Wizardy

Осознав, что обращаются к нему, Джисон заторможено кивнул. Он не хотел покидать пусть довольно странную, но, по крайней мере, уже знакомую компанию. Рядом со старшим было некомфортно находиться под давлением какого-то чрезмерного авторитета, но еще больше беспокоила встреча с тем самым Советом, о котором было столько разговоров. Вероятно, увидев его, они поймут, что ошиблись, что он совсем не подходит этому месту и его нужно отправить назад в его нормальную жизнь, а ведь Хан уже успел корнями прирасти к своей мягкой кровати. С этими грустными мыслями парень плелся вслед за Чаном. Оказалось, что для своих заседаний Совет выбрал левую башню, поэтому добираться туда из противоположного крыла пришлось довольно долго. Бан Чан сперва шел молча, нахмурившись собственным мыслям, но потом словно вспомнил, что не один. — Как прошла ночь, никто не мешал? — спросил он. — Нет, — соврал Джисон, хотя прекрасно понимал, что Чан слышал их разговор в столовой. — Что будет на совете? — Полагаю, тебе просто расскажут, по какой причине ты оказался здесь и что тебе нужно будет делать. Ничего такого, о чем стоит волноваться, — поспешил заверить старший. Некоторое время он снова ничего не говорил. — Знаешь, я бы не советовал заводить слишком крепкую дружбу с Хваном, он здесь не на самом лучшем счету. Дело твое, конечно, но ты мог бы найти… менее проблемных друзей. — Ты прав, — ощетинился Джисон. — Это мое дело. В ответ Бан лишь с досадой повел плечами. — Пришли, — наконец сказал он, останавливаясь перед самой огромной из всех дверей, которые Хан успел увидеть в этом здании. До этого лидировала столовая. За дверью располагался широкий круглый зал, в центре которого за столом сидело семь человек. Огромные окна позволяли солнцу беспрепятственно проникать в помещение, заполняя его от пола до потолка, подсвечивая плавающие по воздуху частицы пыли. Высокие стеллажи были заставлены книгами, некоторые из которых выглядели слишком старыми, чтобы к ним можно было прикасаться руками. Джисону нравилось это место, пока он не осознал, что… ах, да, семь пар глаз с разной степенью презрения были прикованы к его персоне. Единственным знакомым лицом был Бан Юн, сходство которого с сыном теперь остро бросалось в глаза: одинаково мощное телосложение, крупные черты лица, а главное — глаза цвета темного изумруда. Поймав на себе взгляд, Бан-старший сдержанно кивнул. Кроме него Хан заметил вспышку ярко-красных волос, которые, вероятнее всего принадлежали старшему Хвану. Оглядевшись он нашел почти в каждом члене совета какие-то знакомые черты: грозовые глаза как у Феликса, почти бесцветные волосы и глаза Чонина, ледяную ауру, как у молодого человека, чье имя он так и не узнал. Еще двое, очевидно, были отцами тех наследников, с которыми Джисону еще не довелось близко познакомиться. Вот только старших было всего семь, а младших на одного больше. — Ты можешь идти, — сказал Бан Юн сыну, который тут же скрылся за дверью. Джисон невольно старался держаться к ней поближе, чтобы сбежать, если запахнет жареным, но у мужчины были другие планы. — Подойди ближе. Как видишь, одно место пустует. В скором времени тебе предстоит занять его. Парень замер с непонимающим выражением лица, а комната наполнилась громкими звуками спора: — Слишком рано говорить об этом! — крикнул Хван. — Похоже, он не горит желанием, так зачем принуждать? — с явным пренебрежением пожал плечами Ян. — Подумаешь, не будет одного, нас и так слишком много. — Мы все знаем закон, кто из вас посмеет его нарушить? — ответил им мужчина с глубоким темно-синим взглядом. — Совет всегда состоит из восьми родов. — Да, но это — не род, а так, отродье. Кулаки Хана сжались прежде, чем он успел подумать, кому именно собирается заехать по роже за грубые слова. Мужчина, казалось, ни разу даже не посмотрел в его сторону, глядя лишь куда-то сквозь оконное стекло. Джисон даже не удивился, глядя на едва знакомые, но уже ненавистные черты. — Не верю, что говорю это, но Лиён прав. Рано об этом говорить, — прервал их внушительный широкоплечий мужчина из тех, чье имя еще оставалось для Джисона тайной. — Мальчику предстоит многому научиться. Посмотрим на его успехи прежде, чем делать ни на чем не основанные выводы. — Дадим ему месяц, а потом соберемся снова, чтобы принять решение, — тоном, не терпящим возражений, произнес отец Феликса. — А если он не справится, кто тогда войдет в Совет? — вновь задал единственный волнующий его вопрос синеглазый. — Сынхо как всегда о своем, но вообще-то, — высказался Хван Лиён, — нет никакой гарантии, что этот мальчишка вообще научится управлять магией. — Я лично займусь его обучением. — Джунки, ты прекрасно знаешь, что от тебя ему будет мало пользы. Вы, Со, хоть и считаете себя самыми умными, но у природы свои законы, — Со Джунки неодобрительно посмотрел в ответ на единственного, казалось, незаинтересованного в разговоре члена Совета. Казалось, уже забывшие о присутствии Хана мужчины снова обратили на него свое внимание. От изучающих взглядов мурашки побежали наперегонки по спине. Однако чем пренебрежительнее к нему относились, тем сильнее Джисон злился и хотел получить ответы на свои вопросы. — Не хотите для начала объяснить, почему именно я? — довольно резко спросил он. — И чему я должен научиться? — Действительно, — обратился к остальным Бан. — Мы начали совершенно не с того. Как я уже говорил, Джисон, дело в твоем отце. Хан Хёсок занимал место в Совете и был нашим другом. Однако недавно он умер, так и не оставив наследника. Вернее, мы так думали, пока не узнали о тебе. И поскольку, как сказал Ким Сынхо, Совет всегда состоит из восьми родов, ты, как единственный наследник, теперь представляешь род Хан. И вместе с кровью отца, в тебе течет его магия. Ей ты и должен научиться управлять. — Мой отец, — сквозь зубы прошипел Джисон, — совсем не как порядочный человек бросил мою мать одну. Я слышать о нем ничего не слышал на протяжении восемнадцати лет, и теперь вы хотите, чтобы я проникся его наследием? Занял его место? И я должен поверить в чушь о своем волшебном даре? От злости у парня потемнело в глазах, словно солнце для него с оглушительным звуком внезапно взорвалось и погасло. Он не хотел ни секунды больше оставаться в этой комнате, поэтому резко развернулся и, не обращая больше внимания на чужие голоса, хлопнул тяжелой дверью. Ненависть вилась вокруг него туманом, настолько густая, что сложно было сделать шаг, но Хан все равно бежал так быстро, словно мог оторваться от фраз, летящих в его тело иглами. Как жаль, что они все были в его голове. Он не мог дышать спертым воздухом этого огромного здания, поэтому ноги сами несли к выходу. Кажется, по пути он с кем-то столкнулся, но не успел разглядеть лицо. Все это сейчас было совершенно неважно, когда желание сделать глубокий вдох стало таким отчаянным, что легкие сжались в тугой комок. Глупый, какой же он глупый. С каждой секундой все это казалось ему шуткой, каким-то одним огромным издевательством над его уставшей душой. Хотелось прибиться к стае волков в лесу и выть вместе с ними на серебряный блин в небе, который никогда не ответит. Но когда не ждешь ничего — не разочаровываешься. Оказавшись на улице, Джисон свернул куда-то в сторону, обходя здание вокруг в попытке зайти врагу за спину и нанести предательский, но эффективный удар. Сквозь шум в ушах послышался отчетливый звук бьющегося стекла. И еще один. По руке заструилась теплая и гадкая кровь его папаши. — Да! — послышался рядом радостный возглас, и третье окно тоже рухнуло сверкающими брызгами на землю. — Я знал, что ты хорошенько встряхнешь это богом забытое место, а Феликс мне не верил. — Какого хера ты тут делаешь? — прохрипел Хан, с кипящей на поверхности кожи злостью глядя на довольного Хенджина. — Пошел узнать, куда ты так торопился, что чуть не сбил меня с ног, и что я вижу? Ты устраиваешь тут хаос и погром. — Проваливай! Мне плевать на это место и вас тоже, могу хоть все тут разнести и что? Единственное, что вы можете сделать — это вернуть меня назад, но знаешь что, Ад — мой дом, меня возвращением туда не напугаешь. — Стань хоть кем-нибудь значимым, прежде чем орать на меня, — прорычал Хван, медленно приближаясь. — Если еще не понял, твое появление тут — не радостное событие, так что не жди, что все будут плясать вокруг тебя. Это ты должен доказать, что стоишь нашего внимания, а не наоборот. — Вы затащили меня в это дерьмо. Лучше бы я сдох в грязной ночлежке, — Джисон пошатнулся от резкого удара в челюсть. На секунду мир перед его глазами перевернулся, но парень не стал медлить, возвращая удар. Хенджин выигрывал ростом и длинными конечностями, но у Хана был большой опыт в драках, позволяющий не уступать. Он постоянно дрался в школе, на улице, в приюте. Сперва ему крепко доставалось от мальчишек за старые поношенные вещи, затем — потому что некому было заступиться, и наконец он научился давать отпор любому, кто посмеет бросить в его сторону хоть одно небрежное слово или даже взгляд. Он иногда задумывался о том, а мог ли вырасти счастливым ребенком, или эта злость сидела в нем с рождения и лишь росла вместе с ним. Парни по очереди обменялись несколькими ударами, оставляя синяки везде, куда получалось дотянуться. Кровь с порезанных о стекло кулаков размазалась по лицам и оставила пятна на рубашках. Джисон знал, что у него был разбита губа. Он не чувствовал боль, лишь соленый привкус во рту. Хенджин выглядел чуть лучше с алеющим пятном на скуле, но держался за ребра. Так же быстро, как началась их драка, запал сошел на «нет». Парни привалились спинами к каменной стене, не глядя друг на друга. — Думаешь лучше сдохнуть, чем принять себя? — спросил Хван. — Заткнись. Нечего там принимать. — Спорим на сотню, что ты изменишь свое решение? — Спорим, — с уверенностью ответил Хан. — Хоть какие-то деньги появятся. Хенджин усмехнулся, но ничего не ответил. Глядя вверх, где по небу лениво ползли густые облака, он на секунду о чем-то задумался, после чего сказал: — Я не понаслышке знаю, каково быть изгоем для Совета и наследников. В следующий раз, если соберешься все тут разгромить, зови меня. Повеселимся, — уже на последнем слове от серьезного выражения лица не осталось ничего, его место заняла привычная дразнящая улыбка. — Пошли, пока нас не застали на месте преступления. Возможно — лишь на короткий миг — Джисон почувствовал что-то теплое в груди. Это было странно и опасно, но в то же время до боли хотелось верить, что во всем этом бесконечном кошмаре жизни он еще может найти кого-то, кто сможет понять, кого-то, кому можно будет поверить, кого-то вроде… друга? — Кстати, мы уже опоздали к началу занятий, но я могу устроить тебе экскурсию по школе. Только если перед этим мы зайдем переодеться. — Пошли, — кивнул Хан, пока не готовый остаться наедине со своими мыслями.