Гнев геройской души

      Он отчётливо помнил, что когда он сказал своим родителям, что хочет поступить в Юэй, они тут же принялись его отговаривать. Помнится, он тогда растерялся, не понимая, почему мама с папой так не хотели, чтобы он поступил в геройскую школу. Сначала он подумал, что дело было в самой Юэй, что его родители знали о лучшей академии Японии что-то, чего не знал он сам, но потом до него дошло.       Они боялись за него. Думали, что он не справится с напряжением и опасностью. Он помнил, как он тогда разозлился и как он потом громко с ними спорил тогда, а потом ещё неделю с ними не разговаривал. И хоть он и был в то время очень расстроен, но он не мог по-настоящему сердиться на своих предков. Всё-таки сложно злится на кого-то, кто любит тебя и искрене беспокоится о твоём здоровье.       Всё-таки он смог тогда их как-то уговорить. Может он в кой-то веки додумался сказать что-то умное, а может его родители сами пришли к выводам, о которых он мог лишь догадываться. В любом случае, его родители дали добро, и спустя полгода он оказался на вступительном экзамене.       Сейчас, он стоял в сторонке от своих одноклассников, что столпились у раненной Тринадцатой. Стоял и смотрел со слабо дрожащими руками. Им еле как удалось отбить атаку злодея туманника, после того как тот использовал причуду их преподавателя против неё самой. Вся спина её скафандра была просто разрушена. Тринадцатая лежала на животе и он мог видеть её оголённую от одежд и кожи спину, красную и истекающую кровью.       Ашидо сидела рядом с их учителем и держала её за руку, что-то лепетала дрожащим голосом. Их преподавательница была ещё в сознании и что-то говорила или даже скорее бормотала, но повреждённый динамик костюма выдавал лишь белый шум. Он отвёл глаза, с ним рядом стояли ещё Шоджи и Сато. Многорукий гигант в маске и тяжелоатлет в жёлтом.       Потом он взглянул на место, где не так давно был злодей и восемьдесят процентов их класса. Он посмотрел на свои руки, что до сих пор слегка дрожали. Он помнил, как выстрелил своими лентами и поймал Деку с Шиозаки. Если бы он был хоть чуточку быстрее или сильнее, то они были бы сейчас с ним. Его ладони сжались в кулаки, и он стиснул свои зубы почти до скрипа.       Он обернулся на USJ, на этот громадный триумф инженерии и архитектуры, чьё тело сейчас было инфицировано злодейской угрозой. Он видел как в самом сердце всего этого сейчас сражался Айзава, видел два купола синего и красного цвета, что содержали зону ливней и зону пожаров. Видел искусственные горы зоны оползней и разрушенные согласно изначальной задумке здания зоны землетрясений. Шоджи высказался сзади:       — Они ещё здесь. С нами.       — Что ты имеешь в виду? — спросил Серо, обернувшись.       — Нас разбросало по USJ, — пояснил гигант. — Даже сейчас я могу слышать остальных.       — Вот оно как… — пробормотал Серо, сразу приняв решение. — Оставайтесь тут с Тринадцатой, а я пойду и помогу нашим.       — Серо, ты с ума сошёл? — спросил Сато. — Там, на главной площади, сейчас целая толпа этих ублюдков. Тебя просто по полу размажут.       — А я не на главную, — он указал на зону землетрясений. — Я могу добраться туда обходным путём и помочь кому-нибудь. Там ведь есть наши, Шоджи?       — Я слышу от туда звуки битвы, но не могу сказать кому именно они принадлежат.       — Слышал, Сато? Друг с другом эти засранцы драться бы не стали, там есть кто-то из наших. Я пошёл.       — Серо, стой.       — Ашидо, я не останусь. Я не могу просто сидеть, сложа руки, пока мои друзья там сейчас дерутся за свои жизни. Прости, но я ухожу.       — Как же Тринадцатая? — спросила розовая девушка с рожками, которую звали Мина Ашидо, всё ещё держа руку лежащей преподавательницы. — Она ранена и мы должны защитить её.       Он остановился, всего на секунду. Взглянул на Тринадцатую, потом на Мину, прямо ей в глаза. Чувство вины одержало верх. Было сложно, но он обернулся и начал спускаться по лестнице, бросив им напоследок:       — Вы справитесь с этим без меня. Я буду тут только мешаться.       — Серо! — воскликнула Ашидо, намереваясь приказать плосколицему остановится, но чья-то грузная ладонь легла на её плечо. Она подняла свой взор на Шоджи.       — Пускай идёт. Мы тут его ничем не уговорим.       — Вот ведь дурак, — покачал головой Сато. — Что если он пострадает, пока будет искать остальных? Кто ему тогда поможет? Неужели он не видит, что он здесь нужнее?       — Можешь ли ты его винить? — спросил Шоджи. — Если бы держал в своих руках кого-нибудь, кто пропал в том тумане, не пошёл бы ты на их поиски, как Серо?       Сато не ответил, Ашидо наконец всё поняла и опустила глаза. Тринадцатая что-то прокряхтела сквозь боль, но они не смогли разобрать её речи. Шоджи вздохнул и прислушался к окружению. Тихо, пока что. Он молился, чтоб эта тишина продержалась до того момента, пока не придёт помощь.

***

      Удар в живот и враг сгибается от боли. Алые руки хватают черноволосую голову и знакомят лицо с белым наколенником. Сломанный нос, выбитые зубы, потерянное сознание. Ещё один падает на землю, как тряпичная кукла. Юношеские губы выпускают усталый вздох, и зелёные глаза осматривают поле битвы. Это был последний. Кто-то корчится в боли в десятке метров от него. Он отзывает King Crimson. Для допроса ему хватит и собственной силы.       Неспешный шаг, ритмичный как тиканье часов, дающих обратный отсчёт. Мидория смотрит на поверженного злодея, на нагой торс и бледную как мел кожу. Бритая голова, грубое лицо, лишённое шрамов и растительности. Широко раскрытые карие глаза смотрят на него снизу с чистейшим ужасом. Хорошо, пол работы сделано. Он смотрит на его грудь и видит перелом оставленный руками короля.       Он поднимает ногу и держит его над грудной клеткой несчастного. Голос его спокоен и он говорит с тоном, более подходящим для обсуждения погоды:       — У тебя проломлена грудная клетка. Хочешь увидеть, что будет, если на неё наступлю всем весом?       Допрашиваемый дышит через рот, по лицу идёт уже третья дорожка пота. Он быстро вертит головой, но Мидория не торопится убирать ногу.       — Хорошо, в таком случае, ты будешь не против ответить на пару вопросов?       Злодей спешно кивает.       — С какой целью вы напали на нас?       — Ш… Шигараки. Он сказал… — мужчина говорит сквозь боль, медленно и с трудом. — Сказал, что хочет убить Всемогущего. Он обещал цацки и деньги, если поможем.       — Кто именно из них Шигараки?       — К… который покрыт руками.       — Как он планирует убить Всемогущего?       — Я не знаю. Он не просвещал нас в детали.       — Не ври мне, — Мидория легонько наступил и мужчина завопил во всю глотку. Через секунду он поднял свою стопу. — Говори, какой у них план?       — Я не знаю! Я клянусь, я ничего не знаю! Мы тут, как грубая сила! Честно!       Мидория нахмурился, но продолжил допрос.       — Атакуется ли что-то ещё, помимо USJ?       — Н… нет! Мы… нас всех разбросали только по местной территории. Он говорил, что только тут мы можем атаковать, не боясь мгновенной реакции профи.       Не говоря более ни слова, Мидория пнул лежачего по морде, тем самым быстро его вырубив. Он оглянулся, вокруг было не видно камер. Хорошо, значит ему не придётся объяснять этот допрос в будущем. А если и придётся, он всегда может соврать. Никто не встанет на сторону злодеев, что атаковали школьников с целью убить Символ Мира. Теперь пришла пора обдумать информацию.       Судя по тому, что он увидел и услышал, большая часть злодеев была пушечным мясом собранным из различных мелких уличных банд. Вряд ли этот Шигараки планировал задавить Всемогущего числом, эти многочисленные бандиты были тут для расправы над школьниками. Но тогда как они рассчитывали убить Всемогущего? Совершить подобную атаку без плана было бы верхом самонадеянной глупости. Какой козырь они могли держать в рукаве, чтобы рассчитывать на успех с таким дерзким манёвром?       «Возможно, мне стоит расспросить этого Шигараки с особым пристрастием. Посмотрим, как долго он сможет скрывать свои планы, когда я начну вырывать ему зубы один за другим»       Мидория пошёл к выходу из зоны землетрясений, с намерением получить ответы так или иначе. Он шёл по разрушенным улицам, оглядывая с подозрением руины зданий. Кто мог знать, сколько ещё врагов сейчас было в этой зоне? Правда, он не ожидал, что враг явит себя далёким смехом, исходящим из глубин руин. Он встал на месте и прислушался. Три голоса вдалеке смеялись почти что в унисон. Затем, что-то ещё. То ли писк, то ли сдавленный крик, что быстро потерялся среди смеха. Кто-то был в беде.       Недолго думая, Мидория ринулся на помощь.       Пробежав по расколотой дороге и завернув за угол пустого здания, он увидел перед собой страшную картину. Один из его одноклассников, Коджи Кода, стоял на коленях весь в синяках и в местами порванном костюме. Его лицо, что обычно было похоже на скалу, набухло от свежих гематом, один из его глаз был почти полностью красным. Он закрывал рот руками и молча плакал, смотря на Мидорию с немой мольбой о помощи. На теле его были многочисленные мелкие порезы, истекающие кровью, а у ног лежала пара мёртвых птиц. Голуби, кажется. Сломанные белые крылья, запачканные кровью.       Три мужчины, что до этого звонко смеялись над страданиями мутанта, замерли и замолчали. Они задумчиво смотрели на него, будто оценивая товар в магазине. Один из них был высоким, в кожаной куртке и в солнцезащитных очках, меж губ его была зажженная сигарета. Второй, с широкими плечами, был одет в чёрные робы с ног до головы, голова скрыта капюшоном, а лицо дешёвой маской скелета. Третий был до боли худым и с завязанными в хвост волосами и в красном пиджаке, на его лице был шрам, что начинался на левом конце губы и заканчивался посередине щеки.       Они видели, что он был сейчас одет в спортивную форму академии, так как его костюм был повреждён после недавней схватки с Бакуго, так что у него не было смысла притворяться их союзником. Призывать свой дух он пока не стал, не было смысла раскрывать свои карты. Пока что. Человек в очках заговорил:       — Я сегодня в хорошем настроении, так что даю тебе двадцать секунд, чтобы ты скрылся с глаз моих.       — Милосердно, — Мидория показал на Коду. — Сколько тогда ты дал ему?       — Нисколько, — хмыкнул мужчина, пнув парня на коленях в спину и заставив его тем самым упасть на живот. — Я где-то читал, что мутанты, вроде этой твари, почти в два раза чаще, чем обычные люди, совершают преступления по типу грабежей и убийств. Вот я и подумал: «Почему бы мне и моим братанам в кой-то веки не сделать что-то полезное для общества и не прирезать будущего грабителя или убийцу?» Всё таки не одним же героям совершать благотворительность, не находишь?       — Лучше бы ты глотку себе разрезал, урод, — ответил сохраняя хладнокровие Мидория.       Мужчина в очках рассмеялся, беззлобно и по-дружески. Сзади напряглись его спутники и достали ножи. Совсем короткие, больше подходящие для разделки мелкой рыбы, чем для боя. Закончив смеяться, мужчина в очках тоже обнажил свой нож и схватился за очки. Не произнося ни слова, он поднял их и оголил две зияющие дыры, что совсем не отражали света. Просто два чёрных провала.       Тут эти бездонные дыры начали резко расширяться, поглотив сначала лицо мужчины, потом его тело и затем тела его союзников. Прежде чем Мидория успел осознать, что и как произошло, весь мир погрузился во тьму. Он не мог более видеть разрушенных зданий и разбитой дороги, или даже заплаканных глаз Коды. Он даже не видел землю, на которой стоял. Единственное что подтверждало, что он не ослеп, — это то, что он мог ещё видеть собственное тело, будто парящее посреди космоса без звёзд.       «Его причуда ограничивает зрение почти до слепоты! — мгновенно догадался Мидория, сумев не податься панике. — Погодите… что это за звук?»       Шаг, ещё шаг и затем свист. Протяжный, долгий и беспрерывный. Слишком глубокий, чтоб принадлежать человеку. Он будто шёл из его собственных ушей… Проклятье! Он ничего не слышал, кроме этого свиста! Он встал в защитную стойку, слегка сгорбившись и выставив руки вперёд. Вызывать короля было рано, ему нужно было знать, где враг, чтобы бить наверняка. Его чувство касания было ещё с ним. Как только он почувствует боль, он тут же ринется в атаку. Скорости его фантома будет достаточно, чтобы попасть по врагу, даже с потерянным зрением и слухом. Но почему-то они ещё не атаковали. От того, он выругался про себя от напряжения:       «Ослепили и оглушили, ублюдки! Значит, планируют по одному забрать мои чувства, чтоб я не смог дать отпора. Свист и слепота активировались с разницей в несколько секунд. Значит, это две разные причуды. Два из трёх. Какой же будет причуда третьего и как я смогу на неё отреагировать в таком состоянии?»       В глаз что-то попало и он поневоле моргнул. Что-то пошло вниз по щеке, словно слеза, и он протянул к лицу руку чтоб утереть дорожку неизвестной жидкости. Он взглянул на красные пальцы. Кровь, его кровь стекала к его глазам и по лицу из горизонтального пореза на лбу. Когда он успел его получить? Как он смог не заметить этой раны? Почему он не почувствовал боли? Его сердце бешено билось, грозясь выскочить из грудной клетки. Он прикоснулся к порезу, надавил и… ничего. Его чувство боли было отобрано.       Он почувствовал влагу на затылке. Ещё одна рана. Он призвал руку короля и ударил по воздуху, ни в кого не попав. Рана на плече. Удар и снова промах. Кровь пошла из нового открытия на груди. Он стиснул зубы и набросился вперёд. Он никого не задел и упал на землю. Волосы закрыли глаза. Едва слышно он прошептал:       — Epitaph       Он увидел изображение перед своими глазами. Он видел самого себя, стоящего на четвереньках посреди тьмы. Он видел, как невидимый клинок вскроет его сонную артерию, высвобождая наружу струю крови. Видел, как схватится шею, в попытке остановить кровопотерю. Видел, как его левый глаз лопнет от встречи с незримым острием, а в виске возникнет тонкая дыра, ведущая прямо к мозгу. Видение подошло к концу.       «Раз… два…»       Воплотив своего фантома целиком, он ударил вбок, ещё до того, как возникла первая рана на шее. Тьма исчезла так же быстро, как и возникла. Он мог снова видеть своё окружение. Первое, что он увидел при возвращении зрения, — это то как мужчина с пропастями в глазницах хватался за разломанную челюсть, что была сейчас частично отделена от черепа ударом короля. Мидория не мог его слышать, но он прекрасно видел, что мужчина сейчас вопил от боли, пока из его пасти лилась кровь.       Мидория взглянул в бок и лицезрел человека в чёрных робах и в маске черепа. Культист стоял с ножом в руках и не двигался, словно статуя. Его полные ужаса глаза смотрели на лидера их братии, кричащего в агонии. Не долго думая, Мидория использовал King Crimson для атаки. Монарх ударил одновременно двумя руками по противоположным сторонам головы врага открытыми ладонями, будто пытаясь хлопнуть в ладоши.       По черепу пошли трещины, чем-то напоминая паутины своим узором, и к Деку вернулся слух. Теперь он мог отчётливо слышать как истошно орал лидер этих головорезов, но вот человек в треснутой маске пребывал в странной тишине. Король держал врага за голову, пока тот смотрел ему в лицо с широко раскрытыми глазами, из которых по маске шли алые дорожки слёз. Похоже, не одна только маска треснула от этой атаки. Багряный Король высвободил побеждённого из своих пут и тот упал на землю и более не двигался. Лишь движение груди павшего давало понять, что тот ещё жив.       Мидория оглянулся по сторонам и увидел последнего своего врага. Они встретились взглядами всего на секунду, но и этого было достаточно, чтобы парень в пиджаке поддался страху. Он выронил нож, развернулся и побежал, не оглядываясь, пока его соратники истекали кровью. Мидория слегка нахмурился и King Crimson потянулся за нож культиста. Фантом прицелился и метнул заточку, целясь в колено убегающего. Секунда, и тот падает с коротким воплем, хватаясь за переломанную ногу.       «Хм, — подумал про себя Мидория. — Я попал рукояткой. Какая удача. Задень я его лезвием, и он остался бы без ноги. Подобное было бы сложно объяснить полиции»       Бой был окончен. Лидер этой шайки прекратил орать и вырубился, скорее всего, от шока. Мидория оценил своё состояние. Он выглядел гораздо лучше своих врагов, но его тело при этом было покрыто многочисленными порезами, которые он теперь мог прекрасно чувствовать. Они не были глубокими, но кровопотеря ему услуг в ближайшем будущем не окажет. Большая часть ран была на торсе, четыре на руках, одна на левой ноге и одна на лбу. Неприятно, особенно учитывая, что до возвращения чувства боли и зрения, он знал только о трёх.       Он огляделся по сторонам и увидел, что Кода наконец перестал держать рот закрытым и что сейчас он сплёвывал кровь вперемешку с битым стеклом, скорее всего от разбитой бутылки. Мидория подошёл к своему однокласснику и сел перед ним на корточки. Несмотря на то, что Кода сейчас молча плакал и всё сплёвывал кровь, Мидория был спокоен. Вопреки всем ранам и собственному кровотечению, он оставался непроницаемым. Он спросил у Коды:       — Ты можешь ходить?       Тот, дрожа от страха с болью, кивнул. Мидория взглянул в бок, на последнего злодея, который ещё пребывал в сознании и корчился на земле со сломанной ногой. Краем глаза он заметил, что Кода смотрел в том же направлении, и в заплаканных глазах его читалась злоба. Он не мог его винить. Будь он на его месте, он также возжелал бы отмщения. Тогда почему бы ему не дать Коде шанс выплеснуть всю злобу на того, кто был источником его страданий? В конце концов, месть была правом каждого человека. Мидория взглянул Коде в глаза и спросил:       — Хочешь с ним поговорить? — Мидория кивнул в сторону лежачего. Кода опустил взор вниз, задумавшись. Сомневаясь. Ничего, ему просто нужен был толчок в нужном направлении. — Тут в округе нет камер, кстати. Если надо будет, я в будущем помогу тебе словом, если этот урод попробует тявкнуть полиции что-то про свои права.       Кода поднял свои глаза, в которых теперь Изуку мог видеть отблески решительности, и кивнул. Мидория помог ему встать и они вдвоём направились к поверженному. Скоро свершится правосудие. Лежачий заметил их и хоть он смотрел на них с нескрываемой паникой, он не смел открывать свой гнилой рот. Тут всем было понятно, что его слова не помогут его делу.       Мидория остановился в паре метров от него, а Кода подошёл совсем в плотную. Он поставил ногу на грудь человека, что называл его ошибкой природы и что заставил его жевать битое стекло ради собственного больного веселья. Он стоял над злодеем и смотрел в его глаза, прямо в его маленькую и ничтожную душу. Кода сжал свои руки в кулаки до такой степени, что они начали дрожать. Он ненавидел этого злодея. Этого жалкого паразита. Он хотел вцепиться в него кулаками, выбить все зубы до единого и выдавить глаза, но не мог. Просто не мог.       Даже переполненный ненавистью и обидой, он не мог опуститься до уровня столь ненавистного ему человека. Потому что несмотря ни на что, Кода не был монстром и не желал им становится. Он убрал ногу, отвернулся и сделал несколько шагов в сторону. Мидория сохранил нейтральное выражение лица и подошёл к поверженному злодею.       — Ты хороший человек, Кода, — высказался он искренне и от чистого сердца. Рядом с ним возникла алая фантомная рука. За долю секунды, она произвела удар по морде злодея и впечатала его затылком в землю. Кода услышал это, но не дёрнулся. — Лучше меня, это точно.       Не говоря друг другу больше ни слова, они побрели к выходу из зоны землетрясений, прекрасно понимая, что их бой был ещё не окончен.