Колыбельная

      Последние несколько дней все валилось из рук, в прямом смысле этих слов. Сначала, впервые в жизни накричав на ученика, Арсений ударил кулаком по доске, и та свалилась, треснув поперек. Благо, после этого ученики сидели молча, боясь открыть рот в лишний раз. Затем, он случайно выронил кружку кофе в столовой, полностью погрузившись в свои мысли. Несколько учеников заболели и не пришли на отработки, и, в конце концов Шастун, которому нужно было закрыть двойку за прошлый день, отказался от отработки, заявив, что он поставил в приоритет работу. Наглец. Последней каплей в этом безумном круговороте стало то, что на протяжении нескольких дней тот парень не появлялся в борделе, и бармен уже начал сочувствовать Арсению. В итоге, полностью погрузившись в свои мысли, Арсений перестал общаться с коллегами и с его лица пропала его жизнерадостная улыбка. «Не уж-то с ним что-то случилось?» — все мысли мужчины занимал тот парень. Возможно, тогда он был слишком пьян, и ему показалось, что это была лучшая ночь. Он пытался себя успокоить.       Антон сразу же заметил перемены в настроении своего преподавателя. Он старался игнорировать его существование, вспоминая о нем только тогда, когда в очередной раз закрывался в душе и плакал, уткнувшись носом в колени. Плакал от обиды. Плакал от ненависти к себе и ненависти к нему. Плакал от того, что сделал со своей жизнью. Сам.       Ему было обидно, что он переспал со своим любимым человеком, а тот его не узнал. Тот его не знал. Тот лишь хотел его в этот момент, и ничего большего. Боль под ребрами душила его. Осознание, что на его место мог быть кто угодно полностью выбивала почву у него из-под ног, и он снова тянулся к пачке незамысловатых рябых таблеток. Он ненавидел себя за это. Ненавидел, что чувствовал к своему учителю, и что чувствовал тогда, в ту ночь. Ненавидел, что не узнал его сразу, что поддался чувствам. Ненавидел свою жизнь.       Он прокручивал в голове последние месяцы своей жизни, но не мог понять, когда его жизнь скатилась в выгребную яму. Давили воспоминания. Давили слова. Давили собственные мысли о том, что, возможно, Арсений Сергеевич сейчас развлекается с очередной потаскушкой, такой, как и сам Антон. Он ненавидел его за это. За то что он оказался таким. Он не мог это принять. Чистый и радостный ангел в его глазах разбился, словно фарфоровая кукла о землю. Он его избегал. К тому же не ходил в бордель несколько дней сказал что заболел. В школе перестал с ним здороваться, но Арсений даже не замечал этих перемен. Все его мысли и думы были в воспоминаниях о том парне. Арсений не знал, не понимал себя впервые в жизни. И сейчас, пересилив себя и натянув улыбку, он зашел в класс. Написал дату. Тему. Раздал тесты. Сел, сцепив руки в замок, глянул на класс. Антон искоса глянул на него и закатил глаза. Внезапно, телефон в его кармане завибрировал, и он сразу же достал его, пытаясь скрыться от цепких глаз преподавателя. Сообщение. — Шастун! — прикрикнул Арсений. — Убери телефон и выполняй тест. Это уже не просьба, это приказ. Яркий обожаемый ранее образ Арсения, который построил у себя в голове Антон, рушился, словно карточный домик. — Да, сейчас, — грубо отозвался он, глянув на экран. В окне мессенджера высветилось сообщение: «Не придешь сегодня, найду и закопаю». Следующим сообщением от контакта «С.» был демонически улыбающийся смайлик.