Колыбельная

      Внезапный звонок на старенький телефон вывел Антона из собственных мыслей. Представляя лучшую жизнь без всего дерьма, что накопилось за последнее время, поддавшись мечтаниям и надеждам, Антон совсем выпал из реальности. И сейчас, читая сообщение от «С.», он снова нервно выдохнул и вышел из туалета, потушив в раковине самокрутку травки. С.: «Выходи, я скоро подъеду». Антон повертел в руках телефон. Мысли о том, что это скоро закончится, воспалили в нем его больное сознание и надежду. Он старался думать, что осталось потерпеть немного, и все прошлое останется лишь страшным кошмаром.       Запутавшись в собственных ногах и потерявшись в толпе школьников, Антон ковылял в сторону ворот, стараясь не поднимать взгляда на черный кадилак, что уже ждал его на выезде. Парень пнул камень, засунул руки в карманы и, инстинктивно сгорбившись, спрятал свое лицо под капюшоном. Дверь машины открылась, и Антон, нелепо согнувшись, просунул свое тело в низенькую машину. Он нарочно хлопнул дверью и, все еще держа руки в карманах, сидел молча. — Привет, малыш. Я соскучился, — чужая рука обвила его талию. Антон, качаясь в туманном состоянии , медленно повернул голову и наигранно улыбнулся. На него смотрела пара черных угольков вместо глаз. Мужчина приблизился к Антону, опустил капюшон и прошелся своим большим, горбатым носом по его шее. Антон сжался, попытался отодвинуться. — Ты что, снова курил травку? — усмехнулся мужчина, поглаживая парня через ткань брюк. — Тебе-то что? — грубо кинул Антон, пытаясь убрать его руку. — Какой дерзкий ты сегодня, — сказал мужчина, укусив парня за ключицу. Антон зашипел, но не дернулся. — Ты что без настроения, малыш? — Тебе-то что? — повторил Антон. Мужчина вскинул брови и повел челюстью, играя жевалками. Он небрежно почесал щетину и сел ровно. — Если ты не хочешь, чтобы сегодня я отдал тебя Костику, то ты сейчас же включаешь милую потаскушку и делаешь то, что я от тебя хочу, — нагло улыбнувшись, медленно проговорил мужчина. — Ты же не хочешь злить папочку Стаса? На лице парня застыла гримаса ужаса. Он медленно повернул голову к мужчине и выдавил из себя улыбку. — Нет, папочка. Малыш просто не в настроении, — его голос дрожал. — Но как ты появился, все сразу как рукой сняло. Ребра сдавило от ужаса, и он не мог дышать.       Константин был первым и единственным другом того глупого шестнадцатилетнего подростка, которому срочно нужны были деньги. Он был единственным, кто успокаивал его после первой ночи с клиентом, угощал его выпивкой в безлюдные дни и травил несмешные шутки, пытаясь хоть как-то поднять настроение Антону, который каждый раз приходил к нему, садился за барную стойку и молча глядел в глянцевую, пропитанную алкоголем бездну столешницы. Он был первым, кто замахнулся на него после ссоры со Стасом. Он был преданным помощником управляющего, серым кардиналом, которого никто не воспринимал всерьез, однако, если Стас жил по законам 90-х, Константин был его подручным и советником, возможно консильери. За напускной слащавостью и манерностью бармена скрывалась животная, агрессивная натура. И как и любому другому животному, Константину нужно было мясо. А Стас всегда мог предложить жалобную, скулящую тушку для развлечений. Стас приблизился к лицу Антона, поцеловал его в уголок губ и, улыбнувшись, сказал: — А теперь будь хорошим мальчиком и сделай папочке минет.       Антон кивнул, наигранно улыбнувшись и глянул по сторонам. Стас продолжал покрывать его шею поцелуями, нагло лез под толстовку, заставляя парня ерзать. Антон отвернул от него голову, посмотрел в сторону школы, и его сердце опустилось. Он встретился взглядом с Арсением, который только выходил из школы. Мужчина несколько секунд стоял недвижимо, затем, демонстративно доставая телефон, опустил взгляд и, разговаривая с кем-то по телефону, удалился в сторону кампуса. Стас повернул парня за подбородок, впиваясь в его губы голодным поцелуем.

***

Арсений стоял на балконе в одном халате. Курил. Смотрел в даль. На вечернем пустыре по заледеневшей земле бегали собаки, хозяева стояли поодаль и о чем-то живо беседовали. Мужчина затянулся в последний раз и потушил сигарету о жестяную банку, закутался в халат и продолжил наблюдать за людьми. Он уже сказал Паше, что он был прав, успел изодрать костяшки пальцев в кровь о стену рядом с домом, успел накричаться, что не осталось голоса. Он ненавидел, когда его обманывали, и сам старался не обманывать людей, и каждый раз, когда близкий человек лгал ему, это было в сотню раз больнее, чем разбитые в мясо руки. Антон стал близким человеком. За несколько дней перевернул ему жизнь, а затем беспощадно разбил сердце и оставил наедине со своими мыслями. Собаки гнались друг за другом, разнося свой громкий лай на весь район, желтый свет многоэтажек освещал протоптанные толпой тропинки, люди громко разговаривали и спорили. Стая домашних псов бегали по кругу, и Арсений просто наблюдал за ними. Он не хотел думать, он не мог вспоминать. Внезапно, все собаки словно встрепенулись и, начав скулить, побежали в одну сторону. Темная фигура двигалась по неосвещенной фонарями тропинки, шатаясь из стороны в сторону. Собаки окружили человека, нещадно скуля, и хозяева внезапно побежали к своим питомцам, разгоняя псов в разные стороны. Люди схватили человека под локти и вывели его на свет. Человек был в одной футболке и штанах, с рюкзаком наперевес, даже издали было видно, что он уже не дрожал, хотя на улице было минус десять. Арсений заинтересованно наблюдал за происходящим, пока его взгляд не зацепился за знакомую эмблему на футболке. Он не помнил, как спустился вниз, не помнил, как добрался до толпы. Он слышал лишь свой хриплый крик. — Антон! АНТОН! — кричал он, раздвигая людей. — Разойдитесь! Отойдите! — крикнул он, оттолкнув человека, что уже снимал свою куртку, чтобы отдать ее мальчику. Арсений сделал это быстрее. На синюшнем от холода лице выли видны следы побоев. Антон поднял свой взгляд на мужчину и выдавил из себя улыбку. Его глаза закатывались, он качался из стороны в сторону. — Папа? Арсений укутал его в свою куртку и, не ощущая холода, поднял на ноги. — Да, Тош, я здесь. Он подхватил его, перекинул его руку через свое плечо и, под тихие возгласы «Ну и дела», медленно довел его до дома. Собаки бежали за ними, тихо скуля. Словно они чувствовали чужую боль.

***

      Арсений смог спокойно выдохнуть, когда Антон наконец застучал зубами. Он сидел на кровати мужчины, укутанный в несколько одеял, неживым взглядом осматривал комнату. Простая холостяцкая однушка, пошарпанные в углах желтые обои и старая советская люстра. На стенах висели похвальные листы и письма благодарности, среди них затесалась одна фотография ребенка на руках женщины. Ее лицо было замазано краской. Угол комнаты освещал свет от открытого ноутбука, в браузере высвечивался сайт школы, вокруг лежали книги и стопки непроверенных тетрадей, пара кружек с остывшим чаем. В старом кожаном кресле спал рыжий кот. Он, лениво потянувшись, зарылся носом в собственный живот. Антон улыбнулся. — Ты согрелся? Антон повернул голову в сторону голоса. Мужчина присел рядом, поднес кружку к губам парня и дал ему отпить. Парень кивнул и улыбнулся, однако его улыбка не выражала искренней радости. — Тебе нужно помыться, ты весь в грязи, — тихо прохрипел Арсений, заботливо снимая с него слои одеял. Он помог Антону встать, взял его под руку и повел в свою ванную. Мужчина усадил его на краешек ванны, помогая снять футболку. Антон сжался и зашипел от боли. — Прости, — прошептал Арсений, убирая футболку в корзину со своими вещами. Он осмотрел парня. Его руки были в синяках и порезах, один из браслетов был порван, и его кожаные ленты рванно свисали с покрасневших запястий. На груди и животе были ожоги — об него тушили сигареты. Арсений спустился на колени, стягивая с него испачканные в грязи, в местах порванные штаны. Бедра парня были в красных полосах. Арсений поднял взгляд на парня, тот безучастно разглядывал собственные шрамы. — Это они так с тобой? — хрипло спросил Арсений. Парень молчал. Мужчина наклонился к ногам парня, виновато опустив взгляд, поцеловал его в колено. Антон перевел свой безжизненный взгляд на голову Арсения. — Что с голосом? — Антон не хотел отвечать на его вопрос. — Да так, заболел, — Арсению не нужен был ответ. Он и так все знал.       Он помог парню сесть в ванную, включил воду, провел теплой струей воды по коже, и Антон сжался, скривил лицо. Арсений провел взглядом по спине парня — позвоночник образовал крепкую дугу, ребра выпирали Все тело ныло, кожа плавилась от боли. На глазах у Антона выступили слезы. Парень обхватил свои коленки, чувствуя, как вода в ванной поднимается, погружая его тело в агонию. Арсений намылил мочалку и аккуратно провел по спине. Антон выгнулся — спина щипела. «НЕТ, ХВАТИТ, МНЕ БОЛЬНО». Константин его не слушал. Он только сильнее замахивался плетью и хлеще ударял по спине кожаной плеткой. Мужчина отмывал куски засохшей земли с запястий парня. Тот дрожал, пытаясь сдержать всхлипы. «ПОЖАЛУЙСТА, Я ПРОШУ ТЕБЯ!» — кричал он, вырываясь из цепких рук бармена. Тот лишь с изумлением смотрел как плавно лезвие двигается по бледному запястью. Арсений смыл с него всю пену, поднял на ноги, вытирая махровым полотенцем почти бессознательное тело. «ТВАРЬ, СУКА, ОТСОСНИК!» — чужой смех звенел в ушах. Константин наступил на его голову, размазывая его лицо по сырой земле. Антон зажмурился, схватился за голову. Плакать уже не было сил.       Мужчина укутал его в свой халат, поднял на руки и понес в комнату. Он выгнал кота с кресла ногой и усадил Антона. Кот лишь выгнул спину и, вылизывая ноги, устроился рядом с ногами Антона. Парень наблюдал, как мужчина копошится в дряхлом комоде, перестилает постель, взбивает подушки, подходит к нему и ведет к кровати. Антон, закусывая губу изнутри, лишь бы не застонать от боли, лег недвижимо на постель, ощущая холодок и свежесть новых простыней. Он повернул свою голову на подушку, вдыхая по-домашнему свежий аромат. Арсений прикрыл его одеялом и встал, схватив подушку. Он нервно облизал свои сухие губы. — Спокойной ночи, Антон, — в его глазах все еще читалось беспокойство. Антон поднял глаза на мужчину. — Побудьте со мной, — прошептал он. Арсений вздохнул и, расправив одеяло, лег рядом. Антон робко обвил его своими руками, прижимаясь ближе. Он пересиливал всю боль, которую доставляли ему любые движения. Но тепло чужого тела успокаивало, дарило умиротворение и уносило боль. Парень уткнулся носом в грудь мужчины, прикрыл глаза. Он еле дышал. — Я Вас так сильно люблю, вы не представляете насколько, —прошептал Антон, чувствуя, как ком в горле мешает ему говорить. Словно боясь, что его могут услышать. — Вы — лучшее, что случалось в моей жизни. Арсений взял его руку, переплел пальцы, судорожно вздохнув. Он сжал его руку. Он не знал, верить ли ему после увиденного, единственное что он чувствовал сейчас — это жалость. Жалость к маленькому ребенку, которого загубили. — Я уже не смогу жить без Вас, — Антон забился в дрожи. Мужчина почувствовал, как намокает его футболка. Антон тихо плакал, пытаясь не всхлипывать. Он был сильным мальчиком. Арсений поцеловал его в лоб и прикрыл глаза, слушая, как тихо всхлипывает парень.