Порождение бездны

— И пролил Господь на Содом и Гоморру дождём серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и все произрастания земли.

После очередного привала мы долго шли, изредка с тяжёлыми вздохами оглядываясь на трухлявые горы. Рюкзак звенел за спиной пустой посудой и больно бил по позвоночнику, оставляя за собой небольшие жёлтые синяки. Шестой прихватил с собой маленькую карту местности, на которой было указано верное направление. Когда мы увидели дорогу, явно говорившую о близком присутствии человека, то решили ещё немного отдохнуть и устроились на холодной земле в ожидании утра. На подходе к поселению нас встретил высокий забор, сделанный из засохших колючих прутьев с небольшими прорезями, в которые с лёгкостью могла пролезть голова взрослого человека. Воздух был наполнен запахом едкого дыма, который заставлял меня прищуривать слезящиеся глаза. Шестой тяжело вздохнул и поправил прядь волос, налипшую на лоб. — Опять пахнет дымом, — он шмыгнул носом и слегка поморщился, — прямо как в той деревне, может, не пойдём туда? — эта фраза сильно насторожила меня, ведь я не ожидал услышать её от своего товарища. Шестой зачастую относился ко всем вещам чрезвычайно легко и признавался, что дело плохо, только когда действительно уже ничего нельзя было сделать. Он привык не придумывать план действий заранее, даже если надвигалась угроза, и был готов перенести абсолютно всё, но теперь Шестой поступал совершенно иначе. Было тихо. Как только мы подошли к ограде, отделяющей нас от деревни, послышались только слегка уловимые голоса. Они долетали до нас, постепенно растворяясь в воздухе. Через прорезанное окно мы смогли разглядеть толпу людей, которая тихо сгрудилась неподалёку. Незнакомцы неподвижно стояли у забора, прислонившись к нему боком и тесно прижав руки к груди. — Эй! Есть тут кто-нибудь живой? Мы пришли к вам с миром, и кроме дружбы нам больше ничего не надо! — крикнул я в надежде, что меня услышат, — вы не пустите нас внутрь? Звук голосов начал увеличиваться в громкости, и послышался тихий скрежет. Ворота медленно начали открываться, и перед нами предстала деревня во всей своей красе. По бокам от центральной площади были построены невысокие каменные дома, окна которых были обрамлены красноватым песком. — Четвёртый, ещё не поздно вернуться назад, — оглядываясь по сторонам, прошептал товарищ мне на ухо, — если что-то случится, мы не перепрыгнем через такие высокие ворота. Теперь и меня стали терзать смутные сомнения, но было уже слишком поздно, чтобы отступать. Я пожал плечами и пошёл вперёд, резко вдохнув воздух в себя. Мы прошли сквозь просторную арку, и сразу почувствовали тяжёлые взгляды местных на себе. Они шептались между собой и оглядывались друг на друга. Люди в деревне были хорошо одеты, многие из них были облачены в длинные белые рясы с продолговатыми узорами, напоминавшими извилистые дороги. Вдруг толпа расступилась, и перед нами возник грузный силуэт, держащий в руках потрёпанную книгу с изображением креста и круглого объекта, красовавшегося на её обложке. Отдышавшись, он выпрямился во весь рост и стал нас оглядывать. — Кто же вы такие, странники? — спросил он, подходя ближе и поправляя воротник рубашки, который с силой впивался в его красную шею с толстым подбородком. — Мы прибыли к вам с Востока, — решил ответить Шестой, он гордо улыбнулся, смотря собеседнику прямо в глаза, — меня зовут Шестой, — произнёс мой товарищ и представил меня тоже, указывая рукой в моём направлении, — а вы кто такой? Человек, стоявший напротив, принялся ходить на месте, почёсывая затылок. Он выглядел довольно старым, об этом говорила его голова, испещрённая седыми волосами, блестящими на солнце. — Я, Негус, правитель земель этих, наместник Сына Божьего на земле, — ответил он под аплодисменты местных жителей, — почему же ты так смотришь на меня? — прежнее выражение его лица сменилось злостью, — или же ты в Та’Лаба не веруешь? — с насмешкой сказал Негус. Признаться, я никогда не слышал ни о каких божествах, но вид этого человека пробуждал во мне ненависть ко всему живому. Своими разговорами с нами он показывал своё превосходство, всё время говорил о своём статусе и обращался к толпе, обуянный жаждой всеобщего восхищения. Тут я не выдержал и прервал очередной его монолог. — Но ведь нас всех без исключения создали люди в подземной лаборатории, как же вы не понимаете, — вымолвил я с нервной улыбкой на лице, смотря прямиком в недоверчивые глаза людей, окружавших нас, — просто попытайтесь выслуша… Я почувствовал резкий толчок в спину, который тут же повторился. Острая боль разлилась по всему телу, и я услышал гулкий звук удара небольшого предмета о землю. Высокий бородатый мужчина кинул в меня пыльный камень, не желая дальше слушать мои речи. Шестой встрепенулся, но я остановил его почти незаметным движением руки. — И нисповерг Та’лаб окрестность сию, и уничтожил неверных жителей деревней сих, и все произрастания земли алчной. Пролил он дождём серу и огонь луны с неба, и восстал из пламени новый мир, — продолжал свою проповедь Негус, расставив руки в стороны и постоянно шевеля пальцами, осматривая столпившихся вокруг людей, поворачивая седую голову из стороны в сторону, — как же после этого вы можете смущать народ своими наглыми речами? — сказал он с явной насмешкой в голосе, надеясь получить поддержку со стороны местных жителей. Негус обернулся на нас, лукаво улыбаясь и потирая свои толстые волосатые руки. В этот момент он напомнил мне зеленоватую неповоротливую муху, которая с радостью готова сесть на чужие объедки. Послышались одобряющие возгласы и крики из толпы, звуки хлопков потных ладоней друг о друга вызывали у меня отвращение и чувство нарастающей ярости. Гнусные лица людей содрогались от бушевавшего на них выражения полной покорности. Я был готов метнуть в него свой нож, но вовремя остановил себя, решив во что бы то ни стало покинуть это место. Быстро переставляя ноги, делая широкие шаги, я очутился возле ненавистного мне лица местного божка, который смотрел на меня, не опуская своих красных глаз. Шестой подошёл ближе и встал рядом со мной, сильно сжав кулаки. Не успел я пошевелиться, как перед моим носом пронеслась рука моего товарища и с оглушающим треском впилась в лицо Негуса. Толпа снова зашевелилась, издавая протяжные звуки, больше похожие на завывания ветра. Голова правителя пошатнулась, и он с молниеносной быстротой схватился за своей нос, из которого уже начала капать красная роса. Он в ужасе стоял перед нами, находя слова для ответного удара. Его руки тряслись от злости, которую он был готов выплеснуть прямо на нас. — Взять их, сейчас же! — сквозь свои окровавленные зубы прошипел Негус, его лицо превратилось в багровый шар, готовый лопнуть в любой момент, — немедленно! — он начал неистово визжать, брызгая слюной мне в лицо. Я начал озираться по сторонам, не находя ответных слов на поступок Шестого, тогда я даже не до конца понимал, что именно произошло. Но я прекрасно осознавал, почему моё лицо расплылось в самодовольной улыбке. Через мгновение несколько крепких рук схватило меня за воротник рубашки, растягивая её изо всех сил. Я начал вырываться из стальных оков, но услышал только треск ткани и почувствовал удар неимоверной тяжести по голове, заставивший меня закрыть глаза и погрузиться во мрак. Сквозь сон я всё ещё чувствовал всю ту боль, которую мне причиняли эти религиозные фанатики. Они грубо волочили меня по земле лицом вниз, а я чувствовал непреодолимое желание закрыть глаза и оказаться в любом другом месте. Сквозь тишину я смог различить непонятные звуки, которые сливались в моей голове в единый шум. Откуда-то сверху на меня капала холодная вода, а в лицо дул свежий ветер. — Выпустите нас отсюда, откройте дверь, ну же, быстрее! — кричал Шестой, выламывая деревянную решётку, — вы всё равно не сможете держать нас вечно в этой темнице! Стражник, стоявший неподалёку, медленно приблизился к месту, в котором нас держали. В ответ на возгласы Шестого он лишь со всей силы ударил по его пальцам, крепко сжимающим запертую сквозную дверь, сделанную из дерева, пахнущего тягучей смолой. Шестой отпрянул от перегородки, потирая ушибленные пальцы, на колышках виднелась алая кровь, стекающая на землю. Он с ужасом в глазах посмотрел на меня, превратив свои губы в тонкую нитку. — Ты наверняка переломал ему все пальцы! — выкрикнул я, подбегая к краю темницы и высовывая руки за её пределы, пытаясь схватить дикаря за лицо, — зачем всё это? Зачем! — Ты глубоко ошибаешься, ведь я только что переломал эту наглую улыбку на его лице, — ответил стражник и с громким топотом удалился в неизвестном направлении, оставляя нас в этом тесном и пропахшем грязью помещении. Я напрочь потерял счёт времени, которое мы провели здесь. Изредка местные жители подходили к нам, чтобы обвести осуждающим взглядом. Я лишь смотрел на них исподлобья, ничего не отвечая. В темнице было душно, а раскалённая почва отдавала гнилью. Запах бил в нос. Шестой сидел рядом со мной, уткнувшись головой в колени, лишь бы не чувствовать эту едкую вонь. — Это я виноват, если бы я сдержался, мы бы не сидели тут! — начал говорить Шестой, запустив руку в волнистые волосы, — прости меня, Четвёртый, мне так жа… У моего проводника была чудная привычка трогать свои волосы, когда он волновался. Я сразу понимал по его действиям, что он чувствовал в данный момент. — Не нужно извиняться, ты ни в чём не виноват, я и сам был готов перерезать глотку этого тирана, — перебил я своего товарища, — мы скоро выберемся отсюда, я точно знаю… Одна девушка принесла нам глиняную посуду, и мы жадно накинулись на пузатый кувшин, до краёв наполненный прохладной водой. У напитка был странный привкус, отдававший горечью на языке, но нам было всё равно, ведь даже в тени было невыносимо жарко. — Что она нам… подсунула? — проговорил я и почувствовал, как мой язык заплетается и немеет. Внезапно перестало быть жарко, и я ощутил, как холод разливался по всему телу, превращая мои конечности в камень. Как в тумане, мы обречённо шли по протоптанной дороге, а сектанты вели нас под обе руки, но мы даже не хотели сопротивляться, так на нас подействовала подтравленная вода. Вокруг стояла сильнейшая духота, но было чересчур влажно, как обычно бывает перед дождём. В воздухе возникла прозрачная рябь, а насекомые пресмыкались около земли и быстро трещали своими стеклянными крылышками с белыми прожилками. Мы начали подходить к домам, и сердце стало бешено стучать в груди, чуть ли не выпрыгивая из неё. Казалось, будто я парю в воздухе и наблюдаю за происходящим со стороны, я совсем не ощущал беспокойства, наоборот, настроение было весьма приподнятым. Я чувствовал лёгкость во всём теле и небольшое воодушевление, даже собственных мыслей не было слышно, словно они испарились вместе с моим сознанием. Шестого вели позади меня, и я не мог разглядеть его лица, но слышал, как мой товарищ негромко разговаривал, смешивая обрывки слов с нервными смешками. Ближе к центру деревни стояли два высоких столба, переплетённых между собой крест-накрест. Они напоминали собой двух высоких великанов, держащихся за руки. Под кольями была накидана трава и мелкие ветки, всё это зрелище создавало отвратительный вид, но я никак не мог понять, чем он меня настораживал. — Дорогу! — громогласным голосом крикнул один из стражников, и люди освободили для нас место. Тут нас уже ждал Негус, на лице правителя был огромный нарыв, а глаза с лопнувшими прожилками человека слиплись в один синий ком. Сектант неистово улыбался, оголяя белоснежные зубы. Он прибыл лично, чтобы прочитать свой приговор. Решение было оглашено под вопли и оскорбительные выкрики и песенки толпы. — В соответствии с законом, ваши тела будут сожжены в адском пламени, и тогда вы умрёте. Да примет Господь вашу душу, — когда чтение приговора было закончено, к нам подошли наши мучители. Два сектанта повели меня прямиком к столбу, связав мои руки. Присоединив нас к столбам, стражники отошли в сторону, и вот я уже висел над землёй, оглядывая просторную площадь с самой верхушки деревянного кола. Верёвки туго сжимали руки и врезались в кожу, сдирая её и не оставляя ни одного живого места. — Будет совсем не больно, мы позаботились об этом, мы же всё-таки не дикари… — улыбающийся стражник похлопал меня по ноге и попятился назад, — скорее неси сюда факел, — обратился он к сутулому мужчине с проплешинами на затылке. Уродливый человек поднёс горящий факел к засохшей траве, и жёлто-коричневая поросль мигом вспыхнула, разгораясь всё сильнее и сильнее с каждой минутой. Она переливалась красным огнём, напоминавшим горение солнца, появление которого мы так ждали. Небо было затянуто огромными чёрными тучами, застилавшими голубые просторы. Молния ударила где-то далеко за линией горизонта, мы слышали, насколько громко хлопал гром, раздаваясь по всей округе. Хлынул дождь, и огонь с противным шипением внезапно потух, но мы всё так же не понимали, что происходит. Вокруг всё ощущалось, как во сне. Стало трудно дышать, как будто я разучился это делать. Фанатики рухнули на колени, уткнув свои головы в мокрую глину под их ногами. Они били руками по земле и превращали поверхность планеты в отвратительного вида месиво. Послышались тихие обрывки фраз, и некоторые жители деревни пытались снять нас с уже успевшего покрыться сажей длинного кола. — Довольно! — раздался гнусавый голос Негуса, — преступники должны быть наказаны! — но правителя никто не слушал, и толпа людей пронеслась мимо него, сбивая с ног и яростно перемешивая его с холодной землёй. Шумный ливень обрушился на землю, он смывал всё на своём пути, и люди, мокрые с головы до ног, суетились вокруг нас, заинтересованно оглядывая спасённых от гибели людей. Негус подбежал и попытался протиснуться сквозь толпу, но ему не удалось это сделать, настолько плотно жители деревни стояли друг к другу. — На то воля Божия, никакими законами земными её не исчерпать, — лестным голосом вдруг сказал правитель, тут же переводя всё внимание на себя, — несёте вы предназначение, данное свыше. Из толпы послышались одобрительные возгласы, и улыбка проползла по рту Негуса, не оставив за собой ни следа прежней к нам ненависти. Облака начали расходиться над горизонтом, а сознание постепенно стало проясняться. Я в недоумении висел перед толпой людей, смотревших на нас с блеском в глазах. Их руки по локоть были в грязи, но они были готовы снова рухнуть на землю, стоило мне только открыть рот.