Рудольфус и волчица

      Лура повела Рудольфуса по ночному городу. В глаза юноше бросилась башня, закрывавшая треть горизонта. Лавочки на первых этажах домов уже закрыты. Лишь изредка попадались окна на вторых и третьих этажах, в которых горел свет. А на улице ни души. словно все вымерли. Жители прятались в домусах и инсулах. Почти все домусы в городе были построены из дорогого камня и мрамора. Инсулы же таким богатством похвастаться не могли, довольствуясь тем, на что хватило денег у плебеев или скупости у патрициев. Чаще всего встречались деревянные инсулы, в которых в тесных квартирках ютился весь городской плебс и пролетариат.       Внезапно из-за угла вышел целый контуберниум из дюжины легионеров. Их доспехи, шлемы и ружья едва блестели в слабом свете уличных ламп. Солдаты сразу же заметили героев и направили в их сторону ружья.       — Стоять! — хрипло крикнул им декан.       Лура схватила Рудольфуса за руку и потащила в переулок.       — Стреляй! — крикнул командир легионеров.       Мимо беглецов пролетело несколько плазмоидов.       — Почему они по нам стреляют?! — на бегу спросил юноша, как только они скрылись за углом.       — Я откуда знаю?! — воскликнула демоница. — Беги!       За ними послышался топот легионерских калиг. Беглецы добежали до поворота, переулок предательски заворачивал влево, во внутренний двор между несколькими инсулами. Шум сзади не прекратился, зато послышался топот спереди. Лура быстро огляделась и толкнула Рудольфуса за несколько амфор и ящиков, стоящих в сторонке, в уголке.       — Что происходит?! — в панике воскликнул Рудольфус.       — Сиди тут, — флегматично сказала демоница, игнорируя вопрос.       Она снова обратилась в чудовище, Ликантроп запрыгнул на крышу, раскрошив внизу при толчке каменную кладку. Во двор забежали с двух сторон легионеры, четверо спереди, а пятеро с тыла. Солдаты принялись ощупывать пространство лучами карбидных фонарей, прикрученных к ружьям. Одновременно с этим легионеры начали рассредотачиваться по периметру, вдоль стен. Волк запоздало обрушился сверху, но момент уже был упущен. Демоница сумела зацепить лишь одного невезучего солдата, и его товарищи прицелились в сторону источника шума и воплей боли. Прозвучал свист сердечников, окутанных плазмой. Чудовище взвыло, когда один из шальных плазмоидов попал в плечо. Враги начали перезаряжать ружья, попутно разбегаясь от неё. Лура излечила лапу и атаковала. Она наотмашь ударила ближайшего к выходу солдата, успевшего лишь открыть сумку с баллончиками на поясе. Куда-то в сторону отлетел выдранный кусок грудной клетке вместе с оторванным куском доспеха. Рудольфус вжался в стенку, боясь даже дышать. По ногам ликантропа стекала кровь раздавленного им первого бедолаги. Она растерзала лапами третьего противника, не успевшего зарядить лишь батарею. Четвёртый успел нырнуть вниз, уклонившись от удара, но ему это не помогло, Лура раздавила ногой его голову как арбуз. Прозвучал залп пяти ружей. Один плазмоид попал в живот, испарив кусок, задев кишечник и почки и другие органы. Другой заряд задел ногу, а остальные ударили мимо. Демоница упала, продолжая выть от адской боли, пытаясь прохрипеть, прорычать заклинание.       — Заряжай! Заряжай! — кричал декан, устанавливая новый газовый баллончик в ружьё.       Ликантроп отчаянно пытался провыть заклинание, но один из легионеров успел ей прострелить шею. Рудольфус медленно начал красться вдоль стены к выходу.       — Быстрее заряжайте! Быстрее! — кричал декан, подгоняя выживших солдат. — Стреляйте по готовности!       Легионеры расстреливали чудовище, а оно пыталось спрятать голову за лапами. Плазма выгрызала куски плоти, земля залилась кровью. В воздухе стояла вонь палёного мяса. Легионеры, увлечённые стрельбой, не обращали никакого внимания на Рудольфуса за их спиной. Беглец подошёл к выходу. На затылке волосы встали дыбом, когда юноша заглянул в темноту переулка. Не отдавая себе отчёт о своих действиях, вместо того чтобы бежать, Рудольфус окликнул их. Но сам не заметил, что слова его звучали не на латыни, а на другом языке.       Легионеры дёргано обернулись, напрочь забыв о демонице. На лице декана застыл ничем не прикрытый ужас.       — Убейте его! — испугано крикнул командир.       К рабу направился один из легионеров, намереваясь проткнуть его штыком, но, когда солдат завёл ружьё для удара, в его шею попало копьё, прибив бойца к стене.       Демоница в остервенении бросилась на легионеров. Она подскочила к крайнему левому и впечатала его в стену пинком, превратив его грудную клетку в смятое кровавое месиво, вытекающее сквозь щели между пластин доспеха. Она отмахнулась от его товарища, снеся тому голову. Пришедший в себя декан попытался уколоть монстра в шею игольчатым штыком, но чудовище уронило на его голову лапу, проломив ему голову и сломав позвоночник. Оставшийся в живых легионер попытался сбежать, но ликантроп нагнал его рядом с Рудольфусом и проткнул лапой насквозь. Она вырвала свою руку из его спины и труп с лязгом рухнул на землю, почти под ноги испуганного юноши. Парень прижался к стене. Он не представлял, какая нужна была сила, чтобы продавливать, разрывать и протыкать кованые металлические пластины, словно фольгу. Ликантроп подошёл к нему. Разные участки тела, охваченные чёрной дымкой, всё ещё кровоточили. Она вновь обратилась в человека, на неё не было и следа недавнего боя.       — Нам пора, — её голос едва заметно дрогнул.       — Хорошо, — пытаясь побороть страх, ответил раб.       Лура привела Рудольфуса в центр города. Вокруг башни была кольцеобразная площадь, от которой в разные стороны вели все городские дороги. На восточной стороне возвышалось огромное, в сравнении с маленькими инсулами и домусами, здание железнодорожного терминала, чья крыша выходила за рамки строения и укрывала перроны. На западе было четырёхэтажное здание из камня с мраморными колоннами, аккуратной черепичной крышей. Хотя в городе и были четырёхэтажные инсулы, но из-за низких потолков, они не могли тягаться в размерах со зданием макетанского табулариума, в котором хранились все документы, начиная с писем об освобождении из рабства и заканчивая биографиями патрицианских родов Макетана. По хорошо освещённой площади маршировали патрули. Герои проскользнули в переулок и подошли к боковой стене, все окна в которой были на высоте второго и выше этажей.       — И что нам дальше делать? — спросил юноша.       — Нам туда, — ответила девушка.        Он едва увидел в потёмках, что она указывала на одно из окон. Парень перевёл свой взгляд на слабо различимый в темноте силуэт её лица.       — Я не умею летать, — уведомил её Рудольфус.       Демоница сжала его плечо и повела в упор к стене. В его голове промелькнула глупая, но пугающая, мысль, что она может попытаться заставить его летать. Лура сосредоточилась. Она взмахнула рукой и воздух перед ней смазался, словно они заглянули в глубокую яму, дна которой не видать. Демоница толкнула Рудольфуса вперёд. Парень резко оказался в оконном проёме, едва не упав на пол лицом, но, к счастью для него, последовавшая за ним Лура поймала его. Она подняла его, и Рудольфус растерянно начал осматриваться, не понимая, как, падая вперёд, он оказался наверху. Лура же вела себя совершенно невозмутимо и даже надменно. Помещение напоминало библиотеку Луры, но здесь полки были забиты книгами, журналами и папками с документами. Каждый ряд стеллажей имел своё название, номер и даже краткое описание. Зал освещался многочисленными масляными лампами.       — Как твоего господина звали? — спросила Лура, — ища глазами стеллаж с биографией патрицианских родов.       — Маркус Овидиус Пробус Алькиманикус, — назвал Рудольфус полное имя аристократа.       На лице девушки на мгновение возникла раздражённая гримаса, словно имя было ей неприятно знакомо.       — Сиди тут тихо, а я поищу нужные документы.       Лура сняла с крепежа масляную лампу и отправилась на поиски. Раб остался один у открытого окна. Он вздрогнул то ли от страха, то ли от сквозняка. Обстановка совершенно не располагала к чтению, но Рудольфусу выбирать не приходилось. Он огляделся по сторонам и, убедившись, что Лура его уже не видит, достал из мешка книгу. Парень нашёл место, на котором остановился, и продолжил изучение учебника.       В следующем параграфе автор описывал то, как магия воздействует на материальное, искривляя пространство и даже время. Он писал о существах, именуемых «Гешанитами». По их общему описанию Рудольфус понял, что речь шла о демонах. Юноша огляделся. Лура ещё не вернулась, и это его радовало. Он продолжил изучение учебника. Гешанитов Эрнст делил на две категории. В первую входили разумные существа, родившиеся демонами изначально. Во второй были те, кто стал гешанитом уже после рождения. Автор привёл небольшой список изначальных гешанитов поимённо. Все имена казались Рудольфусу знакомыми, и это его неимоверно бесило. Он давно заметил, что большая часть его памяти словно заперта за дверью, из-под которой иногда задувал ветерок, принося крупицы воспоминаний. Словно нечто дразнило его, не разрешая вспомнить всё и сразу. Так было и теперь с этим проклятым списком. Одно из имён мучило его больше остальных. И это имя Люцифер. Со стороны стеллажей послышались шаги. Рудольфус захлопнул книгу и спрятал её. К нему вышла Лура, в одной руке она держала лампу, а в другой журнал.       — Я нашла биографический журнал твоего господина, — демоница вернула на место лампу. — Сколько лет было твоему господину, когда тебя похитили?       — Тридцать семь, — точно ответил Рудольфус.       Девушка открыла журнал с конца.       — В возрасте тридцати восьми лет пропал без вести на Алькимане во втором году после двухтысячного года на Риме, — прочла вслух девушка последнюю строчку. — А сейчас одиннадцатый год.       — А сын его жив? — на всякий случай спросил Рудольфус.       — Нужно поискать, — задумчиво произнесла девушка и взглянула на стеллажи.       Вдруг дверь с лестницы в зал с грохотом распахнулась, позволяя услышать заглушаемый ею до этого топот и лязг доспех, в помещение ввалилась высокая фигура в плаще до пола. Лура схватила Рудольфуса за руку и спряталась с ним за ближайшим к окну стеллажом из толстых дубовых досок. Она взмахнула рукой, и маленькое облачко по очереди накрыв собой все лампы поблизости, потушило их. Следом за незнакомцем в зал забежали легионеры с ружьями.       — Стой, тварь! — крикнул один из них и попытался ткнуть в спину беглеца.       Незнакомец успел отклониться влево и, разворачиваясь, выхватил, словно из воздуха, саблю с темляком, плетёным из жёлтых и белых шнуров с небольшим вкраплением красных нитей, кончавшимся пучком, похожим на жёлудь. Штык легионера прошёл мимо, перед животом цели. Беглец, не дав врагу возможность сориентироваться, ударил саблей по локтевому суставу и отрубил половину руки, обрубок, лязгнув наручем, упал на пол, хлынула кровь из остатка конечности, солдат закричал от боли. Беглец сделал укол калеке в лицо, добивая бедолагу. Выдёргивая из лица врага клинок, боец пропустил укол от второго оппонента и отшатнулся, схватившись за бок левой рукой. Легионер попытался нанести новый удар, но беглец, рыча, словно зверь, отвёл обухом клинка от себя ствол ружья вправо, и ударил вдруг охваченным чёрной дымкой кулаком врага туда, где должно быть ухо. Шлем от удара, усиленного магией, смялся, превратив голову легионера в фарш. Не успел убийца вновь схватиться за раненый бок, как его атаковал последний противник Солдат попытался кольнуть его в голову, но цель успела увернуться, а под удар попал капюшон, зацепившись за штык. Ткань порвалась и спала, обнажая голову, замотанную в большой хлопковый платок с шахматным бело-жёлтым орнаментом с красными контурами. Боец махнул в сторону легионера прямой ладонью, указывая ею на него, и от раны, оставленной штыком, во врага метнулась твёрдая. словно копьё, охваченная чёрной дымкой струйка крови и проткнула живот врага. Убийца резко провернул ладонь, одновременно с этим широко разводя пальцы. Десятки красных стержней разорвали тело легионера изнутри, во все стороны разлетелись осколки костей, плоть, брызги крови и содержимое кишок. Убийца огляделся, убедившись, что его чудом не заляпало, и вдруг начал настороженно оглядываться. Он посмотрел в сторону Луры и Рудольфуса. Юноша вздрогнул от ощущения, будто убийца смотрел своими голубыми глазами в его лицо и рассматривал. Парень боялся, что незнакомец его заметил.       Вдруг со стороны лестницы снова раздался топот калиг. Убийца подбежал к случайному окну и выпрыгнул. В зал забежал мужчина с карбидным фонарëм, гладиусом на поясе и многочисленными кобурами с пистолетами. Одна пара на груди, вторая пара у подмышек, третья на поясе, четвëтая на бëдрах. Всего восемь пистолетов. Солдат посветил фонарëм в разные стороны и, заметив дорожку из капель крови, ведущую к окну, обернулся к двери и крикнул:       — Он сбежал! Прочешите все ближайшие переулки!       Воин развернулся, чтобы уйти. Но Рудольфус из-за затëкших ног не вовремя выпал из-за укрытия, чем привлëк к себе внимание. Незнакомец отреагировал почти мгновенно и навëл на раба луч фонаря.       — Рудольфус? — шокировано спросил мужчина. — Это ты?       — Сципио? — изумлëнно произнëс юноша.       Мужчина убрал фонарь, и парень вышел из тени. Рудольфус пригляделся к нему и заметил очевидное сходство с Алькиманикусом, разница лишь в цвете глаз, у отца они были зелëные, а не голубые. За спиной Рудольфуса послышались шаги, и он почувствовал, как на его плечо легли ладони подкравшейся Луры.       — А это кто? — спросил патриций, указывая взглядом на спрятавшуюся за спиной раба девушку.       Рудольфус от страха застыл, боясь что-либо сказать. Он понимал, что если сделает что-то не так, маленькие девичьи ладони превратятся в огромные волчьи лапы и сразу же разорвут его. Он пожалел, что заступился за неё, возможно, если бы он попытался поговорить с теми солдатами, он бы уже был в безопасности под опекой друга.       — Вы знакомы? — спросила Лура жалобным, испуганным голоском, поражая Рудольфуса своей актёрской игрой.       — Это Сципио, — ответил нервно юноша, повернув голову к демонице, — он мой друг, — юноша не заметил, как лицо патриция перекосило от отвращения.       — Поняла, — тихонько ответила она.       Рудольфус посмотрел на Сципио и начал сочинять на ходу, чтобы спасти их шкуры:       — Я встретил еë вскоре после того, как очнулся, она потеряла память.       — Ладно, — махнул рукой патриций, посмотрев краем глаза на трупы, — остальное обсудим в более подходящем месте. Следуйте за мной.       Они спустились на первый этаж. Лура крепко держала Рудольфуса за предплечье. Внизу их встретил легионер с поперечным гребнем на шлеме, выдающим в нём центуриона.       — Господин, — обратился солдат к патрицию, — я отправил четыре контуберниума прочесать всю ближайшую округу, — отчитался он.       — Отлично, — кивнул Сципио, — распорядись, чтобы кто-нибудь забрал трупы со второго этажа.       Лицо командира переменилось, будто внутри у него что-то оборвалось.       — Как прикажете, — от беспомощности прошипел разъярённый центурион, уходя на второй этаж.       Рудольфусу стало не по себе от его вида. Сципио посмотрел на них с улыбкой и позвал за собой:       — Не отставайте.       Они вышли из табулариума. На улице их уже ждала карета, выглядящая так, будто к обычной колеснице прикрепили с помощью пары деревянных балок сарай на колёсах. Если снаружи карета выглядела не самым лучшим образом, то уже внутри всё было гораздо лучше. Патриций лёг на диванчик, указав рукой на такой же напротив себя, и, когда Лура и Рудольфус сели, обернулся и крикнул в небольшое окошко возничьему, чтобы он тронулся с места.       Лура смотрела на Сципио с недоверием, стараясь быть поближе к Рудольфусу.       — Что вы делали в табулариуме? — спросил их патриций, подставив под голову руку.       — Мы пытались узнать, какой сейчас год, — ответил ему раб.       — Интересно, — усмехнулся он, — а как вы туда забрались?       Рудольфус побелел от страха, а девушка укуталась в тулуп.       — Мы по верёвке забрались, которую потом тот человек забрал во время побега, — пробурчала Лура.       — По верёвке, значит? — недоверчиво переспросил он.       — Она говорит правду, — подтвердил её выдумку юноша. — А вы почему прибежали туда? Что у вас произошло?       — Этот козёл пристрелил посыльного от одного из контуберниумов, — объяснил патриций, — мы за ним гонялись вокруг небесного лифта.       — Куда ты нас везёшь? — спросил парень.       — На виллу Пульхра, — Сципио почесал ухо.       Раб напряг память, пытаясь вспомнить, кто это.       — Это брат Спарикуса, верно? — неуверенно спросил он.       Патриций кивнул.       — Всё верно.       — Сципио, — начал юноша неуверенно, — что у вас происходит здесь? Почему столько легионеров на улицах?       Он дальновидно решил не спрашивать, почему солдаты вдруг начали в них стрелять.       Патриций тяжело вздохнул.       — После того, как ты внезапно исчез, нападения ликантропов участились, то, что раньше можно было списать на байки сумасшедших, стало нормой, — начал рассказывать он, — чудовища начали нападать на караваны и вырезать деревни, а теперь заходят даже в города.       — Это ужасно, — прошептал Рудольфус.       — Вот нам и приходится организовывать запретное время, и в патрули ходить.       — И как с этим бороться? — поинтересовался юноша.       — Я хотел это у тебя спросить, — признался патриций, — я думал, ты можешь что-то знать.       — Увы, но нет, — ответил Рудольфус и искоса посмотрел на демоницу рядом с собой. Он не знал, замешана ли она в этом, а если это было так, то не мог ничего с этим сделать. К тому же раб мог лишь догадываться, как отреагирует его старый друг, если узнает, что она ликантроп. У юноши не было гарантий того, что в случае чего не будет уничтожен вместе с ней.       — Жаль, — патриций задумался. — Куда ты пропал тогда? — спросил мужчина, — мой отец искал тебя до своего исчезновения.       — Помнишь, в тот день у нас был урок с Феликсом?       — Что-то припоминаю, — ответил патриций.       — Когда ты ушёл встречать Спарикуса с дочкой, я попросил у Феликса ту книгу, которую мы читали и ушёл в волчий сад. Через какое-то время туда ворвались какие-то люди в масках, связали меня и куда-то увезли, где заморозили на десять лет. А что у вас самих тогда произошло?        — Отец что-то долго обсуждал со Спарикусом в своём кабинете, а потом мы уехали на его виллу, — рассказал он, — когда мы вернулись, всё уже закончилось.       — Понятно, — Рудольфус задумался. — А что случилось с твоим отцом? — ему хотелось узнать какие-нибудь подробности.       — Когда мы вернулись домой, мы обнаружили трупы прислуги. Кто-то их всех расстрелял, пока нас не было, — рассказывал Сципио. — Выжили только легионеры, мы их обнаружили в кустах, кто-то ввёл им снотворное каким-то образом.       — Странно.       Патриций кивнул.       — Мой отец был командующим гарнизоном Макетана. Я думаю, что те, кто это сделал, боялись враждовать, поэтому пощадили легионеров, за которых он мог бы попытаться отомстить, а с рабами решили не церемониться.       — Что ты имеешь ввиду?       — То, что он искал виновников только тогда, когда у него было свободное время. Лишь мои слова смогли убедить его хотя бы тебя найти.       — Вот как.       — За несколько месяцев до отлёта на Алькиман он изменился, будто его что-то беспокоило. Я думаю, что он что-то узнал тогда, но боялся рассказывать. А затем он улетел на Алькиман и исчез.       — Ты думаешь, что его убили мои похитители?       — Я думаю, что это может быть связано.        — Я понял, — согласился Рудольфус.       Остаток поездки от архива до виллы брата тестя Сципиона прошла в гнетущей тишине. Сципио не спрашивал каких-то подробностей. Лура, скучая, смотрела в окно кареты на проплывающий городской пейзаж. Рудольфус же спал.       Наконец, карета со скрипом остановилась, и вскоре её двери открылись. Сципио вышел первым, за ним на каменную мостовую спрыгнул Руди, а последней покинула повозку Лура. Они вошли в дом, и патриций сказал им:       — Пульхр, ещë не вернулся, вы можете посидеть здесь в атриуме, пока он не приедет.       Девушка недовольно фыркнула.       — А можно посетить волчий сад? — вдруг спросил Рудольфус.       — Волчий сад? — задумчиво переспросил Сципио. — Я думаю, что Пульхр не будет особо против, поэтому да.       Он нашёл глазами человека, протирающего пыль, подошёл к нему и, указав рукой на героев, попросил их отвезти в сад. Мужик ему раздражённо кивнул и пошёл к гостям.       — Прошу вас, идите за мной, — обратился к ним он.       Мужик повёл их в сад. Рудольфус не мог понять по его виду, кто перед ним был. Одежда их сопровождающего была хоть и дешёвой, но лохмотьями её назвать было нельзя. На нём была подпоясанная сероватая туника, а на ногах сандалии, которые у рабов встречались крайне редко. Рудольфус носил их до похищения лишь потому, что Сципио разрешил его обувь доносить. Что-то подобное в этой ситуации он представить не в силах.       — Вы же не раб, верно? — аккуратно спросил Руди.       Мужчина обернулся и посмотрел на него устало.       — Я вольноотпущенный, — ответил он, — господин Пульхр купил меня и освободил, как и многих других здесь.       — Вот как, — юноша улыбнулся. — Вам повезло, — искренне сказал раб.       Лура искоса смотрела на Руди, не пропустив и слова.       Они подошли к охраннику, свободный человек с ним обменялся парой слов, и легионер, дав им два инъектора, пропустил их.        — Тебе нравятся волчьи клыки? — двусмысленно спросила она, когда они вошли в сад.       — Да, — ответил он ей, сев совсем рядом с цветами, и аккуратно развёл их стебли в сторону, будто ища что-то среди них, — а тебе?       — А я их ненавижу, — произнесла она, подойдя к нему.       — Почему? — спросил он и обернулся, посмотрев ей в глаза.       — Они острые и из-за них умерло много людей, — она присела рядом.       — Понял, — произнёс юноша, не сводя с неё взгляда.       Внезапно послышался шорох и Руди, испугавшись, дёрнул рукой и случайно порезал пальцы,       — Рудольф! — испуганно воскликнула она и потянулась к ране руками.       — Нехорошо, — прошипел он.       Парень достал из мешка брошенный в неё совсем недавно инъектор и прижал его к тыльной стороне ладони, нажав ею кольцеобразную кнопку вокруг маленького отверстия, после чего нажал большим пальцем на кнопку на противоположной стороне инъектора. Послышался щелчок, и игла больно уколола руку. Руди спокойно выдохнул.       — Знаешь, это как посмотреть, — заявил он, когда стало ясно, что опасность миновала. — Когда они цветут, яд пропадает, колючки опадают, и раскрываются бутоны, обнажая красивые цветы, — объяснил Рудольф и обернулся на Луру. Та уже отвернулась от него и сидела спиной к нему. — Просто нужно быть аккуратным и терпеливым, чтобы увидеть их красоту.       — Понятно, — тихо прошептала она, обняв руками свои колени.       Повисло неловкое молчание. Снаружи послышались шаги. В волчий сад вошёл Сципио. Патриций громко кашлянул, чтобы на него обратили внимание и заговорил:       — Приехал Пульхр, он хочет с вами поговорить, — в его тоне едва слышалось раздражение. — Я вас отведу к нему в кабинет.       — Спасибо, — поблагодарил его Рудольфус.       Патриций отвёл их обратно в атриум. Он подошёл к деревянной двери слева от них и постучался.       — Я привёл их! — крикнул Сципио.       — Входите! — услышали они из-за двери.       Патриций потянул ручку вниз и впустил их внутрь.       В маленьком кабинете со стенами, закрытыми полками с документами, сидел за столом щуплый немолодой мужчина в круглых очках. Его волосы почти полностью поседели, лишь изредка в них проглядывались тёмные локоны. Белая туника на нём висела как мешок. Он посмотрел на них устало, и Рудольфусу показалось, что он не выглядел на свой возраст. Он казался больным, уставшим, не выспавшимся, истощённым, но не старым. Он носил импортные очки, их выдавал материал оправы, не похожий на металл.       — Здравствуйте, молодые люди, — обратился к ним старый патриций.       — Здравствуйте, — ответили ему гости.       — Присаживайтесь, пожалуйста, — он указал рукой им на два стула напротив стола, и, дождавшись, когда они сядут, обратился к Сципио, — оставь нас ненадолго.       Он кивнул Пульхру и ушёл.       — Вы хотели с нами поговорить?        — Да, — кивнул старый патриций. — Не могли бы вы рассказать, что произошло тогда, десять лет назад. Полагаю, для вас это произошло недавно, верно?       Рудольфус посмотрел на Луру, и когда она кивнула, ответил ему:       — Да.       Юноша рассказал Пульхру всё, что произошло перед его пробуждением в лесу, опасаясь, что, если продолжит рассказ, как есть, вызовет гнев Луры.       — Храм, — задумчиво произнёс Пульхр, — ох, не нравится мне это, — он снял очки. — И что происходило дальше? — спросил он, когда рассказ оборвался.       — Я встретил Луру в какой-то пещере или бездне, — лгал Рудольфус, — потом мы нашли с ней портал и оказались в городе.       Скомканность повествования бросалась в глаза.       — Ты не помнишь, с какой ты планеты? — спросил девушку Пульхр, сделавший вывод о её происхождении по одежде.       Она лишь покачала головой.       — Плохо, — он потёр лоб. — Благодарю за рассказ.       — У Вас нет рабов? — вдруг спросила Лура.       — Нет, — ответил обескураженный патриций, — а что?       — Просто интересно, — сказала девушка, — тогда мы пойдём?       — Я попрошу прислугу показать вам ваши комнаты.       — Спасибо — сказала она.       Они вышли из кабинета и встретили в атриуме Сципио. Лура усмехнулась и громко, чтобы слышали все, спросила Рудольфуса:       — Вы же раньше друзьями были, верно, Рудольф?       — Ну, да. Было дело, — скромно ответил юноша, не понимая, к чему она.       — Тогда, раз уж вы друзья, — громко, чтоб слышали все в доме, принялась рассуждать Лура. — то как-то странно получается то, что ты всё ещё раб.       Рудольф и Лура с большим трудом, но смогли заметить, как Сципио пробила дрожь. Он начал оглядываться, выискивая взглядом тех, кто мог услышать её слова.       — Справедливое замечание, — согласился Пульхр.       Сципио зашипел, недовольный таким наглым покушением на своё право собственности. Он хотел поспорить, но чувствовал, что его мнение в меньшинстве, а конфликт с Пульхром ему не нужен.       — Хорошо! — выплюнул он.       — Замечательно! — Лура победно ухмыльнулась, — пиши письмо, свидетели у нас уже есть.       — Сейчас сделаю, — злобно прошипел Сципио и удалился.       Лура, широко улыбаясь обернулась и посмотрела на раба. Рудольф выглядел опечалено, и улыбка у неё пропала       — Что такое? — спросила она обеспокоенно. — Почему ты грустный? Ты же сейчас свободу получишь.       — А мы ладили, когда были ровесниками, — отрешённо произнёс он, смотря в пол, выложенный разноцветной плиткой. — Впрочем, у него кроме меня друзей-то и не было, — парень тяжело вздохнул.       — Такая дружба и унции не стоит, — она, задумчиво цокнув языком, почесала лоб.       — Со временем многое меняется, — вдруг сказал Пульхр.       Вскоре вернулся Сципио с ещё парой слуг. Он взял Рудольфуса за руку и вывел его к имплювиуму в центре атриума.       — Прошу внимания! — командирским басом произнёс он, заставив обратить на себя внимание всех присутствующих. — С этого дня, этот раб становится свободным римским гражданином, а я его патроном. В дальнейшем он будет именоваться как Маркус Овидиус Пробус либертин Рудольфус.       Все присутствующие кивнули в знак согласия с этим актом. А Лура недобро оскалилась, понимая, что он проигнорировал её пожелание.       — Теперь довольна? — спросил Сципио Луру.       — Я думала, что ты хотя бы письмо выдашь ему.       — Он свободен и этого достаточно, — сказал патриций и всучил юноше в руки небольшой бряцающий монетами мешочек.       Рудольфус поймал себя на мысли, что случившееся было больше похоже на акт купли-продажи, чем на освобождение.       — Спасибо вам, — поблагодарил их обоих освобождённый раб.       Несмотря на пренебрежительное отношение Сципио, слуги, Пульхр и Лура были рады, что Руди стал свободным, одни из солидарности, другие от чувства справедливости.       — Фаустус, — обратился Пульхр к одному из присутствующих слуг, — отведи, пожалуйста их в любую из гостевых комнат.       — Как пожелаете, господин, — стандартно ответил он. Слуга посмотрел на гостей и учтиво заговорил с ними, — Прошу вас, следуйте за мной.       Слуга отвёл Рудольфуса и Луру на второй этаж. По левую руку шёл ряд дверей, а по правую ряд окон с видом на сад. Мужчина открыл третью по счёту дверь и жестом пригласил их внутрь, сделал два шага дальше и уже потянулся к четвёртой, но Лура его одёрнула:       — Не нужно. Нам хватит одной.       Слуга опешил.       — И нам бы ванну принять, — добавила девушка. — Желательно одновременно.       — Что? — на этот раз в шоке был Руди.       — Поставьте между ваннами ширму, — попросила Лура.       — Я передам ваши пожелания господину, — ответил изумлённый слуга, — подождите пока в комнате.       — Спасибо.       Она взяла Рудольфуса за руку и затащила в комнату.       Гости попали в просторную комнату с одним большим окном. Демоница усмехнулась, нашла слева от двери выключатель в виде маленького вентиля и повернула его. В следующее мгновение помещение залил яркий свет от ламп в потолке, являвшихся очень дорогим и высокотехнологичным удовольствием в этом мире, позволить которое способны были лишь патриции, и то не все. Лура закрыла дверь и заперла её на щеколду.       — Зачем ты это сделала? — отойдя от двери, спросил её Рудольфус. — Ты не понимаешь, как это выглядит? — он забывался.       Демоница нашла взглядом стул у шкафа в углу, поставила перед Рудольфусом и встала на сиденье, чтобы быть выше подопечного.       — Затем, чтобы тебя никто не похитил ещё раз, — сквозь зубы, прорычала она. — Или ты им доверяешь?       Он смотрел в её широко открытые глаза и ему стало не по себе, по спине пробежал холодок.       — Я не знаю, — Рудольфус, сделал шаг назад и едва не споткнулся об кровать.       — Им плевать, найдёшь ты ответы на свои вопросы или нет, — заявила демоница, — им важно лишь достичь своих целей, и если окажется, что их интересы противоречат твоим, они тебя без всякой жалости уничтожат.       Юноша был согласен с её оценкой, но оттого менее горькой для него она не становилась.       — А ты чем лучше их? — огрызнулся парень.       Она засмеялась, снова переигрывая, и улыбнулась.       — А я не прошу тебя доверять мне. Я прошу не доверять им.       Рудольфус отвёл глаза в сторону, сдавшись под натиском её тяжёлого взгляда.       — Я понял.       — Славненько. — Девушка спрыгнула со стула.       Парень положил мешок на пол и сел возле кровати. Он достал из-под туники свой медальон.        — Я всё хотела спросить, — вдруг спросила его Лура, поставив стул в угол комнаты, — а откуда у тебя эта безделушка?       Юноша посмотрел на него недоверчиво, чем вызвал у неё смешок.       — Не помню, она у меня всё время, что я себя помню, — сказал он правду, — что-то не так?       — Да, — ответила она, подойдя к нему. — Есть кое-что.       Юноша рефлекторно прижал вещицу к себе, когда демоница потянулась рукой.       — Можно посмотреть? — теперь она выглядела иначе, добрее.       Она мягко ему улыбалась, словно прося прощения за грубость. Рудольфус снял со своей шеи медальон и положил его Луре в руку.       — Спасибо, — сказала она и слегка отошла от него.       Демоница вытянула руку с вещицей в сторону и начала ходить вокруг парня в радиусе нескольких шагов, постоянно глядя то на Рудольфуса, то на предмет, то на стену, то на потолок. Рудольфус следил за ней усталыми полузакрытыми глазами, пытаясь понять, чего она добивается. Вскоре она закончила и вернула ему медальон.       — И что это было? — спросил Рудольфус.       — Я думала, что мне показалось, но нет, — начала рассуждать она. — Как интересно.       — О чём ты?       — Этот медальон не безделушка, а мощный артефакт, — ответила Лура и, увидев изумлённое лицо парня, начала объяснять, — От него ведёт две магические нити, одна к тебе, а другая куда-то туда, — она указала на потолок.       — И что это значит? — спросил Руди, разглядывая вещицу в попытке что-то увидеть.       — Что ты привязан к чему-то. Теперь я понимаю, как ты оказался в моём лесу.       — Объясни, — попросил Рудольфус, вставая.       — От тебя самого тоже отходит нить, ведущая куда-то туда, — она указала рукой на восточную стену комнаты. — Я думаю, во время ритуала твою душу привязали к какому-то артефакту.       — И что? — Рудольфус начинал догадываться, но ему не нравилось то, к чему всё шло.       — Возможно, тебя попытались воскресить, но ритуал помешал это сделать.       Рудольфус начал в задумчивости бродить по комнате, пытаясь обдумать услышанное. Он посмотрел на мешок, в котором лежала книга. Теперь всё начало потихоньку вставать на свои места. Он решил, что если Лура видит, куда ведёт след, то возможно и по ту сторону тоже его видят, а значит знают где он. В воздухе повис новый и, возможно, самый важный вопрос о том, кто и зачем его пытался воскресить. Затем всплыл новый вопрос, но уже о том, почему он оказался на Макетане. Что-то явно случилось. Рудольфус подумал, что есть шанс того, что эти неизвестные для него союзники, но всё же была опасность того, что он ошибается. Но несмотря на это, у него не было лучшей альтернативы. Теперь была надежда, нужно всего лишь потянуть время. Он остановился и сказал Луре:       — Я понял. Спасибо.       Она кивнула ему.       Вдруг послышался стук в дверь и Лура открыла её. Перед ней стоял слуга Пульхра.       — Ваши ванны готовы, я вас сейчас отведу, если у вас есть что-то что нужно постирать, возьмите это, пожалуйста, с собой.       — Спасибо, дайте одно деление.       — Хорошо.       Лура закрыла и обернулась к Рудольфусу, едва успевшему спрятать книгу под кроватью.       — Бери мешок и пошли.       Юноша кивнул ей и взял мешок. Они вышли и пошли за слугой. Они спустились на первый этаж и пошли по коридору, чьи окна в правой стене выходили на сад. Он привёл их к дверям в углу между двух коридоров. Он открыл двери и впустил гостей в просторную ванную комнату. Слуга показал им мощную щеколду на двери, а затем указал на четыре корзины недалеко от входа, в двух полотенца, а в оставшихся женская и мужская одежда.       — Когда закончите, оставьте в них свою грязную одежду, ночью её постирают, — сказал им слуга.       — Понятно, — девушка взялась за ручку, — спасибо, — она закрыла дверь и заперла на щеколду.       Почти треть бани была огорожена высокой ширмой с замысловатым орнаментом, состоящим из изображений волков и цветов. Лура молча взяла корзину с женской одеждой и одну с полотенцами. Рудольфус последовал её примеру. Девушка заглянула слева за ширму и сказала:       — Тебе направо.       Рудольфус что-то невнятно ей в ответ пробубнил и зашёл за ширму.       Он увидел в полу глубокую ванну, наполненную почти до краёв водой. По всему её периметру, почти у самого верхнего края, проходила щель, через которую должна была выливаться лишняя вода. Руди услышал шорохи и гулкий звук падения снятых сапог на плитку, он бросил вороватый взгляд в сторону источника шума. Между их ванн стояла дополнительная ширма, разделяющая закрытое основной ширмой пространство надвое. Сквозь ткань едва просвечивался девичий силуэт. Рудольфус отвернулся и разделся. Он аккуратно опустил в ванну пальцы ноги. Вода была тёплой, но не обжигающей. Руди аккуратно опустил ногу вниз, коснувшись дна, затем он опустил в воду вторую, и сел, выдохнув. Уровень воды был ему почти по шею. Размеры ванны позволяли свободно вытянуть ноги. Он вздохнул от блаженства. Ему было тепло и хорошо. Рудольфус неосознанно закрыл глаза.       Высоко светило солнце. В огромном прямоугольном бассейне плавали люди. Студенты плавали от одного конца бассейна к другому на время, соревнуясь друг с другом. Семьи пытались научить своих детей лучше плавать, а не просто по-собачьи, кто-то занимался водной гимнастикой. А рядом, в бассейне поменьше, проходил урок плавания. Голубоглазая брюнетка в закрытом купальнике сидела на бортике бассейна и наблюдала за тем, как одетый в гидрокостюм инструктор с длинным шрамом на щеке и повязкой на глазу учил пятилетнего мальчика плавать. Они приняли упор лёжа, так, что вода ребёнку была по шею.       — Теперь мы делаем вот так, — сказал инструктор и согнул локти, опустившись под воду на несколько секунд, а затем поднялся. — Ничего сложного.       Мальчик посмотрел на мать, и она ласково сказала ему:       — Давай, Рудольф.       Ребёнок послушался и опустился под воду.       Рудольфус открыл глаза и увидел склонившуюся над ним перепуганную Луру. Её мокрые волосы свисали словно лианы. Она тяжело дышала. Девушка отстранилась, закинув волосы назад, и вытерла лоб.       — Кто ж в воде-то засыпает? — чуть переведя дыхание спросила она, нервно смеясь.       — Я видел маму, — ещё не до конца придя в себя, ответил он.       Лура поправила полотенце на груди и встала.       — Вытирайся и одевайся, нам пора, — сказала она и ушла на свою половину.       Рудольфус сел и почесал голову, пытаясь понять, что произошло. Запоздало придя к выводу, что он чуть не утонул, он встал, вытер тело полотенцем, которое на нём лежало, бросил его в корзину, взял второе и вытер голову. Юноша оделся. На новой тунике был незамысловатый красный орнамент из прямых линий, шедших зигзагом на плечах. Он обулся и вышел из-за ширмы.       — Я готов, — уведомил он.       — Подожди, — услышал парень в ответ.       Вскоре к нему вышла Лура, одетая, казалось, так же как и раньше. Такие же штаны, чёрная рубашка и жилетка. Она даже не притронулась к той одежде, что ей предложили. Девушка окинула его взглядом и, махнув рукой, позвала за собой.       — Пошли.       Лура отперла дверь, и они вышли. Рудольфус украдкой смотрел на Луру. Она выглядела задумчивой, её брови были опущены, а взгляд устремлён вниз.       Когда они подошли к лестнице, она прервала молчание, спросив:       — А тебе что-нибудь подобное снилось раньше?       — Нет, — уверенно ответил юноша.       — Понятно, — сказала девушка, сделав для себя какой-то вывод.       Они вошли в отведённую для них комнату и Лура заперла её изнутри. Вновь окинув взглядом комнатку, юноша осознал проблему, возникшую перед ними.       — А где спать мы будем? — задал насущный вопрос Рудольф, указав на одну единственную кровать.       — Смотри, что умею, — ответила ему демоница и достала и черноты огромный тулуп, сложила три раза, а затем постелила его в таком виде на пол рядом с кроватью. — Понравился фокус? — спросила девушка, гордо сложив руки на груди и вздёрнув подбородочек.       — Это было неожиданно, — признал парень, успевший позабыть о её способностях.       — Всё. Ложись, и я выключаю свет.       — Хорошо, — произнёс парень и лёг на мех. — Как мягко, — вслух подумал он.       Лура подошла к окну, задёрнула шторы и, вернувшись к двери, повернула выключатель. Свет погас. Руди зарылся носом в тулуп. Он слегка пах черникой. Послышались приближающиеся мягкие шаги, тихий шорох одежды. Парень аккуратно посмотрел из-за плеча в сторону звука, но ничего не увидел в кромешной тьме. Лишь её глаза светились бурым, словно два костра вдали.       — Я всё вижу, — сказала Лура подозрительно спокойным голосом.