Коэффициент (со)зависимости

Люди глупы. Люди глупы, эгоистичны и скучны. В них не горит огонь мести. Они не дрожат от всепоглощающего страха. Они не хотят поддаваться своим низменным желаниям, которые могли бы затемнить оттенок их психопаспорта или повысить коэффициент преступности. Глупые люди придумали себе комфортные условия, настолько комфортные, что стали деградировать – эмоционально и чувственно, все они – послушные собаки системы, добровольно принявшие красивый дорогой ошейник, только даже этому ошейнику не нужны шипы: не доверие, но полное подчинение Системе, преданность ей, вера в её решения – вот основа благосостояния общества. Грех человеческий в том, что они хотят добиться рая. Что находят себе бога там, где его нет, и если его нет – создают сами. Грех человеческий в том, что не они созданы по образу и подобию божьему, но потому что бог из машины – это они сами. Быть может, Тацухико посмеялся бы над этим, но ему невыносимо, просто невыносимо скучно. Знают ли они, что единственный способ быть живыми и добиться истинного рая – познать свои тайные желания и страхи? Знают ли, что единственный путь, способный сделать из них праведников, – попробовать все грехи на вкус? Конечно не знают. Потому что их бог и судья – Система, которой они вверяют не только свою жизнь, но своё будущее – и это главный грех, из-за которого не только этот город, но этот мир должен гореть в очищающем огне и умыться кровью. Скучные люди, не понимающие своего истинного предназначения, ибо могут ли они познать жизнь, могут ли вкусить её, если их место предопределено ещё при рождении? Интересно, таким бы хотели увидеть мир Гибсон или Хаксли? Такой мир завещал своим детям Филип Дик? Едва ли. Тацухико скучно, потому что он разочарован – не людьми, нет, но любовью к богу, которого они никогда не видели, но которого когда-то создали собственными руками. Но, быть может, кто-то всё-таки однажды сможет разогнать его скуку, пока город готовится к хаосу, анархии и революции? Может быть он сможет найти алмаз, глаза которого загорятся жаждой убийства, и который сможет показать ему сияние своей души в чернильной темени грехов? Может быть он сможет познать истинное предназначение человеческой жизни, когда бесконечная погоня наконец окончится – и кому-то из них придётся умереть? Тацухико даже знает где искать. Кажется, в бюро общественной безопасности Фёдор-кун недавно принял мальчика, который в первый же день умудрился подстрелить одного из гончих, чтобы спасти латентного преступника. Было ли это продиктовано ему голосом Сивиллы или своим собственным? Что он чувствовал, когда нажимал на спусковой крючок, нарушая приказ Системы? Трепетала ли его душа, когда он спасал одного преступника от другого? Как много вопросов, на которые Тацухико хотел бы знать ответы. Интересно, какой вопрос можно задать его драгоценному мальчику? Что у него можно спросить, чтобы убедиться в его исключительности? Впрочем, это очевидно. Милый-милый мальчик, ответь. Грезят ли андроиды об электроовцах?