Гнев геройской души

      Не все рождались с сильными или даже полезными причудами. Это было фактом жизни, с которым приходилось мириться большей части нынешнего человечества. На каждого пацана с железной кожей и мышцами крепче стали приходилось примерно от десяти до двадцати бесполезных ничтожеств с причудами по типу удлинённых пальцев и четырёх глаз на левой щеке, которые не имели права даже мечтать о карьере в профессиональном героизме.       В свои юные годы, сам Кио, да и все вокруг относили его ко второй категории. Да, «Лазеры из глаз» звучало как минимум круто, а как максимум мощно, но вот тут и была загвоздка:       «Звучало».       На практике его причуда позволяла ему стрелять лазерами из глаз, мощность которых была столь ничтожной, что ему требовалось в среднем пять секунд, чтобы поджечь обычную бумагу. Конечно, когда он был ещё мелюзгой, Кио часто утешался мыслью, что с возрастом его причуда станет только сильнее. Что он сможет натренировать её или пробудить какой-нибудь скрытый аспект, но, увы, его предел был достигнут, когда он научился поджигать бумажки не за пять секунд, а за три. Дальше новых достижений со своей способностью он не совершал.       От того, когда он был подростком, ему пришлось завоевать уважение в банде одними лишь голыми кулаками, упорством и чистым желанием добиться успеха вопреки всему и вся. Как выяснилось, иногда для признания среди воров и бандитов было достаточно именно этих трёх вещей. Он быстро стал правой рукой своего босса, участвовал в кражах, налётах, разборках и не раз брался за мокруху. Стоило ли говорить, что лишь за три года службы он стал чуть ли не вторым по важности в банде?       В общем, именно за все эти заслуги, а также за чуть ли не слепую в те годы верность, босс и достал ему одну вещицу, что навсегда изменила его представление о собственной причуде и мире вокруг: вспомогательный шлем-усилитель «Око Циклопа», модель 22В. Военного образца, другим словом. Шлем, специально разработанный для военных с «Глазными Лазерами», чтобы усиливать их до такой мощи, что одним залпом можно было расплавить танк.       Модель была старой. Такой старой, что нынешнее поколение «Ока» именовалось уже трёхзначными числами. Такой старой, что она считалась безнадёжно устарелой ещё пятьдесят лет назад. Такой старой, что оригинальная компания давно перестала производить для неё детали и все оригинальные модели нынче находились в музеях и в коллекциях богатеев. Такой старой, что экземпляр на его голове был создан непричастными к оригинальной компании умельцами пять лет назад где-то в закоулках чёрного рынка, то ли в Индии, то ли в Китае.       Старость модели наблюдалась ещё и в дизайне шлема. А именно, язык не поворачивался назвать это «шлемом». Эта махина больше походила на пушку, что крепилась на голову. Она была общей длинной где-то в метр с лишним, покрашенная в белый цвет для создания иллюзии «футуризма», и обладала таким весом, что в первый год эксплуатации Кио ходил с вечно ноющей шеей.       Но оно того стоило. Если раньше его глаза с трудом поджигали бумагу, то теперь он мог без проблем прожигать людей. Да, до танков ему было ещё далёко, но это было от того, что «Око Циклопа» было создано с расчётом на больший источник питания. То есть, на более сильные причуды. Впрочем, прожигания людей было более чем достаточно для его нынешней цели.       Сейчас, Кио стоял на возвышенности и с интересом наблюдал через встроенные камеры «Ока» за боем вдалеке. На одной стороне были его «коллеги по цеху», так сказать. Бандиты, рецидивисты, грабители и просто неприятные лица. Одним словом: «злодеи». Все до единого чем-то напоминали ему его старую банду. Должно быть, дело было в их удручающей слабости. Наблюдая за тем, как они сейчас проигрывали бой, Кио в очередной раз убедился в правильности собственной идеологии:       «Слабые только тянут сильных на дно»       Он понял это в первые три месяца с «Оком». Ему стали поручать больше важной работы. Почти всегда в компании меньших людей. Каждый раз ему приходилось выручать эту обузу, кою он когда-то звал «братьями», из передряг и каждый раз ему приходилось для этого ставить себя под удар. В какой-то момент, после очередной работы, где ему приходилось тащить на собственной спине этих слабаков к успеху, он понял, что банда ему лишь только мешала реализовать свой полный потенциал.       Из благодарности к боссу, что даровал ему «Око», он покинул банду в тишине, никого не убив.       Возвращаясь к нынешнему дню, он вернул свое внимание к битве вдалеке. Второй стороной конфликта выступали: пацан-богомол, что мог выращивать клинки из своих рук, панк непонятного пола и, судя по её наряду, будущая стриптизёрша. Кио нахмурился под шлемом. Они ведь были школьниками, а девочка уже шеголяет с голыми ногами и с вырезом на красном купальнике чуть ли до пупка. От подобного бывалые куртизанки бы покраснели, а тут школьница в таком виде сражается. Что за срам.       Хотя, судя по тому, как сейчас из оголённой кожи вышла металлическая дубинка, коей школьница тут же отбила удар одного из бугаев, после чего ударила здоровяка по лбу, тем самым выведя того из битвы. Хм, значит частичная нагота была нужна для причуды. И всё же, какая мерзость.       Он отвёл свои глаза на остальных учеников Юэй. Панк сражался, или сражалась, уж очень слабо. Он или она больше полагалась или полагался на странные ушные штекеры, кои панк подключал к собственным динамикам на ботинках. Не трудно было догадаться, что панк использовал, или использовала, динамики для звуковых атак. Вполне неплохо, но до мощи «Ока» ещё далёко.       Реальной звездой того боя был богомол. За свою карьеру Кио повидал немало самозваных «мастеров кулачного боя», которые быстро ложились от пары ловких ударов, но этот пацан с мандибулами был самым настоящим мастером. Он сражался быстро и эффективно, не тратя на каждого своего оппонента больше одного удара. Он искусно уклонялся меж неуклюжих атак злодеев, будто речная вода омывающая камни. При этом он был достаточно крепким, чтобы без проблем выдерживать те редкие удары, что всё-таки попадали по его корпусу.       Последний из злодеев упал на землю от удара богомола и через несколько секунд троица героев начала переговариваться между собой. Кио потянулся к боку своего шлема и переключил пару тумблеров. Послышался слабый гул и «Око» стало постепенно разогреваться. Он прицелился в богомола. Да, наверное, панк был бы лучшей целью, особенно учитывая что у него, или у неё, имелись дистанционные атаки, но что-то Кио подсказывало, что богомол был опаснее даже будучи бойцом ближнего боя.       Из дула шлема-пушки вылетел алый луч чистой энергии. Дистанция между местом выстрела и целью была массивной, но луч пролетел её практически мгновенно. От того Кио ещё больше удивился, когда увидел как богомол выпустил клинки из рук и попытался заблокировать атаку. И что ещё удивительнее, у него это получилось. Хоть богомол и отлетел назад, но клинки впитали в себя большую часть урона.       Союзники пацана быстро отреагировали. Из кожи полуголой девушки вылетело два металлических цилиндра, которые тут же взорвались облаком дыма, что скрыло героев от его взора. Ничего страшного, не в первой он сталкивался с такой тактикой. Не было смысла палить по дымовой завесе. Это только бы убило линзу раньше срока. Надо было просто чуть-чуть подождать.       Облако дыма осело и Кио вновь мог всё прекрасно видеть через оптику камер. Все трое скрылись. Как предсказуемо. Он уменьшил масштаб на камере и осмотрел местность. Там было только три камня, за которыми они могли спрятаться, зная его местоположение. Он выстрелил по тому, что был ближе всего к их изначальной точке. Глыба взорвалась на мелкие осколки, но никого за ней не было.       Кио прицелился по второму возможному укрытию, но не выстрелил. «Око» нуждалось в охлаждении между выстрелами. Старая модель не позволяла вести продолжительные залпы, или даже слишком частую стрельбу. Линза фокусировки быстро плавилась при постоянной стрельбе. Хоть у него и была запаска под рукой, но замена подобной детали требовала долгого времени.       Шлем охладился, и он произвёл второй залп. Опять пусто. Он перевёл ствол своего шлема на последнее укрытие. Тут же из него выскочил богомол, прикрываясь странным башенным щитом, что был покрыт специальными отражателями света, и побежал прямо в сторону стрелка. Кио быстро узнал конструкцию щита. Такие использовались полицией при задержании преступников, обладающих «лазерными» причудами.       Возник вопрос: откуда пацан достал этот щит? Неважно. Всё равно данная защита могла выдержать всего четыре выстрела из «Ока». На пятом выстреле конструкция либо плавилась в руках неудачливого полицейского, либо выстрел пробивал её насквозь вместе с владельцем. Кио приготовился к следующему залпу, как позади него послышался чей-то голос:       — Так вот откуда шум был.       Кио обернулся и последнее, что он увидел, — это юношу с двумя цветами волос, белым и красным, в белом костюме и с ожогом на лице. Затем, всё его тело покрылось толстым слоем льда и Кио потерял сознание.       Тодороки без интереса осмотрел стрелка, или лучше сказать человека пушку, потому что вся его голова была, на первый взгляд, заменена на лазерное орудие дальнего поражения. Присмотревшись поближе, Тодороки понял, что это было не заменой, а лишь шлемом, и пришёл к выводу что титул «стрелка» подходил злодею больше. Юный герой посмотрел в направление, в которое стрелял злодей, и увидел как к его позиции, прикрываясь щитами, шли Камакири, Джиро и Яойорозу. Быстро придя к выводу, что даже, несмотря на их слабость по сравнению с ним, кооперация с одноклассниками принесёт ему больше пользы, чем проблем, Тодороки пошёл им навстречу.

***

      Она ступала под искусственным ливнем, на звуки битвы вдалеке. На полпути, шум сражения резко прекратился и она прибавила шаг. Да, многие из её одноклассников были сильными, но враг обладал численным преимуществом. Нельзя было слепо рассчитывать на лучшее в таких условиях. Она прибежала к зданию, снаружи которого валялось без сознания два взрослых мужчины.       Не сложно было догадаться, что они были злодеями. У одного были выбиты зубы, а у второго сломан нос. Последствия актов насилия в целях самообороны. Зрелище было ей искренне неприятно, но она не могла обвинять своих одноклассников в самозащите. Тем более, нанесённый злодеям урон был минимальным. Она устремила свой взгляд к зданию, из которого не было слышно не единого звука. Ливень над её головой ей тем более сейчас не помогал.       Она вошла внутрь здания. В первой комнате было совершенно пусто и очень сыро. Лишь звук капель дождя, что непрерывно били по крыше здания и по каменной земле снаружи, слышался внутри. Единственным источником света была входная дверь. Проделав несколько шагов и оказавшись в следующем помещении, она увидела ещё двух человек, что сейчас лежали на полу с открытыми ртами и… тихо смеясь?       Она встала над одним из них и помахала рукой. Тот не отреагировал и продолжил пялится в потолок, тихо хихикая. Вторая что-то неразборчиво болтала себе под нос, всё не замечая новоприбывшего ученика Юэй. Оба человека были без ранений. Она моргнула. Странно, очень странно. Она не могла вспомнить ни одного своего одноклассника, что мог бы обезвредить врагов подобным образом. Из следующей комнаты доносилось больше смеха и она последовала внутрь, намереваясь получить ответы на вопросы.       Пред ней предстали до боли напряжённые и промокшие до ниточки Комори и Токоями. Рядом с Токоями была Тёмная Тень, готовая атаковать по первому приказу, а Комори смотрела в её сторону с широко открытыми глазами, эмоции которых было невозможно прочитать. Поняв, что перед ними была именно она, а не очередной враг, оба заметно расслабились. Токоями отозвал Тень и облёгченно вздохнул, а Комори тут же побежала в её сторону с распростёртыми руками.       — Шиозаки! — чуть ли не закричала полная радости Киноко, охватив её в крепкие объятия. — Я так рада тебя видеть! Я боялась, что меня и Токоями совсем отрезало от остальных!       — Ох, Комори, я… — она сначала растерялась от внезапного контакта, но потом всё же обняла девушку-гриб в ответ, пусть и не так сильно, но зато с маленькой улыбкой. — Я тоже рада тебя видеть, — она посмотрела в сторону ворона и добавила. — Как и тебя, Токоями.       — Взаимно, Шиозаки.       — Тебя ведь никто не трогал? — Комори посмотрела ей в глаза с нескрываемым волнением. — Если тебя хоть кто-то тронул, только скажи! Мы тут же покажем им, где раки зимуют! Королева Грибов и Царь Тьмы не оставят обидчиков безнаказанными! — она обернулась на Токоями. — Верно, Фумикаге?       Токоями хоть и был мрачным парнем с мрачной причудой и мрачным складом ума, но он был всё-таки подростком. От того, когда милая девушка назвала его по имени, при этом использовав по отношению к нему слова «Царь Тьмы», тем более в положительном ключе и без сарказма, он не мог не растеряться:       — А…? — поняв, как не круто он сейчас прозвучал, он тут же прочистил горло, попутно поблагодарив Небеса за свою невозможность покраснеть от смущения, и сказал, уже с былым «крутым» хладнокровием, с коим он говорил почти всегда. — Естественно. Каким бы я был героем, позволь я низшим мира сего уйти без наказания за атаку на моего преданного Свету союзника?       — Вот видишь? — Комори вернула свои глаза к Шиозаки и улыбнулась.       — Благодарю вас за столь добрые слова, но со мной всё в порядке, — ответила ей христианка. — Мой бой закончился, не успев начаться. Благо мне хватило навыков обезвредить сбившихся с пути праведного, не причинив им вреда, — она взглянула на пол помещения, на котором валялось где-то с десяток человек. Состояние их был идентично состоянию двух злодеев, что она встретила чуть ранее. Кто-то тихо смеялся, кто-то спал, но никто не обращал внимания на троицу в комнате. — У вас, погляжу, был похожий успех.       — Это заслуга Комори, — вставил Токоями со стороны. — Я победил лишь двух врагов, что сейчас лежат снаружи здания.       — Воистину? — удивилась Ибара. — Комори, если это не секрет, как тебе это удалось?       Девушка-гриб выпустила её из своих объятий и спрятала руки за спиной, слегка склонив голову и всем своим видом изображая робость. Ей шапочка съехала ей на лоб, а глаза спрятались за каштановой чёлкой. Она сказала, не поднимая глаз на христианку.       — Ну-у-у-у… помнишь, как во время испытания с бомбой я вырастила мириад миленьких грибочков? — Ибара кивнула, хоть Комори и не могла этого видеть, так как взгляд её был всё ещё прикован к полу. — Так вот, я ведь могу выращивать их не только на стенах, но и на людях, и… в людях. И не только миленькие грибочки, но и плохие, и даже очень странные. В общем, я выпустила споры и позволила этим злым и очень нехорошим букам надышаться ими. Потом я… вырастила у них во ртах один очень популярный в узких кругах вид полёвок. Расчёт был на то, что они либо поперхнутся и им будет не до драки, либо проглотят и им тем более уже будет не до драки. Они проглотили и… — Комори указала руками на лежачих, подняла свой взгляд и натянуто улыбнулась, пытаясь скрыть всю испытываемую ею неловкость. — Та-да… хе-хе….       Сначала Шиозаки слегка нахмурилась, потому что ещё не поняла о чём Комори говорила. А потом до неё дошло и на секунду её глаза стали размерами с блюдце. Она посмотрела на обезвреженных галлюциногенными грибами злодеев, потом на неловко улыбающуюся Комори, а потом на Токоями, который сдержанно кивнул на её немой вопрос, тем самым подтвердив слова грибной девицы. Обработав всю полученную информацию, Ибара не смогла прийти к выводу, как на это стоило реагировать, поэтому она решила лишь озвучить свои мысли:       — Я благодарю Господа за то, что ты на нашей стороне, Комори.       — Токоями мне то же самое сказал, хе-хе, — усмехнулась в ответ Киноко, внутренне вздыхая с облегчением от того факта, что реакция Ибары была такой спокойной.       — Это правда, — добавил Токоями.       — С ними ведь всё будет в порядке?       — Конечно! — кивнула спешно Комори. — Я позаботилась о том, чтобы мои грибочки были без токсинов. Они сейчас испытывают самый лучший сон на всё белом свете. Через полтора часа они вернутся в норму.       — Хорошо, в таком случае нам следует пойти на помощь к нашему учителю. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, — это облегчить его ношу в борьбе против врага.       — Согласен, — кивнул ей Токоями.       Они вдвоём уже собрались выйти из здания, как тут Комори решила озвучить свои мысли на этот счёт:       — Ребята, вы думаете это хорошая идея?       — Конечно, — тут же ответила ей Шиозаки. — Когда мы уходили, Айзава-сэнсэй был в невыгодном положении. Трудно сказать, как долго он сможет продержаться против той толпы в одиночку. Мы должны, нет, просто обязаны ему помочь.       — Что-то не так, Комори? — спросил уже Токоями, заметив сомнения своей подруги.       — Просто… Я боюсь, что мы будем ему только мешаться под ногами. К тому же, мы не знаем какие у злодеев могут быть причуды. Кто его знает, может нам пока просто везло до этого момента со слабыми противниками. Будет безопаснее, если останемся здесь и дождёмся помощи. Вместе.       — В твоих словах есть правда, Комори, — согласилась Шиозаки, но затем обернулась и пошла к выходу. — Но я не могу сидеть, сложа руки и зная, что рядом есть те, кому я могу помочь.       Христианка оставила их одних. Комори посмотрела на Токоями и увидела, что он смотрел на неё в ответ. В его глазах виднелись отголоски внутреннего противоречия. Он хотел остаться здесь, с ней, но при этом душа его поддерживала точку зрения Шиозаки. В конце концов, геройской дух юнца одержал верх и Токоями сказал ей:       — Я иду с Шиозаки, — он посмотрел в сторону выхода, не желая смотреть ей в глаза. — Будет лучше, если ты спрячешься на втором этаже. Я вернусь за тобой с подмогой. Обещаю.       Токоями сделал шаг, потом второй. На третьем, за его запястье схватилась маленькая и деликатная рука Комори. Он не посмел оборачиваться. Одного взгляда в её глаза хватило бы, чтобы он остался. Он заговорил, стараясь звучать так отстранено, как только мог:       — Комори…       — Я иду с тобой.       — Что? — он обернулся и увидел, как она слабо улыбалась ему.       — Мы — напарники, помнишь? И напарники должны присматривать друг за другом. Как же я смогу защищать тебя, если не буду рядом?       — Я… — он вновь отвёл взгляд, но в этот раз из-за смущения. Ох, во имя тьмы первородной, как же иногда ему сложно было говорить с девушками. — Спасибо. Я не позволю никому причинить тебе вреда, — он посмотрел на неё с каменной решимостью. — Я обещаю.       Хорошо, у него получилось сказать всё это без запинки и сохраняя хладнокровный тон. Это было очень хорошо. Она хихикнула и он в очередной раз поблагодарил Небеса за свою невозможность краснеть. Комори отпустила его запястье и они побежали за Шиозаки.

***

      Они втроем были на лодке посреди зоны кораблекрушений. Каминари и Тсую смотрели на неё в ожидании, пока она всё думала о выходе из этой передряги. После её недавней оценки ситуации прошло несколько минут. Злодеи за бортом всё не спешили запрыгивать к ним, и это наталкивало на определённые выводы. Её глаза задержались на Тсую и она улыбнулась, в этот чуть радостнее, чем в прошлый раз.       — Они о нас ничегошеньки не знают, — озвучила она свой довод, рассмеявшись.       — Ты это о чём, Токаге? — спросил у неё Каминари.       — А ты присмотрись, батарейка.       Каминари задумался, при чём очень с большим упорством. Это было заметно по тому, как он прищурил свои глаза. Он посмотрел на улыбающуюся Токаге, которую очень забавляло следить за ним, и потом на Асуи, которая всё также сохраняла нейтральное выражение лица. Наконец, его осенило и его лицо загорелось, будто у него в черепе кто-то включил лампочку.       — Мы все сногшибательно красивы!       Токаге не смогла удержаться и громко рассмеялась, пока Тсую опустила глаза с слегка покрасневшими щеками. Девушка лягушка еле слышно и беззлобно прошептала про себя: «Дурачок…». Закончив хохотать, Токаге ответила:       — И это тоже, батарейка! — она выдохнула и продолжила с некой серьёзностью. — Но а если серьёзно, наши причуды делают сражение в воде крайней не эффективным для злодеев. Просто подумай: Тсую просто отличный пловец, я умею летать, а ты можешь бить током страшнее любой молнии. С чем из этого ты хотел иметь дело под водой?       Каминари выпустил короткое: «А-а-а-а…», обозначающее понимание. Тсую подняла свои глаза на неё, уже имея представление о плане Токаге.       — Тогда, нам нужно просто использовать Каминари против злодеев, а затем поплыть всем вместе к суше, когда они будут оглушены из-за электрического удара, керо?       — Именно, моя сестра по хладнокровию! — Токаге посмотрела на Каминари. — Что скажешь, батарейка?       — Ну не знаю, ребят… — замялся Каминари. — Когда я бью слишком большим зарядом — мои мозги замыкают, помните? Я не думаю, что в таком состоянии из меня выйдет хороший пловец.       — Не бойся, Каминари, — Токаге тут же положила ему руки на плечи и посмотрела в глаза. — Я тебя вытащу, и всё с тобой будет хорошо. Даю слово.       — Хорошо, тогда, — он встал на ноги и пошёл к краю борта, — можете рассчитывать на меня, потому что я рассчитываю на вас!       С этими словами, он прыгнул за борт. Секунда и они услышали, как несколько десятков человек плывёт к своей будущей жертве, словно голодные пираньи. Вторая секунда и они увидели жёлтый свет, идущий из воды, и услышали треск электричества, едва заглушаемый криками целой толпы злодеев. Третья и свет вместе с треском прекратились.       Не говоря друг другу ни слова, обе девушки пришли в движение практически одновременно. Тсую прыгнула в воду, а Токаге разделилась на шесть частей и полетела. Её голова увидела, как в центре недвижимых тел, паникуя, барахтался оглупевший от своей причуды Каминари. Видела, как к нему сейчас плыла Тсую, но от этого отступать от своего слова она не собиралась.       Её руки полетели к блондину и выловили его из воды, как тонущего ребёнка. Он кашлял и оглядывался в страхе по сторонам, явно не осознавая, что сейчас происходит. Глаза Токаге и Тсую встретились, и между ними возник немой обмен информации. Поняв, что с Каминари всё в норме, Тсую поплыла к берегу, а Токаге полетела следом, всё держа оглупевшего блондина.       Все втроём они двинулись к центру USJ, где сейчас подходило к концу сражение их классного руководителя и Лиги Злодеев. К несчастью, результат той битвы не обещал им ничего хорошего.