Да здравствует Панем

Кэрис Койн потерла виски, тяжело поднимаясь на постели. Были летние каникулы, и ей не нужно было рано вставать, но это никогда не приносило Кэрис облегчения, потому что летние каникулы означали одно – Жатва и Голодные Игры. Время, когда двоих ее учеников отправят на смерть. Лето никогда не приносило радости дистриктам, но это лето было особенно ужасным. Почему-то Кэрис искренне верила, что ее Корио избежит этой судьбы. Что Капитолий, несмотря на отказ забрать малыша домой, все же сделает все возможное, чтобы не послать его на гибель на играх. Ведь, как бы то ни было, он был сыном генерала Сноу! Они не могли так поступить с его сыном! Они не могли так поступить с сыном Мисс Рей! Они не могли так поступить с ее мальчиком. Кэрис стала его гувернанткой, когда ему исполнилось четыре. Именно тогда генерал Сноу привез ее из ее родного Тринадцатого дистрикта, где ее отец работал управляющим директором на военных заводах Сноу. Конечно, жителям дистриктов было запрещено переезжать из своих родных мест, но Красс Сноу говорил, что ни за что не доверит своего сына «дикарям из Двенадцатого», и потому тайком перевез ее сюда, оформив ей фальшивые документы, что ее родители были уроженцами Двенадцатого, которые в свое время уехали в Тринадцатый на заработки – и такое правда бывало когда-то, много лет назад, но это было, конечно, неправдой, но кто мог это доказать? Если люди и не помнили никого по фамилии Койн, то что за дело? В свое время целые городки поднимались с места и уходили в поисках лучшей доли, и Кэрис, по наущению генерала, говорила, что ее родители были из коммуны Торки – именно такой. Он доверил ей своего сына, Мисс Рей доверила ей своего сына, и она не справилась. Не уберегла. Ее мальчик. Ее красивый милый мальчик… Кэрис до сих пор помнила тот день, когда генерала схватили и потащили на площадь, и Мисс Рей потащили с ним, и Кэрис осталась одна, прижимая к себе перепуганного мальчика. А на следующий день они пришли за ней и потащили ее к Дереву Висельника, и там малыша вырвали из ее рук, развернули к дереву и заставили смотреть, как вешают его мать. – Все хорошо, Корио! – Кричала Мисс Рей, пока ей набрасывали на шею петлю. – Все хорошо, малыш, все будет хорошо. Все не было хорошо. Ее бедный мальчик… Она еле спасла его, уговорила отдать его ей, «вы же не такие, как они, вы же не станете убивать детей!» Бедный малыш. Он ничего не понимал. Не понимал, почему им нечего есть, почему над ним издеваются, почему дети бросают в него камни, почему мама и папа, и дядя с тетей, почему Мадам-Бабушка и Тигрис не забирают его, почему он не может пойти домой? Он все время говорил, что однажды Капитолий победит их всех, и тогда он поедет домой, и тогда он всем покажет – и по счастью, после того, как его избил однажды один мальчишка, он говорил это только дома, только когда слышала одна Кэрис, он верил, что однажды он вернется домой, и Кэрис тоже верила в это. И война закончилась. Капитолий победил. Ее родной Тринадцатый был уничтожен. Она не могла вернуться домой, но она надеялась, что вернется ее малыш… Миссис Сноу отказалась забирать мальчика, сказал ей помощник мэра Липп. Сказала, что после стольких лет в дистрикте он сам стал таким же дистриктским животным, и она не потерпит такого пятна на имени Сноу. Кэрис слишком поздно заметила, что мальчик стоял у порога и все слышал. Когда она метнулась к нему, было слишком поздно. Он спрятался под кроватью и не выходил два дня, отказываясь есть и пить, и только на третий Кэрис не выдержала, перевернула кровать и вытащила его, отбивающегося и кричащего, и она прижала его к груди и начала укачивать, как делала, когда он был маленьким, в первые месяцы после смерти его матери – укачивать, повторяя «все хорошо, Корио, все будет хорошо, малыш». Больше он никогда не говорил о Капитолии. А через несколько месяцев он начал называть ее «ма». Ей повезло. После войны она получила работу в школе, начала давать частные уроки – те, кто хотел попасть на хорошие должности на шахтах – быть секретарями, счетоводами, администраторами – всем им было нужно сдать экзамен, и учительница Койн была одной из лучших, кто мог в этом помочь – ее мальчику не приходилось больше голодать, пусть они и не процветали. – Люси Грей, – позвала она, постучав в дверь. – Люси Грей, вставай. Маленькая певчая птичка. В день, когда увезли Кориолана, они с Кови привели ее сюда, почти бесчувственную, и теперь все эти дни Люси Грей проводила в комнате Корио, словно только его запах помогал ей дышать. Кэрис была рада, что кто-то оставался теперь с ней, она не вынесла бы эти дни в одиночку, и Люси Грей тоже было легче там, где все напоминало о Кориолане, потому девочка оставалась все время с ней. Милая, милая Люси Грей. Кови стали первыми настоящими друзьями Кориолана, и наладив отношения с ними, Кориолан начал учиться заводить хорошие отношения и с другими жителями Двенадцатого, но именно Кови стали его спасением, безоговорочно приняв его, и Кэрис была им благодарна. В первый день она, конечно, была в ярости, когда вернулась домой и обнаружила, что холодильник и шкаф, где она хранила припасы, оказались полностью пусты, что Кориолан унес все этой странной группе детей, которых пригнали миротворцы, тогда она впервые накричала на Кориолана, боги, ей хотелось его тогда просто прибить! Но потом она увидела этих несчастных детей и сдержалась. Ей пришлось влезть в долги, взять дополнительные уроки, согласиться переписывать начисто неразборчивые каракули отчетов с шахты, но она справилась. В конце концов, Кови принесли в ее жизнь радость, музыку, песни, веселье, то, чего она так долго была лишена с тех пор, как уехала из Тринадцатого. Кэрис очень рано поняла, что Корио и Люси Грей связывают особые отношения. Они были друзьями, как и остальные члены Кови, но с Люси Грей… С Люси Грей они словно были привязаны невидимой нитью. Нитью, которая теперь протянулась через весь Панем, покрывая путь от Двенадцатого до Капитолия. – Давай, милая, – сказала она, когда Люси Грей, исхудавшая еще больше, с темными кругами под глазами, выглянула из комнаты Кориолана. – Собирайся. Нам пора. Они шли смотреть Игры. В школе был телевизор, не очень хороший, но зато работающий, и там они, учителя, работники мэрии, некоторые торговцы из торгового квартала, смотрели Игры все вместе, надеясь, что Кориолан победит. Кориолан победит. Ее маленькому красивому мальчику предстоит стать убийцей. Чтобы победить, ему предстоит стать убийцей. Он никого не убил до сих пор, с облегчением думала Кэрис. Каждую ночь последние три дня она засыпала с мыслью «не сегодня». Он не стал убийцей сегодня. Но она знала, что однажды ей придется уснуть с мыслью, что это случилось. И она гнала от себя мысли о другом возможном исходе. Кориолан мог постоять за себя. Кэрис достаточно лечила его раны, обрабатывала его синяки, чтобы знать, что ее мальчик умеет драться, но он не был убийцей… – Мы что-то упустили? – Спросила она, когда они вошли в зал. К Люси Грей подскочила ее кузина Барб Лазурь, Кэрис попросила директора позволить ей приходить, чтобы поддержать Люси Грей. – Девочка из Восьмого вышла наружу, – ответил мистер Мелларк. – Но она совсем слаба. Ей послали еду, но она даже не сможет есть. – Бедная, мне кажется, она не жилец, – сказала Касси. И действительно, малышка с трудом отвинтила крышку бутылки, сделала пару глотков и вдруг дернулась, замирая. – Умерла… – Прошептала Барб Лазурь. – Бедняжка. Они увидели, как к девочке подошел Рипер, здоровяк из Одиннадцатого, тот, который собирал тела погибших в одном месте, и все смотрели, как он с сомнением посмотрел на девочку, приподнял яблоко, изучив его, бросил его и унес девочку к ряду трупов, укрытых флагом, оставив еду лежать нетронутой. – О, эти мерзавцы из Четвертого, – с отвращением сказал мясник, когда на арене появились Корал и Миззен, которые принялись за еду Воуви, а потом быстро сбежали. – Вот бы Джент сделал из них решето! – Злобно сказал его сын и получил подзатыльник. – А что? Если кого и убивать, то их! Предатели! – О, а вот и Джент! – Кэрис впилась взглядом в телевизор, слыша, как перехватило дыхание Люси Грей рядом с ней. И действительно, ее красивый мальчик шел по арене. Он подошел к одной ее части и вдруг остановился. Огляделся, поднял голову и покрутил рукой у лица. Кэрис уже поняла, что таким образом он просит у своего ментора еду и воду. Через несколько минут к нему подлетело несколько дронов, но Кориолан стоял, не шевелясь, ожидая чего-то, пока дроны носились вокруг него, Кэрис могла себе только представить их громкое жужжание – микрофон не работал в этой части арены. Наконец он принял пару бутылок воды, пакет с парой яблок, и вдруг, к общему ужасу, вдруг с размаху ударил один из дронов дубинкой, сваливая его на землю. – Что он делает? – Спросили несколько голосов, и все с недоумением уставились, как он пошел прочь. – Ребята из Третьего дистрикта, – вдруг прошептала Люси Грей. – Ах, Корио… Сердце Кэрис похолодело. Она не хотела верить, но Люси Грей всегда словно умела читать мысли своего любимого, и казалось, даже расстояние не могло этому помешать. Неужели ее мальчик решил… Четвертый, взмолилась она. Пусть это будут эти чудовища из Четвертого. Не эти бедные детки из Третьего. Если тому суждено, пусть это будет Четвертый, молила она звезды. Время тянулось, словно резина, но действительно, скоро из туннеля рядом показался Сирк, мальчик из Третьего, и Кэрис увидела Тесли, обеспокоенно выглядывавшую из проема. Сирк нервно оглянулся по сторонам и бросился к дрону, подбирая его, и вдруг рядом с ним откуда-то вынырнул Трич. Кэрис вскрикнула, и Люси Грей закрыла глаза руками, когда Трич обрушил топор на голову Сирка. Кэрис увидела, не услышала, но увидела, как кричит Тесли, и как Трич, еще несколько раз ударив Сирка, развернулся и погнался за ней. Все в зале потрясенно молчали. – Рано или поздно это нужно было сделать, – печально сказал директор. – У него нет выбора. – Он хотя бы не сделал это своими руками, – отозвался кто-то. – Считай, что сделал, – резко ответил Фрей, учитель младших классов. – Но да, выбора у него нет. Рано или поздно… – Лучше бы это были Четвертые, – упрямо повторил сын мясника. Они печально смотрели, как Рипер прибрал тело Сирка, но больше не видели ничего, и долгое время на арене ничего не происходило, и им приходилось слушать интервью этих мерзких менторов, сначала печальное прощальное интервью ментора Сирка, потом выслушали похвалы от девчонки, помогавшей Тричу, потом слово взяла блондинка, которая была назначена в помощь Корио. – Конечно это была идея Кориолана, Счастливчик, я уверена в этом. В конце концов, Кориолан – сын генерала Сноу, стратегия и тактика в его крови. Кэрис едва не фыркнула. «Больше казней», вот и была вся стратегия и тактика Красса Сноу. Они с отвращением слушали шутки Счастливчика Фликермана, смотрели на его дурацкие фокусы и попытки играть с попугаем, им пришлось пересмотреть сцену гибели Ламины, но она прервалась на половине. – О, на арене развивается действие! – Радостно захлопотал Фликерман. – Посмотрим, посмотрим. Да это же девочка из Двенадцатого! Ого, похоже она в беде. Лиса, малышка Лиса, со всех ног бежала по арене, и за ней гнались эти негодяи из Четвертого. – Джент! – Они услышали вдруг ее голос, видимо, в этой части арены микрофоны работали, хотя ее крик было еле слышно. – Джент, на помощь! Корал и Миззен догнали ее, и тут Кэрис увидела, что Кориолан со всех ног бежит к ней из своего укрытия. – Джент, скорее! – Крикнул сын мясника, словно мог подогнать Кориолана, находившегося в Капитолии, но было слишком поздно. Корал и Миззен одновременно загнали в нее свои трезубцы, и Лиса повалилась наземь. Кэрис захлебнулась рыданием. Лиса… Маленькая, невинная Лиса Проссоп, ее ученица. Лиса… Четвертые выдернули из тела Лисы трезубцы и развернулись к Кориолану, который резко остановился, увидев, что произошло. – Убей их, Джент! – Снова крикнул сын мясника, опять получив подзатыльник. Корио начал медленно отступать шаг за шагом, едва не спотыкаясь, а Корал и Миззен наступали на него, угрожающе тыча в него трезубцами и что-то говоря. Корио сделал еще шаг назад и вбок, потом еще шаг влево, и вдруг он уронил дубинку, которую все это время держал в руках. В долю секунды он вытащил цепь, которой был опоясан, сложил ее вдвое и закрутил правой рукой, быстро-быстро. – Все, они мертвы, – с удовлетворением сказал сын мясника. Кэрис ошеломленно смотрела, как Корио ловко крутил цепь, описывая в воздухе восьмерки, шаг за шагом отступая в сторону и не давая Четвертым подступить к нему. Они снова и снова пытались ткнуть в него трезубцами, но отступали, опасаясь получить цепью. Они стояли посреди каких-то развалин, и у них было мало места для маневра, трибуты Четвертого стояли рядом, не имея возможности зайти Корио с двух сторон. Вдруг Корио бросил вперед левую руку, когда Миззен вышел чуть вперед, и тот схватился за лицо, ослепленный чем-то, и в этот момент Корио с силой ударил цепью снизу, попадая Миззену прямо между ног. Все мужчины в зале хором вскрикнули, но они не успели пожалеть мальчишку, потому что в этот момент Корио пнул его, толкая под ноги Корал. Корал пошатнулась, и этого хватило Корио, чтобы перехватить цепь по-другому. Цепь была довольно длинная, и теперь он держал ее так, чтобы с обеих его рук свисало по достаточно длинному концу, но, чтобы обе руки могли работать свободно друг от друга. Корал резко рванулась вперед, бросая вперед трезубец, но Корио, крутанул концом цепи в правой руке, оборачивая ее вокруг ее оружия, дернул на себя, и в этот же момент, когда Корал, не выпускавшая трезубца, приблизилась к нему, нанес удар левым концом цепи по ее голове. Корал закричала, выпуская трезубец, и Кориолан пнул ее в живот, перехватывая трезубец, и когда девчонка повалилась наземь, вогнал трезубец ей в грудь. В зале повисал тишина. Сегодня, подумала Кэрис. Это случилось сегодня. Она слышала, как рядом с ней плакала Люси Грей. – И Миззена, Миззена, Джент! – Заливался сын мясника. – Убей этих тварей, убей их! Я же говорил, что они покойники, говорил! Видели, как он? Землю в кармане держал, специально приготовил и в кармане держал, чтобы в глаза бросить! И стекла битого туда намешал, наверное! Кэрис скорее услышала, чем увидела, что он получил целую серию подзатыльников. Корио выдернул трезубец из тела Корал и повернулся к Миззену, который испуганно пытался от него отползти. Он молча наступал на Миззена, держа в правой руке трезубец, а в левой свою цепь. Все смотрели только на них, и тут Люси Грей вскрикнула: – Корио, сзади! Все вздрогнули, и именно в этот момент они заметили Трича, которого не видели до этого, который бросился на Кориолана со спины, но Корио, словно действительно услышал крик Люси Грей, в последнюю секунду успел отстраниться, и удар топора полетел в пустоту, следующий удар пришелся по трезубцу, выброшенному Кориоланом вперед, и наконец Корио смог отскочить на несколько шагов назад, бросая трезубец и перехватывая цепь. – Этот урод его предал! – Взвыл сын мясника. – Бей его, Джент! И правда, лицо Корио исказила холодная ярость. Цепь невозможно быстро закрутилась в его руках, и он пошел вперед. На этот раз он не отступал, отбиваясь, на этот раз он пошел в атаку на Трича, предавшего его. Удары цепи приходились по его телу, по плечу, по бедру, по колену, по локтю. Трич пытался отбиваться топором, шаг за шагом отступая, но в один момент Корио сумел обезоружить его, с силой ударив по руке, и Трич выронил топор. Трич побежал. Трич бежал, и Кориолан гнался за ним – Ублюдок! – Услышали они еле слышный крик из микрофонов. – Я порву тебя на куски, предатель! – Вот дерьмо, – выругалась Барб Лазурь. – Джент сейчас слетит с катушек. – Следи за языком! – Хором сказали несколько учителей, во главе с директором и Кэрис. Трич бежал так, словно все демоны ада гнались за ним, и в этот момент казалось, что так и было. Холодная ярость на лице Кориолана была ей знакома, это выражение она часто видела на генерале Сноу, когда Сноу жаждал крови. – Корио, успокойся, – шептала Люси Грей, так, словно он мог ее услышать. – Приди в себя, Корио, держи себя в руках, успокойся… Трич подбежал к балке, на которой вчера сидела Ламина, и начал быстро карабкаться по столбу. Корио подбежал к нему, и несколько раз махнул цепью, пытаясь достать Трича, но тот сумел вкарабкаться на самый верх. Кэрис видела, что Кориолан что-то яростно кричит, снова и снова ударяя цепью по земле, по столбу. – Корио, приди в себя, – шептала Люси Грей. – Успокойся. Будь со мной. Наконец он остановился и застыл на месте, потирая рукой лицо. Он глубоко вздохнул, собирая цепь и оборачивая ее вокруг пояса, и развернулся, возвращаясь на место бойни. Миззена уже не было там, он успел сбежать, но Кориолан только подобрал топор, выроненный Тричем, и с ним вернулся к балке. Он несколько раз с остервенением ударил топором по столбу, не так, словно намеревался срубить его как дерево, а боком, он бил снова и снова, и снова, и вдруг отпрыгнул, когда клинок вдруг отлетел, отрываясь от топорища. Кориолан поднял голову, показывая Тричу бесполезное теперь топорище, словно показывая, что уничтожил оружие, которое сам дал Тричу, и он развернулся и пошел прочь, снова возвращаясь к месту бойни. Он присел рядом с Лисой, разворачивая ее так, чтобы она легла на спину, и прикрыл ей глаза. Он достал из ее кармана какой-то мешочек, и развернул его, отряхивая, и помахал рукой, подзывая воду. Когда дрон доставил ему бутылку, он плеснул ее на мешочек, отжал его, встряхнул, и протер влажной тряпкой лицо Лисы, оттирая пыль и кровь, вылившуюся изо рта. Затем он поднял ее и понес к мертвым трибутам, которых собирал Рипер, оставляя Корал лежать там, где она оставалась. Рипер смотрел на них сверху. В зале повисла мертвая тишина. Кэрис закрыла глаза. Сегодня ее мальчик стал убийцей. Но он все еще был ее красивым добрым мальчиком. Они сделали его убийцей, но они не убили его душу. Через некоторое время на арене пошел дождь. Словно сама природа оплакивала невинность Кориолана Сноу.