Инструкция по взаимопомощи для сильнейших

— Ты звонил мне вчера ночью. Прозвучало слишком обвинительно, но Сугуру всего лишь пытался показать, что продолжать врать не имеет смысла. Он уже всё понял. И однажды подумает над тем, как мог не понять раньше. Не сейчас. — Хотел набрать секс по телефону, но промахнулся. — Сатору! На лице Сатору мелькнула злость. Впервые за всё время их знакомства он был по-настоящему рассержен на Сугуру. Наверное, из-за необходимости признавать свою слабость. Но это обязательная часть того, чтобы стать сильнее. Горькая микстура для исцеления. — Я не мог спать, — небрежно бросил Сатору, как будто говорил об обычной бессоннице, а не о том, что довело его до вчерашнего состояния. — Как давно? — Дай подумать… — Он лёг на спину и уставился в потолок. — Последний раз я спал четырнадцать дней назад. И вроде как пообещал себе, что если это продлится две недели, я кому-то скажу. — Но не смог. — Не смог, — согласился Сатору уже легче. — Почему ты не спишь? Кошмары? — Я вижу… — Он запнулся. — Всё и всегда. Даже когда закрываю глаза. Особенно, когда закрываю глаза. В мозг хлещет информация, и я захлёбываюсь. Не могу с ней справиться. Ни очки, ни повязки, ни снотворные не работают. Вообще это обычное дело — я читал в семейных архивах, но советы оттуда особо не помогли. Кажись, я всё же хватанул лишка, когда дрался с этим мудилой. Слишком быстро всё произошло. Сугуру встал с пола и присел к Сатору на кровать, но сразу же пожалел. Со стороны, должно быть, выглядело, как будто он к больному пришёл. Но Сатору не болел. Нет, как раз-таки на лицо был переизбыток здоровья. — Почему всё-таки никому не говорил? — Я должен сам справиться с этим. Один. Иначе грош цена моей силе. — Сатору, какой бред! — возмутился Сугуру. — К тому же кто, по-твоему, может мне с этим помочь? Сугуру не мог сказать «Я! Я могу», потому что у него не получалось справиться даже с собственными демонами. Что уж говорить о чужих? О ком-то, кто вышел за пределы, доступные всем ныне живущим людям и шаманам. Вдруг слишком сильно зашумел вентилятор, как будто раньше его гудение что-то заглушало, и Сугуру снова размазало жарой и усталостью. Он наконец-то поспал, но совершенно не отдохнул. Сатору ткнул его кулаком в поясницу. — Но и кошмары, кстати, тоже, да, — продолжил Сатору, не дождавшись ответа. — Если я пытаюсь отвлечься, вспомнить что-то, подумать о чём-то, то чувствую лезвие в своём горле. Это такое… своеобразное ощущение. И потом — как перерубается трахея и булькает кровь во рту. Тоже такое себе. Я как-то это иначе себе представлял, когда фильмы смотрел. И звук ещё. И запах. Ну, кровищи… Не советую, короче. — Всё-таки… Почему ты решил, что не можешь со мной поделиться всем этим? Он хотел бросить детское «Я думал, что мы друзья!», но это сейчас было не главным. То, как буднично Сатору говорил о преследующих его воспоминаниях о лизнувшей шею смерти, шокировало. Сатору пожал плечами, пытаясь казаться безразличным. — Ты отдалился, ничего о себе не рассказывал. Зачем грузить тебя этой хренью? — Я отдалился? — удивился Сугуру. Он как-то об этом не думал. Точнее, думал, но совсем в другом ключе. — Ну да. Ты даже о заданиях не особо рассказываешь — сразу уходишь к себе в комнату. И меня не слушаешь. Помнишь, я объяснял, как теперь мои техники работают? Ты вообще игнор полный включил. О чём-то своём думал. Я понимаю, что кажется, будто я не замечаю таких вещей, но я не слепой. Как раз-таки проблема в том, что я слишком зрячий… Сугуру молчал. Вентилятор продолжал шуметь, где-то далеко послышались голоса. Сумка ещё эта неразобранная стояла. Сегодня вечером Сатору с ней поедет на очередное задание. — Да ладно, это была убойная шутка. — Возможно, ты и прав, — с неохотой согласился Сугуру. — Я чувствовал… чувствую себя довольно подавленно. — Вот видишь, чего тебя лишний раз доставать. Ты сам мне когда-то говорил, что я слишком навязчивый. — Я говорил, чтобы ты больше не пытался переименовать свой контакт в телефоне Нанами на «лучший друг»… И это не так работает. — Что «это»? А Нанами просто пока не готов признать своё глубокое восхищение моей персоной. — Дружба. И не твоя воображаемая с Нанами, а наша с тобой. Настоящая. Сатору рассмеялся даже как-то оскорбительно, как будто ставил эту самую настоящесть под сомнение. — Итак, раз у нас утро откровений, расскажи, что ли, что так мучает тебя. Может, мой мощнейший мозг решит все твои проблемы за пару минут. Язык чесался пересказать всё, о чём так болезненно думалось за последний год, чтобы Сатору подтвердил: «Да-да, всё так, они все не заслуживают наших стараний и наших страданий, мы по-прежнему вдвоём против всего мира». Это было очень заманчиво, но Сугуру всё ещё не чувствовал в себе смелости показать всю ту гниль, которую он накопил, пока варился в собственных мыслях. Он собирался временно прикрыть дверь туда и заставить комнату для гостей цветами, чтобы перебить запах. Теперь к его чувству вины прибавилось ещё груза. И сказать Сатору, который представлял собой саму жизнь, что Сугуру хочет умереть, лишь бы не ощущать этой вины, казалось трусливым и неправильным. — Давай как-нибудь потом, нам нужно позавтракать. — Окей, пошли, — Сатору не стал настаивать. — В холодосе вроде какая-то замороженная фигня валялась. — Ну уж нет, ты не спал две недели, и я тоже не то чтобы был на курорте, нам нужно нормально позавтракать. Сугуру поймал себя на лицемерии, потому что уже очень давно сам питался кое-как, и уж точно не закупался в супермаркете для вкусного и полезного завтрака. — Приглашаешь меня на свидание? — спросил Сатору так легкомысленно, как будто не он только что вывернул душу наизнанку. — Приглашаю тебя в магазин. — Ладно, это тоже может быть романтично. Покатаешь меня на тележке, все дела, купишь мороженку. Я за мороженку на многое согласен. Сугуру ткнул Сатору в плечо и поднялся. Утром буднего дня в 7-Eleven оказалось относительно пусто. Сатору не сдержался и в отделе со свежей выпечкой купил и сразу же заглотил американский пончик. На тележке он, впрочем, тоже покатался, пока Сугуру не забил её продуктами: парой упаковок натто, коробкой мисо, водорослями, тофу, полкило лосося, полдюжиной яиц, маринованными овощами. Подумал и взял ещё упаковку румянейших персиков. Сатору вдохновлённо накидал сладостей, начиная мармеладными динозаврами и заканчивая пирожными за пятьсот йен. Действия Сугуру были механическими, бездумными, но в процессе пришло странное спокойствие, как будто в будущем выстроилась надежда на непродолжительную, но приятную рутину. Вот он вернётся из магазина, вот приготовит завтрак под болтовню Сатору, вот они поедят и пойдут в зал. И правда, Сугуру так давно не ходил за покупками, что даже получил от этого некоторое удовольствие. Сатору оглядел тележку, продукты в которой предназначались для одного только завтрака, и сказал: — Да ты меня балуешь. После этого достал кошелёк и всё оплатил. Сугуру не стал сопротивляться. На кухне Сатору начал доставать продукты из пакетов, пока Сугуру загружал и включал рисоварку. Завтрак плотный, но ничего сложного — отварить на пару лосося, развести мисо и бросить тофу с водорослями, добавить в натто по желтку. Разобравшись с содержимым пакетов, Сатору сел на стул лицом к спинке и стал наблюдать за каждым движением Сугуру, пока тот резал, выдавливал, разбивал, смешивал. И каким-то непонятным образом в этом молчании было больше, чем оказалось сказано между ними за последний год. На шум подтянулись другие студенты. — Ой, а что это тут у вас? — поинтересовался Хайбара, заглядывая Сугуру через плечо. — Сугуру готовит мне завтрак, — сказал Сатору с гордостью. — А ну, все, кыш. Заведите себе сами такого охренительного лучшего друга, а от моего ручки уберите свои загребущие. — Да пусть остаются, на всех хватит, — возразил Сугуру, стараясь сделать вид, что ему не польстила часть про охренительного лучшего друга. Пусть для Сатору это всё было шуточками, Сугуру оставался бессилен против этих дурацких заигрываний. — Во-от, а как же наше свидание?! — продолжил канючить Сатору. — О, у вас свидание? — вспыхнул энтузиазмом Хайбара. Сёко и Нанами в унисон как-то особенно возмущённо хмыкнули. То ли не хотели ничего знать об их свиданиях, то ли таким образом сообщали, что уже знают куда больше, чем лежит на поверхности. — Нет, просто Сатору не хочет делиться пирожными, которые только что купил. — Эй, вот в жадности меня ещё не обвиняли! — Давай сюда свои пирожные, — сказала Сёко, усаживаясь рядом. — А мне, пожалуйста, риса с овощами, — попросил Нанами. — И супа тоже. Выглядел Нанами не слишком довольным компанией, но какой студент, живущий не с родителями, откажется от горячей еды. Разговор завязался сам собой. Хайбара упомянул обмен с Токио, а Сатору заметил, что отправлять кого-то против них с Сугуру — это тупейшее самоубийство. Сугуру улыбнулся в миску, чтобы скрыть, как ему приятно снова слышать это «мы с Сугуру». — Ты только это Утахиме не скажи, она найдёт способ тебя прирезать, — предостерегла Сёко. — Химе-тян только и ждет повода. Хайбара и Сатору громко расхохотались, и хоть Сугуру пока не смог посмеяться вместе с ними, чужое веселье не вызвало у него такого раздражения, как вчера. — Сатору моет посуду, — сказал он, убирая миски и палочки со стола. — Да как можно? Я же за всё заплатил. — Сатору посмотрел жалобно-жалобно. — Я так болен, так болен. Прямо на ногах не стою. — Сёко? Твоё профессиональное мнение? — Трудотерапия спасёт тебя, Сатору, от всех болезней, кроме дебилизма. Но тут и медицина, и обратная техника бессильны. — Спасибо, док. Не сомневался в вашем вердикте. Сатору расплылся по столу, изображая крайнюю степень несчастья, но лицо у него было довольное и расслабленное.

***

В середине дня, после единственного на сегодня занятия по физической подготовке, Сугуру и Сатору сидели в беседке и ели сочные, сладкие персики. Сатору ещё и запивал их холодной колой из банки. — Давай попробуем какую-нибудь ментальную технику, чтобы облегчить поток информации для тебя, — предложил Сугуру. — Уверен, есть что-нибудь, что ты не пробовал. — Ага, есть одна такая. Для неё нужен партнёр. — Вот, я о том и говорю. — Уверен, у тебя есть более интересные занятия, чем пялиться на меня по многу часов подряд. Не то чтобы я не считал это великим удовольствием, но ты у нас крендель занятой… Если точнее, пялиться буду я, а ты чисто теоретически можешь заниматься чем угодно. Он смотрел бы на Сатору оставшуюся вечность. Как можно было предположить, что ему будет это неприятно или неинтересно? — Давай я сам решу, как проводить свободное время. Тем более раз мне не придётся играть с тобой в гляделки. — Не, играть со мной в гляделки — это плохая идея, — сказал Сатору и смял банку ногой. — В детстве я пробовал с кузеном, но его стошнило через пару секунд. Сугуру усмехнулся и хотел надкусить следующий персик, но к беседке подошёл Яга-сенсей. — Сатору, пройди со мной в кабинет, поговорим о задании, на которое тебе, кстати, уже пора бы начать собираться. Сатору не перестал улыбаться, но Сугуру заметил, как ушла расслабленность из его позы, как дрогнула ступня на жестянке. И Сугуру явственно понял, что если их сейчас расцепят, если разделят в очередной раз, это будет конец. Бесповоротный и неумолимый. — Я поеду с ним, — сказал Сугуру, не ожидая ни одобрения, ни разрешения. В тот момент он всё для себя решил. — Это не твоя зона ответственности, Сугуру. — Лицо Яги исказила гримаса головной боли. — Он поедет один. — Тогда я просто поеду вслед за ним. При всём уважении, Яга-сенсей, что вы мне сделаете? Поставите плохую оценку? Ставьте. Исключите из Техникума шамана особого уровня? Ну, попробуйте. Краем глаза он видел, что Сатору сжимал подлокотник скамейки до побелевших костяшек. Сугуру продолжил, чувствуя себя увереннее, чем когда-либо: — Он больше не пойдёт на задание без меня. А я не пойду без него. Делайте с этим, что хотите. — Делайте, что хотите… Боги. Однажды вы двое меня в могилу сведёте. Если вас вызовут в Штаб-квартиру, сами будете объясняться. Яга-сенсей ушёл, но Сатору не вернулся к своему ленивому, благодушному состоянию. Казалось, он даже ещё сильнее напряжён. Сугуру нахмурился. Неужели он ошибся? И его помощь никогда и не была нужна? Может, второй день он пребывал в собственных фантазиях, потому что сбрендил от одиночества и тоски по былой дружбе. — Ты как-то странно отреагировал, когда я высказал всё это Яга-сенсею. Не хочешь, чтобы я поехал с тобой? — Нет, я… Просто не помню, чтобы за меня кто-то заступался. Это было неожиданно… Спасибо, наверное. — Ты мой лучший друг. Почему я не могу за тебя заступиться? Сатору горько усмехнулся. — Хороший же я сильнейший, если не могу сам за себя постоять. — Это не про силу. — А про что? Про любовь, хотел сказать Сугуру, но не стал. — Про работу в команде. Мы с тобой команда, и разлучать нас было идиотским решением. Возможно, поговори мы раньше, вчера Сёко не пришлось бы лечить мои ожоги, а тебе не пришлось бы спать в мокрых трусах. Сатору пожевал свою губу и выдал классику: — Не знаю даже, насчёт мокрых трусов не ручаюсь.