о барах, лимонадах и вреде пива

      Следующим днём Юлька вызванивает его посреди выходного дня, на работе, застав среди вороха бумажек и в компании того же Дубина, сыпая горой смс-ок и заправляя их парочкой звонков.       Дима, привыкший, что у Игоря выходные только на бумаге, поднимает взгляд с очередного рапорта по вызову, на котором они были, а возможно не были, и больше вероятно, что рапорт этот Гром должен был сдать ещё в прошлом месяце, и вопрошающе смотрит. Ждёт.       – Да, – сухо отвечает Гром, ворочая ручку меж костяшек, – нет. Не совсем. Может быть. Как скоро? А сама? А Волков? Ладно, хрен с тобой. Скоро буду.       Дима ждёт, пока Игорь повесит трубку, и тут же подрывается, стоит Грому натянуть кепку на макушку.       – Это была Юля?       – Она самая.       – Что-то случилось?       Гром раздраженно цокает. Пчёлкина случилась в месте, ей по физическим силам неподходящем. С её дотошностью ей бы в журналистки, исключительно в независимые, вести свой канал на YouTube, да вставлять палки в колеса таким, как Игорь, ведя своё собственное расследование.       Возможно, жизнь к Игорю в этой Вселенной более благосклонна, чем он считал изначально, и вместо палок и колес Юлька вставляет бутылки в пеногасители и пиздюлей Волкову.       – Да, Дубин, пойдем, поможешь. А то я в прошлый раз чуть спину себе не сорвал.       Дима воодушевленно засеменил следом, в красках у себя в голове рисуя, как доблестно он в паре с Громом решит все-все-все проблемы Пчёлкиной, но розовые очки бьются стёклами внутрь, а проблема Юльки простиралась на половину помещения пивнухи, пугая своим объёмом.       Гром хмурится и гортанно рычит, глядя на железные бочки, пока Дима поправляет очки на носу. Бочки в ответ, невпечатленные угрозой, молчат.       – Сколько?       – Двадцать семь. Справитесь без меня, мальчики? – Юлька, сидя на стуле за барной стойкой, откидывается на металлическую спинку, очаровательно улыбается и заправляет прядь волос за ухо, отпивая что-то светлое, явно нефильтрованное из широкой цветастой кружки.       – А что с ними делать? – интересуется Дубин, подходя ближе.       – Можешь попытаться их разговорить, возможно, они тебе ответят, – едко подмечает Игорь, скидывая кожаную куртку и кепку на стойку для посетителей. По-хорошему, разомнутся надо, в колдрум зайти и глянуть что да как и куда. Но Игорь может только по-плохому.       Дима начинает «Игорь, это не смешно», пока Игорь подхватывает кегу за прорези в бортиках, подтягивает к груди и пинком выбивает хлипкую дверцу в холодную комнату. Зависть пробирает Дубина до костей, в голове лилейным голоском звенит подначка, что он, Дима, не мужик что ли, и, засучив рукава, Дима хватается за железную бочку.       В следующую секунду он почти летит вместе с ней обратно на пол, и с широко распахнутыми в откровенном ахуе глазами огладывается на Юльку, сипло уточняя. Как будто это уточнение ему в чём-то поможет.       – Сколько в ней?       Пчёлкина одаривает Дубина веселой улыбкой.       – Сорок кэ-гэ. Тяжело, что ль? Попробуй тогда «двадцатки», они ущербные, в районе двадцати пяти. А вот с «гондонами» будь аккуратен, – Юля выжидает интригующую паузу, за которую Гром выходит из колдрума, подхватывает следующую бочку и уходит с ней обратно под восторженно-охреневающий взгляд стажёра. – Были случаи, когда пластиковые кеги взрывались. Однажды какой-то чувак на ней сидел, так она лопнула прямо под ним и ему давлением в бочке оторвало ногу.       Дубин вздрагивает, испуганный, отшатывается в сторону, подальше от оружия чьего-то поражения, а Юля заливается шелестящим смехом.       – Или руку. Или не оторвало, не помню точно, это ещё до меня было, и даже не в этой пивнухе. Логисты, которые эти кеги привозят, говорят, что на складе их вообще кидают, как мячики.       – Ты закончила со своими рабочими ужастиками? – раздраженно спрашивает Гром и командным голосом окликает: – Дубин! Если не помогаешь, то хотя бы не мешай. И слезь уже с бочки, пока она под тобой не взорвалась. И меньше слушай Юльку, она трындит как сорока, дай только повод.       – Я же предупреждаю мальчика о технике безопасности, – улыбается Пчёлкина.       – Ты пиздишь.       Юлька пожимает плечами, мол, «как знать», и отпивает глоток побольше.       В такие моменты она обожает свою работу.