Потерявший небо

Когда Фливейн очнулся, процессор наградил его множеством ошибок о перегрузке и болевом шоке. Шея онемела и отказывалась поворачиваться хоть сколько-то, оптика рябила, выдавая красочные полоски вместо адекватной картинки. Сикер протяжно застонал, пытаясь вытащить из оков манипуляторы. Корпус будто налился свинцом и слегка подрагивал от перенапряжения, оттого движения у автобота были медлительные и дерганые. Аудиосенсоры успели уловить тяжелые размеренные шаги, и Фли замер. Плохое чувство тревоги поселилось где-то у искры и отчаянно вопило. О чем оно вопило, инженер не понимал, но успокоение ему это не принесло. — Хорошо ли себя чувствует господин инженер? — судя по довольному виду подошедшего к платформе лорда, десептиконы нашли то, что искали. Фли обреченно прикрыл неперестающие сбоить окуляры. Кажется, он только что похоронил вместе со своим достоинством еще и всех своих товарищей. Сикер корчится от колющей боли, которая иглами впивается в чувствительный металл, и поворачивает шлем на яркий красный экран. Формула синэнергона. Законченная. Ну конечно. Как он мог не догадаться раньше, как он вообще мог быть столь беспечным? Фли закусил губу. Только ему показалось, что его расшатанная войной психика потихоньку успокаивается рядом с Магнусом, как актив вновь его лицевой в бездну тыкает. И бездна эта кажется еще более черной, чем обычно, и вязкой. — Заебись, и что теперь? — тихо интересуется мех, взирая на Мегатрона снизу вверх. А внутри он умирает от осознания, что это еще не все. Что его просто так не выбросят с корабля. Что обязательно Мегатрон лишит его еще чего-то. И, скорей всего, это будет достоинство маленького и невзрачного Фливейна. — Знаешь ли ты, что делали с пленными, выдававшими ценные данные врагу во времена Великой войны Праймуса и Юникрона? — хитро щурится гладиатор и идет в дальний угол. Там тень поглощает его почти полностью. Фливейн, к своему ужасу, знал. Знал и готов был убиться шлемом о любую гладкую поверхность. Но сил у сикера попросту не было. — Их жгли, — глухо отзывается автобот, когда в манипуляторах лорда яркой рыжей вспышкой переливается раскаленный десептиконский знак. В глубине своей искры Фли отчего-то надеется, что, ну может в этот раз, в этот раз они обязательно успеют и вытащат его. Магнус же должен успеть. Но дверь в отсек все так же глухо закрыта. — А ты оказывается очень сообразительный. Жаль, что выбрал не ту сторону, — Мегатрон когтями впивается автоботу в лицевую, разворачивает к себе левую сторону и с интересом рассматривает слепой окуляр. Фливейн стискивает денты. Старые раны начинают неприятно ныть. Светлый металл сначала обдает жаром, а потом адская боль разрывает тонкие магистрали фейсплейта. У Фливейна оптика сбоит, а из горла вырывается отчаянный крик. По губам и шее струится горячий энергон, смешанный с омывателем. Автобот захлебывается, трепыхается и жаждет выдрать себе лицевую. Потому что дико жгло все, оплавляясь под тонким чужим знаком. Пытка была короткой. По сравнению с первым разом. Инженер даже голос не потерял. Фейсплейт немеет, и в отражении круглого запыленного зеркала над столом сикер смутно может различить чернеющий десептиконский знак. Мегатрон с садистским удовольствием рассматривает результат своей работы. Фливейн скулит. Сколько еще война будет его уродовать? Насколько сильно ему надо себя возненавидеть, чтобы наконец-то жить тихо. — Кажется, у людей это называется тавро, — смеется гладиатор. — Им помечают скот. Фливейн заходится в кашле. Скот? Ха, сикер бы поспорил, кто из них больше походит на какую-нибудь свинью! Фли невольно усмехается своим мыслям и снова поскуливает, потому что свежая рана капала горячим металлом на микросхемы, выводя из строя нервные провода. — Выбросите его с корабля! — Фли слышит приказы лорда как через стекло, ошалело глядя на двух вехиконов, подошедших к платформе. — Теперь уже он бесполезен, — Мегатрон отворачивается от жуткой лицевой автобота. Металл на месте ожога дымился и немного подтекал, обнажая часть искрящейся проводки и микросхем. Энергон обильно затекал в энергоприемник, просачивался сквозь тонкие магистрали у основания шеи и тек дальше по корпусу, разукрашивая невзрачный серый неоновым голубым. Процессор уже перестает пытаться даже анализировать происходящее, и сикер снова отключается.

***

— Фли, а если их заменить, ты не полетишь? — детская наивность Рафаэля вызывает у сикера только трогательную улыбку. — Не полечу. Они сидят на крыше его звездолета. Раф болтает ногами, а Фливейн потягивает слабозаряженный. Они оба смотрят на звезды. И звезды эти яркие для обоих далеки. — Почему? — Когда я попал к своим на базу, у меня уже пошло заражение энергона по магистралям, соединяющим крылья и процессор, — Фливейн замолкает, пытаясь сдержать омыватель. Это все еще трудно. Это все еще больно. Это все еще пиздец для трусливого и слабого инженера. И любой другой на его месте бы жил дальше. Любой, но не он. — Я инвалид, Раф. Инвалидом был и им же останусь. У Фливейна в манипуляторах уже пустой куб.

***

— Фли, а где твоя семья? — Раф жует бутерброд и делает домашку. — Семья? Прости, у нас на планете нет такого понятия, — «у нас на планете вообще ничего больше нет», порывается добавить инженер, но вовремя осекается. Мальчик не виноват в том, что они не справились с пожаром войны. Никто не виноват.

***

— Ой! — Фливейн в очередной раз задевает черными пластинами стопку дападов, и те с громким треском бьются об пол. Рэтчет молча поглядывает в его сторону. Молча и с раздражением. Фли съеживается и не знает, куда себя деть. Крылья неприятно оттягивают плечи.

***

— Я могу отрезать, если тебе мешаются, — вежливо предлагает Рэтчет, показывая на крылья. Фливейна передергивает, потому что доктор последний, с кем он об этом хотел бы говорить. — Не стоит. Не стоит его трогать, тыкать в старые раны и думать, что если на них пару раз подуть, то боль уменьшится.

***

— На! — доктор делает вид, что ничего не происходит и что пачка неоновых таблеток на столе Фли — не успокоительные. — Зачем? — инженер не решается взять их в манипулятор. Будто сделай он это — официально признается всем, что ему нужна помощь. — В твоем состоянии из плена нормальными не возвращаются, — жестко чеканит Рэтчет и насильно сует Фливейну в когти таблетки. А сикер глупо думает лишь о том, чтобы Магнус и Раф об этом не узнали. Никому не доставляет общаться с психически больным.

***

В себя инженер приходит уже возле взлетной полосы, где потоки ветра просачиваются сквозь створки и охлаждают разогретый корпус. Сикер, стараясь не подавать виду, тихо вентилирует, с радостью обнаруживая, что энергон у раны засох и образовал корку. По размеренным шагам - рядом с посадочной полосой была еще пара солдат, но пока они за углом, можно не переживать. Фли тихонько шевелит когтями. Более менее манипуляторы свободны. Сикер резко изворачивается и, тихо охнув от боли, встает на серво. Его слегка пошатывает, а картинка перед окулярами размытая и четкой становится не спешит. Вехиконы долго соображают и молча пялятся на инженера. Благо процессор у Фливейна работал чуть лучше, чем у этих ошибок Праймуса. Сикер подается вперед, вспарывая когтями брюшную секцию одному из солдат и стараясь держаться как можно ближе ко второму. Так ему будет сложнее прицелиться. — Что, слишком неожиданно? — хрипит по-издевательски сикер и втыкает когти второму солдату в шлем. Автобот прислушивается. На Немезиде все так же мертвецки тихо. Фли тщетно пытается настроить оптику, но минут через семь истерических попыток, понимает, что это максимум для него. Придется почти наощупь искать компьютер, чтобы связаться с базой. Последняя мысль вонзается в процессор, болезненно отзываясь где-то глубоко в искре. А ждут ли его вообще? Даже если и ждут сейчас, что они скажут, когда узнают, что из Фливейна выкачали все данные? Как быстро его возненавидит Магнус? Фли от бессилия падает на коленные шарниры, с тихим воем обхватывает себя манипуляторами и, как можно сильнее впившись когтями в бока, начинает их раздирать. Боль ненадолго отрезвляет, но автобот вновь скатывается в истерику, какие у него бывали еще на полигоне. Он оставляет вокруг себя лужи энергона. На подсознании мелькает бредовая мысль, что Магнус расстроится, когда увидит Фливейна таким, что ему не понравится, и Фли вынужден будет вновь выслушать про себя пару красочных эпитетов. Когда сикеру становится тяжело вентилировать, он понимает, что потеря топлива может стать для него фатальной. Фли поднимается на трясущиеся серво и, опираясь манипулятором на стену и оставляя после когтей неоновые следы, бредет к терминалу. Удивительным остаётся то, что два других десептикона, дежурившие у полосы, даже не обратили внимания на подозрительные завывания за углом. — Нихуя не вижу, чего понаписали тут? — раздраженно бурчит Фли, включая компьютер и пытаясь с очень близкого расстояния прочитать надписи на экране.

***

У Магнуса внутри что-то громко ухает и летит куда-то вниз. В пропасть все у него летит, кроме ебучего самообладания. Офицер оглядывает всполошившуюся команду и натыкается на обеспокоенного Рафа. И все бы ничего. Мальчик тоже за инженера ужас как переживает. Но смотрит Эскивель отчего-то на командующего. — Сэр, можно вас? — тихо просит паренек и, оставив рюкзак на диване, бежит в сторону улицы. Мех следует за ним. В небе уже загораются звезды, и солнце лениво ползет к горизонту, задевая лучами одиноко стоящий звездолет-лабораторию. Там все еще работала парочка компьютеров, которые ученый поленился выключить. «Какой безответственный подход к работе», невольно замечает Магнус. Раф садится на небольшой выступ звездолета и по привычке хлопает рукой возле себя. Фли на такое только смеялся. — Не переживайте, Рэтчет обязательно его найдет! — уверяет командующего мальчик. Магнус вскидывает оптогрань. — Фли мне немного рассказывал, ну, про ваши отношения, — Раф прячет глаза. Сейчас-то Ультра Магнус точно разозлится, потому что Эскивель полез не в свое дело. Мех молча уставился в небо. — Я рад, что у Фливейна есть такой друг. Может оно и к лучшему, что ты знаешь. Фли надо с кем-то об этом разговаривать и лучше, если это буду не я, — Магнус впервые немного улыбается мальчику. — Он вас любит, — неожиданно выдает Рафаэль. — Мне кажется, он лишь позволяет мне его любить, — качает шлемом мех и облокачивается на звездолет. Тот возмущённо скрипит и поднимает небольшое облако пыли. — Не думаю, — Рафаэль поправляет очки. — Фли слишком трусливый, чтобы просто так прыгать куда-то с головой. Если бы он вас хоть чуточку не любил, то даже не позволил бы. Магнус хмыкает. Эскивель прав. В этом весь их инженер. Гениальный, но такой глупый, что диву даешься, как он смог выжить в этой войне. — Хей! — Мико вылетает из ангара, активно машет руками и несется в сторону командующего. — Нашли! Фливейн жив! Магнус еле заметно облегченно опускает плечи. Успели.