках предметов, необходимых для наложения шины, и схватил свой потрепанный рюкзак, валявшийся на заднем сиденье вездехода. Он вынул походное одеяло, скатал в длинную трубку и приладил самодельную шину к ноге по-прежнему лежавшего без сознания Сириуса. Потом подумал и понял, что придется разорвать на полоски одну из рубашек. − Ты должен мне новую рубашку, космонавт, − пробормотал он, с помощью полосок ткани зафиксировав одеяло.       Донести Сириуса до вездехода оказалось сложнее, чем он думал, приходилось поддерживать его голову и беречь ногу от дополнительных повреждений. Он кряхтел, обливался потом и проклинал вес небожителя, затаскивая раненого на заднее сиденье вездехода.       Ремус позволил себе пару секунд передохнуть и бросился собирать припасы. Он загрузил несколько разных рюкзаков, ящик с техническим оборудованием и решил ненадолго заглянуть в шаттл. Он протиснулся в окно, из которого выпал Сириус, что было не самой простой задачей, поскольку он был крупнее. Внутри шаттла было темно, лишь изредка вспыхивал мерцающий свет и вырывались снопы искр. Он понимал, что его познания в этой области весьма ограничены, но с трудом пробирался сквозь небольшое пространство в поисках любого оборудования, которое стоило бы забрать. Один он много не унесет, хотя потом можно будет взять несколько человек из Стаи и совместными усилиями опустошить корабль. − О боже!       Он замер, сердце забилось едва ли не во рту. Ремус с опаской уставился на гигантскую машину, встроенную в стену корабля, внешне похожую на человека, но гораздо крупнее. Он остановился, не желая приближаться к этой штуке, на случай если она оклемается и отреагирует не лучшим образом. Он недолго пробыл на корабле (взгляд то и дело возвращался к проклятущей штуковине, она отвлекала), прежде чем услышал предательский сигнал приближающихся разведчиков. − Черт, − выдохнул он и стремительно направился к вездеходу, теперь заполненному всем, что он смог унести с корабля.       Бегло взглянув на Сириуса, Ремус убедился, что тот по-прежнему без сознания, и тронул вездеход. Он быстро связался с колонией, сообщил о скором прибытии разведчика и поехал домой.       Адреналин в крови схлынул, в голове возникали все новые вопросы о пассажире на заднем сиденье. Они немного знали о расах, живущих на небе, на протяжении многих лет собирая о них любую информацию. Отчеты с разбившихся кораблей, перехваченные каналы связи, попавшие на их спутник, любые данные, полученные при разграблении объектов старой Земли. Но данные, по общему признанию, были скудными и устаревшими. Им удалось выяснить, что сейчас два посольства пытаются разрешить конфликт мирным путем, а небожители живут под властью Священных Двадцати Восьми, основанных первыми семьями космических путешественников, сбежавших с Земли много веков назад.       Присутствие Сириуса даст им первый шанс получить правдивую информацию о жизни на звездах.