Да здравствует Панем

Она нашла Джента на обычном для него месте. У самых прутьев решетки, там, где был плоский камень, на котором они устроили что-то вроде пикника в день, когда убили Арахну. Лисистрата поежилась, вспомнив тот день. Она говорила тогда с ним об Играх, подумала она. Она сама тогда не поняла, с какой глупости завела эту тему – она заговорила с трибутом, как улучшить Голодные Игры. Как их никто не смотрит, что они скучные и так далее. Может она неосознанно пыталась заверить его, что никто на самом деле не хочет смотреть, как они умирают – такие как он. Но почему-то это словно оскорбило Джента. – Вы могли бы уж хотя бы тогда и посмотреть. Лисистрата осеклась и подняла голову, встречая холодный взгляд Джента, который смотрел на нее почти с презрением. – Вы привезли нас сюда в цепях, бросили в зоопарке, в клетку для смешных обезьянок, и через пару дней вы отправите нас убивать друг друга – уж хотя бы вы могли бы и посмотреть. На самом деле, вы должны смотреть, это самое малое, что вы могли бы сделать – смотреть. Все вы должны это смотреть, весь Панем должен смотреть, пусть миротворцы сгоняют людей к экранам, пусть ходят по домам и проверяют, включены ли их телевизоры, пусть наказывают тех, кто отворачивается, кто закрывает глаза – вы должны это видеть. Вы должны смотреть. Весь Панем должен смотреть, как он убивает своих детей. Он расслаблено уселся, и его взгляд смягчился, стал почти веселым. – И поэтому, сделайте так, чтобы смотрели все. Давай, подкинь своей учительнице идеек. Как ты там говорила? Спонсорство, ставки, интервью? Этого мало. Ну же, постарайтесь в будущем, сделайте это веселее для таких как мы. Например, парад. Ты помнишь парады? Должна помнить, ты же моя ровесница, перед войной был парад, помнишь? Он начался рано утром, я даже пропустил свой завтрак, так хотел его посмотреть. Лисистрата поняла, о каком параде он говорил – непосредственно перед войной. И это еще раз напомнило ей, что Джент был капитолийцем. Он во всем был капитолийцем, кроме одной детали – он родился в больнице Двенадцатого дистрикта, а не в доме Командира базы, потому что у его матери были трудные роды. Одной этой детали хватило, чтобы заклеймить его жителем дистрикта. – Парад. Интересная идея, скажи? Нормальное жилье, еда, чтобы трибуты могли набраться сил, чтобы с энтузиазмом лупили друг друга. Может даже дать пару недель на тренировку. Спонсорство ты говорила? Ну, нас могли бы переодеть, умыть, нарядить красиво, показать народу, какие мы лапочки, а то под этим слоем грязи и не разглядишь, например, какая Ламина красотка. Лисистрата с сомнением оглядела девушек-трибутов, пытаясь сообразить, которая из них Ламина, но ни одна из девчонок в обезьян ней клетке не показалась ей красивой, и Кориолан прочитал это по ее лицу. – Да ладно, они все милашки, стоит только их умыть, причесать и накрасить. Косметика творит чудеса, кузина моей Люси Грей в этом разбирается, она даже из Билли Бурого могла сделать красавчика. Лисистрата фыркнула, и Кориолан широко заулыбался вместе с ней. – В общем, есть еще тысяча и один способ улучшить эти ваши гребаные игры, уж постарайтесь, – улыбка Джента стала злой. – Уж постарайтесь, чтобы смотрели все. Пусть смотрят, пусть им будет интересно! Пусть видят все! Потому что, – он раздраженно дернул головой, и в его глазах появился странный, почти опасный огонек. – Потому что умирать, зная, что всем плевать – это еще отвратительнее. Лисистрата почти не дышала, слушая эти слова. Тут он усмехнулся. – Вот тебе еще идея, кстати. Добавьте в игру капитолийцев, пусть тоже умирают. Начнем прямо сейчас, – низким голосом сказал он, глядя мимо нее. Он быстро обернулся к Лисистрате и подмигнул ей, огонек в его глазах стал веселым. – Нет, я не про себя, я из Двенадцатого. Я про девчонку Крейн, это же она? Она играет с огнем. – Он дернул подбородком, показывая, и Лисистрата оглянулась, глядя на Арахну, которая все продолжала дразнить свою трибутку. И тут это случилось… Лисистрата до сих пор просыпалась от собственных криков, вспоминая смерть Арахны, в ее снах Арахна продолжала держаться за окровавленное горло, медленно падая, падала девочка Бренди, так ее звали, ее трибутку, которая ее убила, люди кричали – она видела все это во снах, в кошмарах – а еще видела лицо Джента, холодное бесстрастное лицо, кривившиеся в презрении губы, горящие злостью глаза. Лисистрата попыталась стряхнуть воспоминания о том ужасном дне, о том дне, о том кошмаре, который случился на арене, когда умерли другие ее одноклассники, когда могла умереть она, если бы Джент не помог ей выбраться… Кориолан тогда словно предсказал что-то, напророчил – в этих Играх умерли ребята из Капитолия, и теперь Игры смотрело куда больше народа, чем раньше, да, спасибо спонсорству, спасибо ставкам – и спасибо Дженту, потому что одной из главных сенсаций этих Игр стало участие в них Сноу. Отпрыска знатной капитолийской фамилии. Это вызвало шок, ужас, неверие у многих граждан Капитолия – и вместе с тем жгучий интерес. Одна женщина из правительства объяснила в интервью Фликерману, что закон есть закон, порядок есть порядок, и пусть родителем юного Кориолана был когда-то любимец Капитолия Красс Сноу, Кориолан родился в Двенадцатом дистрикте, и, что еще важнее, он там вырос, звал матерью одну из дистриктских женщин, собирался жениться на одной из дистрикстких женщин, такой же дистриктец, как и остальные животные оттуда. Но это все равно не отвернуло от Джента спонсоров, Лисистрата уже собрала для него втрое больше подарков, чем удалось любому ментору собрать для своих трибутов. Не в последнюю очередь потому, что Лисистрата сообщила сестра, а та рассказала всему городу, что Кориолан спас ей жизнь, вместо того чтобы попытаться бежать, когда повстанцы разбомбили арену. Лисистрата покачала головой, стараясь избавиться от ненужных мыслей. Сейчас ей надо было поговорить с Кориоланом о его тактике, и о завтрашнем интервью. Но прежде она спросила его о семье. – Твоя кузина Тигрис, она приходила? Я слышала. Джент, мурлыкавший под нос какую-то новую песенку только кивнул головой, едва повернувшись к ней. – Мхм. – Было видно, что семейной встречей он не был обрадован. – Едва не устроила тут потоп из своих слез. – Я видела ее, – заметила Лисистрата. – Она очень милая девушка. – Милая, – согласился он. – Нежный цветочек, слишком нежный для этого мира. Он сказал это таким тоном, что Лисистрата насторожилась. – Она тебе не понравилась? – Она пыталась объясниться, – последнее слово он произнес с отвращением. – Как получилось, что я остался в Двенадцатом. Она не знала, конечно. Мадам-Бабушка ей не сказала. Но когда они разорились… – Что, прости? – Лисистрата удивленно перебила его. – Кто разорились? – Семья Сноу, – терпеливо ответил он, – как оказалось, они потеряли все после уничтожения Тринадцатого дистрикта. Все состояние семьи Сноу было там. Они теперь нищие. Они. Как будто он говорил не о своей семье. Но, Лисистрата не могла в это поверить. – Как? Как такое возможно? Все знают, что Сноу очень богаты, у них пентхауз в Корсо, с розовым садом на крыше… – По словам Тигрис, им нечего есть. Бедняжка, хотел сказать я ей, чем мне тебе помочь, прости, что не накрыл стол к твоему приходу. Но тогда она точно утопила бы нас всех в океане своих слез. – Кориолан был заметно раздражен. – Впрочем, она пообещала мне одну услугу. – Он подергал свою грязную изорванную рубашку. – Я попросил ее принести мне чистую рубашку. К завтрашнему интервью, про которое ты говорила. Она аж вся захлопотала, сказала, что у них остались вещи от моего покойного отца… Лисистрате пришла в голову идея. – Его форма, может быть? – Встрепенулась она. – У них осталась его военная форма? Может быть ее? Так ты еще больше сможешь показать всем, что ты из Капитолия, и у тебя будет еще больше спонсоров. На этот раз он развернулся к ней полностью, почти шокировано глядя на нее, а потом рассмеялся, запрокинув голову. – Да ты шутишь, капитолийская девочка. – Сказал он, отсмеявшись. – Ты предлагаешь мне выйти на арену, среди ребят из дистриктов, одетым в форму миротворцев? Хочешь, чтобы теперь меня разорвали на куски голыми руками? Лисистрата едва не ударила себя по голове. Как она могла не подумать об этом! Она настолько сконцентрировалась на спонсорстве, что совсем забыла о самом важном. Об убийствах. – Да, – прошептала она. – Точно. Прости. Давай поговорим об этом тогда. О том, что ты будешь делать на арене… – Когда ударит гонг, вариантов два. Нет, три, – поправил он себя. – Нас пятнадцать, и самых крепких и сильных уже нет. Так что теперь три варианта. Первый – бежать и прятаться. Это в самый раз для таких как наша Лиса. Прятаться и надеяться, что обойдется. Второй вариант – хватать оружие и бежать. Самый логичный, скорее всего, самые сильные ребята так и поступят. Третий вариант, теперь, когда парней из Первого и Второго нет – хватать оружие и биться сразу там. Глупо, рискованно, но может кто-то на это и пойдет. – Не ты, я надеюсь? – Напряженно спросила Лисистрата, и Кориолан расплылся в улыбке. – Я не кажусь тебе настолько сильным? Она не стала говорить, что нет, не кажется. Он был слишком худым, слишком красивым, слишком… Утонченным. Она не могла себе представить, чтобы он мог выдержать драку у горы с оружием. – Рипер очень силен, – она ушла от ответа. – Ты считаешь фаворитом Рипера? – Переспросил он, и Лисистрата пожала плечами. – Да, он силен. Самый сильный из нас, это правда. Но у него есть недостаток. – Когда Лисистрата вопросительно посмотрела на него, пожал плечами уже он. – У него есть честь. Он будет биться с честью. Он настолько силен, что может позволить себе эту привилегию. В драках он никогда не был слабой стороной, он не умеет драться грязно. Ну или просто не будет. А здесь не будет честной драки один на один. Здесь каждый за себя и против всех. Это будет не честный поединок настоящих мужчин, это не будет уличная драка с неписанными правилами. Это будет избиение, и, если не хочешь быть убитым, придется нарушать все законы чести. – Много ты знаешь о драках, – фыркнула Лисистрата, и Кориолан серьезно посмотрел на нее. – Куда больше, чем ты можешь себе представить, капитолийская девочка. – Когда Лисистрата удивленно приподняла брови, он улыбнулся. – Мой милый ментор, я сын командира базы миротворцев из Капитолия, выросший в дистрикте. Если бы я не научился давать отпор, то умер бы еще не добравшись до ваших милых игр. Я знаю эти драки, и знаю, кто на что в них способен. Нет, если ты хочешь сделать ставку на победителя, то не ставь на Рипера. Скорее поставь на Трича. Или Корал. Может быть Таннера. Они все будут драться грязно, поверь мне. – И ты тоже? – Она все же не могла поверить, он скорее был похож на мальчика, сидевшего с книжками, чем на кого-то, кто умел драться. Кориолан неопределенно хмыкнул и вдруг сменил тему. – Видишь эту штуку? Белый порошок? – Крысиный яд? – Уточнила Лисистрата, и Джент кивнул. – Я собрал немного. Завернул в один из тех пакетов, в которых твой приятель из Второго дистрикта приносил сэндвичи. Лисистрате не понравился тон, которым Кориолан отозвался о Сеяне, когда сказал, что он из Второго дистрикта. Да, Сеян там родился, но он был теперь гражданином Капитолия… Но Лисистрата тут же оборвала себя. Ну конечно! Сеян из Второго дистрикта, но живет в Капитолии, а Кориолан, сын семьи Сноу, остался в Двенадцатом, конечно, ему не понравится Сеян! Но Лисистрата оборвала эту мысль, вернувшись к более важной теме. – Ты не можешь проносить яд на арену! – Зашипела она. – Почему? – Это не по правилам! – Мне предстоит убить малютку Воуви, которая едва доросла мне до пояса, а ты говоришь о правилах? – Все равно! Если тебя поймают, тебя накажут! – И что они сделают? Убьют меня? – Он спросил это с таким злым сарказмом, что Лисистрата поежилась. Он фыркнул, кривя губы. – Не волнуйся об этом. – Он снова повернулся к ней спиной, откинувшись о прутья решетки. – Яд – оружие женщины. Я отдал пакетик Лисе, подсказал ей, что делать. Поговори с ее ментором, пусть отправит ей пару несколько бутылок воды, чтобы она могла сделать приманку. Ну, или отправь сама, я сказал ей, чтобы она время от времени выбегала на солнышко, показаться перед вами. – А ты не боишься, что сам отравишься? – Я буду пить только из твоих рук, – рассмеялся он. – Так что если ты не решишь меня отравить, то я в безопасности. Он не говорил ничего дальше, и через некоторое время опять принялся за свою песенку, но на этот раз он насвистывал ее. – Что ты будешь делать завтра на интервью? Петь? – О нет. Песни – это для Коуви. Не мое. – Коуви? – Люди моей Люси Грей. Они были странствующими музыкантами, пока их не загнали в Двенадцатый и не заперли там. Чертовски им не повезло, что они не застряли в Первом или Втором, а лучше в самом Капитолии. Так Люси Грей было бы намного легче. Лисистрате стало любопытно. – Ты очень любишь ее, эту свою Люси Грей? – Я ее, а она моя, – просто ответил Кориолан. – Так предписано звездами. Лисистрата некрасиво фыркнула, но Джент не обратил на нее внимания, глядя куда-то вдаль. – Мы встретились, когда еще были детьми. Мама отправила меня к ним, узнать, почему они не ходят в школу. Она учительница, знаешь, моя приемная мать. Считает, что даже в дистрикте, даже в таком как Двенадцатый очень важно иметь образование. Отправила меня к ним, привести их в школу. А у них, как оказалось, не было даже еды и воды, какая уж тут школа… Но они были добры ко мне, они ведь не знали Красса Сноу… Они долго молчали, и становилось все темнее. – Тебе пора, капитолийская девочка. И если ты собираешься играть на ставках, ставь на меня. Я вернусь к Люси Грей. Так предписано звездами.